Отреченный

Кусан. Она сказала «чистая кусан». Лёша грубо отмахнулся от Ильи, продолжая вытягивать доску за доской. Его сердце буквально отплясывало чечетку, пока он задыхался, будучи не в силах справиться с собственным волнением. Ужасно ныли все конечности, кроме этого раздражало ощущение, что кожа на груди сейчас просто лопнет — настолько все жгло и чесалось. Ему приходилось по максимуму игнорировать неприятные покалывания, но вообще это было не так уж и сложно сделать — все мысли крутились вокруг другого. Парень отбросил следующую доску в сторону. — Лёш, успокойся, — Илья тяжело вздохнул, потирая переносицу. Он чувствовал, как вокруг нарастает напряжение, но при всем при этом старался максимально в него не вписываться. — Я помню. Я все-таки кое-что вспомнил, — проворчал вдруг он. Аня держалась в стороне, но весь ее вид говорил о том, что если что — она с легкостью выпрыгнет вперед в полной готовности встать на защиту. Лёша тяжело дышал, разбрасывая доски в сторону. Саша прикрыл рот ладонью. Он с ужасом смотрел на то, как брюнет безумно чертыхался, на то, как его друг рычал, кроша все в щепки. Это напрягало. Он успел подумать даже о том, что было бы, будь с ним все нормально. Если бы в нем не было ничего лишнего. Смотрел бы Саша на него точно так же, как он делал это сейчас, изо всех сил пытаясь спрятать нараставшее беспокойство? Нет, скорее всего, нет. Это значит, что сейчас он себе просто все накручивает? Лёша и раньше выглядел так, как сейчас, иногда, да. Ну, разве что когда злился. Но не отпускало гадкое и холодное чувство, что что-то не так. При всем при этом Саша все еще не мог поверить в мистических тварей, и это его неверие в очевидное теперь мешало. Ему казалось, что все беспокойство притянуто за уши, да и вообще оно больше похоже на обычную тревогу после детских страшилок. Из-за таких мыслей ему становилось противно от самого себя. Он не мог заставить себя поверить в реальность происходящего. Брюнет резко пнул ногой трухлявые доски. Илья открыл было рот, чтобы сказать что-то, вероятно, не самое приличное, вот только его перебил резкий грохот. Лёша немного постоял, прислушиваясь, после чего хлопнул себя по лбу, словно опять вспомнив что-то чрезвычайно важное, что так хотел откопать в памяти. Он обошел лестницу, завернул за угол, сделал пару шагов, успел наклониться перед тем, как пропасть. И да, пропал. Его широкие плечи вдруг исчезли в дыре в стене, на которую до этого никто не обращал внимания. Парни переглянулись. Снова грохот — только на этот раз под лестницей. Саше показалось, что все вокруг ходуном ходило. Он понятия не имел, что делал Лёша. Стоило ему только рассказать о том, кто Аня такая, что она умеет делать и что собирается сделать, как вдруг тот сорвался с места, откинув плед в сторону, и начал крушить несчастную лестницу, которая и так достаточно пострадала из-за него несколько дней назад. Он вдруг показался из дыры в стене. Вышел, кашляя от пыли и отряхиваясь от щепок. Парадеевич тут же уставился на толстый дряхлый блокнот в руках друга. Долго смотреть не пришлось — Лёша вдруг швырнул его в девушку. — Объясняй. Она едва поймала книгу. Недоуменно глянула на Лёшу, после чего опустила взгляд на блокнот в руках. Нескольких секунд хватило для целого круговорота эмоций на ее лице. Сначала недоумение, потом, кажется, волнение. Что-то вроде шока, а потом и ужаса, когда она наконец оторвалась от темной кожаной обложки и задала немой вопрос. — Это было здесь. Все это время эта чертова книга провалялась в сундуке. О волках. Там все о волках, я даже не сомневаюсь, — буркнул парень. — Дай сюда, — Илья сделал шаг к Ане, но та увернулась, поднимая руки, и открыла блокнот на первой попавшейся странице. Брюнет замер, не решаясь подойди ближе, когда со старых пожелтевших страниц на него уставился монстр, нарисованный карандашом. Илья нервно сглотнул, отступая. — Это язык моего народа. Что этот блокнот забыл здесь? — Там есть записи, понятные и мне. Что-то там про луну, звезды. Слуга. Я не помню, — он махнул рукой. — Объясняй, что это такое. — Я не уверена… Девушка быстро пролистала пару страниц, по пути успев наткнуться еще на парочку особенно красочных рисунков. Она нервно поправила застежку, на которой держалась белая пушистая шкура. Саша не отрывал взгляда от Лёши. Тот стоял, нахмурившись. Явно нервничал, если посмотреть на то, как он беспокойно переступал с ноги на ногу и еле сдерживал себя от того, чтобы не скрестить руки на груди. — Ты знаешь. Говори, что. Ты либо нам помогаешь, либо катишься вон. Илья глянул на него с уважением, после чего хмыкнул и глянул в сторону Ани, словно хвастаясь тем, что друг на его стороне. На Сашу же он поглядывал с некоторым недоумением. — Ты мне не доверяешь? — осторожно спросила она. — Нет. И имею полное на это право., — девушка прикрыла блокнот, — успокойся. Мы с тобой поговорим и все обсудим, хорошо? Хочешь знать, что это, я правильно понимаю? Так вот. Я не знаю, что это и тем более откуда это здесь, но, судя по всему, это огромная кладезь информации о моем народе. Не знаю, насколько здесь много всего, нужно будет потратить время на подробное изучение. Здесь о волках. — Я понял, что о волках, не тупой, — огрызнулся он. — Тогда твоей работой будет перевод этой книги. Ясно? Пролистай до того рисунка, на котором открыла. И посмотри следующую страницу. Девушка шумно вздохнула, делая все точно по указаниям. Ее взгляд пробежался по буквам, строчкам, и она недоуменно вскинула брови. — Что это? — тут же вопрос от брюнета. — Легенда. — Легенда? — переспросил он. — Да. Это очень старая сказка, мне еще ее в детстве рассказывали. Известен только этот отрывок, и о нем даже взрослые порой говорят. Последние строчки используются в каждой молитве. Парни переглянулись. Ильи не было. Он вдруг заинтересовался той дырой в стене, из которой выбрался Лёша. — Я не понимаю, что здесь написано, ваш язык я знаю только на словах, но здесь есть и на моем языке, — девушка прокашлялась. — О, мэна. Але ношэ тоу ношэн. Это молитва, это всегда было частью молитвы, финальное ее завершение. Это значит «О, Мена. Я…» — «Я покорный твой слуга», — закончил он, привлекая внимание к себе. — Да. Будешь переводить книгу, или мы выкинем тебя отсюда к чертям собачьим, если не пристрелим. Саша сделал неосознанный шаг назад. Девушка переступила с ноги на ногу, сжимая блокнот, словно в поисках поддержки. Она нахмурилась, снова оглядывая кожаную обложку. Лёша шагнул вперед, собираясь забрать исписанную вдоль и поперек книжонку обратно, но Аня тут же подняла руки, не давая парню даже коснуться ее. — Ладно. Ладно, хорошо. Я согласна. И пары секунд не прошло, как вдруг раздался удивленный возглас Ильи откуда-то сзади. — Ребята, да тут целое подвальное помещение! Глухой крик эхом рванул по комнате. Парни обернулись к лестнице. Переглянувшись, мигом рванули к дыре и, кашляя от пыли, залезли в комнатку под лестницей. Аня прикусила нижнюю губу, раздумывая. Она, не выпуская из рук блокнот, все же решилась пойти за парнями. Те уже что-то бурно обсуждали, глухо перешептываясь и что-то бормоча.Она сделала несколько неуверенных шагов вперед, на что пол отозвался только тягучим скрипом. Девушка осторожно заглянула в дыру в стене. Казалось, что в ней был туман — настолько высокий столб пыли там стоял. Целая толкучка в небольшой комнатке под лестницей не давала ей разобраться, что к чему. Аня недоуменно вгляделась в темноту сквозь сероватое пыльное полотно. — Смотри, смотри! Лёша, сюда, — взволнованное пыхтение Ильи раздалось в унисон с тяжелым скрипом. — Здесь люк, или мне кажется? Руку дай. Вот это бери, сейчас поднимем. Парни закряхтели, помогая другу сдвинуть тяжелую деревянную крышку. Аня замельтешила позади. Илья наступил Саше на ногу и тот зачертыхался, чуть не уронив крышку люка на пальцы Лёши. Они откинули ее назад, и та ударилась о стену, вызывая новый грохот, от которого с потолка посыпались щепки с пылью. Илья закашлялся, отряхиваясь от пыли. — Фонарик? — Валялся где-то здесь. Аня с недоумением оглядывала парней, которые гуськом начали ползать вокруг люка, пытаясь нащупать фонарик. Кто-то вскрикнул — Эксайл опять наступил на чужую ногу. — Нашел, — буркнул Саша. — Я спущусь, — Илья выхватил у него фонарик и резко включил. Столб света ударил в лицо друга и тот заворчал, закрывая глаза руками. Его друг захихикал и двинулся к открытому люку. — Мы тебя будем помнить, — только и буркнул Лёша, бросая взгляд на мельтешившего около темной дыры друга. — Заткнись. Эксайл глянул вниз. Лестница, конечно, была, вот только темень не позволяла разглядеть глубину спуска. Такая густая и холодная, что смотреть даже жутко. Парень тяжело вздохнул, взял фонарик в зубы и, отсалютировав, опустил ногу на первую ступеньку. Через несколько секунд его макушка уже нырнула в темноту. Он снова неуверенно глянул куда-то вниз, из-за чего луч света запрыгал по стене. Лёша и Саша столкнулись лбами, пытаясь разглядеть, что происходило с их другом. Аня не решалась подойти ближе — она все еще стояла, заглядывая в дыру в стене. Послышались сдавленные ругательства Ильи, а после него и тяжелый грохот — тот приземлился на ноги. Взял фонарик в руки и поводил им из стороны в сторону. — Что там? — поинтересовался Саша. — Ну, коридор. Небольшой, но жуткий. Там что-то есть в конце. — Свет? — А вы все шутки шутите. Знаете, а мне, между прочим, здесь не очень комфортно. Здесь так… Пусто что ли? Я не знаю. Стены какие-то голые. Это вообще не дерево, — раздался еще один громкий звук. — Сталь что ли? Что? — Иди дальше, — буркнул Лёша. — Тут спокойнее. — А здесь дама, — ухмыльнулся Саша. — Не позорься, будь мужиком. — Заткнитесь оба. Саша сдержал смех и попытался выглядеть максимально серьезно. Лёша смотрел вниз, напряженно размышляя. Ожидание давило на плечи. Волнение сидело на спине. Он вслушивался в каждый звук. Раздался скрип двери. Шаги. Тихие ворчания Ильи пропали. Вместо них можно было услышать только странный звон да скрип пола позади из-за того, что Аня постоянно переступала с ноги на ногу. Саша и Лёша перестали прижиматься друг к другу лбами и недоуменно переглянулись. Прошло еще несколько мучительных секунд, прежде чем переживания за друга сделали свое дело. Никто уже не смеялся. Парни внимательно слушали тишину. — Илья? — осторожно позвал брюнет, снова наклоняясь над люком. — Все в порядке? Раздался громкий крик, который эхом оттолкнулся от стен и рванул по коридору и лестнице вверх — прямо к двум друзьям. Они мигом подскочили на месте. Лёша сразу же схватился за края люка и спрыгнул вниз, тяжело приземляясь на ноги, поскальзываясь и чуть ли не падая носом вперед. Ноги на долю секунды свело из-за не совсем удачного приземления. Саша спустился следом. Аня тоже двинулась вперед, забираясь в комнатку под лестницей. Она стояла, вглядываясь в темноту люка, где только что исчезли два парня. Пальцы сжались на деревянной крышке с такой силой, что даже костяшки побелели. Саша и Лёша чуть не столкнулись в темноте лбами и отлетели к противоположным стенкам, тяжело дыша. Блондин быстро сориентировался и прижался ладонями к холодному металлу. Он быстро смекнул, что к чему, и двинулся прочь от того места, куда он приземлился, спускаясь сверху. Не отрываясь от стены, он двигался в темноте, осторожно переставляя одну ногу за другой. Тяжелое дыхание Лёши успокаивало его — не нужно было переживать, что тот куда-то исчез. Рука легла прямиком на ручку двери. Он дернул ее, и тяжелая дверь со скрипом поддалась. На секунду он отчетливо почувствовал чужую крепкую хватку, которой вдруг сжали его запястье. Саша пропустил Лёшу вперед, после чего сам шагнул в темноту. Он не успел даже запаниковать, как вдруг луч от фонарика ударил ему в глаза, ослепляя. — Илья?! — Огурчики! Здесь соленые огурчики, Саша! Деревяшкин отобрал фонарик у друга, потирая глаза. Тот вцепился в банку, широко улыбаясь. Парни замерли в полной тишине. Брюнет двинул фонарик в одну сторону, в другую. Свет пробегал по полкам, отражался от баночек и скляночек, врезался в консервные банки и скакал по пищевым контейнерам. — Да ладно? — Вы шутите? — Саша округлил глаза. — Все это время под нами были целые запасы еды?! Лёша обвел взглядом небольшое помещение — оно было чуть больше той комнатки под лестницей и потолок был гораздо выше. На этот раз здесь валялись не книги и всякое бесполезное барахло, а еда. Целые запасы не самых скоропортящихся продуктов. Если фортуна и была на их стороне, то она явно перегибала палку — ничего, кроме подозрения и немого восхищения, это уже не вызывало. Парадеевич взял с полки банку с консервами. Он оглядел ее со всех сторон, прокрутив в руках. — Тушенка. — С голоду не помрем, — сделал вывод Илья, после чего хохотнул. — Я молодец? Лёша растянул губы в широкой улыбке, после чего рассмеялся, снова оглядывая помещение, заваленное запасами. Он похлопал друга по щеке. — Умница. — Здесь есть еще комнаты? — поинтересовался Саша, положив консервы туда, откуда их взял. — Коридор достаточно длинный. Скорее всего, есть. Там что-то было в конце, надо сходить посмотреть, проверить, — забормотал Илья, продолжая поглаживать банку с солеными огурцами. Он осторожно поставил ее обратно на полку и обвел друзей взглядом, словно говоря, что он ее уже забронировал и отдавать никому не собирается. Они по очереди вышли из небольшой комнатки, после чего Деревяшкин глянул влево, надеясь увидеть продолжение коридора. Оно там было. Была еще одна дверь, металлический ящик на стене, а еще какое-то углубление слева в самом конце. Брюнет сделал глубокий вдох, прежде чем двинуться дальше. Он бросил короткий взгляд на ящик, увидел там несколько ярлычков с предупреждениями и пихнул Сашу в бок. Тот подавился воздухом, поворачиваясь. Его взгляд уперся в крышку и буквы, написанные на бумажках сверху.Он мигом подскочил на месте, доставая из кармана свою складную отвертку. Лёша держал фонарик, стоя рядом и поджимая губы. Саша открутил парочку винтиков, после чего дернул тяжелую металлическую крышку на себя. Та поддалась не сразу, и парень чуть не завалился назад, в последний момент успев правильно поставить ноги. С шумом он поставил ее около стенки и снова прильнул к ящику. — Мне здесь чертовски нравится, — вдруг пробормотал Илья. Саша бросил в его сторону короткий взгляд, а потом снова взял из рук Лёши фонарик. Саша внимательно оглядел щиток, после чего хохотнул. Его пальцы шустро потянулись к выключателям. Пара секунд, щелчок. В коридоре вдруг заморгал свет. Илья одобрительно заулюлюкал, хлопнув друга по спине, но при этом он все еще не переставал потирать глаза руками — светло стало достаточно резко, и к этому еще нужно было привыкнуть. Саша не мог спрятать довольно улыбку, щурясь. Он поднял крышку и не без помощи Лёши прикрепил ее обратно. — Откуда здесь вообще электричество? — недоуменно спросил брюнет. — Черт знает. Надо будет оглядеть дом получше. Или окрестности. Не знаю, кто этот чертов псих, который все тут строил, но вполне возможно, что где-то неподалеку ветрогенератор. Свет снова моргнул. Саша продолжал улыбаться, пока вдруг его взгляд не наткнулся на углубление в стене. Он нервно сглотнул, указывая друзьям в сторону конца коридора. Те повернулись и уставились на решетку. — Помните я сказал, что мне здесь все чертовски нравится? — Эксайл покачал головой. — Беру свои слова назад. Друзья осторожно двинулись вдоль коридорчика. Парадеевич сжимал в руках выключенный фонарик и шел следом за Лёшей. Он сверлил взглядом железные прутья решетки. Это углубление в стене — не что иное, как камера. Самая настоящая тюремная камера. Даже с койкой. Парни недоуменно вскинули брови. На дверце висел тяжелый замок. Ключ торчал в нем же. — Так. Теперь я точно вообще ничего не понимаю, — сделал вывод он. — Это что еще такое? — Не думаю, что я хочу это знать. И не хочу даже думать о том, чтобы это как-то использовать. Лучше просто проигнорировать. Здесь есть электричество. К черту, мне больше ничего не нужно. Электричество и соленые огурчики, — Илья бесперебойно забормотал одно и то же, обходя стороной решетку. Он схватился за следующую ручку двери. — Электричество. Соленые огурчики. Электри… Открыл дверь. Закрыл. Снова открыл. Что? — Саша не мог оторвать взгляда от тяжелого замка. Лёша стоял позади, пялясь на холодную камеру с таким ужасом, будто ему уже удалось помучиться в ее стенах. — Илья, что там? — Любовь всей моей жизни. — Аня наверху. — Ты что, будешь меня подкалывать такой вот ахинеей за то, что я шучу про тебя и Лёшу? — Ты шутишь про нас? — брюнет недоуменно вскинул брови. — А вот тебе нужно было ушки прикрыть. Парни, никто помыться случайно не хочет? — он растянулся в улыбке. Парни рванули к двери и оттолкнули Илью в сторону, заглядывая в комнатку. У обоих практически одновременно вырвался вздох восхищения. Комнатка уже побольше выглядела даже странно, если помнить о том, что это все было под землей. Лёша, приоткрыв рот, удивленно оглядел деревянные полы, маленький столик, заваленный корзинками, небольшие скамеечки. Здесь были вешалки. Небольшие седушки, целая гора тазиков, ковшики. Но что самое главное — огромная печь. С одной стороны в ней лежали камни, в другой был целый отдельный отсек для разогрева воды. Фортуна издевалась. Скоро она добьется того, что ей совсем перестанут доверять. Целая баня. Целая чертова баня под домом. Они жили на крайностях. Никакой золотой середины. Либо все очень хорошо, либо все очень плохо. Лёша закрыл глаза. Саша радостно рассмеялся, оседая на пол. Илья довольно заулыбался, взъерошивая его волосы. *** Деревяшкин пялился в одну точку, напряженно размышляя. Мутные от скопившейся на теле парня грязи и пыли капли пота стекали по его вискам к подбородку. Он время от времени облизывал губы, чувствуя соленый горьковатый привкус. Парень вздохнул, потирая ладони и намыливая их. Пальцы, покрытые мыльной пеной, двинулись к плечам. — Я ничего не понял. Вообще ничего не понял, — Илья поджал губы, набирая целый ковшик воды. Резкому всплеску почти удалось вырвать его из размышлений. Эксайл вылил все на голову, предварительно наклонив ее в сторону, из-за чего мокрая челка превратилась черт знает во что, а полотенце на бедрах частично намокло. — Знаете, ей нужно поработать над своей устной речью. Это кошмар какой-то. Я думал, что она понимает наш язык, но нет. — Она просто переволновалась, — отозвался Саша. — Попробуй тут не позабыть чужой язык, когда какой-то полоумный тебя взглядом сверлит, да еще и ружье в руках сжимает. — Я его просто чистил, — фыркнул Илья. — Неужели я выгляжу настолько недружелюбно? Саша? — Более чем, — парень пожал плечами. Он сидел на небольшой скамеечке, сведя коленки вместе и сцепив руки в замок, максимально закрываясь от остальных. Костлявые плечи блестели от воды. Парень с силой потер свое предплечье, из-за чего грязь начала собираться на мокром теле катышками. — Да что ты говоришь? — Эксайл фыркнул. — А Лёшенька у нас как считает? Саша бросил осторожный взгляд на друга, после чего машинально отвел его в сторону. Он стоял где-то в углу, у самой печи, около тазиков с холодной водой. Его плечи и спина с руками были покрыты мыльной пеной, как и голова. Он стоял спиной к Саше, и тот тут же отвернулся, упирая взгляд в дверь. Где-то справа мельтешил затылок Ильи. — Лёша? — осторожно позвал брюнет. Поднял голову, сталкиваясь с недоуменным взглядом Саши. Тот только пожал плечами. Блондин взлохматил мокрые волосы пальцами, тяжело вздыхая. Горячий воздух обжигал нос. Парень осторожно поправил полотенце. — А я думал, ты там отключился, — Илья вдруг расплылся в улыбке. — Ты уже помылся? — Почти, — отозвался Лёша. — Ладно. Выйдешь первым, слабак. — Да было бы из-за чего слабину давать, — фыркнул парень. — Добавь жара тогда, мамзель, посмотрим, у кого яйца больше. Саша наткнулся на довольный взгляд Ильи, когда за спиной раздалось хмыканье Лёши и шипение воды, которую тот вылил на горячие камни. Ощутимо жарче сразу не стало. Пока. Горячий воздух ударил в спину. Саша прикрыл глаза. Он вздрогнул, стоило чей-то ладони пихнуть его в плечо. Парень округлил глаза, подскакивая на месте. Лёша стоял рядом, наклонившись к скамейке. Брюнет немного опешил, увидев, с каким удивлением на него уставился Саша. — Двинься. Тот тут же дернулся, отодвигаясь вправо. Лёша бухнулся на скамейку, тяжело вздыхая. Уселся он лицом к печи, а не к двери. Бросив взгляд в сторону, блондин увидел не чужой профиль, а чужую спину, блестевшую от капелек воды Он отвел бы взгляд. Да только не мог — внимание привлекли порезы на боках Лёши. Совсем свежие, не тронутые мыльными руками. Брюнет вдруг дернулся, опрокидывая ковшик с водой над головой. Мокрые волосы прилипли к голове, а потоки воды пробежались по красным полосам. Парадеевич поджал губы, смотря за тем, как капли обводят грубое вздувшееся клеймо, окрашиваются в красный от ранений и текут дальше вниз, оседая бледными пятнами на полотенце. — Жжет? — осторожно спросил блондин. Деревяшкин недоуменно повернул голову, приподнимая руки. Он протер ладонью лицо, после чего бросил короткий взгляд на свои повреждения. Он только пожал плечами, поджимая губы. — Сильно болит вообще? — Нет, ерунда, — он улыбнулся. Саша прищурился, недоуменно оглядывая эту улыбку и пытаясь понять, настоящая она или нет. Илья резко подключился к разговору. Прямо на ходу подтягивая полотенце повыше, он вдруг двинулся к столику, хватаясь за мыло. — Ерунда? — буркнул он. — Лёша. Посмотри, пожалуйста, внимательно. Тебя клеймили. — Да, я в курсе, спасибо. — Стая каких-то ненормальных клеймила. — Еще немного свежей информации, благодарю, — Деревяшкин устало вздохнул, отрывая взгляд от Саши и поворачиваясь к стенке. Блондин тут же замахал руками, показывая Эксайлу жестами, что следует прекращать упоминать о том, что произошло. Тот только пожал плечами, намыливая руки. — Кто первый моется и выходит? — поинтересовался он. — Без разницы, — буркнул Саша. — Главное оставить горячей воды Ане. Илья набрал еще один ковш из тазика. Вылил его на голову. Еще один. На всю комнатку раздавался тихий плеск воды. — Илья. Воды Ане. — Конечно, о чем речь. Парадеевич сидел достаточно долго, прислушиваясь к тяжелому дыханию Лёши рядом. Илья продолжал намыливать плечи и торс, а блондин изучал скучающим взглядом пол, пока вдруг не понял, как коварно ухмыляется Эксайл. — Что, не запарился еще? — буркнул он, обращаясь к Лёше. Тот только фыркнул. — Подбрось водицы. Саша нервно поджал губы. Он много где успел побывать с другом и прекрасно знал, что такого понятия, как мера, тот просто не признает. Если напиваться, то до отключки, если рисковать, то по полной программе, если тратить деньги, то до полного банкротства, а если бежать, то до тех пор, пока не помрешь. И Саша, конечно же, успел посетить с другом кучу всяких мест: бассейны, бани, сауны, бильярдные, боулинг, где они только не побывали. И хуже всего приходилось именно в банях, просто потому что Илья и Саша по-разному переносили подобные вещи. Парадеевич не называл себя слабаком. Зачем, если можно это услышать от Эксайла? Когда тот только начинал расслабляться, Сашу уже можно было выносить вперед ногами. Бань он просто не переносил, а насколько их мог терпеть Лёша, тут тоже сомневаться не приходилось — взгляд у него был такой же безумный, как и у Ильи. Так что он решил мыться первым и бежать, пока не пришлось его откачивать. — Я помоюсь и пойду проверю, как там Аня. — Я порылся в шкафах. Там на складе было еще тряпье, — буркнул Илья, отворачиваясь. — Все на столике, посмотри, что по размеру будет. — Спасибо, — он мягко улыбнулся, поднимаясь со скамейки. Когда оба его друга отвернулись, парень тяжело вздохнул, хватаясь за ковшик и мыло. Тазик стоял рядом. Илья плюхнулся на скамейку рядом с Лёшей и они оба уставились на печь. Осталось только надеяться, что они не будут со всей серьезностью соревноваться, иначе Саша их просто не вытащит отсюда. Он бросил осторожный взгляд на друзей и начал мыться. — Для чего там та камера, как думаете? — вдруг задумчиво спросил Илья. — Чтобы ты спросил, — фыркнул Лёша. — Давайте закроем в ней Аню? — Будешь продолжать всю эту херню с таким параноидальным недоверием к ней, тогда сам будешь спать там. — Ладно, молчу. Чего ты ее защищаешь вообще? — фыркнул он. — Я не защищаю. Просто она нам нужна, и ты это прекрасно знаешь. Не думаю, что стоит так грубо к ней относиться. — Ты сказал, что застрелишь ее, если она не будет выполнять указания. — Это не считается. — Ну нормально. Агрессивный Лёша у нас теперь в порядке вещей, а мне и пошутить нельзя? — он вскинул руки и хлопнул себя по коленкам. — Саш, ты как там? — Мне все немного великовато. — Штанцы не спадают? — Нет. — Ну вот и славненько, — он повернул голову. — Дуй. Проверь, как там эта дурочка. Может, сбежала уже. — А ты разве на это не рассчитывал? — Лёша, фыркнув, подняв брови. — Закрыли тему. — Не сидите долго. Я не хочу потом ваши сварившиеся мозги наверх тащить, — Парадеевич закатил рукава бежевой кофты. Она действительно была ему великовата. Парень натянул шерстяные носки на обычные, взял полотенце и вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Он двинулся по освещенному коридору, по пути не забыв бросить довольный взгляд в сторону ящика с кучей предупреждений. Парень набросил полотенце на голову и схватился за лестницу. Быстро поднявшись наверх и выбравшись через дыру в стене, парень сначала поежился, с непривычки оглядывая помещение. Теперь здесь было не так мрачно, быть может, даже уютно. Лампочка казалась не очень надежной, но зато было не так темно — теперь свет давал не только камин. Саша бросил взгляд на девушку, сидевшую на диване и листавшую блокнот. Взъерошивая волосы и вытирая их полотенцем, он плюхнулся рядом. Аня даже не вздрогнула. — Как успехи? — Все в порядке. Здесь есть рассказ о… — Когда соберемся поесть — тогда и расскажешь. А ты сама как? Ты же была ранена. А от помощи отказалась. Все в норме? — Да. У меня свои лекарства, — она улыбнулась. — На тебе они тоже работают, кстати говоря. — Что? — Твоя голова. Это я обработала твои раны. Саша удивленно вскинул брови, замолкая и замирая с полотенцем в руках. Девушка вздохнула, поправляя огромную копну темных волос. Она стянула с плеч тяжелую шубу и теперь укрыла ей ноги. Он уставился на белую шерсть. — С-спасибо, — он растянулся в улыбке, неловко касаясь пальцами заживших ран на затылке. — Так значит, ты белая волчица, да? — Верно. А с Лёшей все нормально? — Он вроде такой же, как обычно. Ну, я надеюсь. Как скоро это все начнет проявляться? — Не от него зависит. И не от нас. Остается только ждать. — А он сильно изменится? — осторожно спросил он. Девушка долго смотрела в одну точку. Ей поручили поддерживать огонь в камине, что она, собственно, и делала все это время. Она тоже не выглядела особенно счастливой и отдохнувшей, поэтому Саша и предложил ей помыться в бане. Она сначала спросила, что такое баня, но потом блондин провел ее в комнату, все объяснил, все показал, стараясь не обращать внимания на грозные взгляды друзей. — Не переживай. Я буду работать над ним, — она вздохнула. — Начну завтра же. — А что я могу сделать? — Просто попытаться понять его. Ему сейчас будет очень несладко. В комнату вдруг зашел Илья, пытаясь отдышаться. Все лицо у него было красное, на плечи было наброшено полотенце. Сам он стоял в относительно чистой одежде и с чрезвычайно довольным выражением лица. Он бросил взгляд на них. — Воркуете, голубки? Аня недоуменно скривила брови. Ее губы опробовали новое незнакомое слово. Она постаралась максимально точно скопировать то, что сказал Илья, недоуменно поглядывая при этом на Сашу. — Что значит «голупки»? — Голубки, а не голупки, — фыркнул Эксайл. — И это значит… — Дурачки. Дурачками обозвал, — прервал его Саша. — Не обращай внимания. Эксайл сдавленно загоготал, на что блондин только закатил глаза. Он все еще не понимал подобных шуточек, которые все равно постоянно возникали, даже если и учитывать тот факт, что друг был прекрасно осведомлен в не совсем традиционной ориентации Саши. Он считал, все это приходящее и уходящее, и блондин когда-нибудь вполне может заинтересоваться какой-нибудь дамочкой. Когда в комнате появился Лёша, все взгляды тут же обратились к нему. Парень потер лицо ладонью, вытирая капли воды, после чего вздохнул. — Ань, там осталась вода. И одежда лежит. Если тебе нужно, конечно. И полотенца остави… — Спасибо, — девушка мягко улыбнулась. — Я переведу вам немного из этой книги — Помойся сначала, несет от тебя ужас просто, — Илья поморщился. — А от тебя пахнет страхом и волнением. — Что, правда? Ты чуешь всякую подобную хрень? — переспросил парень, ухмыльнувшись. — А можешь почуять, как я тебя в задницу посылаю? Аня прищурилась. — Посылать в задницу? Это как? — Тебе показать? — Давай. Илья вскинул брови, задавая немой вопрос друзьям. Те только широко улыбались, переглядываясь. Парень тяжело вздохнул, закатывая глаза. Он снова забросил полотенце на плечи и пошел к дивану, продолжая чертыхаться. Вытолкал Аню и пихнул ее в сторону дыры в стене. — Поднимай давай свои распрекрасные булки, мадемуазель, и топай мыться. — Булки? — Да ты издеваешься. Иди, — он снова указал в сторону комнатки под лестницей. Она бросила недоуменный взгляд на парней, после чего пожала плечами. Совсем скоро она исчезла в проходе. Можно было расслышать ее шаги по коридорчику. Илья дождался хлопка двери, после чего шумно выдохнул и плюхнулся на диванчик, махая полотенцем. — Я думал, что не доживу до этого чувства. — До любви? — Закрыли тему, — парень швырнул мокрое полотенце в лицо Саши. — Я о бане. Я думал, что умру грязным и потным. — И обделавшимся со страху, — мрачно добавил Лёша. — Ну и не без этого. Эти огромные мохнатые махины, черт, столько нервных клеток в небытие, — он пожал плечами. — Нам невероятно повезло с этим домиком. Я бы уже убился, если бы валялся в какой-то куче снега. Нет, а давайте сейчас серьезно. Почему она не сбежала? Дверь открыта, придурки в бане. Вышла и дуй, чтобы только пятки сверкали. В чем была проблема? Саша бросил предостерегающий взгляд. Лёша за его спиной напрягся и нахмурился. Ответ на вопрос был известен и Илье, и Саше, вот только их друг наверняка бы не слишком обрадовался, узнав, что он — большая угроза ее семье. Они пока не понимали, на чьей стороне была Аня и где вообще логика, но сейчас должен был состояться довольно серьезный разговор, во время которого и предстояло выяснить все подобные аспекты полной задницы, в которой они оказались. Находиться с Лёшей в одной комнате было не жутко. Пока. — Что у нас на ужин? — Я достал консервы. На каждого по банке. Там сразу гречневая каша с говядиной. Думаю, этого хватит, — буркнул он. — Еще порыться если, то много чего получится найти. Илья рассмеялся, довольно откинув голову назад. Он расслабился и буквально растекся по дивану. — Как думаете, волки вернутся..? — Лёша нервно поджал губы. Он проглотил конец вопроса, потому что не хотел говорить «за мной». — Может быть. Но у нас есть Аня, верно? — Илья пожал плечами. Ответом ему была только тишина. — Верно? Парни опустили взгляды в пол и неловко промолчали. Верно. *** Илья уплетал ложку за ложкой, словно ел последний раз в жизни. Он теперь всегда так ел, потому что если посмотреть на то, что происходит, то каждый прием пищи действительно мог быть последним. Аня смотрела на него с недоумением, неловко сжимая ложку в тонких пальцах. Саша и Лёша мало чем отличались от него, но они хотя бы не чавкали и не расплывались в довольной моське через каждую минуту. Аня с трудом рискнула попробовать кашу с тушенкой. Перед ней лежал открытый блокнот. Она бесцельно водила туда-сюда взглядом, нервно поджимая губы. Ложка в ее руке дрожала. — О чем будешь рассказывать? — вдруг спросил Лёшу, заставляя девушку оторваться от изучения непонятных надписей. Она на секунду задумалась, после чего вдруг подняла белую шкуру, показывая ее парням. Илья недоуменно вскинул брови, продолжая чавкать. Он старался вести себя так, словно ему совсем неинтересно, но взгляд выдавал его с головой. — Это называется анима. Пишется вот так вот, — она ткнула в жирную надпись на странице. — Я не знаю, как сказать это на вашем языке, так что объяснить будет сложно. Наши обычаи своеобразные. — И до одури жуткие. Это так, к слову, — Эксайл сказал бы еще что-нибудь, но Саша пихнул его в бок.Я была волчицей с рождения. Меня превратили в некое подобие человека, как и остальных в моей стае. Эта шкура — все, что осталось. И я ношу ее по сей день. Диана вверила мое прошлое в руки. Когда мне нужно прибегнуть к ее помощи — я обращаюсь к помощи анимы. Такое происходит с каждым. Но Лёша немного другой. — Вы — волки, обращенные в людей, а он — человек, обращенный в волка, — пробормотал Саша, поддерживая разговор. Лёша весь съежился под чужими взглядами. Он меньше всех здесь хотел присутствовать во время этого разговора. Это было похоже на то, как если бы в присутствии больного человека обсуждали то, что может его убить. — Для обращения Лёши тоже использовали шкуру. — Анима. — Аниму, да. Что это было такое? — Вероятно, шкура какого-то древнего оборотня, которого мой отец хотел возродить. — Твой отец? — переспросил он. — Твой отец решил запихать в меня кого-то из диких предков? — Я понятия не имею, с кем он решил соединить твою душу, но мне нужно будет это выяснить. Контактировать я буду по большей части не с тобой, а с тем, что будет иногда овладевать тобой. Темная Диана будет дарить тебе новый облик. Ты отравлен волчьим присутствием. — Кто такая Диана, к слову? — поинтересовался Илья, вытирая рот тыльной стороной ладони. — Наша богиня. Наше прошлое, наше настоящее, наше будущее. Диана, свет души. Верую в тебя. О, Мена. Я — покорный твой слуга. У нее много имен. Диана, Мена. Вы зовете ее Луно? — Луна. — Да, Луна. — Вы молитесь Луне? — Эксайл недоуменно вскинул брови. — Серьезно? Саша снова пихнул его в бок. — Так, я не понял. Диана будет дарить мне новый облик или что?— Лёша вскинул руки. — И еще какой-то древний предок. Как собрать это все в кучу? — Ты не излечишься от этого, пока не станешь волком. Та темная душа, которую поместили в тебя, должна показаться, а покажется она тогда, когда ты станешь достойным. — И как я стану достойным? — он нахмурился. — Тебе повезло, — Аня ухмыльнулась. — Я хороший учитель. На меня оставляют всю мелочь для охоты. Волчата и только обращенные — моя обязанность. Я легко уживаюсь с неопытными. — Будешь воспитывать в нем волка? — переспросил Эксайл. — Достойного волка, — подметила девушка. — А там уж как пойдет. Мне нужно знать, кого они решили возродить и кто будет пытаться захватывать контроль над ним время от времени. Она ковыряла ложкой кашу в банке, подперев голову рукой. Саша сверлил взглядом одну точку, стараясь осознать все, что услышал. У них была одна большая, просто наисерьезнейшая проблема, но впервые за столько времени они не могли сделать ровным счетом ничего. Вся надежда была на одну только Аню, которая больше всех понимала, что происходит и как решать все, что может посыпаться на голову. Но при этом степень доверия к ней оставляла желать лучшего. Саша не знал, как он сможет заснуть. И не только из-за всех событий, воспоминания о которых могут вернуться в очередном кошмаре, но и из-за немого присутствия волка в комнате. Пускай и в образе девушки. Кто знает, какой коварный план она могла придумать вместе со своими сородичами. Парадеевич пытался доверять. Но банальное чувство самосохранения твердило ему, что спать лучше в обнимку с ружьем. Больше всего он не хотел вдруг перестать доверять Лёше. *** Когда парень только-только начал проваливаться в сон, стоило Илье, спящему на втором этаже, перестать храпеть, как волнение вдруг ворвалось в его сознание. Память услужливо подкинула несколько еще не остывших воспоминаний, и все, что он видел, упираясь взглядом в потолок, — это Лёшу, привязанного к дереву. Он вспоминал, как его друг был мертв. Какое-то время. Ему ведь до сих пор никто не сказал, что его откачали, буквально вырвали из лап смерти. Саша не мог себе признаться. Никак не мог. Он бы ни за что не позволил себе чего-то подобного. Ему было даже немного стыдно, но вот только не перед собой. Перед Лёшей. Парень не мог признаться, что он начинал серьезно переживать за своего друга. Волноваться, быть может, немного опасаться. Но он старался самого себя заставить понять, что боится он не Лёшу, а того, что теперь пряталось внутри него. Саша выдыхает. Вдыхает. Натягивает колючее одеяло до самого носа и старается расслабиться. Он прекрасно знает, что Деревяшкин лежит на диване, Аня сидит где-то рядом, посапывая. Он все еще ощущал слабое тепло от камина. Чувствовать себя чистым теперь было ужасно непривычно, но даже баня и ужасная усталость не позволяли ему забыться сном. Мысли не разрешали. Парень лежал достаточно долго, стараясь то ли натянуть одеяло повыше, чтобы укрыться им с головы до самых пят, то ли придушить себя. Ну Лёша сказал же, что все хорошо. Что порезы совсем не болят. Нужна ли была обработка его ран? Парни сделали все, что могли. Аня тоже занялась повреждениями как раз после ужина. Лёша не выглядел особенно веселым, когда она прижимала повязку с какой-то зеленоватой жижей к набухшей порозовевшей коже и загрубевшей корочке, которая все равно упрямо начинала гноиться, несмотря на все старания друзей. Ну он же сказал, что не больно. Зачем вот только улыбнулся потом, выдавая ложь с головой? Саша еще долго лежал, прежде чем давящую на уши тишину нарушил тихий всхлип. Тяжелое дыхание. Пальцы сжались на колючем покрывале, и блондин напряженно прислушался. — Аня… Слабый голос. Осторожный дрожащий шепот. И это был Лёша? Лёша, который сказал, что все хорошо? Саша зажмурился. — Аня? — громче, уже увереннее. — Лёша.. ? — сонный голос следом, и блондин, сам того не замечая, буквально задержал дыхание, стараясь не привлекать к себе внимания.— Что случилось? — Мне больно. Саша широко распахнул глаза, сжимая губы. — Мне очень больно, Ань. Несколько секунд длилась возня — Парадеевич слышал только шебуршание и тяжелое дыхание. Только вот не мог понять, чье именно — Лёши, или же его собственное. — Все нормально. Все хорошо, ты только не переживай. Слушай, я здесь, чтобы помочь тебе, ага? И я никуда не уйду. Никуда и ни за что. Ты уже убедился, что я не собираюсь сбегать. Ты под моим присмотром. И я здесь, — Аня заговорила тише. — Здесь, понял? У Саши болезненно сжалось сердце. Стало вдруг так гадко на душе, потому что когда нужно было, он не сказал то же самое Лёше, хотя вполне мог. Теперь слышать это от Ани, девушки, которая и двух дней с ними не провела, было даже странно. Сердце заныло с невероятной силой. Руки сжались в кулаки от внутренней злости и обиды. — Это продолжается целый день. Я уже не знаю, как это игнорировать. — Боль? — Голос. Этот голос в моей голове.