Рич

      – Доброго денёчка, как ты тут сегодня? – В комнату ко мне заглянул до невозможности счастливый Алрой.       Омега был в белом халате, а значит, и сегодня помогал в медкабинете. С нападения на лагерь прошло немногим больше месяца.       И хотя большинство пострадавших уже оправилось от ранений, оставались ещё те, кому необходима была медицинская помощь. Как, например, Хуану Гарсиа, ноги которого с большим трудом возвращали свою подвижность.        К сожалению, несколько альф не смогли поправиться и после оказания всей возможной помощи. Таким образом, восемнадцать человек стали жертвами того ужасного дня.       Но время шло, боль и страх понемногу утихали, и сейчас обитатели лагеря практически вернулись к прежнему ритму жизни. Вот и Алрой всё чаще улыбался, демонстрируя приподнятое настроение. Мне же было не до веселья…       Токсикоз, чтоб его, разыгрался уже спустя первый месяц беременности. Меня тянуло поблевать по поводу и без, запах практически любой еды вызывал приступ дурноты. Доходило до того, что док назначил мне уколы, блокирующие рвотные центры в организме. Только это помогало избежать истощения. И капельницы, доставляющие питательные элементы сразу в кровь.       Под одной из них я сейчас и лежал. Покапризничав, сумел уговорить доктора Вилсона, чтобы эту процедуру мне делали не в лазарете, где порой приходилось наблюдать не очень приятные картины медицинских манипуляций.       Алрой убедился, что весь раствор благополучно попал в мою вену, и аккуратно вытащил иглу. Омега стал уже профи в качестве помощника докторов лагеря.       – Я сегодня так же, как и вчера, Ал. Утром смог проглотить три ложки каши, и это уже можно считать достижением! В жизни бы не подумал, что дать жизнь человеку стоит стольких страданий и проблем!       – Не хочу тебя пугать, но то ли ещё будет. – Алрой убрал в угол штатив для капельницы, забирая всё остальное в утиль или на стерилизацию.       И уже у выхода парень обернулся, ненадолго замявшись, но всё-таки спросив:       – Ты уверен, что готов стать папой? Всё же мы не знаем, каково это – растить ребёнка. Мы сами выросли в условиях, где не было перед глазами примера нормальной семьи…       – Я понимаю, что ты имеешь в виду, Ал. Да, уверен. Хотя, признаюсь честно, мне до чёртиков страшно уже сейчас! Но я не один, втроём мы преодолеем все трудности родительства.       – А как Айзек относится к тому факту, что твой первенец будет не от него?       – Более чем положительно! – я специально дал столь расплывчатый ответ, так как описывать детально реакцию Пророка означало подрывать его авторитет брутального лидера лагеря.       В жизни бы не мог подумать, что этот взрослый, закалённый жизнью альфа будет сюсюкать с животом беременного омеги! Даже Федерико, который являлся физическим отцом будущего малыша, и тот был сдержаннее в выражении своих чувств и эмоций.       – Чуть не забыл, – Алрой уже потянул за ручку двери, когда, видимо, что-то вспомнил. – Через пару часов подойди в медкабинет, пора сделать УЗИ. А вечером возьмём анализы.       Я не любил визиты в вотчину доктора Томпсона. Чувство обиды на альфу за тот поступок, когда он закрыл нас в убежище, всё ещё не прошло.       Поэтому в медкабинет я ходил только по мере надобности. Да и рук, желающих помочь, там теперь хватало.       Мелвин, оправившись после побоев, последовал примеру сына. Правда, с пациентами он дела иметь не желал и занимался исключительно поддержанием чистоты в медкабинете, лазарете и лаборатории.       – Привет, Рич, – вот и сейчас Мелвин был занят тем, что закладывал инструменты в стерилизатор, – ты к доку?       – Привет, да, мне было велено явиться на УЗИ.       – Подожди тут немного, Томпсон скоро явится. Как себя чувствуешь?       Этот опостылевший уже вопрос я в последнее время слышал, кажется, чаще собственного имени.       – Неплохо. – Приземлившись на кушетку, я откинулся назад, упираясь спиной в холодную стену.       – Это настоящее чудо, когда Бог даёт детей! – запустив стерилизатор, Мелвин повернулся ко мне. На лице омеги застыла странная улыбка, в которой явственно читалась болезненная грусть.       – Бог? Не знал, что ты всё ещё веришь в эту библейскую чушь после всего, что творилось с нами долгие годы. Где был тот Бог, Мелвин? Почему-то вместо него на помощь пришли какие-то гуманоиды.       – Кто знает, может, это были ангелы?       – Мел, пожалуйста, огради мой мозг от этого. Вот появятся у тебя самого малыши, будешь им рассказывать эти сказочки.       – Рич… У меня не может быть своих детей, я бесплоден.       В помещении повисла гнетущая тишина. Мой мозг судорожно пытался подобрать слова извинений за неосторожно насыпанную на рану омеги соль.       Когда с губ уже готова была сорваться банальщина, по типу «извини, я не знал, мне очень жаль», двери медкабинета отворились, пропуская внутрь доктора Томпсона и Адама Вилсона.       Мелвин сразу же удалился, так что извинения пришлось оставить на потом. Процедура УЗИ прошла в напряжённой обстановке. Док интересовался моим самочувствием, а я неохотно отвечал.       Когда с обследованием было закончено, доктор Томпсон повернулся ко мне лицом, глянув поверх очков:       – Ричард, не считаешь нужным отпустить уже свою обиду? Нам жить вместе в лагере, возможно, ещё не один десяток лет. Не будет ли проще, если при этом наши взаимоотношения вернуться в прежнее русло?       – Док, не льстите себе, вы не настолько молоды, чтобы сыпать своим песком тут «ещё не один десяток лет».       Томпсон ошарашенно уставился на меня, а Вилсон безуспешно пытался замаскировать смех кашлем. Я же покинул медкабинет, с удовольствием вдыхая свежий воздух.       Хотя с началом реконструкции стены вокруг лагеря ветром постоянно поднимало строительную пыль. Поэтому факт свежести воздуха можно было поставить под сомнение.       Да, нападение банды Бейкера дало нам понять, что ловушек по периметру лагеря недостаточно. Поэтому Айзек решил, что нужно восстановить стену, некогда окружавшую территорию военной части.        От времени и под действием погодных явлений каменное строение разрушилось. Однако сейчас, всего за пару недель, удалось восстановить практически одну треть стены, высота которой доходила до четырёх с половиной метров!       Кроме неё, восстановили и огромные металлические ворота, служившие некогда пунктом пропуска на территорию. Раньше на их месте находился лишь шлагбаум, который, впрочем, был всё время открыт.       – Кто это тут у нас такой милый стоит? – Сложно сказать, что произошло быстрее: рецепторы уловили аромат Федерико или руки альфы легли на мой живот.       Прижавшись со спины, он с явным удовольствием зарылся носом в волосы за ухом. Неудивительно, здесь мой запах был особенно ярким. Не то из-за беременности, не то после насильственного выброса феромона при нападении непроснувшихся мой омежий аромат никак не приходил в норму. Он был намного сильнее и ярче, чем обычно.       Поэтому, чтобы не дразнить альф лагеря, я лишь изредка выходил из комнаты в одиночестве. Обычно рядом обязательно был кто-то из моих альф, чтобы своим феромоном перебить запах.       Вот и сейчас, видимо заметив, что я стою один, ко мне поспешил Федерико.       – Гарсиа, может, мне отрезать тебе язык, чтобы эти уменьшительно-ласкательные прозвища и эпитеты в мою сторону наконец прекратились?       – М-м-м, и я тебя люблю, маленький.       Откинув голову ему на плечо, я с удовольствием коснулся любимых губ. Наверное, целовать его и Айзека мне никогда не надоест.       Однако Федерико нужно было работать, поэтому, проводив меня до комнаты, альфа поспешил на стройку.       Не могу сказать, что я чувствовал себя плохо из-за того, что был вынужден бездельничать. Наоборот, сейчас очень хотелось полежать, часто клонило в сон. Былая жажда деятельности отступила. Так будет теперь всю беременность? Боюсь, что стану к её окончанию неповоротливым кабанчиком. Хотя, учитывая токсикоз, мне это не грозит.       Стоило только опуститься на кровать и положить голову на подушку, как на меня накатила неимоверная усталость, приправленная сонливостью. Не став спорить с собственным организмом, я дал ему желанный отдых, проспав до самого вечера. Разбудил меня лучик закатного солнца, бьющий в окно. Шторку на него я так и не повесил.       Вспомнив, что нужно сдать анализы, собрался и потопал в медкабинет. Однако дверь его была приоткрыта, из-за чего слух невольно уловил голос Айзека:       – С чего такие выводы? Ему отвечал доктор Томпсон:       – Пусть я и не специализируюсь на омежьей репродуктивной системе, но глаза у меня имеются. Плод лежит слишком близко к выходу из родового канала. Ричард не сможет его доносить. Я конечно постараюсь всё объяснить этому настырному омеге. Но что-то подсказывает, он меня и слушать не станет.       – Станет он слушать или нет, но говорить на этот счёт нужно с Ричардом…       – Да как ты не понимаешь, Пророк, – док сорвался на крик, поэтому даже отпала необходимость прислушиваться, – если Ричард решит не прерывать беременность, всё может закончиться плачевно! Случись выкидыш на более поздних сроках, велика вероятность, что его омежьему здоровью будет нанесён урон. Иными словами, лагерь потеряет репродуктивно функциональную единицу! Я дам тебе таблетку, она вызовет выкидыш на раннем сроке. Скажешь, что это витамины…       – Доктор Томпсон, при всём моем уважении, – Айзек, судя по тону голоса, был крайне взбешён, – не смейте предлагать мне подобного! Я ни за что так не поступлю с дорогими мне людьми!       – О, Рич, а ты чего тут замер? – неожиданно за моей спиной возник Алрой, отчего я даже вздрогнул.       Настолько увлёкся подслушиванием, что потерял всякую бдительность.       – Да вот анализы пришёл сдавать, ты же сам говорил.       – Ну, тогда заходи. Или боишься кровь из пальчика сдавать? – последние слова Ал проговорил тоном заботливого папочки, словно с ребёнком беседуя.       – Тебе напомнить, как кто-то визгом разогнал всех крыс в окрестностях Гринвуда? – Нужно было поставить засранца на место, нечего глумиться над старшими.       Однако Алрой ничуть не обиделся, только задорно хихикнув на мою подколку. Не успели мы открыть дверь медкабинета, как она сама распахнулась, да с такой силой, что саданула, громко лязгнув, об стену.       Красный от злости Айзек не сразу заметил наши ошарашенные фигурки. Альфе понадобилось время, чтобы прийти в себя.       – Что-то стряслось? – изобразил я святое неведение, словно и не подслушивал ничего несколькими минутами ранее.       А у самого в голове пульсом билась мысль: «Скажи мне, признайся во всём! Не действуй у меня за спиной!»       Однако альфа лишь неуверенно улыбнулся и ответил:       – Всё в порядке, чертёнок. Я принесу ужин тебе в комнату и буду ждать там.       Разочарование накатило на меня удушающей волной. Айзек не признался… Неужели действительно даст мне таблетку для медикаментозного аборта, как док советовал? Это предположение настолько ужасало, что у меня затряслись руки.       – Ты какой-то бледный, пошли-ка побыстрее, возьму у тебя кровь ещё и на гемоглобин, пусть Вилсон посмотрит. – Алрой затолкал меня внутрь.       Я ждал, что сейчас хотя бы док со мной поговорит. Но тот только молчал, уткнувшись в микроскоп. Это значит, что они всё же договорились с Айзеком?       После того как Ал взял у меня кровь, я пожелал омеге спокойной ночи и поплёлся к себе в комнату. На душе творилось такое, что и словами не описать.       Боль, обида, страх, разочарование – это лишь некоторые из чувств, что сейчас раздирали меня на части. Нерешительно замерев на пороге склада, я никак не мог сделать над собой усилие, чтобы переступить его.       «Не хочу! Не переживу этого…» – Ещё мгновение, и я бы разревелся. Однако бархатистый голос Федерико над самым ухом отвлёк меня от надвигающейся истерики:       – Привет-привет, ты чего тут замер? – Горячее дыхание альфы опалило шею сзади, отчего по телу побежали мурашки.       – Сдавал анализы, вот, назад возвращаюсь.       – Про это я знаю, видел Айзека в столовой. Он тебе, кстати, особое меню выбивает у поваров. Ругается, что беременному омеге необходимо более сбалансированное питание. Нам достался лучший из лучших мужчин, скажи же? – Беззаботная улыбка Федерико, к сожалению, меня не заразила.       Войдя в комнату, мы застали Айзека накрывающим на стол. Альфы иногда составляли мне компанию во время еды. Вот и сейчас Пророк решил присоединиться. Федерико же успел поесть в столовой, поэтому сразу пошёл в душ.       – Ты неважно выглядишь. Как себя чувствуешь? – Оторвавшись от сервировки, Айзек обеспокоенно посмотрел на меня. – Всё в норме.       Стоило нам сесть за стол, как альфа тут же накинулся на еду. Опять, что ли, пропустил обед из-за неотложных дел на строительстве стены?       – Ты чего не притрагиваешься к еде? Опять токсикоз? – И что ему ответить на это?       Да и как быть-то вообще дальше?! Приняв решение не ходить больше вокруг да около, я ядовито процедил:       – Да вот не знаю, с чего начать. Куда таблетку-то засунул? В отвар, суп или же умудрился растолочь и в кашу сыпануть?       – Рич, я не понимаю…– Айзек застыл на месте, даже ложку до рта не успел донести.       – А что тут непонятного?! – обуревающие меня всё это время эмоции взяли верх над разумом. – Я слышал ваш с доком разговор! Ситуация повторяется, да, Айзек? Снова будешь спасать меня всеми возможными и невозможными способами? Неужели даже нашего ребёнка не жалко?!       – Что происходит? – На мои крики выскочил Федерико. Видимо, альфа очень торопился, так как не успел даже одеться, и теперь на его бёдрах красовалось полотенце.       – Я вам эту таблетку в жопу запихаю вместе с Томпсоном! Моё тело – моё дело! Да и ребёнок этот к тебе никакого отношения не имеет…       – Рич, ты что такое несёшь? – Федерико тоже начинал выходить из себя после моих слов.       Айзек же наконец-то отмер. Упершись кулаками в стол, альфа медленно встал       – Хватит, – как бы я ни истерил, а это простое слово, произнесённое Пророком его командным голосом, моментально остановило поток льющихся бесконтрольно слов. – Рич, я понимаю, что подорвал твоё доверие. И не раз. Однако мне больно оттого, что ты можешь ТАКОЕ обо мне подумать.       – Мне кто-нибудь, блядь, объяснит, что происходит здесь? – Терпению Федерико приходил конец.       И Айзек наконец решил ввести Гарсиа в курс дела:       – Я сегодня заходил в медкабинет, хотел узнать результаты УЗИ Ричарда. Доку они не понравились. В общем, Томпсон настаивал на прерывании этой беременности, чтобы в будущем Рич мог выносить ребёнка ещё раз, более удачно. Чертёнок, видимо, это разговор услышал и теперь считает, что я ему таблетку подсунул в еду.       В комнате повисла звенящая тишина. Федерико переваривал услышанное, а я сгорал от стыда, осознав только сейчас, что ляпнул напоследок.       – Рич, – нарушив молчание, Айзек позвал меня, – я бы ни за что на свете этого не сделал. Томпсона тогда спасло только то, что он отличный специалист и необходим лагерю. Иначе бы оторванным воротником не отделался.       По щекам покатились слёзы. Только сейчас, немного остыв и придя в себя, я ужаснулся: «Как я мог такое подумать про своего любимого человека? Это же Айзек – альфа, который каждый день говорит с ещё не родившимся малышом. Айзек, который уже распланировал, как организовать детскую комнату, где достать всё необходимое для новорождённого… Да, он может быть достаточно хладнокровен и циничен, когда дело доходит до спасения моей жизни. Но жертвовать ребёнком, который по сути является моим продолжением, не стал бы».       – Так, отставить слёзы, тебе сейчас нервничать нельзя! – В четыре руки альфы принялись стирать влагу с моего лица.       Их феромоны тут же окружили меня, создавая атмосферу покоя и умиротворения.       – Чертёнок, я же пообещал, что ты будешь знать о каждом моём действии, о каждом принятом решении! А свои обещания я всегда исполняю. Просто разговор отложил на потом, чтобы поужинать спокойно.       – Это что же получается, наш малыш… – Федерико нерешительно замолчал, боясь произнести ужасные для любого родителя слова.       – С ним всё будет замечательно, я видел. – Пророк лучезарно улыбнулся, что окончательно убедило нас в правдивости его слов.       Я и сам не заметил, насколько был напряжён всё это время. После слов Айзека словно гора свалилась с плеч. И наконец-то получилось поужинать.       Щеголяющий по-прежнему в одном полотенце Федерико тоже присоединился к нам за столом, потягивая отвар из кружки. Теперь в моей комнате имелось три стула, а маленький столик был заменён на более широкий, хоть и деревянный.       Засмотревшись на торс полуобнаженного Гарсиа, я невольно выдал:       – Жалко, что сексом пока нельзя заниматься.       Не ожидавший такого Федерико подавился своим напитком, и Айзеку пришлось стучать ему по спине.       – Чертёнок, ты бы хоть предупреждал! И почему нельзя-то? Можно, только без проникновения. В тебя.        Хорошо, что больше никто ничего не пил. Иначе бы после слов Айзека последовал новый приступ кашля. Федерико ошарашенно уставился на Пророка, а тот, подмигнув, скрылся за дверью санузла.       – Что это было? – На вопрос Гарсиа я лишь пожал плечами.        Хотя заинтересованные взгляды с сексуальным подтекстом, которые Айзек периодически бросал в сторону Федерико, не заметить было сложно. Но пусть альфа сам признается.       Пока мы убирали со стола, складывая посуду и остатки еды в контейнер, который завтра утром необходимо будет отнести в столовую, Пророк успел помыться и выйти из душа. На его бёдрах также красовалось полотенце.       – Просто напоминаю, что ваши шмотки уже месяц как тусуются в моём шкафу. Хватит переводить полотенца!       Поворчав на альф, я тоже решил смыть с себя дневную усталость. Каково же было моё удивление, когда, вернувшись в комнату, я обнаружил Федерико с упоением отсасывающим у Айзека.       Последний при этом стонал и активно подмахивал. Альфы расположились на кровати. Айзек лежал на спине, широко разведя ноги, между которых и находился Федерико.       – Чертёнок, присоединяйся к практическому уроку по минету для одного девственника.       – Это ещё кто тут чертёнок после такого! – Сбросив халат, я на ходу выпрыгнул из белья и юркнул в кровать.       После слов Айзека Федерико с пошлым чмоком оторвался от члена, неподдельно возмутившись:       – Вообще-то я уже давно не девственник!       – Хм, это смотря с какой стороны посмотреть. Например, твоя дырочка ещё не знала члена.       Федерико не сразу смог ответить, так как я не терял времени даром и тоже погрузил его член в рот.       – Ах, если так посмотреть… то… ты тоже ещё девственник! – язык младшего альфы заплетался, поддавшись накатившему возбуждению.       Мои губы уже вовсю скользили по его горячему стволу, понемногу пропуская головку в горло. С размером Федерико это было нелёгкой задачкой.       – Получается, что так, – Айзек приподнялся, подаваясь вперёд и целуя Гарсиа в приоткрытые губы, – но с тобой я готов расстаться с девственностью окончательно.