Книга 1. Свобода воли - это иллюзия

      В начисто серое небо влили ещё более тёмный оттенок так, что оно затушевалось самой густой краской, став ещё плотнее, чем было прежде. Единственное, что могло сравниться с этим ощущением тяжести и подавленности, — это мысли джонина.       Совсем недавно он вернулся к своим обязанностям главы отдела Анбу и, после трёхнедельного задания, взялся за странную бумажную волокиту. Теперь он сидел в кожаном кресле и листал отчёты, скопившиеся за время его отсутствия в деревне.       Куда сильнее волновало состояние Хатаке не его самого, а вошедшего товарища, который замечал, как его друг погружается в глубину отчаяния. Видимо, последние события и добровольное решение Сарутоби уничтожили ещё одну нить, связывающую его с реальностью. Отражением этой потери стало желание понять причину её поступка.       — Какаши, ты всё время пыхтишь над этой стопкой бумаг, — в голосе Тензо слышалась оживлённость, которая и заставила джонина оторвать глаза от кипы.       — Ну да. А что?       — Да в общем ничего, — в речи капитана была пауза, — ничего полезного. Какаши, ты б прошёлся, подышал воздухом.       — Зачем?       Ответы Хатаке были индифферентны, словно отстранённый обыватель просто наблюдал, как мир существует и движется, но сам с этим миром не соприкасался.       — Затем, что там тебя Нара на пару слов звал. Я не вдавался в подробности, но там что-то в отделе переводов и шифрования. Может, Лили смогла что-то расшифровать.— капитан намекал на ту самую книгу, которая была украдена Орусом и его сообщником Учихой. — Не зря всё-таки мы решили сделать копии страниц фолианта, на непредвиденный случай.       Ямато уселся на кожаный диван неподалёку от рабочего стола:       — Иди, в общем, а я тут сам разгребусь, — его простодушие и лёгкость в разговоре — это, пожалуй, единственное, на что сейчас сенсей обращал внимание. Будь это кто-либо другой, то, вероятнее всего, Хатаке бы и не застали на месте.       Когда он сам того не хочет, даже весь отдел Анбу не отыщет его. Но с Тензо такие манипуляции не проходили.       Какаши поднялся с места, накинув зелёный жилет, который висел на спинке кресла, бросив флегматичный взгляд в сторону напарника, но тот замахал руками в воздухе:       — Кошмар, не смотри на меня так, — скривившись, запротестовал капитан, — ты будто сейчас произнесёшь ту самую душераздирающую речь по типу… — мужчина прокашлялся и постучал кулаком себе по груди:       — Милая извини, но наши чувства не взаимны, — повысив голос так , чтобы выдавить писклявость.       Сейчас, и только в эту секунду за последние недели, капитан был готов поклясться, что заметил, как тень улыбки промелькнула на лице товарища. Это была его собственная радость. Возможно, поэтому сенсей никогда не мог полностью уйти в себя и закрыться, но Тензо знал пределы того времени, когда другу нужно было всё обдумать и окончательно прийти в себя. Может, именно поэтому эти двое были одним из самых удачных дуо в Конохе.       Хатаке покинул отдел Анбу довольно быстро, так, что полные коридоры сотрудников даже не заметили его отсутствия, но был ли глава на месте или нет, никто не решался узнавать.

***

      В отделе переводов и шифрования кипела работа, сотрудники носились по залу и перекладывали документы, ксерили и печатали, расставляли и систематизировали, внося в базу данных многочисленные отчёты.       Компания из двух человек, стоящая чуть поодаль, вела разговор: девушка в светлом халате и Шикаку Нара, недавно назначенный главой отдела, заменивший на посту ушедшего на пенсию начальника Иккаку Умино.       — Доктор Тао, вы навели тут самый настоящий переполох, я был удивлён услышать что наш отдел расширен и вас назначили на должность главного переводчика, — Нара рассматривал стоящую перед ним девушку с лёгким недоверием, ведь, судя по её личному делу, она вовсе не была подготовлена к работе в подразделениях такого рода. К тому же назначение человека не из деревни на столь важную должность само по себе казалось странным решением. Но кто такой Шикаку, чтобы спорить с хокаге?       — Благодарю за такую честь познакомиться с вами, Шикаку-сан, — Лили поклонилась в официально-почтительной форме. — Цунаде-сама решила, что мои скромные способности можно применить и тут, посему с сегодняшнего дня я вступаю на эту должность.       Нара нахмурился, всё так же не сильно проникаясь доверием, как сказано, время покажет, на это и сделал ставку джонин.       Но тут не долго продолжался их разговор, как из-за угла возник силуэт, который заметил Нара и покосившись на дверной проём, сказал:       — Хатаке, здравствуй!       Тут то прикрытие и тишина, которых несомненно держался сенсей, распались, и целый отдел обратил внимание на пришедшего. Лили застыла, смотря на мужчину, что кивнул в знак приветствия, но всё в нём выдавало отчуждённость и холодность.       Нара обернувшись через плечо громко заявил:       — Работа стало быть окончена, отдел? — изогнув бровь в вопросительной манере.       Все спешно засуетились и принялись за дела вновь.       — И вам день добрый, — слова сквозили пугающим бесстрастием для Лили, но для Шикаку дело было обыденным, ведь он уже работал с Какаши и научился попросту смотреть на это сквозь пальцы.       — Мне доложили, что ты хотел со мной поговорить, дело, видно, не требует отлагательство, слушаю, — сдержанно высказался сенсей.       Не тратя времени, Нара пригласил его и доктора в свой кабинет. Там трое уселись за стеклянный стол для разговора.       — Да, в общем, мне Ямато минут двадцать назад передал, что тебя вызывает хокаге, — ответил глава отдела.       Хатаке скрестив руки на груди задал ещё вопрос:       — А сам почему не передал?       Вопрос был будто риторическим для Нара:       — Сказал, нигде тебя не может найти, а ты вроде как собирался со мной переговорить сегодня, с его слов, после обеда, — кинув взгляд на часы и сощурившись, — странно, что ты вовремя пришёл, видно, дело срочное.       Тут впору было расхохотаться, но сенсей оценил настрой товарища вытащить его из кабинета, поэтому губы слегка изогнулись в едва уловимой улыбке, которая была своевременно скрыта за маской:       — Ясно. — Кинув взгляд на рядом сидящую девушку, на что Шикаку заключил:       — Это доктор Тао, она по распоряжению Цунаде-сама теперь занимает должность руководящего, частью отдела, отвечающего за переводы и шифры, и является моим прямым подчинённым.       Лили нервно заламывала пальцы рук, лежащих на коленках, но оживилась, как только её представили:       — Спасибо, Цунаде-сама, за проявленное доверие. Буду стараться исполнять свои обязанности добросовестно и как можно усерднее, — с чувством заявила девушка.       — Приятно слышать, — отозвался Нара, но вот со стороны Хатаке реакция была не столь оптимистична:       — Удачи на новой должности, доктор.       Его слова задели Лили. Она не могла понять причину его холодности. Если честно, девушка очень хотела поговорить с Какаши, но он будто был, а будто и нет. Видимо, найти его было невозможно, если он сам того не захочет. Но, стараясь ни о чём не думать и подавлять нарастающее чувство, неприятное и становившееся всё более тяжёлым в груди, доктор кивнула в знак благодарности.       — Спасибо за информацию, Шикаку, — сенсей не любил долгих разговор, посему уже задвигал стул на котором сидел, — свидимся, — махнув напоследок, уже развернувшись прямиком к двери, в доли секунды скрывшись из виду.       Такого не ожидала Тао, и тут же вскочила с места, она ещё много хотела сказать этому человеку:       «Разве он и правда так быстро ушёл?», — уставившись взглядом в дверь. Это не мог не заметить Нара, но промолчав, решив не вмешиваться, он наблюдал, как сотрудница второпях собралась уходить.       — Могу ли я быть свободна? — уточнила доктор, и, получив доверительный кивок начальника, направилась к выходу, если этот широкий шаг можно было назвать ходьбой.

***

      Поднимаясь по лестнице, на которой медленно проявлялись капли дождя, делая цвет серого камня более ярким, как только сенсей переступил порог, тут же сорвался ливень. Он застучал по уличной пыли, а по затылку прошёлся холодок уже весеннего ветра, но всё же такого холодного. Под стук капель о крышу Хатаке вошёл в кабинет каге.       — Цунаде-сама, вызывали? — в привычно бесстрастной манере, джонин дал знать о своём появлении.       Санин, сидящая за работой, оторвалась от всех бумаг и, сощурив свои янтарные глаза, взглянула прямо в темно-карие. На секунду сенсей отметил в них усталость — видно, глава несколько суток точно не сомкнула глаз, но это нисколько не сквозило в её голосе:       — Да, вызывала. — Поднявшись, женщина обошла стол и выпрямила спину став перед джонином в пару метрах. — Хотела узнать, что происходит с тобой, Какаши?       Хатаке был поражён такой прямолинейностью и без задней мысли открыто взглянул на хокаге, на пару секунд ему померещилось лицо младшей Сенджу и внутри как-то больно затянуло.       — Можешь даже не спорить, — хокаге и слова не дала вставить собеседнику, продолжая:       — Я все эти дни, с вашего возвращения, думала над поступком Сарутоби, над твоим отчётом и словами остальных, над личностью так называемого Учихи, которого по слухам именуют Мадарой. Я надеюсь, это ложь, ибо принимать слухи за чистую монету я не собираюсь, но шаринган в его глазах, техники S-ранга, собранные данные — всё это... — тут она запнулась и сжала кулаки. — Если же это правда, то нам стоит опасаться, настолько, что совет пяти каге должен вынести это на всеобщее рассмотрение.       Рассуждения саннина были как гром среди и так затянутого тучами неба — это вовсе не предвещало ничего красочного в будущем.       — Цунаде-сама, вы осознаёте данные натянутые отношения между странами? — в голосе пропала привычная флегматичность, и сенсей стал серьёзным. — Райкаге сейчас полностью занят своей страной, насколько я понимаю, та ситуация с фанатиками осложнилась. По нашим известиям, там начинается чуть ли не гражданская война, многие провинции разрывают вассалитет с даймё, и при любой возможности может вспыхнуть военный конфликт. Цучикаге только и следит за тем, когда одна из ближайших стран ослабнет. Он даже не расформировал многие военные подразделения. Сейчас и страна Ветра переживает не лучшие времена. У них на посту Казекаге — регент. Про Мизукаге, что вступила в должность менее года назад, не стоит и говорить. Страна ещё не отошла от правления «Кровавого тумана», и ближайшее время всё, что мы сможем услышать от них, так это запросы о помощи, на которые сами ответить не можем, — в голосе отразилась строгость и какая-то страшная безысходность. В помещении стало темнее обычного, проливной дождь застелил широкие окна, установив барьер с солнечными лучами.       — Это я ещё не упоминаю Акацуки, потому что так называемый Белый Лотос, стал не менее опасной организацией.       — Я всё понимаю, — тихо выговорила хокаге, заскрипев зубами. — Но выходов у нас не много, поэтому я и позвала тебя, — она сделала несколько твёрдых шагов к сенсею, уложив ладонь на его плечо, что удивило Хатаке. — Какаши, если ты сейчас не придёшь в себя, деревня лишится того столпа, на который она так опирается, — тёмные глаза сузились и задрожали, голос саннина проникал в самые запретные углы подсознания джонина.       — Ты думаешь, лишь хокаге держит всех и не даёт падать духом? Нет, Какаши, все надеются не только на меня, но и на тебя. Не секрет, что тебя уважают не меньше, чем любого из саннинов, и как только ты пришёл, я увидела, что ты скорбишь, — это замечание ударило под дых Хатаке, и тот, онемев, застыл на месте.       — Но скорбеть не выход, раз ты говоришь обходится своими силами, я поддержу тебя и соглашусь, но тогда мне нужен советник, который сможет защитить деревню и её жителей, я надеюсь на тебя Какаши и я знаю, ты не подведёшь.       Пару минут протекали как вечность, в кабинете воцарилась тишина. На дворе шумела гроза, время от времени ветер бился о стены.       Такого поворота разговора, джонин не ожидал и несколько опешил, посему примолк, хокаге отошла назад на пару шагов, дав вдохнуть воздух ему самому. Но обыкновенный исход всех нервных напряжений — было медленное и болезненное возвращение в реальность.       — У меня есть идея.       Хатаке подошёл к креслу на которое указала хокаге и присел, в тот же момент саннин поставила два стеклянных стакана на деревянную плоскость и плеснув туда коньяка вручила его сидящему.       — Вот этого я и ждала от тебя, — усаживаясь напротив, готовая выслушать.       — Моя мысль заключается в двух частях, первая, ту на которую я делаю большую ставку, — голос похолодел и стал твёрдым, решительным, — это Каори.       Услышав имя родного человека, Сенджу занервничала, а глаза заметались по комнате, пальцы нервно задрожали:       — Но мы не знаем где она и… — она выдохнула, взявшись за стакан покрепче и залив содержимое в глотку.       — Мы может и нет, но вот мастер Джирайя может знать, — предусмотрительно утвердил джонин, — у наставников и учеников образуется связь, которую трудно разорвать, я не знаю где сейчас Каори и что с ней, но уверен, если мы расскажем ей о Сарутоби, то… — он осёкся на половине, когда хокаге с грохотом поставила стакан на стол.       — Каори… — сжав пухлые губы в тугую линию, женщина перебарывала внутреннее желание защитить сестру и не втягивать её во всё это.       — Я могу понять вас, Цунаде-сама, — продолжил сенсей, — но, возможно, сейчас ей поможет эта информация больше, чем незнание. Если всё получится, мы сможем связаться с ней.       Пару секундное безмолвие прервала сама хокаге:       — А вторая часть плана, — напряжённое состояние мучило её с самого начала, а глубокое беспокойство только усиливалось.       — Вторая часть заключается в письменном предупреждении каге деревень о возможной угрозе, при этом мы не будем склонять их к собранию.       Продолжила мысль Цунаде:       — Именно так, мы станем в более выгодное положение, показывая озабоченность данными обстоятельствами, но не говоря последнего слова.       Двое сидели в полутёмном помещении, которое постепенно наполнялся свет включившихся уличных фонарей. Дождь стихал, и звук стекающих капель по углам крыш как-то по-особенному успокаивал душу, горячимую новой порцией алкоголя.       Всё это закончилось достаточно скоро. Оба условились, хокаге дала указания, и на этом Хатаке уже сбегал по мокрым ступеням вниз, к городу.       Едва успев выйти наружу, как он остановился, ощутив присутствие за спиной и последующий голос только подтвердил его ощущения:       — Какаши-сан… — запыхавшись, протараторила девушка, окликнув сенсея, который лишь повернув корпус, проговорил через плечо:       — Доктор Тао, неожиданно.       Уравновешенный, молчаливый и какой-то безэмоциональный на вид человек, от которого девушка явно жаждала каких-то ответов. Он был слишком умён, чтобы повестись на эту глупость, но решил дослушать, что же выскажет она дальше.       — Мы так и не поговорили, — в её голосе читались обрывки странных надежд кои он расслышал.       — Мы? Разве? — его уточнение было тихим и равнодушным.       Замявшись, доктор сжала кулачки за спиной, поёжившись то ли от холода, то ли от тона его голоса:       — Просто, я даже не успела поблагодарить вас за спасение и то, что вы сделали для нас с братом… я знаю, что этого не достаточно и… — заготовленная фраза дала осечку, запинаясь и непрерывно посматривая на него, девушка стала бы проклинать себя за такую робкую слабость, — мы потеряли Лию по нашей вине, я не могу найти место, — эти слова трогали запретные стороны души Хатаке, но она не остановилась, хотя следовало бы, — и я понимаю, что виной тому я. Поэтому вы со мной не говорите, поэтому обходите стороной. Поэтому я готова сделать всё, чтобы вернуть её и искупить свою вину.       Вмиг он увидел как её глаза наполнились самоотверженной решительностью, предчувствовалось, что вот вот и что-то новое захватит её душу подвергая изменениям саму Лили:       — И пока вы мне ответите, — голос стал более звонким, она подняла голову повыше, вдобавок, всё её тело тряслось от пронзающего северного ветра, — я готова ждать и стать тем человеком, который сможет стать сильнее и защищать других, как Лия, как капитан Ямато и как вы защитили меня и моего брата. Отныне вы больше не потеряете дорогих людей по моей вине. — Для неё уже не было ни малейшего сомнения, и, не став докучать ещё больше своим присутствием джонину, доктор сделала пару шагов назад, опустив голову и сжав губы так, чтобы те перестали предательски дрожать.       Но ступив пару шагов, как на её продрогшие плечи, лёг тёплый и так сладко пахнущий жилет. В момент стало душно и фиолетовые глаза сузились, когда до ушей добрался тихий голос отдающий хрипотой:       — Ты сама придумала, что я избегаю тебя, — неспешный короткий выдох, заставил её сердце подпрыгнуть, но джонин только посильнее натянул жилет на девичьи плечи.       — Просто… я не тебя виню, Лили, а себя. Ты не виновата в том, что именно я взял твою защиту на себя, и… это ты должна простить меня, что не смог исполнить то, что обещал. Я не смог уберечь вас обеих, это моя вина, только моя.       Его слова были подобны ударам ножа, раз за разом, всё глубже и глубже. Тягостнее страдает он за всех и невольно винит себя за их страдания.       — Какаши, — не в силах слушать, как он корит свою совесть, доктор развернулась, и они оба встретились взглядами на откровенно неприлично близком расстоянии, — если вы продолжите винить себя, я стану корить себя глубже. — Эмоции накрывали её волной, она не могла смириться с его словами. — Я не соглашусь с вами на этот раз, и пусть каждая наша встреча будет напоминать вам, что я не согласна. Вы не правы в своих убеждениях, и может тогда они дадут трещину. Однажды так и будет, и вы поймёте, что не в силах контролировать судьбы других людей, беря ответственность за них. — Дав волю этим словам в порыве, возможно совершенно необдуманном, она была готова держать ответ перед ним.       — Лили… — голос стал мягче, но он не потрудился отойти, лишь сделав несколько глубоких вздохов, сумев успокоить чувства смешанные и потерянные, — ты даже не понимаешь…       — А мне и не нужно, мне достаточно моей глупости, — выпалила под действием адреналина в крови, Тао.       Если у человека хватает мужества не отказываться от борьбы, то твёрдость духа его непоколебима. Смотря в её кипящие, исполненные жизни глаза, он всё же догадывался, именно тут начинался её характер. Одновременно с тем, он с боязнью задумывался, достанет ли у неё воли и сил, но как бы то не стало, он не обрёл мысли ответить по иному:       — Значит, я хочу, чтобы ты могла себя защитить, хотя бы минимально, — осознавая, что девушка не сдаст назад, — я помогу тебе в этом, но после, как добьёшься того, чего желаешь, думаешь, не пожалеешь? — Джонин задал ключевой вопрос. Даже если она соврёт себе, он бы понял эту ложь, посему ответ был таким:       — Какаши-сан, вы полностью не знаете чего я желаю, — они слегка отпряли от друг друга, но не так чтобы это показалось чем-то резким, однако, всё так же его руки находились на её плечах, — разочарование нельзя смешивать с жизнью, ведь это просто человеческое чувство и с ним нужно научится справляться.       К счастью или к беде, но лжи в её словах не было, поэтому ему ничего не оставалось как кивнуть и отойти на приличное расстояние:       — Хорошо, начнём с завтрашнего дня, а сейчас позволь провести тебя домой, — указав двигаться вперёд.       Тао согласившись добавила:       — Только не домой, а в отдел переводов и шифрования, у меня там слишком много работы, не хочу тратить время, которое может помочь Лие и всем остальным, — её вера в возможность осуществление этого, поражала до глубины, и невольно искра надежды зажглась и в его душе, словно свет в тёмном лабиринте снов.       Ветер нагнал множество серых облаков, из которых сыпалась весенняя изморозь. Деревья, обнажившиеся от снега, беспорядочно покачивали своими намокшими голыми вершинами из стороны в сторону, но заката видно не было — его застелили мглистые сумерки.