Отреченный

Когда оказываешься в чрезвычайной ситуации — это одно, но когда они наваливаются на тебя одна за другой, и ты совершенно ничего не успеваешь сделать, хотя бы нормально отреагировать, все вокруг скачет и вертится, размазывается и выглядит чересчур шатким для твоих дрожащих ног — это совсем другое. Не успеваешь оправляться от ударов судьбы, которые она раздает, совершенно не жадничая, и любое место уже небезопасно. Лёша понятия не имел, что он настолько будет не доверять обстановке вокруг. Он не верил. Пару раз у него сводило сердце, просто потому что была слишком реалистичной мысль о том, что он, возможно, уже давно мертв на самом деле — все кончилось еще на лавине. А сейчас начался его ад, и неизвестно точно, за какие грехи он остался вариться в этом огромном снежном котле. Он не верил. Не верил в то, что они выбрались. Он, Илья и Саша. Выбрались из одной ловушки, из двух, и двигаются дальше и дальше. Он не верил в то, что получится найти безопасное место. Вообще перестал понимать, что значит слово «безопасность». В какой-то степени они были в безопасности — там, будучи запертыми, как в консервной банке. Но сейчас они были в дырявой деревянной коробке, которая трещала по швам и скрипела под ногами. Он даже не был удивлен, что у него случилось что-то вроде истерики, когда они вернулись в этот старый дом. Здесь есть их запах, здесь воздух все еще теплый от их дыхания. Лёше казалось, что он сует пальцы в медвежий капкан, проверяя, какой будет реакция. Это выглядело именно так, когда они вернулись в дом, где пережили первое серьезное нападение волчьей стаи. Их могли там даже поджидать. Лёша и не думал, что у него в голове появится столько лишних мыслей. Он не мог успокоиться, долго сидел, причитая, помогал таскать доски, не переставая при этом ворчать. Говорил долго, несвязно, слишком быстро, чтобы можно было что-то понять. Недовольный тон в целом говорил все за него. Эксайл держал в зубах гвозди, махал молотком, который, кажется, нашел на одной из полок, Саша таскал доски, искал самые годные щепки. Лёша разбирал старый шкаф. — На кой черт здесь два входа?.. — ворчал Илья, присоединяясь к причитаниям своего друга. В углу раздался вздох уставшего Саши. — Господи, эти гвозди постоянно гнутся! Не могу вбить, на некоторых ржавчина. Он не собирался разводить нюни на добрые два часа, как это вдруг сделал Лёша, у которого через несколько минут уже начали болеть брови — никогда он столько не хмурился. Удар, хлопок, резкий вскрик, который отвлек Лёшу от своего шкафа, и тот, резко дернув рукой, получил занозу. Саша тоже вскинул голову, широко распахивая глаза. Илья сунул палец в рот, прыгая на одной ноге. Молоток полетел на пол под поскуливания и чуть не попал прямо на ногу парню, который вдруг сорвался с места и закружился по комнате, наворачивая круги вокруг парней и дивана. — Гребаный… чтобы я еще раз… на жопу… ушастый… — добрая половина слов утонула в мычании и дружном вздохе товарищей. Они вернулись. Скорее всего просто потому что им больше некуда было идти. Так что пришлось выбрать дом со снесенным входом. Пришлось заняться его восстановлением, а на это потратить много сил, и Лёше подобная несправедливость не нравилась. Казалось, что достаточно ветру подуть, чтобы все доски, которыми они заделали проход, вылетели вместе с гвоздями, что и говорить о том, как они выдержат еще один набег. Когда работа была закончена, Саша уже разбирался с припасами, пытался рассчитать все приемы пищи, чтобы понять, сколько они тут смогут продержаться. Он уже прекрасно понимал, что если они не найдут рацию и не успеют послать сигнал бедствия на станцию, где чего-то подобного от участников конкурса как раз и ждут, то придется ломиться на территорию волков, размахивая палками. Как охотиться на зайцев или, может, на что покрупнее, он не имел ни малейшего понятия, но Илья только покачал головой, и сказал, что с подобным проблем не возникнет. Лёша, сидя на полу, весь сжался, пытаясь уткнуться в работу, но Парадеевич все равно заметил, как тот покраснел, и прятки за воротником куртки не помогли. — У нас не так много еды, — Саша хотел бы начать с хороших новостей, когда они собрались в кругу, уставшие и вспотевшие, перед камином, но вот хороших новостей не было. — Вероятно, придется организовать вылазку. Поймать что- нибудь. Потому что на одних консервах мы долго не продержимся. Он достал еще одну банку из рюкзака, открыл ее, используя швейцарский нож, и с громким стуком поставил ее в центр круга. Голодные взгляды тут же устремились к еде, Илья облизнулся, а Лёша сглотнул. Есть было нечем. Пришлось использовать руки, благо, у них была вода, которую они достали, растопив снег, так что за чистоту можно было не переживать. Можно было просто трясти банку над ртом, запрокидывая голову. Саша получил немое разрешение и первым взялся за банку. Много есть он не стал — как раз одну треть, чтобы хватило на всех. Передал банку Илье, и тот тут же довольно забормотал что-то о зверином голоде. — Не знаю, парни, как вы, но у меня яйца окоченели, — Саша хлопнул себя по коленкам и со вздохом поднялся. Лёша не сразу понял, что он собирается делать, пока тот не начал стягивать с себя свитер. Он сам, бухнувшись с головой в мысли о небезопасности их убежища, смотрел пустым взглядом в одну точку. По чистой случайности под этой точкой Саша стягивал толстую водолазку, которая оказалась прямо под свитером. На ней все еще были мокрые темные пятна. Через секунду в полутьме начало мелькать что-то светлое — у Саши была бледная, бледная кожа. Деревяшкин подумал, может, это из-за этого, что парень замерз, а может быть она всегда такая. Саша отвернулся к парням спиной, и его даже передернуло от прохлады. Наверняка по рукам пошли мурашки. Парень бросил свою одежду на спинку дивана, рядом с которым стоял. Лёша пялился на его спину. Взгляд пустой, будто проходил насквозь.Совершенно небезопасное убежище. Звякнула пряжка ремня. Саша запрокинул голову — видимо, не мог справиться с заледеневшей ширинкой. Здесь повсюду их запах. Парадеевич приспустил брюки так, что показалась резинка трусов. Он был маленький, складный. Аккуратный до безобразия. Ямочки на пояснице, которых Лёша не видел. Он вообще ничего не видел. Он видел только одну картинку перед собой, и всплывала она из воображения, снова и снова показывая, как их раздирает волк, проломив хрупкие доски входа и снеся остатки шкафа, которым ребята решили увеличить толщину преграды. Лёша не сразу почувствовал, как в его бок тычут консервной банкой. Он вздрогнул, поворачивая голову. Илья вскинул брови, перевел взгляд с Лёши на Сашу, потом обратно на Лёшу, словно задавая немой вопрос. Не столько даже задавая, сколько швыряя его прямо в лицо другу. Тот опомнился, схватился за банку дрожащими руками. У него только-только прошла чуть ли не детская истерика «по-взрослому», когда он несколько часов причитал и матерился, так что он плохо соображал. Когда он снова глянул на Сашу, тот уже стягивал с себя брюки, наклонившись. Белое маячившее в стороне пятно стало больше — показались ноги парня. Деревяшкин прокашлялся, переключая свое внимание на консервы. — Смотри, не замерзни, — буркнул Илья. — До трусов? Саша на секунду замер. Он остановился, словно задумавшись. — Нет. Мне повезло — подштанники даже едва промокли. — Ну и хорошо, — он улыбнулся. — Как же вас угораздило… Блондин только хохотнул. Он вдруг развернулся, держа в руках всю свою одежду. Оглянулся, думая, куда можно её положить сушиться. В итоге двинулся к камину. Лёша вцепился в консервную банку пальцами изо всех сил. Саша пощупал верх камина и расслабленно вздохнул. Подвинул несколько странных и жутковатеньких деревянных фигурок в сторону и положил на их место свитер и водолазку. Они пострадали, просто потому что в самый неподходящий момент задралась куртка. Парень оставил еще место для штанов, тоже положил их на камин, убирая фигурки на полку рядом. Он повернулся обратно к друзьям и хлопнул в ладоши. — А теперь мне нужно что-нибудь, чтобы не помереть тут от холода. Он многозначно глянул на Эксайла. Тот не сразу понял, что конкретно от него требуется, пока блондин не подошел ближе и не схватился за уголок теплого колючего одеяла, на котором сидел его друг. Тот тут же заворчал и приподнялся, позволяя ему выдернуть из-под него одеяло. Парень быстро укутался в него, превращаясь в маленький колючий кокон, под взглядами парней прошествовал к камину и бухнулся рядом с ним, свернувшись калачиком. Подвинулся максимально близко, что это даже начало казаться небезопасным — одна искра, и пока-пока, Сашенька. Но его это, кажется, не особо заботило — он глубоко выдохнул, настолько шумно, что это услышал даже Лёша, который снова начал погружаться в свои мысли. Глаза парня медленно закрылись. Илья смотрел на него пару секунд, после чего сам вздохнул и потер ладони друг о дружку. Нельзя сказать, что он наелся. Никто не наелся, но сейчас сил идти охотиться не было, нужно было сначала как следует отоспаться. Но он и не жаловался. Поднялся с пола и двинулся в сторону дивана. — Разбирай места, — буркнул он на ходу. Лёша уже все доел. До его ушей донесся шорох — Илья устроился на диванчике. Парень все еще сжимал в руках пустую консервную банку. Он поставил её на пол, в сторону, и уставился на пламя в камине. Краем глаза он разглядывал, как шевелится комочек одеяла рядом. Слишком близко к камину. Хотелось сказать Саше, чтобы он немного подвинулся, чтобы ему не подпалило волосы. Хотя, благо, что он лежал не прямо перед огнем, а лишь рядом с камином. — Ты спать идешь? — вдруг буркнул Илья. — Еще минут десять посижу, — не сразу отреагировав, отозвался он. — Ладно, как знаешь. Если что — пихни в плечо, чтобы я подвинулся. Ляжем валетом, тут места хватит. Деревяшкин только промычал что-то в ответ. Его ботинки стояли недалеко от камина — сушились. Ногам было тепло, хотя носки он тоже стянул. Куртка лежала на одной из тумбочек за спиной. Парень вдруг ужасно заскучал по кровати. Дома, разденешься, тепло, завалишься под одеяло, на мягкий матрас и подушку, и засыпаешь, как младенец. Сейчас в его распоряжении было только несколько колючих одеял, матрас, от которого неприятно пахло, и старая подушка, жесткая, как будто в ней весь пух замерз. Парень поежился, устраиваясь около камина поудобнее. Он скрестил ноги и тяжело вздохнул, смотря в пол. В его голове мелькало все сразу, и он не мог от этого избавиться. Противное ощущение, будто он уже давно должен был быть мертв. Ему казалось, что все, что сейчас происходит — это все нереально. Больше похоже на один большой сон. Быть может, не такой кошмарный, как несколько часов назад, но тем не менее. Было еще не так поздно. Темнело здесь рановато, и уже небо было темно-серого цвета — освещение было бы не самым приятным для глаз, если бы не свет от огня. Парень не мог заставить себя глянуть в сторону окна. Дверь находилась слева, и не так далеко, окно совсем рядом. Стекло было мутным, и все равно увидеть ничего бы не получилось, но противная тяжесть в груди была скорее от навязчивого страха. Казалось, стоит ему повернуть голову в сторону, как он наткнется на внимательный взгляд волчьих глаз. А еще он очень боялся, что на него упадет тень из-за огромного силуэта, поднявшегося вдруг рядом с окном. Он никогда трусом не был. И сейчас он искренне думал, что это больше похоже на полную расторможенность его чувства самосохранения. Казалось, все нутро трубило о том, что нужно бежать и прятаться. Но он не хотел бежать и прятаться. Он понятия не имел, о чем сейчас думает Илья, но зато прекрасно его знал. Может случиться и так, что того задолбает постоянно положение жертвы и он воспримет это уже как личное оскорбление. Саша выглядел спокойнее, чем парни вместе взятые, хотя взвалил на себя гораздо больше, чем они смогли бы. Ну, так думал Лёша. Он не представлял, сколько смог бы проходить в мокрой одежде, как это делал Саша. Более того — как-то соображать, когда паника сдавливает горло. Они были живы. Все еще живы. Может быть, это стечение обстоятельств, может быть, еще что — он не знал. Он все равно не особо чувствовал себя живым. Только и делал, что сидел, смотрел на лениво раскачивающееся пламя в камине, вслушивался в тихое сопение друга, который вымотался настолько, что вырубился, как только лег. Только вот все это время он все равно этого не показывал. Лёша вдруг почувствовал себя бесполезным. Он долго смотрел на камин, пока у него вдруг не появилось ощущение, будто за ним наблюдают во все глаза. Такое странное, неприятное ощущение, и парень уже начал серьезно переживать, что будет чувствовать нечто подобное постоянно. Но да, за ним серьезно наблюдали. В этот раз это не было ничем таким большим, громоздким и мохнатым — это был всего лишь Саша. Всего лишь Саша, который лежал рядом с камином, лениво разглядывая его. Он как-то странно изогнулся, чтобы подложить под руку голову, и все еще продолжал лежать огромным бесформенным комочком. Лёша заметил его взгляд, но не сразу. Вздрогнул, прищурился, думая, что ему показалось, но нет, все происходило на самом деле. Саша серьезно лежал и изучал его взглядом. Лёша попробовал ответить тем же, как вдруг парень заговорил. Тихо, но этого было достаточно, чтобы брюнет услышал, а Илья не проснулся. — Ты молодец, — буркнул он. Он не улыбался, но его взгляд говорил обо всем за него. — Отлично справился. — Ты серьезно? — Деревяшкин задал вопрос весьма недоуменно, после чего потупил взгляд. — Я совсем ничего не сделал. Разве что навлек волка на нас. Тогда, там, на заводе. Я ведь нашел его логово. И его тоже. — Нет, это не твоя вина ни в коем случае, — Саша мягко нахмурился. Лёша едва видел его из-за освещения и покрывала, которым укутался парень, накрыв себя с головой. Только его лицо и можно было разглядеть из-за этого колючего кокона. — Нам нужно придумать, что делать дальше. Еды у нас нет, у нас нет связи, нет сил, нет возможности добраться до станции, где бы нам оказали помощь. А ещё у меня такое поганое ощущение, будто нас уже окружили, и просто ждут момента, когда мы заснем, чтобы напасть… — Ты из-за этого не ложишься спать? — перебил его. — Вздумал на шухере сидеть? — Может быть и так. Хоть в этот раз не облажаюсь. Когда волк впервые пришел сюда, опять я был рядом. Опять я не спал. Опять я что-то сделал. — Ты дурак совсем? Хватит себя винить. Если бы не ты, кто знает, что бы сейчас было. Кто знает. Да. Отлично. Лёша знал. Он лично никак не мог выбросить картинку из головы, как они втроем лежат в этом доме в лужах крови, вывернутые наизнанку, с переломанными костями. Это снова всплыло у него в голове, и он закрыл глаза, стараясь отогнать неприятные ощущения. Такое, конечно, мало чем помогло. Скорее стало только хуже. — Хватит думать о еде. Не думай о том, что нужно что-то сделать, — вдруг забормотал он. — Тебе нужно выспаться. Нам всем нужно отдохнуть. Лучше подумать обо всем утром. Это может быть и сложно, но… Выбрось из головы все, ладно? Лёша вздохнул. Он снова потупил взгляд, начиная изучать свои пальцы. Разговор явно был не закончен, однако он не знал, что еще можно сказать. Но он ужасно не хотел сейчас оставаться в одиночестве. Даже чувствуя себя немного эгоистом, он позволял себе думать о том, что ему не хотелось бы, чтобы Саша сейчас заснул. — Саш, — осторожно позвал он. Тот что-то промычал, откликаясь, — а как ты познакомился с Ильей? Он услышал в ответ только тишину, и на секунду испугался, что его друг заснул, но, подняв взгляд, он наткнулся только на мягкую улыбку. Комочек вдруг зашевелился, и он поднялся с пола. Лёша запрокинул голову, наблюдая за высокой фигурой рядом. Парень двинулся в сторону дивана. Немного повозился, после чего выволок огромный тяжелый матрас. Деревяшкин недоуменно вскинул брови, не понимая, что конкретно хочет сделать парень. Тот притащил матрас к нему, после чего мягко пихнул парня в бок, заставляя подвинуться. Колючее покрывало чуть не слетело с плеч блондина, но он все равно не без труда скинул матрас и расстелил его перед камином. Бухнулся на него и глянул на Лёшу, а потом на свободное местечко рядом. Брюнет вздохнул и одернул свою кофту. В штанах будет лежать не очень удобно, что уж и говорить об отсутствии подушки, но делать было нечего. Парень лег на матрас рядом с ним. Тот сложил руки под подбородком и уставился на огонь. — Ну, у нас просто совпали увлечения. Это тоже был какой-то конкурс, только для новичков. Илья был с отцом и своей девушкой в одной команде, я был в другой. У них еще другие ребята были, у нас тоже. Суть в том, что мы пересеклись — как-то вышло, что нам достались одинаковые карты, — он улыбнулся. — Меня вообще там не должно было быть. Меня заставили пойти. Так что в команде я был обузой. Ничего не знал, ничего не умел, чуть ли не терял сознание после каждых тридцати километров. — Как я, — вставил Лёша. Он и понятия не имел, что все было именно так. Ему почему-то казалось, что Саша уже давно в этом всем варится, и, более того, он не пошел в первую экспедицию без надлежащей подготовки. Как минимум курсы, тренинги по выживанию, книги, статьи. — Может быть, — он хмыкнул. — С кем ты пошел? — он глянул на Сашу, а тот вдруг поджал губы, сдерживая улыбку. — Что? — С парнем я пошел. — Оу, — протянул брюнет, из-за чего Саша смутился. — Нет, ты не подумай, я ничего не говорю. Продолжай. — Так вышло, что нам пришлось объединить команды. Это не понравилось никому, но на то, чтобы достать новую карту и перебраться на новое место, ушло бы слишком много времени. Расходы на закупку для конкурса себя бы не окупили, так что пришлось идти на компромисс. Конечно, каждый получил денег меньше, чем планировалось, но все же это лучше, чем ничего, — парень прокашлялся. Причем довольно неслабо. Лёша глянул на него обеспокоенно, и Саша это заметил. — Ничего страшного, расслабься. Я в норме. Так вот. Так получилось, что мы с Ильей в один вечер делили палатку. — О, боже, — он хохотнул, припоминая, как Эксайл храпел. По крайней мере, им повезло — сейчас тот преспокойно посапывал, свесив ногу с дивана. — И как тебе? — Отвратительно. Впрочем, как и тебе в первую же ночь. Это я еще ничего не сказал по поводу того, что мы с ним постоянно цапались. — Серьезно? Он давно в этом всем был? — С отцом, да, конечно. Был поопытнее меня, но не скажу, что это ему что-то дало. Тупой, как пень, да еще и на меня набрасывался. Один раз мы даже подрались. Понятия не имею, как мы оказались в одной палатке, но я мечтал о том, чтобы придушить его. Бесил он меня неимоверно, и это еще слабо сказано. — Он был такой же, как и сейчас? — Говорю же, тупой, как пень, — Саша опасливо покосился в сторону Ильи. — Ладно, шучу. Он был очень вспыльчивым. А еще пугливым. Орал, как девчонка, когда никто не видел. Ну, кроме меня. — А как подружились? — Легко. Просто однажды я не вовремя зашел в свою палатку, как раз после ссоры с ним. А там мой парень был, — он на секунду замолк, снова прокашлявшись, после чего добавил: — Трахал девушку Ильи. Лёша округлил глаза. Саша как-то замолк, но грустным он не выглядел. Брюнет хотел разразиться ругательствами, чтобы выразить свои эмоции и удивление, но выдавить из себя много не смог: — Вот же дерьмо. — Не то слово, — он хохотнул. — И я не нашел ничего лучше, чем пойти к Илье. — Они тебя не заметили что ли? — Нет, мне повезло. А потом мы с Ильёй взяли лопаты и завалили их палатку кучей снега. Лёша рассмеялся вместе с ним, и тот снова чуть не разошелся в кашле, но удержался. Вместо этого он продолжил рассказ: — Так и подружились. Серьезно, разошлись друзьями. А потом он позвал меня в следующий конкурс. Мы провалились, конечно, с треском. Заблудились в какой- то трущобе. Мне пришлось этого придурка откачивать. Он чуть в озере не утонул. Веселье. И припасы у нас кончились. Я думал, что больше никогда не пойду ни на что подобное. Но, как видишь, все еще занимаюсь этой ерундой. Продвинулся не слабо. Да и Илья тоже. Еще один конкурс в пролете. А потом первая победа. — Я представляю, как вы были рады. — Не то слово. Илья закатил вечеринку. У меня дома, — Саша нахмурился, словно припоминал что-то. Улыбка не сползала с его лица. — Да, точно, вечеринку. Тогда он нажрался и блеванул в мой аквариум. Деревяшкин подумал, что еще чуть-чуть — и они точно разбудят смехом друга, но тот спал, как убитый, так что дикого хохота, кажется, не услышал. — Ладно, хорошо, — Саша улыбнулся, — а как вы с ним познакомились? — О, это было давно. У его отца какое-то время были шашни с моей мамой. Я ни разу тогда Илью не видел, а он понятия не имел, что у новой подружки отца есть сын. Однажды я пришел со школы, а там моя мама. Проигрывает Илье деньги в нарды. У неё была истерика, она сказала доиграть за неё. Ну я и обыграл его. Он не разозлился, нет. Помню, сказал что-то вроде «Хэй, мозговитый. А ты хорош». Жил он недалеко. Вот и подружились. — Ваши родители до сих пор вместе? — Да, хоть и не официально. Можно сказать, мы с ним почти братья. — Это очень даже круто, — протянул Саша. — Только я не помню, чтобы он о тебе рассказывал. По крайней мере, до того момента, как он не решил взять тебя в команду. — А я вот тоже о тебе ничего не знал, — вдруг выпалил парень, — даже когда шел в команду. Я думал, мы с ним вдвоем будем. — Надеюсь, ты не разочарован. — Нет, ты замечательный, — буркнул Лёша, и тут же захлопнул рот, понимая, что сморозил. Саша повернул голову, внимательно его изучая. — Ну, в плане. Я и не думал, что мы выберемся из той западни. А ты нас вытащил. — Ерунда. — Не ерунда. Ты мог умереть, ты ведь знаешь об этом? — вдруг произнес парень, уставившись на друга даже с некоторым упреком. — Я даже больше скажу — сразу было понятно, что ты был готов умереть и дать нам спастись. Улыбка Саши вдруг куда-то пропала. Он смотрел на Лёшу. Долго. Слишком долго. Тот вздохнул, понимая, что ничего не добьется, после чего покачал головой, отворачиваясь. — Мы испугались за тебя. Не надо было так делать. — Расслабься. И давай спать, что ли, — Саша даже зевнул, и нельзя было сказать точно — специально или нет. Деревяшкин на автомате подхватил зевок, после чего глянул в сторону Ильи. — Пойдешь? Леша прикусил губу, после чего покачал головой, а в подтверждение своих слов еще и положил голову на матрас, поворачиваясь в сторону, спиной к Саше. Тот ничего не сказал, только хмыкнул, после чего улегся рядом, прижимаясь к парню спиной. Тот вздрогнул от чужого тепла. Если быть честным, то он до последнего думал, что Саша накроет его одеялом (что, кстати говоря, не требовалось — ему было даже жарковато), чем еще больше смутит их обоих. — Спокойной ночи, Саш, — осторожно сказал парень. — Спокойной ночи, —тихо, —Лёня. Брюнет чуть себе язык не прикусил. Он не успел сдержаться — вместо мыслей пришло кое-что похуже. Лёша просто начал прокручивать все события последних дней раз за разом у себя в голове, только вот исход у них был далеко не самый хороший. Он не знал, что делал бы, если бы Илья погиб. Если бы Саши вдруг не стало. А ведь это могло случиться. От этого стало так противно на душе. Парень поджал губы, вслушиваясь в размеренное дыхание за спиной и глухой стук капель от таявшей одежды. Спать он не собирался. Долго пялился вперед, на дверь, уже жалея, что вообще повернулся в эту сторону, но двигаться он не хотел — ему не нужно было тормошить Сашу. Наоборот, необходимо было дождаться того момента, когда парень заснет. Именно этого он и ждал. Он просто не мог перестать думать о том, что произошло на озере. Он видел эту картинку снова и снова. Буквально слышал звук проломившегося черепа, и от этого становилось еще хуже — ему начинало казаться, что он лежит рядом с мертвецом. Парень понятия не имел, был ли тогда этот звук на самом деле, или это сейчас его воображение по своей дурной привычке дорисовывает отвратительные детали. Пришлось долго пялиться на эту самую дверь, заставляя себя не переводить взгляд на окно. Держать себя в руках. Лёше пришлось ждать не так долго. Саша засопел минут через десять. Его дыхание вдруг стало более размеренным, и он перестал лишний раз шевелиться. Лёша приподнял голову. — Саш? Нет ответа. Парень тут же осторожно приподнялся, поворачиваясь. Он сомневался, что что- нибудь вообще увидит в темноте, но попробовать определенно стоило. Он убедился, что Саша спит, после чего потянул дрожащую руку к его голове. Хруст черепа. Нет, черт возьми, он определенно что-то слышал тогда, на озере. Пальцы коснулись волос, и он шумно выдохнул, ощупывая кожу головы друга. Это выглядело странно, но ему нужно было только убедиться. Появилось вдруг отвратительное ощущение, что он просто медленно сходит с ума от пережитого. Все шло не так. Пальцы двинулись в сторону. Лёша просто хотел найти ранение. Он не хотел даже вспоминать, с какой стороны парня ударил волк, нет, ни в коем случае. Только искать. Только зарываться пальцами в чужие волосы и искать. Парень осторожно водил рукой из стороны в сторону, зажмурив глаза. Он надеялся, что парень не проснется прямо сейчас, иначе это все будет весьма сложно объяснить. Он водил пальцами достаточно долго, пока безымянным не нащупал что-то недалеко от уха. Что-то похожее на маленькую шишку. Или может вмятину. Или что-то, Лёша не хотел даже понимать, на что это похоже. В любом случае, это там было. Что-то подсказывало парню, что это как раз то, что он искал. Указательным он тоже наткнулся на что-то. И средним. Мизинец тоже нашел себе опору. Парень выдохнул. Ранения от когтей? Это они. Да ничего другого и быть не может, даже сомневаться сейчас не приходилось. Он заставил себя распахнуть глаза и отодрать руку от головы Саши. Он не мог теперь спокойно на него смотреть. Это не такое слабое ранение. Что произошло? Какого черта тогда вообще произошло? На секунду у него возникло желание просто встать и уйти спать к Илье из-за не отпускающего его неприятного ощущения, но это желание быстро испарилось. Настолько быстро, что он уже через несколько секунд бухнулся на матрас, стараясь забыть все, что было. Стараясь расслабиться. Вырубился он скорее не из-за того, что ему удалось выбросить из головы все лишнее, а из-за недостатка сил. Он знал, что ему будут сниться кошмары. *** — Твою мать! Грохот. Лёша вздрогнул. Он не дышал несколько секунд прежде, чем открыть глаза и уставиться в потолок. — Да что ты будешь делать… Вот же гадство! У Лёши болело все. Не так сильно, как вчера, но все равно болело. А еще из-за сна в таком неудобном месте у него теперь побаливала голова, и было ощущение, будто легкие сильно сдавило. Парень тяжело вздохнул, поворачивая голову в сторону ругани. Ему начало казаться, что скоро он привыкнет просыпаться от ругани друга. Саши рядом уже не было. — Давай тише, разбудишь ведь его. — Ты погляди, а. Чуть не порезался, — буркнул Илья, махнув рукой. Он сидел на старой косой табуретке с огромной длинной палкой в одной руке и швейцарским ножом в другой. Лёша недоуменно уставился на друга, который, кажется, действительно ничего лучше не придумал, кроме как сидеть и точить колья. На голове у него была шапка-ушанка. Брюнет прищурился, разглядывая ее. Его друг выглядел даже забавно в ней. — Откуда это? — он указал на головной убор пальцем. — Опа, проснулся. Неужели, — Илья ухмыльнулся. — Нашел я на втором этаже. — Что там? — Ничего, кроме кровати и старого пыльного комода с битым зеркалом и еще десятком рогов. Скукотень, но я приоделся. — Рога бы тебе пошли больше. — Придурок, — совсем без злости вякнул он, после чего с довольной улыбкой продемонстрировал палку, остро заточенную с одного конца. — Ты погляди, какая красота. — Ты с этим на волков собрался идти? — Не на волков. Хотя… — он оглядел палку со всех сторон. — Пусть только сунутся. Поднимайся, Лёшенька, для тебя нашлась работенка. Парень потер глаза, и наконец заметил Сашу, сидевшего на диване и внимательно наблюдавшего за ними. Тот улыбнулся и кивнул в сторону еще двух заточенных кольев, стоящих у стены.— Чего это ты задумал? — поинтересовался Лёша. Он заставил себя подняться с пола, после чего прогнул спину. Что-то хрустнуло. Он повернул голову. Снова послышался хруст. — Нам нужна еда. На одних консервах долго не продержишься. — Ты уверен, что нам следует сейчас выходить? — Вообще-то нет. Но сидеть тут и пухнуть с голода я не собираюсь, вот уж прости. Так что нам пригодятся твои великие навыки охотника. — У тебя такой взгляд, будто если я облажаюсь, то жрать ты будешь меня, — Лёша вскинул одну бровь, засучивая рукава. Он планировал взять оставшуюся воду и умыться перед тяжелым днем. Глаза у него все еще слипались. — Нет, ну я ничего не могу обещать, ситуация такая, сам понимаешь, — он пожал плечами. — Давай, доброе утро, принцесса, сегодня ты у нас побудешь в роли самца-добытчика. — Очень остроумно, — фыркнул парень в ответ и закатил глаза. Саша переводил взгляд с одного друга на другого и ухмылялся. Он понятия не имел, откуда Лёша что-то смыслит в охоте, но ему все равно хотелось посмотреть на него в деле. — Что у нас на завтрак, Алексей, сэр? — меняя голос, вдруг заголосил Илья. — И все же. На кой черт тебе колья? — он указал на палки, стоящие около стены. — Все утро точил. Я подумал, что будет неплохо поставить ловушку на кого- нибудь. Ружья у нас нет, так что заколем дичь палкой. Гениально, скажи? — До одури просто, — он захлопнул рот, вскинув брови. Саша только пожал плечами. — Ладно, давай, прими этот великодушный подарок, и пойдем уже на охоту Илья вытянул руку, сжимая в ней палку, но брюнет только фыркнул. Развернулся и направился к стене, на которой висела полка. Он поднял руки, принялся развязывать какие-то ремешки. В тени плохо было видно, что он там делает. Саша едва сдержал смешок, на что Эксайл только чертыхнулся. — Давно там эта хреновина висит? Саша, черт тебя дери! Ты прикалываешься что ли? Деревяшкин растянулся в довольной улыбочке, снимая ружье со стены. Он показал его Эксайлу. Палка с глухим стуком бухнулась на пол. — Вы угораете оба? Я сейчас вам обоим этим ружьем мозги выпущу, честное слово, — он выглядел не разозленным, а скорее разочарованным. — С этим можно было защититься от волков. Давно вы знали? — Извини, Илюш, —Лёша пожал плечами. — Во-первых, мы все паниковали, когда убегали. Это раз. В такие моменты туго соображаешь. Во-вторых, если ружье даже и в рабочем состоянии, я сомневаюсь, что оно против них сработает. В плане, это же не обычные волки. Я вообще сомневаюсь, что это волки. После этих слов воцарилась звенящая тишина. Илья смотрел на друга, вскинув брови. Тому даже показалось, что он видел тень ужаса в чужом взгляде. Саша выглядел не лучше. — Что? Только не говорите, что я один это все видел? Задние лапы, клыки. Это ведь не совсем волки, верно? — Так, — вдруг буркнул Саша, — просто, кажется, пока ты не произнес этого вслух, все еще была надежда, что это обычный ночной кошмар. Руки брюнета опустились. Илья потупил взгляд. Тишина стала даже противной. Давящей. Раздражающей. Эти недосказанные слова. Мелькающие перед глазами воспоминания. Это все действительно походило на один большой ночной кошмар. Кто бы мог подумать, что не один только он так думает. Лёше показалось, что что-то забралось в его сердце. И он отравился. Отравился тишиной.