Трагикомедия нашей жизни

      Казалось, после примирения Кэйи и Альбедо, для первого все должно было наладится и идти своим чередом, но увольнение ценных сотрудников оставило тяжелый осадок на сердце. С одной стороны, Олберич был счастлив, что их отношения с Альбедо наладились, но с другой стороны, возникло очень много проблем. Чувства чувствами, а подозрение, что Альбедо замешан в деле о наркотике, не исчезло, а даже получило больше подтверждений. И это разрывало Кэйю на части. Вскоре ему предстояло столкнуться с долгом агента и чувствами к любимому человеку лицом к лицу.       Кэйа очень много размышлял о наркотике, о том, кто такой «Маска», о его связи с Альбедо, а главное, зачем все это было нужно. Какова была цель той организации, что стояла за всем? Олберич думал об этом даже в ночь после примирения. Он смотрел на сладко спящего Альбедо, а сердце обливалось кровью, вспоминая его синяки. И пусть Кэйа был уверен в том, что его любимый человек был связан с «Глазом Бога», он не собирался давать его в обиду. Парень крепко прижал юношу к себе, заботливо целуя в светлую макушку, а тот лишь уткнулся носом в грудь, продолжая крепко спать.       Совсем не хотелось идти на работу, ведь там предстояло решить вопрос с уволенными подчиненными. Хотя, Кэйа так и не отнес заявления своему директору, поэтому агенты все еще являлись сотрудниками МБР, о чем им, естественно, не было сказано. Но, кажется, кто-то об этом догадывался.       Придя в свой кабинет, помимо уже замененного окна он обнаружил чашку кофе у себя на столе. Это его немного насторожило, ведь кофе с утра ему приносил только Хоффман, за остальными подобное не было замечено. Хоть это было немного подозрительно, но он все же сделал маленький глоток. Тот же кофе, который он пил каждое утро уже на протяжении шести лет. Странно, ведь в отделе не было Хоффмана, его рабочее место было пустым.       «Наверно, рассказал Свену, какой я люблю!» – с ласковой улыбкой подумал Олберич, садясь в свое кресло.       Помяни черта всуе. В дверь кабинета раздался стук, а после на пороге показался Свен.       – Босс, к Вам пришли на собеседование, – отчитался он и протянул две папки с нужными документами по новым работникам.       – Собеседование? – удивился глава, беря папки и делая еще один глоток.       – Вы же сами говорили, что число сотрудников в особо тяжких всегда должно быть одно и то же, а кто-то должен заменить Хоффмана и Лоуренса.       – Так-то оно да, но чтобы так быстро прислали новеньких, – Олберич подозрительно глянул на своего сотрудника, который явно что-то скрывал, ведь те двое официально еще не были уволены. – Пусть зайдут.       Свен поклонился, а после удалился из кабинета. Кэйа тяжело вздохнул, потирая глаза. Вчера он погорячился, выгоняя своих людей, но так было нужно. Он действительно очень переживал за всех. Хоффман слишком преданный и отверженный работе, а Лоуренс еще очень молод, чтобы понимать, как опасно работать в особо тяжких, особенно когда в деле замешаны люди из правительства. А ведь он уже задумывался о его переводе, хотел подыскать какой другой отдел. Может, ему не стоило торопиться, оформил бы всем переводы, а не увольнял.       «Да, нужно было немного подождать, а не выгонять всех, – подумал он про себя, открывая папку с досье о новом сотруднике. – Ладно, посмотрим, кто к нам пришел».       Олберич вопросительно вскинул бровь, видя фотографию, прикрепленную к правому углу документов. В тот же момент в кабинет вошли двое. Глава устремил на новеньких вопросительный взгляд, подпирая голову кулаком.       – В джинсах на собеседование в МБР. Серьезно? – он оценивающе осмотрел молодого агента, а после слегка ухмыльнулся. – А вот второй мне нравится больше. В деловом костюме, сразу будто на работу пришел!       – Фактически, мы ведь не уволены, – важно заявил Хоффман, стоя со скрещенными руками. – Вы ведь так и не отнесли заявления директору, и пока они у Вас, мы все еще являемся агентами особо тяжких.       – Даже интересно, откуда у Вас такая информация?!       – Я ведь говорил, в особо тяжких работают далеко не дураки, – ответил Лоуренс, все еще дуясь за вчерашнее представление со стороны его босса.       – Что же тогда в джинсах явился, если у нас жесткий дресс-код?! – Олберич очень пытался не показывать свою радость, но веселый тон выдавал его с лихвой.       – Ну… – молодой агент замялся, виновато почесывая затылок. – Я вчера так разозлился на Вас, что впервые решил попробовать эмоции заглушить алкоголем, ну и… В общем, я испортил брюки, но за новым костюмом пойду уже сегодня.       Лоуренс выглядел таким виноватым, словно нашкодивший ребенок, что оправдывался перед грозным родителем. Так забавно, что Олберич невольно усмехнулся. А ребята действительно оказались куда умнее, чем он предполагал, да и смелее.       – Глушить эмоции алкоголем не лучшее качество агента. Вам так не кажется, мистер Лоуренс?! – с ехидной ухмылкой спросил Кэйа, закрывая папку и откладывая ее в сторону.       – Кто бы говорил, – тихонько буркнул паренек, скрестив руки.       – Что ты там сказал?!       – Ничего, сэр, – Лоуренс тут же выпрямился по стойке смирно. – Вы абсолютно правы.       Олберич не сдержался и уже открыто засмеялся. Все же он действительно был рад, что его люди остались с ним добровольно. Никто их не заставлял, это было их желание. Таких преданных и верных работников очень трудно найти, но ему повезло.       «Все же меня окружают хорошие ребята!»       В итоге оба агента остались на своей должности, а заявления на увольнение Кэйа порвал прямо при них. Лоуренса за новым костюмом отправили сразу же, все же дресс-код нельзя было нарушать, даже Олберич ходил в костюме, пусть и собственного дизайна. Это единственное, к чему он относился довольно строго.       Жизнь потихоньку возвращалась в прежнее русло. Джинн и Лиза стали чаще появляться на людях вместе. В отделе особо тяжких словно никого не увольняли. Кэйа и Альбедо по привычке делали вид, что просто коллеги, хотя уже весь штаб знал про их отношения. Все же слухи распространялись быстро, и это тоже оставалось неизменным.       Вечером, когда юноша вернулся с салона, он приготовил ужин, чтобы на следующий день Кли было, что есть после школы. Это тоже являлось самым обыденным для него делом, за исключением одной маленькой детали. Теперь во время готовки один наглый жилец все норовился что-нибудь свистнуть, при этом постоянно смеясь и целуя повара. Даже не верилось, что они с Кэйей помирились, и теперь он был рядом, что невольно вызывало добрую улыбку.       − Я слышал, ты оставил своих ребят, − невзначай проговорил Альбедо, пропуская сквозь пальцы длинные темные волосы.       − Они сегодня на работу пришли, будто их никто не увольнял! – с доброй улыбкой произнес Кэйа, лежа на коленях белокурого. – Еще так все обставили, будто на собеседование пришли! Я даже не сдержался и открыто засмеялся!       − Они хорошие работники, тебе с ними повезло, − ласково пролепетал Альбедо, убирая челку с правого глаза. – Кэйа.       − М? – парень вопросительно посмотрел на юношу, что с интересом рассматривал его повязку.       − Почему ты не хотел рассказывать о своем прошлом?       − Ну, справедливости ради, ты тоже не особо горишь желанием рассказывать о себе! – парень усмехнулся и прикрыл глаза, наслаждаясь своеобразным расчесыванием. – Но, если серьезно, я не особо помнил прошлое, вот только сейчас память начала потихоньку возвращаться.       − А что на счет твоей повязки?       − А что с ней? – Кэйа аж глаза открыл.       − Ты обещал показать, что под ней. Помнишь?       – Ммм, – задумчиво протянул он, старательно напрягая извилины. – Что-то припоминаю наш разговор в душе, но я обещал, что когда-нибудь покажу!       – И это когда-нибудь настало. Покажи.       – Альби…       – Почему ты не хочешь показать? – паренек выглядел слишком настойчиво, будто главной целью в его жизни было увидеть то, что скрывалось под повязкой.       – Да потому что это не то, что стоит показывать, – слегка раздраженно ответил Олберич, вставая с колен Альбедо и садясь к нему спиной. – У меня нет глаза, понимаешь? Ни просто там ослеп, нет, его просто нет, пусто. Это неприятное зрелище.       Вероятно, была задета больная тема, раз тон парня так сильно изменился. Отсутствие глаза в глазнице действительно кому-то могло казаться неприятным, а кого-то и вовсе напугать, но только не Альбедо. Он переполз по кровати, располагаясь перед любимым. Его ладони заботливо огладили щеки, заставляя обратить внимание на юношу.       – Покажи мне, – со всей нежностью проговорил он, смотря таким просящим взглядом, что Кэйа просто не смог отказать.       Тяжело вздохнув, парень все же снял повязку, но глаза открывать не торопился. Кто знает, о чем он думал в тот момент. Может, не хотел пугать Альбедо своим видом, может, думал, что это его оттолкнет, а ,может, и вовсе стыдился потери глаза. На веке, как напоминание о страшных событиях, остался вертикальный шрам, что даже придавал некий шарм. Он не был уродлив, как бывало у многих. Врачи в то время хорошо постарались, чтобы веки срослись как надо. Но их усилия не могли исправить все.       Сделав пару глубоких вдохов, Кэйа медленно распахнул веки. В правой глазнице действительно ничего не было. Пусто, как он и говорил. Необычное зрелище. Люди привыкли за веками видеть глаза, но когда за ними они видели лишь розовую слизистую, становилось как-то не по себе. Но Альбедо это не отпугнуло, даже наоборот. Он был очень рад, что Кэйа смог открыться ему, показать то, чего стыдился.       – Ты прекрасен! – зачарованно произнес он, не в силах оторвать взгляда.       – Ой, да ладно тебе, – недоверчиво ответил Олберич и, беря юношу за запястья, прикрыл глаза. – Я понимаю, что на это неприятно смотреть, можешь не льстить.       – Я не льщу, – тут же возразил белокурый, а после легонько поцеловал в губы и прислонился лбом ко лбу. – Об одном жалею, что не могу любоваться твоими глазами вечно! У тебя такая необычная форма зрачка, похоже на звезду.       – Ха, да! Тоже это замечал! – парень едва усмехнулся. – Врачи говорили, что это похоже на колобому радужки, и что мне повезло, что она проявилась одна, а не с сочетанием других пороков развития, как заячья губа, например.       – Так это дефект получается?       – Ну, выходит да, – Кэйа пожал плечами.       Альбедо ничего не сказал, лишь усмехнулся, а после легонько чмокнул в закрытое веко, заводя пальчики в густые темные волосы.       – В тебе все прекрасно, даже дефекты! – пояснил он, замечая некое замешательство в глазах парня.       Юноша не лукавил. Он действительно находил Кэйю очень привлекательным не только внешне. С самых первых дней характер этого взбалмошного агента притягивал и вызывал желание узнать его получше. Он не был идеальным, иногда даже раздражал и злил, но все же манил к себе. А его необычная внешность? Невозможно было встретить еще кого-то с такой же смуглой кожей в Мондштадте. Чего стоили его волосы, что в свете солнца переливались синим оттенком. А ведь он никогда не красился. И глаза. Если не считать необычную форму зрачков, их цвет тоже был необычным. Кэйа буквально был уникальным, и даже Альбедо не понимал, как такое возможно. Но ответ оказался куда прозаичнее.              Достаточно большая комната, окутанная льдом. В центре стоял мальчик, окруженный ледяными статуями странных существ. В руке он крепко сжимал ледяной меч. Изо рта выходили клубы пара, тут же превращаясь в кристаллики льда и падая на пол. За толстым стеклом находились двое в белых халатах, вероятно ученые.       – Какова температура? – спросил мужчина постарше, замечая легкий иней на компьютерах.       – В комнате тестирования минус 195 градусов, сэр, – с некой опаской ответил ассистент, глядя на помехи в приборах. – Здесь температура упала до минус двух.       – Интересно! – мужчина восхищенно смотрел на покрытое льдом стекло. – Динамики все еще работают?       – Да. После прошлых экспериментов мы учли все недочеты и утеплили всю электронику в комнате тестирования.       – Мамилий, ты меня слышишь?       – Да, папа! – радостно ответил мальчик, с искренней улыбкой смотря туда, где раньше было стекло, через которое за ним наблюдали.       – Ты большой молодец, я очень тобой доволен. Ты показал хорошие результаты, но нам нужно проверить реакцию еще на один укол.       – Еще один? – расстроенно спросил мальчик, поглаживая свое правое запястье, на котором виднелся чуть ли не кровавый след от оков. – А это обязательно? Ты же сказал, что я и так молодец, что доволен мной.       – Ты хочешь, чтобы я разочаровался в тебе?       Слезы мгновенно замерзали на сильном морозе, падая с глаз маленькими кристалликами. Мальчик боялся, он не хотел, но не мог возразить. Он всегда желал угодить отцу, даже не догадываясь, что был для него лишь инструментом для достижения цели.       – Мамилий.       – Да, папа, – раздался обреченный детский голос. – Если ты считаешь нужным, я готов.       Двери нагрелись достаточно быстро, видимо уже были не первые опыты, из-за которых все помещение покрывалось льдом. Внутрь вошли люди в специальных костюмах. Мальчик никогда не видел их лиц, только тех людей, которых он называл «мамой» и «папой» и их ассистентов. Все боялись его, и он не понимал, почему. Он всегда старался делать все, что ему скажут, старался угодить родителям, но все равно постоянно находился под прицелом странных и необычных оружий.       Мальчика отвели в специальную комнату, где в окружении приборов стояло кресло. Это место он больше всего не любил. От одного этого места запястья и щиколотки начинали невыносимо болеть. Он не торопился идти к креслу, даже несмотря на то, что его подталкивали в спину страшные люди в костюмах. Но стоило заметить взгляд отца, как мальчик покорно подчинялся всему, лишь бы услышать «я горжусь тобой».       Он был совсем малютка, еще кроха, но ему уже пришлось пережить то, что и врагу не пожелаешь. Было так страшно садиться в кресло. Сердечко колотилось, будто вот-вот выпрыгнет из груди, а когда приковали его руки и ноги, хотелось плакать, но он всеми силами держался, лишь бы его похвалили, лишь бы быть желанным ребенком.       Ассистент сделал укол, вводя в маленькую ручонку странную розовую жидкость. Было немного больно, но вполне терпимо. Мальчик лишь зажмурился, а после облегченно выдохнул. Обычно уколы были куда больнее.       Ассистент тут же подошел к компьютеру, начиная проверять все полученные данные.       – Данный препарат имеет полную совместимость с организмом, – отчитался он мужчине.       – И нет никаких побочных эффектов?       – При данном количестве препарата…       – Увеличить дозу, – скомандовал мужчина, закладывая руки за спину.       – Что? – ассистент изумился. – Но даже эта доза была очень высокой. Если его тело не выдержит…       – Я сказал увеличить дозу, – надменно повторил мужчина, презрительно смотря на своего подчиненного.       – Да, сэр.       Ассистент набрал вещество в шприц и подошел к мальчику, что смотрел молящими глазами, будто говоря «не надо». Он еще ребенок, но все к нему относились как к самой обычной подопытной крысе. Для них он был лишь вещью, материалом для экспериментов, а он был слишком мал, чтобы все понять. Сладкие речи отца затмили разум. Он верил ему, доверял свою жизнь.       Введение второй дозы оказалось с последствиями. От места укола по телу стали расползаться розовые прожилки, а после кожа чернела, и уже появлялись золотые прожилки. Мальчик начал громко кричать и вырываться. Больно, очень больно. Слезы невольно катились по щекам. На руках и ногах ощутилась влага, а по металлическим оковам полились красные струйки.       – Сэр, нужно прекратить, – с опаской вмешался ассистент, замечая, как розовые нити подбирались к глазам, окрашивая глазные яблоки в черный, а радужки горели алыми огнями.       – Нет, не нужно! – восхищенно говорил тот, внимательно следя за всеми метаморфозами ребенка.       – Но, сэр, уровень препарата в его крови превышает допустимую норму. Порча уже захватила более 50% его тела…       – Это всего лишь половина, – презрительно ответил мужчина, кивая головой людям с оружием, мол, чтобы они были наготове.       – Уже 60, – озадаченно твердил ассистент, глядя в монитор. – Никто еще не возвращался из этого состояния. Сэр, я настоятельно рекомендую прекратить…       – Заткнись и просто смотри!       Мужчина просто упивался зрелищем. Ребенок кричал и плакал, звал на помощь, просил остановиться. Ему было очень больно. Тело буквально ломало и выворачивало. Тьма окутывала его, делая кожу черной. Еще никто не пережил подобное, и стоило бы остановиться, но мужчина был уверен в успехе, он верил, что эксперимент закончится удачей.       Последняя частичка чистой кожи окрасилась тьмой, и мальчик затих. Он замер в том же положении, в каком и находился, не двигаясь и не дыша. Глаза сверкнули алым, и в тот же миг вся чернота сошла, а после и радужки приняли обычный цвет. Мальчик глубоко вздохнул и обессиленно упал.       – Получилось, – изумленно произнес ассистент. – Организм полностью поборол порчу…       – Нет, мой друг! – перебил мужчина, восхищенно смотря на результаты. – Это была не порча! Нам удалось создать настоящий Глаз Бога! И мы нашли того, кто сможет пользоваться его силой! – на лице сияла безумная улыбка, а сам он подошел к мальчику, внимательно осматривая его. – Нам нужно провести еще тесты…       Раздался выстрел прямо в монитор компьютера. Все в помещении тут же обернулись. Люди в костюмах направили оружие на нарушителя, но заметив того, кто так нагло ворвался и прервал эксперимент, даже растерялись, не зная, что делать.       – Ты? – мужчина стоял в полном изумлении.       – Отошел от него. ЖИВО, – скомандовала женщина, держа его на прицеле.       – Ты с ума сошла?       Вновь раздался выстрел. Пуля пролетела мимо головы мужчины, а сам он даже не дрогнул.       – Я не буду повторять. Если ты не отойдешь, следующий раз я не промахнусь.       Казалось бы, ситуация очень напряженная. Открыто угрожали, направив пистолет, но все, что сделал мужчина, лишь громко засмеялся. Его словно охватило безумие, будто ему было все равно, что с ним произойдет, или же наоборот, он знал, что она не сможет его убить. Но, казалось, женщина слишком хорошо его знала, поэтому начала медленно приближаться к мальчику.       – Если ты сейчас же опустишь пистолет, я прощу тебя! – снисходительно произнес он, кивая людям с оружием, и те тут же взяли ее на прицел. – Все же мы вместе создали это совершенство! Только посмотри, его тело полностью приняло Глаз Бога! Теперь мы сможем…       – Да ты больной ублюдок, – огрызнулась она, подходя к креслу и нажимая на кнопку, что тут же убрала оковы мальчика, что очень не понравилось мужчине. – И как я раньше не понимала. Тебе плевать на жизни людей, они никогда тебя не интересовали. Ты все это делал, чтобы получить господство.       – Да, и ты мне помогала в этом! – он самодовольно улыбнулся. – А теперь, будь любезна, опусти пистолет и верни мне мою собственность. Он принадлежит мне.       – Он не твоя собственность, он мой сын, – женщина заслонила собой мальчика. – И мы уходим.       – Твой сын?! – мужчина не сдержался и громко засмеялся. – Ты всего лишь инкубатор для него! Сама ведь согласилась выносить, но я, – он указал на себя, гордо стоя перед ней, словно являлся самим Богом, – я создал его, и он принадлежит мне. И я повторю последний раз, опусти пистолет, и я прощу тебя, а иначе они убьют тебя, – он кивнул на людей с оружием.       – Нет, пожалуйста, – вмешался мальчик, совсем не понимая, что происходит.       – Тише, не бойся! – женщина с ласковой улыбкой огладила темные волосики на макушке, а после вытерла маленькую щечку от соленых дорожек. – Все будет хорошо!       – Верно, все будет хорошо, если ты будешь послушной, – произнес мужчина, уже начиная злиться, о чем говорила его вздутая вена на лбу.       – Знаешь, а я ведь успею нажать на курок, – женщина ни капли не боялась. Она смело стояла, глядя в лицо опасности, защищая самое дорогое для нее. – На твоем месте я бы задумалась, моя жизнь или твоя. Неужели ты готов умереть, когда добился таких результатов? Разве тебе составит труда повторить свой эксперимент?       – Да, ты права, для меня это будет раз плюнуть, ведь все результаты исследований записаны! Однако, – мужчина выдержал очень долгую паузу, медленно подходя к женщине, – я не хочу этого. Мне проще забрать то, что принадлежит мне!       Мужчина резко выхватил пистолет из женских рук и только замахнулся для удара, дабы наказать непокорную, но резко остановился, не в силах пошевелиться. Он тут же скомандовал, чтобы охрана стреляла, но и они лишь корчились от боли. В дверях стоял человек в белом со множеством черных ремней. Средней длинны светлые волосы, лазурные глаза с необычной формой зрачка, похожей на четырехконечную звезду. Он держал вытянутой руку, будто по его воле никто не мог шевелиться.       – Дайнслейф, – злобно прорычал мужчина. – Ты решил меня предать?       – При всем моем уважении, сэр, но я слушаю только Вашу жену, – спокойно произнес тот, переводя взгляд на женщину, что облегченно улыбалась, ведь теперь она была в безопасности. – Как Вы и просили, я уничтожил все результаты.       – ТЫ СДЕЛАЛ ЧТО? – ноздри мужчины расширялись от злости с каждым вдохом.       – Осталось еще уничтожить данные с этого компьютера, – проговорила женщина и подобрала пистолет, а после выстрелила пару раз в несчастную технику, от чего та заискрилась и задымилась.       – Что ты творишь? – мужчина был в полном изумлении, впрочем, как и все. – Ты хоть понимаешь, сколько лет нам понадобилось, чтобы создать Глаз Бога и его носителя? Ты уничтожила все. Всю нашу работу…       – И сделала бы это еще раз, если понадобилось, – она резко перебила мужа, последний раз смотря в его глаза и крепко беря мальчика за руку. – Ты просто псих. Из-за твоих результатов погибнут невинные люди…       – Я спасаю этих невинных людей, – возразил он, все еще пытаясь переубедить жену. – Эта болезнь… Ее невозможно излечить, тебе ли не знать? Но мы можем создать новое поколение людей, что сможет бороться с ней. Мы будем творцами мира, мы будем Богами…       – Мой тебе совет, – она все так же была невозмутима, как и когда на нее было направлено оружие, – поумерь свои амбиции. Ты не Бог, и никогда им не будешь.       После женщина взяла мальчика и ушла вместе со своим спасителем. Ребенок плохо знал этого странного человека, лишь изредка видел, как он разговаривал с его мамой. Кем он был, и почему их глаза были так похожи, он не знал. Мальчик вообще мало что знал. Все, что видел, лишь стены лаборатории. Он даже никогда не был за ее пределами. Но все бывает впервые.       Троица успешно бежала, но ее ждала засада прямо на парковке. Дайнслейф только и успел заслонить собой женщину и ребенка. Его белый костюм окрасился алым, а со рта скатилась красная капля. Он прикрыл собой, даже не задумываясь. Защитил две хрупкие жизни, взамен своей. Хоть его раны быстро затягивались, он чувствовал боль, но это было самое малое, что он мог сделать для той, кто показала ему настоящую жизнь.       – Дайн, – взволнованно проговорила женщина, когда обстрел прекратился. – Ты жив?       – Да, все еще жив! – он усмехнулся, а после пару раз кашлянул кровью, все же раны были серьезные, но несмертельные для него. – Я их задержу, а вы уходите.       – Постой, мы же договаривались…       – Времени мало, – светловолосый перебил ее, с добротой глядя в заботливые глаза. – Мои грехи невозможно искупить. Я убил слишком много невинных, и, если я могу спасти хотя бы вас, то не упущу эту возможность, – он перевел взгляд на мальчика и взъерошил его короткие темные волосики на макушке. – Всегда защищай… – ребенок не расслышал, что сказал таинственный для него человек.       Дайнслейф провел рукой перед лицом, на котором в тот же миг образовалась двуликая маска…       Кэйа проснулся в поту. Его руки колотились, как после сильного похмелья. Его еще никогда так не трясло от кошмаров. Он едва мог восстановить дыхание. Парень мельком глянул на Альбедо, что сладко сопел на другой половине кровати. Не желая будить любимого, Олберич тихонько вышел из комнаты и направился на кухню в целях привести себя нормальное состояние.       «Сон? – подумал он, глядя на трясущиеся руки. – Но все казалось таким реальным, будто… Будто это воспоминания».       И тут в голове всплыли картинки из прошлого, когда он только вошел в семью Рагнвиндров. На его запястьях тогда были красные следы. Выходит, все, что ему приснилось, не было сном? Он начал постепенно вспоминать? Тогда кто он? Или что? О чем говорил тот мужчина? Что значит его создали? И почему тот человек в маске защитил его?       «Дайнслейф», – крутилось его имя в голове.       – Кэйа? – из раздумий вывел внезапный голос юноши. Олберич обернулся, замечая растерянного Альбедо, что стоял в одном белье. – Ты чего тут сидишь?       – Я тебя разбудил?       – Да тебя трясет, – белокурый проигнорировал вопрос и подошел ближе, беря того за руки. – Что-то случилось? Почему ты здесь сидишь один в темноте? – взволнованно спросил он, а сам не на шутку начал переживать.       – Нет, все хорошо! – Кэйа ласково улыбнулся, ведь на душе было так приятно, что за него переживали и так заботились о нем. – Просто приснился кошмар.       – Тебе опять начали сниться кошмары? – Альбедо сел на стул рядом, всем своим видом показывая, что не оставит его одного со своими проблемами.       – Сам не ожидал! – честно признался Олберич, ведь за все время, пока он был у юноши, ему ни разу не снились дурные сны. – Да, видимо, из-за всех переживаний негативные эмоции накопились, вот и приснился кошмар!       – Кэйа, – раздалось достаточно серьезным тоном. – Я же вижу, ты что-то скрываешь. Поделись со мной.       Парень тяжело вздохнул. Он не знал, как лучше поведать про свой сон, который являлся забытыми воспоминаниями. Да и кто в такое мог поверить? Все было слишком безумным. Эксперименты на людях, новое поколение людей, какие-то творцы мира. Тот мужчина действительно был каким-то высокомерным психом с большими амбициями. И он был его отцом. Как о таком можно было вообще признаться? И тот человек в маске. Выходит, Кэйа был сам замешан в создании «Глаза Бога», только он был испытуемым. Все началось давно, еще даже до его рождения, а эти психи до сих пор продолжали добиваться своей цели.       «И во что же я вляпался?» – подумал он, потирая кончиками пальцев в уголках глаз.       – Я начал понемногу все вспоминать, но пока только смутно и отрывками. И, кажется, я знаю «Маску».       Услышав это, Альбедо затаил дыхание. Казалось, он даже немного начал нервничать, что было замечено бдительным взором агента, но Олберич никак не отреагировал. О связи юноши и «Маски» Кэйа догадывался, нужно было только получить подтверждение этой теории.       – Альбедо, все нормально?       – А, да, просто немного задумался, – ответил паренек, крепко держа ладони любимого, будто боялся, что он очередной раз сбежит. – Ты сказал, что знаешь «Маску». Но откуда? Как ты узнал?       – Я не уверен, ведь мне это просто приснилось, но все было похоже на воспоминания, поэтому могу ошибаться. Но его светлые волосы…       И вновь Альбедо немного дернулся, что говорило о его нервозности, даже его дыхание участилось. Определенно, он что-то скрывал, он знал «Маску». Только вот юноша достаточно быстро успокоился, вероятно до него дошла одна маленькая деталька, которая не подходила данному пазлу.       – Говоришь, ты это вспомнил?       – Можно и так сказать, – Кэйа пожал плечами.       – То есть, ты его видел без маски? Когда?       – Еще до того, как переехал в Монд.       – Но ты был еще маленьким, – Альбедо непонимающе хлопал своими пышным светлыми ресничками, незаметно для себя, приближаясь к парню.       – Поэтому и говорю, что не уверен. Это может быть и просто сон на нервной почве из-за расследования, – Олберич подозрительно косился на юношу, не понимая его странного поведения. – Просто я никогда раньше не слышал имя Дайнслейф. Такое придумать было бы сложно.       – Дайнслейф, – переспросил юноша. – «Маску» звали Дайнслейф?       – Так мой отец назвал его, – пояснил Кэйа, пытаясь внимательно прочитать все эмоции на лице Альбедо. – И он… Я правда не знаю, что он такое, но… – парень запнулся, слыша в голове автоматную очередь и испытывая тот страх, который охватил его в тот момент. – Мой отец что-то говорил про создание нового поколения людей, про какую-то болезнь, какого-то носителя. Я не удивлюсь, если этот псих создал «Маску». Люди не обладают такой силой, какой обладал он. Он мог заставить людей задыхаться. Это… Это ведь невозможно. Да это бред какой-то, правда?! Наверно, мне просто приснилось! Ну не может же все это быть правдой, не может…       Кэйа уже и сам не понимал, где правда, а где его фантазия. Страх накрыл его новой волной. Руки вновь начали сильно трястись от осознания своей беспомощности. Впервые ему действительно было страшно. Он наконец понял, как оказалось опасно это дело. Что все те встречи с «Маской» действительно могли закончиться для него плачевно, если бы тот того захотел. Да кто вообще такой «Маска», если его боялся даже сам Барбатос?       Альбедо ничего не сказал, лишь молча сел на колени парня и обнял его, крепко прижимая к себе. Сердце болело от осознания, во что ввязался его любимый. Не просто так он просил отказаться от дела, не по своей прихоти просил все бросить. Ему тоже было страшно, но не за себя, а за Кэйю, ведь он упертый баран, который не отступит от своего, и будет идти до самого конца.       – А знаешь, что хуже всего? – тихо спросил парень, утыкаясь носом в теплое плечо юноши. – Ради Розарии я ведь был готов пойти на сделку с ним. Я готов был молчать.       – О чем ты?       – Я хотел ему предложить договориться. Я готов был выполнять все его условия, готов был молчать о том, кто он на самом деле. Я собирался стать его марионеткой, лишь бы он не трогал Розарию, но просто не успел, – руки крепко прижимали юношу, а сам он готов был заплакать, вновь вспоминая, как девушка медленно умирала у него на руках. – Я даже не знал, согласится он или нет, но мне было плевать, главное спасти ее. И это ведь ненормально, что агент думает о сговоре с преступником…       – Нет, Кэйа, – резко перебил Альбедо, мягко поглаживая по волосам, – это нормально. Ты просто хотел защитить дорогого тебе человека, и для этого готов был пойти на все. Я бы на твоем месте поступил бы так же. Я бы тоже все отдал, лишь бы спасти тебя или Кли. Вы для меня весь мир.       Они продолжали так сидеть еще очень долго, каждый думая о своем. И совсем неважно, что с утра нужно было собираться на работу, в жизни были вещи, куда более ценнее, чем сон. Они были нужны друг другу. Кэйе как никогда требовалась поддержка, и теперь Альбедо это понимал. Теперь он ни за что не оставит его одного со своими проблемами, он будет рядом как можно дольше. Теперь они вместе тонули в омуте, что тянул их двоих на самое дно.