Рич

      – Привет, ты как? – Сэм подсел ко мне за стол в столовой.       – Всё в норме, – уткнувшись в тарелку, попытался дистанцироваться от парня.       Вопрос альфы не был дежурным, выглядел я в последнее время неважно. Очень уставал, помогая в лазарете. Прошла неделя с момента нападения на лагерь.       Поэтому работы у меня и докторов было хоть отбавляй. Отдыха не видел ни днём, ни ночью.  Добравшись глубоко заполночь к себе в комнату,  я падал на кровать от усталости. Но стоило закрыть глаза, появлялись картины страшных ран, откусанных пальцев, разодранной до кости плоти…       Из наших пациентов выживут не все, это было ясно как белый день. Уже сейчас я отмечал значительное ухудшение состояния у нескольких альф. Должно быть, развивалась раневая инфекция.        Доктор Томпсон и его ассистент давали им какие-то экспериментальные препараты. Возможно, созданные в лаборатории медкабинета антибиотики. Однако особого успеха они не достигли.       Оказывается, это очень страшно – наблюдать, как на твоих глазах медленно угасает человек. Смерть имеет ужасный запах. И я, кажется, уже начинаю его ощущать в лазарете…       – Если нужна какая-либо помощь, дай знать. Всегда помогу, чем смогу. У меня тоже сейчас клиентов практически нет, – Сэм немого намёка не понял, продолжая разговор.       И чего он пристал-то? Не скажу, что этот альфа мне неприятен как человек, скорее даже наоборот. После того недоразумения, когда Сэмвелл пришёл извиняться, а я на него направил незаряженный пистолет, мы вполне неплохо нашли общий язык. На следующий же день мне стало совестно и стыдно за своё поведение.         И решив извиниться теперь уже сам, я навестил Скотта в салоне. Там-то и выяснилось, что парень он отличный: весёлый, отходчивый, легко идёт на контакт и вместе нам клёво проводить время. Однако после увиденного не так давно я чувствовал себя рядом с ним неловко!       И надо же мне было тогда пойти к Сэмвеллу на ночь глядя, порадовать новостью! До сих пор как наяву, если вспоминаю об этом, перед глазами встаёт картина слившихся в страстном порыве тел. При этом бледная кожа Сэма так красиво гармонировала со смуглой Матео, что хоть сейчас за кисть берись!       Не скажу, что об интиме я совсем уж ничего не знаю. Мелвин просвещал меня о половом контакте, о строении половых органах и тому подобном. Пару раз удавалось украдкой почитать его любовные романы. Однако там так тупо и смешно всё описывалось.       «Он вставил свой клинок в ножны любви омеги» – не бред ли? Как будто, если читатель такой книги прочтёт слово «член» или «пенис», у него непременно вытекут глаза.       Увиденное же тогда в салоне не шло ни в какое сравнение с теми книжками. Вот где была страсть… и любовь. Иначе и не скажешь, ведь Сэм так горячо отдавался Матео. А тот, в свою очередь, так же жадно его брал. И почему эта парочка не удосужилась закрыть дверь?! Хотя, возможно, запора на двери салона и не было вовсе. Но мне-то от этого не легче!       Раньше мой подрастающий организм нет-нет да и ощущал какое-то непонятное томление. С наступлением пубертата изредка случались мокрые сны. Однако никогда ещё я не испытывал влечения к кому-то конкретному. Но после того случая всё изменилось.        Теперь моим тайным и постыдным желанием было оказаться там не в роли невольного свидетеля. Мне хотелось оказаться зажатым между их красивыми телами, чтобы руки этих альф скользили не только по коже друг друга, но и по мне,  чтобы…        «Стоп-стоп-стоп, Ал! Прекращай поток этих мыслей!» – Спасибо тебе, дорогая совесть. Ты никогда меня не подводила.       Закончив с трапезой, я отнёс посуду в помывочную и быстро ретировался.  Сэм ещё что-то пытался вслед сказать, однако я сделал вид, будто не слышу.  И без того лицо пылало после горячих воспоминаний.       Дни тянулись за днями, неотличимые один от другого. Моё стандартное расписание включало в себя ранний подъём, утренние процедуры в лазарете, завтрак, помощь докторам, ужин, вечерние манипуляции с больными и сон от случая к случаю.       Последний всё реже меня посещал. Сказывалось сильное эмоциональное напряжение. Кажется, я не был готов психологически к тому, через что приходилось проходить сейчас…             Прошла ещё неделя,  в течение которой умерло трое. За последующие две недели ещё пять человек ушли от нас.       Кто-то умирал спокойно, словно заснув. Кто-то метался в агонии и кричал от боли как раненый зверь. Как-то я подошёл к такому пациенту сменить повязку на культе: альфе пришлось по колено ампутировать ногу. Человек не мог лежать спокойно, его мучила лихорадка и одолевал болезненный бред.       – Ники, это ты? – я уже заканчивал с перевязкой, когда руку схватили пальцы альфы. – Ники, братик мой, как ты вырос…       Мужчина посмотрел на меня болезненным взглядом. Однако на его лице расцвела улыбка.        В следующую же ночь этого альфы не стало. Я сидел рядом, держа его за руку. А он продолжал видеть во мне своего, очевидно, уже покойного брата-омегу. От этого гримаса боли на измученном лице хоть иногда, но сменялась улыбкой.        Наутро ко мне подошёл доктор Вилсон:       – Алрой, ты всю ночь пробыл в лазарете? Так нельзя! Иначе и сам скоро на больничной койке окажешься. Сегодня даю тебе выходной, – заметив, что я собираюсь протестовать, Адам Вилсон резко добавил: – Возражения не принимаются! Сейчас же отдыхать!       Я поплёлся сдавать халат и перчатки Мелвину, спорить с ассистентом дока, когда он так решительно настроен, бесполезно.  Мел ожидаемо заметил моё разбитое состояние. В родных глазах отразился испуг.       – Бог мой, сынок, выглядишь ужасно! Так, я доку такую головомойку устрою! Эксплуататор несчастный…       – Пап, угомонись, – да, я изредка называл так Мелвина, когда того нужно было быстро привести в чувства.       Иначе эта эмоционально-взрывоопасная бомба может и впрямь лишить лагерь одного из докторов.       – Во-первых, никто меня не заставлял, эту ночь в лазарете я провел по собственной воле, – обняв Мелвина за плечи, я запечатлел на правой щеке отчима поцелуй. – Во-вторых, Вилсон уже выпнул меня отдыхать.       Второй поцелуй достался левой щеке Мела.       – Мой маленький ласковый котёнок! – Отчим обхватил ладонями моё лицо, притянув к себе, и тоже чмокнул в лоб.       Мне нравилось вот так просто миловаться с родителем, никогда это не вызывало стыда или неловкости.  Да и почему должно быть чем-то постыдным проявление чувств к самому близкому и родному человеку?       Однако Мелвину нужно было работать, поэтому, пожелав отчиму хорошего дня, я направился к себе в комнату. Выйдя из медкабинета, невольно наткнулся взглядом на альф, несущих носилки с телом умершего ночью. Рука, которая не так давно сжимала мои пальцы, безжизненно болталась в воздухе…       К горлу подступил тошнотворный комок. Значит, сегодня без завтрака. В последнее время я часто пропускал приёмы пищи, так что ничего страшного не произойдёт и сейчас.        На складе,  прежде чем пойти отдыхать, заглянул к Ричарду. Омега мучился от токсикоза. Поэтому единственное, что он мог утром употребить, – кислый ягодный отвар. Вот и сидел он сейчас, цедя напиток мелкими глотками.       Раньше я с лёгкостью мог вывалить Ричу все свои переживания, страхи и прочее. Ведь этот омега успел стать мне достаточно близким человеком. Наверное, это и называется дружбой?       Но сейчас Рич в положении и нервничать ему нельзя. Да и не хотелось мне отягощать и без того нелёгкие будни будущего папочки своими жалобами и нытьём. Поэтому рядом с Ричардом я всегда улыбался и умело держал маску беззаботности.       Проведав друга, я быстро сполоснулся и завалился в кровать. Сон не шёл. Перед глазами стояла рука того альфы, что, умирая, звал своего брата. Казалось, я и сейчас слышу его слова, перемежающиеся стонами боли.       Неожиданно в дверь постучали.  Раздался голос Сэма:       – Ал, ты тут?       – Да, в чём дело? – Я натянул одеяло до подбородка, так как спал в последнее время голышом. Было очень жарко, да и без стука ко мне никто не заходил.       – Можно войти?       Получив положительный ответ, Сэм нерешительно протиснулся в комнату.       – Выглядишь ещё хреновее, чем при нашей последней встрече.       – Ты умеешь делать комплименты. – У меня зачесался нос, и я рефлекторно отпустил одеяло, ибо был правшой. А левая рука в этот момент служила страховкой, придерживая одеяло на поясе.       Поэтому в следующее мгновение моя голая грудь предстала перед неподготовленным взором Сэма.  Было даже немного забавно наблюдать, как глаза альфы округляются. А вместе с глазами ещё и рот приоткрылся, принимая форму буквы «о». Ну а что, я же видел его голышом. И не только его…       – Эм, я хотел сказать… – Сэмвелл пытался вернуть себе самообладание. Однако пока не преуспел в этом.       Решив «добить» альфу контрольным в голову, я как бы невзначай вытащил из-под одеяла голую ногу, свесив её с кровати и демонстрируя во всей красе до самого бедра.       – Я-я-я хотел предложить тебе…прийти на стрижку, а то волосы над глазами очень длинные. М-м-мешают, наверное, – сказав наконец-то то, что хотел, Сэм быстро ретировался из комнаты.       И чего он так руки сложил в области паха? Я не собирался его бить. Странный какой-то он сегодня.       Удивительно, но после визита Сэмвелла, я быстро смог заснуть. Меня словно перезагрузили, настолько исцеляюще подействовало пусть и не долгое общение с Сэмом. Этот парень был воплощением простодушия, граничащего с наивностью. И даже окружающих мог «заразить», меня так уж точно.       Я проспал практически весь день. Проснувшись, глянул на механические наручные часы: до ужина оставалось больше получаса. Успею заскочить в салон. Подстричься действительно не помешало бы. Раньше это всегда делал Мелвин. Однако умений у него было маловато, и после стрижек отчима я чаще всего напоминал своей причёской старую обувную щётку. Поэтому сам Мел предпочёл волосы отращивать.       Накинув на себя первое, что вывалилось из шкафа, я вышел из комнаты. Дневная жара немного спала. На лагерь опустилась вечерняя прохлада. По телу, прикрытому лишь майкой-борцовкой и удлинёнными шортами, пробежали мурашки.       Чтобы согреться,  я сразу взял быстрый темп и вскоре дошёл до салона. И всё бы ничего, но дверь снова была открыта… У меня возникло дежавю, поэтому, замедлив шаг, я нерешительно замер перед входом.       «А вдруг они там опять это делают?» – шальная мысль проскользнула так быстро, что я не успел её остановить.        Неожиданно до слуха долетел голос Матео. Он явно был внутри, но почему альфа так зол? Прислушавшись, я смог различить сказанное:       – Мне, блядь, не нравится, что он крутится постоянно около тебя! И смотрит так слащаво! Нутром чувствую, эта сука имеет на тебя виды, Сэм.       – Не понимаю, о чём речь, Мати. Ты преувеличиваешь, – Сэмвелл отвечал спокойно, словно не его альфа только что чуть ли не ядом плевался от ревности.             – Ещё раз эта личность покажется в поле твоей досягаемости, я лично переломаю эти маленькие ручонки…       И  тут меня словно оглушило. Да они же обо мне говорят! «Сука», «маленькие ручонки» – явно описание омеги. И так как к Ричарду Матео ревновать бы точно не стал, Мелвин с альфами дело иметь отказывается вовсе, остаюсь только я …       Стало отчего-то очень больно и обидно.  Понимаю, Матео не хочет, чтобы кто-то сближался с его возлюбленным. Ну так я ведь стараюсь держать дистанцию! Неужели даже просто поговорить с Сэмом нельзя? Зачем Матео про меня так?! Выходит, всё это время альфа считал меня навязчивым прилипалой? Или выставляет всё в таком свете для Сэма?       Да наплевать, не хочу быть камнем преткновения в отношениях этой парочки. Развернувшись, я быстрым шагом удалился. В столовой уже начинал собираться народ. Надо было рубашку накинуть, не пришлось бы сейчас попадать под обстрел жадных глаз.       Стоило перед носом оказаться тарелке с едой, как снова накатила дурнота. Оглядевшись, я понял, что остальные едят с удовольствием и лишь для меня запах еды был неприятен.        Я и сам не мог понять, откуда вдруг возникло такое отвращение? Словно передо мной стояла тарелка с землёй, к примеру, а не с кашей. Пересилить себя и съесть хоть ложку не получилось. Но и выбрасывать пищу, что доставалась обитателям лагеря с большим трудом, рука бы не поднялась.       Оглядевшись, заметил знакомую физиономию молодого рыжего альфы, который часто крутился рядом с Мелвином. Он как раз ожидал, когда ему принесут порцию.       – Приятного аппетита. – На меня удивлённо уставилась пара зелёных глаз. Ещё бы, в столовой я отродясь не помогал.       Поспешив ретироваться, пока у альфы не возникло лишних вопросов, я покинул столовую. Солнце уже наполовину скрылось за линией горизонта. Лагерь постепенно окутывали сумерки.       Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь стрекотанием ночных насекомых и особо громкими возгласами ужинающих в столовой. Казалось бы, картина очень умиротворяющая. Но отчего-то у меня внутри разрасталось странное и непонятное чувство.       Я словно был чем-то сильно напуган. Но причин для страха нет! Я в безопасности, в лагере, Мелвин со мной, всё ведь хорошо…       Страх продолжал расти, забирая у меня контроль над разумом. Сердце колотилось в груди как бешеное. Я стоял на месте, не в состоянии сделать и шага. В ушах громким набатом стучал пульс. А воздух словно не мог попасть в мои лёгкие, не получалось сделать полноценный вдох. Я начал задыхаться…       – Ал! – словно из-за стены до меня донесся чей-то голос, но пелена слёз застилала глаза, и я не мог ничего разглядеть перед собой.       – Алрой, что с тобой?! – Это точно голос Сэма, лишь его и успел выловить мой беснующийся в агонии разум.       Когда казалось, что вот-вот, ещё немного, и я умру, уютная бессознательная пустота раскрыла передо мной свои объятия.        «Где это я?» – После пробуждения чувствовал себя ужасно разбитым, так что даже не сразу узнал помещение медкабинета. Лишь спустя минут пять бездумных разглядываний обстановки вокруг удалось понять, где я нахожусь.       За окном небо только начинало светлеть. Значит, наступало утро. Это что же получается, я в отключке всю ночь провалялся?       Вдруг в углу, который плохо освещался светом настольной лампы, заботливо оставленной кем-то включённой, послышался шорох.             Бросив туда взгляд, сумел разглядеть сидящую на стуле фигуру.  Ещё через мгновение раздался бархатистый голос:       – Как себя чувствуешь? Дока позвать? – Вот уж кого не ожидал увидеть сейчас, так это Матео.       Рядом с настолько красивым человеком я чувствовал некоторую неловкость. В нём было идеально всё, на мой взгляд. Неудивительно, что такой альфа смог завладеть сердцем Сэма. Но какого чёрта он забыл здесь?       – Я в норме, – голос был хриплым, когда я наконец-то решился ответить. – Ты тут как оказался?       – Не помнишь? Мы с Сэмом тебя обнаружили недалеко от столовой. Выглядел ты при этом жутко. Что стряслось, Алрой, кто-то тебя обидел? – Матео немного наклонился вперёд, и я смог разглядеть в тусклом свете выражение его лица.       В нём читалось явное беспокойство. Удивительный человек, этот Матео. Я бы только радовался, случись подобное с кем-то, к кому ревновал бы возлюбленного. Или это я настолько мерзкий?       Альфа ждал моего ответа, пришлось снова прохрипеть:       – Никто меня не обижал. Сам не знаю почему, просто вдруг как-то поплохело.       – Ясно. Мы очень испугались за тебя. Сэм себе места не находил, пришлось эту истеричку силой отправить спать. Твой отчим немногим от него отличался, кстати.       А вот то, что Мелвин оказался в курсе моего состояния, было плохо. Теперь весь мозг выест чайной ложечкой.       Честно признаться,  я и сам испугался случившегося. Раньше такого никогда не происходило. С моим организмом, очевидно, творилось что-то неладное.        – Пойду оповещу доктора Вилсона, что ты пришёл в себя.       – Спасибо, – я был искренне благодарен Матео за то, что присматривал за мной, пока я находился в бессознанке.       Неудивительно, что они с Сэмом были парой: настолько хорошие люди должны быть вместе!       – Ну что, партизан, как ты тут? Я ведь ещё утром неладное заметил! – Адам Вилсон явился быстро, видимо, сегодня он присматривал ночью за пациентами лазарета.       – Сейчас хорошо себя чувствую. Извините, что доставил столько хлопот…       – О чём речь, Ал, какие хлопоты! Тебе явно было очень плохо, док впервые таким испуганным выглядел, так как не знал, чем помочь. Сам-то понимаешь, что случилось? Очень похоже было на некий приступ.       Я лишь отрицательно помотал головой.        – Можно уже пойти к себе комнату? – В медкабинете было прохладно, меня начинало немного колотить. Майка и шорты практически не давали тепла.       – Держать тебя здесь насильно я не могу. Но лучше бы сейчас одному не оставаться, Алрой. Приступ может повториться.       – Я побуду с ним до утра, – Матео,  зачем-то вернувшийся вместе с доктором Вилсоном, неожиданно подал голос.  – Просто Сэм попросил…       Альфа покрылся румянцем за пару секунд, пока я ошарашенно на него пялился. Оказывается, люди со смуглой кожей могут так ярко краснеть. А чего он смутился-то? Во всяком случае лучшей перспективы не было, поэтому в комнату я отправился всё ж таки вместе с Матео.        – Извини,  у меня тут немного не прибрано, – настала моя очередь краснеть.       Гостей я не ждал, поэтому грязные вещи кучей лежали на стуле, носки сиротливо ютились в углу комнаты, а на постели творился полнейший кавардак.       Быстро убрав всё, так что появилось подобие порядка, я усадил Матео на кровать. Ну не на жёстком же стуле альфе сидеть до самого утра? Сам уселся с противоположной стороны кровати, по-турецки подогнув под себя ноги.       – Тебе бы прилечь. – Краснота с лица Матео не спадала, перейдя на уши. С ним точно всё в норме?       – Не вижу смысла, всё равно спать не буду.       – Почему?       – За день выспался.  Да и в последнее время бессонница мучает. – Я и сам себе не мог объяснить, по какой причине так разоткровенничался и выдал Матео то, о чём даже отчиму не рассказывал.       – Я почти не помню своего папу, но одно в памяти отложилось: в детстве,  когда я заснуть не мог, он пел мне песенку. Очень помогало. Хочешь, и тебе спою?       Я скептически изогнул бровь:       – Песенку? Мне?       – Ну да, давай ложись. Вот так. – Уже через мгновение я лежал на кровати, укутанный в одеяло. В то время как Матео гладил мои икры через ткань и напевал:

«За окном мигают звёзды

И тихонечко поют.

У меня спросили звезды:

«Как ребёночка зовут?

Нам отдай его скорее.

Будет вместе веселее».

Ну а я им отвечаю:

«Без него я заскучаю…»

      Под тихий напев глупой детской песенки я и сам не заметил, как заснул.       Утро началось с ощущения, что во мне сейчас просверлят дыру. Настолько колким был взгляд, направленный в мою сторону.       В лагере лишь немногие могли похвастаться таким умением. Но ещё не открыв глаза, я уже знал, что это Мелвин явился по мою душу. Несмотря на свою мягкость и утонченность, порой он мог превращаться в сущего дьявола.       – Ал, я вижу,  что ты уже не спишь.       Разлепив глаза, и впрямь увидел сидящего на стуле Мелвина. Его руки были сложены на груди, а губы недовольно поджаты.       – Признавайтесь, молодой человек, как давно у тебя начались проблемы со здоровьем? А то мне тут одна рыжая сорока на хвосте принесла, что ты, оказывается, вчера и от еды отказался.       – Пап…       – Не прокатит.  Рассказывай всё как на духу. Иначе сдам в лапы Томпсону, пусть обследует тебя всего вдоль и поперёк.       Это уже была явная угроза.  Фанатичность дока по отношению к своему делу меня реально пугала. Поэтому пришлось всё выложить отчиму: и про проблемы с сном, и про отсутствие аппетита, доходящее до отвращения к еде. К концу моего рассказа у Мелвина глаза были на мокром месте. Не сдержав порыва, он уселся ко мне на кровать и крепко обнял.       – Бедный мой мальчик, сколько же выпало на твою долю! В таком возрасте на свиданки бегать нужно, в кино с альфой на задний ряд, а тут этот ужас кругом… – Ну вот, теперь придётся его успокаивать. А это дело не из лёгких.        Проплакавшись, Мелвин резюмировал:       – Сынок, думаю, у тебя депрессия.  Что совсем неудивительно, учитывая в каком постоянном стрессе ты живёшь последние три месяца.       – Почему сразу депрессия? Может, это авитаминоз какой-нибудь…       – Я знаю, о чём говорю, Ал. – Мелвин невесомо гладил меня по волосам. Едва взглянув ему в глаза, я понял, что отчим и вправду не сомневается в поставленном «диагнозе».       Его же подтвердил и доктор Томпсон:       – Все симптомы налицо. – Мелвин притащил меня в медкабинет после завтрака, во время которого тщательно следил, ем ли я. Хорошо, что сегодня не было такого приступа дурноты.       – Но должен признаться, от психиатрии я далёк. И вчерашний приступ не совсем вписывается в картину болезни.       – Могу предположить, что это была паническая атака. – Адам Вилсон, всё это время работавший за микроскопом, неожиданно оторвался от своего занятия.       – С чего ты это взял?       – У моего бывшего молодого человека было нечто похожее. Психотерапевт поставил такой диагноз. – Док ничего не ответил, однако вид имел крайне недовольный.       Я уже был осведомлён об их особой связи с ассистентом. Случайно застукал однажды в лаборатории. Ещё помню, как меня это шокировало: у нас полный лазарет больных, а они тут зажимаются!       – Если это так, то помочь я не в силах, извините. Могу только посоветовать меньше нервничать. А ещё где-то на складах, кажется, имелся небольшой запас сухих трав с успокаивающим эффектом.       – Я думаю, что его нужно от работы в лазарете отстранить. Насмотревшись на такие ужасы, кто угодно заболеет! – Мелвин переживал за меня, однако это было уже слишком.       Я собирался было возмутиться, как за меня вступился доктор Вилсон:       – Это было бы неправильно. Алрою нравится этим заниматься. Лишив его сейчас любимого дела, состояние парня мы не улучшим. Скорее совсем наоборот, от безделья он погрузится в депрессию ещё больше.  А что-то мне подсказывает, мыть тарелки или драить в общаге пол он не пойдёт. Да и человеку, который интересуется медициной, травмы пациентов вовсе не кажутся каким-то ужасом.       – Однако, Алрой, с тебя снимается часть обязанностей. Теперь будешь заниматься только нетяжёлыми пациентами и Ричардом. И не забывай следить за питанием и режимом сна! – Док сурово глянул на меня поверх очков. Под этим взглядом так и тянуло встать по стойке смирно и отрапортовать: «Есть, сэр!»       С тех пор мои дни потянулись в более размеренном темпе, но от этого не перестали быть однообразными.         Я честно старался ложиться пораньше. Но каждый раз крутился в кровати до глубокой ночи, а порой и до самого утра. С приёмами пищи было ничуть не лучше. И пусть теперь у меня в ежедневном графике появилось время на обед, что-то втолкнуть в себя удавалось с большим трудом. Ещё и Мелвин постоянно интересовался у работников столовой, ел я или нет. Хорошо хоть вместе со мной на обед не ходил.       Тогда в голову пришла одна хитрость: я сказал, что кушать в столовой под пристальным вниманием альф мне некомфортно. После чего мою порцию стали складывать в контейнеры, которые я таскал к себе в комнату.  Честно, каждый раз пытался съесть хоть немного. Я понимал, чем грозит моему организму дефицит питания, но сделать ничего не с этим не мог.       Вот и сегодня мой ужин проходил в комнате в гордом одиночестве.  Получилось влить в себя несколько ложек супа. Остальное я каждый раз сливал в канализацию, перестраховываясь от проверок Мелвина.       Я как раз спустил в унитаз порцию тушёных овощей и выходил из санузла с контейнером в руках, когда в комнату зашёл Сэм:       – Прости, Ал, я стучал! Но никто не отвечал, я испугался, вдруг у тебя опять этот приступ… А это что?       Альфа указал на пустой контейнер в моих руках. Что сказать? Посуда грязная, поэтому сбрехать, будто бы я её там мыл, не получится. Сказать, что выбрасывал недоеденное, тоже не прокатит: остатки пищи сдавали в столовую обратно, их вроде пускали на удобрение.       Вот и стоял я как истукан, бестолково открывая и закрывая рот. Сэм первым нарушил тишину. Альфа подошёл ко мне, вытаскивая из рук контейнер с ложкой. Оказывается, всё  это время я так сильно их сжимал.       – Что же с тобой творится, Алрой? – Сэм обхватил ладонями моё лицо, так всегда любил делать Мелвин. Однако чувства, возникшие у меня от этого прикосновения, кардинально отличались…       – Мы все за тебя переживаем. От того омеги, что тогда держал меня на мушке и сыпал ругательствами, осталась лишь тень. Ал, пожалуйста, вернись! – я увидел в глазах Сэма слёзы. – Понимаю, что после спокойной жизни в бункере ты всего за три месяца прошёл через настоящий ад. Тут у любого бы начались проблемы. Но не оставайся с этим один на один…       Сам не могу сказать, что сподвигло меня так поступить в тот момент. Просто сердце переполнилось таким чувством благодарности и любви к альфе напротив, что я не смог не выразить это. Наклонившись вперёд, поцеловал склонившегося надо мной Сэма в губы. Быстрое, невесомое касание словно разряд тока пустило по телу.       Сэмвелл ошарашено уставился на меня. Однако, вопреки моим худшим ожиданиям, после этого последовал не разбор полётов. Сэм не ушёл из моей комнаты и даже не спросил, что я делаю.       Альфа наклонился ко мне ещё ближе и теперь уже сам коснулся моих губ. Его феромон с нотками мяты и каких-то горьких трав резко усилился.       Поцелуй становился все более жадным. Внизу живота появилось странное ощущение тяжести и тепла. Я со смущением отметил, что стал мокрым между ягодицами. Руки альфы опустились на талию, притягивая меня к горячему, твёрдом торсу Сэма. Кончик юркого языка проник в мой рот. От этой чувственной ласки я не смог сдержать стона.       – Сэми, у вас тут всё в порядке… – На пороге комнаты застыл ошеломлённый Матео.       Чёрт, дверь-то за собой Сэмвелл не закрыл! Альфы смотрели друг на друга в абсолютном молчании. Сбросив с талии руки Скотта, я принялся сбивчиво оправдываться перед Матео:       – Я всё объясню! Это не то, что ты подумал! – Фраза прозвучала в точности так, как писали авторы любимых Мелвином романов. В жизни бы не подумал, что буду нести такой бред. Однако требовалось что-то срочно сказать!        Надо взять вину на себя. Нельзя чтобы из-за меня они поссорились или расстались! Не хочу быть тем, кто разрушит их отношения.       – Это я сделал. Всё не так, Матео, ты неправильно понял, всё не так… – Я не сразу понял, что охватывающее меня чувство страха очень похоже на ощущение, что возникло в начале первого приступа.        В такой ситуации неудивительно нервничать. Поэтому новый приступ я заметил слишком поздно, когда воздух уже с трудом  поступал в лёгкие. На глазах выступили слёзы, а я и слова больше сказать не смог, только открывал рот как выброшенная на сушу рыба. На лицах альф растерянность тут же сменилась изумлением, а после – испугом.       – Ал, что случилось?! – Матео подбежал к нам и, схватив за плечи, развернул меня к себе лицом.       – У него приступ, нужно бежать за доком. – Сэм собирался рвануть к выходу, когда Матео схватил его за руку, останавливая.       – Это бесполезно, док ничем помочь не сможет. Нужно как-то успокоить его. Давай-ка присядем, родной. – Подхватив меня на руки, альфа пошёл к кровати.       Усадив на неё моё полубессознательное тело, Матео устроился рядом. С другой стороны вскоре пристроился Сэм. Удивительно, но, вдыхая смешанные феромоны этих двоих, мне становилось чуточку легче.       – Ал, тебе нужно дышать вместе со мной. Просто повторяй каждый мой вдох и выдох. – Матео держал меня за плечи и демонстрировал, как я должен делать глубокий вдох и медленный выдох.       Я зацепился сознанием за этот факт и пытался повторять за альфой. Получилось далеко не сразу. Но всё же спустя продолжительное время я пришёл в себя. Даже в обморок не бахнулся в этот раз. Глубокий взгляд карих глаз напротив словно пленил меня. Поэтому и после того, как приступ закончился, я продолжал смотреть на Матео.       – Прости. Мне нельзя было целовать твоего возлюбленного. Ты такой хороший человек, а я поступил с тобой по-свински. – Глаза защипало. Непрошеные слёзы снова были готовы пролиться из глаз.       – Не прощу, – слова, произнесённые глубоким бархатистым баритоном, больно резанули по сердцу.       – Я понимаю…       – Не прощу, если и меня не поцелуешь. Мы с Сэмом идём в комплекте, это нечестно, что ему сладкое досталось, а мне – нет.       Я не сразу понял, о чём говорит альфа. А когда смысл его слов наконец-то дошёл до моего сознания, кровь бросилась к лицу. Я нерешительно посмотрел на Сэма, тот только улыбнулся, соблазнительно прошептав:       – Рекомендую, Ал, Мати очень хорош в поцелуях.       Прислушавшись к собственным чувствам, понял, что мне хочется поцеловать и Матео! Это нормально вообще?       Заниматься дальше самокопанием мне не позволили. Взяв моё лицо за подбородок, Матео повернул его к себе и сам поцеловал. Альфа действовал сначала нерешительно и осторожно, словно ожидая сопротивления с моей стороны.       Когда же его не последовало, губы и язык Матео стали куда настойчивее и напористее. Неожиданно я ощутил, как голую шею и верхнюю часть спины тоже покрывают поцелуями. Это Сэм не стал стоять в стороне.       От двойной ласки моё тело стало само на себя не похоже. Каждое касание альф вызывало отклик сродни электрическому разряду, прошибающему всё тело.       Пока язык Матео вовсю хозяйничал у меня во рту, руки альфы тоже решили начать действовать. Скользнув мне под футболку, горячие пальцы прошлись вверх по торсу и стиснули чувствительные как никогда горошины сосков. Громкий вскрик утонул в поцелуе.       Когда же Сэм, исцеловав мне всю шею и плечи, решил приласкать ещё и за ушком, случилось непоправимое. Я давно уже тёк, так что смазка наверняка успела пропитать бельё и шорты.        Но как только в один момент совпали поцелуй с Матео, ласка сосков его пальцами и прикосновение губ Сэма к особо чувствительному местечку, я кончил прямо в трусы, даже не коснувшись ни разу члена.       «Чёрт, чёрт, кто вообще может сделать такое от одних поцелуев?!» – Альфы, кажется, не догадались о случившемся. Поэтому я быстро вывернулся из их рук и ускакал в санузел, бросив на ходу:       – Мне срочно надо! – Пусть лучше подумают, что мне не вовремя в туалет приспичило.       Сполоснувшись под душем, я вернул себе способность трезво мыслить. Бешеное возбуждение наконец-то ушло.       Грязные вещи надевать обратно я, естественно, не стал. Поэтому вышел в одной футболке. Кто ж знал, что эти двое всё ещё в комнате? Я почему-то ожидал, что после недавнего казуса они уйдут.       – Ой, а ты и там светленький, – взгляд Сэма уперся в мой голый беззащитный пах.       А дальше последовала немая сцена: лихорадочно натягивающий труселя я и неотрывно следящие за этим, но краснеющие с каждой секундой всё сильнее альфы.       Прокашлявшись, Матео наконец произнёс:       – Мы с тобой пока побудем, а то вдруг приступ повторится. Можно, конечно, Мелвина позвать…       – Нет, – я прервал альфу на полуслове, – его звать точно не нужно. И, пожалуйста, не говорите никому о новом приступе. Я не хочу, чтобы папа переживал за меня ещё больше.       Это было чистой правдой. Узнай Мел, что приступ повторился, с ума сойдёт. Он после первого-то переживал чуть ли не сильнее, чем я сам.       – Как скажешь. Но ты уверен, что даже доку не стоит говорить?       – Уверен. Все его рекомендации я исполняю, а большим он мне помочь всё равно не сможет.       – Кстати, – Сэм заинтересованно повернулся к Матео, – как ты догадался, чем помочь Алрою в тот момент?       – Я и не догадывался. Зашел просто в медкабинет на следующий день после  первого приступа. Меня доктор Вилсон проконсультировал, чем можно помочь человеку в такой ситуации.       – Интересно получается... – На губах Сэма заиграла лисья усмешка, словно альфа услышал что-то сверх того, что Матео желал сказать.       – Хватит разговоров, Алрою спать пора, – не позволив Скотту, видимо, сболтнуть лишнего, Матео похлопал по кровати приглашающим жестом.       Я наивно полагал, что альфы подождут, пока засну, и вернутся к себе в общагу. Но как бы не так! Эта парочка умостилась у меня по бокам, благо хотя бы поверх одеяла.       – Спи, куклёнок, тебе надо хорошо выспаться, – Сэм говорил, уже лёжа головой на подушке с закрытыми глазами. Словно сам вот-вот заснёт.       – Как ты меня назвал?!       – Куклёнок. Я как-то нашёл такого же фарфорового симпатяшку в каком-то заброшенном доме. Особенно глаза один в один….       Речь Скотта резко оборвалась.       – Не пугайся, он всегда так засыпает. Сначала болтает, а потом вырубается как по щелчку. И ты спи, Алрой. – Матео, в отличие от Сэма, лежал с открытыми глазами. В сумраке комнаты они казались особенно глубокими, так что я ненадолго завис, оказавшись в плену этого кареглазого альфы.       – Спасибо ещё раз, – выпалив напоследок повторную благодарность, я заставил себя разорвать зрительный контакт и наконец-то закрыл глаза.       Окружённый феромонами альф, что в сочетании давали очень приятный микс из ароматов трав и кислых фруктов, я быстро и глубоко заснул. Сейчас уже и не вспомнить, когда в последний раз у меня был настолько хороший сон.       Поэтому при пробуждении я ощутил себя очень бодрым и отдохнувшим. Альф в комнате не было. Как и контейнеров из-под ужина, которые вчера я благополучно забыл вернуть в столовую. Зато стояли новые, с завтраком. Глянув на часы, понял, что уже опаздываю! Одевшись и быстро проглотив порцию утренней каши, со всех ног рванул в лазарет.       – Простите, доктор Вилсон,  я проспал, – на ходу надевая халат, оправдывался я.       – Это же отлично, Алрой, значит, у кого-то качество сна улучшилось. Раньше ты как зомби с раннего утра уже плёлся сюда. – Адам Вилсон занимался лечебной физкультурой с Хуаном Гарсиа.       Этому альфе непроснувшийся здорово повредил ноги при нападении на лагерь, и мы всеми силами пытались вернуть ему былую мобильность.       – Пациентов осталось не так уж и много. В медкабинете неплохо помогает Мелвин. Так что можешь расслабиться, наконец-то у нас поубавилось работы. Наведайся, пожалуйста, к Ричарду. У него в комнате теперь есть весы, будем делать каждые три дня контроль твоего веса.       Следуя указаниям доктора Вилсона, я вернулся на склад. Рич обнаружился в своей комнате с удовольствием уплетающим кашу.        – Я наконец-то могу нормально есть! – Радости омеги не было предела. Неудивительно, ведь почти два месяца он мучился от сильнейшего токсикоза, мы уже начали серьёзно переживать за его здоровье.  Показатель веса и гемоглобина был слишком низким. Но с наступлением второго триместра беременности Рич стал чувствовать себя лучше.       – Это уже вторая порция, какая же она вкусная! – Омега жмурился от удовольствия, уплетая простую кашу на воде.       – Я искренне рад за тебя, но не переусердствуй. Утром взвешивался перед едой?       Ричард назвал цифры, которые я сразу же зафиксировал в журнале. Неожиданно голову посетила мысль, которая на самом деле крутилась там со вчерашней ночи.       – Рич, а можно личный вопрос?       – О чём речь, конечно. – Омега закончил с кашей и, налив себе в стакан травяной чай, стал пить его небольшими глотками.       – Сильно больно, когда в тебя сразу двое альф входят?       Да, задавать такой вопрос человеку, который что-либо пьёт, не стоило. Это я понял в тот момент, когда Рич, услышав его, подавился чаем так, что тот полился через нос.       – А ты с какой целью интересуешься? – прокашлявшись, друг уставился на меня покрасневшими глазами. – Мы такое вообще-то никогда не пробовали, чтобы они в меня сразу оба…       – А как тогда это делать, если у тебя два альфы?       – Ал, ну-ка колись, кого подцепил? Неужто Сэмвелл смог пробить железобетонную стену в твоём сердечке? Хотя если он прихватил с собой таран в лице Матео, я не удивлюсь.       –Почему сразу Сэм? – я всеми силами изображал удивление. Не хотелось как-то, чтобы хоть кто-нибудь узнал о вчерашнем. В конце концов, один поцелуй ещё ничего не значит, так ведь?       – Потому что Сэм – тот альфа, что на тебя слюной капает и круги вокруг нарезает больше всех в лагере.  Да и тебе, очевидно, он симпатичен.       – Всё не так, я просто поинтересовался! Просто в чисто медицинских целях, – сам понимаю, что нёсу какой-то бред.       Поэтому, наспех попрощавшись, я покинул комнату Ричарда. Или, вернее будет сказать, Ричарда, Айзека и Федерико, потому как эти двое отирались тут всё свободное время.       Спустя пару дней после последнего приступа в моей комнате и последующей совместной с альфами ночи как-то ближе к вечеру ко мне в лазарет заглянул Сэм.       – Привет, не сильно помешаю?       – Нет, я уже закончил. – Рука альфы, которому я по поручению дока снимал гипс, и правда уже была свободна.        Дав ему ещё несколько рекомендаций и объяснив, в какое время можно посещать лазарет для процедур по реабилитации, вышел вместе с Сэмвеллом на свежий воздух. Лето было уже в самом разгаре, поэтому в помещениях стояла неимоверная духота.       – Сегодня вечером ты свободен?       – Да, а что? – искренне удивился вопросу альфы. Раньше его никогда не волновало мой распорядок.       – Тогда мы с Матео «похитим» тебя для кое-какого дельца! – И не дав его расспросить детальнее, Сэмвелл быстро ретировался.       Альфа так заинтриговал меня, что после ужина я уже с нетерпением ждал их появления. Поэтому, когда послышался стук в дверь, поспешил сам её открыть.       – Готов? Одежда подходящая. Пойдем быстрее, скоро темнеть начнёт! – Сэм потащил ничего не понимающего меня куда-то за территорию лагеря.        Пройдя через заросли какого-то кустарника, мы вышли на небольшую площадку. Земля здесь была ровной и расчищенной от сорняков.  А по краям площадки с двух сторон стояло два столба, на каждом из которых крепился деревянный щит с баскетбольным кольцом.       Матео уже был здесь. Альфа отбивал мяч и бросал в кольцо. Попытки его были не самыми удачными.       – Это секретное местечко, немногие о нём знают. Иначе бы тут каждый вечер толпа собиралась. А так у них есть тренажёрный зал, пусть там и играют. – Не отпуская моей руки, Сэм подвёл меня ещё ближе.       Матео, заметив нашу парочку, бросил своё занятие и лучезарно улыбнулся:       – Привет, Ал. Как себя чувствуешь?       – Всё в норме, спасибо.        – Сыграешь с нами?       Полноценной игры в баскетбол,  конечно же, не получилось бы, нас слишком мало. Но альфы предложили интересную альтернативу: фанты с бросками мяча в кольцо.       Каждый попадающий в цель игрок давал какое-нибудь задание тому, кто в последний раз в кольцо не попал. Я умолчал о том факте, что вторым любимым развлечением в бункере после изучения медицинских справочников для меня было именно заброс мяча в кольцо. И за долгие годы я в этом неплохо поднаторел.       Поэтому в тот тёплый июльский вечер Сэму и Матео пришлось несладко! Альфам досталось по полной программе: начиная с банального «покукарекать», «попрыгать двадцать раз на одной ноге» и заканчивая инсценировками моих любимых детских песенок и пародированием обитателей лагеря.       Матео мастерски изображал своего кузена, при этом так смешно передавая его манеру речи и поведения, что мы с Сэмом хохотали до слёз. В этот вечер я вообще насмеялся вдоволь, словно наверстывая упущенное время моего детства и юношества.       Сумерки уже сильно сгустились, когда мы решили закончить игру. Мне снова выпало загадывать желание. «Жертвой» в этот раз был Сэм. Расслабленность после игры и непринуждённого общения сделала своё дело. Я, окончательно осмелев, сказал Скотту:       – Хочу увидеть, как вы двое целуетесь. – На мгновение повисла неловкая тишина, а потом Сэм,  в глазах которого заплясали бесенята, подошёл к своему альфе и припал к его губам.       Матео с явным удовольствием ответил. Поцелуй альф был очень пылким и жёстким, они словно соревновались друг с другом за неведомый приз.       Ой, зря я такое пожелал… Наблюдая за поцелуем привлекательных мне в равной степени мужчин, я невольно начал возбуждаться. Член встал, оттопыривая ткань лёгких шорт. Нельзя чтобы они это заметили! Не придумав ничего лучше, чем прикрыть пах мячом, я протараторил:       – Достаточно. Пойдёмте уже в лагерь, темно совсем. – И пошёл вперёд, чтобы никто не заметил мой стояк.       – Ал, давай я мяч понесу! – Альфы отлипли друг от друга и догнали меня, пристроившись так, что я оказался между ними.       – Н-не надо, я сам. – Матео только улыбнулся, когда я отказал ему.       Чёрт, они догадались! Однако никто из альф ничего более не сказал. И в полном молчании мы дошли до лагеря, пройдя через небольшой проход, где ещё не успели возвести стену.       Мяч я отдал альфам  только перед входом на склад. К тому времени эрекция спала и не была столь заметна через одежду.        – Ал, мы тут с Матео собираемся на днях проверить табун лошадей, который приручает Хуан. Хочешь с нами? – Сэм явно нервничал, об этом говорило всё в его внешности в данный момент.       Мне даже чуточку польстило , что альфа переживает по поводу моего ответа.       – Конечно,  почему бы и нет? Тем более что лошадей я видел только на картинках.       – Отлично, только нужно будет там же заночевать. Но не бойся, мы возьмём тебе отдельную палатку!       – Хорошо, спасибо за приглашение! И за этот вечер, давно я так не смеялся, – мои слова были абсолютно искренними.       Улыбка и сейчас не сходила с губ. Даже после того как попрощавшись с альфами, приняв душ и завалившись в кровать, я начал засыпать, улыбка всё так же играла на устах.       Я с нетерпением ждал нашей поездки. На радостях у меня даже аппетит вернулся. Теперь  я прекрасно понимал Ричарда, кайфующего от вкуса простой еды.        В день, когда мы должны были выезжать, я заранее предупредил дока, в какие часы буду отсутствовать. Мелвину тоже сообщил, чтобы отчим меня в розыск не объявил. Он правда поворчал, что омеге с двумя альфами куда-то отправляться небезопасно! Однако не мог отрицать, что и Сэму, и Матео доверить своего драгоценного ребёнка совсем не против.       И вот, закончив все дела в лазарете, я вспомнил, что не уточнил, где мы сегодня встретимся. За мной зайдут в комнату? Или идти в автомобильный ангар, где стоял внедорожник Матео? Или же вовсе ждать у ворот на выезде? Решив сразу же разобраться с этим вопросом, я пошёл в салон к Сэму.       И снова дежавю. Я стою перед приоткрытой дверью, из-за неё доносится голос Матео, только теперь вокруг белый день, а не сгущающиеся сумерки. И снова каждое слово альфы будто дыру во мне пробивает:       – Ты за каким хреном ещё и его позвал, Сэм? Этому ублюдку с нами там делать вообще нечего.       Ноги стали словно ватными. «Ублюдку»? Определённо, у Матео есть повод, чтобы я ему не нравился. Но чтобы так откровенно ненавидеть… За что?!       – Мне было как-то неудобно не пригласить. Всё равно же узнает, что мы поехали.       – И дальше что? Тебе срать должно быть на его мнение. Сейчас же иди и скажи, что с собой мы его взять не сможем.       Я и сам не заметил, как по щекам безостановочно побежали слёзы. Хотел развернуться и уйти, когда дверь неожиданно открылась полностью и передо мной предстал Сэм.       – Ал, ты чего тут… Ты почему плачешь? – Альфа выглядел не на шутку испуганным.       –  Я… – слова никак не хотели выходить, в горле стоял ком, поэтому не сразу получилось ответить. – Я всё понял, простите! Простите, что навязывался. Нужно было сразу сказать всё прямо, я бы ничего себе не надумывал…       На звук моего голоса вышел и Матео. Он выглядел не менее ошарашенно. Обойдя застывшего Сэма, альфа попытался обнять меня. Однако обида заставила ужом вывернуться из его рук.       – Матео, я тогда поступил ужасно, у себя в комнате. Я ещё раз прошу прощения, мне не стоило лезть с поцелуями к Сэму. Но «ублюдок» ? Я...– Подступившие рыдания не дали говорить дальше.       Этот день, который я ждал с таким нетерпением, обернулся полнейший кошмаром! Мне казалось, что между нами что-то есть, что всё то время, проведённое вместе, для них тоже многое значит. Я ошибся, так бывает. Но почему эта ошибка принесла настолько сильную боль?!       Видимо, я слишком погрузился в свои страдания, поэтому второй раз Матео всё ж таки удалось меня достать. Но в этот раз альфа не стал обниматься, а закинул меня на плечо и понёс внутрь салона.       – Я ни черта не понимаю, но тут явно нужны кардинальные меры. Сэм, дверь не забудь закрыть.       – Отпусти, я всё понял, хватит! – Но, конечно же, эти протесты никого не волновали. Усадив меня на один из стульев, Матео устроился в кресле напротив. Молчавший всё это время Сэм встал рядом с ним.       – А теперь выкладывай, что ты там «всё понял»? – Матео нахмурился, так что между бровями появилась едва заметная морщинка. Даже нахмуренным его лицо выглядело прекрасно… Опять меня не в ту степь понесло.       – Да понял я, что вы хотели одни поехать. А Сэм из вежливости меня позвал. Если всё, что вы до этого делали, тоже было чисто из вежливости, то не стоило, правда.        – Мати, мне что-то подсказывает, он слышал наш разговор.       – Да понял я уже, капитан очевидность. Ал, ты ошибся. Мы оба безумно хотим, чтобы ты отправился с нами. А отчитывал я Сэма за то, что этот д…дружелюбный человек позвал с нами ещё и своего Мастера. Старый пердун клинья к нему подбивает, а наша наивная простота этого не замечает. «Он меня ремеслу обучил, как я могу нагрубить человеку?» – Матео явно цитировал слова Сэма, при этом пародируя его манеру говорить. – Сам не можешь нагрубить, так дай мне это сделать. Я этого цирюльника быстро отучу на чужих альф смотреть! Вот и сегодня, когда Сэм предупредил, что его какое-то время в лагере не будет, Мастер с нами напросился. Да ещё так умело всё обставил, что Сэм сам его и позвал.       – Получается, всё, что ты говорил наедине с Сэмвеллом, было не обо мне? – Рыдания наконец отступили, дав возможность нормально говорить.       – Бог мой, естественно не о тебе, куклёнок! Мати бы сам себе язык отрезал, позволь он такое произнести в твой адрес! – Сэм не выдержал и присел рядом на корточки, обхватив тёплыми ладонями мои дрожащие пальцы.       – А тогда… перед моим первым приступом я тоже слышал, как вы ругались, и Матео говорил, что ревнует тебя к кому-то. Это тоже было не обо мне?       – Если честно, я не помню, когда это было и о чём шла речь. Но одно могу точно сказать: ни Сэма к тебе, ни тебя к Сэму я никогда не ревновал. Мои чувства к вам абсолютно идентичны. Никакой ревностью в них и не пахнет.       С плеч будто свалился тяжкий груз. Настолько меня, оказывается, тяготили мысли о подслушанном когда-то разговоре:       – Простите меня, истерику закатил не разобравшись…       – Всё в порядке, главное, что недопонимание разрешилось.       Сделав себе мысленную пометку, что впредь не буду делать поспешных выводов, а лучше спрошу всё прямо, я отправился в комнату за вещами. Сэм обещал зайти за мной, когда они будут готовы выезжать.       Покидав в рюкзак чистое бельё (всё же придётся там заночевать, душ не примешь, так хоть переоденешься), я уселся ждать. Потом решил, что успею ещё и искупаться.       За месяц скитаний после бегства из бункера я успел привыкнуть к жизни без особых удобств. И если бы не помылся один день, даже неделю, ничего бы со мной не случилось. Однако впереди предстояла поездка с альфами в замкнутом пространстве внедорожника. А после рабочего дня в душном помещении лазарета от меня пахло далеко не только феромоном.       – Готов? – Сэм появился на пороге комнаты, как раз когда я промакивал полотенцем влажные после душа волосы.       После моего утвердительного кивка альфа подхватил мой рюкзак с вещами, и мы отправились на выход. Матео уже ждал нас в автомобиле на выезде из лагеря.       Меня усадили на заднее сиденье, в то время как Сэмвелл устроился на пассажирском рядом с водителем.       Альфы переговаривались о том, где лучше заночевать. Оказывается, в округе было около тридцати точек, где у жителей лагеря были организованы места для укрытия и ночёвок на время вылазок.       – Ал, ты не против, если мы на ночь остановимся в фургончике? Мы решили, что так будет безопаснее. Конечно после того, как Бейкер собрал всех непроснувшихся от Маршалла до Шривпорта, в округе стало куда спокойнее. Но всё же лучше перестраховаться.       – Конечно я не против, – голос мой не дрогнул, а у самого сердце пустилось вскачь от понимания того, что ночь я проведу с этими альфами в ограниченном пространстве домика на колёсах.       Оставшуюся часть пути мы практически не разговаривали. Я разглядывал пейзаж за окном, Матео следил за дорогой, а Сэм и вовсе заснул. Лишь спустя час наш водитель нарушил молчание:       – Ал, а помнишь, как в день нашего знакомства мы тоже ехали в одном автомобиле? Ты тогда сидел рядом, и я дурел от еле заметных ноток твоего феромона.       – Да, ту поездку точно не забуду. Но кроме нереальной красоты, я, если быть честным, тогда больше ничего не заметил в тебе. Тем более что твой кузен после травмы заблевал все колени Ричарду, я тогда нехило за него перепугался.       – Федерико только об этом не говори, он свято верит, что попал тогда только на коврик, – Матео усмехнулся, а после резко стал серьёзным, словно кто-то переключил внутри него режим. – Ал, ты мне уже тогда очень понравился. Но у меня был Сэм, которого я не стал бы ранить этим, какой бы сильной ни была моя симпатия к другому. Поэтому свои чувства засунул подальше. Но каково же было моё удивление, когда, вернувшись с вылазки, я заметил, что вы с Сэмми сблизились! Мы бы поговорили с ним и раньше об этом, но тут завертелось с нападением на лагерь… В общем, обсудить то, что ты нравишься нам обоим, мы с Сэмом смогли далеко не сразу. Но когда этот факт вскрылся, нам сразу стало как-то легче.       – Я даже не знаю, что на это сказать…– В голове действительно творился полнейший хаос после слов Матео. Оказывается, всё то время, что я считал себя помехой в их отношениях, эти двое питали ко мне нежные чувства?       – А ты ничего не говори, котёнок, я это рассказал для того, чтобы ты понял о наших намерениях, касающихся тебя.       – Котёнок? Вы где эти прозвища выискиваете?       Матео негромко рассмеялся:       – Как Сэм однажды нашёл фарфоровую куклу, так и я один раз на вылазке увидел детёныша дикой кошки. Один в один – ты. Маленький, милый, но шипит, царапается и кусается так, что близко не подойти.       На место мы приехали, когда солнце уже медленно, но верно склонялось к линии горизонта. Матео остановился посреди, казалось, бескрайнего моря травы. Лёгкий ветер играл верхушками травинок, отчего те беспрестанно колыхались.       Вдохнув полной грудью аромат полевых цветов, я огляделся вокруг. Вдалеке виднелось какое-то строение с покосившейся крышей.       – Раньше здесь была ферма, как рассказывал Хуан. Мы сейчас стоим на месте бывшего сельскохозяйственного поля. – Я и не заметил, когда Сэм проснулся и вышел из машины.       Альфа потянулся, разминая затёкшие суставы, а я залип от вида перекатывающихся мышц под кожей. Футболка на его животе провокационно задралась, оголяя полоску бледной кожи. На ней можно было разглядеть дорожку тёмных волос, уходящую под ремень джинсов к …       – Сэм, не поможешь? – оклик Матео словно вывел меня из транса.       Пока альфы выгружали мешки из багажника автомобиля, я продолжал любоваться окружающей природой. До самого горизонта стелился густой ковёр из трав и цветов, вдалеке виднелись заросли кустарников, но в целом местность была открытая.       И тут краем глаза я заметил движение. Когда повернул голову в сторону, моему взору открылось наипрекраснейшее зрелище: по бескрайнему травяному полю, залитому светом закатного солнца, гордо и осторожно шагали лошади! Это были поистине прекрасные существа. У меня даже дух перехватило от восторга.       Альфы тем временем утащили мешки с чем-то не меньше чем на сто метров вперёд. И стали высыпать их содержимое в странные конструкции, похожие на корыта с длинными ножками.       «Да это же кормушки», – осенило меня чуть позже, когда, опустошив мешки, ко мне направился Сэм. Матео же остался стоять там.       В это время от табуна отделился и пошёл впереди всех крупный вороной жеребец. Он самым первым приблизился к кормушке. Замерев перед человеком, конь издал странный звук. Уже позже я узнаю, что это было своеобразное приветствие с его стороны.       – Всё будет в порядке? Я что-то переживаю за Матео. – К тому времени Сэмвелл уже убрал пустые мешки обратно в багажник и встал рядом со мной.       – Не волнуйся, это – Гром, его уже немного приручили, и он не причинит вреда. По крайней мере Гарсиа или Матео.  Потому как именно они пытаются приручить одичавших лошадей. Хуан Гарсиа до нападения и сельское хозяйство начал возрождать в крупном масштабе. Сейчас те овощи, что мы едим, попадают на кухню или с небольшого огорода за лагерем, или вовсе являются дикорастущими потомками бывших культурных растений. Хуан же вместе с Федерико и Матео приводили в порядок сельхозтехнику, чтобы начать обрабатывать землю. У них даже кое-что получилось, но ранение Гарсиа старшего всё застопорило. Хотя Мати с кузеном и сейчас занимаются этим понемногу, а Хуан руководит.       Мне было действительно интересно слушать Сэма и узнавать такие важные детали из жизни лагеря, а в частности, из жизни Матео.       Однако я не смог не отвлечься, когда лошади, видимо опустошив кормушки, во весь опор понеслись через поле. Солнце уже задевало одним своим краем линию горизонта, оттого его свет приобрёл насыщенный оранжевый оттенок. Разливаясь вокруг, он делал силуэты скачущих животных особенно чёткими и фактурными.       – Красиво, не правда ли? – голос Сэма раздался совсем близко. Обернувшись, я столкнулся с пристальным взглядом серых глаз.       – Конечно красиво, только ты почему-то на лошадей и не смотришь.        – А я вообще-то и не их имел в виду, – слова альфы и играющая на его губах полуулыбка заставили кровь хлынуть к моим щекам.       От дальнейшего ощущения неловкости спас подошедший Матео. Мы сели в машину и отправились к фургончику, в котором должны были провести эту ночь.       Небольшой домик на колёсах оказался куда более оснащённым и подготовленным для жизни, чем я себе представлял. Он совмещал в себе и кухню, и спальню, и даже небольшой санузел.       Альфы расставили на улице рядом с фургончиком походные стулья и стол. Так что ужинали мы под открытым небом, наблюдая, как гаснут последние лучи уходящего за горизонт солнца. Вскоре зажглись первые робкие звёзды. На душе было так хорошо и спокойно, что я совсем не хотел, чтобы этот вечер когда-нибудь заканчивался.       – Ал, можешь смело пользоваться душем, вода за день нагрелась от солнца. Только делать это надо экономно, а то нам не хватит. – Подмигнув напоследок, Матео отправился к внедорожнику, в котором оставались сумки с нашими вещами.       Я помог Сэму помыть и убрать посуду, после чего отправился по совету Матео в душ. Вода и вправду была очень тёплой, июльское солнце постаралось на славу.       Пока я плескался, альфы постелили свежее бельё на кровать. На нём я с удовольствием и растянулся чуть позже. Прислушавшись к своим ощущениям, почувствовал трепет предвкушения внутри себя.       «Будет ли сегодня у нас секс?» – в голове нет-нет да и всплывал этот вопрос ещё с момента отъезда из лагеря.       Альфы тоже по очереди сходили в душ и, погасив единственную лампочку, что работала от солнечной батареи, легли в кровать. Они устроились по бокам от меня, как тогда в комнате. Их феромоны снова смешались, и этот запах вызывал жаркое томление внутри меня.       – Спокойной ночи, котёнок.       – Спокойной ночи, Ал.       – Спокойной… ночи. – Сказать, что я был в недоумении, – ничего не сказать.       «Какое "спокойной ночи"? То есть они вот так просто уснут?! Даже в щёчку не поцеловали…» – я мысленно негодовал от поступка альф.       У них под боком омега весь извёлся, а эти остолопы спать завалились! Ну уж нет! Когда ещё подвернётся такая возможность остаться наедине с любимыми мужчинами, пока в округе нет ни души? Я решил взять ситуацию в свои руки.       В бледном свете луны, лившемся из окна в потолке, Матео воспринимался прекрасной реалистичной скульптурой. Казалось, что альфа спит, но когда я осторожно коснулся его губ своими, последовала молниеносная реакция.       Он впился в меня жадным поцелуем, при этом в одно мгновение оказавшись сверху, и подмял под себя.       – Мати, мы договаривались быть сдержаннее! – раздался голос Сэма, который ранее тоже прикидывался спящим.       С трудом разорвав поцелуй, альфа на одном дыхании ответил:       – Не в состоянии больше терпеть, я же не железный! И он сам меня первым поцеловал.        Снова вернувшись к моим губам, альфа принялся избавлять от одежды верхнюю часть моего тела. Пижамные шорты вместе с бельём стянули в один рывок уже руки Сэма. И кто тут недавно толковал о сдержанности?       Руки, губы и языки альф исследовали каждый сантиметр моего тела. Мне оставалось только плавиться под их прикосновениям, как лёд на солнце.       Когда Матео оторвался от моих губ, переходя к шее и соскам, его место занял Сэм. В отличие от первого, этот альфа целовал неспешно, будто пробовал поцелуй на вкус и растягивал удовольствие.        Матео тем временем спускался всё ниже, его губы скользили по животу к лобку и дрожащему от возбуждения члену. Я даже не пытался сдержать громкий стон удовольствия, когда колечко губ обхватило головку члена, плотно обволакивая её вокруг.        Матео плавно насаживался ртом на мой член, каждый раз заглатывая его всё глубже. Поцелуй с Сэмом пришлось разорвать, так как воздуха категорически не хватало. Поэтому теперь альфа одаривал лаской моё горящее огнём ухо. Заметив, что делает Матео, Сэм прошептал:       – Он в этом очень хорош, не так ли?       Ответом послужил мой громкий стон.       Насладившись лаской члена, Матео неожиданно задрал вверх мою оголенную попу и цапнул за ягодицу. Было не особо больно, но неожиданно, поэтому я громко вскрикнул.       – Наш Мати, несмотря на свою скромность в жизни, сильно меняется во время секса. В том числе когда увлечён и сильно возбуждён, он начинает кусаться, – пояснил Сэм.       Матео тем временем уже ласкал языком складочки ануса, периодически толкаясь внутрь. Из меня вовсю лилась смазка, поэтому пространство внутри фургончика оглашалось не только моими стонами, но и пошлым хлюпаньем.       Когда внутрь скользнул кончик пальца альфы, я удивлённо охнул:       – Зачем так делать? – Ощущение было непривычным, но не сказать, что неприятным.       – Нужно растянуть, – голос Матео был очень низким и хриплым.       В то время как Сэм наоборот соблазнительно растягивал слова, пока добавлял к пальцу в моём анусе ещё и свой:       – Твоя попка должна привыкнуть к ощущению толстого инородного предмета, растягивающего её стеночки.  Тогда член войдёт максимально безболезненно.       Альфы задвигали пальцами, добавляя по очереди ещё по одному. Чувство наполненности внутри сводило с ума, я метался как в бреду, обезумев от удовольствия.       – Он готов. Ты первый. – Матео отпустил меня и слез с кровати, чтобы тоже избавиться от одежды. Сэм последовал его примеру.       И вскоре горячее обнажённое тело Скотта легло на меня. Альфа потирался возбужденным членом о мой пах. А я, разглядев габариты его достоинства, невольно округлил глаза:       – Чего он такой большой-то?       – Большой? Куклёнок, спасибо на добром слове, а то я уже начал комплексовать на фоне Матео. – После упоминания второго альфы я машинально нашёл его взглядом и непритворно ужаснулся.       – В меня такое не влезет!       Матео только усмехнулся, проведя рукой по стволу своего гигантского члена. Сэм же пояснил:       – Да не пугайся ты так, у всех альф размеры побольше омежьих. Привыкнешь, ещё и попкой подмахивать будешь. – Своими разговорами Скотт отвлёк меня от того момента, когда горячая упругая головка одним плавным движением вошла в анус.       Несколькими осторожными толчками член Сэма полностью погрузился в меня. При этом его головка так приятно давила на что-то внутри, что уже не стоны, а крики удовольствия срывались с моих губ.       – Не могу больше терпеть. Сэм, ты не против? – Матео, до этого лишь наблюдавший и ласкавший себя рукой, сел на колени позади Сэмвелла.       – Не против. Можешь не растягивать, я в душе подготовился. – Альфа на мне приподнялся, выпрямляя руки и сгибая ноги так, чтобы облегчить доступ Матео к входу в своё тело.       При этом он не переставал двигаться во мне, отчего смазка тонкими струйками сбегала вниз по ягодицам. Матео собрал смазку из нескольких таких струек на свои пальцы, размазал по члену и пристроил его между ягодицами Сэма.       Момент, когда альфа вошёл в Скотта, я определил по сдавленному стону последнего.       – Сэмми, можно я быстро? – Матео наклонился к самому уху замершего Семвелла.       – Да-а-а… – то ли согласие, то ли стон слетел с его губ.       Матео явно расценил это как положительный ответ и стал вбиваться в Сэма с бешеной скоростью. От его быстрых толчков и сам Скотт задвигался во мне быстрее.       Долго в таком темпе я продержаться не смог. Не прошло и трех минут, как из моего члена брызнула струя густого семени, пачкая весь живот.        Вскоре оно смешалось со спермой Сэма, который вышел из меня и довёл себя до оргазма рукой. Ещё через несколько минут, цапнув Сэмвелла за плечо, кончил и Матео. Однако альфа не спешил выходить из любовника и отпускать того из своих объятий. Он что, хочет ещё раз?       – Вот поэтому первым у тебя был я. – Сэм устало вздохнул, смирившись со своей участью.       Однако что с ним делал Матео дальше, я не видел. Вымотавшись за день эмоционально и физически, организм просто-напросто отключился.       – Просыпайся, соня, – мягкий  ласковый голос. Чьи-то губы, касающиеся лица.       С трудом разлепив глаза, я увидел склонившегося надо мной Матео. Альфа разительно отличался от себя ночью. Сейчас это был спокойный, уравновешенный и светящийся счастьем человек. Так и не скажешь, что ещё несколько часов тому назад у него конкретно отказали тормоза.       – Нам скоро выезжать, нужно успеть позавтракать. – Запечатлев последний поцелуй у меня на щеке, Матео вышел из фургончика.       Сев на постели, я прислушался к собственным ощущениям. Ничего не болело, разве что неприятно саднило место укуса на ягодице. В следующий раз без намордника этого чокнутого к себе не подпущу!       После завтрака, собрав оставшиеся в фургончике личные вещи, мы двинулись в обратный путь. Сэм, видимо практически не спавший в эту ночь, снова заснул. Матео же был бодр и весел, словно и не принимал участия в ночном секс-марафоне.       Альфа рассказывал, как недалеко отсюда нашли Ричарда. А если взять немного на юго-восток, можно выехать к тому месту, где они впервые встретились с Сэмом. История знакомства этих двоих поразила до глубины души. И теперь стало понятно, откуда на лице у Скотта такой шрам.       За беседой с Матео время в пути пролетело незаметно. Уже к полудню мы были в лагере. Проводив меня до комнаты, альфы отправились загонять автомобиль в ангар и разбирать сумки с вещами.       Я тоже разобрал свой рюкзак, выудив оттуда одежду, которую нужно было отнести в прачечную. Но близилось время обеда, поэтому прежде всего я решил посетить столовую.       В то время, когда ложка за ложкой наивкуснейшего супа исчезали у меня во рту, напротив присел Мелвин.       – Как приятно смотреть на тебя вот такого: улыбающегося и трескающего еду за обе щёки. Я даже благодарен этим засранцам.       – Не понимаю, о чём ты говоришь, – прервавшись ненадолго, чтобы ответить отчиму, я вновь вернулся к порции супа, пока окончательно её не уговорил. – И они не засранцы.       – А кто ж ещё? На тебя весь лагерь облизывался без малого исключения. А достался такой лакомый кусочек парочке засранцев, что и так уже были друг у друга.       – Повторю ещё раз: они не засранцы. А мои альфы!       Да, теперь я с абсолютной уверенностью мог заявить, что эти двое принадлежат мне. А я – им.