Книга 1. Свобода воли - это иллюзия

      По прошествии нескольких бессонных ночей, питаться чакрой для поддержания своего адекватного состояния стало тяжелее, а голова ходила кругом уже и днём, заставляя всё чаще присаживаться. Выходя вместе с группой девушек собирать травы, Каори ничего путного, кроме бурьяна, не находила:       — Вот как так? Цунаде — величайший медик в истории, а я одуванчик от руколлы отличить не могу.       Послышался женский смех и активные перешёптывания. Любопытство взяло верх — хотелось понять, из-за чего этот шум, она пробралась поближе к зарослям возле которых толпились послушницы. Около десятка нагих до торса мужчин выполняли выпады, изучая боевые искусства.       Краем глаза Каори заметила:       — Итачи?! — взвизгнула куноичи и тут же была пристыжена остальными наблюдающими.       Щурясь, подавшись чуть ближе, пытаясь рассмотреть остальных. Она споткнулась и выкатилась из кустов, невольно заметив, как все девушки в скором порядке убежали:       — Вот блин, — буркнула она, уловив застывшие взгляды мужчин. — Здрасте! — встала, отряхивая себя и делая вид, что так и нужно. — А я к вам, — начала она, решив, что лучшая защита — это нападение. — Знаете, я больше по боевым искусствам, нежели по травам. Вы ведь не против? — разглядывая удивлённые лица присутствующих, заметила, как Итачи шевелит губами:       — Что ты творишь?       — Так что, — переспросила куноичи, — берёте меня к себе или же нет?       — Конечно, мы не вправе тебя останавливать, но ты должна доказать это, сразившись со мной, — произнёс взрослый монах лет сорока с синими глазами.       — Без проблем, — отозвалась Сенджу, подходя ближе к мужчине. В груди забурлил неподдельный азарт. — Поехали, — добавила она и, не мешкая, напала на противника.       Их бой, больше похожий на танец, длился минут двадцать. Монах только и делал, что уворачивался от прямых атак Каори, внезапно выдав посреди нового выпада куноичи.       — Стоп. Ты принята, — сказал он, сразу же разворачиваясь и занимая свою позицию, продолжая тренировку.       С улыбкой девушка включилась в общее занятие. Под конец, ощутив уже привычное головокружение, она торопливо схватилась за виски, закрыв глаза:       «Сейчас всё пройдёт».       — Каори, — сказал Учиха, придерживая её за плечо, — тебе нехорошо.       Сенджу тут же начала отнекиваться, но Итачи подхватил её на руки:       — Куда ты меня тащишь?       — В лазарет.       После осмотра опытная старая женщина пришла к очевидному заключению — истощение организма — и прописала спокойный сон пациентке. Джонин кивнул, поблагодарив её, и переключил своё внимание на напарницу:       — Почему ты не спишь? Почему питаешься чакрой? Почему ничего мне не сказала?       Итачи без остановки задавал вопросы, но в ответ получал лишь молчание. Остудив свой пыл, он присел на кровать к девушке:       — Каори, прошу тебя...       — Не могу я спать. Мне кошмары снятся, — раздражённо выпалила она.       — Сегодня ночью ты обязательно выспишься.       Сенджу никак не среагировала на его слова.       Ночью Каори, после долгих уговоров Учихи, закрыла глаза, опускаясь в сон. Только с утренним звоном, распахнув ресницы и мимоходом почувствовав приятную сонливость, она заметила сидящего возле кровати Итачи:       — Ты не спал, — подытожила девушка, потягиваясь в постели.       — Да, — честно отозвался джонин, — поэтому я отдохну, а ты иди на медитацию, — слабо улыбнулся он.       В голове возникли мысли:       «Итачи очень изменился за время, проведённое тут. Будет ли так, когда мы вернёмся? Вряд ли», — невесело заключила куноичи, покидая лазарет.       Вечером Каори направилась к гуру, имея негласное желание пообщаться с человеком, о котором так много все говорят.       Поприветствовав настоятеля, она заняла место перед ним:       — Слушаю, дитя. Я ждал тебя, — искренне улыбнулся монах.       Твёрдо решив, что сегодня она поговорит с гуру Ланцо, девушка начала:       — Настоятель, я знаю свои страхи, — заявила Сенджу, получив доверительный кивок собеседника. — Моя история весьма длинная. Я многих потеряла, многих похоронила, да и убила я немало. Всё это повсеместно присутствует со мной. Я не могу избавиться от этого, — через силу признаваясь не только ему, но и самой себе. — Мой брат, едва ему исполнилось двенадцать, умер от руки человека, которого я ненавижу. Но я не знаю, что мне делать. Я прошу вашего совета. Подскажите.       Одарив тёплым взглядом, монах предостерёг:       — Совет — это очень опасный подарок. Даже совет мудрейшего из мудрых. Ты должна сама пройти этот путь. Но я тебе помогу. Только так ты сможешь прийти к спокойствию. Начать следует с того, что ты должна понять: твоя цель заключается не в том, чтобы получить рецепт панацеи от всех бед, а в том, чтобы осознать своё состояние и найти гармонию с окружающим миром. А сделать это можно, примирившись с собой. Назови то, о чём ты жалеешь больше всего.       Прикрыв глаза, Каори ответила:       — Смерть брата. Я не смогла никак спасти моего маленького ангелочка.       — А теперь подумай, могла ли ты это сделать?       — Вряд ли. Я была в другом месте, но всё равно чувствую себя виноватой.       — Ответь мне: зачем страдать, если всё можно изменить?       — Незачем, — буркнула Сенджу.       — Тогда, если ничего изменить нельзя, чем помогут твои страдания?       Сердце куноичи защемило, а перед глазами всплыла картина прошлого, сказать одно, принять — это совсем другое.       — Мы часто усиливаем собственную боль и страдания, проявляя чрезмерную восприимчивость, напоминая себе раз за разом, начиная винить себя в том, чего не исправить, — вещал монах, наблюдая за влажными дорожками, спускавшимися по лицу заблудившейся девушки.       — Я ненавижу того, кто виновен в его смерти. Хочу убить этого человека, — проскулила девушка.       — Не всегда то, что кажется нам необходимым, в действительности является таковым, — рассуждал мужчина. — Тебе хочется мести или же покоя?       Превозмогая себя, Каори ответила:       — Покоя. Я хочу покоя...       Прикрыв глаза, он продолжил:       — Тебе нужно избавиться от ненависти. Открой своё сердце, впусти туда любовь, сострадание и милосердие. Научись прощать, и ты обретёшь покой.       Сдерживая рыдания, она ответила:       — В моём мире это невозможно — не ненавидеть. Там, где присутствует любовь, неизменно присутствует и ненависть.       — Но ты забыла кое-что ещё, — мягко напомнил настоятель. — Прощение, сострадание и милосердие — это ключ к выздоровлению. Никто не запрещает тебе бороться, но главным твоим оружием должны стать не боль вперемешку с ненавистью, а твой несокрушимый дух. Вера в себя, людей и этот мир. Тогда ты будешь непобедима, и никто не сможет управлять твоей жизнью.       — Но как мне принять это? — вопрошала со слезами на глазах Каори.       Гуру Ланцо встал, подошёл к девушке, положа на её голову ладонь:       — Каждая боль ищет своего врача, каждая проблема имеет решение. Я хочу рассказать тебе одну чудесную историю. Эта история об одном йогине по имени Миларепа. Когда-то он убил десяток людей, дабы отомстить за смерть своей овдовевшей матери. Следуя по такому пути, мужчина всё больше тонул во тьме, пока не нашёл наставника, который не побоялся Миларепу. Обучив его дхарме и рассказав о сути бытия, спустя несколько лет юноша стал одним из величайших учителей в Тибете. Миларепу почитают и по сей день...       После этого Ланцо заметил появление Итачи:       — Она уснула? — улыбнулся джонин, подходя к девушке и осторожно поднимая её на руки. — Благодарю вас, гуру Ланцо, — произнёс мужчина, покидая просторный зал, провожаемый теплым взглядом светлых глаз настоятеля.

***

      С первыми лучами солнца Каори проснулась, ощутив небывалую лёгкость во всём теле:       — «А как я оказалась в своей комнате?» — подумав об Итачи, невольная улыбка коснулась её губ.       Проведя целый день в медитациях, её прервали:       — Я вижу, ты так увлеклась, — проговорил Учиха, рассматривая умиротворённое лицо куноичи. — Может, останешься здесь, примешь сан, станешь монашкой? — от последнего слова джонин инстинктивно усмехнулся, представляя Сенджу в монашеском одеянии.       — О чём ты там вообще размышляешь, так настырно лыбясь, а? — поймала напарника на мечтательном взгляде в никуда.       — Мы скоро собираемся возвращаться. Уже прошло больше двух недель нашего отсутствия. Не то чтобы я горел желанием, но есть дела в деревне.       — Ты прав, — подтвердила Каори, поднимаясь с земли.       В скором времени они завершили сбор немногочисленных вещей, распрощались с гуру Лахимой и покинули храмовый комплекс. А к ночи спустились с горы Нентьяху. Осознав, что до города вовремя им не добраться, решили заночевать в лесу, разбив небольшой лагерь.       Увлечённо смотря на костёр, размышляя о тех днях в монастыре, что подарили ей желаемое равновесие, Каори вдруг ощутила, как на плечи лёг плед:       — Ночью будет прохладно. Мы ещё на севере, а тут даже в июне можно простудиться, — оповестил джонин, присаживаясь рядом.       — Итачи, а ты всё ещё придерживаешься того правила? — спонтанно выдала куноичи.       Установив зрительный контакт с напарницей, он ответил:       — Я так понимаю, ты хочешь задать мне вопрос? — Получив положительный кивок, продолжил: — Задавай.       Закусив губу, она немного помялась:       — Почему ты столько сделал для меня за всё это время? Почему находился рядом?       — Хм, — протянул Учиха. — А почему тебе так это интересно? — ответил вопросом на вопрос.       — Итачи! — вскрикнула девушка, подталкивая его плечом. — Ну не увиливай!       Тихо рассмеявшись, он одарил улыбкой крайне заинтересованную девушку, от чего у Сенджу пошли мурашки по телу, и она ещё больше закуталась в одеяло, но подсела ближе к нему:       — Я всё время думал о том, что с тобой. А когда, наконец, увидел, не узнал тебя, — слишком честно ответил джонин. — Затем я испугался, Каори, — медленно выдохнув. — Испугался, что больше не увижу твоей улыбки, надоедливого смеха и вечного любопытства, которое выходит боком всем окружающим, — закончил он.       — Итачи…       — Не продолжай. Я рад, что ты чувствуешь себя лучше, — сказал он, впитывая каждую эмоцию, пробегающую в её глазах.       Девушка не торопясь водила коготками по венам на мужской руке, изучая пальчик за пальчиком, чувствуя, как его руки слегка дрожат:       — Я хочу узнать о тебе больше, Итачи, — нервно сглотнув. — Хочу наверстать те два года, которые я упустила. Правда, — сделав паузу, — если ты этого хочешь, — закончила она, смотря на его лицо, на котором отразился весь спектр тщательно спрятанных эмоций за все эти годы.       — За такие желания, Каори, приходится платить, — возле ушка медленно прошептал он, касаясь тёплым носиком девичьей скулы.       — Я согласна, — на издыхании выпалила Сенджу, закрывая глаза, мимоходом слыша его тяжёлое дыхание, вперемешку с треском огня полыхающих брёвен.       — Тогда, — томно вздыхая, попутно касаясь губами девичьей шеи, скользя еле ощутимыми поцелуями по бьющейся жилке, — я тоже этого хочу, — донёс мужчина.       — Тогда, — подражая ему, — что тебе нравится и что не нравится? — находясь в полубреду, говорила Каори.       Неспешно отодвигая кофту с плеча напарницы:       — Сладкое, виски, тишина, книги, — запуская пять пальцев в светлые волосы. — А не нравится: дурость, глупость, притворство, лицемерие.       Ощущая жар, исходящий от тела Итачи, девушка осмелилась провести холодными пальчиками по его плечам, как вдруг услышала его вопрос:       — Ты вспоминала обо мне?       Учиха застал её врасплох, в одночасье положив руку на талию девушки, подвигая её ближе к себе и глядя в янтарные глаза, ожидая ответа:       — Сначала — каждую ночь. Хотя я старалась отогнать эти мысли, и у меня получалось. В последние месяцы я не вспоминала, — честно ответила она, — но сейчас я не могу подумать, что ты исчезнешь, — кусая губы, тихо прошептала куноичи.       — Я не исчезну, пока ты сама не попросишь, — с толикой боли улыбнулся джонин.       — Итачи, есть ещё вопрос. Как вы обручились с Изуми?       Поняв её мысли, джонин печально улыбнулся:       — Извини, я поступаю неправильно, — ответил мужчина, уходя от темы.       — Не сегодня, — твёрдо решила куноичи, насилу потянув за руку Учиху, которую тот уже убрал с её талии, показывая, что она не отстанет, и упёрто смотря ему в глаза.       — Ты хочешь знать правду? — с толикой нервозности уточнил джонин. — Хорошо, будет тебе правда. После твоего ухода отец поставил меня перед фактом, что я стану главой клана. Мне было тогда плевать. А после того как я напился на провозглашении решения моего отца... Я не оправдываю себя, Каори, — заметил мужчина. — Изуми начала копаться в моей душе. Мне было абсолютно всё равно, кто передо мной. Я получил то, что мне было нужно, она получила, чего хотела. После отец узнал о нашем сексе и потребовал свадьбы. Вот так обычный секс превратился в мои оковы.       Скрипя зубами, сообщил Итачи, услышав возмущённый тон напарницы:       — Ты не должен им ничего! Твоя постель — это сугубо твоё личное дело, а не их, — к большому удивлению Учихи, резонировала куноичи став на его защиту. — А следующим будет Саске? Когда переспит попьянее с какой-то девушкой? Плюсом ко всему, несомненно, подсунутой ему в самый подходящий момент! — не успокаивалась Каори, сжимая кулаки, её выворачивало от этой мысли, и она была больше чем уверена в своих догадках.       — Постой, — беря кулачки девушки в свои руки. — Ты не ненавидишь меня?       — Тебя использовали. А то, что ты переспал с женщиной... Ты взрослый мальчик.       — Я думал, что ты отреагируешь по-другому.       — Я тоже не ханжа, знаешь ли. Но не была так глупо использована, как ты. Надеюсь, когда у вас появятся дети, ты будешь их любить.       На лице Итачи отразилась буря эмоций:       — Дети?       — Конечно. А сколько ты хотел бы? Ставлю на троих, — оценивающе посмотрела на джонина. — Хотяяя... Пять. Да, ты осилишь. Всё-таки физическая форма тебе позволит, — сдерживая порывы смеха, язвила Сенджу, всматриваясь в испытывающий взгляд Учихи.       — Думаю, у тебя точно будет не меньше пяти, — начав провоцировать напарницу.       — Интересненько, от кого же? Я, как бы тебе сообщить... не планирую семью.       — Оставлю это Цунаде и Джирайе. А сама буду той супер-сексуальной тётей с кучей денег, которая приезжает на праздники, дарит подарки и снова исчезает, — мечтательно протараторила Сенджу.       — А если кто-то испортит твои планы? — подстрекательно поинтересовался мужчина. — Очень смешно. Но не расстраивайся, твоим детям я тоже буду заносить подарки.       Не предоставляя удовольствия Каори продолжать провоцировать его:       — Думаю, пора спать, — закончил Итачи, уже не реагируя на подстрекательства со стороны Сенджу.