Сезон охоты

Последний эфир Вокса на сегодня подходит к концу, он прощается со зрителями и наконец покидает студию, чтобы вернуться к себе в офис. Проходя по длинному мосту между двумя огромными аквариумами, Вокс задерживается, чтобы посюсюкаться с ручными акулами. Сонные рыбы при виде теле-демона мгновенно просыпаются, выплывают на поверхность воды и оживленно сражаются за место под рукой Вокса, который с удовольствием гладит электрических акул по плоским головам. Лучший релакс на каждый день. В комнате отдыха находится Валентино с неизвестной девицей на коленях. Кроме браслета на девицу больше ничего не надето, и Вокс честно смотрит ей в глаза. — И что это было? — спрашивает Валентино, сгоняя девушку со своих колен, после чего хлопает по ним, предлагая занять освободившееся место. Вокс качает головой и устало опускается на место на диване рядом. — Что было? — переспрашивает Вокс, наблюдая за тем, как девица одевается и покидает комнату. — Твои слова в начале последнего эфира. — Аластор вернулся, ты же и сам слышал. — Вот именно! Аластор вернулся, а ты так спокойно отреагировал, будто он каждый день использует тебя для своей рекламы. Честно, я думал, что если это произойдёт, ты будешь визжать на весь Ад как маленькая девочка и ссаться кипятком от радости, а потом умрёшь, обкончавшись. — Такую реакцию у меня вызовет только твоя внезапная очень трагичная смерть, — раздражается Вокс. — Невероятно. Неужели все? — прошла любовь, завяли помидоры, сандали жмут, и нам не по пути? — Я удалю тебя из семейной подписки на Voxflix, Вал, поэтому лучше заткнись. — Будет тебе, прелесть, я же беспокоюсь за твоё разбитое сердечко. — Вал, я серьёзно! Завались. — Перестань орать, идиот, — перебивает их диалог Вельвет, появляясь в комнате с колодой карт в руках. Следом за ней, держа поднос с напитками, заходит ассистент Вокса, имя которого он так и не запомнил — время от времени он проводит с тройкой "В" не только рабочие часы, — играем в "Spades". Проиграет Вокс — будет петь под окном Аластора песни про бывшего, проиграет Вал — наденет наконец трусы. — Слишком жестокое наказание для карточной игры, — ворчит Валентино и раздаёт. Вокс невесело хмыкает и заглядывает в свои карты — ни одной пиковой масти из тринадцати штук. — Не везёт в картах — повезёт в любви, — мурлычет ему на ухо Валентино, украдкой подсовывая своего пикового валета и забирая обычного. Они играют, выпивают (кроме Вокса), прерываются на ночной эфир, делают сотни фото Вельвет для Voxtagram, а спать заваливаются втроём на огромной кровати в спальной комнате под офисом. Вокс отключает голограмму, изображающую его лицо, чтобы свет от неё не бил по глазам остальным "В", и сортирует по папкам памяти произошедшее за день. Возвращение Аластора и его трюк с тем, чтобы использовать Вокса вместо мегафона, повысили просмотры. Вокс думает о просмотрах, только чтобы не думать об Аласторе, иначе его перегреет, замкнет, взорвёт и размажет по стенке. Чувств внутри слишком много, и рассудительно рассортировать их, к сожалению, не получается. Неужели, спустя семь лет, спустя все уже перенесенные эмоции, Вокса до сих пор торкает? Частью себя Вокс безумно рад столь внезапному возвращению Вещателя, которого считали навсегда сгинувшим где-то в глубинах Ада, но второй половиной теле-демон зол, возмущён и обижен, что Аластор сейчас находится в отеле с принцессой, а не пришёл сюда — чтобы, ну, поздороваться для начала? Рассказать, какого черта его не было столько времени? Так обычно делают близкие люди? — Зайка моя, — угрожающе шепчет Вельвет, разбуженная возней Вокса, — я тебе микросхемы по одной буду вырывать, если не перестанешь шуметь. Вокс успокаивающе гладит её по бедру и обещает перестать. В отличие от чутко спящей Вельвет, Валентино не просыпается даже от их разговоров — его, в принципе, сложно разбудить, даже намеренно. Теле-демону и вовсе не нужен сон, но иногда он специально "отключает" себя, просто чтобы отдохнуть от быстрого ритма жизни в Аду, как Вокс поступает и сейчас. На этот раз хочет отдохнуть от быстрого ритма собственных мыслей. Но Вокс не единственный, кто плохо спит эту ночь. Чарли ворочается в постели, предвкушая завтрашний день, и мысленно репетирует свои речи. Она с трудом дожидается половины шестого утра прежде, чем вскочить с кровати, так и не сомкнув глаз. Чарли поднимается самая первая, она бодра и полна сил, несмотря на отсутствие сна — сто раз перепроверяет, все ли готово как следует и с нетерпением ждёт открытия. Ниффти и Хаск поднимаются к положенному времени (последний с большой неохотой), а вот Аластор появляется в холле буквально за пару минут до восьми и за привычной улыбкой старательно скрывает раздражение, которое у него вызывает шебутной настрой Чарли. — Мне кажется, я уже слышу их голоса, — шепчет Чарли, дёргая пуговицы на своей новой жилетке. Она и Ниффти с Хаском одеты в одинаковую униформу, представляющую из себя тёмный низ, чёрную рубашку и бордовый жилет. Ниффти отличает юбка вместо брюк и белый передник, а на Чарли сверху накинут пиджак. Аластор, являясь посетителем, одет в свою привычную одежду. — Это в Вашей голове, дорогая, — ровно отвечает он. Чарли отпирает двери, стоит только часам в холле показать восемь утра. В это же время начинаются ежедневные утренние новости: их ведёт Вокс, и Аластор вместо того, чтобы обратить внимание на кучку грешников, заходящих в отель, через плазму на стене смотрит эфир теле-демона со сводкой произошедших за ночь событий — ограбление оружейного склада Кармиллы, распродажа ангельского обмундирования, очередная бойня за свободные территории между неизвестными грешниками. Вокс имеет привычку не вести длинные программы: он выходит в эфир ради рекламы продукции "ВВВ", в которой нужно посветить мордашкой, или ради объявления самых интересных новостей. В свое время именно он был тем, кто озвучивал имена убиваемых Аластором оверлордов, поскольку жуткие предсмертные крики из радио-будок, чужих ртов и черепов на улице не вносили ясности. От новостей Аластора отвлекает закончившая с короткой экскурсией Чарли. Она едва ли не светится от восторга. Несмотря на то, что в её грёзах за дверью должна была стоять добрая половина Ада, так и мечтающая поскорее исповедать грехи, реальность в лице десятка грешников принцесса приняла с огромной радостью. Хаску было поручено расселение грешников по номерам на третьем этаже, а Ниффти спешно занялась уборкой от наследивших в холле и на лестнице демонюг. Держа в руках журнал регистрации, в котором наконец появились имена, Чарли неожиданно задумывается. — Так странно.. Почему я столько времени не могла добиться такого же результата? — Люди не хотят быть первыми в вещах, которых они боятся, — тоном учителя поясняет Аластор, и Чарли поднимает на него глаза, — но достаточно показать живой пример, и многие захотят повторить. — Тогда это здорово сработано, — улыбается принцесса. Грешники тянутся в отель в течение всего дня — остаются, конечно, не все. Как и предупреждал Аластор, некоторые приходят просто поглазеть на изменения изнутри, но даже так, парочку этих ребят Чарли удаётся заинтересовать (честно? — удаётся заинтересовать их бару с бесплатными напитками) и поселить в отеле. Все грешники, приходящие в отель — третьего уровня. Чтобы понимать, в чем их особенность, стоит немного рассказать про каждый. Как только человек умирает и попадает в Ад, его грязная мерзкая душонка принимает вид небольшой кляксы. У неё нет сознания и чувств, есть только одно желание — убивать себе подобных. Возможно, за грешки при жизни идут какие-то бонусы в виде сил, но адскими учёными это доказано не было, поэтому, скорее всего, дело элементарно в удаче. Убив достаточно собратьев, грешник "повышает свой уровень": во-первых, меняется физически, принимая очертания какого-либо животного или предмета; во-вторых, убивает он уже осознанно, борясь за свою жизнь, приходят какие-то воспоминания и чувства. Грешников второго уровня в Аду раза в два больше, чем первого. Самые распространённые — грешники третьего уровня (их примерами являются Ниффти и Хаск). Они имеют человеческие черты, соответствующие им при жизни, но также до сих пор сохраняют черты животного или предмета. И, если первый и второй уровни массово гибнут в войнах друг с другом и от более сильных грешников, убийством третьего уровня занимаются Истребители — посланники Рая. Так они сокращают появление новых оверлордов, снижая риски войны между Адом и Раем. Этот страх появился не на пустом месте: оверлорды по силе превосходят Истребителей, поэтому их трогают только в редких случаях — если подвернется удобная ситуация. Оверлорды наиболее приближены к своему человеческому облику, и грешников сильнее Ад ещё не видел. Существует гипотеза, что чем сильнее демон, тем он ближе к Раю, раз получает человеческие черты — ведь именно человек создан по образу и подобию Бога. Но гипотеза эта ничем не подтверждена. Таким образом, из-за многочисленных убийств и ежегодных зачисток, Аду не грозит перенаселение — из, приблизительно, ста пятидесяти тысяч человек, умирающих каждый день, выживает совсем малый процент, и ещё меньшему удаётся строить бизнес в Аду, а не остаток существования страдать на дешевой работе. Помимо попавших в это место с Земли, в Аду, логично предположить, живут и адорождённые — по силе они находятся между грешниками второго и третьего уровня. Адорождённые населяют оставшиеся шесть кругов, а также спокойно могут посещать круг Гордыни. Адорождённые с разных кругов отличаются по внешнему виду. Их жизнедеятельность не связана с грешниками, есть лишь несколько оверлордов, которые сотрудничают или нанимают их — это Кармилла и тройка "ВВВ". Каждым из кругов (кроме Гордыни) заправляет соответствующий греху круга демон. Также в Аду есть семьдесят два демона Гоэтии: они в свою очередь настолько отличаются по силе, что сложно дать им точный номер в иерархии — разлет сил идёт от оверлордов до Смертных грехов. На самой вершине этой таблицы находится Люцифер, король Ада. Его жена и дочь занимают позиции скромнее — с большим отрывом они сильнее оверлордов, но не Смертных грехов. Собственно, каждый из грехов является творением Люцифера, поэтому долгое время по Аду блуждали слухи, что Шарлотта рождена, чтобы стать седьмым, главным грехом, и в свое время придёт управлять кругом на смену отцу. Слухи очень быстро улетучились, стоило жителям Ада получше узнать характер Чарли. — Какие планы на сегодняшний день? — интересуется у неё Аластор. — После завтрака нужно провести первую лекцию, хочу хотя бы коротко рассказать, как я пришла к идее создать этот отель. Заодно все между собой познакомимся, — говорит Чарли, сверяясь с ежедневником, материализовавшимся в её руках, — затем обед. После него будет первое занятие, где я расскажу основы про жизнь в Раю. Оставшимся до ужина временем грешники могут распорядиться самостоятельно, пообщаться друг с другом и со мной, если захотят, погулять или посмотреть телевизор. После ужина открывается бар, можно включить музыку. Отбой в двенадцать. — Вижу, у Вас все расписано по часам, — Аластор пробегается взглядом по разрисованным цветными ручками страницам. — Да, только вот.. Если я буду занята лекцией, некому будет встречать новеньких. Я, конечно, доверяю Хаску, но его хмурое лицо может отпугнуть тех, кто не уверен в своем приходе сюда и нуждается в поддержке. — Хотите, чтобы это сделал я? — Нет-нет, ни в коем случае! — Чарли взволнованно машет руками, — без обид, но при виде тебя даже я хочу оказаться на другом краю Ада. Аластор отвечает на это обвинение смехом — слова Чарли ничуть не оскорбляют его, больше льстят. — Я веду к тому, что, может быть, у тебя на примете есть кто-то для работы хостес? — Полагаю, я смогу что-нибудь придумать. Не возражаете, если мне придётся покинуть отель на время? — Конечно! Главное, возвращайся к обеду, будет курочка в томатном соусе. — Всенепременно. Чарли погружается в свои мысли, что-то черкает в ежедневнике, под нос ворча про отсутствие повара. Тем не менее, выглядит она более чем довольной. От своих дел её отвлекает обещанное появление съёмочной группы от "ВВВ". Любопытные журналисты и операторы снуют по отелю, и Аластор оставляет девушку разбираться с этим самой. Небо затянуто поволокой туч, предвещающих дождь, но Аластор все равно выбирает пешую прогулку вместо телепортации, чтобы дать себе время отдохнуть от шума в "Отеле Счастья". Путь его лежит в поселение каннибалов, где проживает Рози. Рози — грешница третьего уровня, нижняя половина её тела представляет из себя паучье брюшко с пятью парами лап. Из-за больших размеров тела Рози в поселении проходы сделаны в виде больших арок с занавесками вместо дверей, чтобы женщина могла чувствовать себя комфортно по всей территории. Так как поселение создано под её руководством, Рози пользуется уважением от всех каннибалов, и старается поддерживать с каждым хорошие отношения. Аластор особенно любит эту часть Ада, поскольку здания и народ там весьма старомодны — на улицах не найти телевизионных экранов и ярких реклам, вместо них можно наблюдать витрины, заполненные манекенами в старинных шляпках и платьях, и деревянные вывески, а грешники сохранили свои прижизненные наряды. Каннибалы негативно настроены к чужакам, но зато дорожат своей общиной и поддерживают друг друга в разных ситуациях. На каждый праздник в поселении проводятся ярмарки, и даже в обычные дни на улицах можно нередко услышать музыку и увидеть танцы. Живут каннибалы самобытно, стараясь лишний раз не контактировать с остальными грешниками. Торгуют между собой, работают на собственных предприятиях и не интересуются новостями извне. При виде Аластора Рози бросает все свои дела и за пару секунд оказывается рядом, чтобы поскорее заключить мужчину в объятья. Даже будучи весьма высоким, он еле достаёт Рози до плеча. — Какие го-ости, — тянет Рози, раскачивая себя и Аластора так, что с обоих слетают шляпы. Украдкой она вытирает со своего лица пару слезинок, — божечки-ножички, сколько же времени я тебя не видела, Аластор! — Я тоже скучал по Вам, дорогая. Оставив бюро консультаций на помощницу, Рози ведёт Вещателя на задний двор, где посреди небольшого цветочного садика построена красивая беседка. Вместо бетона или дерева вся она состоит из множества костей съеденных грешников. Аластор занимает место на стуле, Рози же опускается на мягкую подушку на полу, поджимая под себя лапки. Всем своим видом она показывает, что готова к новостям и сплетням. — На самом деле, я к Вам по делу, — признаётся Аластор. — Нетушки, мой хороший, никаких дел пока я не узнаю, где ты был все это время. Знаешь, кое-кто был готов весь Ад перелопатить, чтобы тебя найти. — Это немного сложная история. Рози вздыхает. — Загадочный, как и всегда. Я уважаю твои тайны, Аластор, но я и сам-знаешь-кто очень беспокоились о тебе, — она берет небольшую паузу, обдумывая слова, — ты можешь не рассказывать, что случилось, но хотя бы пообещай больше не пропадать на такой долгий срок. — Я постараюсь, — мягко смеётся Аластор и берет женщину за руку, — но гарантии дать не могу, сами понимаете. — И какие планы теперь? Признаться честно, тебе знатно перемыли косточки после слов о посещении отеля принцессы Шарлотты. Что же ты забыл там на самом деле? — Всеми силами занят своей исповедью, — смеётся Аластор. Рози обязательно закатила бы глаза, будь у неё человеческие зрачок и радужка, а не две пары паучьих чёрных "бусинок". Вместо этого она просто убирает свою руку из-под ладони Аластора, чтобы сложить их на груди. Очевидно, Рози не верит ни единому слову. — Вот ведь, ничего-то из тебя и клещами не вытянуть. Кто же подменил моего любимого сплетника коварным интригантом? — Рози задумывается, что ещё можно спросить прежде, чем все-таки перейти к обсуждению дел, — ну, а с ним ты виделся? Я имею в виду, с ним, — женщина выделяет местоимение голосом. — Если Вы про Бога, то я ещё не настолько искупился, дорогая. — Тьфу на тебя.. Аластор смеётся, и Рози не может сдержать улыбки тоже. Но все же, стоит веселью Вещателя утихнуть, она с укором качает головой. — Поговори с Воксом, мой хороший. Он заслуживает этого. — Он заслуживает, — не спорит Аластор, — давайте все же обсудим цель моего визита. Мне следует вернуться к обеду. После согласия Рози, Аластор рассказывает о необходимости дополнительных сотрудников для отеля и интересуется, есть ли у Рози кто-нибудь на примете. За полчаса они подбирают несколько подходящих грешников: на должности повара и его помощника. Но с поиском хостес возникают проблемы — среди каннибалов полно весёлых и открытых личностей, но ни один не сможет заменить Чарли, поскольку в её деле должно руководить желание помочь, а не заработать. — Я отправлю парочку, пусть принцесса Шарлотта сама решит, подходит ли кто-нибудь из них, — заключает Рози, провожая старого друга до таблички, указывающей на конец поселения. По дороге они обсуждали новости из жизни Рози — несмотря на то, что существование каннибалов по большей части циклично и скучно, женщина рада поделиться сплетнями об отдельных личностях, их общих с Аластором знакомых. Так она рассказывает о банкротстве Джейсона, о разводе Марты и Льюиса, о противной Сьюзан, наконец-то угодившей под повозку. Дождь, собирающийся весь день, так и не начался, оставляя землю сухой и пыльной, а небо расчистилось, заливая все вокруг красным светом. Жизнь кипит даже на окраине — неподалёку слышится музыка и громкие песни каннибалов. Аластор с удовольствием задержался бы в этом чудесном месте, но должен вернуться. — Так что же, ты и правда хочешь остаться в отеле? — спрашивает Рози. — Я преследую одну конкретную цель, но у неё есть два исхода, — без подробностей объясняет Вещатель, — один из них — попадание в Рай. — Не путем искупления, так ведь? После широкой улыбки Аластора ответ перестаёт быть необходимостью. Рози обречённо вздыхает и обнимает друга на прощание. Седьмым чувством женщина понимает, что добром это все не кончится, но никак не может повлиять на решение Аластора. — Через два дня будет осеннее собрание оверлордов. Приходи, вдруг и Вокс будет там. — Спасибо, дорогая. Я ценю Вашу помощь. Рози отпускает его с печальной улыбкой. Её сердце болит за друга, по которому она скорбила долгие семь лет и который, сразу после неожиданного возвращения, вновь влезает в какую-то интригу. Некоторые вещи сглаживаются со временем, но, услышав вчера голос Аластора с его неожиданными новостями, тоска по старому другу накатила на Рози с новой силой. Только неотложные дела в поселении остановили её от того, чтобы сразу же нанести визит в отель. И Рози подозревает, что не только ей не терпелось увидеть Аластора вживую. Рози хотела бы как в старые-добрые — провести спокойный ужин при свечах и лепестках цветов или прогуляться по побережью, но понимает, что эта мечта несбыточна сейчас. Как и раньше женщине остаётся только надеяться, что тяжёлые времена для Аластора пройдут. Рози не молода и знает: в жизни бывают моменты, когда ты не можешь помочь и вынуждена только ждать. В отель Аластор возвращается ровно к обеду. Хаск бросает на него мрачный взгляд из-за своей стойки, но ничего не говорит. Умостившись под его крыльями, сладко дремлет Ниффти. Чарли немного утомлена, но продолжает держать лицо, деликатно указывая на ошибки неаккуратно трапезничающим грешникам. При виде Аластора она оставляет тщетные попытки научить какого-то демонёнка правильно держать вилку и нож, и покидает стол, чтобы узнать о новостях. Сделать это ей не позволяет бесцеремонное появление в обеденном зале нового грешника — достаточно известного в Аду порно-актёра, черт знает, что забывшего в этом месте. Энджел Даст, как и Рози, является демоном-пауком третьего уровня, но сильно отличается от неё внешне — у него три пары рук, три пары глаз и совсем небольшое брюшко. Левой нижней рукой Энджел держит сумку, правой — массивный пакет, а вот верхняя пара его рук занята небольшим поросёнком, который начал принюхиваться к аппетитным блюдам на столе. Следом за Энджелом в зал заходит обозленный Хаск, в руках которого сейчас находится блестящий розовый тренч, очевидно, принадлежащий Дасту. — Я пытался его остановить, — оправдывается Хаск на недоуменный взгляд Чарли, — но он начал визжать о неприкосновенности. — Ещё бы! Это тело застраховано на миллионы, детка, а ты чуть не осквернил его своими грязными лапами, — Энджел вручает ему ещё и пакет, — сторожи. Знаешь такую команду? Мяукни три раза, если знаешь. — Я знаю команду дать тебе по еба-- — Стоп! — прерывает их Чарли. От её резкого крика замирает не только ссорящаяся двоица, но и грешники за столом, теперь обращая внимание на то, кто именно заявился в отель. Только Аластор не пугается гнева девушки, продолжая улыбаться, — в этом месте запрещены конфликты, — обращается Чарли к Хаску, после чего поворачивается к Энджелу, — и нельзя просто так вламываться сюда без приглашения, кем бы Вы ни были. Энджел выглядит настолько обескураженным, словно до этого перед ним стелились все демонические существа без исключения, стоило показать им кусочек голой задницы. — Если Вы здесь для искупления, сначала нужно пройти регистрацию, — уже спокойнее говорит Чарли, испытывая неловкость за свою несдержанность, — Хаск добавит Вас в списки и покажет комнату. — Не надо, я не для этого пришёл, — вздыхает Энджел, без удовольствия глядя на то, как демон-кот сваливает его вещи кучей на один из стульев и уходит из зала, — вообще-то, я собирался попросить об одолжении. Мой продюсер мудак и хочет пустить Наггетса, — Энджел приподнимает поросёнка, — на шашлык. Будет круто, если я смогу оставить его тут, в безопасности. Чарли устало трет переносицу, размышляя. Она обязала себя оказывать помощь любому, кто её попросит. Даже если помощь нужна маленькой демонической свинке. Которую ей, скорее всего, придётся трогать, чтобы помыть или покормить. Пожалуй, это будет обязанностью Ниффти. — На какой срок он останется здесь? — Оу, черт, не знаю. Месяц? Год? Наггетс спокойный поросёнок, да и я буду часто навещать его, — Энджел указывает на пакет, который он принёс ранее, — я взял с собой его игрушки и некоторые костюмы. Все ведь окей, он остаётся? — Да.. конечно, я пригляжу за Стрипсом. — За Наггетсом, — поправляет Энджел. — Именно так я и сказала! Давай его сюда. Даст бережно передаёт своего питомца в руки Чарли и подбирает со стула тренч. Принцесса надеется, что он уйдёт как можно скорее, чтобы можно было опустить свинку на пол, иначе её точно стошнит. Чувству отвращения не помогает ни чистота и ухоженность Наггетса, ни приятный запах шампуня, исходящий от него. Не обращая внимания на неожиданную бледность принцессы, Энджел задумчиво осматривает сидящих за столом грешников. Из-за спины Чарли они продолжают пялиться на него как на товар на витрине, готовые посворачивать себе шеи, лишь бы поглазеть ещё секундочку. Один и вовсе демонстрирует пальцами неприличные жесты. — Просто хотел сказать, — Энджел завязывает пояс на тренче, — из вашего отеля в рай не попадет никто. Из обеденного зала его провожает Аластор, галантно открыв для порно-звезды дверь, и Даст кокетливо делает перед ним реверанс. Хорошее настроение Энджела улетучивается, когда он сталкивается со взглядом сидящего за ресепшеном Хаска. — Жду не дождусь бекон на завтрак, — язвит на прощание старый кот, и Энджел без особого запала показывает ему средний палец прежде, чем покинуть отель. Идея оставить Наггетса здесь уже не кажется такой хорошей, но это единственное место, до которого Валентино точно не сможет добраться. Чарли опускает свинку на пол, стоит двери за Энджелом захлопнуться, и в ужасе принимается оттирать руки носовым платком. Аластор подзывает Ниффти, чтобы дать ей указания по поводу новообретенного питомца, и горничная с большим удовольствием соглашается взять на себя заботу о поросёнке. — Вы в порядке, Шарлотта? — спрашивает Аластор, когда Ниффти уносится за Хаском, чтобы тот помог с вещами Наггетса и поиском места для него. — Все тип-топ, — Чарли дарит ему улыбку, приятно удивлённая проявленной заботой, — не могу привыкнуть. Меня все детство учили тому, что королевская семья выше грешников. Я так не считаю, но сложно держать себя в руках. Мне как-будто физически плохо становится, понимаешь? Аластор серьёзно кивает. — Привыкайте к грязи, принцесса. Она везде.