Сезон охоты

Следующая неделя проходит практически незаметно. Вегги неплохо адаптируется в отеле, хоть окружение грешников и продолжает её беспокоить. Чарли может понять — после долгой жизни в Раю нелегко привыкнуть к подобному месту. Поэтому она продолжает присутствовать на лекциях, которые проводит Вегги, чтобы контролировать ситуацию. На них девушка на личном опыте рассказывает о жизни в Раю, о местных порядках и привычках. Помимо лекций Чарли все же пытается делать упор на индивидуальные беседы с грешниками — она старается уделять внимание каждому, расспрашивает о прошлом, и искренне радуется, когда перед ней раскрывают душу. Чарли пробует чередовать разные методы работы над чужими грехами, поскольку обдумыванию своей идеи она посвятила действительно много времени — открытие отеля не было спонтанным желанием. В холле даже висит расписание на день. 08.00 — подъем и открытие отеля 09:00-09:45 — завтрак 09:45-10:45 — лекция №1 10:45-11:00 — перерыв 11:00-12:00 — лекция №2 12:00-12:45 — обед 12:45-13:45 — лекция №3 13:45-15:00 — индивидуальные занятия 15:00-15:30 — перекус 15:30-16:00 — лекция №4 16:00-17:15 — свободное время 17:15-18:00 — ужин 18:00-00:00 — открытие бара, свободное время (прогулки, танцы и тд) 00:00 — отбой В выходные лекций обычно меньше, вместо них Чарли устраивает практические уроки: ставит ролевые сценки, находит совместные занятия или какие-то настольные игры для большой компании, стараясь делать досуг интересным и приятным. Сегодня как раз один из таких дней. — Сегодня вместо лекции мы перейдём к небольшой практике! Помощь другим — очень важный пункт для того, кто хочет стать лучше, поэтому сейчас мы будем учиться выполнять совместную работу. Пожалуйста, поделитесь на группы по трое, а я расскажу, чем именно мы займёмся. Пока грешники собираются кучками, Чарли информирует о своём плане: каждая из групп должна приготовить по пирогу с начинкой на свой вкус, при этом обязанности среди грешников должны быть разделены равномерно, чтобы они научились работать в команде, сообща. Чарли, Ниффти и Вегги будут наблюдать за тем, чтобы соблюдался порядок, а также выберут команду победителя: пирог не обязан претендовать на Мишленовскую звезду, самое главное — это взаимовыручка среди членов группы. — Если кому-то потребуется помощь — смело обращайтесь ко мне или Вегги! — подводит Чарли итог, — но не злоупотребляйте, ведь ваши главные помощники — ваши товарищи по команде. Исключительно для этого эксперимента Чарли создала в одной из свободных комнат некий магический зал, специально оборудованный под её идею. После того, как урок закончится, зал исчезнет, останутся только продукты, которые не были созданы искусственно — их закупили Ниффти и Хаск. Кухня не подошла бы, поскольку в ней слишком мало места и предметов утвари, а отводить целую комнату под одно мероприятие — не рационально. Поэтому временное пространство — идеальный вариант, экономящий силы. Чтобы не сидеть без дела, а также показать хороший пример, вместе со своими работницами Шарлотта тоже принимается за готовку. Они выбирают песочный пирог с персиками. Пока Ниффти подготавливает начинку, Чарли и Вегги занимаются тестом. Однако, не все идёт так гладко, как хотелось бы, поскольку ангел терпит очевидные сложности с тем, чтобы что-то налить или насыпать. — Прости, — извиняется она, когда приходится в снова протирать стол — на этот раз от муки, — без второго глаза нет и бинокулярного зрения, — поясняет Вегги виноватым тоном, — поэтому такие ситуации со мной происходят частенько. Чарли уверяет её, что все в норме и ей не сложно сделать часть работы Вегги. Она и до этого замечала, что у девушки есть некоторые проблемы с тем, чтобы верно оценить расстояние, из-за чего всю эту неделю она ударялась об столы, шкафы и дверные косяки. — Но разве ты не должна была привыкнуть? — Я лишилась глаза буквально накануне своего прихода сюда, поэтому ещё не успела. Ну, надеюсь, что со временем эта проблема решится. Чарли ненадолго задумывается. — Позволишь мне кое-что попробовать? Вегги соглашается, хоть у неё нет ни единой идеи о том, что собирается делать принцесса. Подойдя ближе, Чарли аккуратно снимает повязку с чужого лица и практически невесомо касается пальцами пустой глазницы, никак не показав, что ей неприятно увиденное. Магия струится из-под пальцев, расходится вокруг, но ничего не меняется. — Это так странно, — бормочет Чарли, выпуская столько своей энергии, что обеих девушек обволакивает золотистый туман, привлекая внимание Ниффти и других грешников, — должно было сработать, только если это не.. Ангельская сталь. — Это она, — Вегги мягко отталкивает чужую руку и возвращает повязку на место, — давай вернёмся к пирогу. — Кто это сделал, Вегги? — Чарли касается её плеча. — Это моя невнимательность. Рай — безопасное место, поэтому в произошедшем виновата только я и моя неосторожность, — уклончиво говорит ангел и кладёт ладонь поверх руки Чарли, — не беспокойся, я в порядке. — Мне жаль, что я не могу помочь. — Ты бы очень помогла, если бы закончила тесто, — перебивает их Ниффти, от скуки начавшая поедать начинку. — Прости-прости, — улыбается Чарли и подбадривающе гладит Вегги по плечу. В отличие от прикосновений к грешникам, до сих пор вызывающих отторжение, физическая близость с ангелом лишь привлекает принцессу Ада. Девушки возвращаются к готовке, помогают нескольким группам грешников (некоторые из них даже не имеют понятия, как включать духовку) и заканчивают со своим пирогом. Прежде, чем подводить итоги, Чарли пересматривает свои заметки в блокноте, сравнивает с наблюдениями Вегги и Ниффти и неожиданно замечает, что в одной из команд только двое участников. Пробежавшись взглядом по списку, Чарли без труда вычисляет "потеряшку", но решает оставить разбирательства на потом — сейчас время объявлять победителей. И почему только самый полезный её посетитель продолжает быть самым проблемным? По большей части свободное время Аластор тратит на то, чтобы остаться в отеле и помочь Чарли, реже — посещает Рози, и совсем редко — устраивает прогулки в другие части круга. Территория, принадлежащая "ВВВ", заполнена неоном, музыкой, рекламой и гудками машин из-за постоянных пробок. Здесь множество баров, ресторанов, казино и всевозможных увеселительных заведений — в одном из таких Аластор весьма удачно приобрёл душу Хаска. В другом подают потрясающе вкусные стейки из баранины. В третьем играют на удивление сносную джазовую музыку. А в четвёртом Вещателю больше не наливают, потому что однажды он разбил бутылку дорогого вина об чью-то голову. Хорошие были времена. У Аластора не было конкретной цели, когда он пришёл сюда — обычная прогулка. Но внимание привлекает один из баров-новостроек под названием "Ничто человеческое нам не чуждо". Как минимум, потому что кафе и рестораны для каннибалов за территорией поселения можно пересчитать по пальцам — они не пользуются большим спросом. На удивление, здесь довольно людно — место у стойки и практически все столики заняты, а на небольшой сцене танцует пара грешников в блестящих нарядах. Пробираясь к стойке бармена, чтобы сделать заказ, Аластор старается лишний раз никого не касаться, но практически в двух шагах от бара кто-то толкает его плечом. — Вы, что же, снова начали преследовать меня? — Вещатель хитро улыбается, сразу же узнав этого "кого-то", — ка-ак не стыдно. Светло-голубая голограмма головы теле-демона выделяется на фоне нежно-розового света ламп в помещении, и Аластору интересно, как он не заметил его сразу. — Этот бар принадлежит мне, — сухо парирует Вокс, складывая руки на груди, — а вот что здесь забыл ты, мне очень интересно. — Предаюсь ностальгии по временам, когда Вы не были занозой в заднице, — охотно делится Аластор и указывает бармену на желаемые напиток и закуску, — только очень странно, — он цокает языком, — не могу ничего вспомнить. Удивительно, не правда ли? — На твоём месте я бы думал не о прошлом, а о настоящем. Разве прямо сейчас ты не должен молиться до тех пор, пока твой ядовитый язык не отсохнет и не отвалится, избавив Ад от худшего болтуна в истории? — Не припоминаю у себя таких планов. — Да ты много чего не припоминаешь, как я погляжу. — Глядите во все камеры, Вокс, потому что сейчас я займу последнее свободное место. — Мечтай, я уже его занял. На столике в углу действительно стоит пара-тройка пустых бокалов. Видимо, Вокс отходил сделать ещё один заказ, поскольку официантов в этом баре нет. И, так как теле-демон пришёл к бару первым, свои напитки он получает раньше Аластора. Заняв свое место, Вокс пинает второй стул, намекая, что не рад компании, но делает это недостаточно сильно. Стул просто двигается на небольшое расстояние от стола, так что теперь это выглядит так, словно теле-демон, наоборот, приглашает Вещателя присоединиться к нему. — Очень галантно, — со смешком хвалит это действие Аластор. — Только не подавись моей вежливостью. — Придётся постараться, Вы ведь не сможете сделать искусственное дыхание. Вокс хмыкает и берётся за свои коктейли. Адская форма лишила его многих радостей жизни, в их числе и хорошая выпивка, поэтому теле-демону не важно, что в себя вливать — хоть самое дорогое шампанское, хоть ядерное топливо — вкуса все равно не почувствует в виду отсутствия рта да и головы как таковой. Новое обличие каждого грешника, когда он попадает в Ад, связано либо с его смертью, либо с какими-то личными качествами. Жил Вокс в богатой семье — как говорят, родился с серебряной ложкой во рту, и купюрами крупного номинала ему разве что только задницу не подтирали. А потому, все ему давалось легко — и учёба, и работа, и отношения. Родители сдували пылинки, не ограничивали ни в деньгах, ни во внимании. Но Воксу было мало, и по связям он легко пробился в шоу-бизнес: сначала светился гостем на разных передачах, а потом получил и собственное шоу — "VOX DEI". Деньги, харизма и необычная для тех времен внешность делали свое дело. Вокс не гнушался играть грязно: интересные идеи или чёрный пиар, главное, получать всеобщее внимание и обсуждение. Однако, этим все не обошлось. Мужчину перестали радовать сплетни, приглашения на шоу, аплодисменты, интервью и прочее. Вокс хотел, чтобы люди были одержимы им. Это и стало переломным моментом. Самопровозглашенным главой был Он. Не имели значения Его имя, возраст, национальность и социальный статус, ведь настоящую личность Он скрывал — имели значение лишь человеческая глупость, надежда на то, что какие-то высшие силы помогут им просто потому что. И за что? За то, что ты был порядочным семьянином, за то, что не обижал животных, не говорил бранных слов и молился по воскресеньям? Значение имело нежелание человека признать свою ответственность за собственную жизнь. Он собирал таких не только в городе S, были приезжие со всей страны, страстно верующие в истину Его слов, в широту Его взглядов и искренность Его намерений. Они собирали деньги, молились, пили из чаши Познания — Он придумывал ритуалы, промывал мозги сладкими речами и наслаждался властью, принимая себя за этого самого Бога. Он купался во внимании в своей обычной жизни, но все равно желал больше и больше, желал построить культ вокруг своей личности. Он вытягивал деньги, чтобы стать единственной ниточкой, за которую несчастный обманутый последователь будет цепляться. Он подмешивал наркотики в чашу с ритуальным напитком, чтобы к Нему возвращались. Но финальный сдвиг произошёл позже: Вокс решил, что ему не хватает жертвоприношений. К черту культ личности, ему снова хотелось большего. Когда первая кровь попала на Его руки и первый крик раздался из уст жертвы, Он не смог сдержать улыбки, вызвавшей дрожь у других членов культа. Вот оно как. Вот как ощущается полная власть над чужой жизнью. Как мягкое тело из последних сил трепыхается в сильных руках, как проливается горячая кровь, пачкая все вокруг, впитываясь в одежду. Он умывал руки в крови жертвы. — Дар будет принят. Все причастные будут щедро одарены впоследствии. Я приму грех убийства на Себя, а Вы будете чисты. Я смою грех убийства со Своих рук. И это повторялось множество раз. Какой-то частью себя Вокс понимал, что делает ужасные вещи, он мог остановиться, но не желал. Он знал, что не является ни Богом, ни его подобием, но наслаждался, когда люди верили в обратное. Чтобы удерживать последователей не только наркотиками, Вокс использовал личные связи для того, чтобы находить этих людей в реальной жизни и выполнять то, ради чего они молились ложному Богу. Так он анонимно выкупил для одного человека раритетную машину, украденную у него ещё в молодости, для другого оплатил дорогостоящую операцию и лекарства, детей третьего отправил учиться за границу — и далее по списку. Благие поступки, если не знать, ради чего они делались. Но убийства не могли остаться безнаказанными. Вокс был аккуратен, устривая собрания, поэтому полиции было сложно распутать это дело — его пришлось брать в свои руки самим последователям, понявшим, насколько плохи их дела. Как Вокс ни осторожничал, ни старался над своей анонимностью и безопасностью, он был не готов к бунту. Сильным ударом ритуальной чаши один из последователей попросту размолол голову Вокса в кашу пока остальные держали его. Так Вокс попал в Ад, и его новое тело не имеет нормальной головы ни в одной из форм. Иногда это мешает, иногда не очень. Конкретно сейчас, например, мешает — теле-демон бы с удовольствием насладился вкусом своего напитка, но теперь он пьёт, просто чтобы напиться. Вокс поглощает коктейли один за другим, закидывая сверху кусочками клубники, киви и банана. Ему потребуется много, чтобы хоть чуть-чуть захмелеть, но он не планирует покидать бар в ближайшее время. Аластор занят своей едой, и Вокс полу-пьяно думает, что все почти также, как в старые-добрые. У него была целая неделя на то, чтобы осмыслить поступок Вещателя и смириться, потому что именно таким он был всегда — водил Вокса за нос и играл с ним в горячо-холодно. Если так посмотреть, то сейчас они как будто снова на.. Мысль Вокса прерывает звук сломанной стены и ввалившийся через образовавшуюся дыру грешник-великан. — Аластор-р-р!! — раздаётся рёв на весь бар, и великан слепо крутит головой по сторонам, жадно принюхиваясь. Часть посетителей разбегается, остальные же остаются из любопытства. Аластор спокойно продолжает трапезу. — С какой же скоростью ты притягиваешь неприятности на свой пушистый хвост, — Вокс смотрит сначала на него, а затем снова на грешника, пытающегося вынюхать Аластора среди запахов крепкого алкоголя, перегара, жареного мяса и кальяна. Наконец отложив вилку и нож в сторону, Аластор подпирает голову, устраивая её на своих сцепленных ладонях. — Какая жалость, что мне совсем нельзя никого убивать, — томно вздыхает Вещатель, глядя на теле-демона из-под полуприкрытых ресниц, — что же мне делать.. Вокс закатывает глаза на эту попытку Аластора разыграть из себя даму в беде. — Сдохнуть ещё разок. Монстр, уже подобравшийся достаточно близко, чтобы нанести удар, замахивается и неожиданно замирает, остановленный гипнозом Вокса. Посетители бара с интересом наблюдают за этой сценой. Грешник хватается за голову, и прежде, чем он успевает издать хоть звук, она лопается от внутреннего давления, разлетаясь на куски словно арбуз, по которому вдарили молотом. Кровь и ошмётки внутренностей оседают на полупрозрачном барьере, который создал вокруг их столика Вокс — остальным посетителям поблизости везёт меньше. Те, кто не покинул бар при появлении великана, спешат сделать это сейчас. Тело грешника безжизненным мешком валится на пол, сминая своим весом один из столиков. За все время Аластор ни разу не повернулся в его сторону, продолжая наблюдать за Воксом с улыбкой. — Не строй такое довольное лицо, — сердится Вокс, убирая барьер, — я сделал это не ради тебя — просто не хотел оказаться запачканным, когда тебя прихлопнут как муху. — Конечно-конечно, я так и подумал, — соглашается Аластор и наконец оглядывается по сторонам, — кажется, здесь стало немного грязно, у меня пропал аппетит. Раз Вы владелец бара, проводите своего любимого посетителя до выхода? "Когда ж я успел так наебениться", — думает Вокс, поднимаясь из-за стола, но вслух говорит другое. — Кажется, теперь я вообще перестал тебя понимать. Аластор с довольной улыбкой перешагивает через мёртвого грешника, пожелавшего свести с ним какие-то старые счёты. Честно говоря, Вещатель его не помнит, зато помнит, что врагов у него осталось предостаточно по всему кругу. На выходе из бара Аластор стряхивает с плеча Вокса какую-то несуществующую пыль. — Что ж, спасибо за тёплый приём, но кажется, у Вас здесь много работы. Не смею задерживать. Не прощаясь в ответ, теле-демон перехватывает руку Аластора и тянет его на себя. Вместо чужого тела в объятья ему удаётся поймать только чёрный дым. Попробовать стоило. Аластор возвращается в отель, и Чарли, которую он встречает на втором этаже, оказывается настолько довольной проведённым временем, что практически не читает ему нотаций за пропущенный общий урок. — Надеюсь, меня не посадят под домашний арест? — шутит Аластор, когда девушка все же находит слова укора, и Чарли лишь машет в его сторону рукой. На самом деле, несмотря на хорошее настроение, есть вещь, которая её беспокоит. Спускаясь в холл, к бару Хаска, Чарли вновь наблюдает картину, как оставленный ей на попечительство поросёнок то топчется по кругу, то скребётся во входную дверь. И причина на то есть — Энджел не появлялся в отеле всю неделю с того дня, как пришла Вегги. Очевидно, что Наггетс скучал и искал хозяина, и даже полюбившаяся ему компания Ниффти и Хаска не могла этому помочь. Чарли присаживается на стул у бара и задумчиво наблюдает за тем, как демон-кот подбирает свинку с пола и, усадив на колени, с рук кормит фруктовой нарезкой. Хоть Хаск и старается производить впечатление равнодушного ко всему мужчины, Чарли не может не заметить, с какой заботой он относится к Ниффти и новому питомцу отеля. — Это очень странно, — все же говорит она, глядя в свой стакан с соком, — почему Энджел не приходит навестить Наггетса? — Не вижу ничего странного. Представь, что Энджел это отец, который уходит из семьи, но обещает продолжать общаться с ребёнком. Сначала они созваниваются каждый день, а на выходных вместе гуляют. Потом созваниваются только на выходных, а гуляют по праздникам. А потом отец заводит новую семью, а ребёнок растёт и думает, где же он так проебался, что его перестали любить. Вырастает с комплексами и тратит кучу денег на психолога, из-за того, что батя в свое время положил на него ху-- — А если с Энджелом что-то случилось? — перебивает Чарли, не выдерживая этой истории. — Тогда Ад бы уже утонул в слезах горечи, потому что теперь лохам не на что дрочить, — равнодушно бросает Хаск. — Своими жестокими речами ты подаешь посетителям плохой пример. — Прошу прощения, принцесса. Сию же секунду бегу узнавать, что же случилось у шлюхи с передозом. Только шнурки завяжу. Чарли с сомнением смотрит на лапы Хаска без какой-либо обуви и сердито качает головой. По крайней мере, на искупление этого грешника ей точно не приходится надеяться. Жаль, что Чарли не додумалась взять у Энджела номер телефона в свое время. Но никаких новостей о нем не было, поэтому девушке остаётся только надеяться, что все и правда в порядке. — Если Энджел — муж, а Наггетс — ребёнок, то тогда ты — разведенка с прицепом, — говорит коту Ниффти, перекладывая уснувшего поросёнка на его лежанку, освобождая колени Хаска, чтобы он мог подготовить бар к открытию. — Не, я скорее злая тёща, которая с самого начала говорила, что муж — мудак последний, — Хаск отвечает ей, подыгрывая, и переставляет бутылки в ему одному известном порядке, — а разведенка — принцесса Чарли. — Эй!