Трагикомедия нашей жизни

      Раннее утро. Солнце только встало из-за горизонта, а на кухне в одной большой квартире уже суетился один нетерпеливый и возбужденный от предвкушения человек. Он сновал туда-сюда, обхаживая своего брата и отца, подавая завтрак и бодрящие напитки.       − Ты сегодня какой-то уж слишком бодрый, − подметил Дилюк, беря горячую чашку свежезаваренного кофе и косясь на брата. – Не можешь дождаться распределения?!       − Мягко сказано! – Кэйа быстренько забросил маленькую помидорку в рот, а после потер руки, будто просто не знал, чем себя занять, поэтому готов был делать все, что угодно.       − Волнуешься?! – с доброй улыбкой спросил Крепус, наблюдая за сыном.       − Очень. Я ведь не знаю, куда меня распределят. Хочется чего-то интересного. Было бы круто, если бы меня в отдел по борьбе с организованной преступностью закинули!       − Тогда я повешусь, − в шутку произнес младший Рагнвиндр, скрывая свою улыбку за глотком кофе.       − Ой, да не будь таким занудой! – Кэйа тихонько пихнул брата в бок. – Мы хорошо с тобой сработаемся! Я у тебя могу многому научиться, все же ты уже стал старшим агентом так быстро. Еще чуть-чуть, и станешь главой отдела!       Альберих так нахваливал брата, словно гордился им даже больше, чем своими успехами, а Дилюк только и делал, что смущался. Ему было очень приятно, но все же Кэйа слишком уж восхищался им, будто все тот же мальчик с большими изумленными глазами, которого когда-то привел Варка.       − А разве тебе не понравилось на практике в полиции? Ты так рассказывал про расследования, мне показалось, тебя это заинтересовало больше, чем моя работа.       − Да, ты прав! Мне понравилось помогать детективам. Мне нравятся головоломки, а все преступления как головоломки. Да и то, что я люблю подмечать всякие мелочи очень помогло.       − Ну вот видишь, мы нашли то, что тебе нравится! – Дилюк подбадривающе похлопал по плечу брата.       − Да, только меня точно не определят детективом. Нужно было идти учиться в университет, а не в училище, да и экзамены на детектива надо будет сдать, а они только минимум спустя год службы будут, − недовольно пробубнил Кэйа и распластался на столе. – Ты за год стал старшим агентом, а мне придется целый год куковать непонятно где.       − Зато сможешь в итоге работать там, где захочешь. Разве тебя это не радует?!       − Смотрите, чтобы Кэйю Варка к себе не забрал, − вмешался Крепус. – Он же все говорил, как хочет сделать из тебя своего протеже.       − Вот это меня больше всего и пугает, − парень надуто подпер подбородок, начиная ковырять вилкой свой завтрак. – Мне не хочется становиться помощником замдиректора. Я ненавижу бумажную работу, мне больше нравится исполнять, быть на передовой, так сказать. Из офиса я никак не смогу никого защитить, а вот на улицах…       − Эх, кто бы тебя защитил, − не выдержал Крепус и отрицательно покачал головой. – Мне было бы куда спокойнее, если бы вы оба сидели в офисе с бумажками, а не бегали по улице и ловили преступников, − раздался обреченный вздох. – И угораздило же вам двоим пойти в Ордо Фавониус. Никакого спокойствия для старика.       − Пап, ну какой ты старик?! – Кэйа положил свою ладонь на мужскую и посмотрел в заботливые глаза отца. – Да и мы ведь будем аккуратно! Посмотри, Дилюк уже год служит, и все ведь хорошо. А когда станет главой отдела и вовсе будет с бумажками сидеть. Все, как ты хочешь!       − Дилюк не такой безрассудный, как ты, − подметил мужчина и положил ладонь поверх ладони сына. – У него хоть стоп-кран есть, а ты же до конца пойдешь, лишь бы справедливости добиться. Не завидую твоему начальству, что будет за тебя по шапке получать!       Они еще долго просто разговаривали, всячески друг друга поддерживая. Крепус безусловно был рад за своих сыновей, но отцовское сердце каждый раз болело, видя, как эти двое возвращались домой после очередной драки. У Кэйи всегда было какое-то неестественное чувство справедливости, из-за чего постоянно ввязывался в неприятности, защищая других, а Дилюк всегда был рядом и поддерживал брата абсолютно во всем, будь то уличная драка или же какие-то дела по дому. И вот теперь они выбрали один путь борьбы с преступностью, от чего о спокойствие можно было забыть.       Церемония выпуска с училища была запланирована на полдень, и Кэйа с предвкушением ждал то время. Естественно и Дилюк, и Крепус пришли поддержать его, из-за чего к ожиданию добавился и мандраж от волнения. Он каждый раз взволнованно бегал глазами по залу, выискивая две ярко-алые макушки, а после старательно прятал улыбку, когда находил их.       Пусть Кэйа и не был для них кровным родственником, да даже по документам они не являлись родней, Крепус оформил опеку, а не усыновил, так как все еще была надежда на появление отца мальчика, но после все стало неважным. Кэйа позабыл своих настоящих родителей и о своем страшном прошлом. Он жил счастливо в новой семье, и большего ему было не нужно. Его приняли, он стал родным для них, а они – для него. И видя их улыбки, он готов был свернуть горы. Даже стоя перед всеми во время награждения как самого старательного студента с лучшими результатами, ему были важны лишь только две улыбки.       – Ну что, мелкий, как тебе теперь в роли настоящего агента?! – поинтересовался Дилюк, когда уже все стали расходиться после церемонии. – Рад?!       – Я и мечтать не мог, что меня направят в МБР в особо тяжкие! – Кэйа готов был сиять от радости. – Хоть это и не так круто, как отдел по борьбе с организованной преступностью в самом Ордо Фавониус, но это же МБР! У них столько полномочий в деле! Если дело попадает под юрисдикцию МБР, все, даже агенты Ордо Фавониус им подчиняются! – парень поставил руки в бока и горделиво вздернул нос, сияя аки святой.       – Ты там на что намекаешь, мелочь?! – парень обнял одной рукой шею младшего и заставил его склонить, а после начал трепать его макушку, как любил издеваться над ним еще в детстве.       – Хэй, прекращай! – возмутился Альберих, всячески пытаясь оттолкнуть брата, но тот всегда если вцепится, будет шутить до последнего.       – Дилюк, отпусти его! – тихонько смеясь, вмешался Крепус, а старший тут же прекратил лохматить волосы.       – Спасибо, – буркнул Кэйа, с недовольной мордашкой поправляя прическу. – Мне все же еще в отдел идти, нужно подобающе выглядеть.       – Всегда веселит мелочь, что пытается показать себя в первый день! – младший Рагнвиндр ехидно ухмыльнулся, скрестив руки на груди. Ему так нравилось иногда издеваться над младшим братом, что просто не мог удержаться. – Такие важные и прилежные! Мы над ними даже подшучивать любим!       – Ой-ой-ой, вы только на него посмотрите. Сам только недавно агентом стал, а уже важничает.       – Попрошу, старшим агентом, а ты у нас еще только младший! Теперь я тебя старше не только по возрасту, но и званию! – парень забавно ткнул в кончик смуглого носа, от чего Альберих состроил максимально недовольное выражение лица.       – Мы еще посмотрим, кто быстрее по званию поднимется! – будто с вызовом проговорил Кэйа, скрестив руки на груди. – С моими навыками я легко смогу догнать тебя.       – Не сомневаюсь, братишка! – с гордым видом ответил Дилюк и похлопал младшего по плечу. – Не сомневаюсь, и буду ждать!       Между парнями была удивительно крепкая связь. Никто не знал, когда она возникла и как стала настолько прочной, но даже кровные родственники не могли подобным похвастаться. Возможно, все произошло в тот самый момент знакомства, когда они поняли, что нужны друг другу, а может еще когда. Кто знает, они уже и сами не могли ответить на этот вопрос, но то и не важно вовсе.       Уже вечером по возвращению домой Кэйа не унимался, всю дорогу рассказывал Дилюку о первом рабочем дне. Он был в таком восторге, что иногда не мог подобрать слова. Не успел он только прийти в отдел и со всеми познакомиться, как уже должен был браться за свежее дело. И благодаря его наблюдательности и дедукции, преступника смогли вычислить очень быстро, что отметил сам глава отдела. А ведь дело крылось в одной очень маленькой и важной детали, которую сразу не заметили. Верхняя пуговица на рубашке жертвы была хорошо пришита, в отличии от других. Тщательно все изучив, Кэйа предположил, что ее пришили совсем недавно, о чем еще говорили новые нитки, что сильно выделялись на фоне других пуговиц. Оказалось, у жертвы был один знакомый с обсессивно-компульсивным расстройством, что проявлялось в его нездоровой тяге порядка буквально во всем. Одного разговора с ним оказалось достаточно, чтобы новоиспеченный агент увидел в нем подозреваемого. А вывести убийцу на чистую воду помог его напарник, с которым ему теперь предстояло тесно работать.       – Так, говоришь, у твоего напарника есть, чему поучиться?! – произнес Крепус после воодушевленного рассказа о первом рабочем дне.       – Угу, – жуя, промычал Альберих. – Я когда следил за ним в работе, поражался. Так легко видит людей, будто читает. И хорошо манипулирует…       – Кто бы говорил! – перебил Дилюк, подпирая подбородок. – Ты и сам хорошо манипулируешь людьми.       – Ммм, нет, я скорее понимаю, что люди думают, и это их сильно злит. А он именно заставил подозреваемого все рассказать, надавив на чувство вины. Он будто залез к нему в голову, нашел нужные нити и начал за них дергать. Мне показалось, он хороший психолог.       – Ты про Адлера? – вмешался Варка, с важным видом сидя за общим столом. – Он очень хороший агент, тебе будет чему поучиться у него.       – Да, я так и понял. Только не понял другого. Какого ляда ты здесь? – Кэйа с огромным возмущение наблюдал за тем, как гость глушил его любимое вино, которое ему принес отец в честь окончания училища.       – Меня пригласили, очевидно же, – с ангельским спокойствием ответил мужчина, наслаждаясь тем, как алкоголь обжигал его горло. – И все же больше похоже на виноградный сок, хотя, детям соки и положено пить! – на лице проскользнула ехидная ухмылка.       – Я уже не ребенок, – возмутился Альберих. – И мне по закону разрешено пить.       – Конечно разрешено, у соков нет возрастного ограничения!       Сколько бы времени ни прошло, а Кэйа для Варки все еще оставался тем самым мальчонкой, маленьким почемучкой, который пытался узнать все и вся. Как бы парень ни кричал о своем возрасте, но в глазах мужчины он был ребенком, которого нужно было отгородить от опасности.       «С каждым днем ты становишься все больше и больше похожим на него. Ты точно его копия».       – И все же я думал, что ты заберешь его к себе, – невзначай произнес Крепус, заканчивая мыть посуду после ужина, когда парни перебрались в свои комнаты.       – Изначально так и планировал, только вот в офисе для него не лучшее место, да и в особо тяжких ему будет чему поучиться. Адлер действительно хороший агент, хоть и молодой. Кроме того, та девочка гораздо послушнее, нежели он. Она и усерднее ведет работу с бумагами, да и отца ее я хорошо знаю.       – По знакомству устроил?!       – Нет, она полностью заслужила свое место. В отличии от Кэйи, Джинн не будет лезть туда, куда не следует. По крайней мере она сможет стать моей хорошей заменой в будущем.       – Ты так говоришь, будто умирать собрался, – Крепус с мрачным видом поставил тарелку на сушилку, но не торопился убирать руку.       – Я уже ни в чем не уверен. В Ордо Фавониус творится что-то опасное. Кто знает, какие секреты мне откроются…       – Варка, – Рагнвиндр открыл сильнее кран, заглушая их разговор напором воды, – почему ты так одержим этими секретами? Почему бы тебе не прекратить попытки все узнать? Какая разница, что там делают главы Мондштадта и Барбатос? Мы же все живем в мире и спокойствие…       – Ты сейчас это сказал на полном серьезе? – суровый взгляд буквально пожирал радушного хозяина. – Как давно с Кэйей это перестало случаться? Или ты позабыл уже о его приступах?       – Варка…       – И ты считаешь это «миром» и «спокойствием»? Считаешь нормальным, что на детях ставят опыты? А сколько таких, как он? Скольким не повезло в этой жизни?       – Ты не сможешь всех спасти, – вспылил Крепус, резко оборачиваясь к старому другу. – Твое любопытство доведет тебя, ты и сам прекрасно это знаешь. Даже если узнаешь правду, что она тебе даст? Ты изменишь мир? Сможешь перестроить систему, что столько времени отлаженно работала? Да вы оба одного поля ягода. Что ты, что он, упертые бараны, которых невозможно переубедить. Расшибетесь, но своей цели добьетесь.       – Может я это и увидел тогда в нем, – без тени эмоций произнес гость, будто этот разговор не затрагивал очень серьезную тему, словно обычная беседа о повседневных проблемах.       – Варка, я понимаю твое желание узнать правду, но, пожалуйста, подумай, что ты будешь делать, когда обо всем узнаешь? Просто удовлетворишь любопытство? Ты же понимаешь, что у тебя нет власти все изменить.       – У меня нет, зато у Барбатоса есть.       – Ты… Ты знаешь Барбатоса?       Крепус застыл от своего же вопроса. Главу страны уже долгие годы не видели, он не появлялся на людях, изредка мог прийти в главный офис Ордо Фавониус, и то незаметно для простых агентов. Все лишь знали, что он управляет страной, но не желает раскрывать себя. Такая таинственность порождала даже самые безумные теории, а особо любопытные все пытались разузнать, кто же такой на самом деле Барбатос.       – Будучи замдиректора Ордо Фавониус мне довелось с ним познакомиться, – невозмутимо ответил Варка. – И мы с ним сошлись во мнении, что верхушка Мондштадта что-то затевает.       – Ты обсуждал политический заговор с президентом? С ума сошел?       – Я бы воздержался от обсуждения, если бы он первый не начал эту тему.       – Так ты правда встречался с Барбатосом? Кто он? Почему не появляется на людях?       – На его месте я бы тоже скрывался. Хоть ему уже за тридцать, но выглядит как самый обычный мальчик, даже младше Кэйи, – мужчина крепко сжал свою руку, будто он знал куда больше, и он готов был рассказать то самое «больше», но останавливал себя.       – Варка, только не говори, что и Барбатос тоже замешан во всем. Это же полное безумие.       – Крепус, ты меня знаешь, – суровые глаза пронзительно смотрели на друга. – Я бы никогда в жизни не сказал о том, в чем не уверен. Барбатос один из проекта Селестии. Мужчина тридцати пяти лет не будет выглядеть на восемнадцать. Еще не изобрели эликсир молодости. И пусть он открыто не сказал, но он очень прозрачно намекал на мои догадки. А еще эта его фраза, что скоро все изменится… – раздался тяжелый вздох. – Если пойдет все, как он задумал, то у меня будет власть изменить этот мир.       – Что ты хочешь этим сказать? – Крепуса уже начинали пугать подобные фразы.       – То, что сенат в будущем может потерять свое влияние, а власть перейдет в руки Ордо Фавониус. И я надеюсь, что к тому времени смогу достичь поста директора, а Кэйа выберет правильную сторону.       В кухне наступила тишина, лишь звук струящейся воды нарушал ее. Крепусу с самого начала было известно, что Кэйа был необычным мальчиком, и только узкий круг людей знал о нем правду. Варка каждый день готовился к тому, что парень все узнает, вспомнит, но было не время. Он не был готов окунуться в тьму прогнившего насквозь мира. Поэтому два старых друга делали все возможное, чтобы Кэйа оставался в забвении как можно дольше.       – А ты изменился, Варка. Очень сильно изменился.       – Я просто с головой уже погряз в этом омуте политических интриг. Порой аж тошно становится бегать на цыпочках перед всеми, но чтобы возвыситься, сперва нужно упасть.       – Знаешь, я ошибся, красноречие в тебе не изменилось!       Мужчины тихонько засмеялись, а после продолжили разговор на другие темы, стараясь отвлечься от неприятного обсуждения. Но они не знали, что все время за углом стоял Дилюк, внимательно вслушиваясь в каждое слово. По воле судьбы он оказался здесь ровно в тот момент, когда Крепус и Варка обсуждали то, что ему не следовало знать. Будто сами Боги решили все за него. Но пока он ничего не понимал, просто слушал.       – Дилюк? – неожиданно раздался голос брата позади него. – Чего тут стоишь?       – Кэйа? – он обернулся и растерянно посмотрел на парня, что удивленно хлопал глазками. – Да я так, хотел воды попить.       – А чего тогда не идешь на кухню?       – Да не хочу их отвлекать, я потом попью.       Дилюк поторопился вернуться в свою комнату, а вот Кэйа подозрительно провел его взглядом. Не нужно было быть детективом, чтобы догадаться, что парень услышал что-то неприятное, из-за чего его лицо было наполнено сомнениями. Он уже бывало замечал это выражение, но никак не мог вспомнить, когда же это было.       Парня резко охватила головная боль, да такая сильная, что аж ноги подкосились. Он схватился за косяк дверного проема, приложив руку к голове. В глазах потемнело, а в ушах слышались десятки неизвестных голосов. Он не понимал, что происходит. Такое случалось с ним впервые. Или же он просто не помнил о прошлых подобных приступах.       – Кэйа? – внезапно раздался знакомый голос, от чего парень поднял взгляд, едва разглядывая лица мужчин. – С тобой все хорошо?       – Голова резко заболела, – сквозь стиснутые зубы прошипел он, сжимая кулак.       Варка и Крепус ничего не ответили, лишь переглянулись, а после Рагнвиндр вместе с сыном направился в гостиную, где дал какое-то лекарство. Все боли в тот же миг прошли, и Кэйа мог вздохнуть с облегчением.       Варка провел пальцами по покрытому тонкой коркой льда косяку. Такой же обжигающий, как и в первый раз. Этот лед предвещал о том, что времени с каждым днем становилось меньше, а тайны, связанные с таинственным мальчиком, что когда-то внезапно появился в Мондштадте, уже совсем скоро будут раскрыты.       – Ты все еще ходишь к психологу, как я говорил? – поинтересовался Варка, заходя в гостиную.       – Да, каждую неделю, как ты и говорил, – растерянно ответил Кэйа. – Только все еще не понимаю, зачем мне к нему ходить.       – Тебе все еще снятся кошмары?       – Бывает, но редко. А что?       – Сон все тот же, или что-то изменилось?       – Ну, теперь там появился какой-то дракон, а может это не дракон. Не особо помню.       – Что он делает? Ты с ним контактируешь?       – Он пытается меня поглотить, а я всеми силами сопротивляюсь, и на этом моменте просыпаюсь. Так а что такое с моими снами?       – Нет, ничего. Завтра на сеансе расскажешь о своем сне врачу.       Варка что-то знал, и Кэйа догадывался об этом, только не понимал, при чем тут его сны. Пока еще он не мог сложить все детали мозаики воедино и не видел связи между частями пазла. Он был еще неопытен, от него многое скрывали, но, если бы судьба сложилась иначе, Кэйа бы узнал правду гораздо раньше.       Вернувшись в свою комнату, Дилюк достал шкатулку на кодовом замке, которую прятал даже от отца и брата. Он никому и никогда ее не показывал, но, почему-то, именно сейчас ему захотелось вновь увидеть содержимое. Волнительно открыв крышку, его глаза озарились ярким голубым огоньком. Внутри лежала ледяная фигурка кристальной бабочки размером с ладонь. Он неуверенно прикоснулся к ней, ощущая легкое жжение.       «Такое же, как и двенадцать лет назад, – подумал он, закрывая крышку и убирая шкатулку подальше. – Да кто же ты на самом деле, Кэйа?»              Одной ночью двенадцать лет назад.       – Ну и зачем мы залезли под одеяло? – недовольно пробубнил Дилюк, пытаясь привыкнуть к темноте, чтоб суметь разглядеть хотя бы лицо брата.       – Сейчас узнаешь! Только тсс, папа не должен знать.       – Ладно, давай, показывай уже, что ты там хотел.       Мальчик недовольно скрестил руки, готовясь увидеть что-то обычное и вполне посредственное, но, когда тьма озарилась голубым свечением, его маленькие глазки расширились от изумления. Кэйа сидел с такой невинной улыбкой, будто он только что не создал в своих руках ледяную фигурку в форме кристальной бабочки, будто она не сияла ярким голубым светом, подобно фонарику.       – Круто, правда! – Альберих с восхищением смотрел на брата, будто надеялся в нем ощутить поддержку, ведь взрослые могли не понять таких удивительных способностей.       – Ты… И давно ты так умеешь? – с замирающим сердцем спросил мальчик. Его окутал необъяснимый страх неизвестного. Он не понимал, как простой человек мог создать нечто подобное, а чего люди не понимают, того боятся.       – Сам не знаю, – Кэйа спокойно пожал плечами, мол, в этом не было ничего удивительного. – Недавно сидел и думал о кристальных бабочках, представлял, как одна сидела бы у меня на столе, а потом я стукнул пальцем по столу, и на том месте появилась ледяная кристальная бабочка, только маленькая! Но она быстро растаяла. А потом я подумал, а что, если еще попробовать создать бабочку. В общем вот мой результат после долгих тренировок! Скажи, что она красивая! А как светится! Это я для тебя сделал!       – Для меня?       – Ага! Это мой тебе подарок! Она никогда не растает, пока я не захочу. А я не захочу. Это будет мое напоминание тебе обо мне, вот! Что бы ни случилось, она будет напоминать, что мы братья!       От чего-то сердце Дилюка очень болело в этот момент. Смотря на эту бескорыстную и искреннюю улыбку, слушая этот задорный детский голосок, он готов был заплакать. Он боялся этого таинственного ребенка, что спонтанно явился в его жизнь, и за это было ужасно стыдно. Он боялся того, с кем делил кров и еду. Того, кого называл братом. Все казалось таким нереальным, будто какой-то сон, от которого невозможно было проснуться.       Неизвестность очень сильно пугала, но ведь это был Кэйа. Веселый и жизнерадостный мальчик, который всегда улыбался. Он всегда поддерживал, был рядом в трудную минуту, он помог вернуть яркие краски в жизнь хмурого мальчика. Пусть он и пугал своими способностями, но Дилюк готов был довериться ему.       – С-спасибо, – смущенно проговорил мальчик и потянулся к подарку, чтобы взять его, но быстро одёрнул руку. – Ай, – шикнул он, хватаясь за пальцы.       – Что такое? – испуганно спросил Кэйа, искренне не понимая, что произошло.       – Этот лед… Он очень сильно жжется.       – Разве? – Альберих опустил взгляд на фигурку, что спокойно держал в руке. – Я ничего не чувствую.       – Может потому, что ты сам создал? Ну, на тебя не действует, – логично предположил младший Рагнвиндр.       – Как способности супергероев, которые не действуют на них же?       – Да, именно.       – Тогда понятно, почему я не чувствую, – в голосе послышались нотки грусти. – Прости, я не специально. Я не знал, что сделаю больно. Лучше я ее уберу подальше.       И Кэйа только собирался избавить от фигурки, как Дилюк резко схватил бабочку, а после заключил мальчика в крепкие объятия. Ему было очень больно. Лед обжигал его ладонь, а холод пробирал до костей. Но видеть грустное выражение на родном лице было куда невыносимее.       – Дилюк, ты чего? Отдай сюда, тебе же больно, – Альберих попытался забрать фигурку, случайно стягивая с них одеяло.       – Нет, не больно, – тут же возразил Рагнвиндр, лишь крепче обнимая младшего братишку. – Это твой подарок для меня, и я его сохраню. Никому не покажу, даже папе.       – Ладно-ладно, только сейчас отдай мне, ты же уже весь холодный.       После Кэйа долго пытался согреть упрямого Дилюка, что буквально вцепился в бабочку и не хотел отдавать ее. Почему так поступал, и сам не знал. Сердце подсказывало делать ему именно так, и он слушал его. Удивительно, что даже несмотря на поразительные способности, Кэйа всегда был теплым. От него никогда не веяло холодом, как от его подарка, наоборот, он всегда мог согреть даже легким прикосновением. И сейчас он так крепко обнимал глупого и упрямого брата, что трясся от сильного холода, укрыв их теплым одеялом.       Больше ребята никогда не заводили тему про необычную бабочку. И не потому, что Дилюк не хотел обсуждать удивительные способности брата, наоборот, он бы хотел больше об этом узнать, только вот Кэйа сам обо всем забыл. Он лишь отшучивался и говорил, что все это приснилось, ведь простые люди не обладают такими способностями, но каждый раз смотря на столь удивительный и поразительный подарок, Дилюк убеждался, что взрослые знают куда больше, чем говорят. Они заставляют Кэйю обо всем забыть, но не понимал, почему. И как бы ему ни хотелось все обсудить с отцом, он боялся сказать правду, боялся рассказать, что все знает. Он был всего лишь несмышленым ребенком, которому оставалось только молча за всем наблюдать, а иногда подыгрывать, когда Кэйа вновь приходил открыть удивительный секрет своему брату, забывая, что он делал это уже много раз.