Fragmented

Сатору был намного, намного лучше Рики во многих отношениях. Он был сильнее, быстрее и красивее; к тому же он был старше — на сколько? Сколько ему было лет? Сколько сейчас было Сугуру? — но самое главное, он не был огромной плаксой. — Ютаааааа. Юта бросил меня. — завизжала Рика, несколько раз вонзая свои огромные — но не такие огромные, как у Сатору, — когти в землю, хотя Юта велел ей вести себя прилично. Это была еще одна вещь, в которой Сатору был лучше. Он хорошо слушался Сугуру, Сатору знал, как любезно сидеть и ждать, не разрушая тренировочное поле. Это потому, что он был намного умнее Рики и к тому же более терпелив. — Они скоро вернутся, — сказал он, потому что Сугуру сказал ему быть хорошим сенпаем и подавать хороший пример, и Сатору вел себя так, так хорошо. — Они просто пошли за напитками. Рика снова завизжала, замахиваясь на него когтями, и Сатору позволил им безвредно пройти сквозь массу своего тела, потому что он вел себя хорошо и не дрался без присмотра, чего Рика, очевидно, не могла делать, и, несомненно, именно поэтому Юта не любил ее так сильно, как Сугуру любил Сатору. — Ютааааааааааааааааааа. Сатору действительно, по-настоящему ненавидел нянчиться с детьми. Это было не весело, совсем не весело, особенно потому, что Сугуру не позволил бы ему напасть и раскромсать, вспороть, разрезать на куски, сломать, сожрать и безжалостно убить Рику, как он хотел, не будь Сугуру в роли рефери. Что тоже было совсем не весело, потому что на самом деле не было никакого смысла в драке, если не было победителя, и если бы Сатору не был победителем, и если не было тела, которое можно было раздавить, растерзать зубами, разорвать и растащить на куски, а Рика была большой и сильной, самой сильной из живущих на тот момент, не считая Сатору, конечно, и это действительно было несправедливо, что... — Сатору. ...он был таким, таким, таким хорошим, а Сугуру был так несправедлив к нему. Сатору не был плаксой, вообще не был плаксой, но это было так несправедливо, что ему пришлось остаться здесь и нянчиться с Рикой, пока Сугуру ходил за перекусом... — Я куплю тебе вишневую колу. ...и после того, как Сатору все время так хорошо себя вел, вообще никогда не делал ничего плохого, так хорошо слушался и не затевал драк, их всегда начинала Рика... — Я куплю тебе две вишневые колы. ...и даже остался здесь, с Рикой, на тренировочном поле, чтобы быть хорошим примером и ждать возвращения Сугуру, вообще не жаловался, никогда... — И шоколадные шарики. Сатору очень, очень любил Сугуру. Он перевернулся, чтобы показать Рике все свои многочисленные зубы. — Сугуру принесет мне перекусить, а Юта тебе ничего не принесет, потому что ты ему не нравишься так сильно, спорю, спорю, что так. Рика жалобно взвыла, а Сатору загоготал, потому что, если бы Рика напала на него, они могли бы подраться, и это была бы не вина Сатору, вовсе нет, Сугуру не мог винить его, это была честная игра... — Почему, почему Юта не любит меня? А? — Наверное потому, что ты уродина. — Но Гето любит тебя. А?! Сатору надулся, разбрызгивая галактики по небу, бесконечно разрастаясь. Его тело увеличивалось, увеличивалось и увеличивалось, сияло и искрилось огромной силой. Глаза, вращающиеся, как планеты, фокусировались на глупой, скрюченной фигуре Рики. Каждая звездочка — клык, каждый дюйм его тела вибрирует, желая вонзиться в теплую плоть. — Сатору не урод, ты уродина! — Рика не уродина! Ее когти оставляли глубокие борозды в земле. Сатору шипел и рычал, кружась в воздухе, ожидая, когда эти когти первыми опустятся с настоящим злым умыслом, потому что тогда он мог, он мог— — ПОЧЕМУ? — Рика закричала во всю мощь своих легких, ударив руками по земле, и все вокруг на секунду подпрыгнуло, но не Сатору, потому что она не нападала на него, она просто плакала. На этот раз по-настоящему. Слезы текли по ее странному изуродованному лицу, и все такое. — Рика так сильно любит Юту, и все же, и все же... — она снова громко всхлипнула, а Сатору не сделал ничего плохого, вообще ничего плохого, но ему все равно было немного не по себе, по какой-то причине. Что ж, он был здесь сенпаем. — Давай, не плачь, он будет думать, что ты глупая, если будешь рыдать, — сказал он, возвращаясь в свою полу-целостную форму и плюхаясь ей на макушку, чтобы отвести когти с того места, где она их прижимала к лицу, где, несомненно, должны были быть ее глаза, и если бы они были хотя бы вполовину такими красивыми, как у Сатору. — Что должна делать Рика? — она шмыгнула, в то время как Сатору подпер голову ладонью и в задумчивости задрыгал ногами. — Тебе просто нужно быть милой, это просто! — Рика милая. — Нет, вовсе нет! Тебе нужно быть более милой! Ты пробовала быть маленькой? — Маленькой? — Да! Сугуру нравится, когда я маленький, потому что он может держать меня, гладить и чеса— — Рика не может быть маленькой. — Вау, тогда ты обречена. Они пробыли в мертвой, ледяной тишине секунд десять, переваривая это, прежде чем Рика, как полный ребенок, снова ударила кулаками по земле. — Я хочу нравиться Юте! — Ты ему не понравишься, если будешь продолжать ОРАТЬ! — Сатору не помогает! — она замахнулась своей когтистой рукой, чтобы сбить его со своей головы, но он ни за что не позволил бы такому ребенку, как она, помыкать собой, поэтому он просочился сквозь удары ее когтей и разлился на землю, прежде чем восстановить форму. — Для тебя Годжо-сенпай! Неблагодарная! После того, как я тебе так сильно помог! — Это мне совсем не помогло! Ты даже ничего не знаешь о любви! Это было личное оскорбление, это было личное оскорбление Сатору! Конечно он знал о любви. Он был лучшим в этом. Он так сильно любил Сугуру, и Сугуру тоже так сильно любил его. Он знал об этом гораздо лучше, чем такой глупый ребенок, как Рика. — Прекрасно! Начинаем учебный курс прямо сейчас! Сатору научит тебя быть милой! — он снова растворился, подплыл и, усевшись Рике на плечо, ухватился за эти дикие, завитые усики на ее голове, и притянул ее к себе. — Ты не милая, потому что ты такая большая и уродливая, но это нормально! Я милый, даже когда я большой, все дело в образе мышления. — Мышления? — Вот именно! Юта не любит тебя, потому что ты агрессивная. Юта хрупкий, так что тебе нужно быть менее пугающей. Она еще раз шмыгнула, вытирая рукой изуродованные остатки своего лица. — Рика не пытается быть страшной. Рика просто хочет защитить Юту. Все, все издеваются над Ютой, Рика ненавидит их, я НЕНАВИЖУ ИХ! — она снова закричала от негодования, окна в ближайших зданиях задрожали, плечами почти сбрасывая Сатору с места, пока он снова не схватил ее, зарычав в то место, где должно было быть ее ухо. — Что я говорил насчет НЕ КРИЧАТЬ? — Я злюсь! — Нужно быть более СПОКОЙНОЙ! — Я не могу! — Я знаю! — Сатору рычал, скрежеща зубами, звезды вспыхнули маленькими скоплениями. Ему хотелось, чтобы Сугуру был здесь, намного легче сохранять спокойствие, когда Сугуру был рядом. — Я знаю, окей? Я тоже так себя чувствую. Всегда хочу сражаться, разрушать и убивать, но я ЭТОГО НЕ ДЕЛАЮ, потому что я умный и знаю, что Сугуру было бы грустно, если бы я это делал. Тебе тоже нужно быть умной, ради Юты, хотя тебе, наверное, намного труднее быть умной, чем мне. — Я хочу защищать Юту. — Я знаю, но тебе нужно защищать не только его тело, но и его сердце. Она, вероятно, подняла на него глаза, потому что ее безликое лицо теперь было направлено прямо на него. — Его сердце? — Да. Да! Его сердце. Защищать тело, разрывая и убивая — это все хорошо, но это ранит его сердце, потому что он не хочет, чтобы ты это делала, по крайней мере, не всегда. Так что тебе нужно также защитить его сердце, тебе нужно убедиться, что он не боится и не паникует рядом с тобой. Когда Юта может быть уверен, как Сугуру, вот тогда ты защищаешь его сердце. Рика опустила взгляд на свои скрюченные пальцы, казалось, обдумывая. Сатору на самом деле не был уверен, что тут следует обдумывать, поскольку он был прав на 100% и так хорошо все сказал, но он оставил ее наедине с этим на минуту, устроившись у нее на плече и пытаясь почувствовать, где сейчас находятся Сугуру и Юта. Наконец, она снова подняла голову. — И поэтому так важно быть милой? — Да, именно так! — Сатору вскочил на ноги, щелкая зубами от восторга. — Когда ты милая, ты защищаешь его сердце, и он чувствует себя в безопасности. И тогда, когда ты вежливо просишь, можешь ли ты убивать и разрушать, он, скорее всего, скажет да. Это беспроигрышный вариант! Сугуру здесь. Сугуру. Сугуру. Сугуру. Сатору бросился обратно на землю, крутанувшись, остановившись всего на секунду, хотя Сугуру и Юта уже входили во двор, а он действительно хотел к Сугуру. — Следуй моему примеру, будь милой! Он больше не стал тратить время на Рику, бросившись в направлении Сугуру, как бушующий поток. Сугуру нежно улыбнулся, как только заметил Сатору, и Сугуру, Сугуру, Сугуру. Сатору свернулся и обвился вокруг него, утыкаясь носом в плечо, под подбородок и в руку, упиваясь этим мягким, теплым смехом, когда Сугуру погладил его по волосам и прижал их головы друг к другу. — Прошло всего десять минут. Сатору заурчал всем телом, прижимаясь к Сугуру каждым дюймом и уложив голову ему на плечо, в лучшее место для того, чтобы его гладили по волосам. — Сатору скучал по тебе~ — Скучал, да? — Сугуру вздохнул, прижимаясь губами ко лбу Сатору, растворяя в себе. — Ты перенимаешь у Рики некоторые вредные привычки... Именно тогда Рика, по-видимому, решила сделать свой ход, выйдя за пределы периферийного зрения четвертого глаза Сатору и устремившись — громко, бесцеремонно, очень некрасиво — к Юте. Юта пискнул, едва успев схватить ее, когда она ударилась о него головой. Последовало несколько сдавленных звуков, пока она пыталась прижаться к его подбородку, что у нее так плохо получалось, потому что ее голова была больше половины всего тела Юты. Сатору был прав — она совсем не была милой. Но не все могли быть такими разносторонне одаренными, как он. По крайней мере, она пыталась — и безуспешно — имитировать уверенные движения Сатору, пытаясь урчать, хотя ее исполнение больше походило на скрежет гвоздей по школьной доске. — Р-Рика! Полегче, полегче, ты меня задушишь! — Юта всхлипнул, зажатый между бьющейся о него головой Рики и ее руками, пытающимися удержать его, не продырявив насквозь. — Я думаю, она просто хочет немного ласки, — сказал Сугуру, такой умный, всегда такой умный. — И, кажется, знаю, чья это вина. — Он ущипнул Сатору за щеку, и тот сверкнул зубами, укусив его за большой палец. Иногда ему хотелось съесть Сугуру целиком, просто чтобы сохранить его навсегда, но он был хорошим, он никогда не делал ничего большего, чем просто маленький укус. — А-а? Ладно, ладно. — Юта снова обратил свое внимание на Рику, погладив рукой завитые усики на ее голове, которые, конечно, и вполовину не были такими приятными и мягкими, как волосы Сатору. — Ну вот, ну вот, я вернулся. — Ютааааааааа. — Да? — Рика хочет быть милой для Юты. С этими словами она прижала Юту к своему лицу, подняв его в воздух на своей руке, и с его стороны донеслась тонна испуганных, лепечущих звуков. Это было совершенно не похоже на то, что показывал ей Сатору, но, что же, тем, кто не мог быть таким милым, как Сатору, к сожалению, приходилось довольствоваться малым. Юта схватил ее за один из пальцев, нервно оглядываясь на них двоих. Сугуру показал ему поднятый большой палец. Сугуру всегда был таким добрым, заботливым и ободряющим. Сатору боднул его головой, чтобы получить еще немного ласки. — Ладно, все в порядке. — Услышал Сатору сверху, но его внимание уже переключилось с них двоих на Сугуру. Он вытянул руки из своего жидкого тела, чтобы как следует схватиться за Сугуру и прижаться поцелуями к его щеке, ощущая стабильный ток крови под кожей, вселяющий уверенность, что Сугуру жив и здоров, и останется таким. — Нет, нет, я действительно думаю, что ты милая, Рика, правда! Это было очень мило с твоей стороны, спасибо. Да, я не возражаю... я не возражаю, если ты хочешь обняться. — Сатору? — Даааааа, Сугуру? Рука Сугуру лежала у него на спине, мягко поддерживая и заставляя Сатору чувствовать себя таким мягким, защищенным и пушистым. Он хотел раствориться в Сугуру прямо сейчас, проникнуть под его кожу и стать ее вторым слоем, а еще лучше — проникнуть в ребра вокруг сердца Сугуру, чтобы всегда слышать его ровное биение. — Молодец, что не начал драку. — Мммммм, Сатору был таким милым и услужливым. — Ну, насчет «был милым» можно поспорить, — усмехнулся Сугуру, снова ущипнув его за щеку. Сатору мог просто взорваться звездным дождем. — Но, похоже, ты действительно немного помог. Сатору показал ему все свои зубы, и Сугуру улыбнулся ему той теплой, как летнее солнце, улыбкой, которой мог улыбаться только Сугуру. Сугуру, Сугуру, Сугуру, такой красивый и только Сатору, только его. Даже если быть няней было очень утомительно, а Рика — большая плакса, он бы присмотрел за ней еще миллион раз, если бы это означало, что Сугуру будет доволен им. — Только не учи ее чему-нибудь странному, ладно? Сжалься над бедным сердцем Юты. Сатору взглянул туда, где Юта размахивал руками, пытаясь объяснить Рике, почему ее попытка цапнуть его за руку была опасной. У него все еще был тот возбужденный и испуганный вид оленя в свете фар, который обычно у него и был, но эй, он говорил, а Рика слушала, и Сатору мог сказать по возбужденному шевелению завитков у нее на голове, что пока она довольна его реакцией. И все это за один день работы~ — Я не буду, — протянул он, снова прижимаясь к Сугуру, — я больше не буду делиться своими супер-особенными любовными техниками, с остальным они могут разобраться сами!