Трагикомедия нашей жизни

      Уже прошло три недели с момента похорон Розарии, а Кэйа так и не смог оправиться от потери близкой подруги. После разговора с Альбедо они больше не контактировали, даже по работе Олберич посылал своих подчиненных за результатами анализов различных вскрытий, сам же не ходил к химику. С другой стороны Альбедо не был единственным, от кого отгородился Кэйа. Из-за полного погружения в работу он все откладывал встречи с братом, кормил «завтраками» Венти, ведь обещал с ним поговорить, даже Джинн и Лизе уже несколько раз отказал в посиделках в баре. Его цель была одна – поймать «Маску». Он стал буквально одержим им. Все мысли были только о нем. И эта нездоровая одержимость очень сильно давила на его эмоциональное и физическое состояние. Даже Хоффман несколько раз делал замечание на счет того, что его босс совсем не ест. Кэйа буквально позабыл про еду и сон. В его мире больше ничего не существовало, только он и «Маска».       – Что-то босс совсем расклеился, – подметил Свен, когда его старший коллега очередной раз вышел ни с чем из кабинета.       – А разве не наоборот? – ответила Айлин. – Он как-то очень уж усердно работает. Даже все новые дела расследует быстрее обычного, лишь бы его ничто не отвлекало от наркотика. Даже неловко.       – Чего же?       – А зачем тогда мы, если он один со всем справляется, а нам ничего не позволяет делать?       – Нет, здесь что-то другое, – Хоффман задумчиво сел за свой стол. – Кэйа действительно выглядит очень странным, – он иногда мог позволить себе назвать начальника по имени во время разговора с коллегами. – Возможно, это как-то связано с его прошлым.       – Вот удивляюсь я вам, – вмешался Лоуренс, недовольно оборачиваясь к троице. – Вы двое здесь старше всех, знаете его очень долго, но при этом слепые на оба глаза, – от такого замечания агенты аж поперхнулись, а парень тем временем продолжил. – Разве вы не заметили, как замдиректора и глава технического странно на него косились во время похорон?       – О чем ты? – непонимающе спросил Свен.       – Вы в особо тяжких работаете или где? – блондин недовольно выдохнул, все же не заметить такие очевидные вещи, это нужно очень постараться. – Никогда не задумывались, почему в особо тяжких с его приходом изменились правила? Почему штат увеличился вдвое, почему на все задания ходят только парой или больше, но никогда он не пускает кого-то одного, если только сам не едет. Если немного покопаться в делах особо тяжких, то мы узнаем, что восемь лет назад во время расследования был ранен один агент. Он попал в больницу, но так и не очнулся в итоге. Теперь складываем два плюс два, получаем, что это был напарник босса. Что тогда произошло, и почему они были порознь, неизвестно. Известно только то, что после смерти того агента, босс изменился до неузнаваемости буквально. Помните его старые фото на доске? Он ведь был с короткими волосами, да и одевался, как и все агенты.       – К чему ты клонишь? – Хоффман хоть и понял суть, но все же хотелось услышать теории других.       – Этот человек был очень значимым для босса, возможно, как и Розария. И если тогда смерть друга на него отложила такой отпечаток, то странные взгляды замдиректора ясны. Все же, я не думаю, что с его навыками он просто так получил такое количество шрамов.       – Думаешь, босс специально заваливает себя работой, чтобы не сорваться очередной раз? – логично предположил Свен.       – Если бы вы заметили его взгляд на похоронах, то поняли бы, что он на грани. Мне кажется, до прыжка в бездну его отделяет не то, что шаг, он уже его сделал, осталось только упасть.       – Ммм, как поэтично! – вмешался Отто, напарник Лоуренса. – А я не знал, что ты умеешь так красиво говорить!       – Завались, – огрызнулся блондин, слегка смутившись таким замечанием. – Я лишь сказал то, что вижу.       – Ты прав, – резко проговорил Хоффман, задумчиво взяв себя за подбородок. – Я тоже видел этот взгляд. Возможно, работа не дает ему сорваться. Он потерял Розарию, еще и Альбедо решил выяснить отношения при всех, и, судя по всему, они расстались, раз мы теперь ходим за результатами экспертизы. Насколько я его знаю, работа всегда спасала от проблем. Но он никогда еще себя так не загонял, по крайней мере всегда хотя бы ел и немного спал. Сколько он уже здесь?       – Он был на мое дежурство и всю ночь не спал, – ответила Герта.       – И на мое, – добавил Гарри.       – На мое тоже, – проговорил Отто.       – Сегодняшней ночью было мое дежурство, и все то же самое, – Хоффман выглядел очень взволнованным, все же босс для него был небезразличен. – Итого он не спал четыре ночи.       – Все началось после ссоры с Альбедо, – важно подметил Лоуренс. – Вероятно она послужила катализатором такого режима.       – И ведь мы даже ничем помочь не можем, – Свен обреченно разлегся на своем столе.       В отделе наступила тишина. Кэйа был хорошим начальником, всегда горой стоял за своих подчиненных, помогал им в работе и продвижению по карьерной лестнице, иногда даже помогал советами с личными проблемами. Неудивительно, что его агенты чувствовали себя не в своей тарелке, видя, как их боссу плохо, а помочь они ничем не могли. Только вот Кэйа все это время стоял за дверью и слушал. Он забыл сказать Хоффману одну деталь по расследованию и хотел выйти следом, но остановился, услышав, как его начали обсуждать. С одной стороны, он должен был отчитать их за обсуждение начальства на рабочем месте, с другой стороны, они ведь просто переживали за него. На душе даже стало как-то приятно.       Вдруг, в кабинете раздался телефонный звонок. Опять звонили по работе, иначе бы зазвонил мобильник. Это могла быть Джинн или тот, кому нужен был именно глава особо тяжких. Странно, зачем он вообще кому-то понадобился? Но ответив на звонок, все вопросы тут же отпали. Когда-то он дал указание одному полицейскому участку, с которым постоянно сотрудничал в качестве консультанта, чтобы патрульные, если вдруг заметят подозрительную личность в белом и маске, или же нечто похожее на проведение теста наркотика, сразу же звонили ему. И это был тот самый момент. Патрульные наткнулись в старом районе, что собирались сносить и застраивать высотками, на буйных людей. По докладу они обладали нечеловеческой силой, а пули не причиняли им никакого вреда. Несомненно, это эффект наркотика, а где наркотик, там и «Маска».       Кэйа тут же схватил свой пиджак и быстрым шагом покинул кабинет. Его подчиненные даже не успели что-либо у него спросить, как его и след простыл. Олберич всю дорогу думал об одном. Очень странно, что первые три года тесты наркотика проходили в самом городе, словно верхушке организации было все равно, поймают ли подопытных или нет, а сейчас «Маска» и его эксперименты стали выбирать максимально отдаленные от людей места. И это казалось очень странным. С чего бы вдруг бояться, что их обнаружат? Могло ли это значить, что тесты находятся на последней стадии, и они просто не хотели терять в случае поимки уже почти готовые образцы. С другой стороны, «Маска» слабо переживал, что его поймают, когда избавлялся от свидетелей. Так с чего бы ему вдруг сейчас прятаться? А может Кэйа просто себе напридумал что?       Все становилось слишком запутанно.       Дорога до места заняла с полчаса, и все это время Олберич находился на нервах. В нем было столько энергетиков и кофеина, удивительно, как еще сердце от такого не остановилось, но зато это позволяло ему быстро соображать и не уснуть. Как же много мыслей в голове. Руки колотились от предвкушения встречи с «Маской», он уже грезил, как поймает его. А может это в нем говорил адреналин, вызванный бодрящими эликсирами. В любом случае, Кэйа собирался остановить «Маску» во что бы то ни стало.       Квартал состоял из стареньких двух- и трехэтажных домов, было еще парочку четырех- и пятиэтажных. Все они располагались вплотную друг к другу так, что с соседом через окно за руку можно здороваться. Отличительная черта старых районов, ведь экономили место при строительстве. Здания уже находились в ветхом состоянии, поэтому и решено было их снести, дешевле обходилось, чем реставрация и возведение в культурно-исторические памятники.       Кэйа как всегда надел свою гарнитуру, тут же связываясь со своей верной подругой.       – Лиза, найди мне «Маску».       «Красавчик? Что ты делаешь в том районе вообще?»       – Поступила информация, что где-то здесь тестируют наркотик.       Олберич специально остановился недалеко от жилого дома, а до предполагаемого места преступления решил добраться на своих двоих. Все же, если где-то рядом «Маска», с его зрением он с лёгкостью мог заметить машину.       «Что? Но почему ты никому об этом не сказал?»       – Потому что никто не поймает его, кроме меня.       «Кэйа, я не буду тебе в этом помогать», – строго заявила женщина, и впервые Олберич слышал такой настоятельный тон подруги.       – Что? С чего это ты отказываешь в поимке преступника? Совсем уже поехала в своем отделе? Или ты решила его выгораживать?       «Я сделаю вид, что не слышала этого, – раздалось очень недовольное цыканье. – Но я отказываюсь говорить где он не потому, что помогаю ему. Кэйа, ты не видел, что он сделал с теми полицейскими. Ты один не справишься. Уходи оттуда, пока он тебя не заметил».       – Значит, ты не будешь говорить, где он?       «Нет, даже не проси. Я не буду помогать тебе в твоем самоубийстве».       – Черт с тобой, я и сам справлюсь.       Кэйа разозлился. В последнее время его раздражало буквально все, а тут еще отказывались помогать с расследованием. Гнев затуманивал рассудок. Он не осознавал, что «Маска» может убить его в одно мгновение, а может и осознавал, только ему было все равно. Он был так близко к поимке, и чем ближе, тем четче понимал, что хочет не поймать, а самолично предать правосудию. «Маска» забрал у него Розарию, «Маска» лишил его частички счастья, это «Маска» во всем виноват. С каждой мыслью ярость обуревала с новой силой, заставляя инстинкт самосохранения залечь на дно и даже не давать о себе напоминать. Кэйа знал силу, он все еще помнил ту ночь, но все это было неважно, важно лишь одно: он убьет «Маску».       «Думай, Олберич, думай».       Агент осмотрелся. Он сразу начал вспоминать доклад Лизы и ту самую папку со всем материалом, что она смогла найти. Неизвестный всегда находился относительно недалеко, и чаще всего на крыше здания. Его местоположение отличалось хорошим обзором. В данном месте под все критерии попадали лишь высокие дома, но всего было три пятиэтажных дома. Теперь предстояло выяснить, какой из них верный, и тут вступал в дело анализ расположения. Где были испытуемые, все еще оставалось загадкой. Хоть они и были замечены на северо-востоке квартала, но прибыв на место, там их не оказалось. Возможно, они сменили место положения или вовсе ушли, но что-то подсказывало, что еще ничего не кончено.       Внезапно, раздался какой-то шум, а после послышались мужские голоса. Люди что-то обсуждали, сложно разобрать, но что-то на счет какой-то силы. На разговоры простой шпаны непохоже, поэтому Олберич двинулся в их направление. Как он и думал. Налитые кровью глаза говорили о достоверности информации.       Что же, раз место тестирования обнаружено, значит, «Маска» был рядом. Но где? И вновь шестеренки в голове закрутились, анализируя местоположения. Теперь под подозрения попадали два дома, третий не предоставлял достаточный обзор на первое место, где были замечены преступники. В принципе, с крыши каждого можно было наблюдать за действиями в данной точке, но все же выбор пал на дом, что находился ближе. Все же решающую роль сыграло то, где изначально патрульные заметили подозрительных личностей.       Скрываясь от посторонних глаз, пробираясь переулками и делая достаточно большой круг, Олберич все же добрался до нужного дома. Дверь в подъезд и окна на первом этаже были заколочены, стандартная процедура заброшенных зданий. Пожарные лестницы в те года тоже не делали, поэтому оставалось только каким-то чудом забраться через второй этаж, где в одном из окон виднелась вполне себе такая дыра, в которую он мог бы пролезть. И вновь вспомнив все свои тренировки, несколько раз причитая о том, что он уже слишком стар для этого, Кэйа смог залезть в окно.       Внутри темно и пыльно, видимо квартал заброшен уже несколько лет, что довольно странно. Обычно столь ценная территория под застройку так долго не пустует, но это уже не так важно. На счастье, входных дверей не оказалось, вероятно уже готовились к сносу, но заморозили процесс. Кэйю больше волновала лестница, ведущая на крышу. Как же он хотел резко открыть дверь, но вовремя остановился, схватившись за ручку. Неизвестно, была ли она вообще открыта. Если заперта, грохот мог бы спугнуть «Маску», а этого очень не хотелось. Тихонько потянув ручку вниз, тяжелая металлическая преграда не поддалась. Заперто. В принципе это было ожидаемо. Агент задумчиво провел по волосам, оценивая ситуацию и решая, что делать дальше.       Внезапно, внимание Олберича привлекла яркая точка на его жилетке. То был простой лучик света, пробирающийся сквозь маленькую щель в дверях. В груди что-то екнуло, он и сам не понял, почему. Пальцы вспотели, во рту в тот же час пересохло, а в теле ощутилась некая дрожь. Сделав глубокий вдох, он заглянул в нее. На краю крыши стоял он. Сердце начало невыносимо щемить. Так близко, но в то же время так далеко. Тяжело дышать, в легких непонятное жжение. Что это за чувства? Откуда они? И почему в голове опять всплывает то, как он держит Розарию?       И вновь злость захватила бразды правления. Неважно как, но он отомстит.       Вновь окинув дверь взглядом Кэйа понял, что она заперта снаружи. Преград никаких не было видно, да и самой замочной скважины тоже, значит, дверь держал навесной замок. Стрелять из пистолета бесполезно, все равно пуля не пройдет через металл, только отрикошетит, еще и задеть может. Это только в кино полицейские одним выстрелом могут любой замок снести. Нет, с автомата можно стальную дверь прострелить насквозь, но не с пистолета. В таких ситуациях нужно стрелять в дверной косяк, чтобы повредить его, и тогда откроется. И, может металл с пистолета прострелить нельзя, зато кирпичи вполне раскрошатся.       Еще раз оценив дверь, внимательно проследив, где именно самое темное место в щели между дверью и косяком, ведь там была проушина для замка, Кэйа наставил пистолет. Сделав пару глубоких вдохов и отойдя чуть в сторону, ведь все еще оставался шанс быть задетым рикошетом, он выстрелил. Ничего. Пуля застряла в кирпиче, но проушина не подалась. Еще несколько выстрелов, сильный толчок, и проход свободен.       Резкий и яркий свет, который заставил прищуриться. Хотелось и вовсе закрыть глаза, но тогда Кэйа мог потерять свою цель. Преступник стоял к нему лицом, и хоть само выражение скрывалось за маской, его вид говорил о том, что он удивлен. Корпус чуть согнут, руки немного расставлены в стороны, растопыренные пальцы, колени немного согнуты. Олберич долго не думал, пока противник растерян, нужно действовать. Он направил пистолет на неизвестного и выстрелил еще раз, но тот лишь отвел корпус в сторону, а после быстро перевел голову на агента. О чем он думал в тот момент, одному Богу известно, но Кэйе не нужны были его мысли. Еще выстрел, и еще, но все мимо. Либо парень не мог как следует прицелиться, либо преступник действительно ловко уворачивался от всех пуль. Но Олберич не намеривался отступать. Он сделал несколько шагов по направлению к «Маске», не переставая стрелять. Тот такого напора явно не ожидал. Никто никогда еще не видел, чтобы парень преступил свои принципы агента и намеренно пытался убить преступника, не задержать, не ранить, а именно убить. Даже в прошлом, когда он нашел убийц своего отца и напарника, он не переступал закон. Но сейчас…       Слезы непроизвольно лились по щекам. Он стиснул челюсть с такой силой, что в ушах слышался шум напряжения. В глаза виднелось лишь отчаяние. Кэйа осознал свою ничтожность. Осознал, что ничего не может сделать. Он жалок и беспомощен. У него был шанс остановить «Маску», но он упустил его. Если бы той ночью он нажал на курок, ничего бы не произошло. Если бы он не повел себя как высокомерный и расфуфыренный павлин, Розария была бы жива. Это он виноват в ее смерти. Это он ее убил.       Все планы преступника пошли крахом. Тест еще не закончился, но оставаться здесь больше нельзя. Где один агент, там и остальные. Очередную резню устраивать нельзя, за прошлую четко объяснили, что так делать неправильно, поэтому оставался лишь один выход – бежать.       «Маска» резко развернулся и одним большим прыжком ловко перепрыгнул на крышу соседнего четырехэтажного дома. Он уже было решил, что Олберич не последует за ним, но обернувшись, заметил буквально летящую фигуру. Безрассудство и только. Парень совсем не думал о том, что он мог недопрыгнуть или же что-то сломать себе во время приземления. Его уже ничто не волновало. Преступник не просто растерялся, он уже не знал, что делать, о чем говорили его резкие движения и частые мотания головой в разные стороны, словно он искал пути отступления. Только все равно странно. Его скорость позволяла скрыться в любой момент, так чего же он просто не спрыгнул с крыши и не убежал? Он словно хотел, чтобы его преследовали, или же дело было в самом Олбериче?       Неизвестный вновь бросился бежать в сторону соседнего дома, ловко перепрыгивая на его крышу, и Кэйа не отставал от него. Погоня стала похожа на какое-то развлечение паркурщиков. То, как эти двое прыгали с крыши на крышу, карабкались по выступам и балконам, удивляло даже их самих. Но не время думать о своих навыках, нужно как-то избавиться от надоедливого агента, что никак не унимался.       И вот впереди отличный шанс. Следующее здание находится достаточно далеко, допрыгнуть до него будет сложно даже «Маске», это точно должно остановить Олберича. Разогнавшись как следует, преступник оттолкнулся от парапета и полетел вперед, придерживая капюшон, что так и норовился сорваться с головы. Приземлившись, он сделал кувырок через себя, а после выпрямился и обернулся назад. Как он и предполагал, Кэйа не последовал за ним, все же расстояние между домами было слишком велико. Они просто смотрели друг на друга, как охотник смотрит на свою жертву. Что-то связывало их, и Олберич никак не мог понять, что именно. Ему казалось, что он уже когда-то видел эту маску, видел эти одежды, но никак не мог вспомнить. И сейчас, глядя на него, разум застилала пелена безрассудства.       Кэйа развернулся и отошел от края. «Маска» уже было решил, что агент сдался, поэтому сам собирался уйти, но его остановил характерный звук металла. Обернувшись, неизвестный увидел, как Кэйа прыгнул.       «Идиот, ты же не сможешь…» – подумалось ему, а сам он машинально дернулся в его направлении.       Однако вопреки всем ожиданиям, Олберич почти допрыгнул. Он сумел ухватиться за парапет и только собрался подтянуться, чтобы забраться на крышу, но был обескуражен действиями преступника. Тот выглядел несколько взволнованно, словно ему не безразлична судьба агента, что гоняется за ним. Но если это так, почему же он убил Розарию? Почему просто не закрыл рот? Почему просто не лишил ее сознания, тогда они могли спокойно все обсудить? Было так много вариантов, но он выбрал худший. Тогда чего он сейчас так переживает? Почему стоит так, словно хотел протянуть руку помощи? И именно это мгновение раздумий оказалось фатальной ошибкой.       Нога соскользнула с кирпича, и Кэйа просто не успел среагировать. Все, что он осознал, он уже падает вниз с высоты четвертого этажа. Но мысли в тот же миг были заняты только одним. «Маска» стоял, склонившись над краем, и протягивал руку, будто хотел поймать, но не успел. Их пальцы едва не соприкоснулись. Они вновь так близко. Солнце нещадно слепило, что разглядеть что-либо, указывающее на личность, невозможно, лишь два золотых огонька в глазных отверстиях маски. И почему казалось, что он напуган?       «Так все же я ему нужен? Хм, забавно, как все просто закончится», – Олберич прикрыл глаза, принимая свою судьбу.       Раздался звук удара о что-то металлическое. Кэйе просто повезло, что внизу стоял старый мусорный контейнер, что погнулся от падения. Удивительно, но парень ничего не почувствовал, буквально ничего. Он просто лежал и удивленно смотрел вверх, где виднелась ненавистная маска. И вновь он позволил уйти преступнику, не смог его поймать.       «Кэйа, ты слышишь меня? Кэйа? Скажи хоть что-нибудь», – раздалось в гарнитуре, что чудом не свалилась с левого уха.       – Слышу, слышу, – лениво ответил тот, наблюдая за тем, как неизвестный скрылся.       «Ты живой? Что произошло?»       – Ну, если говорю, значит, живой!       «Кэйа…»       – Я просто неудачно прыгнул, вот и все. Ах да, я, кажется, что-то сломал, ибо нихрена не чувствую. Вообще. Ни ног, ни рук, да и голову поднять не могу. Зато в этом есть один плюс, боли я тоже не чувствую!       «Ты придурок, хватит смеяться, – раздалось очень грубым тоном. – К тебе уже едут, подожди немного».       – Знаешь, тут ведь люди «Маски», могу и не дождаться!       «Я ведь предупреждала, чтобы ты ушел. Почему ты такой упрямый осел?»       – Слушай, Лиза, я, это, что-то спать захотел. Давай поговорим, когда проснусь!       После агент закрыл глаза, и как бы подруга ни пыталась докричаться до него, он уже не приходил в сознание. С одной стороны, падение было удачным, но с другой стороны, шея и еще несколько позвонков оказались сломаны. Даже с технологией младшей Гуннхильдр Олберич мог остаться прикованным к постели до конца жизни, если ему еще позволят жить. Минчи могла очередной раз только наблюдать через «Око», как в сторону агента направлялись те, на ком проводили тесты наркотика. Идеальнее шанса, чтобы избавиться от их главного врага, просто не найти. Сейчас он беспомощен и беззащитен. Одно мгновение, и его больше нет.              Глаза медленно раскрываются. Все мутное, кажется, он находится в какой-то жидкости. Непонятные размытые силуэты возле стекла. Кто-то что-то говорит, но невозможно разобрать. В горле что-то мешает дышать. Все еще хочется спать. Веки вновь замыкаются.       Очередной гомон. Слышатся женские голоса. Кажется, он знает их. Они звучат очень недовольно, но в то же время взволнованно. Сквозь мутную пелену он видит активную жестикуляцию. Определенно, кто-то очень недоволен. Но Морфей опять берет свое, погружая в свое царство сновидений.       Равномерный и монотонный звук больничного прибора, измеряющего пульс. Как же он порой звучит раздражительно. Пик. Пик. Пик. Пик… Так и хотелось встать и вырубить с кулака, чтобы не мешал спать, но от одной мысли все тело ныло. Нехотя открыв глаза, перед ним предстала классическая больничная палата с белыми стенами, как будто на том свете оказался. Противно. Кое-как повернув голову в правую сторону, возле окна на мягком диване кто-то сидел. Светлые короткие волосы, возможно даже седые, какая-то темная одежда, все еще сложно фокусироваться, поэтому все выглядело обычными пятнами.       «Странно, кто этот старик?»       Что перед ним был не старик осознание пришло, лишь заметив красные глаза.       – Кэйа, ты проснулся? – раздался взволнованный голос, а после паренек убрал что-то из рук, вероятно, телефон, а после подошел ближе.       Олберич захотел ответить, но что-то мешало. В его горле находилась дыхательная трубка. И какой идиот вообще решил, что это хорошая идея? Агент всегда был непослушным пациентом, поэтому сам достал инородный предмет, а после сильно закашлял. Неприятно все же.       – Рэй… зор? – устало проговорил он, начиная разглядывать черты лица приемного сына. – Что ты тут делаешь?       – Строгая женщина сказала, что тебе будет полезно увидеть меня, когда проснешься! – паренек облегченно усмехнулся и сел рядом на корточки.       – Строгая женщина?       – У нее еще светлые волосы в хвостик убраны.       – Джинн? Ох, не завидую тебе, когда она узнает, что ты назвал ее женщиной!       – Я бы тебе не завидовала, – резко раздался женский и очень недовольный голос.       В дверном проеме стояла Гуннхильдр. Она выглядела не то, что рассерженной, казалось, ее вена на лбу вот-вот лопнет от злости. Но даже в такой момент девушка очень переживала. Все время, пока ее друг был без сознания, она не находила себе места. Врачи давали очень маленький шанс того, что он проснется, а мысль о еще одних похоронах едва не сводила с ума.       – И тебе привет! – с натянутой, но все же обворожительной улыбкой проговорил парень, пытаясь привстать, чтобы поприветствовать посетителя.       – Привет? – повторила Джинн, входя в плату и закрывая за собой дверь. – Это все, что ты можешь сказать?       – Рад тебя видеть! – в шутку добавил он, но в тот же миг оказался испепеленным взглядом.       – Ты хоть понимаешь, что ты сделал? – начала она наседать на бедного пациента, у которого голова до сих пор гудела.       – Я просто пытался поймать преступника!       – Хватит улыбаться. Ты мог погибнуть. Ты понимаешь это? Ты хоть представляешь, во сколько обошлось твое лечение? Да тебя буквально по частям собирали. Пришлось даже обратиться к Бай Чжу…       – Это кто?       – Это лучший нейрохирург Ли Юэ. Он известен во всем врачебном сообществе. Он почти сутки собирал твою нервную систему, лишь бы ты вновь смог двигаться.       – Я этого не просил, – Кэйа виновато отвел взгляд, понимая, что сказал глупость.       – Не просил? То есть так ты к себе относишься? – Джинн стала злиться не на шутку. – А Рэйзор тебя просил забрать его из приюта? Если тебе плевать на себя, подумай хоть о нем, – она указала на мальчика, что сидел, не зная, как себя вести, поэтому как-то неловко крутил головой, наблюдая за этими двумя, как за соревнованием по теннису. – Ты приютил его, но совершенно о нем забыл. Тебе плевать, что он почти месяц в школу ходит, а ты этим даже не удосужился заняться.       Кэйа ошарашенно перевел взгляд на Рэйзора. Он и правда со всей работой совершенно о нем позабыл, благо паренек привык жить в одиночку, да и карточку ему дали на различные расходы. Стало так стыдно, что он вел себя, как последняя мразь, думая только о себе. Он ведь приютил паренька, и, если бы он умер, Рэйзор опять бы попал в приют. Наконец Кэйа осознал, что теперь не может быть таким же безрассудным, каким был раньше. Теперь он был не один.       – Прости, – тихо проговорил он, сжимая больничное одеяло и виновато поглядывая на девушку.       – Прости? Ты не у меня должен просить прощение. Если не хочешь думать о себе, думай о тех, о ком заботишься, и возьми за них ответственность.       – Рэйзор, ты можешь погулять немного? Нам с замдиректора нужно поговорить наедине.       Мальчик был смышленый и все понял, да и находиться в палате было уже жуть неловко. Кэйа и Джинн выглядели как бранящаяся парочка при ребенке. Он быстренько вышел, оставляя их одних. Только вот даже оставшись вдвоем, внезапно они не знали, что сказать. Молчание длилось несколько минут. Девушка все еще была на нервах, ночами не спала, всю операцию просидела возле операционной, а этот идиот даже не понимает, насколько за него все переживали. И именно в этот момент в голове всплыла фраза, когда-то сказанная химиком:       «Если ты не дорожишь собой, подумай о других, о тех, кто будет хоронить тебя. Сколько людей будет оплакивать тебя…»       Внезапно, внимание привлек букет из лилий калла и травы-светяшки, вызывая на лице непроизвольную улыбку. Олберич уже и не помнил, чем полюбились ему и его брату эти цветы, но на детских фотографиях они часто их собирали. И этот красноволосый чурбан не забыл, а даже напомнил о их связи, напомнил о том, что ждет. А также рядом лежало яблоко, а на его веточку была привязана зеленой ленточкой записка с надписью «поправляйся». Странный подарок, с учетом того, что парень был равнодушен к фруктам, мог есть, но не фанател. А тут именно одно яблоко. И тут он вспомнил, что Венти как-то раз упомянул, что очень любит яблоки, а похожую ленточку видел в его плетенном браслете.       «Вот же дурак!» – подумалось ему, а на душе стало тепло от осознания, что в его жизни все же появился еще один хороший человечек.       – Дилюк приходил?! – невзначай спросил Кэйа, решая, что это хорошее начало разговора.       – Да. Он каждый день приходит.       – Каждый день? Сколько я был без сознания?       – Неделю, – без особой радости ответила Джинн и села на край кровати. – Он дорожит тобой. Вы ведь братья с ним, Кэйа. И он любит тебя, как и другие. Пожалуйста, прекрати все это.       – О чем ты? – он непонимающе посмотрел на подругу, что выглядела очень обеспокоенной.       – Перестань вести себя так, словно ты всем безразличен. Просто… – девушка сделала пару глубоких вдохов, пытаясь нормализовать дыхание, и отвернулась, желая скрыть покрасневшие глаза. – Когда тебя привезли в больницу, врачи сказали, что ты больше не сможешь двигаться. Даже Барбара не могла помочь, да, она могла залечить твои раны, но не восстановить поврежденные нервы. Да и была большая вероятность, что ты не проснешься. Я знаю, что я не значу для тебя так же много, как Розария, но ты мой друг. Ты представляешь, каково было мне думать, что вскоре я буду организовывать еще одни похороны агента? – ее голос предательски дрожал, а периодически даже слышались всхлипы.       – Джинн…       – Мне уже даже намекнули, что нецелесообразно тратить бюджет на лечение того, кто возможно не проснется, а если и придет в себя, то останется инвалидом. И… Благо Варка вернулся. Это по его распоряжению был приглашен Бай Чжу, хоть это очень не понравилось, как инвесторам, так и некоторым сенаторам. Он прилетел сразу же. И хоть он доктор мирового уровня, даже он не давал гарантию на восстановление. Просто… – она прикрыла лицо ладонью, пытаясь всеми силами не подавать вида, что она готова расплакаться. – Пожалуйста, дай слово, что ты больше не будешь таким безрассудным. В противном случае я отстраню тебя и передам дело другому.       – Я уже осознал, что был неправ, – рука скользнула к ладони девушки и трепетно обхватила ее шероховатыми пальцами. – Даю слово, что впредь я буду аккуратнее. Все же, если я умру, вряд ли кто-то разгадает все секреты «Глаза Бога», – он тихонько усмехнулся, а после тяжело выдохнул. – Так, значит, говоришь, Варка вернулся?       – Ему опять пришлось уехать. Вот буквально сегодня с утра улетел.       – Какое забавное совпадение! Возвращается, когда я в отключке, улетает, когда я прихожу в себя! Ощущение, будто он избегает разговоров со мной!       – Не говори глупостей. Он приходил к тебе.       – Эх, такой шанс упустил!       И вновь в палате воцарилась тишина. С одной стороны, можно было вздохнуть свободно. Судя по тому, что Кэйа сам достал дыхательную трубку, да и ерзал в кровати, можно было понять, что самые худшие опасения не оправдались. Но с другой стороны, тяжесть ожиданий все еще осталась. Да и Олберич все хотел кое-что спросить, но никак не решался.       – Альбедо за это время ни разу не пришел навестить тебя, – произнесла Джинн, словно знала о вопросе друга.       – Он и не должен был.       Как же наивно было надеяться, что химик все же придет. Верить, что все, что было между ними, не прошло бесследно, что это хоть что-то значило. Выходит, ему действительно было плевать. На душе стало немного больно, но терпимо. Он сам разорвал отношения, глупо сейчас плакать о том, что его не навещали. Кроме того, похороны Розарии и этот случай действительно показали, кому он дорог. И пусть Альбедо нет в этом списке, зато в нем было много других.       – Я слышала, вы с ним расстались.       – Это не имеет значения. Люди сходятся и расходятся, так бывает.       – Но ты ведь говорил, что тебе нравится быть с ним.       – Нравилось, пока не узнал получше.       – Кэйа…       – Джинн, мы просто не сошлись с ним характерами, – парень разочарованно свел брови и прикусил нижнюю губу. – Мы просто слишком разные. Кроме того, ему плевать на меня…       Внезапно дверь в палату резко открылась, прерывая их разговор. Они удивленно перевели свое внимание на того, кто так нагло ворвался, но заметив юношу, Джинн стало кое-что ясно.       – А может и не плевать! – лишь тихонько проговорила она и встала с кровати. – Я позову врача.       После девушка удалилась, оставляя двух парней наедине. Альбедо выглядел растерянным и очень взволнованным. Частое дыхание, слегка взъерошенные волосы, капли пота на лбу, будто он после долгой пробежки. Хотелось верить, что он так торопился навестить, но это лишь иллюзия надежд. Если бы Альбедо хотел, он бы пришел в любой момент. Первое и самое логичное предположение, ему нужно было что-то срочно сообщить Джинн, но та ушла, а он не сказал ни слова. Тогда, наверно, какое-то дело к самому агенту. Но почему он просто стоял и молчал? Почему он выглядел таким расстроенным и печальным? Неужели что-то произошло с Кли? От этой мысли в груди так сильно заболело, что рука невольно схватилась за больничную одежду, операция все еще аукалась ему. Юноша невольно протянул руку, словно хотел помочь, но после убрал, замечая недовольство в чароитовых глазах. Но парень тут же расслабился, понимая, что, если бы с девочкой что-то произошло, Рэйзор бы об этом уже сообщил.       – Зачем ты пришел? – довольно холодно спросил Олберич, смотря на посетителя из-под челки.       Впервые Альбедо видел Кэйю без повязки, но даже так волосы скрывали половину лица. У юноши возникло непреодолимое желание убрать челку, увидеть такого несовершенного, каким еще не видел, но та враждебность, с какой на него смотрели, заставила отказаться от своих желаний, по крайней мере сейчас.       Химик ничего не ответил, он не знал, что может сказать в этот момент. На него все еще злились, пусть и прошло уже много времени. Хоть для Кэйи эта неделя пролетела, словно одно мгновение, для Альбедо она длилась вечность. Он ни у кого ничего не спрашивал, но знал, что вероятность пробуждения крайне мала. И как же были невыносимы эти минуты ожидания.       – Я спрошу еще раз. Зачем ты пришел? – настоятельно повторил Олберич, всем своим видом показывая, что не рад своему посетителю.       Но даже так Альбедо ничего не ответил, лишь стыдливо опустил взгляд. А что он мог сказать? Что не сомкнул глаз всю эту неделю? Что он не приходил только потому, что не был в силах видеть его без сознания? Что из-за их ссоры он стал растерянным и неловким? Даже в лаборатории его подчиненные отметили то, что он путал самые простые вещества, делал элементарные ошибки, да и вообще находился словно в другом мире. Он будто потерялся, но видя Кэйю живым и здоровым, он нашел себя.       Юноша нерешительно подошел к кровати, все еще смотря в пол. Почему-то он не мог поднять взгляд, не хотел вновь видеть злость в столь горячо любимых глазах. Химик робко коснулся влажными от пота пальцами мужской ладони. Как когда-то в фойе, когда Альбедо явился спасителем от репортеров для Олберича, действия были такими же неуклюжими и несмелыми. Сердце беспомощно затрепыхалось, стоило лишь ощутить его тепло. Мысль, что его могло не стать, заставляла глаза краснеть, а в носу ощутить легкое першение. Пальцы осторожно скользили по ладони, так желая сомкнуться в замке. Хотелось взять его за руку, приложить к своей щеке, сполна ощутить его тепло. Он здесь, он жив. Это не сон и не иллюзия, это реальность. И от осознания все тело охватила неизвестная слабость. Ноги подкосились, от чего он упал на колени и крепко сжал ладонь Кэйи, прислонив ее ко лбу.       – Прости… – тихо сорвалось с дрожащих губ. – Прошу, прости меня, – на щеках сверкнула влажная дорожка. – Я был неправ, я честно признаю это. Пожалуйста…       – Врач сказал, что мне нужен покой, – нагло соврал Олберич и захотел убрать руку, все же этот разговор больше не имел значения.       – Кэйа, клянусь, – юноша сжал ладонь уже двумя руками, боясь отпускать, словно, если он сейчас отступит, все действительно будет кончено. – Я правда все понял. Все это время, что ты был без сознания… Пожалуйста, поверь мне, – чуть не надрываясь, твердил белокурый. – Я боялся тебя потерять. Мне было не все равно, что с тобой, мне было не плевать на тебя. Кэйа…       Он приложил его ладонь к своей щеке. Немного грубая из-за врачебных процедур, но такая теплая, такая родная. Юноша уже не сдерживал слезы, да и сил на то не было. Впервые он искренне плакал. Столько эмоций наполняли его сердце, и все они хлынули через край. Облегчение, радость, боль, страх. Как же всего много, и все это смог подарить только он.       – Пожалуйста… – донеслось сквозь всхлипы. – Когда я увидел, как ты падаешь…       – Как я падаю? И как же ты это видел? – внезапно спросил Олберич, от чего сердце буквально остановилось.       – Я… – химик запнулся, а на его лице застыл неподдельный ужас. – Лиза показала… – как-то неуверенно произнес он, крепче сжимая ладонь в руках.       – Неужели. Разве там были камеры? – недоверчиво проговорил парень.       – Да, одна на другой стороне улицы.       – И Лиза сможет это подтвердить? – но в ответ лишь тишина. – Я не слышу, Альбедо.       – Да… – очень тихо раздалось, и в этот момент открылась дверь.       В палату вошла Барбара. Ей требовалось просто провести стандартный осмотр после пробуждения, который делали абсолютно всегда, но девчушка в подобном была все еще зеленой. Она очень хорошо справлялась с залечиванием ран, и была полным профаном в стандартных процедурах. Воистину, иногда способности распределялись удивительным образом. В чем-то люди были сильны, но в другом, очень схожем, могли вовсе не разбираться.       Альбедо решил, что сейчас не лучший момент продолжать разговор, да и то, как Кэйа демонстративно отвернулся от него говорило, что с ним вовсе не хотят вести диалог. Он ушел, оставляя врача и пациента одних. И он совсем не ожидал встретить возле двери одного человека.       – Глава Минчи? – удивленно спросил он, засовывая руки в карманы халата.       – Я не знаю, что ты задумал, – женщина стояла, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, – но не стоит меня впутывать в свою ложь, – важно заявила она, устремляя коварный взгляд на Альбедо.       – Не понимаю, о чем Вы.       – В этот раз я подыграю тебе и скажу, что я показала видео, но следующий раз придумай что-то, что не будет касаться меня.       В голове в тот же миг произошел взрыв. Да, юноша соврал, что о падении он узнал от Лизы, но возникал другой вопрос. Как она услышала их разговор? Стены не были настолько тонкими, чтобы можно было разобрать, о чем говорят в палате, даже если очень постараться. Кроме того, она так говорила, словно знает еще что-то, что-то очень важное. И эти слова про ложь. Что она имела ввиду, говоря, что подыграет? Зачем ей это? Слишком много вопросов, на которые было страшно получить ответы.       – Я действительно не понимаю, о чем Вы говорите, – Альбедо продолжал стойко стоять на своем.       Но и Минчи не отступала. Она приблизилась к химику и достаточно угрожающим тоном произнесла:       – Перестань следить за ним. Если вы расстались, просто прими этот факт. Не нужно его преследовать.       – При всем моем уважении, это Вас не должно касаться…       – Как и то, что «Маска» извинялся перед ним?!       Все словно рухнуло в тот самый миг. Откуда ей известно, что «Маска» просил прощения? Она не могла об этом знать, об этом даже сам Кэйа не знал. Да кто она такая?       – Кстати, у него очень чудный голос! – с задорной усмешкой добавила она, а после легонько провела пальчиком в кружевных перчатках по юношеской шее вверх, заставляя задрать подбородок. – А как заступался за него, прямо рыцарь!       – И Вы знаете, кто он? – бирюзовые глаза сверкнули в сторону главы технического.       – Я не настолько глупа, чтобы не узнать человека по голосу!       – И Вы не боитесь? Насколько мне известно, Розарию убили по причине, что она узнала тайну личности «Маски».       – Я не боюсь смерти, Умняшка. Больше не боюсь, – как-то холодно добавила она. – В любом случае, я не собираюсь говорить Кэйе о том, кто скрывается под маской.       Данное заявление просто поразило. Лиза знала преступника, но она решила молчать? Почему? Все могло закончиться прямо сейчас, стоило ей лишь зайти в палату и рассказать обо всем, но вместо этого она выбрала другой путь? А может она отправила посылку Олберичу, которую доставят только в случае ее смерти, от чего она не боится быть убитой? В любом случае это было слишком глупо. А может она знала куда больше, чем сам Альбедо, ведь иначе она не могла знать про те слова, сказанные, пока Кэйа лежал без сознания после падения.       – И почему же?       – Я хочу, чтобы он был мне должен! – с коварной улыбкой ответила она и элегантно приложила пальчики к губам. – Это куда интереснее, чем просто рассказать правду!       – Как я понял, Вы не боитесь, что ему это может не понравиться, – на всякий решил уточнить химик, а то вдруг они друг друга не поняли.       – В его интересах сотрудничать со мной.       – Сотрудничать? А это уже пособничество в преступлении. Вас могут также арестовать, когда все узнают.       – А я готова рискнуть! – на лице засияла азартная ухмылка. – Этот мир слишком скучный, хочу, чтобы он меня хоть немного развлек!       Все стало слишком странно и запутанно. Тайну «Маски» узнал еще один человек, только он не собирался кому-то рассказывать об этом. Вместо этого «Маску» решили сделать своим должником, что ему могло очень не понравиться. И к чему это все приведет, никто не знал.              Четверо преступников, двое из которых были подопытными с красными глазами, а двое других следили вблизи за проведением теста, двигались прямо к Кэйе. Пока он был без сознания, от него решили избавиться, все же стал слишком мешаться. И только они собирались покончить с ним, как с крыши спрыгнул сам неизвестный.       – Подойдете к нему хоть на шаг, убью, – угрожающе произнес он, выставляя руку в сторону и заслоняя Олберича собой.       – Ты совсем свихнулся? – возразил один наблюдатель. – Лучше шанса больше не представится. Убьем его сейчас, и нам никто не помешает.       – Мамилий все еще нужен Леонту. В нем кроется ответ на все его вопросы.       – Это Мамилий? – кажется, человек был очень сильно удивлен. – Тогда не проще ли его забрать с собой? К чему все эти сложности, Камилло?       – Тебя никто не спрашивал, что проще, а что нет. Я предупредил, двинетесь в его сторону, убью.       – Антигон будет очень недоволен, – тот лишь раздраженно цыкнул, полностью принимая свой проигрыш.       – Тебя это не касается. Забирай своих шавок и проваливай. Скоро здесь будет полиция. Еще одни проблемы нам ни к чему. Я сам со всем закончу.       – Ты стал на себя слишком много брать, Камилло.       – Если тебя что-то не устраивает, мы всегда можем обсудить все наедине.       В ответ раздалось такое же недовольное цыканье, а после этот человек махнул рукой, как бы говоря всем уходить. Люди с красными глазами были больше похожи на зомби. Они постоянно смотрели в одну точку, не двигались без приказов, молчали, да и не показывали каких-либо эмоций. Вероятно, этот вариант препарата вызывал такой побочный эффект. И с какой-то стороны это можно было назвать удачным вариантом. Буквально ходячее оружие, что беспрекословно подчинялось приказам. Идеально.       Когда все ушли, «Маска» заметил «Око» на другой стороне улицы. Несомненно, за ним наблюдали. Бесполезно сейчас было уничтожать камеру, уже было заснято то, что и так вызывало много проблем. В любом случае, его мало волновали последствия, сейчас нужно было узнать, жив ли Кэйа вообще. Он подошел к нему и аккуратно приложил два пальца к сонной артерии. Пульс прощупывался, но, кажется, от столь сильного удара у него началось внутреннее кровотечение, и до приезда «скорой» он мог не дожить. А ведь он мог помочь, мог спасти его, но, если он это сделает, на Кэйю падут подозрения, ведь просто так преступники не помогают тем, кто за ними охотятся. Зато мог помочь кое-кто другой.       – Прости, – лишь тихо произнес он, а после убежал от места подальше, скрываясь от камер.       Даже минуты не прошло, как на горизонте появился кто-то, подозрительно похожий на Альбедо, только с убранными волосами назад. Он осторожно оглядывался по сторонам, что-то держа в руке, и направлялся в сторону Олберича. Через «Око» толком невозможно было разобрать, что он делал, но, когда закончил, быстро убежал, а вскоре на месте оказались полицейские.       Закончив просматривать запись, Лиза нажала курсором мыши на «удалить». Никому не следовало это видеть. Чем думал Альбедо, так подставляя себя, и почему он вообще там оказался? Это совершенно не те вопросы, которые должен был задавать Олберич, иначе он пойдет не по тому пути расследования. Так будет лучше для всех.