Отреченный

— "Э нар зирэ зэли тосо"... Так? — «Э нор зирэ зеле…», Илья, «зеле!», — Аня нахмурилась. — Если дословно переводить, то получается что-то вроде «Я дарю вам свое признание», понял? — Что за бред? — парень фыркнул, чуть не споткнувшись об свою ногу. Он едва не бухнулся в сугроб, но сумел сохранить максимально серьезное выражение лица. — Что это значит? — Что ты признаешь волков стаи. Хочешь, чтобы было меньше конфликтов — лучше привыкай. — Издевательство. Что за обычаи такие? — продолжал причитать парень. «Э нар… Э нар…», да я уже забыл все. — Что за мучение? —Знаешь что? Да с детьми легче, чем с тобой, — она закатила глаза. — Лёша ? Ты все повторил? Брюнет прокашлялся. Илья только скептически выгнул брови, замедляя шаг. В спину ему ударила беглая речь друга, только вот на совершенно другом языке. Это было похоже больше на тираду и причитания, чем на приветствие, но Аня сказала, что с интонацией и произношением у Лёши все в порядке, хромает только парочка звуков. — Черт возьми, что ты такое? — Илья обернулся, глядя на довольно улыбающегося Лёшу. — А вообще, это нечестно. У тебя внутри волк из этой стаи, это точно даст тебе какие-нибудь плюсы. Что-то вроде владения языком или знания народных рецептов. — Не думаю. — Что ты вообще сказал? — Он сказал, — Аня прокашлялась. — «О, дарующие, я пришел переговариваться, у меня есть дело. Удачного новолуния, Дианы лик в дело». — И что это значит? — он нахмурился. — Тех, кто тебя обратил, нужно называть по-особенному. Я не знаю, как перевести на ваш язык, но если примерно, то «дарующие». Нам нужно решить одно дело, поэтому лучше сразу об этом сказать, предупредить, — просто так у нас поболтать не любят. И на носу празднование, нужно об этом упомянуть. Дианы лик в дело… Это что-то вроде пожелания удачи. — Замечательно. Если я буду в конце каждого предложения говорить «Дианы лик в дело», чтобы уж наверняка, мне голову не откусят? — Празднование? — поинтересовался Саша. — Новолуние.Это что у вас там, повод повеселиться каждый месяц? — фыркнул Илья. — Какие интересные традиции, надо же. И что же вы делаете на этом празднование? — Молимся, веселимся, едим, танцуем. Передаем анимы рожденным недавно детям. В Новолуние принято начинать новые дела, так что они, быть может, и не прочь будут с вами подружиться. В Новолуние принято дарить отцам кроличьи лапки. Каждую он нанизывает на нить, после чего носят. В конце года он предает их забвению на большом костре предков. На этом костре мы приходим на захоронение черепов усопших родственников и близких и общаемся с ними. Аня как-то грустно вздохнула, кутаясь в полы белой шкуры. Илья довольно хмыкнул, оглядываясь. Сашя и Лёша шли прямиком за ними — брюнет наступал прямо в следы девушки, чтобы было не так тяжело идти по сугробам. — А обязательно было идти в такую темень? — поинтересовался Саша. — Почему бы днем не сходить? — Я говорю, лучше на Новолуние. На празднике народец добрее все-таки. Лёша никогда бы не подумал, что он умеет так хорошо притворяться. В этой экспедиции он успел узнать о себе столько, сколько бы он за всю жизнь и не смог узнать. Выглядел теперь совершенно уверенным в себе, готовым горы свернуть, но на самом деле у него в горле стучала паника, он понятия не имел, куда себя деть, как говорить, что делать, ему казалось, что еще чуть-чуть, и это беспокойство выльется из него — все сразу будет видно по одному лишь взгляду. Более того, волки, как оказалось, обладают невероятным чутьем, которым они умудряются уловить тончайшие нотки чужих эмоций. Он совсем не знал, как нужно себя правильно вести. Он, конечно, попытался выведать у девушки максимум информации по поводу волчьих традиций, манер и порядков, но все, что она настойчиво попросила не делать — это жать кому-то руки, мол, это демонстрация неуважения или что-то там в этом роде. Лёша только улыбнулся. Он и не собирался никому руки жать. Его и без этого могли неправильно понять. Волнение и жуткое предвкушение чего-то бурлили в нем, а он не знал точно, правильно ли он делает, позволяя этим эмоциям плавить серость его равнодушного настроя. Это давало какую-то энергию, силы идти дальше, но все нужно было держать под контролем. Он не понимал, какую часть из этих эмоций может почувствовать волк внутри него, да и как вообще он может эти чувства использовать. Знать почему-то ужасно не хотелось. Он просто особо не горел желанием выпускать монстра на свободу, потому что знал, что в этом случае не удержит поводок. Он думал, что, быть может, есть шанс, и все будет не так плохо, но каждый раз, когда он вспоминал, с какой легкостью тогда закрыл глаза, как медленно кивал головой в эйфории, поддакивал, как он падал в темную бездну… Нет, он явно не сможет удержать это в себе. Но Аня говорит, что чем раньше волк появится, тем лучше — главное, чтобы она была рядом. Лёша знал, что сейчас она будет рядом, что сейчас много кто будет рядом, но легче от этой мысли не становилось. Саша шатался где-то позади, почти ничего не говоря — будто боялся, что стоит ему открыть рот, как он забудет все заученные за вечер фразы на языке волчьей стаи. Лёша не думал о Саше. Ну, пытался. Мысли о нем запускали целую химическую реакцию: он краснел, ощущая некоторую неловкость, которая застряла между ними с прошлой ночи, что-то вроде пропасти, а потом и вовсе начинал волноваться и переживать. Больше всего ему не хотелось портить взаимоотношения с ним, но с тех пор, как произошло то, что произошло, они совсем не разговаривали, так что он не знал даже мнения друга по поводу случившегося. Нельзя сказать, что тот был в диком ужасе или обиде — сумел даже обещание сдержать, которое дал, но… Но. Это не отменяет того, что между ними было. Лёша и сам рад был бы все забыть, вот только он вспоминал об этом каждый раз, стоило Саше небрежно одернуть свитер или вздохнуть как-то не так, или посмотреть как-то не так, или стоило ему вообще просто показаться поблизости, да и вообще, если быть честным, все теперь было как-то не так. И это не нравилось Лёше. Ужасно не нравилось. Когда вся жизнь переворачивается, хочется ухватиться за что-нибудь или кого- нибудь, чтобы не сойти с ума. Он вот не нашел ничего лучше, как цепляться за друзей, Если о Илье беспокоиться не приходилось — по крайней мере, пока, — то с Сашей проблемы уже возникли. Лёша не хотел углубляться в это. Он совсем-совсем не хотел об этом думать. Хотелось поскорее увидеть столб дыма в ночном небе над деревьями, услышать вой, голоса, может быть, песни. Аня говорила, что у них есть что-то подобное в праздновании. Что-то вроде ритуальных танцев, особенной музыки. Лёши не отпускало чувство, что он в большой ловушке. Или направляется как раз в нее, и кто-то все ждет того момента, когда можно будет напрыгнуть сверху и запереть жертву в четырех стенах собственных мыслей и страхов. Он чуть не врезался в Илью, задумавшись. Тот только мягко приостановил его рукой. Брюнет и не предполагал, что он думает настолько громко, что совсем не слышит того, что происходит вокруг. Совсем забылся хруст снега под ногами, тяжелые вздохи друзей да цоканья Ани. Он настолько растворился в бесполезных размышлениях, которые в итоге ни к чему хорошему и не привели бы, что упустил тот момент, когда до носа добрался тонкий аромат, какой иногда чувствуется от сильного костра. Он поднял голову и увидел яркие скачущие оранжевые блики на снегу. Заметил, что все стоят. Илья с чересчур серьезным для него лицом смотрел на силуэты людей. До ушей друзей с невероятной четкостью долетали обрывки разговоров на непонятном языке и смех. Лёша не решался в упор глазеть на Сашу, поэтому он глянул на парня краем глаза. Взгляд наткнулся на тонкие бледные пальцы, нервно подергивающие рукава свитера. Блондин переступал с ноги на ногу, словно не решаясь сделать еще шаг вперед. Аня отряхнула свою накидку, смахнула снег с плеч и еще раз проверила застежку. Нахмурилась на секунду, замечая, что Илья мрачно буравит ее взглядом. — Хочешь спросить, заметила ли я что-нибудь? — Ты заметила. Ты давно заметила, просто я не понял, почему ничего не сказала, — парень прищурился. — Может пригодиться? — Я не хочу огорчать плохими прогнозами, но я не думаю, что хороший конец для вас наступит просто так. За него явно придется побороться. Но порохом попахивает, это да. — Порохом? — переспросил Саша. — Это что, порох? Порох разве пахнет до выстрела? Я думал, что это что-то другое, — Лёша нахмурился. На самом деле, он научился многое игнорировать. Быстро полученные способности, которые позволили ему расширить картину мира, неожиданно быстро приелись. Лёша привык к ним, как люди с плохим зрением привыкают к четкой картинке за стеклами очков. Он почти привык чувствовать слишком много запахов вокруг, слишком много видеть и слышать. Это мало чем помогало ему в обычной жизни, но он прекрасно знал, как можно применить такие навыки на охоте, поэтому сильно не жаловался. — А что они скажут? — Илья неосознанно поправил рюкзак. Саша на самом деле не приглядывался к нему, да и Лёша тоже — парни только сейчас заметили кончик ружья, торчащий из сумки на спине друга. — Может, оставить его где-нибудь? — предложил Лёша. — Нет. Я думаю, что нас можно понять, — Аня пожала плечами. — Ну, я бы поняла. Это как мышам лезть в клетку с котами. Нужно себя как-то обезопасить. Кто-то поймет это так, а для других можно и оправдание придумать. — Например? — Я просто скажу, что это для Лёши, — она нервно улыбнулась, но вот у брюнета даже мурашки по спине побежали. — Скажу, что он у нас очень нервный мальчик с очень нервным чудищем внутри. Думаю, будет звучать убедительно. — А если это на самом деле так? — вдруг спросил он. Он не заметил, как Саша вперился в него взглядом. — До выстрелов не дойдет. Я все решу раньше, чем он успеет достать ружье из сумки. Мы не будем в тебя стрелять, — девушка покачала головой. — Не надо этого. Я не знаю, на что эта дрянь внутри меня способна, и ты тоже.Никто из нас, — парень глубоко вздохнул, потирая переносицу. — Слушай, если нужно будет, я не против. — Что? — Илья нахмурился. — Стреляй. Просто выстрели. — Никто не будет в тебя стрелять. — Я не утверждаю, что все плохое обязательно случится, — он пожал плечами. — Я говорю так на всякий случай. Вы моего мнения спросить не сможете во время чрезвычайной ситуации, так что лучше заранее разобраться со всеми этими «за» и «против». Парень глянул куда-то себе под ноги, после чего нарочно громко вздохнул. Плечи его рухнули вниз, будто он скинул с себя тяжелую ношу. Он пожалел, что снова поднял голову, когда поймал тяжелый взгляд Саши. Лёша бы отвел взгляд. Блондин этого не делал. — Так, — Аня моргнула пару раз, словно приходя в себя, — мне совсем не нравится, к чему идет этот разговор. Думаю, нам лучше пойти. Раздался дружный вздох. Девушка мягко улыбнулась, бросая взгляд на Илью. Она хлопнула его по плечу, надеясь как-то приободрить, потому что сама она зажигать огонь в чужих сердцах не умела, веселить и утешать тоже плохо получалось, но зато с чем-то подобным мог легко справиться Эксайл. Вот только он, казалось, сейчас себе все пальцы сломает — с такой силой сжимал ремни рюкзака. — Боишься? — вдруг спросила она. — Иди ты, — он закатил глаза. — Это просто дурдом какой-то. Нет, серьезно, чего ты встала? Иди, лучше тебе первой показаться. Она кивнула, шустро развернулась, резко обрывая все возможные продолжения разговора. Стремительно метнулась в сторону опушки леса, на которой волки и устроили большое веселье, да метнулась с такой скоростью, что друзья еле успели догнать ее. Саша бросил нервный взгляд на один из силуэтов, который вдруг стал гораздо ближе. Из тени вышла довольно крупная фигура и остановила девушку, выставив вперед руку. Блондин даже не то чтобы увидел — он скорее почувствовал, как его недоуменно разглядывают. Может быть, этот громила с темной накидкой на плечах и размалеванным лицом был кем-то вроде серьезной охраны. Аня перебросилась с ним парочкой фраз. Мужчина внимательно смотрел сначала на нее, а потом и на них. На Лёшу смотрел он с большим подозрением, пока тот старался максимально не обращать на это внимание — пытался заглянуть за спину одного из друзей, чтобы увидеть большой костер получше. Охранник махнул рукой, и Аня буркнула ту самую одну фразу, которую Илья знал лучше всего — пожелание удачи. Он тоже умудрился ляпнуть ее почти в лицо мужчине. Тот вскинул брови, провожая паренька и бредущих за ним двух парней взглядом. Лёша не знал, сколько примерно по времени он не дышал. Стоило им добраться до опушки, как в их сторону бросилось сразу несколько десятков взглядов. На самом деле, сложно сказать, сколько здесь было народу. Но точно больше пары десятков. Причем если учитывать и тот факт, что все были разного возраста: были и совсем старики, были и детишки, которым Аня приветливо заулыбалась, махая рукой. Парень почувствовал тонкий аромат жареного мяса. Он был уверен, что где-то здесь есть крольчатина. А еще до его ушей долетала музыка, но что это были за музыкальные инструменты, он определить так и не смог, потому что совсем в таком не разбирался. Что-то вроде барабанов, кажется. Он не хотел отстать от Ани, поэтому тут же засеменил следом за ней, как и парни. Они обошли кучку людей, сидевших в кругу прямо на снегу. Те о чем-то весело переговаривались, и один из них вдруг громко засмеялся и завалился назад, падая чуть ли не на проходившего мимо Сашу. Аня успевала здороваться по дороге со своими друзьями, но все, что могли делать парни позади нее, — это миленько улыбаться, привлекая к себе внимание по минимуму. — О, черт, я определенно хочу это попробовать, — Илья пихнул его в плечо, и этот секундный толчок словно вышиб из его друга все беспокойство. — Что? Он глянул влево и его брови тут же поползли вверх. Какой-то парень в накидке и странных бубенчиках, бусинках, в куче подвесок, с разрисованными руками, вдруг ступил на горящую землю. Немного приглядевшись, Лёша заметил, что на специально приготовленной площадке то и дело мелькали теплые красноватые оттенки, которые вдруг вспыхнули, разлетаясь яркими искрами, стоило парню пробежаться прямо по ним. Аня усмехнулась, петляя между парочками. Некоторые из них о чем-то восхищенно бормотали, некоторые держались достаточно строго. Саша заметил у одной из волчиц тяжелые тоннели в ушах. Девушка держалась достаточно строго, а её длинные темные волосы были заплетены в одну толстую и тяжелую косу. Он был поражен красотой темных глаз, которыми она вглядывались в барабанщиков, будто выискивала кого-то среди них. Блондин бросил взгляд на Илью. Тот, не отрываясь, пялился на кого-то из особо почитаемых, судя по всему, особ. Лёша снова сделал глубокий вдох, не удержавшись. Запах костра и жареного мяса. Нотка веселья в воздухе. Здесь было даже… Уютно? Аня вдруг схватила его за руку, помогая протолкнуться через небольшую кучу народа.Парень и оглянуться не успел, как все вдруг пропали, растворились в его глазах, все эти разукрашенные люди из стаи с белыми лицами, черными лицами, цветными точками на лбу для странных обрядов. Из головы мигом выветрился образ всех танцующих около огня парней его возраста. Он нервно сглотнул, когда Аня развернула его спиной к огню. Он уставился на старого мужчину с седой бородой и внимательным взглядом под насупленными бровями. У мужчины тоже была ритуальная раскраска на лице, вот только не такая яркая, как у остальных. Гораздо более грозный вид ему придавала одна только тяжелая меховая шкура, которой он укрылся, усевшись на один из камней. Рядом с ним стоял, опустив глаза в пол, какой-то парень. Особенно развитой мускулатурой он не отличался, был похож больше на советника, чем на охранника. Лёша нервно сглотнул, только-только почувствовав, что девушка изо всех сил давила ему на плечи уже какое-то время. Вожак стаи пепелил его взглядом. Весь шум плясок потонул за спиной, он едва что осознавал, когда бухнулся на колени в снег. Саша и Илья, судя по всему, отстали где-то в толпе. Аня склонила голову и брюнет решил последовать её примеру. Он долго смотрел в снег, чувствуя, как дрожит. И не потому что ему холодно, как раз наоборот, ему было жарко, очень жарко. Чувствовалось что-то такое в воздухе. Жуткое. Будто ему кто-то все еще давил на плечи и затылок, заставляя не поднимать голову. От вожака стаи словно исходила аура могущества. Он не знал, сколько времени прошло, пока он стоял на коленях, скрюченный не в самой удобной позе. Он знал только, что мужчина, даже уже старик, может быть, не отрывал от него взгляда — темная макушка все еще горела. Брюнет пересилил себя и приподнял голову, мельком глядя на вожака. Тот поднял брови, поймав его взгляд. Аня пихнула его в бок. — Говори, зачем мы здесь. Лёша повторил хорошо заученную фразу, искренне удивляясь, почему его голос дрожит не так сильно, как мог бы дрожать. Быть может, дело было в том, что он все еще не понимал толком, что происходит. Аня буркнула что-то, добавив пару слов, и вожак махнул им двоим рукой, давая знак к тому, что можно подняться. Лёше показалось, что он не сможет этого сделать, потому что конечности словно онемели. Вообще-то, потом он пожалел, что поднялся. Спросить его теперь — он не прочь сидеть в той неудобной позе сколько угодно, хоть до самого утра, лишь бы не поднимать больше головы, потому что то, что он увидел, вдруг заставило все его органы подскочить до самой глотки. Он знал, что вожак, переговариваясь с Аней, бросает короткие взгляды на Лёшу, но все равно не мог свой оторвать от четверых мужчин, стоящих поодаль.И он прекрасно понимал, что они смотрят на него в ответ. Одного взгляда на шкуры на спинах этих мужчин, на их глаза, блестевшие в свете костра из-под черепа какого-то животного, который выступал у них в качестве маски, хватило, чтобы вспомнить все. Вспомнить запах собственной крови. У него вдруг зачесались две метки, оставленные ему в ту ночь, когда его прокляли. Это были те друиды. Кто-то из тех, кто проводил ритуал. У одного была повязка на руке, видимо он пострадал в небольшой потасовке, которую устроили друзья Лёши, пытаясь его спасти. Брюнет не был уверен, помнил ли он подобные детали до этого. Ему казалось, что не ляпни о его смерти Илья тогда за ужином, без разницы, он бы вспомнил об этом сейчас, и все из-за одного только взгляда. У него кулаки сжались до хруста. — Лёш, слушай, — Аня осторожно хлопнула друга по плечу. Вид у неё был весьма и весьма обеспокоенный. Лёша успел украдкой глянуть на вожака стаи — тот как раз переговаривался с тем парнем, что стоял рядом. — Мне нужно поговорить с отцом. Если что вдруг — я тебя позову. Пока что иди, можешь поесть, потанцевать, я присоединюсь, когда все улажу. — Все в порядке? — он нахмурился. — Да, не переживай. — Стой, подожди, — брюнет нахмурился. — Ты — дочь вожака стаи? — Я тебе позже отвечу на любые вопросы. Но сейчас он хочет поговорить лично со мной. — Ладно. — Найди парней. Не оставляй их одних. Особенно Илью. — Ладно. Деревяшкин бросил еще один взгляд на четверых в масках, потом развернулся и пошел к костру, полагая, что ближе к центру легче всего начать поиски друзей. Он вздрогнул, когда высокий столб пламени вдруг стал еще выше, пуская по сторонам искры. Брюнет воздухом подавился, почувствовав резкий удар в живот. Глянув вниз, он заметил курчавую голову худого паренька, радостно улыбающегося, будто их встреча — самое лучше, что только случилось с ним за весь вечер. Пальцы мальчишки крепкой хваткой держали куртку Лёши, а он в свою очередь сжимал руками хрупкие плечи. — Простите, не заметил, — буркнул мальчик, но не отдернулся. Он во все глаза изучал парня перед собой. Лёша даже смутился. — Не слишком сильно врезался? — Чего? — брюнет моргнул. — Нет-нет, что ты. Парень, ты бы… Он улыбнулся, показывая ладони. Мальчик понял, что его никто не держит, даже намек понял на то, что неплохо было бы отпустить куртку незнакомца, только вот все равно ничего не сделал, только улыбнулся еще шире. — Меня Глеб зовут. А вас? — Тебя. Можно на ты, ерунда. Лёша. Меня зовут Лёша, — он мягко улыбнулся. Хватка пропала. — Наверное, это все у тебя спрашивают. Ты, знаешь, звезда здесь. Что-то вроде того. Я подумал, что смогу произвести впечатление, налетев на тебя. — Очень странный способ знакомиться, — отметил он. — Ко мне еще никто не подходил за все то время, что я здесь. Так что ты первый. — Правда? — глаза мальчишки вдруг загорелись, у него будто второе дыхание поверх первого открылось. Смотря на эту надежду во взгляде, брюнет вдруг понял, что даже если бы этот мальчуган подошел двадцатым, пришлось бы соврать. — Правда. — Тебя Аня привела? — Да, меня и моих друзей. — Помочь найти их? — Глеб грозился снова вцепиться мертвой хваткой в его куртку. — У меня сегодня ритуальный танец. Я очень волнуюсь, знаешь. — Ты один танцуешь? — Нет, с моими друзьями. Но я все равно очень переживаю. — Я уверен, что все будет в порядке, — Лёша не знал, насколько будет уместно делать нечто подобное по отношению к незнакомому мальчишке, но все равно осторожно хлопнул его по плечу, стараясь приободрить. — Хочешь посмотреть? — Я думаю, что буду здесь и гляну одним глазком. Кстати, ты знаешь наш язык? Откуда? — Его здесь знают некоторые. Из нового поколения по крайней мере. Была тетка у Ани, которая понимала ваш язык. Здесь её не очень любили, но никто не мог так управляться с молодняком. Она учила Аню, а теперь та выросла и учит нас. — Значит, у вас тут молодняк теперь двуязычный? — Да, насчет остальных не знаю. Иногда пользуются вашим, но выходит не очень. — Ну если что, то буду знать, к кому обращаться за помощью. — Так что кстати об этом? Помочь тебе найти друзей? Лёша вдруг услышал крик Ильи и радостное улюлюканье толпы. Глеб недоуменно скривил брови на шум и довольный гогот, а брюнет лишь растянулся в широченной улыбке. — Нет, думаю, одного я уже нашел. Спасибо за предложение. Удачи тебе. — Приходи посмотреть. — Я постараюсь, спасибо. Он улыбнулся, снова хлопнув мальчугана по плечу. Тот рассмеялся и нырнул в гущу людей, мигом теряясь среди меховых накидок и пестрых раскрасок. Лёша прибавил ходу, направляясь прямиком на шум. Ему не нужно было долго искать — достаточно всего лишь обойти костер, да протолкнуться через парочку зевак, что-то весело выкрикивающих и машущих руками. Он удивленно вскинул брови, заметив на одном из них куртку Ильи. Выйдя вперед, он едва удержался от того, чтобы не засмеяться. Его друг босиком стоял на снегу, пританцовывая, в одном свитере (или двух, черт знает, сколько он там натянул) да шапке-ушанке. Одно ругательство за другим срывалось с его губ, и он продолжал переступать с ноги на ногу, глядя на тлеющую дорожку перед ним. Какой-то старик без парочки передних зубов стоял прямо за ним, хлопал по спине, подбадривая, и все кивал и кивал, балакая что-то все на своем языке, да пальцем показывал на угли. — Я знаю. Не надо! Дай мне секунду, мужик, у вас тут по сколько пар яиц у каждого, что вы такое вытворяете?! — вдруг затараторил он. — Ты только не толкайся! Старичок закивал, растягиваясь в широченной улыбке. Его ладонь в какой-то момент с такой силой ударила парня между лопаток, что тот подскочил на месте, выгибая спину, и как раз после этого его мягко подтолкнули вперед. Лёша вскинул брови, присвистнув, когда Илья рванул по дорожке из тлеющих углей. Вслед ему полетела целая куча наставлений, или, быть может, причитаний. С каждым шагом парень умудрялся выплевывать новое ругательство — одно хуже другого. Судя по всему, это и есть запах истерики. Лёша зааплодировал, когда его друг бухнулся на коленки в снег, продолжая что-то там покрикивать. Один из чудиков стаи вдруг подлетел к задыхающемуся от подступающего к горлу радостного гогота Ильи и стянул шапку с его головы. Напялил на себя. Лёша не сдержал хохота, когда его друг поднялся, закатывая глаза, стоило этому пареньку, весело болтая торчащими «ушками» головного убора, начать скакать по снегу, что-то выкрикивая. Он изображал Эксайла, причем, довольно удачно. Тот лишь фыркнул, сдергивая свою шапку с чужой головы. — Тебе не идет. И ботинки верните! Ботинки вернули. Швырнули чуть ли не в живот — он едва успел поймать. Только покачал головой, не сдерживая улыбки. Вытащил из обуви теплые носки, принялся натягивать все обратно, успев бросить взгляд на хохочущего Лёшу. — А ты чего ржешь вообще? Хочешь — тоже пройдись. — Откажусь, спасибо. — А я вот еще крольчатины хочу. Столько дел, столько дел, ты не поверишь просто, я же сов-твою мать! — он выкрикнул последние слова буквально в лицо друга, того аж передернуло. Брюнет не сразу понял, в чем дело, пока чьи-то мягкие аккуратные ладошки не обвили его руки. По лицу Ильи увидел, что лучше не оборачиваться, но лица Эксайла уже не было видно, когда его накрыла куртка, прилетевшая откуда-то сбоку, так что без разницы, чего он там пытался сказать своим взглядом. Деревяшкин глянул назад и тут же подавился воздухом, поднимая взгляд и чувствуя, как щеки покрываются густым румянцем. — Решено, друг мой, я остаюсь тут жить, — Илья с широко распахнутыми глазами глядел на темные кудри девушки, повернувшейся к нему спиной. Лёша подумал, что если бы она стояла передом к Илье— тот точно бухнулся бы в снег без чувств. Еще одна девушка стояла рядом с деревянным подносом. И они обе были практически обнажены. Нет, серьезно, за пару секунд брюнет мало, что успел разглядеть. Он вообще не сразу понял, что у девушки, которая вдруг выплыла перед ним, словно мягкое и пушистое темное облако, не было совершенно ничего, что могло бы закрыть её грудь. Он думал, что это наряд такой, а оказалось, что у неё просто вся кожа заляпана краской, и это такой рисунок. Пальцы у неё тоже были в краске, только подсохшей. Лёша больше думал о том, как ей не холодно. Меховая накидка это, конечно, тепло, но все же. Девушка обмакнула пальцы в несколько чашечек, стоящих на подносе. Брюнет вздрогнул, когда она потянула к его лицу свои руки. Он почувствовал холод от краски. Девушка растянулась в мягкой улыбке, опуская его голову, чтобы ей удобно было красить. Она делала осторожные мазки, что-то бормоча. В какой-то момент он заметил жадный взгляд друга. — Господи, не пялься так! — Лёша. Они голые. Они же почти голые,Лёш! — Животное. — Кто бы говорил. Так, знаешь что, я сейчас тоже получу супер рисунок на лице, а потом позову Сашу. Он должен это увидеть, черт возьми. Деревяшкин лишь вскинул брови, подавив легкую ухмылку. Илья пару раз моргнул, отрывая взгляд от девушки с подносом, словно ему в голову вдруг заползло осознание того, что он вообще сказал. — Ах, да, ему же по боку. Вот черт. Залипает где-то на полуголых мужиков, наверное. Ты бы ему люлей отвесил что ли, Лёш, стыдоба какая. Рука девушки на секунду замедлилась. Она мягко улыбалась, поглаживая Лёшу по щекам. Он был уверен, что покраснел от смущения, поэтому отчетливо чувствовал холод чужих рук. Он расслышал пожелание удачи, поэтому тихо произнес заученную фразу в ответ, поздравляя девушку с праздником. Эксайл чуть в лужицу не растекся, когда девушка с краской на пальцах вдруг повернулась к нему, готовясь сделать торжественную раскраску на его лице. Парень едва удержался от комментариев, когда она потянула его на себя, чтобы он немного присел и ей было удобнее раскрашивать лицо человека, который был намного выше её. — Лёша, только не уходи, меня если что откачать нужно будет, — взмолился он, растягиваясь в блаженной улыбке, когда девушка мягко погладила лицо, коснулась пальцами кончика носа, размазывая краску. Лёша вздрогнул, когда еще одна девушка набросила на него браслет. Он тихо пожелал удачи и ей, получив в ответ благодарный кивок, и уставился на деревянные фигурки, служащие украшением браслета. Он заметил что-то, напоминающее волка, полумесяц, дерево. Илья рассыпался благодарностями, хотя девушки вряд ли понимали так много, как хотелось бы. Он хотел об этом сказать, да видел, что смысла особо нет. — Нужно Сашу найти, — буркнул он. — Да, конечно. Ищи, а я присоединюсь, принесу с собой чего-нибудь вкусненького, — Илья махнул рукой. Деревяшкин вздохнул. Он понятия не имел, как его разукрасили, но если судить по лицу Ильи, то очень даже неплохо. Да и вообще, если бы не современная одежда, то его вряд ли можно было отличить от любого другого члена стаи. Разве что шкуры не хватает. Парень двинулся сквозь толпу пританцовывающих людей. Где можно было искать блондина, он не имел ни малейшего понятия. Рядом с костром вдруг возникла женщина в возрасте, она странно изогнулась, подняв руки. Он удивленно вскинул брови, когда она вдруг протяжно запела, стоило барабанам смолкнуть на секунду. Уже через мгновение музыканты подхватили её тяжелый голос и застучали в ритм. Несколько человек из стаи тоже подняли руки и, притоптывая, принялись подпевать. Он никогда бы не подумал, что ему удастся послушать настоящие племенные песни, но то, что звучало сейчас, по-другому назвать и не получалось. Он прикрыл глаза, позволяя себе раствориться в этой мелодии, сделал глубокий вдох, выдох, и сам не заметил, как расслабился настолько, что все ароматы, которые он так долго игнорировал, вдруг рванули к нему. Он явно чувствовал запах каких-то угощений, запах пота, еще чего-то, какой-то сладкий запах. Он стоял, продолжая вертеть головой из стороны в сторону. Запах Ани. Запах костра, деревьев, мяса. Парень замер, поймав из вереницы ароматов один-единственный. Сердце бухнуло под самую глотку и Лёша почувствовал что-то вроде того, что чувствовал во время охоты. Он будто подхватил ниточку, которая могла привести его к источнику запаха. И брюнет двинулся по поляне прямиком по ней, все еще держа глаза прикрытыми. Пальцы его дернулись, на губах вдруг появилась улыбка. Он словно попытался ухватиться за эту самую ниточку, которая вела его сквозь толпу. Он делал шаг за шагом, едва ли чувствуя то головокружение, которое пришло к нему на охоте, стоило немного походить с прикрытыми глазами. А теперь все обошлось. Почти. Он воздухом подавился, спотыкаясь об какой-то пень. Мог и упасть, если бы не чья-то крепкая хватка. — Ты что, совсем дурачок? Скажи спасибо, что пенек, а не костер, ты чего с закрытыми глазами ходишь? — Саша хохотнул. — Где Илья? Чего вы шатаетесь? Я замучился вас ждать. Лёша опустил взгляд на друга. Тот продолжал держать его за рукав куртки, сидя около какого-то бревна. На его лице играли блики от огня, украшая широченную улыбку. Вообще, если быть честным, брюнет и не надеялся её еще когда-нибудь увидеть. Он еще раз неосознанно втянул чужой запах. Веки потяжелели, а ноги стали ватными за каких-то пару секунд. Он бухнулся вниз, садясь рядом с Сашей. — Тебя что, раскрасили уже? — спросил блондин, разглядывая рисунок на его лице. — Сильно? — Вообще-то нет. Так, пару мазков есть, точки. Но все нормально, можешь не переживать. — Илью тоже раскрасили. — О, я представляю его лицо, — он хохотнул. — Я видел уже этих девчонок — без верха расхаживают. И как им только не холодно? Лёша поддержал смешок, после чего поспешно отвел взгляд от друга. Нет, серьезно, это буквально первый раз, когда им удается поговорить практически наедине. С того вечера им удавалось переброситься только парочкой фраз. Парень думал, что ему точно будет, что сказать. Он полагал, что и у друга будут идеи о том, как лучше начать тот разговор, который нужно было начать и закончить в любом случае, потому что были кое-какие нерешенные вопросы, которые следовало срочно решить, чтобы избежать любого непонимания. Лёша уставился на костер, терпеливо дожидаясь того момента, когда Саша скажет хоть что-нибудь. — Знаешь, а это даже немного странно. — Что? Он ответил слишком быстро и резко, — явно волнение сделало свое дело, но блондин ничего не заметил, вздыхая. — Мы столького о них на самом деле не знаем. На самом деле достаточно милый народец. Веселый. — Не все. — Ну, не все, это точно. Но в чем я точно убедился, так это в том, что я не буду наговаривать на простых волков из стаи, грести всех под одну гребенку. Я уже видел несколько друидов. Или как их нужно называть, без понятия. В огромных черепах расхаживают, как в масках. Вот это жуть, да, согласен, но остальные... Лёше не нужны были красочные описания. Он вообще сомневался, что эти образы когда-нибудь вылезут из его головы, мыслей и кошмаров. — Я думаю, что и к Ане у нас отношение изменится. Её здесь любят. — Не все, — снова повторил он. — Ладно-ладно, любитель портить настрой, — Саша вдруг оперся локтем о пень, а нога его согнулась в колене. Он немного повернулся к Лёше, чтобы видеть его лицо. — Ты хочешь со мной поговорить, так? Брови брюнета поползли вверх.Чего он точно не ожидал, и чего он, быть может, даже опасался, так это вопроса в лоб. — Я… — Хочешь спросить по поводу вчерашнего вечера? — Не против, вообще-то, узнать об этом всем побольше, — он прокашлялся, стараясь отогнать волнение. — Что конкретно ты хочешь узнать? Просто, да, желания делиться деталями у меня нет никакого. — Ты не разозлился? — осторожно спросил он, ожидая худшего ответа. Саша долго сверлил его взглядом. Даже, кажется, слишком долго. Брюнет нервно прокашлялся, терпеливо ожидая того, что скажет друг. — Ты серьезно все еще думаешь, что в чем-то виноват? Лёнь, это все такие глупости, я не знаю, почему ты вообще переживаешь по этому поводу, — он вздохнул. — Серьезно, расслабься. Я прекрасно знаю, что это был не ты. Если ты хочешь забыть этот конфликт, я с радостью тебя поддержу. — Ты просто не знаешь всего. — В каком смысле? — он прищурился. — Я не особо сопротивлялся. — Ты устал, это нормально, тебя можно понять. — Дай мне договорить, ладно? Мне очень тяжело все в кучу сложить, но я хочу все объяснить, — Лёша дождался неуверенного кивка, после чего продолжил. — Не думаю, что я не хотел этого. В том смысле, что я лишь о чем-то думаю, и эта тварь внутри меня пытается помочь. Она всегда пытается мне помочь, в этом и проблема, потому что помогать она не умеет. Она как-то странно воспринимает каждое мое мимолетное желание или мысль. Если я на секунду подумал о том, что не хочу умереть и мне нужна помощь, то волк уже залез ко мне в голову и взял контроль над телом. И он помог мне. Сделал то, что я мог бы по идее сделать, но на что у меня никогда не хватило бы ни духу, ни умений. Понимаешь? Я всего лишь на секунду расслабился. — Погоди, ты что ли серьезно хотел… — Поцеловать тебя? — он чувствовал, как у него язык заплетается, но он старался максимально это игнорировать. — Я не знаю. Я был в таком дурмане, пока он управлял мной, я вообще не понимал, что происходит. Я мог почувствовать твой запах и подумать о том, как он мне нравится. Мог на секунду вообразить что-то не то, и этот полоумный уже рвался делать что-то. Саша моргнул. Брюнет неловко барабанил пальцами по коленке. — Я в любом случае постараюсь понять тебя. — Спасибо, — Лёша мягко улыбнулся. — Но я хотел сказать кое-что еще. — И что же это? Я очень хочу, чтобы ты держался от меня подальше, если волк возьмет контроль. Ясно? — Ха. Деревяшкин удивленно вскинул брови. Он ожидал какой угодно реакции, но только не такой. Блондин лишь фыркнул и покачал головой. На самом деле на такое можно было только бесконечно долго причитать, но по лицу друга было понятно сразу, что отступать от своего уверенного, но тем не менее до жути безрассудного «ха» он не собирается. Лёшу раздражало, когда он совсем ничего не мог сделать. Саше можно было доверять, но сейчас была та ситуация, когда на него надеяться не было смысла. Он все равно будет делать по-своему. — Все еще считаешь себя виноватым в том, что меня забрали? — Есть такое. Так что я буду рядом, если что вдруг. Он ведь даже не спрашивал. Просто утверждал, причем, говорил с такой упрямостью, что тошно становилось. Понятия ведь не имел, о чем вообще говорил, Лёша сам не знал, насколько он может быть опасен. Это никто знать не мог. — Он ведь как-то по-особенному ко мне относится, да? — вдруг забормотал Саша, смотря вперед. — Понятия не имею. Ни разу его не видел. А слышать даже не хочу, так что… — Ладно, с этим мы разберемся. Ты поговорил с вожаком? — Он отец Ани, кстати говоря, — отметил он. — И он пока лично с ней остался поговорить. Она мне сказала вас найти, поесть, потанцевать, короче, чем-нибудь заняться, пока будут решаться все проблемы. — Решаться все проблемы, связанные с тобой, при этом без тебя? — Ну да, — он вздохнул, после чего пожал плечами. — Мне мелочь пробегающая говорила, что скоро начнутся какие-то ритуальные танцы, — Саша обвел взглядом народ, собирающийся в кучу около костра. — Что-то вроде обряда посвящения, принесут детей годовалых. — Серьезно? — Ты разговаривал с кем-нибудь? — Да, был один паренек. Глеб. Я познакомлю вас. Он сказал, что будет участвовать в плясках, пригласил посмотреть. — Они, кажется, начинаются. Пойдем тогда, что ли? Нужно еще Илью найти. — Он точно такое не пропустит. Парни с тяжелыми стонами поднялись с бревен — усталость иногда давала осебе знать, как и постоянный недосып из-за чрезмерного волнения, которое пульсировало где-то в голове круглые сутки и наотрез отказывалось растворяться в мирной и уютной атмосфере, которая сейчас их окружала. Лёша отряхнулся от снега и вместе с другом пошел поближе к другой стороне, к собирающимся в кучу волкам. Парень подскочил от резкого крика почти под ухом. Та же самая старушка, которая начинала петь совсем недавно, теперь что-то громогласно объявила, подняв руки к небу. Все головы тут же обратились к ней, а барабаны заглохли. Лёша поймал в толпе кудрявую голову Глеба, который натягивал на себя бусы. Он уже успел разрисовать себе лицо для танцев, и теперь выглядел как точная копия воина из какого-нибудь племени. Саша вдруг нырнул куда-то вниз. Брюнет и не заметил, как все начали садиться на землю под громкий голос женщины. Язык звучал довольно красиво, хотя и слышать было его ужасно непривычно. Это секундное замешательство Лёши помогло Илье отыскать среди остальных его разрисованную мордашку. Он быстро заметил друга и мигом присел, чтобы не торчать столбом среди сидевших на земле волков из стаи. Парень продирался через людей, ползая по снегу. Лёша схватил его за расстегнутую куртку и помог подобраться поближе. Саша сидел рядом, Илья сидел рядом, а народец обратил взоры к одной из своих жриц, которая продолжала расхаживать между рядами сидевших, махая руками и двигаясь достаточно плавно для своих лет. Под глазами у неё была размазана краска, будто растекшаяся от слез, она была размазана по щекам, придавая женщине даже немного устрашающий вид. Лёша заметил небольшое пролысение на её шкуре, похожее на жуткий шрам. Жрица ходила, продолжая загадочно бормотать что-то на языке стаи, друзьям удалось услышать несколько раз имя богини Дианы, в остальном же была полная неразбериха, практически ни одного слова нельзя было понять. После грозного вскрика женщина опустилась на землю. Сразу после этого заиграли барабаны, их громкий голос мешался с шипением бубнов. Лёша вздрогнул, когда толпа начала запевать, стоило нескольким головам подняться выше остальных. Он не сразу понял, что на ноги встали дети, участвовавшие в танце. Среди них был и Глеб. Огромные ободки с перьями вдруг повыскакивали со всех углов и под ритмичные удары поплыли по сторонам. Лёша следил взглядом за одним, другим. Детишки разных возрастов, все размалеванные и разодетые, кружили между сидящих взрослых. Он заметил пятилетнего ребенка, который все не попадал в такт, поднимая ноги и топая. Были дети и постарше, судя по росту, может лет десять, одиннадцать. Он был уверен, что здесь есть и девочки, и мальчики, — у последних на шее болтались тяжелые бусы из непонятного материала. А еще у девочек на лице была немного другая раскраска. Деревяшкин с упоением следил за ритуальным танцем, внимательно смотря за тем, как кружатся дети. В какой-то момент они нырнули вниз, прячась среди сидящих взрослых.Старуха снова что-то вскрикнула, и на этот раз он в её бормотаниях услышал имя своей подруги. Аня была где-то рядом, судя по всему. Долго искать её не пришлось. После того, как барабаны смолкли, с новым ударом они подняли из толпы чей-то бледный череп, украшенный цветными пятнами. Лёша замер, наблюдая за тем, как из толпы ближе к костру вдруг поднимается тонкая фигура. Удары стали раздаваться гораздо быстрее и ритмичнее, когда показалась аккуратная талия танцовщицы с черепом на голове в качестве маски. Лёша мог и не узнать Аню, если бы не знакомая темная копна волос. Он не мог понять, во что она одета, но на ней точно был какой-то топ, украшенный бусинками, сама девушка была завешана браслетами, на локте был повязан кусочек ткани. — Да ладно? — выдохнул Илья. Длинная юбка оголяла одну ногу. Девушка затрясла бедрами в такт ударам. Пальцы её легко дернулись, — Деревяшкин едва уловил осторожное движение. Аня медленно подняла руки, отчего браслеты на её руках зазвенели. Бусинки, висящие на поясе, дрогнули, когда она снова ритмично дернула бедрами. Оголенная талия блестела бликами от костра. Темная копна волос закачалась из стороны в сторону, когда она наклонилась вправо. Влево. Деревяшкин глянул по сторонам. Он и не заметил тяжелый гул голосов, которые подпевали барабанам, делая атмосферу еще более проникновенной. Брюнет поймал внимательный взгляд Ильи, который дергался туда-сюда, ни на секунду не отрываясь от аккуратной фигуры. Аня действительно танцевала удивительно. Руки у неё двигались медленно, Лёша не мог понять, какое конкретно движение делает девушка, пальцы как-то странно изгибались. Она вдруг принялась поворачиваться, покачивая бедрами. Взгляд брюнета упал на талию, которой она умудрялась плавно двигать вперед-назад, при этом крутясь вокруг себя. Он был уверен, что он слышал чьи-то глухие и быстрые удары сердца совсем рядом. Аня двинулась сквозь толпу, осторожно обходя людей из стаи. Она проводила по ним руками, успевала гладить головы детишек, касаться перьев на их ободках. В какой-то момент она пошла в сторону Саши. Лёша задрал голову, наблюдая за тем, как плавно изгибается тело девушки. Она вдруг прошла мимо. Пальцы её зарылись в светлую копну волос на голове Саши. Она погладила сначала его по голове, а потом её ладонь двинулась и в сторону Лёши. Он прикрыл глаза, пряча лицо в её тени. Илья вздрогнул, сжимая кулаки, когда девушка пробежалась пальцами по его подбородку, после чего легонько щелкнула по носу. Он проводил ее взглядом, когда та отдалилась, снова ныряя в толпу, а потом глянул на Лёшу, и по его лицу можно было прочитать только «Нет, ну ты видел?!». Брюнет растянулся в широченной улыбке, когда из толпы ему вдруг кто-то махнул маленькой ручкой, наверняка Глеб. Он чувствовал себя уже не так плохо, как несколько дней назад, и теперь был уверен, что он хочет чем-то помочь народу. На секунду ему в голову закралась мысль, что он действительно готов что- нибудь полезное сделать, раз уж его выбрали. Он был готов решить все проблемы, со всеми договориться. Быть может, Аня ошибалась, говоря некоторые вещи, хоть в ней и редко когда приходилось сомневаться. На самом деле он подумал о том, что неплохо было бы предложить вариант с исполнением собственного предназначения. Сосуд, или кто он там. Неважно. Он снова оглядел счастливые лица людей-волков. Кто же знал, что с ним такое случится. Скажи кто ему об этом всем недели три назад, он бы умер от смеха, но теперь было совсем не смешно. Он решил, что он не хочет быть «карателем». Раз он может попробовать хоть что-то изменить, хоть как-то повлиять на исход событий, то почему бы не стать «спасителем»? Нужно лишь научиться держать поводок, или же договориться с тем, что рылось в его душе где-то глубоко внутри. Можно сказать, что он вдохновился духом этой стаи. Он не знал, загорелся ли подобный огонек в глазах их друзей, но он сам теперь был готов попробовать хоть что-то сделать. Предложить свои варианты. Бороться, а не оставлять все на других. Он так устал сдаваться и бежать. Раз уж ему дана сила, которая позволяет дать отпор, так почему бы не использовать её правильно? *** Парадеевич разглядывал Лёшу, задумчиво жующего один кусок мяса уже несколько минут. Слишком уж серьезное выражение его напрягало. Было видно, что брюнета лучше не трогать сейчас, но при этом хотелось попросить сделать лицо попроще. Эксайл же вообще уже третий кусок ронял в снег, чертыхался и словно просыпался ото сна, но потом, как только начинал есть, его глаза опять покрывались пеленой. Саша чувствовал себя немного неуютно, сидя рядом с друзьями, полностью погруженными в собственные мысли. Сам он категорически не хотел этого делать, потому что прекрасно знал, на какие темные мыслишки, способные мгновенно испортить настроение, он набредет от скуки. Лёша вдруг прокашлялся, видимо, чуть не подавившись мясом, Саша думал, что его друг скажет хоть что-нибудь наконец, но брюнет бухнулся обратно в размышления так же быстро, как и выбрался из них, чтобы вздохнуть. Несколько минут назад к ним подошли несколько разукрашенных человек, они что-то буркнули Лёше, тот лишь кивнул, ничего не понимая, но потом пришла Аня, которая быстренько объяснила, что пока проходит ритуал передачи анимы детям, им можно поесть. Позже Лёше можно будет примерить свою шкуру. Тот не совсем понимал, что ему теперь делать. Еще совсем недавно он сидел, готовясь горы свернуть, а теперь будто готовился к серьезному испытанию. Ну, а по-другому и назвать нельзя было то, через что ему предстояло пройти. Судя по всему, отец Ани, по совместительству вожак этой большой стаи, да еще эта кучка полоумных друидов решили проверить, насколько можно контролировать их новое оружие, и не лучше ли его сразу убить, чтобы проблем меньше было. Девушка сказала ему морально подготовиться. Видимо, этим он и занимался, иначе как можно было объяснить его максимально мрачное выражение лица. Саша хотел что-нибудь сказать другу, как-то приободрить, но слов никаких все не мог подобрать. Он понятия не имел, что можно сказать вообще в такой ситуации. Все, что мог сделать — это побыть рядом. Илья тоже не выглядел особенно радостным, когда сказали, что сейчас его друг может впервые обратиться в полноценного волка. Так что они сидели и терпеливо ждали, пока придет Аня и приведет их в круг людей, только и ждущих, когда, мистер спаситель и символ единения и всякое такое прочее, наконец решит их судьбу. Брюнет отложил кусок мяса и тяжело вздохнул. — Что? — тут же спросил у него Илья. — Да кусок в горло не лезет. — Вот и хорошо. Никого не сожрешь. — Это не смешно. — Черт, чувак, я знаю, — он потер переносицу. — Мы рядом, окей? Аня здесь. Тут пока маловато шансов, что если все выйдет из-под контроля, то покатиться в полную задницу. Уж кто-кто, а вожак стаи не даст тебе разбушеваться. — Держи ружье наготове. Саша подумал, что Илья будет спорить. Но тот лишь мрачно кивнул, из-за чего сердце блондина буквально бухнулось в черную яму. Он вздрогнул, когда кто-то мягко коснулся его плеча. Когда парень обернулся, то столкнулся взглядом со жрицей. Лёша подскочил на месте, оттряхнул руки. Выглядел он ужасно взволнованным, но его можно было понять. Саша поплелся за друзьями, когда те пошли следом за женщиной. Когда блондин поднял взгляд, заметил, что рукой ему показывали сесть в толпу людей. В первые ряды, да, смотреть за тем, как проходит мгновенный метаморфоз его друга. Народ освободил немного места для проведения обращения, - люди расселись по кругу. С одного края на большом камне восседал сам вожак стаи. По правую руку от него стоял советчик, — маленький и неприметный юноша, рядом дочь. Аня уже успела одеться потеплее и набросить на себя белую шкуру. Она держала руки спереди крепко сцепленными в замок. Нервничала, кусала губу. Лёшу жрица взяла за руку и подвела поближе. Саша, не отрываясь, следил за ним взглядом. Он так хотел, чтобы все кончилось хорошо. Так хотел, чтобы у него все получилось. Когда вперед вышли жрецы в масках, брюнет заметно отступил, но быстро взял себя в руки. В этот раз они не рвались его схватить, привязать к дереву и резать. Один из мужчин нес в руках тяжелую черную шкуру. Лёша поморщился, чувствуя запах собственной крови, исходивший от жесткого меха. Жрец остановился на пару секунд перед брюнетом. Саша нахмурился. Мужчина сделал еще один шаг вперед. И еще. Брюнет нервно сглотнул, не отрывая взгляда от шкуры. Блондин зажмурился. Когда он снова распахнул глаза, жрец уже возился с застежкой на шее Лёши. Аня стояла, удивленно вскинув брови. В этой раскраске и с темной шкурой за спиной парень едва ли чем отличался от остальных членов стаи. Если быть точным, он на какую-то долю им и являлся. Парадеевич проглотил тугой ком из переживаний и немого страха. Раздались торжественные бормотания жрецов. Аня подхватила их, как и вожак. Все вокруг вдруг начали что-то тараторить, и только друзья переглянулись. Деревяшкин мотал головой, руки его болтались по сторонам, он совсем не знал, куда их деть, чтобы даже не касаться шкуры, которую на него набросили в качестве накидки. Пальцы его в какую-то секунду задели темную шерсть, и он чуть себе губу не прикусил. В поисках помощи он бросил взгляд на Аню. Девушка одними губами прошептала «обращайся», прерывая молитву, но брюнет совсем не знал, как это сделать. — Сдавайся. — Что? — Лёша моргнул. — Закрой глаза. — Я не… — парень обвел взглядом толпу, не находя хозяина голоса. Когда он узнал его, сердце бухнулось куда-то вниз. То круглосуточное бормотание в его голове. Волк призывал его сдаться. — Глаза. Саша старался игнорировать трясущиеся руки. Он не хотел смотреть на друга, но смотреть больше было некуда. Брюнет вдруг вскрикнул, бухаясь на коленки. На секунду поднял взгляд на вожака стаи. Бормотания не смолкали ни на секунду. Раздался такой громкий хруст костей, что Илья закрыл себе рот рукой, чтобы заглушить ругательства. Саша поймал обеспокоенный взгляд Ани, на лбу которой уже пролегла морщинка. Он пытался понять, все ли идет правильно. Так ли должно быть. Лёша мог не обратиться. Он мог умереть во время обращения, и в таком случае его не получится откачать. Парень выгнулся на земле, срываясь на крик боли. Саша хотел закрыть себе лицо руками, зажмуриться, отвернуться, но все тело будто онемело, и он совсем ничего не мог сделать. Вообще. Вожак стаи поерзал на месте, когда крики превратились в тяжелые всхлипы. Лёша перекатился набок, накрываясь шкурой с головой. Блондин заметил, что некоторые из толпы перестали бормотать молитвы и теперь тоже взволнованно переглядывались. В их глазах читалось беспокойство. Еще один хруст нереальной громкости чуть не вышиб душу из Саши. Ему больно. У него ломались кости. Одна за другой. В какой-то момент громкий крик растворился в тишине вместе с бормотаниями. На смену молчанию быстро пришло тяжелое дыхание. Саша не сразу понял, что он сидит, зажмурившись. Он не хотел открывать глаза. Глотка сжалась, в глазах защипало. Ужасно защипало. Он так не хотел смотреть. В ушах стучала кровь, парень заставил себя выдохнуть. И приоткрыть один глаз. Огромная темная туша, лежавшая на земле, имела совершенно непонятные очертания. То ли Лёша, который завернул себя в шкуру во время метаний в агонии, то ли черт знает что вообще. Он прищурился. Пальцы Ильи сжались на ружье. Тишина. — Лёша? — осторожно спросила Аня. Бесформенный темный комок, очертания которого блондин так и не смог разглядеть, вдруг зашевелился. Глаза Саши широко распахнулись, и он себе язык прикусил, когда на фоне белого снега вдруг показались черные волчьи уши. На снегу, где еще несколько мгновений назад парень корчился от боли, теперь лежал черный волк нестандартных размеров с чересчур большой для обычного волка грудной клеткой и длинными задними ногами. Точно такой же, каких Саша уже успел вдоволь повидать, будучи на волоске от смерти. Волк, не отрываясь, смотрел на Аню. Саша ждал комментариев Ильи. Что-то в духе «твою же мать» или «мать вашу», или как он там еще любил выражаться, когда слов не хватало. Но тот сидел, широко распахнув глаза, и с нескрываемым ужасом пялился на того, кого он обычно называл лучшим другом. На чертового Лёшу, обратившегося в волка. Черные уши дернулись. Блестящие глаза медленно обвели толпу взглядом, а потом вернулись к Ане. — Лёш, ты меня слышишь? Вместо ответа волк снова дернул ухом, прежде чем раскрыть пасть. Саша закрыл уши руками, потому что на секунду ему показалось, что этот рык оглушит его. Илья сжал ружье покрепче, стоило в полутьме блеснуть ряду невероятно острых зубов. Вожак удивленно вскинул брови, подозвав к себе одного из жрецов. В толпе зазвучало обеспокоенное шипение. Волк, которого у Саши язык не поворачивался назвать Лёшей, вдруг поднялся с земли, вставая на четыре лапы. Все еще пошатываясь, он резко повернул голову в сторону вожака, ощетинившись. Второй оглушительный рык заставил людей подскочить на месте. Саша не отрывал взгляда от озверевшего Лёши, когда Эксайл с криком схватил его за капюшон куртки и дернул вверх, чтобы поднять на ноги.