Искорка безумия

      Всё не то, чем кажется, и не наоборот.

       Конфуций

      Присев у барной стойки, Гермиона трясущимися руками схватила «Ежедневный пророк» и принялась читать новости, но буквы с трудом складывались в слова, а в голове пульсировала мысль о том, что она провалилась. Теперь она не сможет спасти Гарри, как собиралась, не сможет помочь другим погибшим во время битвы. Весь её план полетел в бездну, и Гермиона сама оказалась в незавидном положении за почти семнадцать лет до своего настоящего времени.       «Нужно взять себя в руки и решить, что делать в этом времени, — пыталась успокоить себя Грейнджер, — одной, без какой-либо поддержки и помощи, без друзей. Хотя, наверное, тут я слукавила сама перед собой и могу обратиться к Дамблдору, ведь, несмотря на весь его «Великий план», директор был на стороне, которая противостояла Волдеморту, а, значит, на моей стороне. Надо только решить, смогу я ему доверять в этом времени и не показать случайно такому сильному легилименту свои воспоминания о будущем», — сумбурным потоком пронеслись мысли в голове у Гермионы, пока она мяла страницы газеты между побелевшими кончиками пальцев.       Сверившись с часами на стене за барной стойкой и отмотав время на своих наручных часах, подаренных родителями на магическое совершеннолетие, Гермиона решила, что пора уходить. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что она не привлекла лишнего внимания своей панической атакой, спрятала газету в сумочку и вышла из «Дырявого котла». Для того, чтобы тщательно всё обдумать и составить дальнейший план действий, нужно было безопасное место. В этом времени Гермиону никто не знал и не разыскивал, но она здраво рассудила, что всё же идёт война и пока не стоит встревать в неприятности. Исходя из опыта скитаний с Гарри и Роном почти в течение года по лесу Дин, где их не смогли найти, Гермиона решила отправиться на ту поляну в лесу, на которой появилась в этом времени, и там разбить себе лагерь.       Трансгрессировав из неприметного тёмного переулка и не теряя времени, Грейнджер сразу приступила к наложению защитных чар на поляну, как всегда делала во время скитаний с мальчиками. Закончив, она достала из своей бездонной сумочки запасную одноместную палатку и уже внутри смогла немного выдохнуть. Хоть это была не та палатка, в которой Гермиона жила с ребятами, но всё равно благодаря чарам незримого расширения была похожа на крохотную однокомнатную квартирку со всеми нужными удобствами. Там был крошечный кухонный уголок, состоявший из старой закопчённой походной плиты, к которой был приставлен аляповатый буфет с покосившимися полками, весьма нравившийся Гермионе, и простой обеденный стол с двумя стульями; небольшой невзрачный, но мягкий серый диван, который раньше хранился у её родителей в гараже, объединял в себе роль гостиной и спального места, а единственная огороженная комната была уборной, для которой не требовался ни водопровод, ни канализация, всё работало от волшебства. Приготовив на небольшой плите перекус, Гермиона достала блокнот с обычной магловской ручкой и приступила к составлению плана.       — Для начала мне нужно вспомнить, что именно произошло тридцатого октября восемьдесят первого года и на какие события можно повлиять, или, наоборот, во что я не должна вмешиваться, — пробормотала себе под нос Грейнджер. Она прикусила кончик ручки и, нахмурив брови, глубоко задумалась, а после вывела на странице дату:        «30 октября 1981 года»       «Завтра Хеллоуин — тридцать первое октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года, — подумала она и тут же, почувствовав, как кровь отхлынула от лица, закончила свою мысль: — Именно в этот день Волдеморт убил родителей Гарри… — Гермиона не могла поверить и замерла, боясь дышать.       Её мысли словно застыли в вязком киселе, и она барахталась в нем, никак не имея возможности выбраться на поверхность. Гермиона попала в день, ознаменовавший личную трагедию для её друга и сломавший столько судеб. Она знала эту историю наизусть. Еще в Хогвартсе прокручивала в голове прошлое, на которое никак не могла повлиять.       «Попытавшись убить Гарри, Волдеморт потерпел неудачу и развоплотился, оставив свой клочок души в ребенке. Что, если я попала сюда не случайно? Смогу помешать… — с силой сжав ручку холодными от нервного напряжения пальцами и чуть не сломав ту, она стала лихорадочно соображать: — Тогда Гарри не станет крестражем, и ему не нужно будет умирать в будущем, когда он столкнётся с Волдемортом, если вообще столкнётся. Вот и ответ на ваш вопрос, Дамблдор, — с ликованием от решенной загадки подумала Гермиона. — Я просто не дам своему другу стать крестражем, спасу его родителей, и Гарри сможет расти в нормальной любящей семье и быть счастливым».       Грейнджер нервно улыбнулась и написала следующую строчку:       «Спасти Гарри»       — Но как я смогу в одиночку помешать опасному тёмному магу, если даже великий Альбус Дамблдор не стал с ним сражаться? — воскликнула она и прикусила нижнюю губу.       План в голову не приходил. Прожигание страницы блокнота взглядом тоже мало помогало. Гермиона решила ещё раз вспомнить события того злополучного Хеллоуина из её прошлого «будущего», которые были собраны по крупицам Гарри и рассказаны ей с Роном.       «Итак, я знаю, что предал Поттеров и передал Волдеморту сведения об адресе дома под защитой Фиделиуса именно Питер Петтигрю. Но когда именно и где это произошло, мне неизвестно, — резюмировала Грейнджер. — Однако, учитывая маниакальную одержимость пророчеством и убийством Гарри, Риддл отправился бы в дом сразу же, как узнал адрес. В дом он проник ночью тридцать первого октября; получается, у меня есть время до вечера, чтобы подготовиться. Орден Феникса среагировал слишком поздно, и они прибыли на место, когда Джеймса и Лили уже убили, а коттедж был разрушен, — слишком нервничая от промелькнувшей перед глазами картины из будущего — разрушенной крыши и выломанного куска стены, Гермиона начала теребить свои волосы, чтобы чем-то занять руки. — Полагаю также, что Волдеморт пришел туда один, потому что на месте никаких Пожирателей Смерти схвачено не было. Там же не оказалось и палочки тёмного мага, а следовательно, кто-то её забрал после его смерти, и этот кто-то был не из Ордена Феникса». Неожиданная догадка сильно взволновала Гермиону, и она вскочила со стула, хлопнув по столу: «Петтигрю! Он наверняка хотел убедиться в смерти Поттеров, но в итоге стал свидетелем гибели самого Волдеморта. Такой жалкий приспешник и предатель, как Хвост, вряд ли мог быть удостоен чести присутствовать при «триумфе» Риддла и убийстве своего врага из пророчества, а соответственно, он был там тайно, и даже, вероятно, в облике крысы. Это обстоятельство нужно учитывать, чтобы не получить неожиданный удар в спину от предателя», — слегка приободрившись и выпустив наконец свои волосы из рук, подвела итог своим умозаключениям Грейнджер.       Она прошлась немного по палатке, чтобы размять ноги, и подлила себе в кружку чая с бергамотом, подогрев чайник заклинанием. Снова устроившись за столом у практически пустого блокнота, Гермиона обняла ледяными пальцами кружку, чтобы согреться.       «Может, просто отправить патронуса к директору Дамблдору, Сириусу Блэку и самому Джеймсу Поттеру? Известить их о предстоящей трагедии и самой не вмешиваться?» — и тут же отбросила от себя эту крамольную мысль, тряхнув головой.       Гермиона поёжилась на неудобном стуле и, мысленно окрестив себя трусихой, которой на Гриффиндоре не место, продолжила размышлять: «Какие доказательства предъявить для подтверждения своих слов? Вряд ли кто-то в разгар войны усомнится в друзьях, доверившись абсолютно незнакомому человеку. У меня есть всего лишь один шанс, чтобы предотвратить трагедию, и я должна всё сделать правильно ради Гарри и его счастливого будущего», — решительно убеждала себя она.       «Вот если бы я знала, как мне подобраться к Питеру Петтигрю и устранить его из этого уравнения до того, как он предаст своих друзей и раскроет тайну Фиделиуса… но я о нём ничего не знаю. Чёрт!» — мысленно выругавшись и сжав кулаки, Гермиона зло уставилась в свой блокнот, как будто он был виноват в том, что она не могла придумать план.       Отбросив от себя подальше бесполезный клочок бумаги, который никак не желал ей помогать, Грейнджер отчаянно простонала сквозь зубы:       — Если бы у меня было больше времени на подготовку, возможно, у меня бы что-то и получилось… — закрыв глаза на мгновение и взяв себя в руки, Гермиона решительно схватила со стола свою бисерную сумочку и стала осматривать свои трофейные палочки.       «Если я всё-таки решусь выступить против Волдеморта в одиночку, мне точно нужна палочка, которая будет слушаться меня лучше всего в опасной ситуации».       Сначала на столе оказалась тёмная и изогнутая палочка Беллатрисы Лестрейндж, которой Гермиона пользовалась всё это время, потом две палочки неизвестных Пожирателей Смерти, добытые в бою за Хогвартс в ночь второго мая. Взяв в руки самую светлую из них и не почувствовав никакого отклика, Гермиона применила чары левитации к блокноту. Ощущения были, как будто надел правую туфлю на левую ногу. Волшебное древко было решительно отложено в сторону. Вторая палочка с неохотой подчинялась простым заклинаниям. Несчастный блокнот то едва отрывался от стола, то вспархивал растрёпанной пичугой к потолку палатки. Отрегулировать поток магии никак не получалось. Вторая палочка также была признана малопригодной. С грустью вспомнив свою утерянную палочку из виноградной лозы с сердечной жилой дракона, Грейнджер снова взяла в руки палочку Беллатрисы. Та ощущалась в руках злой и чужеродной, как и аура бывшей владелицы, но при этом сила, которая была сконцентрирована в изогнутом черном древке, была ни с чем не сопоставима. В бою магия Гермионы струилась через палочку легко и непринужденно, будто та была продолжением руки. «Так тому и быть, из предложенного арсенала мне подходит лучше всего палочка маньячки и психопатки. Замечательно», — мысленно подвела итог Гермиона и убрала оба неподходящих древка обратно в сумку.       Взглянув на часы и обнаружив, что уже потратила впустую четыре часа, Гермиона всё же решила рискнуть и обратиться хотя бы к Дамблдору. Предположив, что директор Хогвартса в пять утра явно был один и в своей спальне, сосредоточилась на своём самом светлом воспоминании для вызова патронуса. Это было любимое воспоминание с того момента, как Грейнджер осознанно столкнулась с магическим миром: получение её первой волшебной палочки. Ощущение прекрасного чувства переполнявшей магии, концентрирующейся в ладони, которой Гермиона коснулась теплого древка из виноградной лозы, будто встретились две лучшие подруги, привело в восторг. Волшебство преобразовывалось в чудесный золотой цвет, замерший на кончике палочки и осветивший магазин. Счастье того неповторимого мига, когда Грейнджер поняла, что она и правда — самая настоящая волшебница. Она больше не лохматая чудачка с большими зубами. Она особенная. Больше всего в этом чувстве нуждалась одиннадцатилетняя девочка, которую травили в магловской школе из-за её внешности и любви к учебе. Пока вся её радость не столкнулась с жестокой реальностью в Хогвартсе, где её окрестили «грязнокровкой».       — Экспекто патронум, — чётко произнесла Гермиона, выводя в воздухе точный узор палочкой. Ничего не произошло.       «Наверное, я просто переволновалась», — решила Гермиона.        Снова вызвала своё светлое воспоминание, повторила чары. Эффект тот же: никакого, даже бесформенного облачка не получилось.       Повторив свои провальные попытки ещё три раза и сильно испугавшись, Грейнджер решила, что, возможно, дело вовсе не в ней самой, а в палочке злой волшебницы, которой та несомненно колдовала множество тёмных заклинаний — ведь, как известно, тёмные маги не могут вызвать чары патронуса.       Снова достав из сумочки злополучные палочки пожирателей, Гермиона попробовала первую, и у неё тут же получился пусть и бестелесный, но вполне приличный патронус, который, несомненно, смог бы отогнать парочку дементоров, но для её целей не годился. Сосредоточившись и приободрившись своим успехом, Гермиона всё-таки призвала свою белую выдру и счастливо той улыбнулась. Неугомонный патронус скакал вокруг, проносясь сквозь предметы и искрясь ярким светом. Выдра приносила успокоение и радость, которых Грейнджер сейчас так не хватало.       — Найди Альбуса Дамблдора, директора школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, и передай ему, что Гермиона Грейнджер хочет с ним незамедлительно встретиться в «Кабаньей голове» у его брата Аберфорта. Это вопрос жизни и смерти членов Ордена Феникса. Я буду ждать его там всего лишь сорок минут с шести утра и сразу же уйду, если он не явится. Сегодня готовится нападение на Поттеров, и именно Питер Петтигрю выдаст их Сами-Знаете-Кому. Иди, — отпустила она патронус и присела обратно на стул. От волнения подкашивались ноги.       «А что, если Дамблдор мне не поверит и не придет? Или отправит авроров, когда я буду ждать его там. Тогда время будет потеряно безвозвратно. Я ничего не смогу исправить. Нет. Неизвестно, что директор может предпринять, поэтому мне стоит продумать всё на ход вперед», — Гермиона решительно встала и начала подготовку.

      ***

      Через час в деревушку под названием Хогсмид трансгрессировал тощий и длинный, как жердь, молодой русоволосый мужчина в чёрной мантии. Незаметно осмотревшись по сторонам, но никого не обнаружив на улице в столь ранний час, сразу же отправился в бар со странным названием: «Кабанья голова».       — Постоянная бдительность, — пробормотал себе под нос волшебник и усмехнулся кончиками губ, как будто что-то вспомнив.       В баре никого не было, как и самого хозяина и по совместительству бармена, поэтому молодой волшебник проследовал к самому дальнему столику в углу и, сев спиной к стене, уставился на входную дверь.       Не прошло и десяти минут, как сверху спустился Аберфорт Дамблдор, владелец паба, и, неприветливо взглянув на единственного посетителя, пробасил:       — Кто вообще ходит в бар в такую рань, да ещё и накануне Хеллоуина? Дома заняться, что ли, нечем?       — Мне ваш стандартный завтрак, пожалуйста, — прогнусавила Гермиона, чтобы не выдать свой женский голос, и решила не выбиваться из неблаговидного образа пьяницы, который ей сам подсказал Аберфорт Дамблдор: — и стакан огневиски.       Хозяин бара нахмурился и продолжил прожигать ее взглядом.       — У меня есть деньги, не переживайте, — поспешно добавила она и неловко улыбнулась.       Напоследок одарив посетителя подозрительным взглядом, хозяин бара всё-таки выдвинулся на кухню и скрылся за дверью.       Гермиона выдохнула. Маскировка пригодилась. Если Альбус Дамблдор всегда старался со всеми быть дружелюбен и приветлив в обществе, то его брат кардинально отличался в этом, а молодая девушка утром в таком злачном месте явно вызвала бы у него больше вопросов. Хотя именно сейчас Грейнджер вдруг пришло в голову, что директор в это время, возможно, уже общался с братом и предупредил того о том, что с утра придёт подозрительная женщина. Предусмотрительность явно была не лишней.       Позавтракав и сделав вид, что цедит огневиски, Гермиона начала нервничать и смотреть на часы. Уже было шесть тридцать, а никаких признаков Альбуса Дамблдора в баре не было, патронус в ответ он ей не отправил, а Аберфорт явно потерял интерес к утреннему пропойце и ушел на кухню.       Когда Гермиона снова тайком посмотрела на часы в своём кармане, в баре скрипнула и открылась входная дверь. Стараясь явно не выказывать свою заинтересованность вновь прибывшим, с забившимся в волнении и надежде сердцем подняла взгляд и увидела вошедшую средних лет волшебницу, которая явно не была Альбусом Дамблдором. Ему нет смысла скрываться. Злясь на себя и на директора, Гермиона всё же досидела свое обозначенное время и без двадцати минут семь поднялась из-за стола, оставив там деньги за завтрак.       На улице было всё ещё достаточно пустынно в такой ранний час, но она всё равно в надежде осмотрелась и взглянула в сторону громады Хогвартса и дороги к нему. Дамблдора не было. «Будь ты проклят, старый манипулятор и перестраховщик, — со злым отчаянием подумала Грейнджер. — Что тебе стоило прийти и выяснить, кто я такая и откуда у меня информация о Поттерах? Да даже попытаться схватить меня было бы вполне разумно в данных обстоятельствах. Он просто проигнорировал и не пришёл!»       Гермиона опять потратила драгоценное время, которого осталось так мало до вечера.       Как только тощий и длинный волшебник трансгрессировал в неизвестном направлении, к этому месту, появившись словно из воздуха, подошел Аластор Грюм и отправился следом по остаточным чарам. Но, попав на набережную Лондона и не обнаружив больше никаких следов, грязно выругавшись, вернулся к Альбусу Дамблдору в «Кабанью Голову».       Совершив серию из нескольких трансгрессий подряд по разным точкам Лондона и пригорода, Гермиона вновь очутилась на своей защищенной чарами поляне и, дождавшись, когда оборотное зелье закончит своё действие, быстро переоделась из одежды Рона, которая всё ещё оставалась в сумке, и приступила к разработке плана «Б».

      ***

      «Что мне известно о Волдеморте из этого времени? — нервно постукивая каблуком своих ботинок о ножку стула, размышляла Гермиона. — В тысяча девятьсот семидесятом году он развязал «Первую Магическую Войну» длиной в одиннадцать лет. Устроил террор в волшебном мире. Уничтожал всех недовольных его попыткой захватить власть целыми семьями. Его приспешники, Пожиратели Смерти, устраивали массовые убийства маглов и волшебников. Волшебное сообщество до такой степени было запугано, что они стали даже бояться произносить имя тёмного мага, на которое в дальнейшем было наложено табу для выявления непокорных и смельчаков, — сжав губы в тонкую линию от охвативших её негативных эмоций, Грейнджер подскочила со стула и начала расхаживать взад-вперёд по палатке. — После своих многолетних путешествий Том Риддл приобрел несомненно большие знания из разных областей магии, и в первую очередь — Тёмных искусств», — нервно вздохнула Гермиона и остановилась. Это обстоятельство больше всего её напрягало, а именно огромная пропасть между их навыками, опытом и полученными знаниями.       «На сегодняшний день у Волдеморта уже имеется пять крестражей, и он бессмертен. Как же я, не окончившая школу, в свои неполные девятнадцать лет смогу в одиночку противостоять такому сильному тёмному магу?» — нахлынуло на Гермиона упадническое настроение. Она проклинала своё бессилие. Снова закусив нижнюю губу, которую она грызла весь день от отчаяния и безвыходности сложившейся ситуации, Гермиона поплелась к дивану, чтобы предаться самобичеванию в его мягких утешительных объятьях.       «Нет! Я смогу».       Резко остановившись на половине пути, Грейнджер встряхнула своими непокорными кудрями и стиснула кулаки, чтобы взять себя в руки и взбодриться.       "Я должна это сделать ради Гарри! Он никогда не боялся Волдеморта и уже в одиннадцать лет смог расстроить его планы».       Решительно вернулась к столу и начала писать письма, раз с патронусом ничего не вышло.       Закончив краткие обезличенные послания для Сириуса Блэка, Римуса Люпина и Джеймса Поттера, Гермиона схватила свою сумочку и, не замаскировавшись, трансгрессировала к пабу «Дырявый котел», чтобы пройти в «Косой переулок» и найти почтовых сов.       Когда Гермиона вернулась обратно, отправив адресатам сведения о предательстве Петтигрю с просьбой поменять хранителя тайны Фиделиуса, то, больше ни на что не отвлекаясь, начала собираться в свою опасную вылазку в «Годрикову Лощину».       План был предельно прост. Если Дамблдор и мародёры ей не поверят и ничего не предпримут, то Грейнджер лично вступит в битву с Волдемортом, чем привлечет всеобщее внимание, а у Поттеров будет шанс вызвать Орден и авроров. Конечно, она не рассчитывала, что вообще сможет продержаться против Риддла хоть какое-то длительное время, но эффект неожиданности, а также некоторые припасы из «Всевозможных волшебных вредилок Уизли» смогут ей помочь.       — Как жаль, что мантия-невидимка Гарри сейчас не у меня, под ней даже сам Риддл в своем змеином обличье нас не заметил в «Визжащей Хижине». Дезиллюминационное заклинание слишком ненадежно и может рассеяться от неосторожного колдовства... — вслух посетовала Гермиона и стала доставать из своей верной бисерной сумочки и расставлять на столе: различные зелья, «Перуанский порошок мгновенной тьмы», запасную волшебную палочку, которая хоть как-то слушалась, и проклятый кинжал Беллатрисы, с помощью которого та пытала Гермиону, а потом убила Добби.       Разложив свой небольшой, но опасный арсенал на столе, Грейнджер переоделась в самую тёмную и удобную мантию, какая у неё была, и стянула свои непослушные каштановые кудри в хвост, чтобы не мешали. После чего распихала по карманам исцеляющие и укрепляющие зелья, прикрепила к ноге кинжал, трансфигурировав для него ножны, а запасную палочку отправила в кобуру на предплечье левой руки. Порошок Перуанской тьмы привязала к тому же запястью, чтобы не потерять его. Тот был главным козырем. Помимо её самой.       Когда Гермиона закончила свои сборы, то вспомнила, как удачно подействовал умиротворяющий бальзам в кабинете Дамблдора, полностью уняв тревогу. Для большей собранности его следует выпить.       Достав из сумочки сундук профессора Снейпа и придав ему первоначальный вид, прошептала пароль: «Безносая змея».       Как только последнее слово сорвалось с губ, причудливые руны на сундуке засветились красным, пришли в движение, а потом просто заползли внутрь, и крышка открылась.       Вместо привычных внутренностей чемодана перед Гермионой предстала бесконечная чёрная пустота, и девушка сразу поняла, что не одна баловалась заклинанием незримого расширения и что найти что-либо в таком сундуке будет проблематично.       — Простите меня, профессор Снейп, за вторжение в вашу личную жизнь, но это ради «Всеобщего блага», — иронизируя, с кривой улыбкой Гермиона просунула руку в сундук, надеясь наткнуться на какие-либо признаки склянок с зельями.       Пошарив в пустоте, она нащупала прямоугольные предметы, похожие на книги. Жажда знаний, всего нового и интересного не угасала в Гермионе ни на минуту. Профессор Снейп наверняка не стал бы прятать что-то просто так в запароленный сундук. Гермиона решила осмотреть свои находки. Достав несколько чёрных кожаных томов, на которых не было никаких описаний, она уставилась на них в недоумении. Открыв первую книгу на середине, сразу узнала резкий убористый почерк Снейпа и поняла, что это его записи, возможно, даже дневники. Окрылённая такой неожиданной удачей и улыбнувшись уже по-настоящему, Гермиона зацепилась взглядом за строчку:       «‎…чтобы обмануть хорошего легилимента, требуется не просто безупречное владение навыком окклюменции, чтобы не впустить его в свою голову, а наоборот, следует представить всё так, чтобы вторженец не понял, что ему не удалось сломать защиту, и он видит только то, что хочет окклюмент. Для этого требуется врожденная предрасположенность к окклюменции, а также чётко упорядоченный ум и умение создавать достоверные ложные воспоминания на основе настоящих, окрашивая их в соответствующие ситуации подлинные эмоции».       Не веря своим глазам, Грейнджер ещё раз перечитала данный абзац. Ещё в доме на площади Гриммо, 12 она вдоль и поперек прочитала все книги по окклюменции, какие смогла найти в довольно обширной библиотеке старейшего семейства Блэк, но ни в одной из них не было подобного описания техники защиты своих мыслей. Такое ощущение, что авторы книг не хотели реально обучать своих читателей, или просто данную технику разработал и довел до ума сам профессор Снейп. Путём долгих тренировок Гермиона более-менее научилась устанавливать настолько прочный барьер в своих мыслях, что ни Гарри, ни Рон не могли проникнуть к ней в голову, но вряд ли тот поможет против кого-то настолько сильного, как Дамблдор или Волдеморт. Гарри описывал защитную стену её сознания как огромный шар из толстого непрозрачного льда, к которому нельзя было пробиться ни с одной из сторон, а исходящий от него холод как будто проникал в сами мысли легилимента и доставлял ему сильный дискомфорт как ментально, так и физически.        Следовало изучить записи Снейпа и придумать, как правильно впускать кого-то в своё сознание и предоставлять ему подложные мысли. Навык, который, несомненно, пригодится в этом времени. Академический интерес взыграл в Гермионе не на шутку, но времени на изучение и практику совсем не было. С сожалением отложив дневники в свою сумочку, она попробовала призвать умиротворяющий бальзам с помощью манящих чар. Из сундука тут же выпрыгнул прямо в руку небольшой пузырек, подписанный почерком Снейпа. Не мешкая, Гермиона быстро его выпила.       Умиротворение и покой. Мысли тут же прояснились, а тревожность и нервозность отошли на задний план. Было уже пятнадцать минут седьмого. Осеннее солнце уже зашло, и под покровом темноты проще будет найти укрытие в «Годриковой Лощине» и затаиться до полуночи.       Гермиона решила, что у неё всё ещё есть немного времени, поэтому, чтобы не перебудить всю округу руладами своего голодного желудка, решила всё-таки приготовить себе легкий ужин.       Немного перекусив, собрала свой стихийный лагерь обратно в сумочку и сняла защитные заклинания с поляны. Накинув глубокий капюшон мантии на голову, Гермиона трансгрессировала в «Годрикову Лощину».

      ***

             С небольшим хлопком на площади перед маленькой церквушкой появилась невысокая фигурка в тёмной мантии с капюшоном. На улице было облачно. Луна и звёзды были надежно скрыты плотными тучами, а силуэты проходящих мимо людей едва различались в вечерней темноте. Фигурка юркнула в спасительную мглу стоявшего рядом дерева и исчезла, растворившись прямо в воздухе.       «Ненавижу дезиллюминационное заклинание. Всё время хочется вытереться после него», — подумала Грейнджер, передёрнувшись, а после наложила на себя согревающие и заглушающие звук чары и осторожно пошла вверх по улице.       Не зная точно, сможет ли она увидеть дом Поттеров в настоящем из-за того, что она была там в будущем и знала адрес, когда Фиделиус был уже разрушен, Гермиона решила подобраться на самое близкое и безопасное расстояние. Редкие прохожие, встретившиеся по пути, не обращали на неё внимания. Заклинания действовали отлично. Гермиона смогла спокойно дойти до конца улицы, где должен был быть искомый дом.       Как она и ожидала, перед ней располагался пустырь, усеянный увядшими листьями с близлежащих деревьев. Вернувшись немного назад и прочитав на почтовом ящике соседнего коттеджа фамилию его владельцев, которая ей ровным счетом ни о чем не говорила, Гермиона решила спрятаться в их небольшом саду за вполне приличным по толщине деревом и стала ждать.       Дом Поттеров был на окраине «Годриковой Лощины», и из её укрытия пустырь перед ней, где предположительно находился сам коттедж, хорошо просматривался, поэтому она не смогла бы пропустить нежданных гостей. Однако никто не отменял того, что кто-то мог, как и Гермиона, затаиться и спрятаться заранее. Наложив на дом, у которого пряталась, Гоменум ревелио, она узнала, что там находятся два человека на первом этаже и один на втором, что могло говорить как о присутствии самих владельцев дома, так и об аврорах или членах Ордена, на что втайне надеялась. Она проверила с помощью чар пустырь перед собой и убедилась, что там никого нет. Фиделиус защитил бы от любых заклинаний обнаружения, а вот то, что впереди никто не прятался под мантией-невидимкой или под чарами, как и она сама, ненадолго успокоило Гермиону.       Расслабившись и привалившись к дереву, Грейнджер прокручивала в своей голове информацию об этой злополучной ночи. Что будет, если она не вспомнила что-то важное и это кардинально на всё повлияет, чем помешает спасти Гарри?        Спустя несколько часов в отдалении послышался приглушенный шум и шаги нескольких людей. Гермиона подобралась и стала внимательно наблюдать за улицей. Волшебная палочка была крепко сжата в напряженной руке, и в любую секунду с её кончика готово было сорваться заклинание. К счастью, это оказалась всего лишь обычная семья. Мать с двумя маленькими детьми несли небольшие оранжевые тыквы и весело переговаривались, видимо, не успели заранее подготовиться к празднику. Они повернули на противоположной стороне улицы, не дойдя совсем немного до укрытия Грейнджер, и скрылись между домами. Она немного расслабила пальцы на палочке. «Так может развиться и паранойя. Хотя, учитывая такое напряжение, и немудрено», — решила Гермиона, нервно выдохнув.       На часах уже была полночь. Наступила ночь тридцать первого октября, и самое страшное приближалось с неумолимой скоростью, всю усталость пришлось отбросить и быть более внимательной. На улице стало ещё темнее, а тучи как будто и не собирались уплывать в другие места, а сгущались над «Годриковой Лощиной» всё плотнее, поглотив практически весь свет.        Гермиона не пожалела, что пришла настолько заранее, ведь она совсем не знала, когда должен был появиться Волдеморт, а пропустить этот момент и лишиться преимущества было бы катастрофой. Очередная проверка округи заклинанием обнаружения показала, что ничего не изменилось, кроме дома, у которого было её укрытие: все три человека находились уже на втором этаже.       Немного изменив позу, в которой стояла, и переведя вес с одной затёкшей ноги на другую, Гермиона услышала лёгкий хлопок. Хлопок трансгрессии она бы ни с чем сегодня не спутала, но он оказался настолько лёгкий, что почти затерялся в шелесте ветра. Волосы на затылке зашевелились. Холодная дрожь прошла по всему телу и пальцы застыли на палочке. Грейнджер замерла и в оцепенении уставилась на едва видимую в такой непроглядной тьме фигуру.       На пустырь трансгрессировал волшебник, и он не собирался скрываться. Он был очень высок и худ, его всё ещё слегка кудрявые тёмные волосы растрепал лёгкий осенний ветер, а чёрная шелковая мантия медленно шевелилась вокруг него, как будто тот находился в воде. Света было недостаточно, но бледность лица мужчины резко контрастировала с его чёрным одеянием и создавалось впечатление, будто он не человек, а призрак. Глаза в темноте было не разглядеть, но этого и не требовалось, ведь Гермиона знала, что они отливали багрянцем.       Она проследила за рукой, которой мужчина поправил растрепавшуюся прическу, и вдруг очнулась, как от наваждения.       «Нужно действовать, немедленно», — мысленно сказала себе Грейнджер и, не сводя взгляда с Волдеморта, потянулась за мешочком с «Перуанским порошком мгновенной тьмы», чтобы бросить его под ноги, и слегка подалась вперед. Листья под ногами хрустнули. Время как будто замедлилось, потому что Гермиона ничем не смогла бы больше объяснить то, с какой скоростью произошли дальнейшие события.       Она моргнула, и Волдеморт исчез в чёрной дымке. Раз, и его уже не было на месте. Два, и она почувствовала, что холодные пальцы схватили её за горло, а руку с палочкой за запястье. Три, и запястье Гермионы с противным хрустом сломалось, как тонкая веточка, а палочка упала в траву.       Громко взвизгнув от пронзившей руку острой боли, она почувствовала, как её резко развернули и грубо пригвоздили к дереву. Волдеморт крепко держал за горло и жёстко смотрел своими алыми глазами прямо в испуганные глаза Гермионы. Его тисовая белая палочка была направлена прямо ей в лицо.       — Кто же ты, девочка? — произнёс Тёмный Лорд полушёпотом.       Сквозь пелену боли Грейнджер почувствовала, как грудь сдавило стальными тисками страха. Стало невозможно дышать, а сердце затрепыхалось в панике от осознания произошедшего. Она смотрела и не могла оторвать взгляд от кровавых глаз напротив, и вдруг ощутила легкое, как будто ласкающее, проникновение в свой разум, и тут же возвела свою ледяную защиту.       Глаза Волдеморта немного расширись в удивлении, но он почему-то не стал продолжать вторжение, а всё так же тихо произнес:       — Очень интересно… но у меня нет на это времени, — а потом уже громче, холодным и безразличным голосом вынес приговор, решительно нарисовав в воздухе руну палочкой и направив ей в грудь: — Авада Кедавра.       Зеленый луч попал Гермионе прямо в сердце, и оно мгновенно остановилось. Она ничего не успела сделать. Тело изломанной куклой упало в пожелтевшую траву прямо у корней дерева, которое еще недавно было надежным укрытием.