Искорка безумия

      

Кто двигается вперёд в знании,

но отстает в нравственности,

тот более идёт назад, чем вперёд.

      Аристотель, древнегреческий философ

      «Похоже, придется искать другой путь», — заключила Грейнджер, появившись на поляне в очередной раз.       

***

      Уже десятый день подряд Гермиона осознанно не вмешивалась в происходящие события, и петля времени срабатывала безотказно, начиная тридцатое октября восемьдесят первого года снова и снова.               Гермионе оказалось очень сложно решиться бездействовать, учитывая ее энергичную натуру. Она придумала миллион причин, почему не должна вмешиваться в происходящее, но их перевесила одна — боязнь сорваться в пропасть из-за чертовской усталости. Грейнджер чувствовала, что уже на грани. Чтобы окончательно не сойти с ума и перестать прокручивать в голове самые разные сценарии развития событий, она выпила зелье сна без сновидений и отключилась. Очнулась Гермиона снова тридцатого октября.              Следующие дни она посвятила книгам и газетам, найденным в букинистической лавке в Косом переулке. Пару раз Гермиона заглянула за магловской прессой в Лондон, но, кроме увлекательных статей по психологии в подборке за несколько лет, не нашла необычных событий. Или их не происходило вовсе, или они хорошо скрывались соответствующими отделами Министерства Магии. Ее интересовали любые сведения о происходящем, которые она могла упустить в «будущем». Она с жадностью проглатывала любые знания, так что забывала обо всем на свете, пока каждый раз пожилой хозяин лавки неловко не просил ее уйти, чтобы закрыть наконец магазин. К сожалению, разрозненная информация об этом времени, полученная из газет, мало чем могла помочь ее планам по спасению Гарри.              Грейнджер ужаснуло количество некрологов в «Ежедневном пророке» и погибших магических семей в этой войне. Многие имена она узнала: это были первые члены Ордена Феникса. Она не могла спокойно воспринимать эти статьи и абстрагироваться от происходящего. Ее переполняла злость и обида за бессмысленные жертвы, которые падали на алтарь между двумя Великими волшебниками в их борьбе за власть в Магической Британии. Только Дамблдор при этом оставался все время в тени.               Собрав крупицы информации из разных статей, Гермиона выяснила, что Министерство Магии Британии опасается, но нигде прямо не указывает, что на стороне Волдеморта уже сражаются тёмные существа: оборотни, которых отказываются считать равноправными членами магического сообщества, великаны и дементоры. Из рассказов Гарри она с содроганием вспомнила, что Риддл еще создаёт инферналов, которых можно обнаружить в пещере с поддельным крестражем.              Сегодняшнее погружение в газеты Гермиона прервала пораньше и не стала сразу трансгрессировать в палатку. Обдумывая полученную информацию, она прогуливалась по Косому Переулку, систематизируя в голове знания на нужные и ненужные. Погода стояла ветреная, впрочем, как и всегда в это время года. Солнце изредка выглядывало и, словно нехотя, бросало скромные лучи, разгоняя ненадолго безрадостную и гнетущую атмосферу, царящую вокруг. Двое пожилых волшебников, нервно оглядываясь по сторонам, поспешно скрылись в магазине, мимо которого она проходила. Никаких украшений к предстоящему празднику нигде замечено не было. Скорее, общее запустение некогда одной из самых оживленных магических улиц. Грейнджер, нервно передернув плечом, запахнула мантию и убрала с лица выбившиеся из пучка пряди, растрепавшиеся от ветра. Она потянулась к затылку и вытащила из волос свою палочку, которой неосознанно заколола кудри в книжном. Убрала ту в специальное крепление на предплечье и, поправляя задравшийся рукав, на полном ходу столкнулась с неожиданно выросшим на ее пути препятствием. Не удержала равновесия и позорно плюхнулась на брусчатку.              В возмущении поднимая голову и, собираясь отчитать неизвестного и абсолютно не чувствуя за собой вины за невнимательность, Гермиона наткнулась взглядом на протянутую к ней руку. Встретившись глазами с ее обладателем, Грейнджер сразу же потеряла ход мыслей.              «Если бы я знала, что можно так легко наткнуться на Мародеров, то пришла бы сюда сразу же», — в растерянности подумала Гермиона.              Все еще протягивая руку, перед ней стоял молодой Сириус Блэк и виновато улыбался.              Решив, что уже достаточно долгое время ведет себя невежливо и подозрительно, Гермиона схватилась за его ладонь и смущенно проговорила:              — Прошу прощения за свою неуклюжесть, сэр. Я вас не увидела.              — Ничего страшного. Мой долг как джентльмена помочь прекрасной леди в беде, — и он, обворожительно ей улыбнувшись, поднял Грейнджер на ноги.              Она отряхнулась, незаметно посмотрела на часы и запомнила время. Кинув быстрый взгляд на расположенную рядом дверь и вывеску, Гермиона поняла, что Сириус выходил из магазина, продающего метлы. Гермиона приметила в его руке характерный сверток небольшого размера, и Блэк, заметив ее интерес, пояснил:              — Купил подарок для крестника. Он в год с небольшим уже потрясающе летает на метле. Будет играть в Хогвартсе в квиддич, как и его отец, — засмеялся молодой мужчина, вскинул руку и небрежно пригладил растрепавшиеся длинные волосы.              Грейнджер понравился такой беззаботный и обаятельный Сириус Блэк, лицо которого еще не было омрачено тяжелой ношей вины и годами Азкабана.              В голове Гермионы уже закрутились шестеренки и начал созревать безумный план.              — Как это здорово! Вы так любите своего крестника. Ему очень повезло, — немного неловко заулыбалась Гермиона, стараясь поддержать разговор и выглядеть непринужденно. Она вдруг с удивительной ясностью осознала, что во всей этой круговерти жизни, погоне за крестражами, попытках помешать Волдеморту уже позабыла, каково это: просто беззаботно смеяться с приятным молодым парнем.              — Надеюсь, вы правы, — ответил ей Сириус.              — А я вот совсем не умею летать на метле. Мои друзья пытались меня научить, но увы, — развела она руками, — это не мое. Может быть, это из-за того, что я маглорожденная, — и тут же, якобы смутившись, опустила ресницы. Грейнджер надеялась, что правильно запомнила, как кокетничали девочки в школе.              — Никогда не поверю, что кто-то добровольно может отказаться от полетов на метле, — Блэк удивлено вскинул брови и рассмеялся.              Гермиона заметила, что он никак не прокомментировал ремарку о ее происхождении. Она медленно заправила за уши волосы, при этом не отрывая взгляда от глаз Сириуса. Почувствовала, как загорелись щеки, и еще сильнее смутилась. Грейнджер обуял стыд за то, что она собиралась сделать, но не могла не попробовать.              — Простите, возможно, я отвлекаю вас своими глупыми разговорами. А вы спешите… — поспешно начала извиняться Гермиона в надежде, что Блэк ее остановит.              — Ну что вы, как могут быть глупыми разговоры у такой очаровательной молодой леди.              Сириус ей подмигнул, и она выдохнула. Он переложил сверток с метлой в другую руку и подал ей локоть:              — Не желаете выпить чаю и обсудить прекрасное ощущение свободы от полета на метле?              — С превеликим удовольствием, — согласилась Гермиона и взяла его под руку. Сердце ее забилось с удвоенной силой и совсем не от близости красивого мужчины, которого она находила очаровательным даже в своем времени.              Грейнджер неловко поглядывала на Блэка снизу-вверх, подмечая, как сильно его изменили годы Азкабана в будущем. Сейчас перед ней предстал уверенный в себе и привлекательный парень. Он гордо вышагивал по улице с легкой улыбкой на губах. Бросал на нее лукавые взгляды, и она смущенно отворачивалась, понимая, что непроизвольно улыбается. Сегодняшняя ночь станет и для него поворотным моментом в жизни. Перечеркнет все его будущее. Улыбка на губах Гермионы померкла, а на душе стало тоскливо. Она сильнее стиснула его руку. Сириус вопросительно посмотрел на нее, но она только отрицательно покачала головой.               По пути они встретили мало прохожих, но каждого прошедшего мимо волшебника Гермиона окидывала цепким взглядом. Только самые бесстрашные или безрассудные могли себе позволить выйти в такое время и прогуляться по тем немногочисленным лавочкам, которые еще не закрылись. Кафе, в которое Блэк ее привел, оказалось незнакомым и пустым. По бокам от него стояли заколоченными два магазина со снятыми вывесками. Один зиял черными обугленными провалами окон. По обонянию сразу ударил запах застарелой гари, и Грейнджер поморщилась. Обстановка вокруг выглядела удручающей.              Сириус придержал для Гермионы дверь в кафе, и она прошла за самый дальний столик, села на пестрый мягкий диванчик спиной к стене, чтобы видеть весь зал и окна на улицу. Незаметно проверила палочку в рукаве. Блэк подсел к ней на сиденье. Она тепло улыбнулась ему и подвинулась, сделав вид, что не поняла, почему он сел точно так же, а не напротив.              Официант быстро подошел к единственным клиентам, и Гермиона, опередив Сириуса, быстро заказала чай с бергамотом и бисквитное пирожное. Блэк кивком подтвердил, что ему тоже самое. Официант ретировался на кухню. За столом повисло неловкое молчание. Грейнджер сложила слегка вспотевшие руки на коленях. Она не знала, с чего начать разговор, но ее выручил Сириус, который повернулся к ней и с теплом в голосе произнес:              — Наверное, это глупо: повести девушку в кафе и даже не спросить ее имени?              — Меня зовут Гермиона Смит, — протянула она руку для приветствия, незаметно вытерев ту об штаны.              Вместо того, чтобы пожать ее, как и ожидала Гермиона, он перехватил ладонь, развернул и мимолетно коснулся в легком поцелуе костяшек пальцев. Гермиона вскинула брови и почувствовала, как загорелись щеки, окрасившись румянцем. Мужчина поднял голову и лукаво улыбнулся.              — Очень приятно, мисс Смит. Меня зовут Сириус Блэк, — он выделил интонацией свою фамилию и внимательно уставился пронзительными серыми глазами в ее, словно ожидая вердикта.              Грейнджер предполагала, какую реакцию он мог ожидать от незнакомки на древнюю чистокровную фамилию, особенно от маглорожденной, поэтому просто спокойно ему улыбнулась:              — Рада была познакомиться с вами, мистер Блэк.              — Можете звать меня просто Сириус, если позволите называть вас Гермионой, — напряжение в его глазах спало, и он расслаблено откинулся на спинку дивана.              — Конечно, Сириус. Значит, вы любите полеты на метлах?              — Скорее, ощущение полета как таковое. Я сейчас предпочитаю летать на мотоцикле. Понимаете, это непередаваемое ощущение, когда ты проносишься над крошечными домами, зная, что там, внизу, люди со своими заботами и проблемами, радостями и горестями, а здесь, наверху, ты свободен. Свободен жить и выбирать, в какую сторону направить руль. Ты отдаешься на волю попутного ветра и велению своего сердца. Никто, кроме тебя самого, не волен решать твою судьбу. На высоте есть только ты и бескрайний небесный простор впереди.              Гермиона с упоением наблюдала за тем, как он делился с ней своими чувствами. Поняла, что ей нестерпимо захотелось сейчас полетать, хотя она и не любила этого делать. Скорее, даже боялась. Но, услышав описание Блэка, Гермиона ощутила лёгкий укол сожаления. Она тоже желала ощутить эту свободу. Разделить с ним восторг полета. Отпустить себя.              — Будет слишком безрассудно с моей стороны пригласить вас полетать, Гермиона? Конечно, не сегодня, а когда вам будет удобно, — поспешно добавил Сириус, видимо, уловив ее удивление.              Она молча кивнула в ответ.               — Вы же знаете, что такое мотоцикл?              — Конечно, знаю. Я же говорила, что родилась в мире маглов. Правда, я никогда не ездила на мотоцикле ни по дороге, ни уж тем более по небу.              Сириус открыто улыбнулся, и его глаза заискрились весельем. У него оказалась очень заразительная улыбка, и губы Гермионы практически против ее воли растянулись в ответной реакции. Она давно так много и широко не улыбалась. Скулы свело от непривычной забытой мимики. Отвела взгляд в сторону.              Официант принес заказ и, уточнив, не нужно ли еще что-то, удалился.              Грейнджер решила хоть на пару минут отпустить ситуацию. Столик окутал притягательный запах свежезаваренного чая с бергамотом. Ее любимого. Нежное бисквитное пирожное с помадкой, посыпанной маленькими подпрыгивающими тыквами, так и манило. Коснулась глазури, и тыквы перепрыгнули ей на пальцы, защекотав подушечки. Гермиона не сдержалась и хихикнула, тут же посмотрев на Блэка. Тот озорно ей подмигнул, проделал тоже самое со своим пирожным и быстро облизал пальцы. Она засмеялась, наблюдая за его ребячеством.              Разломила десерт вилкой и быстро отправила тот в рот, чтобы тыквы не прилипли к лицу. Сладость разлилась на языке нежной ванильной карамелью с небольшой кислинкой. Гермиона прикрыла на секунду от удовольствия глаза. Откусила кусочек пирожного побольше, впервые за долгое время наслаждаясь едой. Заметила, как Сириус вдруг неожиданно подался к ней, отчего резко отпрянула, расплескав чай по столу. Другой рукой она схватилась за палочку. Сердце подскочило к горлу.              — Простите, Гермиона, я не хотел вас напугать, — виновато и в тоже время удивленно проговорил Блэк, протягивая ей белый платок, зажатый в руке: — Вы испачкались в шоколаде.              — Как неловко… Я приношу извинения за свою бурную реакцию. Просто не ожидала, — смутилась она, а в голове мелькнуло: «Я чуть не пальнула в него заклинанием за протянутый платок. Надо успокоиться».              — Может, немного расскажете о себе? — спросил Сириус.               Грейнджер кивнула в ответ на его вопрос, уловив его неловкость и попытку сменить тему. Она аккуратно вытерла шоколад с лица и легким взмахом палочки устранила последствия своей неадекватной реакции на его желание помочь.              — Не помню вас по Хогвартсу, а мы почти ровесники. Где вы учились?              — Я приехала из Америки, но родилась здесь, в Англии, — с энтузиазмом поддержала Гермиона разговор. — Мои родители — дантисты. Это такие врачи, которые лечат зубы, — пояснила она на недоуменный взгляд Блэка. — Мне было девять лет, когда отцу предложили выгодную работу в Америке, и мы переехали. В одиннадцать мне пришло письмо из Ильверморни. Тогда я и узнала, что являюсь волшебницей. Самое чудесное время я провела в школе, где нашла замечательных друзей и наслаждалась учебой, — выпалила Гермиона, надеясь, что он не станет задавать более подробных вопросов, иначе ее история посыплется, как карточный домик. — Два года назад я вернулась в Англию, чтобы присматривать за бабушкой с дедушкой, которые уже в почтенном возрасте, а также защитить их по мере возможности.              — Вы вернулись в магическую Британию, зная о войне? — поднял в изумлении он брови.              — Если честно, то я не очень интересовалась в школе магической ситуацией в Англии и не читала газеты. Меня больше волновала учеба. Я узнала о происходящем почти перед самым отъездом, что еще более укрепило меня в мысли, что я должна быть тут, чтобы защитить родных, — отчеканила с вызовом Грейнджер, вскинув подбородок.              Сириус ей одобрительно кивнул, и разговор неожиданно перетек в ненавязчивый флирт с его стороны. Он рассказывал ей забавные эпизоды, которые происходили во время учебы в Хогвартсе, и она от души посмеялась вместе с ним. Когда они собирались уйти, Блэк не дал ей оплатить половину счета и очень возмущался независимостью американок, принижающих достоинство английских джентльменов. Она не стала спорить.              Гермиону внутри всю трясло, а пальцы онемели в кармане от того, как сильно она сжимала рукоятку волшебного древка. Они завернули за угол, чтобы попрощаться и трансгрессировать из Косого переулка. Время пришло.              — Империо! — четко проговорила Гермиона, направив на Сириуса палочку из складок мантии. Беззаботная улыбка сползла с лица Блэка, взгляд его стал пустой и расфокусированный. Грейнджер схватила его за руку и затянула в воронку трансгрессии.              Сначала она переместилась с ним на кладбище, куда в детстве ее водили родители на могилу папиной тети. Старинное, с высокими фамильными склепами и вековыми деревьями, оно встретило их пустотой. Гермиона знала, где можно хорошо спрятаться от нечаянных посторонних глаз.              — Сириус, ты отведешь меня к Джеймсу и Лили Поттер домой, — проговорила Грейнджер, внутренне борясь с собой и своими сомнениями. Она увидела проблеск эмоции на его лице и усилила магическое давление на его сознание. Это оказалось совсем непросто, учитывая, что он был сильным магом из древнего чистокровного рода, а также членом Ордена Феникса и имел боевую подготовку.              — Там ты представишь меня им как свою подругу, которая также сражается против «Того-кого-нельзя-называть». А значит, мне можно доверять. Ты будешь поддерживать меня на протяжении всего разговора, но не переусердствуй. Я должна с твоей помощью убедить Поттеров сменить хранителя тайны Фиделиус, — закончила Гермиона, тяжело вздохнула и слегка потрясла дрожащими руками в воздухе, чтобы сбросить напряжение.              «Мне кажется, я меньше нервничала, когда в последний раз нападала на Волдеморта», — усмехнулась про себя Гермиона.              Они трансгрессировали в Годрикову Лощину с легким хлопком. На улице уже стемнело, и Грейнджер снова не смогла в полной мере оценить коттедж Поттеров. До полуночи оставалась еще много времени, и она надеялась, что сегодня ее спонтанная авантюра обернется удачей.              Миссис Поттер открыла дверь сразу после первого стука, и добродушная улыбка, направленная на Блэка, замерла на ее губах, когда она заметила Гермиону.              — Джеймс! — крикнула Лили куда-то внутрь дома и решительно направила на Грейнджер палочку.              — Лили, все в порядке, — беззаботно засмеялся Сириус, словно стараясь разрядить напряженную атмосферу, встал чуть в бок, закрывая собой Гермиону: — Это моя подруга — Гермиона Смит. Она из Америки. Недавно приехала сюда, чтобы защитить от «Сама-знаешь-кого» своих родственников — маглов. Я хотел вас познакомить. Мы все на одной стороне.              Гермионе не понравилось, что Блэк перекрыл ей обзор, и она вышла из-за его плеча. Палочка в руке миссис Поттер не дрогнула, и она перевела ту на Грейнджер. Рядом с женой встал Джеймс Поттер и не колеблясь тоже выставил древко в направлении названной гостьи. По виску Гермионы стекла капля пота от перенапряжения. Перебороть Сириуса Блэка и подавить его волю оказалось сложнее, чем она себе представляла. Когда тот увидел своих друзей, она почувствовала, что он стал сопротивляться империусу еще более отчаянно. Мысленно послала ему свое намерение, чтобы он успокоился, заверила, что не собирается причинять им вред, но, кажется, это его не убедило.              — Сохатый, ну это же просто смешно! — всплеснул руками Блэк.              — Почему ты привел постороннего к нам в дом, Сириус? Ты же сам знаешь, что происходит. Никому нельзя доверять! И как ты смог протащить ее сквозь защитные чары? — жестко припечатал Джеймс стальным голосом.              «Моргана! Об этом я совсем не подумала. В тайну меня посвятила сама Лили, которая здесь проживала. Надо срочно исправлять ситуацию», — занервничала Грейнджер.              — Не злитесь на своего друга, мистер Поттер. Я попросила его привести меня не просто ради праздного знакомства. Это вопрос жизни и смерти. У меня есть информация, которую вам следует знать, и я хочу лично донести ее до вас, — вмешалась Гермиона в разговор, пока в ход не пошли заклинания. Ее уже начинало потряхивать от противостояния с Блэком. Собравшись, она продолжила: — Я клянусь магией, что не причиню вам вреда, — после произнесенных слов, воздух зазвенел вокруг, принимая ее клятву.              Поттеры переглянулись, и Лили кивнула.              — Хорошо, давайте зайдем в дом и выслушаем вас, Гермиона, — немного опустив палочку, Лили отошла с прохода. Джеймс последовал ее примеру.              Грейнджер проследовала в коттедж за Сириусом. Оказавшись в уютной гостиной в теплых кофейных тонах, сразу же вспомнила свой дом в детстве. В душе разлилось щемящее чувство тоски. Присела на песочный мягкий диван к Блэку. Поттеры прошли мимо и встали на другом конце комнаты у натопленного камина. Их палочки находились в руках. «Разумно», — решила Гермиона.              Заметила, как Поттер-старший наклонился к жене и что-то зашептал той на ухо, она покачала головой в ответ и произнесла одними губами: «Позже».              — Какую информацию вы так хотели нам сообщить? — начал холодным тоном разговор Джеймс. Скрестил руки на груди, выставив на обозрение волшебное древко. Весь его вид выражал недоверие и скепсис по отношению к предстоящему разговору.              Гермиона слегка замешкалась, когда посмотрела на него, и сбилась с мысли. Он так походил на ее лучшего друга! Или точнее, Гарри так похож на него. Взлохмаченный и серьезный, в нелепых круглых очках. Только глаза были карие, а не зеленые. Грейнджер кольнуло едкое чувство утраты. Сморгнула наваждение. Ее Гарри остался в другом времени, и она должна сделать все, чтобы снова с ним встретиться. Тщательно подбирая слова и не выпуская из вида Сириуса, Гермиона ответила:              — Я знаю, что вы скрываетесь от «Того-кого-нельзя-называть», потому что он охотится за вами и вашим сыном, — произведя эффект разорвавшейся бомбы и заметив, как на этих словах Поттеры вздрогнули, она продолжила: — Я знаю о заклятии Фиделиус и о том, что такая мощная защита вам понадобилась не просто так. Мне известно о пророчестве, которое связано с Гарри, — на этой фразе Гермиона перевела взгляд с Лили на Джеймса и заметила мелькнувшее удивление, даже непонимание в их глазах.              «Какого черта? Они не могут не знать о пророчестве!» — отбросила мысль Грейнджер как бредовую и слегка тряхнула головой.              Она тщательно обдумала свои дальнейшие слова уже в который раз. Ей нужно сослаться на источник, который точно входил в круг Пожирателей, чтобы ей поверили:              — Мой источник среди Пожирателей смерти — это Северус Снейп. Он рассказал мне, что среди ваших друзей есть предатель, который хочет примкнуть к Темному Лорду. Это…              — Люпин! Я давно его подозревал! — яростно воскликнув, перебил ее Сириус, вскочив с дивана, бурно при этом жестикулируя. Своей реакцией он напугал Гермиону и застал врасплох своим предположением.              Она недоуменно нахмурилась, замолчав на полуслове, ее возмутила реплика Блэка: «Почему он подозревает Люпина? Это же нелепо».              Тем временем Сириус продолжил, так же эмоционально расхаживая перед диваном и не обращая внимания на пораженных Поттеров:              — Он всегда такой тихий, замкнутый на своей «болезни». Как говорят: сам себе на уме. Когда Дамблдор нам сообщил о возможном предателе, я сразу подумал о нем. И многие оборотни примкнули к «Сами-знаете-кому», — Блэк остановился после своей бурной тирады и, словно ожидая дальнейших указаний от Гермионы, неестественно замер прямо перед ней. Она вздрогнула от его пустого бессмысленного взгляда.              Прокашлялась и едва различимым кивком головы указала ему сесть на диван. Он подчинился и чинно сел обратно как ни в чем не бывало.              — Бродяга, что ты несешь?! — разозлился Джеймс, в раздражении уставившись на Блэка, не замечая его странного поведения.              — Успокойтесь, — дипломатично и в тоже время строго расставила между ними руки Лили в примирительном жесте и перевела взгляд на мужа: — Немедленно! Обвиняя друг друга, мы только перессоримся, но ни к чему не придем. Гермиона, — обратилась она чуть мягче, — вы тоже подозреваете Римуса?              — Нет. Мы еще не обсуждали это с Сириусом, — и, кинув на Блэка короткий обеспокоенный взгляд, Грейнджер продолжила: — поэтому он не знает, что я хотела сказать. Предателем является Питер Петтигрю, — закончила она и замерла, пристально посмотрев в серьезные глаза Лили.              На секунду воцарилась тишина, а потом Джеймс расхохотался.              — Это же смешно, Питер боится даже собственной тени. Как он может перейти на другую сторону? — словно и не ожидая ответа на вопрос, Поттер-старший вдруг добавил то, от чего у Гермионы свело все внутренности и на мгновение закружилась голова: — Питер сейчас наверху с Гарри, я его приведу. Можете сами у него спросить.              Джеймс поспешил на выход из комнаты, а Гермиона не помня себя от паники вскочила на ноги вместе с Блэком и выпалила, не отрывая испуганного взгляда от матери своего друга:              — Мы должны немедленно уходить, пока Петтигрю не привел Темного Лорда сюда. Тут опасно для Гарри и всех вас. Пожалуйста, поверьте мне, я вам не лгу! — в отчаянии взмолилась Гермиона, следя за возникающим пониманием в зеленых глазах Лили.              Миссис Поттер побледнела, крепче сжала палочку и, махнув рукой, чтобы Гермиона и Блэк следовали за ней, поспешила в ту сторону, куда минутой раньше вышел ее муж. Грейнджер вооружилась на ходу и вытерла рукавом испарину на лице. Они замерли все вместе перед лестницей на второй этаж. Джеймс спускался вниз, осторожно ступая по ступенькам. На руках он держал маленького Гарри, который заспано моргал, при этом крепко сжимая пухлыми пальчиками крохотную игрушку в виде плюшевого снитча. Мальчик осмотрел собравшуюся компанию и задержался взглядом на Гермионе. На душе потеплело. Встретившись с его зелеными глазами, она не удержалась от мимолетной улыбки, но тут же спрятала ее, когда посмотрела в озадаченное лицо Поттера-старшего.              — Питера там не было… — растеряно прошептал тот, словно делился ужасным секретом, и посмотрел на Лили. Гарри на его руках закряхтел и потянулся руками к матери. В напряженной тишине раздалось детское хныканье. Миссис Поттер перехватила сына и крепко прижала к себе, уткнувшись в его макушку. Во взгляде Джеймса на жену Гермиона прочитала тяжелую борьбу: нежелание поверить в страшную правду и тяжкое осознание совершенной ошибки. Его плечи опустились.              — Куда он мог деться из дома? Я проверю кухню, — Грейнджер чуть не подпрыгнула от раздавшегося прямо над ухом голоса Блэка.               Услышала удаляющиеся шаги. Сочувственно посмотрела на потерянных Поттеров, которые жались друг к другу, как будто у них ушла почва из-под ног и они искали поддержки, обнимая Гарри. Ей показалось, что она сейчас заискрится от выплескивающейся магии и накаленных нервов.              — Вы должны уходить! Если Петтигрю все слышал, он сбежал к «Тому-кого-нельзя-называть». Гарри в опасности! — закричала Гермиона, пытаясь воззвать к их чувству самосохранения, палочка подрагивала в ее руках при каждом слове. — Очнитесь же, сейчас…              — Ступефай, — раздался четкий голос сбоку, оборвав реплику Гермионы. Краем глаза она заметила красную вспышку, и та, прилетев ей точно в бок лишила ее сознания.              

***

      Грейнджер приходила в себя рывками. Голову сдавливали обручи пульсирующей боли, перед глазами плясали цветные пятна, мешая сфокусировать взгляд. В висках застучали молоточки, и ее затошнило. Она зажмурилась: «У меня сотрясение?» Медленно проморгавшись и осознав, что лежит на полу, Гермиона услышала раздавшийся, как сквозь вату, бой курантов, и с трудом перевела взгляд в сторону звука. Старинные викторианские напольные часы с золотыми стрелками отбили одиннадцать раз и замолчали.              «Я не помню таких часов в гостиной Поттеров. Где я?» — пронеслась паническая мысль. Гермиона хотела встать и коснуться раскалывающейся головы, но, дернув рукой, с пробежавшим по спине липким холодком страха осознала, что не может пошевелиться. Сглотнула вязкую горькую слюну и осмотрела свое тело. Магические веревки слегка светились, плотно обвиваясь вокруг, как будто огромная голодная змея желала задушить свою добычу. Дальше взгляд наткнулся на темно-зеленый ковер, на котором она лежала. Плотный ворс разрезали серебряные нераскрывшиеся бутоны роз с острыми шипами, хаотично переплетаясь друг с другом в только мастеру ведомом танце цветов.              Грейнджер с трудом оторвала тяжелую голову от пола и смогла опереться на предплечье, подтянув к себе ноги. Все поплыло, закружилось, и она зажмурилась.              Когда черные мушки перестали прыгать перед глазами, перекрывая обзор, Гермиона стала изучать незнакомую обстановку. Она оказалась в пустом кабинете, который больше напоминал ей музей в викторианском стиле. Большая просторная комната, богато, но со вкусом обставленная. При этом ощущалась какая-то холодность и излишняя строгость окружающего пространства, несмотря на обилие теплых древесных тонов на деревянных настенных панелях и лепнине, разбавленных тяжелыми гобеленовыми портьерами малахитового цвета, которые закрывали большое окно. Середину кабинета занимал массивный строгий стол из темного дерева с расставленными аккуратными стопками книг на нем. Над столешницей возвышалась витражная лампа из черного стекла с изображением сражающихся в небе серебряных драконов. Холодок неприятного предчувствия свернулся колючим клубком в ее животе.               Во главе стола стояло обитое зеленой тканью деревянное кресло, цвет которой граничил с почти черным. На высокой спинке плавными резными изгибами встречались головами две змеи, касаясь друг друга языками, словно пробуя на вкус. Их извивающиеся эбеновые чешуйчатые тела застыли на кромке кресла, а хвосты поддерживали подлокотники.              «Как трон для короля». — Грейнджер вздрогнула, задержавшись взглядом на пугающем предмете интерьера.              Пытаясь избавиться от неприятного наваждения, она посмотрела на многочисленные книжные шкафы. Стеллажи, заполненные от пола и до потолка знаниями, будоражили воображение. У Гермионы зачесались кончики пальцев от желания прикоснуться к ним и изучить. Обернувшись через плечо, она обнаружила небольшой диван в таком же стиле, что и кресло. Немного повертевшись на полу, Грейнджер смогла подвинуться к сиденью и с облегченным вдохом прислониться пульсирующим виском к мягкой обивке. Она сосредоточилась на часах и стала следить за их ходом. Мысли в голове текли вяло и с неохотой. Гермиона раздумывала, где она могла оказаться, и приходила к неприятному выводу, что это может быть поместье Малфоев.              Шанса на побег не было никакого, пока магические веревки сдавливали ее тело. Руки онемели, и она их уже не чувствовала. Наблюдая за вычурной золотой стрелкой, провела уже четверть часа, но ничего не происходило. «Может, про меня забыли, и магические путы скоро ослабнут? — в надежде спросила себя Гермиона. — И что, черт возьми, произошло в доме у Поттеров, если я оказалась здесь?»              Дверь кабинета отворилась и захлопнулась с оглушающим треском. Гермиона вздрогнула от неожиданности. Мимо нее пронесся мужчина в развивающейся мантии и остановился у стола. Не поворачиваясь к ней лицом, схватился рукой за одну из деревянных змей на спинке кресла с такой силой, что кожа на костяшках пальцев побелела, потом расслабил хватку и уже спокойнее опустился на сиденье.              «Волдеморт», — с ужасом осознала Гермиона.              В комнате сразу стало тяжело дышать. От него клубами расходилась по кабинету магия: тягучая и раздраженная. Грейнджер начало потряхивать от такого давления, и она прикусила губу, чтобы не застучать зубами. Внешне его лицо ничего не выражало — холодная маска.              Гермиона застыла в неудобной позе на полу с распахнутыми глазами, не помня, как моргать и дышать от поглотившего ее страха. Загнанный зверек перед хищником. Риддл даже не взглянул на нее, как вдруг одним неуловимым движением, яростно смахнул все со стола. Тяжелые старинные фолианты задели витражную лампу, и та, жалобно звякнув об паркет, разлетелась на тысячи мелких осколков. Гермиона вздрогнула, и ее оцепенение рассеялось. Однако это мимолетное движение привлекло внимание Темного Лорда. Он медленно перевел на нее взгляд своих холодных красных глаз.              Грейнджер бросила все силы на укрепление окклюменционного щита, что немного ее отрезвило и притупило бушующие эмоции.              — Кто вы такая, мисс? И почему оказались без сознания в доме у четы Поттеров? — пристально наблюдая за ее лицом, спокойно спросил Волдеморт. Он положил перед собой на стол белую тисовую палочку и сцепил руки в замок.              Гермиона про себя подумала, что слишком уж часто тот спрашивает, кто она, и немного истерично хмыкнула. Темный Лорд на это вскинул одну бровь и нахмурился.              Шестеренки в голове Гермионы заработали с удвоенной скоростью, подбирая ответ на заданный вопрос. Сначала она решила упорно молчать, но в итоге, не выдержав неизвестности, выпалила:              — Что произошло? Поттеры… — Грейнджер тяжело сглотнула и осипшим от волнения голосом закончила: — Они живы? — И замерла в звенящей тишине.              Риддл ей не ответил, но, не отрывая внимательного взгляда от нее, расцепил руки и взял в них палочку, слегка повертев ее в пальцах, будто в задумчивости.              — Кажется, вы меня не поняли, мисс… — Он сделал многозначительную паузу и, едва уловимо взмахнув белым древком, стал восстанавливать порядок на столе и разбитую лампу. — Смит. Здесь я задаю вопросы, — закончил Волдеморт, когда последней осколок витража вернулся на свое место, завершив картинку.              Гермиона похолодела. Откуда он мог знать фамилию, которой она представлялась в этом времени? Потом ее осенило, что Петтигрю подслушал разговор, прежде чем сбежать из дома.              Нарочито медленно встав из-за стола и обойдя его, Темный Лорд прислонился бедром к столешнице, нависнув над Грейнджер с высоты своего роста. Она поежилась, и красные зрачки блеснули, уловив ее испуг. Она отвела глаза и, как загипнотизированная, стала следить за медленными покачивающимися движениями тисовой палочки в опущенной руке, боясь пропустить момент, когда та будет направлена на нее. Расслабленные бледные пальцы напряглись на рукоятке, и древко пропало в складках мантии. Риддл поймал ее растерянный взгляд, и мимолетная усмешка исказила его холодную маску.              — Давайте поговорим спокойно, мисс. Ни к чему лишние волнения, — показав ей пустые ладони, вежливым тоном пояснил Волдеморт, чем несказанно удивил Гермиону.              — Вы запретили мне задавать вопросы, — набравшись смелости, сердито ответила Гермиона и вскинула подбородок. — К тому же, мое шаткое положение пленницы ничуть не располагает к задушевным беседам.               Она демонстративно поерзала на полу в своих путах. Темный Лорд взмахнул рукой, и Грейнджер почувствовала, как кровь прилила к онемевшим конечностям, а грудную клетку перестали сдавливать стальные оковы.              — Как же это невежливо с моей стороны, — покачал головой Риддл. — Прошу, присаживайтесь, — предложил он и указал на диван позади.               Гермиона уставилась на него и удивленно вскинула брови, не понимая, какую игру тот затеял. Все предыдущие их встречи происходили по простой схеме: убей или будешь убит. К вежливому Волдеморту она точно не готова. Совсем не зная, как правильно реагировать на ситуацию, Гермиона решила все-таки воспользоваться предложением, чтобы не злить его. На одеревеневших ногах она неловко заползла на диван и не удержалась от стона удовольствия, когда облокотилась на мягкую обивку. Тут же настороженно вскинула взгляд на стоявшего перед ней Темного Лорда, который снисходительно наблюдал за ней. Ей стало не по себе и, выпрямившись на диване, она выпалила:              — Значит, я могу задать вопрос?              — Вы уже это делаете, мисс, — словно забавляясь ее реакцией, ответил Риддл.              — Что именно произошло в Годриковой Лощине? Почему я здесь?              — А как вы сами думаете? Что именно произошло?              Грейнджер не понимала уже, что происходит. Ее нервировало и в тоже время сердило такое нетипичное поведение Волдеморта. «Хотя откуда мне знать, какое для него типичное поведение, если я с ним до этого не разговаривала», — недоумевала Гермиона.              — Я не знаю, что произошло, — осторожно подбирая слова, ответила она. — Я была без сознания.              — Как недальновидно с вашей стороны потерять сознание в чужом доме, мисс Смит. Кажется, вы хотите, чтобы я восполнил этот пробел в вашей памяти, — почти сочувственно проговорил Темный Лорд, а потом ледяным тоном закончил: — но я не стану этого делать.              Маска снова встала на место, а радужки заалели еще сильнее.              Риддл двинулся к ней, и Гермиона отшатнулась на сиденье, вжавшись в спинку. Ему оставалось пройти пару шагов, но тут в дверь кабинета уверенно постучали, и он остановился, не дойдя до дивана. Грейнджер выдохнула, даже не заметив, как задержала дыхание от страха и прижала пальцы к пульсирующему виску. Те окрасились кровью.              Раздраженным тоном разрешив войти посетителю, Темный Лорд вернулся обратно в кресло. В кабинет зашла целая делегация, состоящая из Беллатрисы Лестрейндж, которая гордо и независимо вышагивала впереди; Барти Крауча-младшего; и всем своим видом норовившего в любой момент сбежать Питера Петтигрю. Предатель-крыса выбивался из всей пожирательской шайки своим нелепым видом: весь взмокший, с одутловатым лицом, жалко трясущийся, что вызвало у Гермионы липкое брезгливое чувство гадливости. «Как его друзья не заметили такую гадкую душонку», — передернуло ее.              Беллатриса бесстрашно обошла стол и наклонилась к самому уху Волдеморта, что-то запальчиво ему зашептав. Пока его повелитель выслушивал доклад, Крауч-младший изучающе осмотрел Гермиону и неприятно ей усмехнулся, стрельнув языком. Она плотнее сжала мантию во внезапно вспотевших руках и сползла на кончик дивана, чтобы сорваться бежать в любой момент. Питер Петтигрю постоянно, по-видимому пребывая в отчаянии, оборачивался на дверь. Он явно находился не в фаворе за свое предательство.              Грейнджер заметила, как Риддл незаметно дотронулся до виска, как будто у него разболелась голова от полученной информации. В тот же момент она четко осознала, что за все это время тот так и не применил к ней легилименцию, и она все еще удерживает в голове щит. Это было странно, так как во время их предыдущих противостояний он практически всегда пытался проникнуть к ней в голову. Пока Гермиона размышляла об этом, поняла, что все это время смотрела в глаза Темного Лорда, и он изучающе смотрел на нее в ответ, не мигая. Она моргнула и отвернулась, наткнувшись на слегка исказившееся лицо Беллатрисы.              Та переводила горящий недовольством взор с Волдеморта на Гермиону и обратно. Видимо, Лестрейндж не понравилось, что акцент внимания сместился, и она уже во всеуслышание злорадно выплюнула фразу в лицо Грейнджер:              — Я добьюсь признания от этого предателя Снейпа. Мне просто нужно чуть больше времени, мой Лорд. Круциатус почти сломал его.              Гермиона почувствовала, как сердце ухнуло в желудок. «Великий Мерлин, что я наделала? Если Поттеры в порядке и успели сбежать, то петля времени больше не запустится? Я что, спасла Гарри, но обрекла профессора Снейпа?» — прижала она ледяные пальцы к трясущимся губам и бросила взгляд на Темного Лорда.              От того не укрылась ее реакция на заявление Беллатрисы, и он прищурился. Гермиона тут же опустила руки и сжала мантию на коленях. Губа предательски подрагивала, и она с силой ее закусила, чтобы не позволить никому из этих отвратительных и безжалостных людей насладиться ее отчаянием.              — У тебя все, Белла? — раздраженно спросил Риддл. — Может быть, кто-то из вас хочет что-то добавить? Петтигрю?       Волдеморт перевел холодные красные глаза на дрожащего предателя, и тот упал на колени, распластавшись на паркете перед столом.              — Мой Лорд, я передал вам все, что услышал в доме, — подобострастно заскулил тот на полу, потом развернулся к дивану и с ненавистью уставившись на Грейнджер, так, что она потрясенно вздрогнула, обвиняюще добавил: — Мерзкая девчонка сама указала на Снейпа, как своего информатора. Поттеры ей поверили. Наверняка она знает, куда они сбежали с ребенком, просто…              — Закрой рот, Хвост! — резко перебил того Волдеморт. — Мне не нужны твои предположения.       Он кивнул Краучу-младшему в сторону Петтигрю.              Барти молниеносно выхватил палочку, будто только и ждал отмашки:              — Круцио!              Питер Петтигрю завизжал пронзительным тонким голосом и задергался в припадке на полу, вцепившись в ковер. Гермиону передёрнуло в отвращении от разворачивающейся перед ней жуткой сцены. Она с силой сжала кулаки, что ногти вонзились в ладони до боли. Пожиратели во главе с Темным Лордом спокойно и безучастно, как будто не происходило ничего необычного, наблюдали за корчащимся на паркете человеком. А крики, словно досадную помеху, взмахом руки устранил Риддл. Воцарилась тишина, и безмолвные пытки выглядели еще страшнее.              К горлу Гермионы подкатила тошнота, а голова взорвалась адскими молоточками. Она не могла поверить, что для кого-то пытка живого существа может оказаться таким же простым действием, как дышать или пользоваться магией. Присмотревшись к Краучу-младшему, она поняла, что ошиблась в выводах. Он наслаждался этим. Его глаза горели сумасшедшим огнем. Ему нравилось причинять боль и упиваться своей властью над более слабым. Кончик его языка то и дело мелькал между губ, будто бы пробуя на вкус миазмы боли, расползающиеся в воздухе.              Петтигрю безмолвно кричал, открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба. Жутко изгибался обрюзглым телом, словно у него имелось больше суставов, чем у обычного человека. Грейнджер кольнула жалость к нему.              «Никто такого не заслуживает, — решила Гермиона, и горячие слезы покатились по её щекам. — Даже такой трус и предатель не заслужил этого». Она перевела взгляд на Волдеморта и поняла, что тот не смотрит на Петтигрю, а снова следит за её реакцией.              — Пожалуйста, остановите это! Так нельзя, — одними губами прошептала Гермиона. Он нахмурился, но неожиданно махнул рукой Краучу, и тот опустил палочку.              — Белла, принеси мне сыворотку правды, — приказал Темный Лорд и уточнил: — Из старых запасов, которая сварена мной лично.              Беллатриса поклонилась ему и вышла из кабинета. Петтигрю била крупная дрожь, и он все еще не мог говорить, только открывал и закрывал рот. Но на него уже никто не обращал внимания. Все внимание было направлено на Грейнджер, и ей это совсем не понравилось. Если ее спонтанная затея сработала, и она спасла Гарри, то теперь попалась в лапы пожирателей со всеми опасными знаниями о будущем. Никакая временная петля ее больше не спасет. Гермиона категорически не могла этого допустить. В голове даже мелькнула ужасная мысль, что, если бы она не прервала пытку, о ней бы еще какое-то время не вспоминали. Она мысленно укорила себя за бесчеловечность.              — Мой повелитель, — обратился Крауч-младший к Волдеморту, преданно поклонившись, — могу ли я допросить девушку?              Гермиона вздрогнула, и у нее возникло неприятное предчувствие, что сейчас она займет место Петтигрю на паркете.              — Ты считаешь, что сам я не справлюсь? — спокойно уточнил Темный Лорд, обходя стол, и, встав перед Барти, вкрадчиво добавил: — или, может, тебе приглянулась наша юная гостья?              — Мой Лорд, я восхищаюсь вашей силой. Вы же знаете. — Крауч-младший склонился еще ниже. — Если вы позволите, я всего лишь сэкономлю ваше время.              Риддл усмехнулся, и глаза его довольно сверкнули.              — Можешь немного развлечься, Барти, пока Белла еще не вернулась, — разрешил он. — Только не лишай нашу гостью рассудка.              Гермиона вся подобралась в напряжении, как натянутая пружина. Пульс стучал как заполошный. Только что развернувшаяся перед ней картина не добавила ей храбрости — Крауч-младший оказался полным психом. Она отчетливо помнила его эксцентричные уроки на четвертом курсе и то, что он не гнушался разбрасываться непростительными прямо под носом у Дамблдора. Сложный план, который повлек за собой возрождение Волдеморта, однако, говорил о незаурядном уме. Крауча стоило опасаться.              Часы пробили полночь, и на последнем ударе Барти, резко развернувшись в сторону дивана, вскинул палочку и запустил в Гермиону круциатус. Она ожидала его заклинание и, перекатившись через подлокотник, побежала к двери со всех ног. За спиной раздался треск, когда проклятье попало в обивку сиденья.              В коридоре Грейнджер немного замешкалась, не зная, в какую сторону ей идти, и потеряла драгоценное время. Сердце скакало в груди, как будто хотело вырваться и убежать вперед нее. Голову ломило не переставая. С левой стороны прохода виднелась белая лестница, и она рванула к ней, пока не услышала цокот каблуков, раздавшийся гулким эхом по мрамору ступеней, и, затормозив, побежала обратно. Чуть не налетев на Крауча-младшего и резко вильнув в сторону от заклинания, которое тот в нее запустил, втолкнула его обратно в кабинет.              Все еще на адреналине, Гермиона пробежала несколько шагов дальше по коридору, пока не влетела прямо в Волдеморта. От неожиданного столкновения с препятствием она вцепилась в его мантию руками, практически повиснув на нем, в панике уставившись снизу вверх в его слегка расширившиеся от удивления алые глаза. Отпрянула, но Темный Лорд неожиданно перехватил ее за спину, притянул назад, обездвижив таким образом, и крепко прижал к себе. Гермиона заметила, как он потянулся рукой в сторону, и вцепилась отчаянной хваткой в его горячую ладонь, не давая возможности вытащить палочку. Он прищурился, но руку она не выпустила, сжав сильнее пальцы. Почувствовала, как по спине скатились бисеринки ледяного пота.              — Что здесь, черт возьми, происходит? — раздался сзади удивленный, неприятно резанувший по ушам крик Беллатрисы. — Мой Лорд, только прикажите мне наказать мерзавку, и она пожалеет о своей наглости. Как она вообще посмела коснуться вас.              Риддл перевел взгляд за спину Грейнджер и, не разжимая «объятий», усмехнулся одной стороной рта:              — Оставь зелье в кабинете и забери Бартемиуса. Можете продолжить допрос Снейпа. Даю вам время до завтрашнего утра. Ах да! Возьмите с собой Петтигрю, ему это будет полезно.              Как отреагировала на приказ Беллатриса, увидеть не удалось, но по четким шагам, будто каблуки впечатывали со злостью в паркет, реакция стала понятной. Кровавые радужки впились в лицо Гермионы.              Она боялась отпустить его руку, но и положение в крепких объятиях темного мага ей совсем не нравилось. Другая его ладонь жгла спину между лопаток. Она не хотела оказаться настолько близко к Волдеморту. Снова. Словно в насмешку, их противостояния непременно приводили к физическому контакту. Гермиона попыталась выгнуться, чтобы освободиться от захвата, но он передвинул руку ей на поясницу и впечатал в себя еще сильнее. Носом Грейнджер больно стукнулась об его грудь. Непроизвольно вдохнула терпкий мужской запах. Она всегда думала, что он может пахнуть только застарелой кровью и затхлой смертью, а не… Как обычный человек? Перестала дергаться и замерла. Сердце испуганной пичугой билось где-то в горле.              Гермиона услышала, как в кабинете Беллатриса приглушенным и раздраженным голосом выясняет, что случилось. А затем за спиной раздались приближающиеся шаги.              — Прошу меня простить, мой Лорд, я виноват, — расстроенным голосом произнес Крауч-младший.              Проигнорировав извинения, Темный Лорд отрывисто бросил ледяным тоном:              — Идите. Вы должны выполнить приказ. Или последствия вам не понравятся.              Гермиону пробрало мурашками от вибрации его голоса через грудную клетку. Отпустила его руку и попыталась вывернуться из стальной хватки. Риддл крепко перехватил ее за запястье и резко дернул за собой. Казалось, он вообще не чувствовал ее сопротивления. Она отчаянно боролась и пыталась оттянуть момент, когда снова окажется с ним одна в замкнутом помещении. Он протащил ее мимо стоявших в подобострастном поклоне пожирателей, втолкнул назад в кабинет, с силой захлопнул дверь. Грохот, который раздался в черепной коробке Грейнджер, прозвучал как приговор. Пролетев по инерции несколько шагов, она остановилась у стола. Зацепилась взглядом за серебряный нож для писем и, схватив свое импровизированное оружие, встала так, чтобы между ней и Волдемортом оказалась массивная столешница.              Он спокойно наблюдал за ее метаниями, привалившись плечом к стене, и даже не достал палочку. Словно ни во что ее не ставил. Гермиона разозлилась от такого пренебрежения, а потом поняла, что это может сыграть ей на руку.              — Вы меня заинтриговали, мисс Смит, — начал рассуждать Темный Лорд, медленно поглаживая длинным пальцем нижнюю губу. — То, что мне рассказал Петтигрю, характеризует вас как храбрую и целеустремленную натуру, готовую пойти на большой риск ради других. Но в тоже время вы слишком жалостливы. Это губительное чувство. Пожалели предателя, который, не моргнув и глазом, вас выдал. При этом, мисс Смит, он пытал бы вас с превеликим удовольствием и не проявил бы сострадания.              — «Сострадание — это удел сильных. Сострадание не доступно для слабых. Люди жестокие, которые хотят запугать других, используя грубый язык, не сильные люди. Они очень слабые люди», — процитировала Гермиона одного сикхийского гуру, статью которого читала вчера в магловской газете и которая так кстати всплыла в ее голове. И добавила уже тише: — А вам совсем чуждо сострадание.              — Если вы пытаетесь меня разозлить, то я не советую вам этого делать, — угрожающего произнес Риддл. — Ваши инсинуации смехотворны. А на вашу глупую цитату я могу ответить: «Остерегайтесь морально негодующих людей: им присуще жало трусливой, скрытой даже от них самих злобы».              — Ницше? — поразилась Грейнджер, пропустив укол мимо ушей. — Не думала, что вы читаете магловских философов, учитывая вашу политику.              — Если вы знакомы с моей, как вы выразились, политикой, то должны знать, что знания не могут навредить, в отличие от их обладателя. Однако мы слишком отвлеклись от темы. Я все еще жду ответы на свои вопросы. А я не люблю, когда меня заставляют ждать. Вы работаете на Дамблдора?              — Мне нечего вам ответить.              — Тогда, возможно, сыворотка правды развяжет ваш язык? — Волдеморт оттолкнулся от стены. — Что предпочитаете с ней пить: чай, кофе или, может, мне плеснуть вам немного огневиски? — издевался он. — У меня есть «Старый огненный виски Огдена» столетней выдержки, вам непременно понравится.              Гермиона поджала губы и стиснула нож во вспотевшей руке еще сильнее, порезав ладонь, но не разжав пальцы. Рана неприятно защипала и запульсировала. Кровь закапала прямо на древние фолианты на столе. Гермиона проследила за упавшей каплей и наткнулась на пузырек с прозрачной жидкостью. То, что Темный Лорд еще не залез к ней в мысли, оказалось несказанной удачей, но выбалтывать все свои секреты с помощью зелья она не собиралась. Убедившись, что Риддл все еще на том же месте, она схватила склянку и, размахнувшись, разбила ту об пол.              «Теперь я его точно разозлила», — решила Грейнджер, с опаской взглянув в сверкающие багрянцем глаза напротив.              Волдеморт в несколько размашистых шагов сократил разделяющее их расстояние и, схватив ее за горло, грубо прижал к книжному шкафу. Затылок и лопатки больно встретились с крепкими полками. В голове зашумело, и висок пронзило острой болью. Голову повело, но Гермиона не выпустила свое оружие. Только с горечью осознала, что упустила момент и не могла больше нормально размахнуться.              «Видимо, сейчас он просто сломает мне шею. Как жаль, что я не успела насладиться новым днем без временной петли и узнать, что же случилось в доме Поттеров», — подумала Гермиона и уставилась помутневшим взором в черный шелк мантии на груди Темного Лорда.              — Вы, кажется, не понимаете хорошего отношения, мисс, — прошипел взбешенный Риддл и схватил ее за подбородок. Больно сдавив челюсть пальцами до будущих синяков, он задрал Грейнджер голову, приказав: — Смотри мне в глаза. Легилименс!              Гермиона резко зажмурилась, не желая облегчать ему задачу, и укрепила окклюменционную защиту сознания. В этот раз Волдеморт проник в голову, раздирая ее синапсы раскаленными щипцами, но, наткнувшись на ледяной щит и мысленно его ощупав, взорвался в ее сознании обжигающей волной гнева, которая тут же отпрянула. Гермиона почувствовала, как хватка на ее шее и лице исчезла. Ноги подкашивались, и все вокруг двоилось. Она ухватилась за полку позади, чтобы не упасть. Нашла взглядом Риддла в двух шагах от себя. Его лицо исказилось в болезненной гримасе. Он держался одной рукой за висок, а другую сжал в кулак до побелевших костяшек. В этот момент с такого близкого расстояния Грейнджер поняла, что тот выглядел как-то уж слишком болезненно бледно, с залегшими черными кругами под глазами и осунувшемся лицом. В первую их встречу во временной петле Темный Лорд выглядел более здоровым и полным сил. Она посчитала такую перемену очень странной, ведь день менялся только для нее одной.              «Что происходит?» — Гермиону охватило липкое чувство паники.              — Почему защита твоих мыслей выглядит так знак… — сквозь зубы прошипел Волдеморт, но не успел закончить вопрос.              Гермиона не собиралась больше разговаривать. Она воспользовалась его дезориентацией и, наконец, размахнувшись ножом для писем, вогнала тот по самую рукоять в живот Темного Лорда и дернулась в сторону двери, но не успела. Жесткие пальцы сомкнулись на ее локте. Риддл покачнулся и, выругавшись: «Ах ты дрянь!» — с размаху отбросил от себя Гермиону. Она влетела в книжный шкаф. Тупая боль растеклась по всему ее телу, и, оглушенная, она распласталась на полу.              По паркету зазвенел металл.              Грейнджер попыталась подняться и мгновенно почувствовала острую бритвенную боль, расцветающую на груди, которая заставила ее вскрикнуть и сжаться в клубок на полу. Ее словно полоснули ножом, как в тот день, когда психопатка Беллатриса вырезала на ней проклятое слово. Гермиона коснулась набрякшей мокрой раны в разрезе мантии и немного проследила косой порез кончиками пальцев до самого солнечного сплетения. Он оказался поверхностный, но отдавался в теле не меньшей мукой. Она отдернула пальцы и вцепилась в края расползающейся одежды. Следующий укус проклятия угодил в бедро, и, закусив до крови нижнюю губу, Гермиона проскулила:              — Пожалуйста, прекратите!               Из глаз брызнули слезы. Новое заклинание порезало ее руки, которыми она себя обхватила в защитном жесте. Раны горели и саднили, а Грейнджер никак не могла остановить эту пытку.              — Прошу вас, пожалуйста, — всхлипывая, прошептала она.              Где-то в комнате раздался грохот, как будто что-то взорвалось, и она почувствовала, как ее вздернули в воздух.              Ранеными дрожащими руками Гермиона попыталась удержать на месте свою одежду, но та предательски разъезжалась под мокрыми от крови пальцами, обнажив неприлично ее грудь.              Темный Лорд швырнул Гермиону в кресло и навис над ней, как коршун над добычей, схватившись за подлокотники по бокам от нее. Она съежилась, попыталась отстраниться, но ограниченное пространство не давало никакого шанса для маневра. Риддл был просто в ярости: его ноздри трепетали, желваки ходили на скулах, тяжелое дыхание вырывалось сквозь стиснутые зубы, алые провалы глаз горели адским пламенем и затягивали в пропасть, в бездну. Она задрожала. Взгляд ее метался по нему, не зная, за что зацепиться, лишь бы не встречаться с исказившемся от гнева лицом, с нечеловеческими зрачками.              Грейнджер с огорчением отметила, что на нем нет никаких ран, а мантия абсолютно целая. «Видимо, он уже успел себя вылечить», — заключила она в хаосе разбегающихся панических мыслей. Гермиона оказалась в западне, а хищник, кажется, собирался сожрать ее целиком, ничего не оставив. Она всхлипнула, обхватила себя тисками ледяных рук и вжалась в спинку кресла.              — Теперь мы прекратим играть в игры. Ты мне все расскажешь, — угрожающе прошипел Волдеморт. — Ты отняла у меня уже достаточно времени сегодня. Кто тебя подослал к Поттерам? И откуда ты знаешь Снейпа?              Гермиона не понимала, почему вдруг он не мог использовать на ней легилименцию, но, быстро соображая, начала сочинять на ходу:              — Нас познакомил Дамблдор…              На имени директора Темный Лорд зашипел, словно гремучая змея, и Грейнджер запнулась от неожиданности. Что именно тот сказал на парселтанге, она не смогла понять, но прозвучало зловеще, и ее охватили мурашки. Он замолчал так же внезапно и слегка качнул головой, чтобы продолжала.               Гермиона, заикаясь, снова заговорила:              — Я-я хотела устроиться на работу в школу Хогвартс этим летом, но у меня ничего не вышло, потому что вакансию уже заняли. Директор Дамблдор уверил меня, что это не из-за моего возраста, и познакомил со Снейпом, который сейчас там работает преподавателем зельеварения.              Она сглотнула и проверила реакцию Риддла на свою ложь, но он только напряженно слушал ее.              — Про Поттеров я узнала совершенно случайно, подслушав разговор Дамблдора и Снейпа в школе. После этого я стала искать эту семью, чтобы предупредить.              — С чего вдруг проявлять такой альтруизм? Особенно для совершенно незнакомых людей? — логично уточнил Волдеморт.              — Когда я училась в школе, моего лучшего друга преследовал и убил темный волшебник. Ему тогда никто не помог, — сказала правду Гермиона. — Поэтому, когда я узнала, что им грозит опасность, решила помочь этой семье и уберечь их от другого сумасшедшего злого колдуна.              Она храбро вздернула подбородок.              Темный Лорд рассмеялся. Но его взгляд, который он на нее бросил, не сулил ничего хорошего.              — Значит, ты храбрая девушка, которая борется со злом? — ехидство так и сочилось из него. — Хочется узнать, а что такое зло в твоем понимании?              — Абсолютное зло — это сильный волшебник, который определил своим врагом младенца и хочет его убить! — припечатала безоговорочно Грейнджер, с вызовом встретив его насмешливый взгляд. Ее взбесило то, как несерьезно он воспринял ее слова.              — Абсолютного зла, как и абсолютного добра, не существует. Ты рассуждаешь, как идеалистка. Только мир не делится на черное и белое, добро и зло, как и поступки людей. Когда ты увидишь другой спектр оттенков, то многое поймешь.              — Разницу между хорошим человеком и плохим определяет его выбор, — настаивала Гермиона, снова вступив в дискуссию с Волдемортом.              — Изучала магловскую психологию? — неожиданно задал он вопрос. — Тогда, если ты читала работу Уильяма Джеймса, то должна была встречать всю цитату: «Каждый из нас, в зависимости от обстоятельств, может быть дикарем или святым. Хороший человек отличается от плохого выбором». Обстоятельства сложились так, что я сделал выбор и не считаю его плохим. Это серая мораль, тебе в твоем идеальном мирке не понять. Так же, как и магия по своей сути не является ни темной, ни светлой. Её можно обратить на добро, а можно на зло. Все зависит от намерения.              — «Когда необходимо сделать выбор, а вы его не делаете, — это тоже выбор», — вспомнила Гермиона другую цитату Уильяма Джеймса. — А то, что вы пытаетесь убить ни в чем не повинного ребенка — это великое зло. Поэтому не надо оправдываться какими-то там обстоятельствами! Таких обстоятельств не существует. Это только властолюбие, непомерные амбиции, эгоизм и отсутствие моральных ориентиров, — все больше распалялась Грейнджер, решив, что за такие слова точно получит круциатус. Внутренне сжалась, ожидая неизбежного наказания за свой длинный язык, заметив, как напряглись его руки на подлокотниках кресла.              — Ты слишком остро реагируешь для человека, который даже не знаком с Поттерами напрямую. В чем твой личный интерес? — раздраженно спросил Темный Лорд и наклонил голову к плечу, изучая ее.              — Я хочу спасти эту семью. Мне не нужно для этого знать их лично, если я смогу им помочь. Этого будет достаточно.              — Значит, ты не работаешь на Дамблдора?              — Нет. Я просто случайно узнала сведения, не предназначенные для моих ушей.              — Ты назвала Снейпа своим информатором.              Гермиона поежилась под его тяжелым взглядом: ей не нравилось то, как она подставила профессора Снейпа.              — Я так сказала, чтобы убедить Поттеров в достоверности информации, не зная, к чему приведет моя ложь. Он даже не говорил со мной об этом. Он не виноват. Его не за что наказывать… — тихо закончила она.              — Я сам решу, что мне делать со своим последователем, — припечатал Риддл стальным голосом. — У меня есть другие вопросы. Ты знаешь, где сейчас находятся Поттеры?              Гермиона вскинула брови и удивленно произнесла:              — Вы же понимаете, что даже если бы я и знала, то вам не сказала бы. Никогда!              Красные радужки сверкнули, и крылья носа снова раздулись. Волдеморт на мгновение прикрыл веки, словно пытаясь взять себя в руки. Холодная маска вернулась на лицо, и он продолжил спокойным тоном:              — Ты местная? Где ты училась? Петтигрю сказал, что не помнит тебя по Хогвартсу.              — Нет, я приехала из Америки к родственникам. Училась в Ильверморни.              Гермиона заметила проблеск интереса на его бесстрастном лице.              — Из какой ты семьи? Ты чистокровная или, может, полукровка?              Сердце Гермионы на мгновение замерло, а потом пустилось бешеным галопом. Она знала, что такой вопрос прозвучит рано или поздно. С затаенным облегчением она поняла, что если сейчас расскажет правду, то он ее точно убьет и не сможет получить никакой информации от нее о будущем. Грейнджер никогда не стыдилась своего происхождения, а наоборот, гордилась теми успехами, которых добилась. Волшебный мир открылся для нее в одиннадцать лет, но уже сейчас она смело могла признаться, что превзошла многих чистокровных волшебников. Только Риддл ее не поймет, хоть и сам является полукровкой. Шагнув в омут с головой, встретившись с бесчувственным холодным взглядом напротив, Гермиона гордо вскинула голову и произнесла:              — Я маглорожденная волшебница и горжусь этим!              В глазах Волдеморта промелькнула какая-то эмоция, но Гермиона не успела ее правильно интерпретировать. Он убрал одну руку с подлокотника кресла и достал белую палочку. Грейнджер вся подобралась и поняла, что больше ему ничего от нее не надо, и он просто от нее избавится. Ее дыхание участилось, а кислорода от этого стало только меньше. Она решила провести последние секунды, как это сделал бы Гарри, и храбро взглянула в лицо своей смерти.              Темный Лорд поднял палочку к ее виску, и она почувствовала колебания воздуха у волос от движения его руки.              Гермиона все-таки смалодушничала и зажмурилась.              Вспышку заклинания она не увидела.