Сезон охоты

— Приношу свои извинения за внезапный визит: к сожалению, не было возможности связаться с вами напрямую, принцесса Шарлотта, — заученно говорит девушка и совершает небольшой поклон в знак уважения, — меня зовут Вегги, и я являюсь ангелом-ассистентом, отправленным к Вам для помощи с отелем. Вегги одета в обычные однотонные брюки и кофту, из вещей при ней лишь небольшой чемодан у ног, а над головой светится полупрозрачный нимб. Оружия у девушки не наблюдается, поэтому Чарли пропускает её внутрь, все же стараясь оставаться настороже. Впервые она жалеет, что Аластора нет поблизости, чтобы тот мог помочь советом или просто скрасить напряжение своим присутствием. Пусть у Вегги нет ни копья, ни шлема с рогами, ни сапог с острыми каблуками, она все ещё остаётся райским жителем, а от них — Чарли этому учили родители — добра не жди. Чарли провожает ангела к столику в холле и, как гостеприимная владелица отеля, приносит чай и свежие эклеры. — Вы сказали "для помощи с отелем", — Чарли не терпится узнать подробности, поэтому она заводит разговор, едва стоит Вегги сделать первый глоток чая. Сама принцесса к своей чашке даже не притрагивается, небрежно двинув её в сторону, — Вас отправили из самого Рая? — Можете обращаться ко мне на ты, — Вегги возвращает чашку на блюдечко, — именно так. Херувимы посчитали, что идея с реабилитацией грешников заслужила внимания. — Только сейчас? Вегги теряется из-за этого вопроса, поскольку Чарли выглядит несколько возмущённой. Она думает над ответом, стараясь подобрать слова, которые не вызовут большего гнева от адской принцессы, и нервно приглаживает волосы. — Простите, Шарлотта, — осторожно начинает Вегги, — но Рай очень загружен и не может тратить время на идеи, которые считает неэффективными. — Я столько времени пыталась хотя бы назначить встречу, не то что поговорить с кем-то, но получала от ворот поворот! Что изменилось теперь? — Херувимы заинтересовались появлением посетителей в отеле, поэтому, будьте уверены, если у Вас получится отправить в Рай хотя бы одну душу, они уделят Вашему проекту гораздо больше внимания. Если слова Вегги, когда она только появилась на пороге отеля, звучали как заранее отрепетированная речь, то сейчас она явно импровизирует в составлении ответа. Чарли не за что зацепиться, но появление ангела здесь, ещё и в одиночку, кажется ей подозрительным. Поэтому она меняет направление своих вопросов в иное русло. — Это немного подло — предлагать помощь, когда уже есть результаты, а не когда работа только начинается. — Тем не менее, мы с радостью её примем, — добавляет из-за спины Чарли образовавшаяся там пару минут назад тень, все это время подслушивающая их разговор, оставаясь незамеченной. Немного шагнув вперёд, тень приобретает очертания мужчины в цилиндре и с тростью. Он останавливается рядом с Чарли и кладёт ладони ей на плечи, словно заявляя на девушку свои права, отчего Шарлотта вздрагивает. Вегги чувствует себя зашедшей на чужую территорию, но старается не обращать внимания на зловещую улыбку демона. — Это Аластор, — представляет мужчину Чарли, не пытаясь сбросить с себя его рук, — он помогает мне с отелем, и.. — девушка вздыхает, — да. На моем месте глупо отказываться от таких одолжений. Хотя все равно обидно. — Мне жаль, — честно говорит Вегги, — не в моих силах влиять на решения херувимов, но я постараюсь быть максимально полезной здесь. Чарли кивает ей с небольшой улыбкой. У неё не было веских причин отвергать неожиданное благодеяние, Аластор же вовремя вмешался, чтобы дать знать о своём мнении. Даже если он бессовестно влез в чужой разговор и высказал вердикт за принцессу. — Всегда приятно видеть здесь новые лица, — говорит Аластор, за мгновение оказываясь перед Вегги, — тем более, — взяв девушку за руку, он наклоняется, практически коснувшись губами тыльной стороны её кисти, но разгибается, так и не сделав этого, лишь сымитировав вежливый жест, — такие светоносные. Вегги не по себе от его жуткой физиономии, но она старательно давит вежливую улыбку в ответ. Аластор покидает их, растворившись тёмным туманом, и ангел выдыхает от облегчения — по крайней мере, не похоже, что ей собираются устраивать какие-то проверки. Демонстрируя свою вежливость, Вегги заканчивает с подаными для неё угощениями. Чарли использует эту паузу, чтобы чётко составить порядок слов, которые она хочет сказать. — Мне нужно сделать один звонок, если ты не возражаешь. Я позову горничную, чтобы она помогла тебе с заселением, а потом пройдёмся, чтобы я могла показать тебе отель и познакомить с посетителями. Ну и просто поболтаем о всяком, хорошо? Вегги без вопросов соглашается предложенному плану. Маленький циклоп, которую призвала Чарли, подхватывает её чемодан и шустро бежит в сторону лестницы на второй этаж, получив от принцессы указания подготовить для Вегги комнату. Ангелу остаётся лишь следовать за ней. Сама Чарли в это время выходит на улицу. В беседке, расположенной неподалёку от здания, пару минут она борется с сомнениями прежде, чем все же набрать нужный номер. По давно сложившейся традиции её ждёт лишь автоответчик. — Привет, пап, — несмотря на это здоровается Чарли, — я знаю, что ты сказал не звонить насчёт отеля, но я хотела похвастаться — дела идут в гору. Ты, наверное, опять не следишь за новостями, поэтому не знаешь, но "Отель Счастья" наконец-то открыт официально: у меня есть посетители и работники. У меня все получается, понимаешь? Чарли не уверена, что её сообщение прослушают дальше первого упоминания отеля, но за последнее время в её жизни произошло столько изменений, что ей очень хочется поделиться ими с родным человеком. С единственным, с кем у неё есть хотя бы односторонняя связь. — И я даже получила помощь от Рая. Ты мог бы помочь мне тоже, пап, — менее уверенно продолжает Чарли, — хотя бы парой слов поддержки, я больше ни о чем не прошу. Просто дай знать, что тебе не все равно. Она вздыхает и стирает с глаз навернувшиеся слезы. В отеле, полном работников и постояльцев, ей почему-то всё ещё ужасно одиноко. — Я.. Я тебя очень люблю и скучаю. Жду ответа. Пока. Чарли отправляет сообщение и тратит несколько минут на то, чтобы вернуться в строй. Ей нельзя показываться в отеле грустной — наоборот, своим настроем и боевым духом она должна мотивировать других грешников. Люцифер не поддерживает идею Чарли — более того, он долгое время пытался отговорить девушку от создания реабилитационного отеля и убедить её в том, что ни один грешник в Аду не стоит и секунды потраченного на него времени. А когда Чарли пошла наперекор отцу и всерьёз занялась исполнением своей мечты, Люцифер принял более радикальные меры — сказал, что не будет поддерживать с Чарли связь пока она не выбросит эти глупости из головы. Так оно и стало: в те редкие разы, когда Чарли удавалось дозвониться, а не попасть на автоответчик, общались они с Люцифером от силы минуту. Стоило Чарли перейти с нейтральных тем (типа погоды, чисток и самочувствия короля) на свой отель, разговор был завершён. Чарли не понимала и не понимает упрямства своего отца до сих пор — да, среди грешников уродов, не заслуживающих добра, больше, чем хороших ребят, но есть ведь те, кто достоин второго шанса. Почему бы не помочь им вместо того, чтобы смотреть свысока, как всегда делает Люцифер? Разве не все в этом мире совершают ошибки? Шарлотта возвращается в отель в более приподнятом настроении — она высказала то, что было на душе, выпустила эмоции, и ей стало гораздо лучше. Можно с новыми силами браться за работу, но перед этим расспросить Вегги обо всем-обо всем, что связано с Раем. Интересно Чарли многое: какое у райских созданий мнение о её идее помогать грешникам с искуплением и насколько они, в принципе, осведомлены, чем здесь занимается принцесса Ада, личная жизнь Вегги, её работа и увлечения, чем жизнь людей после смерти в Раю отличается от Ада, да и насколько вообще Рай отличается от того образа, что выстроен в голове Чарли по рассказам родителей. Ей приходится ещё немного подождать в холле, где потихоньку к открытию бара стекаются грешники. На удивление, одним из клиентов Хаска становится Аластор. Но Чарли не успевает присоединиться к их беседе — в сопровождении Ниффти, Вегги наконец спускается вниз. Оставляя девушек в компании друг друга, Ниффти торопится к бару — покормить Наггетса да пособирать сплетен, юрко мелькая среди более крупных грешников. — Давно я твою рожу такой унылой не видел, — говорит Хаск, протирая стойку, — что, оверы не кинулись тебе в ноги, а погнали ссаными тряпками, стоило показаться им на глаза? Эти слова смешат Аластора. Пожалуй, Хаск — один из немногих грешников, которому позволено общаться с Вещателем так, как он сам считает нужным. Иногда Аластор ценит его грубую честность. — Вы только об этом и мечтаете, Хаск, — с наигранным укором замечает он, — к чему пустой трёп? Море слов не заменит даже капли дорогого виски. — Да ты уже наклюкался, я посмотрю. — Какой вздор! — я абсолютно трезв. — Ага, а я — апостол Павел, — ворчит Хаск, но подаёт Аластору рюмку джина, — для разбитого сердца любое пойло сойдёт. Аластор усмехается и двигает напиток обратно к Хаску. — В таком случае, это необходимо лишь Вам, дружок. Все-таки, не я здесь каждый вечер напиваюсь в одиночестве. — Я — старый алкаш, — резонно замечает демон-кот, — а не несчастно влюблённый рохля-- Твою налево! Хаск едва не выпускает из лап бутылку, споткнувшись о спящего у ног Наггетса. Поросёнок визжит и мстительно тычется рогами мужчине в хвост. — Вот зараза, — ругается Хаск, скармливая Наггетсу кусочек ананаса для коктейля, чтобы угомонить животное, — давно бы уже сделали из этой свиньи шашлык, чего он под ногами крутится! — Полагаю, если с этой свинкой что-то случится, Вы побежите разбираться в первых рядах — сразу после хозяина, — Аластор только рад перевести тему. — Уж ему точно больше всех надо — это сначала "люблю-целую, мой маленький", а потом "отдам поросёнка в добрые руки, прививки есть, к лотку приучен". Этот даже не приучен. Как только на улицу пинком не отправили бедолагу. Довольный угощением Наггетс снова засыпает у лап Хаска. — Насколько мне известно, его здесь оставили, наоборот, ради безопасности. — Самое безопасное место — по отелю шастает демон-крокодил, который тремя порциями в обед не наедается, а за свиньёй следит убийца тараканов от горшка два вершка. Ну просто райский уголок. — Не два, — возмущается подслушивающая за ними Ниффти, выбираясь из неосвещенного угла, — сам-то тоже коротышка. — Я уже в землю втоптался. Аластор наблюдает за их милой перепалкой с лёгкой улыбкой, болтая остатки джина в рюмке. Компания двух его друзей напоминает о старых временах, когда жизнь казалась повторяющейся пластинкой, мелодия на которой запомнилась, но не приелась — Рози, театр, Вокс, бар, Мимзи, Вокс, эфир, Ниффти, готовка, Вокс, кровь, ярмарка, танцы, Вокс, собрание, дом, чистка, Вокс, Вокс, Вокс. Аластору и правда не следует больше пить. Чтобы не беспокоить Чарли, устроившую своей новой гостье экскурсию, Аластор присоединяется к Ниффти, когда она выводит Наггетса на вечернюю прогулку в сад. Поросёнок в полной сохранности и безопасности, а вот его хозяин — едва ли. Хоть Вокс и прикрыл его, не без помощи гипноза убедив Валентино, что тот сам дал любимому работнику выходной, Энджелу всё равно предстояла взбучка за то, что он разнес несколько съёмочных площадок перед уходом. Поэтому в студию Даст возвращается с тем же настроем, с каким осуждённые поднимаются на эшафот. Настроение Валентино — колесо фортуны пятьдесят на пятьдесят. Сложно угадать, будет ли он нежен или прибегнет к грубой силе и угрозам. Энджел работает на него давно. Не просто работает — продал свою душу. Попадание в Ад подразумевает, что какое-то время вам придётся бороться за свою жизнь, убивая менее удачливых демонов. Но по мере того, как воспоминания возвращаются к человеку, некоторые понимают, что такой стиль жизни им не подходит. Энджел оказался в их числе — когда для своей защиты стало приходиться думать, а не просто руководствоваться инстинктами, Даст больше прятался, чем сражался. И душу и тело свои он продал за возможность жить в безопасности, оберегаемым и от других грешников, и от рук Истребителей. Сначала Валентино не проявлял к Энджелу иного интереса кроме рабочего. Но Даст имел личное очарование, которое не могло не заинтересовать его продюсера. Он и сам тянулся к мужчине, стараясь зацепить, забрать его внимание. И когда Валентино хвалил его, выделял среди остальных актёров, Энджел наслаждался этим, получая удовольствие большее, чем от самых лучших наркотиков. Энджел думал, что любовь так и выглядит — бросаться в омут с головой и гореть от страсти. Валентино брал его когда вздумается, заваливал комплиментами и убеждал, что любит сильнее всех в Аду. Только вот больше ничего не менялось. На съёмках Энджел продолжал ложиться под других грешников, зарабатывая для Валентино деньги, а в ответ получал эмоциональные качели и запрет покидать студию. Для Валентино любовь заключалась в том, чтобы владеть человеком полностью, без остатка. Распоряжаться им как захочется, запирать под замок или отдавать в использование другим, словно вещь, зная, что даже так она принадлежит лишь ему одному. Валентино не скупился на комплименты или дорогие наряды для Энджела, но тому стало не хватать. Что толку в солнечных очках с драгоценными камнями в оправе, если за ними приходится прятать фингал под глазом, оставленный за нежелание сниматься в новом фильме. Зачем Энджелу очередное платье в стразах и с глубоким декольте, если под ним нежная кожа усеяна укусами чужих клыков. Энджел двигался в ритме качелей Валентино — бунтовал и сбегал, когда тот был груб или не уделял внимания, и возвращался, ластился под руку, когда Валентино клялся в любви. Такими были их отношения — проблемными и созависимыми. Однако, чем больше времени проходило, тем меньше Энджел верил в правдивость чужих чувств. И слова Валентино постепенно переставали действовать на Даста — мужчине приходилось мешать их со своим наркотическим дымом, вызывая новое привыкание. Как замечательно было, когда голова пустела, а все тело наполняло удовольствием. Но все хорошее имеет свойство заканчиваться — перестал действовать и дым. Валентино перешёл на шантаж. Потом на угрозы. Затем начал приводить их в действие. Но не важно, как терзали тело Энджела в студии, на следующий день по условиям контракта силы Валентино шли на то, чтобы его подлатать, поэтому не сработало и это. Энджел не сидел на месте даже после жестоких съёмок, где лишался конечностей и получал серьёзные травмы, зато ещё больше убеждался, что в своей жизни что-то нужно менять. К сожалению, даже после всего дерьма, что сделал Валентино по отношению к нему, Энджел не мог избавиться от своих чувств, укрепленных не только моральной, но и физической зависимостью. Возможно, если бы не контракт, шансов сбежать было бы больше, но сейчас — он уходил, чтобы снова вернуться. Возвращается Энджел и сегодня. Одна из съёмочных комнат, где Даст навёл беспорядок, уже имеет прежний вид — в ней Вельвет руководит фотосессией какой-то новенькой демоницы. Завидев Энджела, она берет телефон и быстро печатает ему сообщение, чтобы разговорами не отвлекать работников и модель. babydoll ♡ вал в третьей студии babydoll ♡ тебе пиздец Энджел шлёт ей воздушный поцелуй, и Вельвет изображает жест, будто ловит. Второе сообщение говорит о том, что рассчитывать на простой выговор не стоит. В студии Валентино с парой помощников разгребает кучу бумаг, накопившихся за долгое время, но прогоняет всех, когда Энджел появляется там. Не дожидаясь приказа, Даст опускается перед ним на пол, но его сразу же тащат за шкирку вверх — Валентино силой усаживает Энджела к себе на колени. — И где же ты был, прелесть? — подозрительно ласково спрашивает Валентино, запуская пальцы в его волосы, — куда пошёл после того, как потратил хуеву тучу моих денег, а? — Прости. — Простить? Конечно же ты прощен, детка, папочка тебя очень любит. Но с этими шаловливыми ручками нужно что-то делать, раз они, блять, ломают мою мебель вместо того, чтобы выполнять свою работу. От слов Валентино воротит. Лучше когда он просто бесится, чем эта фальшивая нежность, срывающаяся на грубость. Потому что очень скоро нежности не останется совсем. Мужчина с силой сдавливает волосы Энджела в кулаке. — Твои руки созданы для того, чтобы обслуживать мужиков, понимаешь? Не для того, чтобы крушить студию, заруби это себе на носу. Энджел кивает на эти слова. Если он будет молча соглашаться, все закончится быстрее, и даже есть шанс, что сегодня его не тронут, учитывая стопку документов, с которыми Валентино разбирался до его прихода. — Давай отрежем лишнюю пару, м? Раз ты забываешь, что твоё тело пригодно только для того, чтобы зарабатывать мне деньги. Ты стараешься привлечь моё внимание, да? — Энджел отрицательно мотает головой, насколько позволяют зажатые в чужом кулаке волосы, — о-о, у тебя это прекрасно получается. Валентино слишком явно наслаждается демонстраций свой власти. Он швыряет Энджела на пол, столкнув со своих колен, и, поднявшись, пинает его носом ботинка в живот. — Тебе повезло, что у меня нет времени, потому что приходится разгребать дерьмо, которые ты устроил. Перешагнув через Энджела, Валентино бросает ему пакет с одеждой, подготовленный заранее на одном из столов. — В десять на пятой студии, потом пулей в "Седьмое небо". Вельвет найдёт тебе что-нибудь из шмоток к этому времени, плясать будешь пока ноги не отвалятся. Иди. Это было.. Легко? То ли гипноз Вокса промыл Валентино мозги, то ли у мужчины и правда много дел. Даст торопится уйти со студии пока он не передумал и не познакомил лицо Энджела со всеми углами в комнате. Работы на вечер предстоит много, и, если Энджел не хочет снова нарваться на неприятности, дополнительные травмы ему не нужны. Синяк на животе не будет заметен из-за светлой шёрстки, а органы, кажется, целы — по крайней мере, боль вполне можно стерпеть, если это место не будут трогать во время съёмок. А если будут — что ж, зрители Энджела любят, когда он рыдает и кричит искренне. Когда рабочее время Энджела начинается, Чарли, наоборот, готовит работников и жителей отеля к отдыху. Она безумно довольна прошедшей парой часов, которую она расспрашивала Вегги о всякой всячине, и особенно рада комплименту от девушки о том, что это место гораздо комфортнее остального Ада. Перед тем, как лечь спать, Чарли проверяет новые сообщение на телефоне. Среди кучи спама и предложений о сотрудничестве она видит короткое, но необходимое ей смс. "И я"