Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко...

Весь учебный день они проходили вместе. На Марата даже одноклассники смотрели странно, ведь тот всегда хорошо общался со всеми (кроме Искандера), на переменах ходил большими компаниями, где все шумели и смеялись, а сейчас, на тебе, прибился к Васильеву, одному из самых тихих, спокойных учеников в их классе. Но ему было плевать. Пусть смотрят как хотят. Даже в столовой Марат пересел к Андрею, перед этим выгнав из-за стола Искандера. Васильев не знал, от куда у него такая неприязнь к пухлому однокласснику, но ничего у Марата не спрашивал, что радовало, ведь тот сам не знал ответа на этот вопрос. Когда учебный день закончился, Суворов снова предложил Андрею пойти к нему в гости, на что тот с каким-то сожалением в голосе отказался. Марат не стал настаивать, но вызвался проводить его до дома. — Я тебе девчонка что-ли? — немного возмущенно пробормотал тот. — Нет, — пожал плечами Суворов, — Друг мой. Андрей снова улыбнулся, а душа у Марата тут же затрепетала от этой улыбки. Ему было интересно, где тот живёт. На всякий случай. Мало ли. Всю дорогу до его дома, они разговаривали. Ну как... Разговаривал Марат. Андрей слушал внимательно, периодически улыбаясь и иногда даже что-то говоря, но в основном молчал. — А ещё, брат когда учился, он же юридический год назад закончил, — начал Марат рассказывать новую историю, но Андрей внезапно потянул его за запястье, останавливая. Суворов озадаченно замер на месте и посмотрел на одноклассника. — Я тут живу, — потупившись произнёс Андрей, отпуская руку Марата. Тот огляделся вокруг. За разговором он совсем позабылся. Перед его взором открылась большая старая многоэтажка, наверняка ещё со времён СССР. Район бедный, но Марат счёл, что жить можно. — А, ну.. Пока, тогда? — неловко спросил он, разводя руки для объятий. Андрей шагнул к нему и прижался на секунду к чужому тёплому телу. Руки зафиксировал на спине, а сам уткнулся носом в шею, как тогда в школе. Марат снова замер, не в силах пошевелится. Внезапно он почувствовал, как кожи на шее касается что-то тёплое и мягкое. Его как током прошибло от этого осторожного касания. Суворов не заметил, как вздрогнул и сильно вцепился пальцами в куртку Андрея. Тот кажется выдохнул в нервной усмешке и отпустил Марата. — Пока, — улыбнулся и не дожидаясь, когда тот придёт в себя, направился в сторону дома.

***

К себе Марат возвращался в полном смятении. Он нихрена не успел понять, что это было, а Андрей будто бы специально поспешил уйти. Этот лёгкий... поцелуй что-ли, вызвал такой табун мурашек по всему телу, что Суворов на секунду забыл, как стоять на ногах. Понятное дело, что это скорее всего было лишь обычное проявление тактильности, как для него например класть голову на колени, но почему-то всё равно мысли путались, а мозг отказывался воспринимать произошедшее, как что-то обыденное. Дойдя до их с братом квартиры, Марат вдруг вспомнил, что сегодня вечером должны были придти родители. Настроение как-то сразу улетело в минус. Он знал, что отец найдёт до чего докопаться и раздуть из этого конфликт. Сколько бы Марат не старался, всё было впустую. Так было всегда, всё детство. Принёс дневник с четвёркой - «почему не пять?». Показал рисунок, над которым очень старался - «ты можешь лучше». Сказал, что познакомился с девчонкой - «да что она в тебе нашла». По-началу было обидно. Очень. Настолько, что по ночам он еле сдерживал слёзы. А потом резко стало плевать и эта обида на отца переросла в какое-то отвращение. Поэтому он и поспешил съехать от родителей, как только предоставилась возможность. Благо, брат прекрасно всё понимал и не возражал. Зайдя в квартиру, Марат тут же ощутил приятный запах какой-то выпечки. Из кухни доносились голоса. Кажется, к Вове пришла его девушка - Наташа. Настроение Марата немного поднялось, как только он это понял. Наташу он любил. Она всегда относилась к нему, как к младшему брату, при встречи крепко обнимала и всегда интересовалась, как у него дела. Рудакова появилась в жизни Вовы совершенно неожиданно, ворвалась, словно вихрь, но так быстро понравилась семье, что все дружно решили, что она остаётся. Они познакомились каким-то очень странным образом. По рассказам брата, тот упал с лестницы в университете, когда ещё учился там. Наташа будучи медсестрой, в этот день проходила практику, и ей дали задание "подлатать" его, с чем она справилась на ура. Вова не долго думая, попросил её номер и пригласил в кафе. Так всё и закрутилось. Интересное получилось знакомство. Чем то напоминало его с Андреем. Ведь тот тоже упал, а Марат вызывался помочь. "Странное сравнение" — подумалось Суворову. Наташа и Вова ведь встречаются, любят друг друга, а они с Андреем друзья, не более. — Маратииик!! — внезапно вырвал его из размышлений голос Рудаковой. Блондинка появилась в прихожей, услышав, что кто-то зашёл и тут же сжала Марата в своих объятиях. Тот в ответ легонько похлопал её по спине и заулыбался, как чеширский кот. — А мы с Вовой блинчиков напекли как раз! Следом за Наташей вышел брат и ласково потрепал Марата по волосам. — Руки мой и шуруй на кухню, — сказал он, — Родители придут часов в пять. Улыбка Марата мгновенно стёрлась с лица. Вова это заметил и понимающе хмыкнул. — Не переживай, я с отцом поговорю, он не будет тебе ничего предъявлять, — пообещал брат. Суворов младший, конечно, кивнул, но всё равно не особо поверил в то, что отец послушает Вову. Он мать то никогда не слушал. — Не кисни, дуй блинчики есть! — подбодрила его Наташа и почти пинком отправила на кухню. На столе дымились две кружки кофе. Марат поморщился. Терпеть ненавидел этот напиток, даже его запах, но слава богу, ему никто его не предлагал. Блины большой горкой красовались на тарелке, а сверху таял кусочек масла. По всей кухне разносился приятный запах. Только сейчас Марат осознал, как сильно хочет есть. Даже в столовой ему толком не удалось этого сделать, ведь всё время он что-то оживлённо рассказывал Андрею. — Как на смене дела? — помыв руки и сев за стол спросил Марат. Наташа как-то резко поменялась в лице. Улыбка куда-то пропала, а в глазах пробежала тень тревоги. Она присела на табуретку рядом с Маратом и подложив кулак под щеку, задумчиво произнесла: — С одной стороны нормально. Но утром к нам мальчик один приходил, вот до сих пор думаю, как там и что. Марат удивлённо приподнял одну бровь и потянулся за блинчиком. — А что случилось? Наташа проследила за движением его руки, задерживаясь с ответом. — Он сказал, ребро сломал вчера на физкультуре. А врач наш его когда осматривать начала, у него столько гематом по всему телу обнаружила. Они так выглядели, будто вообще не заживают, жуткие такие. Там даже врач обомлела. Думаю вот, от куда, — протянула она, смотря куда-то мимо плеча Марата, — На борца ММА он не похож. Худенький такой, запуганный весь, у меня аж сердце сжимается до сих пор. Марат настороженно навострил уши. Интуиция подсказывала, что что-то здесь было нечисто. — Дома бьют что-ли, — продолжила Наташа. Как не кстати вспомнился Андрей с его вечно закрытой одеждой. Интересным совпадением оказалось то, на первых двух уроках тот отсутствовал, а Наташа как раз рассказывала об утренних событиях. Или это не совпадением было вовсе? — А как его звали? — совершенно непринуждённо спросил Марат, будто бы для приличия. На деле же его изнутри разрывать начало от тревоги. Почему-то стойкое ощущение того, что это не совпадение, его не отпускало. — Оой.., — протянула Наташа, вспоминая чужое имя, — Васильев... Ан.. Андрей что-ли. Сердце будто ухнуло куда-то в пропасть. Марат замер на месте с этим несчастным блинчиком в руке. Значит всё же не совпадение... Получается не просто так Андрей надевал куртку с таким болезненным выражением лица и передвигался осторожно, чуть ли не по стеночке. — Знаешь его? — спросила Наташа, заметив изменения в его лице. — Это мой одноклассник, — одними губами шепнул Марат и положил блин на тарелку. Есть совершенно перехотелось. В добавок ко всему, Суворов вдруг вспомнил, что никакой физкультуры у них вчера не было, а значит Андрей просто не мог сломать там ребро. Получается, его не просто бьют дома, а бьют до перелома костей. — Господи..., — побледнела Наташа, — Бедный ребёнок, — в голосе её слышалась дрожь, будто Рудакова вот-вот расплачется. Марат встал из-за стола и подойдя к ней, сжал плечо в успокаивающем жесте. — Ты это.. Не переживай, — сказал он, хотя сам ух как переживал. Ни за кого в жизни у него так не болела душа, как за Андрея, — Я если что с ним общаюсь, поддерживаю там.. то, сë, — попытался утешить Марат Наташу. — Общайся, Маратка, — всхлипнула Рудакова, — Тебе всё это воздастся потом! Марат подумал, что никакое "воздавание" ему не нужно, он общался с Андреем не для чего-то, а просто потому что хотелось и с ним было комфортно, но Наташе он ничего говорить не стал. На кухню внезапно зашёл Вова и подойдя к Наташе, обнял её сзади и начал успокаивающе что-то шептать на ухо. Марат, решив, что будет лишним здесь, поспешил удалиться в комнату, так и не поев. Ему хотелось позвонить Андрею, разузнать как он, выбить наконец из него правду, но поняв, что тот скорее всего всё равно не ответит на звонок, Марат решил, что узнает всё в школе. Весь вечер он провёл в какой-то непонятной тревоге. Переживания за Андрея подкреплялись предстоящей встречей с родителями и это выбивало из колеи настолько, что начинали дрожать руки. Хотя он давно забил на мнение отца, тот всегда умел залезть под шкуру и вывести из себя. Вдобавок ко всему появились навязчивые мысли, о том, что возможно Андрея избивают и сейчас. Что он лежит где нибудь в холодном углу своего дома и сгибается от боли. Сколько Марат не пытался отогнать эти мысли, они словно противные мушки продолжали роиться в голове и противно жужжать, хоть уши затыкай, ей богу. Закинувшись двойной дозой валерианки, он закрылся в своей комнате и свернулся на кровати в клубочек. Абсолютно ничего не хотелось делать, даже двигаться, на столько ему было плохо. Успокоительное всегда действовало на него именно так. Сразу появлялась какая-то заторможенность, вялость, все мышцы будто превращались в вату. А ему ещё в таком состоянии с родителями общаться. Маму особенно не хотелось расстраивать. Пять часов неумолимо приближались. Суворову стало немного лучше, но какое-то опустошение и слабость всё равно не давало покоя. Наконец по квартире разнёсся звук дверного звонка. Марат вздрогнул, но не спешил вставать с кровати. В коридоре послышались голоса. Услышав отцовский из всего многообразия, он тяжело вздохнул и всё же заставил себя встать с кровати. Родители встретили его с распростёртыми объятиями, а отец сразу начал расспрашивать про успеваемость в школе. На все его вопросы Марат отвечал сухо и коротко, чем очень выводил родителя из себя. Вова не раз бросал на него многозначительные взгляды, буквально умоляя вести себя более мягко, но поняв, что брат от своего не отступит, просто плюнул на это. Весь вечер Суворов младший отчаянно пытался избегать общества отца, тем самым сохраняя свои последние нервные клетки. Часов в восемь родители засобирались уходить домой, но в итоге задержались ещё на час, стоя в коридоре с Вовой и Наташей болтая обо всём подряд. Марат всё это время сидел на кухне и наблюдал за этим всем с безопасного расстояния. — Ну ты бы хоть отца родного вышел проводил, ну что за человек такой, — запричитал вдруг Кирилл Суворов, взмахнув руками. Марат тяжело вздохнул и выйдя в коридор, уставился на него испытующим взглядом, мол «вот, видишь, вышел». — Кирюш, ну ты чего? — одëрнула отца мать. Суворов младший подошёл к ней и крепко обнял, положив голову на плечо. Та легко поцеловала сына в висок и погладила по спине. Марат вдруг почувствовал, как к горлу подступает ком, а на глаза наворачиваются слезы. Он прерывисто выдохнул, стараясь сдержать это. Не хватало ещё разреветься перед всеми. Со стороны отца послышалось раздраженное ворчание. — А меня обнять не хочешь? — спросил он таким тоном, будто Марат был ему что-то должен. — Не хочу, — коротко ответил он, а в голове добавил «перебьешься». Отец возмущённо выдохнул, явно оскорбленный до глубины души. Вины своей Марат не чувствовал. Он не любил отца. Отец не любил его. Это было очевидно. Был ли смысл обнимать его? Суворов младший справедливо решил, что нет. Когда родители ушли, он поспешил удалиться в свою комнату, даже не сказав ничего Вове. Настроение ни на долю не поднялось. Слишком его выматывали подобные встречи. После них он снова и снова осознавал, как сильно скучает по матери и как ненавидит отца. Разорваться он просто не мог, но несмотря на это, всё равно чувствовал вину за то, что покинул родительский дом так рано, оставив мать одну. В таких смешанных чувствах Марат снова лёг на кровать, свернувшись клубочком и утомлённый всеми тревогами, очень быстро провалился в сон.