Выжившие

      Б: А я вам говорил, что вам обоим противопоказаны физические напряжения! — жаловался профессор Линг, когда военные поднялись на второй этаж больницы. — Особенно Вам, Шотган, — у Вас кость едва не торчит!       Ш: Это меня третью неделю не удивляет, — вяло кинула свой ответ девушка. Лукас подходит к ним с костылями в руках и передаёт один из них Шелли. — Спасибо.       Б: Давно Вы промывали рану? Или хотя бы бинт меняли?       Ш: Как только пришла в себя, ни разу, — говорит солдат, отпуская руку своего товарища и ставая при помощи костыля. Мальчик передаёт ей второй костыль.       Б: Это плохо! — не прекращал свои замечания и возмущения мужчина. — Не дай Бог инфекция попадёт!       К: Вы у нас доктор или Паникёр из Смурфиков? — пошутил Кольт, хотя, это больше прозвучало как сарказм. — Сами возьмите и обрабатывайте рану, а не ворчите тут. Да и мы только что из купания пришли.       Н: Так, давайте без конфликтов! — стала между мужчинами Нани, разведя руки перед ними. — Вы же не хотите, чтобы нас заметили? Тебе правда нужно промыть рану и поменять бинт, — обратилась она к Шелли. — Потому что неизвестно, что может случится с тобой в ближайшие сутки.       К: Давай я помогу, — предложил помочь своей напарнице Кольт.       Ш: Хорошо.       Солдаты поднялись на третий этаж, где были их спальные места и оружия. Шелли села на кровать и отложила костыли в сторону, пока Николас наливал в миску, подобранную с улицы, профильтрованную известным методом воду и подготавливал всё необходимое для процедуры. Всё, что нужно было сделать, чтобы вода была чистой и без опасных бактерий, — это просто налить моду в ёмкость и бросить в неё серебро. Искать серебристую вещь было тяжело, поэтому в первый день парень подобрал всё металлическое, приближённо к серебру по оттенку. Серёжки и ожерелья из чистого серебра больше подошли для этого. Вот только для полной фильтрации нужно ждать несколько часов, пока грязь и бактерии не исчезнут. Зато вода кристаллически-чистая после такой процедуры.       Положив миску рядом и став на оба колени, Кольт медленно разматывал бинты с ноги своей напарницы. Та тихо зашипела, поскольку несколько недель не меняла его, от чего кровь присохла к бинту. Окровавленный бинт был отложен в сторону, и парень, выжав из тряпки лишнюю жидкость, начал протирать рану. Так как штанину он оторвал, чтобы не навредить кости своей напарнице, сейчас ему также просто было промывать рану девушки. Каждое касание холодной мокрой тряпки следовало тихим шипением Шелли. Благо, кость не выглядывала из раны, которая почти зажила, поэтому вода — даже чистая, как слеза — не попадала в кровь.       Далее Кольт взял стакан, набрал в него немного воды и небольшой струёй пролил на рану; холодная чистая вода стекала по смуглой коже девушки.       К: Тебе не больно? — спросил солдат, поскольку не слышал болезненные стоны своей напарницы.       Ш: Терпимо.       К: Почему ты не рассказала профессору, что я ввёл тебе антидот?       Ш: Мне напомнить, в каком состоянии я была, когда ты ввёл этот препарат? — выгнула бровь девушка.       К: Но всё равно могла бы сказать об этом.       Ш: А сам чего молчал?       К: Я не знаю, — пожал плечами Кольт. — Наверное, забыл или на нервах. Ну реально, столько всего прошло за эти три недели, что и не вспомнишь.       После промывка закончилась, парень установил шину на ногу напарницы и обмотал её бинтом. Он убрал тазик с водой в сторону, повесил тряпку для сушки, убрал бинт со стаканом по своим местам и собирался подняться на крышу, поскольку Шелли нужно отдохнуть после небольшого задания и от травмы. Николас взял блокнот с карандашом и начал записывать всё, что с ними произошло за двое суток.       «День неизвестный.       Дата: ХЗ.       Утро.

Нас с Шелли не было целый вчерашний день, потому что мы встретили Всё по порядку.

Шелли чувствовала себя замечательно. Нога не болела, хотя, ей нельзя бегать из-за травмы. Уговорить её остаться я не смог, и немного пожалел об этом. Почему? Потому что она повредила ногу при беге за мальчиком, которого я мельком видел ранее. Я не знаю, почему так подумал. Наверное, из-за телосложения и чёрных, как уголёк, волос. Как же я боюсь её потеря Кажется, я её люб«

      «Что за хрень я пишу? — «потряс» голову Кольт. — Как она может мне нравится, если мы всего четыре года знакомы?»       «День.

Во время погони я догнал мальчика, схваченный террористами. Он кричал, чтобы его отпустили, и я взялся спасать его. Достал нож и вонзил его в горло одному из противников. А второго уложила Шелли, которая быстро подоспела после передышки (то есть, она подправила шину и догнала). Я уже со своей бабушкой встретился и ещё чаю попил бы, если б не моя любим напарница.

Мальчишка собирался сбежать, но мы поймали его и сказали, что мы не террористы, а военные из группировки «Амазонка». Кажется, он сразу вселил к нам доверие. Кстати, мальчика зовут Дэвид, и у него очень милая сестра Анна. Правда, её состояние критическое. Но сегодня жар должен спасть. Отошёл я от главного. Дэвид привёл нас к школе, где он вместе с остальными из выживших прятался от террористов. Немного конфликтовали с профессором Байроном Лингом, но нам дали заночевать у них на одну ночь.

Вечером ничего интересного не произошло, поэтому пропущу это»

      Остальное военный решил написать потом, и он осматривал всё происходящее на территории больницы Memorial.

***

      На базу уже три недели приходят семьи пропавших военных, с жалобами о том, что они ничего не предпринимают, чтобы найти солдат в руинах города. Некоторые даже пригрозили подать Санчеса в суд за бездействия. Однако мужчина и не шелохнулся. Он и так пытался со специалистами узнать, где в последний раз был сигнал от небольшой группировки из отряда «Амазонка», сверяясь с картой целого города. Результата, как таковы, не было. Командир и сам думал, что план не только на спасения всего человечества, но также и на попытки найти своих солдат живыми под обломками и руинами Нового Орлеана. Санчес тяжко вздохнул и протёр глаза, улёгшись на спинку своего рабочего кресла.       К нему в кабинет зашёл молодой мужчина в своей форме. Программист продемонстрировал ему одну интересную запись, которая появилась сегодня. В ней было:

*помехи* за, эт *помехи* да» и «Гоа *помехи* н»! Мы п *помехи* ели круш *помехи* и пер *помехи* нице *помехи* С нами *помехи* ок *помехи* х. Тр *помехи* плен *помехи*

      С: Что это за хренотень? — не понимал командир Санчес.       П: Это ещё не самое странное, — подметил программист. Он протянул командиру бумажку с координатами, откуда, как твердит спутник, доходит сигнал.       С: Из Нового Орлеана? — удивился мужчина. — Как такое возможно? Это никакая не ошибка?       П: Никакой ошибки нет, — сказал программист. — Сигнал дошёл из этого города. А главное — из больницы Memorial. Должно быть, остались выжившие солдаты.       С: Следите за изменениями связи!       Это был приказ, который нельзя нарушать. Приказ, от которого зависит жизнь всего человечества.

***

      Поздно ночью Шелли проснулась от шороха по третьему этажу. Она медленно стала с кровати и увидела чей-то силуэт. Из-за кромешной темноты было трудно разглядеть чьё-либо лицо. Военная подняла своё оружие наготове, однако тут же отпустила его, как только её фонарик осветил его силуэт. Это был её товарищ Кольт, который окончил свой пост на сегодня.       Ш: Николас, я чуть тебе коронный в голову не сделала, — тихо возмутилась девушка.       К: Я не хотел тебя будить, — извинился парень. Он сел на свою койку и спросил у своей напарницы: — Как твоя нога?       Ш: Уже лучше, — сказала Шелли. — А что с рацией?       К: Всё те же помехи. Дай фонарик, пожалуйста, — попросил военный.       Ш: Зачем?       К: Мне нужно кое-что дописать в блокноте.       Девушка передаёт ему свой фонарик, у которого, как она говорила ранее, батарейка барахлит, и Николас начал кое-что записывать в бумажник. А сама Шелли перевернулась на другой бок, чтобы свет не попал ей в глаза. Она уже опустила веки и собиралась уснуть, как её товарищ спросил у неё:       К: У тебя есть парень?       Ш: К чему вопрос? — сузила брови военная, мельком глянув на товарища.       К: Просто ответь мне: есть или нет.       Ш: Нету. Да и откуда он у меня, если я всё время на службе? Я и раньше ни с кем не имела такие отношения. Сам понимаешь: учёба и так далее. Так что никаких любовных линий у меня не было и не с кем.       К: Вот как? — Казалось, что Николас сказал это с равнодушием и холодом. — А что родственники об этом говорят?       Ш: Они не в восторге, что я думаю только о безопасности и защите людей, а не о создании семьи, — рассказывала Шелли. — А чего ты спрашивал?       К: Я просто не понимаю одну вещь: как такая девушка, как ты, до сих пор не замужем?       Девушка то ли от такого комплемента, то ли вспомнив кое-что, легонько улыбнулась. Она слышала подобное только от родителей, но никогда от своих товарищей по военному делу.       Ш: Я и сама не понимаю, почему со мной так, — призналась Шелли.       На этом диалог был окончен, и они оба уснули, видя свои сны. Кому-то снились яркие и приятные, а кому-то мрачные и жестокие.