Ещё один шанс

Этот ад не заканчивался. Токсикоз не прекратился, а только усилился. Нил и так был худым, но сейчас он был на грани исчезновения. Нил слышал эти истории, и даже мать ему рассказывала, как ей было плохо во время беременности; недомогания и всё в этом духе. Но никто никогда не говорил, что могло быть настолько нехорошо. Две недели Нил буквально жил в ванной комнате. Однажды Эндрю ему даже там постелил, потому что Нил уснул прямо на кафеле. Он не помнил, когда успевал есть, но, судя по тому, что из него выходило — успевал. Нил верил, что его наконец, отпустило, пока Эндрю не начал готовить мясо. В доме включались все возможные вытяжки, открывались окна, но помогало лишь на немного. Сегодня было лучше. Он лежал на диване в кухне, пока Эндрю тушил овощи. Проблема была лишь в том, что Нил не любил овощи, но его хотя бы не тошнило. Эндрю стоял у плиты и повернулся к нему: — Всё хорошо? Нил кивнул. Сегодня был один из дней, когда он носил слуховой аппарат. Последнее время он ему не особо пригождался, когда Нил блевал в туалете. Так что не утруждал себя его надевать. Похоже, Эндрю это не удовлетворило, и он продолжал смотреть. — Всё правда хорошо. Мне сегодня лучше. — Тогда почему ты морщишь лицо? Нил даже этого не заметил, возможно, это произошло рефлекторно. — Я не очень люблю овощи. — Блять. — Эндрю взял сковороду и потащил к мусорному контейнеру, но Нил вскочил и успел его схватить за руку. Он почувствовал, как тот вздрогнул, и Нил сразу же отошёл. — Прости, я… просто не выкидывай. Меня от них не тошнит. Эндрю ничего не сказал, но вернул овощи на плиту. Он промолчал и когда Нил его схватил. Когда они занимались сексом это было одно из правил — никаких прикосновений. Это было удобно, потому что Нил не знал, как трогать людей. Лишь иногда ему было позволено прикасаться к волосам Эндрю в самые лучшие дни. Нил не понимал, почему это сделал. Для него всегда прикосновения были одним из средств общения. Возможно, он сделал это по привычке. Но Эндрю молчал. Нил не понимал, что происходило между ними теперь. Ни о какой близости не было и речи. Это его огорчало. Но теперь Эндрю знал, что Нил был беременным от другого мужчины и вряд ли когда-нибудь к нему прикоснулся бы снова. На этот раз Нил сел на диван ровно и смиренно ждал, когда Эндрю всё разложит по тарелкам, чтобы они, наконец, поели. — Знаешь, тебе не нужно говорить. У тебя лицо с субтитрами. — Эндрю взял две тарелки и поставил на стол. Когда он положил столовые приборы и сел рядом, то продолжил: — Что у тебя на уме? — Ничего особенного. — Нил набивал себе рот овощами, лишь бы не отвечать на вопросы, но от Эндрю было не убежать. — Наше положение немного поменялось, так что мне теперь нужно знать о тебе больше. Но я понимаю, что такой пугливый кролик не будет мне отвечать просто так. Предлагаю игру. — Какую? — В правду. Мы отвечаем на вопросы друг друга честно. Если отвечать не хочешь — просто не делай этого. Но у тебя больше не будет возможности спросить. Придётся ответить на другой. Согласен? Нил кивнул. — Я задам первый. Так кто же отец? — Эндрю направил вилкой на его живот, который уже стал гораздо заметнее чем две недели назад. Он немного опешил. Это было логичным, что его об этом спросили. Нил чувствовал, что не имел права не отвечать, когда Эндрю оставил его в своём доме. Он собирался с мыслями. Нил отложил вилку в сторону и посмотрел на Эндрю. Тот просто ждал его и никак не торопил. — Это… — Его руки немного затряслись, так что Нил убрал их под стол. — Это было… я не хотел этого. Глаза Эндрю округлились. Но он ничего не спрашивал, а просто ждал, когда Нил продолжит. — Я был в Огасте, в Джорджии. И решил напроситься работать там в какую-то придорожную закусочную. Но хозяин оказался таким добрым, что предложил мне ещё и комнату. Я не отказался. — Нил не смотрел на Эндрю. Он сосредоточился на одной точке. — Там был парень, Дрейк. Он работал вместе со мной, и иногда наши смены пересекались. Дрейк казался милым, и он знал, что я живу в закусочной. Я… я расслабился, потерял бдительность, и… — Нил сжал свои руки, и ногти впились прямо в его ладони. — Было уже поздно. Мы с ним были вместе на смене, хозяин уже ушёл, он редко оставался там на весь день. Дрейк сказал мне идти и переодеваться, а он сам тут всё вытрет и закроет. В раздевалке я снял свои слуховые аппараты, потому что боялся, что они могли бы упасть… Он подошёл ко мне сзади и повалил. Я ничего не слышал. — Нил старался не вспоминать, но это было неизбежно. Это всё ещё было очень чётко в его голове. — Я не занимался сексом до этого. Нил привык терпеть боль. Он усвоил это ещё в детстве. Всё его тело было усыпано шрамами. Боль была его завсегдатай попутчицей, где бы он ни был. Но Нил не знал, что она могла быть такой. Любые попытки вырваться были невозможными. Дрейк был намного выше и крупнее его. Поэтому оставалось сжимать зубы и глотать свои слёзы. — Но я не думал, что… — Его рук под столом что-то коснулось. Такое мягкое и тёплое, что Нил расслабил кулаки и позволил обхватить его ладонь. — Можешь не продолжать. Они просидели так около минуты, пока Эндрю не отпустил его. — Твоя очередь. Нил думал, что мог задать. У Эндрю были свои скелеты в шкафу, которые он никогда ему не показывал. Нил не хотел давить сейчас на возможные раны, поэтому решил снизить градус напряжения. — Откуда у тебя Кинг? Так называл Эндрю свою пушистую рыжую кошку. Она была невероятно ласковой и любила, когда Нил её гладил. Сама залезла к нему на колени и спала по ночам в ногах. — Кинг — кошка эмоциональной поддержки. Ты её можешь тискать и трогать, когда душе угодно. Она никогда на тебя не зашипит. — Эндрю встал из-за стола, взял их тарелки и сложил в раковину. — Мне её всучил брат. Он не хотел, чтобы после полгода жизни с ним, его женой и ребенком, я вернулся в пустой дом один. Нил больше ничего не спрашивал. У Эндрю было много секретов. И немного, но он ему открылся, явно пережив что-то ужасное. Пока Эндрю мыл посуду, их окружала тишина. Больше никто ничего не спрашивал. Но когда вода перестал течь из крана, Эндрю спросил: — Каково быть глухим? Впервые в жизни у Нила спросили подобное. А задумывался ли он сам каково это? — Ну… наверно мне повезло. Я не родился глухим. И не полностью потерял слух после травмы. Хотя сначала и правда было трудно. После того, как стало известно, что Нил потерял слух, у него начались сложности в общении. Слуховые аппараты тоже появились у него не сразу. Отец не терпел, чтобы рядом находился сын инвалид. Жесты, которым обучала мама, использовать так же было опасно, и она научила его читать по губам. Это было уже не просто общением, а средством выживания. — Но ты привыкаешь. Ко всему можно привыкнуть. Эта тишина становится частью тебя. Сейчас мне уже сложно представить, что обычные люди всегда что-то слышат. Эндрю ничего не ответил. Но его лицо выдавало грусть. Он как будто был не здесь, а где-то глубоко в себе. Но это продлилось не долго. — Понятно, — сказал Эндрю и ушёл.

***

Эндрю переселил Нила в одну из комнат наверху. Она была пустой. Стоял одинокий диван и стол. Он не понимал, зачем нужен был такой большой дом одному. В том плане, что заставлена у него была только одна спальня. Нил вспомнил, что дом продавался. Может Эндрю успел всё перевезти в другое место или продать? У Эндрю должен был быть выходной, но его вызвали по какому-то делу. Он обещал все быстро решить и вернуться. Ему сказали подумать, что можно было купить в его комнату. Его комнату. Это звучало абсурдно. Последний раз у Нила была комната в десять лет, и не то чтобы прям его. Он делил ее с матерью, потому что она не могла спать с отцом. Но даже сейчас он не был один. Нил погладил свой немного уже выпуклый живот. Он три месяца ничего не замечал, у него даже не было живота. Нил всегда был очень худым, и со всем этим часто недоедал. Но сейчас его живот начал расти как на дрожжах. Да, Нил был в тепле, с хорошей едой и атмосферой, вот и дети начали активно развиваться. Это все ещё было необычно и странно. Нил до конца не мог осознать, что у него в животе чёртовы живые люди! Но его это, как ни странно, не пугало. Его пугало только то, что это могли у него отнять. Его отец относился к мужчинам с маткой, как к мусору. Он считал их ошибками, чёртовыми аномальными уродами. Когда у Нила первый раз заболело внизу живота, мать повела его в больницу, а потом сожгла заключения врача. Это не должны были узнать. Сейчас, если его поймают, то вряд ли убьют сразу, как могли раньше. Теперь над ним будут глумиться всеми возможными способами. Нилу нужно было родить этих детей, а потом уже ему было бы все равно, что с ним станет. Эндрю о них позаботился бы. Нил подошел к разложенному дивану и решил его сложить обратно. Он поднял его и застыл. В диване были плакаты. Плакаты ёбаного Кевина Дэя из Орлов Финикса. Блять. Нил достал один из плакатов. Он был почти в полный рост Дэя. Эндрю никогда не рассказывал, что тоже был его фанатом. Нил любил экси с самого детства. Сначала мать втайне от отца водила его на игры, а потом и записала в малую лигу, где он играл под другим именем. После он просто играл в разных школьных командах. Но… Кевин Дэй. Впервые он увидел Кевина по телевизору. Это был его первый курс и первая игра за Воронов Эдгара Алана. Эта техника и скорость на поле поражала. Он наблюдал за ним, когда Кевину сломали руку, и тот перешел в Пальметто к Лисам; как он на своём последнем курсе обыграл Воронов; как стал играть за Орлов Финикса в Аризоне. Нил был его преданным фанатом. В Кевине было столько силы духа, сколько в Ниле не могло быть. Он услышал, как внизу раздавались звуки. Скорее всего, Эндрю вернулся. Нил схватил плакат с собой и спустился вниз. — Нил, я купил тебе… — Эндрю увидел огромный плакат, который Нил держал в руках. —... фрукты. Где ты это взял? — Почему ты не сказал, что любишь экси? Мы бы быстрее спелись. — Я не люблю экси, отдай. — Эндрю потянулся за бумажным Кевином, но Нил отошёл назад. — Тогда откуда у тебя столько плакатов? — Он сам их сюда притащил. Я надеялся это выбросили. Нилу показалась, что его аппараты сломались и он что-то не так расслышал. — Ты знаком с Кевином Дэем? Эндрю молча смотрел на него. — Эндрю, в правилах игры мы должны отвечать только правду. Эндрю тяжело вздохнул и пошёл на кухню. Нил следовал за ним хвостиком, все ещё держа в руках плакат. — В университете мы с Кевином играли в одной команде. — Эндрю заправил кофемашину и включил. — Он никак мне не может простить, что меня больше увлекла моя специальность, нежели катание мячика по паркету. У Нила в голове происходила перезагрузка, а потом она выдала ошибку. Он пытался логически осмыслить сказанное, но это звучало как что-то сюрреалистичное. Плакат выпал из его рук и немного пролетел над ламинатом. — Ты… Эндрю Миньярд? Кофе был готов. Эндрю взял кружку и облокотился спиной на кухонную тумбу. — Только не говори, что ты такой же экси-наркоман. Нет. Так не бывает. Нил до сих пор помнил, как читал статью про вратаря, который решил пойти учиться дальше юриспруденции. Он отклонил каждую команду, которая предлагала ему контракт. За пять лет учебы Эндрю сделал себе имя. Каждая команда была готова пойти на любые условия, лишь бы его заполучить. — Эндрю, ты загубил свой талант! — Говоришь, как Кевин. Нила брала злость. Почему? Эндрю был так талантлив в университете, буквально гений. Нил до сих пор помнил эти сто пятьдесят бросков Воронов, их с Кевином соперников, из которых он не отбил лишь тринадцать. Это было невероятно. Эндрю допил кофе и поставил в раковину. Он подошёл к глянцевой бумаге, поднял и всучил Нилу в руку. — Можешь повесить его над своей кроватью и обдрочиться. Только повесь на двери табличку «В этой комнате слишком душно», чтобы я сразу с кислородом баллоном заходил. Эндрю ушёл, оставив Нила с огромной улыбкой на лице. Он сказал, что зайдёт.

***

Отец прижимал его к полу и медленно вырезал узоры ножом на его руке. Нил не мог ничего сделать. Он даже не мог кричать. Как будто тело покинула жизнь. Пока отец не приложил нож к его животу. Нил проснулся в холодном поту. Казалось, что воздуха не хватало. Он сразу схватился за свой живот, который был в полном порядке. Медленно, но Нил старался дышать, как учила его мать. Дотронувшись до своих рук, он не нашел никаких порезов, лишь те, которые уже давно затянулись. Отец не оставлял его даже здесь. Куда бы Нил не убежал… его находили. Нил откинул одеяло и сел; убрал влажную чёлку со лба. Заснуть больше не получилось бы. На столе лежал его новый кнопочный телефон, который ему всучил Эндрю. Он сказал, что Нил всегда должен был быть на связи. Телефон всё ещё вызывал опасение, но Нил согласился его принять. Телефон показывал, что было почти четыре утра. Спать точно не было смысла. Первом делом Нил надел свой аппарат на уши. И сразу услышал, что дом не спал. Выйдя из комнаты, он заметил, что на кухне горел свет. Нил подходил медленно, пока не услышал голос. — Да… я… Голос Эндрю был тихим. Он с кем-то разговаривал по телефону. Нил остановился у проёма и облокотился на стену. Его не было видно. Ему показалось, что кем этот собеседник Эндрю не был, тот ему звонил в четыре утра. Скорее всего это было важно. Нил не хотел всё испортить, но любопытство всё равно брало вверх. — Я хочу… это что-то вроде ещё одного шанса, понимаешь? Эндрю часто замолкал, слушая другого человека на том конце линии. — Я боюсь. У Нила всё сжалось внутри. Он никогда не слышал, чтобы Эндрю говорил с дрожью в голосе. Такой скрытный и такой… заботливый. Эндрю не показывал слабость перед Нилом, но сейчас… он был в отчаянии. Нил слушал дальше. Без контекста ничего особо понятно не было, но дрожь в голосе пропадала и стали звучать смешки. Он слышал, как Эндрю улыбался. Кем бы этот человек ни был, Эндрю он помогал. — Не будь такой приставучей, Би. Как психотерапевт, ты уже давно проебалась. Последнее было сказано с небольшим смешком, скорее всего, не всерьёз. И уже более расслабленно. Вдруг все стало тихо. Эндрю перестал отвечать. — Я знаю, что ты там, кролик. Нила заметили. Ему не было смысла больше там стоять. Он зашёл на кухню и увидел, что Эндрю сидел на полу рядом со шкафами. Чуть дальше него лежали кусочки стекла. Возможно, это был стакан. Нил не стал спрашивать. Эндрю без слов похлопал около себя, и Нил упал рядом. Сначала они сидели в тишине, но Эндрю спросил: — Почему ты не спишь? — А ты? — Сейчас не твоя очередь, — ухмыльнулся Эндрю. — Расскажи. Нил откинулся на шкафы и закрыл глаза. Он бы хотел рассказать Эндрю больше, но не мог подвергать его большей опасности, чем есть сейчас. Нил почувствовал тяжесть на своей руке. Ладонь Эндрю была такой большой и мягкой. Они переплели пальцы. Тепло разливалось у него в груди. — Кошмары. Это… мой отец. — Что было в твоём сне? — Эндрю сжал его ладонь сильнее. — Он нашёл меня… как и всегда находил. Нил лишь оттягивал неизбежное. После смерти мамы его жизнь сократилась вдвое. Это было лишь вопросом времени, когда его найдут. Но у Нила появился новый смысл жить. Эндрю потянулся своей свободной рукой к его лицу. Всё такие же тёплые. Он гладил его щёку, а потом повернул на себя. — Ты здесь в безопасности. Веришь мне? Глаза Эндрю как будто переливались золотом, в них хотелось провалиться и навсегда остаться. Черты лица Эндрю были такими мягкими. Несколько веснушек, нос горбинкой, и такие притягательные пухлые губы. Нил поднял взгляд и увидел, как Эндрю на него смотрел. Сердце лишь набирало темп, а лицо горело. Эндрю потянулся к нему, и Нил последовал тому же. Эти секунды будто длились часы, пока, наконец, цель не была достигнута. Губы Эндрю и правда были мягкими, в отличие от его обветренных и шершавых. Но это было не важно. Эндрю целовался нежно, осторожно, как будто Нил был какой-то драгоценностью. Поцелуй становился глубже, а воздуха почти не хватало, но Нил был не против задохнуться. Эндрю отстранился, и они прижались лбами друг к другу. Он накрыл ладонь Эндрю своей и сказал: — Верю.