Трагикомедия нашей жизни

      – Ты когда-нибудь задумывался о смерти? – произнесла Розария и потянулась к пачке сигарет, что лежала на прикроватной тумбочке.       – Внезапная тема! – усмехнулся Альберих, окидывая взглядом обнаженное тело подруги.       – И все же.       Девушка обернулась, прикуривая тонкую сигарету, а после сладко затянулась и выдохнула кольца ядовитого дыма. Она откинулась немного назад, демонстрируя всю себя. Розария никогда не стеснялась своего тела, особенно зная, как Кэйа любил смотреть на нее после секса. Между ними были странные отношения. Она любила, а он лишь заботился о ней, но это не мешало им иногда проводить холодные и одинокие ночи вместе. Большего парень не мог дать ей, а она и не жаловалась. Однако порой становилось так тоскливо, что мрачные мысли сами лезли в голову.       – С чего вдруг ты решила заговорить о смерти? – Альберих аккуратно взял девушку за руку с сигаретой и также сделал глубокую затяжку, наслаждаясь горьким дымом в легких.       – Да просто подумалось о будущем. Я много раз могла не вернуться с задания…       – Но всегда возвращалась, – перебил Кэйа и заботливо обнял осиную талию, а после нежно поцеловал мягкое плечико.       – Просто везло, – она тихонько усмехнулась, заводя тонкие пальчики в темные волосы. – Но что, если в один момент удача отвернется? Что, если я не вернусь?       – Не говори глупостей. Ты вернешься. Я ведь всегда жду тебя.       – Как это мило! – вновь раздался тихий смешок. – Но я серьезно. У тебя хотя бы есть Дилюк, что сможет организовать могилку…       – Так ты об этом переживаешь?! – парень не удержался, завалил девушку на кровать и навис над ней. Он вновь сделал затяжку, а после поцеловал ее, ощущая переплетающимися языками горечь едкого дыма. – Больше не будешь заводить эту глупую тему, если я пообещаю тебе устроить грандиозные похороны?!       – Даже так?! – она игриво хихикнула, склоняя голову на бок. – Прямо обещаешь?!       – Ну, так и быть, – он выдохнул максимально обреченно, как только можно было. – Даю слово, что, если однажды ты не вернешься с задания, даже сами боги будут завидовать той процессии, что я устрою!       – Хм, интересно, а во что ты распорядишься, чтобы меня одели?! Я ведь женщина незамужняя, и никогда ею не была. По всем традициям я должна быть в свадебном платье.       – И ты этого хочешь? Хочешь примерить свадебное платье?       – Нет, как раз этого я и не хочу. Но и строгий костюм тоже. Мне он еще на работе надоел, – она бросила усталый взгляд на пиджак, что висел на спинке стула. – Интересно, мне пойдет красный?       – Хм, – Альберих задумчиво приложил палец к губам, – тогда ты будешь самым красивым покойником за всю историю!       Услышав подобное, Розария залилась громким смехом. Кэйа выглядел таким дураком, но таким милым. Он так старался всегда ее радовать, за исключением того, когда отказался встречаться с ней, но от этого их отношения не стали хуже, даже как-то наоборот. Он будто всегда чувствовал вину за отказ, поэтому всеми силами пытался сделать ее счастливой, даже потакая таким глупостям, как разговоры о похоронах.       – Рози, я сделаю все, что ты пожелаешь, только дай мне слово, что ты всегда будешь возвращаться.       Данные слова заставили перестать смеяться и обратить внимание на друга. Столь печальное выражение на его очаровательной мордашке можно было заметить крайне редко. Видимо, он сильно расстроился от поднятой темы, от чего девушка почувствовала себя неловко. Она тут же обняла его за шею, заставляя лечь на себя, а после начала успокаивающе поглаживать по волосам.       – Ты порой так ко мне относишься странно, что не зря люди думают, что мы встречаемся.       – Я отношусь к тебе как к младшей сестре, – недовольно буркнул он, все еще дуясь из-за разговора о смерти.       – И как тебе трахать сестренку?! Нравится?!       – Ну, инцест – дело семейное!       Они оба засмеялись, переставая думать о плохом и просто продолжая наслаждаться друг другом.       «И все же, как бы я выглядела в красном?»              Всей подготовкой к похоронам занимался один Кэйа. Все время он ни с кем не общался и не контактировал, даже снял номер в отеле на несколько дней и взял выходной на работе. Он игнорировал любые звонки, отвечал только по поводу похорон. Близкие друзья даже стали волноваться за него, как бы что с собой не сделал. Все же они с Розарией были очень близки. Кэйа доверял ей как никому другому, а прошлая потеря дорогого для него человека чуть не закончилась плачевно. Но Кэйа отгородился ото всех лишь для того, чтобы спокойно закончить подготовку, а не выслушивать слова поддержки от других, которые бы давили еще сильнее, чем само осознание, что Розарии больше нет.       Сама процессия поистине была красивой, если так вообще можно говорить о похоронах. Розария была прекрасным агентом, одним из лучших, и сотни других агентов Ордо Фавониус провожали ее в последний путь. Быть может у нее было мало людей, которых она могла назвать друзьями, но вот коллег, уважающих ее, было не счесть. Каждый был одет в парадную форму. На девушках белые строгие юбки-карандаш, синие камзолы на четырех серебряных пуговицах и с белым аксельбантом на правом плече, а талию опоясывал белый ремень, на ногах высокие черные сапоги. У мужчин дизайн отличался лишь белыми брюками и чуть удлиненным мундиром. И только один единственный человек выделялся среди всех. Белоснежные строгие брюки, жилетка с классической рубашкой, белый, словно снег фрак с золотой окантовкой и синяя меховая накидка на правом плече, что прекрасно сочеталась с его волосами. Розария всегда хотела увидеть Кэйю в белом, но он лишь отшучивался и говорил, что обязательно когда-нибудь принарядится для нее. И он сдержал слово.       До самой церкви агенты шли организованной колонной, и каждый держал в руках по одной алой розе. На этом настоял Кэйа. Он четко заранее объяснил Джинн, как агенты должны вести себя, а она даже не смела возразить. Само прощание состоялось на улице, просто никто не ожидал такого количества людей. А ведь Розария всегда считала себя одинокой. Если бы она только знала, как много было рядом тех, кто восхищался ею и любил по-своему. Очень многие высказывали о ней то, какая она сильная, как молодые агенты равнялись на нее, как многие считали ее эталоном образцовой службы. Так много теплых и приятных слов, что разрывали сердце на мелкие куски. И когда последним вышел Кэйа, на его лице не дрогнул ни один мускул. Он был спокоен, словно ничего не произошло. Сделав глубокий вдох и ненадолго прикрыв глаза, он начал свою речь.       – Ни для кого не секрет, что Розария была моей самой близкой подругой. Сегодня я услышал много лестных слов в ее сторону о том, насколько же она была сильная и целеустремленная. Без сомнений, именно такой ее видели абсолютно все. Но, – он мельком посмотрел на гроб, в котором лежала она, такая невинная и беззащитная, словно просто спала, – на самом деле она была совсем другой. Испуганной маленькой девочкой, что пришлось надеть маску сильной и уверенной, чтобы выжить в этом безумном и жестоком мире. На самом деле она была слабой и беззащитной, что каждый раз кричала о спасении из этого ада, но ее никто не слышал. Никто… И даже я… – он сглотнул подступивший ком к горлу, что заставлял голос дрожать. – Знаете, она однажды сказала, что хотела бы завести семью, но мы, мужчины, слишком трусливы, раз боимся ее. По правде сказать, я и сам ее иногда побаивался! – он усмехнулся, пытаясь разбавить нагнетенную обстановку для себя. – Но мы и правда трусы, раз боялись узнать ее получше, боялись разглядеть в ней ту милую и прекрасную девушку, которую она так старательно прятала за образом сильной и независимой. Впервые я увидел ее маленькой испуганной девочкой, которую хотелось защитить. И такой Розария останется для меня навсегда.       Кэйа закончил свою речь, а после подошел к гробу. Она будто лежала в белой постели, окруженная сотнями бутонов роз. Она выглядела такой умиротворенной, словно просто сладко спала, погрузившись в глубокий сон. Строгое красное платье на бретелях подчеркивало ее фигуру. Алые губы, серебряные тени на глазах. На шее рану скрывал черный чокер, прекрасно дополняющий ее образ.       – Ты прекрасна, как и всегда! – ласково произнес Альберих и провел по ледяной щеке, а после аккуратно поправил бордовую прядку волос. – Спи спокойно, Рози… – сорвалось с дрожащих губ.       Кэйа взял три цветка и вложил их в руки девушке. Такая спокойная и холодная, словно действительно просто спит. Как же хотелось, чтобы она открыла глаза, увидела смотрящего на нее друга и сказала что-нибудь едкое и угрожающее. Но этого больше никогда не произойдет.       Процессия до места захоронения была не менее впечатляющей. Путь от церкви хоть был не близок, но все равно гроб несли на руках до самой могилы. И это была идея Джинн. Она, как заместитель директора Ордо Фавониус имела право отдать данное распоряжение. Это все, что она могла сделать для Кэйи. Показать, как сильно она сожалеет о его утрате. Пусть они с Розарией почти не общались, но она была безмерно дорога лучшему другу. Его боль, его потеря передались всем близким.       На кладбище еще никогда в жизни не было столько белых цветов, словно снег летом. Даже сами работники ритуальной службы были поражены. Еще никогда они не видели подобных похорон. Казалось, будто хоронят королеву. Неважно, сколько это стоило, все было только для нее.       Рота почетного караула выстроилась в ряд. Они приготовили ружья, и когда гроб начали опускать в землю, раздался первый ружейный салют, затем второй, третий. В тот же миг подул сильный ветер, поднимая в небо белоснежные лепестки. Они кружились в бесконечном вальсе подобно снежинкам. Так красиво, словно сам Бог ветра прощался с ней.       «Видишь, Рози, даже Боги завидуют тебе».       Кладбище постепенно опустошалось, агенты уходили один за одним. Каждый выражал свои соболезнования Кэйе, а он просто молчал. Даже когда Джинн предложила встретиться и поговорить, он ничего не ответил. За все время он не проронил ни единой слезы, хоть его душа разрывалась каждый раз, когда к нему подходили. В такой момент все близкие были рядом, даже Дилюк пришел поддержать брата, хоть они делали вид, что все еще в ссоре. Пришел даже очень необычный человек, которого Альберих точно не ожидал увидеть. Сильный поток ветра заставил обернуться назад, где за деревом робко прятался паренек в знакомой кепке. Не сказав никому ни слова, он быстрым шагом направился к знакомому, что виновато улыбался, видя разозленное лицо Кэйи.       – Венти, зачем ты пришел? Здесь же тьма агентов, включая разведку. Уходи, пока тебя не заметили.       Но вместо тысячи слов его просто обняли, утыкаясь в грудь.       – Прости, – растерянно произнес он, крепко прижимаясь к парню, – я просто хотел поддержать друга, но не знаю, как это сделать. Я знаю, как сильно ты дорожил ею.       Кэйа медленно обнял друга, заботливо прижимая к себе. Даже рискуя своей свободой, маленький беглец все равно пришел выразить свои соболезнования. Все были рядом в столь трудный час, но только не он. Альбедо так ни разу не позвонил за все время. Кэйа думал, что он хотя бы придет на похороны, но нет. Даже Кли звонила просто поболтать и узнать, как поживает ее рыцарь, и она была единственной, кому Альберих ответил, а Альбедо даже не дал о себе знать. Мы всегда хотим, чтобы в трудный час самые близкие были рядом и поддержали, но что делать, если близкие оставили ни с чем?       «Выходит, не так уж мы были и близки».       – Спасибо, что пришел, я очень ценю это, но тебе правда нужно идти, – отринув от паренька, проговорил Альберих, натягивая кепку Венти на лицо. – Мы обязательно еще увидимся, а пока тебе следует быть осторожнее. Хоть Розарии больше нет, но они не перестанут охотиться за тобой.       – Не переживай! – беглец ласково улыбнулся, отходя от друга и закладывая руки за спину. – Я же сказал, никто не поймает меня кроме тебя! И ты это… Береги себя, ладно? Помни, что ты нужен людям. Ты нужен мне, Кэйа, – его щеки немного покраснели от таких слов, ведь звучало немного двусмысленно.       – Конечно, кто еще будет оплачивать твои счета?! – парень тихонько засмеялся и потрепал голову маленького нахлебника. – А теперь беги.       – Я буду ждать тебя у Дилюка в баре. Ты приходи, ладно?       Венти будто что-то знал, а может помнил с прошлой жизни случай, когда мир Кэйи перевернулся с ног на голову. Хоть и не хотелось его оставлять, но Альберих был прав. На кладбище слишком много агентов, не стоило так сильно рисковать, поэтому паренек убежал так же незаметно, как и пришел.       Вскоре у могилы никого не осталось, только Кэйа. Он продолжал просто молча стоять, будто чего-то ждал. Он смотрел на ее фотографию, о которой она даже не подозревала. Когда-то парень сделал фото в тайне от нее и даже не сказал об этом, просто забыл. Самое обычное случайное фото, но удачно подловленный момент с ее очаровательной и ласковой улыбкой. Если бы она узнала о нем, заставила бы в тот же час удалить, и в какой-то момент Кэйа даже был рад, что забыл о фотографии.       После похорон жизнь вернулась в обычное русло. Люди умирают каждый день, это неизбежно, и как однажды сказала Розария, мы должны продолжать жить с этой мыслью, но только Кэйа не мог так просто все принять. Каждый день он ходил на обед, заказывал ее любимый кофе и десерт, садился за их излюбленный столик у окна, ставил еду возле пустого места и просто так сидел целый час, ни с кем не разговаривая. Он будто ждал, что она придет, скажет спасибо за то, что он позаботился о ней, съест блинчики, запьет кофе, они поругаются за последнюю клубнику, а после пойдут работать. Но каждый конец обеда заканчивался одинаково – она не приходила, и он просто уходил.       И вот в очередной раз парень пришел на обед, вновь заказал привычную еду для Розарии и сел за столик, устремляя взгляд в окно. Ничего не менялось. Все тот же мрачный вид из серых высоток, дороги с бесконечным потоком машин, люди, снующие туда-сюда. Но все было каким-то тусклым. Без нее мир лишился своих бывалых красок.       Внезапно, в столовую вошла одна особа в сопровождении ее людей. Эола. Многие относились к ней предвзято, ведь была выходцем из семьи Лоуренс – печально известной во всем Мондштадте. Однако Ордо Фавониус всегда был готов дать шанс тем, кто хотел исправиться, и Эола была одной из таких людей. Хоть ее семья считалась преступниками, она была ни в чем не виновата. И как бы люди не чурались ее, но все же уважали за ее достижения. За короткий срок службы она смогла показать себя и стать главой внутренней разведки. Когда-то Розария даже сказала, что восхищается ею и с радостью служит под ее началом.       – Эола? – удивленно спросил Альберих, завидев девушку подле себя. – Что-то произошло?       Она ничего не ответила, лишь поставила на стол бутылку дорогого алкоголя и два стакана, любезно переданных ее людьми. Она налила опьяняющую жидкость до самых краев, а после протянула выпивку агенту.       – За Розарию, – сухо проговорила она, а после одним глотком опустошила стеклянный сосуд.       – За Розарию, – повторил Кэйа и с небольшим удивлением выпил за старую подругу.       – Особо тяжкие могут рассчитывать на помощь разведки, – коротко произнесла девушка, а после ушла, оставляя агента одного.       Как всегда, немногословна, но ее поступок говорил о многом. Даже Эола поняла, что одна не справится с поимкой убийцы ее агента, ей нужна была помощь, как и Кэйе. И благодаря ей парень наконец принял этот факт. Один он ничего не сможет, но риск был слишком велик. Если кто-то еще узнает тайну «Маски», его могла постигнуть та же участь, что и Розарию. Да и вероятность попасть на врага в своих рядах все еще была велика.       Альберих с головой погрузился в работу, пытаясь найти хоть какие-то зацепки по делу «Глаза Бога». Он решил во что бы то ни стало найти того, кто скрывается под маской и придать правосудию. «Маска» посягнулся на самое дорогое, и за это Кэйа никогда его не простит, кто бы ни был тот человек, он будет наказан. Безумный режим работы вновь накрыл его с головой. Он опять буквально ночевал в кабинете, не возвращался по несколько дней домой, даже забыл записать Рэйзора в школу, благо с этим хоть Джинн подсуетилась и лично оформила все бумаги за друга.       Отношения между Кэйей и Альбедо стали слишком натянутыми. Химик начал звонить и писать сразу после похорон, но все его попытки были проигнорированы. Альберих решил немного разобраться в себе и том, к чему вели их отношения. Все же не зря есть фраза «друг познается в беде», а во время брачной церемонии говорят «и в горе, и в радости». Когда ему нужна была поддержка, тот единственный, от кого он хотел ее получить, не оказался рядом. И может он по-детски обиделся на Альбедо, но разговаривать с ним пока не особо хотелось. А еще Варка немного разозлил. Он даже не соизволил явиться на похороны своей подопечной. Конечно, Кэйа понимал, что Варка очередной раз отсутствовал в стране, но ради Розарии, ради той, которой он подарил новую жизнь, той, кто его безмерно уважала, он мог бы найти время и приехать.       Время шло, а гнев в груди рос с каждым днем. Альберих очень злился из-за тупика в расследовании. Он так и не мог найти что-то новое, как бы ни старался. Он стал жутко раздражительным, злился по пустякам, даже иногда повышал голос на своих подчиненных без причины, чего никогда не было. В его списке подозреваемых все так же оставалось только одно имя, но сейчас был не самый лучший момент, чтобы выяснять, действительно ли Альбедо связан с наркотиком. Пока не было никаких доказательств, лишь догадки, и, если Альберих спросит о причастности к «Глазу Бога» в лоб, это могло бы спугнуть химика, даже если он действительно замешан в создании. Нужны веские доказательства и улики.       Как же не хватало Розарии. Кэйа никогда не думал, что будет так сильно зависеть от кого-то. Ее уход очень сильно ударил по эмоциональному состоянию. Теперь даже не было с кем поговорить и поделиться самым сокровенным, кто мог выслушать и подсказать, дать совет не только в работе, но и в отношениях. Альберих запутался. Он так сильно тонул в этом аду, и не было никого, кто мог бы протянуть ему руку. И все стало только хуже, когда Альбедо решил лично все обсудить во время обеда.       – Мы можем поговорить? – спросил химик, мельком замечая тарелку с едой у пустого места.       – Чего тебе? – довольно холодно проговорил агент, переводя взгляд на светловолосого.       – Почему ты меня игнорируешь?       – Разве? Не замечал этого.       – Ты не отвечаешь на мои сообщения, только если они не касаются работы, игнорируешь звонки, когда я пытаюсь заговорить с тобой, ты просто уходишь.       – И что? – Альберих выглядел очень отстраненным, каким ранее химик его никогда не видел.       – Что значит «и что»? – Альбедо опешил от такого вопроса. – Может ты объяснишь свое поведение? Что уже произошло?       – Ничего, просто мне надо немного подумать по поводу наших отношений, вот и все, – без особого интереса ответил агент и встал со стула, собираясь уйти, ведь вовсе не хотел продолжать этот бессмысленный разговор.       – Значит, ты хочешь расстаться? – очень громко спросил химик, от чего в столовой нависла гробовая тишина, а все любопытные взгляды были направлены на парочку. – Ты меня бросаешь?       «Идиот. Теперь же все знают, что мы встречаемся», – мелькнуло в голове, а сам Кэйа обернулся, глядя на невозмутимого юношу.       – Я же сказал, что мне просто надо подумать.       – О чем? Что я сделал, что ты начал меня игнорировать?       – Что ты сделал? Ты серьезно не понимаешь? – и вот тут Альбериха понесло. – Когда Розария умерла, я ждал, что ты будешь рядом, ждал твоей поддержки. Даже Кли звонила узнать, как я, но не ты. Все знакомые высказали соболезнования, но не ты. Ты не пришел на похороны поддержать меня, тебя не было рядом. И когда все закончилось, ты сделал вид, что ничего не произошло. Ты правда не понимаешь, что она была дорога мне? Что мне плохо без нее?       – А может тебе плохо без нее потому, что спал с ней?       Ох, зря Альбедо сказал это. Второй раз за все время в столовой была гробовая тишина, а все присутствующие с интересом наблюдали за главами. Казалось, Кэйа готов был взорваться от злости. Его лицо очень покраснело, а он с силой сжимал кулаки.       – То есть такого ты мнения? – грубо прорычал агент, еле сдерживаясь, чтобы не нагрубить. – Что я просто тоскую по потрахушкам? И ты даже не рассматриваешь вариант, что она была для меня близким человеком?       Юноша осознал, что сказал, но было уже поздно. Глаза, что он так любил, горели злобой и ненавистью. Альбериха очень сильно задели эти слова. Если его любимый человек отказывался поддержать только из-за ревности, то у них разные дороги. Парень подошел впритык к химику, пронзительно смотря в его глаза цвета утреннего моря, что все еще вызывали теплые чувства, но гнев их просто душил.       – Кэйа…       – Да, я любил ее, но не так, как ты думаешь, – сердито перебил он. – Да, мы спали с ней, но не поэтому мне плохо. Она была частью моего мира, частью меня. Она помогала мне не только в работе, но и в жизни. Она спасла меня, помогла выбраться из того омута, в котором я тонул. Это она посоветовала сходить в твой салон. Она помогла мне осознать, что я люблю… любил тебя, – исправление острой болью отозвалось в груди химика. – Но… Если ты действительно так считаешь, то, да, мы расстаемся, – парень обернулся, замечая прикованные к ним взгляды. – Что, так интересна моя личная жизнь? – очень громко и грубо спросил он, и все тут же вернулись к своим делам.       После Альберих очень быстро покинул столовую, оставляя Альбедо одного. Юноша даже не успел среагировать и что-то ответить, как в голове вновь зажужжал людской гомон. Зачем он завел этот разговор при других? Может просто хотел дать понять остальным, что они встречаются, что Кэйа принадлежит ему? Только вот ему четко дали понять, что теперь все кончено. Он сглупил, ошибся. Нужно было просто подождать, не давить. Да, он ревновал, очень сильно, ведь все считали, что это с Розарией встречался Кэйа, а не с ним. Но он не понимал боль утраты. Альбедо иначе относился к смерти, и когда-то уже об этом говорил, видимо, разговор забылся. Все люди смертны, все умрут рано или поздно, это невозможно изменить. Он не терял близких, он не понимал, что чувствовал Кэйа, как ему было плохо. Он просто не мешал ему своим присутствием в подготовке похорон. Возможно, они действительно были слишком разными.       Разговор с Альбедо четко засел в голове, и теперь все мысли были только о нем. Мало того, что этот придурок при всех завел тему отношений, так теперь все знали, что они встречались. Джинн за подобное по головке не погладит. Слухи очень быстро распространились по всему штабу, все-таки новость была достаточно громкой. Кто-то осуждал подобные отношения, кому-то было все равно, а кто, как Лоуренс, говорил, что так и знал. Все же в особо тяжких работали достаточно умные ребята, они уже начинали подозревать, что их начальник обзавелся пассией, а самые смышленые делали ставки на Альбедо. Но Кэйа попытался выбросить все лишнее и вовсе не думать о разрыве. Если человек не способен быть рядом тогда, когда в нем больше всего нуждались, то смысл таких отношений? Возможно, этот случай должен был показать истинные чувства друг к другу, только вот химик не собирался сдаваться так просто.       Альберих впервые за долгое время решил вернуться домой. Он уже привык спать на диванчике в своем кабинете, но иногда нужно было хотя бы в душ ходить приличия ради, да и все на него смотрели таким взглядом, что просто хотелось морально отдохнуть. Он специально дождался вечера, когда основной поток работников Ордо Фавониус уедет домой, и на парковке будет пусто, да и не хотелось с кем-то сейчас встречаться, а уж тем более с Альбедо. Только он не учел одну маленькую деталь. Юноша просидел рядом с машиной парня все время. Ему было все равно, сколько ждать, он готов был сидеть хоть всю ночь, лишь бы вновь поговорить. И когда они встретились взглядом, внутри все замерло. Теперь Кэйа делал вид, что перед ним никого нет, смотря с небывалой холодностью. Теперь Альбедо выглядел очень растерянным, даже не зная, что сказать. Все повторилось, как и в их прошлую ссору, за исключением того, что они поменялись местами. Альберих прошел мимо, не говоря ни слова.       – Кэйа, подожди, – растерянно произнес юноша и протянул вслед ему руку, словно хотел дотронуться, но не решился. – Мы можем поговорить?       – А ты не все сказал? – даже диалог был слишком уж похож.       – Я не то хотел сказать.       – Неужели? – от ледяного тона по спине пробежался холодок. – А мне кажется, ты сказал именно то, что хотел, – парень обернулся, скрестив руки на груди. – Я видел твою ревность к Рози, но никогда не думал, что ты так считал про наши с ней отношения.       – Пожалуйста, дай все объяснить…       – А мне не нужны твои объяснения, Альбедо. Мне было достаточно того, что тебя не было рядом, когда ты был нужен мне.       Сердце юноши в тот же миг замерло. Он начал осознавать, на что именно разозлился Кэйа. Его не было рядом в трудный для него момент. Когда парень ото всех отгородился, только его звонка ждали, только его хотели увидеть, а он поступил как последний эгоист, совершенно не замечая истинных чувств. Он был нужен Кэйе, но он оставил его одного со своими проблемами. Действительно любящие люди не поступают так.       – Кэйа, пожалуйста…       – Я не хочу говорить с тобой, – Альберих действительно затаил сильную обиду, погасивший пламя чувств к Альбедо, но в душе все еще теплился маленький огонек, говорящий, что еще не все кончено.       – Но я ведь тогда выслушал тебя, дал шанс объясниться. Неужели я не заслужил шанса все исправить?       Голос химика был таким отчаянным, таким печальным. Он действительно хотел извиниться, хотел все исправить. Он осознал свою ошибку, и теперь винил себя за то, что не смог оказать должную поддержку, не смог быть рядом, когда его ждали.       – Хорошо, – агент тяжело выдохнул, видимо не особо радуясь своему же решению. – Я слушаю тебя.       И как назло Альбедо не знал, что сказать. Ему дали шанс, но словно все слова вылетели из головы в один миг. Да и что вообще можно было сказать в такой момент? Он лишь неуверенно взял себя за руку и отвел виноватый взгляд.       – Ну, я жду, – Альберих был очень недоволен тем, что испытывали его терпение.       – Прости… – тихо сорвалось с губ юноши. – Я был неправ. Я не понимал, как она была дорога тебе. Я ведь просто бездушная кукла, – он усмехнулся, ведь теперь полностью осознавал смысл этой фразы.       – И ты всегда себя будешь оправдывать этим? – как-то грубо спросил Альберих, от чего улыбка в тот же миг сошла с лица, а юноша сжался еще сильнее.       – Нет, просто я действительно многого еще не понимаю, но я правда учусь, я пытаюсь, – светловолосый поднял взгляд полный надежды. – Я правда меняюсь благодаря тебе. Кэйа, только благодаря тебе я понял, что значить жить. Пожалуйста, дай мне еще шанс. Я понял, что ошибся, был неправ.       – И?       – И? – удивленно переспросил химик.       – Что по-твоему я должен сделать? Я все еще зол на тебя. В какой-то степени ты предал меня. Да, может звучит слишком громко, но я надеялся, верил тебе, а ты просто бросил в самый нужный для меня момент. И ты думаешь, что я смогу вновь поверить тебе? Твои слова слишком сладки, но твои действия говорят о тебе больше. Я не хочу вновь довериться, и чтобы меня опять опрокинули в тяжелый для меня момент.       – Этого не будет…       – А где гарантии? – Альберих перешел на повышенные тона, все же обида дала о себе знать. – Ты вообще представляешь, каково было мне? Как я себя сейчас чувствую? – глаза начали краснеть, а голос предательски дрожать от воспоминаний того злополучного дня. – Ее убили на моих глазах. Она умерла у меня на руках. Ты знаешь, каково это видеть, но не иметь возможности помочь? Я чуть вновь не сдался, меня держала только мысль о том, что я когда-то дал ей слово достойно похоронить ее. Только это, понимаешь? – он трясущимися руками сжимал свою руку, специально делая себе больно. – Если бы не это обещание, я бы опять сорвался, потому что рядом не было тебя. Я ждал, что ты хотя бы придешь на похороны, будешь рядом, но когда этого не произошло, а после ты и вовсе начал делать вид, что ничего не случилось, я понял, что тебе просто плевать на меня…       – Это не так…       – Так, Альбедо, так. Если бы тебе было не плевать, ты бы пришел.       – Кэйа, пожалуйста, – юноша сделал пару быстрых шагов по направлению к парню и обнял его, утыкаясь лбом в плечо. – Мне не плевать на тебя, пожалуйста, поверь. Я больше не оставлю тебя, правда. Я буду рядом.       Альберих ничего не ответил. Он хотел верить, но обида все еще говорила в нем. Ладонь юноши скользнула к щеке, нежно оглаживая ее. Белокурый немного привстал на носочки и робко коснулся грубоватых из-за постоянных покусываний губ. Легкие поцелуи медленно спускались к шее, а ладони по-хозяйски заползли на спину, прижимая агента к себе.       – Поехали ко мне, – томно прошептал юноша, намекая, что соскучился по теплу возлюбленного, но его резко схватили за руки и заставили отстраниться.       – Ты ничего не понял, – грубо произнес Альберих, смотря на химика глазами полными разочарования. – Ты правда решил, что мне сейчас нужен секс? А если меня не станет, ты тоже просто трахнешься с кем-то и забудешь про меня? – Кэйа разозлился не на шутку, от чего сильно сжимал чужие запястья, но Альбедо не подавал виду, что ему больно, просто молча слушал, опустив голову. – Ты вообще задумывался, что когда-нибудь и я могу не вернуться? У меня опасная работа, я рискую каждый раз, выезжая на задержание. Меня могут убить. Что ты будешь тогда делать? – но в ответ лишь тишина, что раздражала еще сильнее. – Выходит, тебе и правда плевать, умру я или нет…       – Мы все смертны, – мрачно перебил юноша. – Все мы когда-нибудь умрем, это неизбежно.       – Раз так, значит, нам действительно не по пути, – проговорил Альберих, а после оттолкнул химика от себя.       Агент более не намеревался вести бессмысленный диалог. Уже было сказано достаточно, чтобы расставить все точки над «i». Кэйа хотел поскорее уехать, поэтому сел в машину и надавил на газ, все равно парковка была почти пуста. Злость приглушала чувства обиды, но это лишь сейчас. Вскоре придет осознание, гнев отступит, а на его место придет невыносимая боль. Почему-то казалось, что они с Альбедо хоть и были разными, но прекрасно дополняли друг друга, но выходит, что все это было лишь ошибкой.       Химик просто продолжал стоять и молча смотреть вслед уезжающему автомобилю. В груди образовалась некая пустота, до этого неизвестная. Он никогда не задумывался о том, что Кэйи может не стать. Это ведь нормально, что люди умирают. Час каждого когда-нибудь настанет, но почему же теперь от этой мысли слезы наворачивались на глаза?