Трагикомедия нашей жизни

      Ордо Фавониус – крупнейший орган правоохранительной структуры в стране, которому подвластны полиция и армия. В свою очередь у Ордо Фавониус есть множество подразделений, таких как Мондштадское бюро расследований, институт судебной медицины и другие. Директор Ордо Фавониус Варка после отставки Барбатоса принял на себя обязанности президента, а его заместитель Джинн Гуннхильдр является вторым человеком в стране. На ее хрупкие женские плечи легли обязанности по обеспечению безопасности жизни населения и управление самим Ордо Фавониус, тогда как Варка углубился в политические дела. Занимательно, что с момента, когда Барбатос покинул свой пост, прошло уже три года, а приемник так и не был назначен.       Главный штаб Ордо Фавониус располагался на востоке столицы недалеко от центра и представлял собой комплекс зданий. Самой высокой постройкой являлся центральный офис. Всего включал семь этажей, и на каждом находился определенный отдел, за исключением второго этажа, полностью отведенного под столовую. Например, технический отдел разместился под землей. Туда можно было попасть лишь на одном единственном лифте, соединённым с основной частью здания, что блокировался толстыми металлическими дверями в экстренных ситуациях. Это было сделано для того, чтобы во время террористических атак главные сервера всей страны не пострадали и были надежно защищены. Можно сказать, технический отдел являлся самым безопасным местом, что мог служить в качестве бомбоубежища.       Структуры наподобие МБР имели отдельные здания или пристройки к центральному офису. Так же при Ордо Фавониус были больница, школа и детский сад для детей сотрудников, бассейн, тренажерный зал и крытый стадион. Руководство трепетно относилось к своим работникам, поэтому создало все условия для качественной работы.       Все здания, не считая школы, больницы и детского сада, что располагались на окраине комплекса, были соединены с центральным офисом либо наземными, либо надземными коридорами, что позволяло попасть в любой нужный отдел с комфортом при самых различных погодных условиях.       МБР представляло из себя трехэтажное здание, находящееся слева от центрального офиса и соединенное с ним надземным коридором, ведущего с третьего этажа. Отдел особо тяжких преступлений располагался на верхнем этаже и занимал лишь малую его часть. Насчитывая всего девять человек, этот отдел считался самым успешным в раскрытии дел, даже несмотря на то, что все его сотрудники были исключительно молодыми людьми, и единственными «старичками» оставались лишь Хоффман и Свен. Это было связано с очень большой текучкой кадров в самом отделе, но это не мешало его успеху.       На следующий день после задержания Ника Фишмана ничего интересного не произошло. В отделе особо тяжких на удивление царили тишина и спокойствие. Кэйа находился в больнице на лечении после тяжелых ранений, а все, кто участвовал в ночном задержании, получили заслуженный выходной. Но все самое интересное началось на следующий день.       Джинн и Альбедо шли по коридору в направлении МБР. Они выглядели очень серьезными и чем-то озадаченными. Альбедо все же удалось взять все нужные образцы для анализов, и, кажется, результаты были не столь радужными.       – Разве спецагент Альберих не должен находиться на лечении? – поинтересовался химик.       – У него это вполне нормальное явление. Как только раны заживают, он тут же возвращается к работе, игнорируя все советы врачей, – устало пояснила девушка и тяжело вздохнула. – Удивительно еще то, что он вчера не вернулся. Барбара едва заставила его день пролежать.       – Хм, на первый взгляд он не кажется таким уж трудоголиком, – Альбедо скептически глянул на замдиректора, а после перевел взгляд на дверь впереди.       – Может он и не кажется таким, но на самом деле он очень ответственный человек, как и его сотрудники! – произнося эти слова, Джинн даже не могла представить то, что она увидит дальше.       Попав в здание МБР, первое, что привлекло внимание, это какой-то странный шум и восторженные возгласы, а второе, это сам Кэйа, словно пират с повязкой на глазу, в рубахе, высоких сапогах и облегающих брюках, что стоял на столе перед своими подчиненными, и указывал на них указательными пальцами. У каждого в руке был бокал шампанского, а на соседнем столе стояла большая тарелка с нарезанными фруктами и различными сладостями.       – Какой отдел самый лучший?! – с задорной улыбкой спросил он.       – ОСОБО ТЯЖКИХ! – хором ответили шесть парней и одна девушка.       – Кто выбил премиальные в этом месяце?!       – САМЫЙ ЛУЧШИЙ НАЧАЛЬНИК В МИРЕ!       – Спецагент Альберих! – воскликнула замдиректора, стоя в полном недоумении.       – И это особо тяжкие? Хм, подстать своему главе, – безразлично произнес Альбедо, пожимая плечами, словно не ожидал ничего сверхъестественного, пусть этот отдел столько нахваливали.       – О, это же замдиректора Гуннхильдр! – Кэйа спрыгнул со стола и подошел к гостям. – Зачем пожаловали?! Решили просто навестить или с хорошими новостями?!       Парень так завораживающе улыбался, словно он вел себя как подобает главе отдела, будто он только что не стоял на столе перед всеми и вообще не разрешил распивать спиртное на рабочем месте. От такой сверхнаглости девичьи щечки налились пунцовой краской, а внутри все бурлило от гнева.       – Нам надо с Вами серьезно поговорить, – сдерживая себя и сжимая кулаки, произнесла Джинн.       – Да, конечно! Пройдемте в мой кабинет!       Как же раздражала эта невозмутимость, так и хотелось поставить нахала на свое место, но вот у девушки никогда это не получалось. Максимум они могли поругаться, но он никогда не отступал от своего, словно для него все было лишь игрой под названием «как взбесить людей». Поэтому, Гуннхильдр сделала пару глубоких вдохов и направилась в сторону кабинета. Альбедо без тени эмоций окинул взглядом весь собравшийся отдел особо тяжких, затем его главу, а после направился следом за замдиректора. Для него подобное поведение работников было очень странным. В его отделе всегда царила дисциплина и порядок. Он искренне не понимал, как можно было распустить до такой степени своих работников. Воистину, Альбедо и Кэйа были словно небо и земля. Такие разные, и так непохожи друг на друга.       Как только гости вошли в кабинет, Альберих обернулся к своим людям, что застыли из-за высокого начальства. Было очень неудобно показать себя с такой стороны самому замдиректора, да и еще распивать шампанское с утра. Все выглядели очень растерянно, не знали, чего ожидать. Но Кэйа лишь одарил каждого ласковой улыбкой, а потом шепотом спросил:       – Какой отдел самый лучший?!       – Особо тяжких! – так же шепотом ответили все и показали «класс».       – Спецагент Альберих, мы Вас ждем, – донесся недовольный женский голос из кабинета.       По отделу разнесся тихий смешок, а после глава, всем своим видом показывая, что все хорошо, и его люди могут не переживать, ведь за любую провинность своих подчиненных в любом случае получать будет он, а дальше уже они, только если так посчитает нужным сам Кэйа, и, естественно, он никого не собирался ни за что наказывать, направился к своим гостям. Хоффман и Свен уселись за свои рабочие места, где рядом сидела Айлин, что не влилась в общую атмосферу утреннего веселья.       – Спорим, отстранит?! – с улыбкой произнес агент, смотря на своего старшего коллегу.       – Даже спорить не буду, ибо так оно и будет, – ответил тот, с исчезающей с лица усмешкой.       – Отстранит? – вмешалась девушка. – Но за что? Нет, я понимаю, что распитие алкогольных напитков в рабочее время недопустимо, но разве это повод отстранять главу отдела?       – Ты ведь новенькая и пока ничего не знаешь, – Хоффман устало потянулся и покрутил шеей. – Почти каждое наше задержание в последствие имеет огромную кучу жалоб на любого из нас. Босс берет за это всю ответственность на себя, а значит и шишки все летят только в него. Позавчера мы нарушили большое количество правил, да еще и нанесли огромный ущерб частному и государственному имуществу, а Босс и вовсе разрушил завод…       – Ой, да ладно, он все равно под снос был определен. И так, и так разрушили бы. Могли бы даже спасибо сказать, что затрачивать ресурсы не пришлось, – вмешался Свен, за что получил лишь неодобрительный взгляд.       – Иными словами, это была последняя капля для инвесторов. Ордо Фавониус держится не только на налогах, но и получает огромное финансирование от спонсоров, которые очень сильно давят на верхушку. Как говорят, кто платит, тот и музыку заказывает. Босс уже получал неоднократно предупреждения о своих выходках, но всегда их игнорировал. Но, я думаю, случай с Фишманом не останется в стороне. Все же бюджет Ордо Фавониус понес большие убытки. Я слышал, что было отправлено более тысячи жалоб.       – Неблагодарные, – надменно цыкнул Свен и оперся руками на спинку своего стула. – Мы жизнями рискуем, а их заботит только целостность их вещей.       – К сожалению, это правда жизни, – Хоффман пожал плечами. – Ничего не поделать. Люди не хотят видеть ту сторону, что скрывается за красочной погоней, – он бросил неодобрительный взгляд на коллегу, напоминая про его выкрунтасы во время погони.       – Кстати, на счет этого, – Айлин прямо оживилась. – Все хотела спросить. Почему ты…       – ТЫ ЧТО СДЕЛАЛ? – внезапно раздался крик главы из кабинета.       Все в отделении затихли, пытаясь расслышать причину столь сильного негодования руководителя. Но только каждый наострил уши, как Альберих, широко распахнув двери, заставляя всех вздрогнуть, вышел из кабинета в очень дурном настроении. Он выглядел рассерженным, каким его редко можно было видеть.       – Кэйа, – окликнула Джинн, выходя следом за спецагентом.       – Только попробуй что-то сказать, – огрызнулся тот, оборачиваясь к девушке и замечая невозмутимого Альбедо, от чего начинал сильнее злиться. – Мои люди рискуют жизнью, а он, – парень посмотрел на Альбедо, что держал руки в кармане и одаривал главу довольно холодным взглядом. – Ты просто некомпетентный, безответственный, вздорный мальчишка, который только и может, что хвастаться. Ты… Ты… Ты просто…       Кэйа недовольно прорычал, сдерживая свое внутреннее негодование. По его виду можно было понять, что он находился на грани взрыва, что ему хотелось сказать еще пару ласковых, но он всеми силами сдерживался, чтобы не нагрубить. Столь резкая смена настроения не могла не заинтересовать всех работников. Еще буквально минуту назад он искренне улыбался и предвкушал удачные результаты химического анализа наркотика, а сейчас злобно настроен на счет главы химотдела. Вероятно, что-то пошло не так.       – Ты забываешься, – Джинн смотрела на Альбериха с серьезным выражением лица, как бы намекая, что кругом лишние уши.       – Я забываюсь? – еще громче начал он. – Ты хоть знаешь, каких трудов мне стоило достать эти образцы, которые он испортил?       – Испортил? – тихонько переспросил Хоффман, переглядываясь со Свеном.       – Или вы оба думаете, что все делается по вашему хотению? Щелкнули пальцами, и вам предоставили все, что желаете. И вам глубоко плевать на людей и на то, что они рискуют собой, чтобы исправить ваши же ошибки.       – Кэйа…       – А вы почему не работаете? – спецагент обернулся в сторону своих сотрудников, что с интересом наблюдали за начальством. – Нечем заняться? Нашли новые зацепки по убийству?       Стоило лишь увидеть раздраженный взгляд главы, как все тут же опустили глаза в мониторы. В такие моменты лучше было не перечить, ничего не спрашивать и не говорить. Ясно, что он был зол на других, поэтому и повысил голос на своих людей, но исключительно в воспитательных целях. Если бы он проигнорировал то, что его подслушивают, он мог бы потерять свой статус. Да, он многое прощал, на многое закрывал глаза на людях, но наедине всегда занимался воспитанием подчиненных, просто не считал нужным говорить что-либо при всех.       – А вы, – Кэйа обернулся к своим гостям. – У вас была безумно простая работа, но даже с ней вы не справились. Это были единственные улики, что могли помочь в раскрытии дела, вывести нас на главного преступника, ну или подкинуть новые зацепки. Но теперь у нас нет ничего. Все, что было добыто с таким трудом, все просто…       Альберих замолчал и разочарованно покачал головой, прикрыв глаза. Ему даже нечего было больше сказать. Ясно, что сколько не распинайся, все напрасно. В любом случае уже ничего не изменить и не исправить. Он махнул рукой, мол все бесполезно, накинул на себя пиджак и направился в сторону лестницы.       – Босс, а вы куда? – Хоффман имел неосторожность задать такой глупый вопрос, но в ответ получил лишь злобный взгляд. – А, выпить, я понял! – нервно усмехнувшись, он начал что-то судорожно печатать.       Как только Кэйа покинул свой отдел, Альбедо и Джинн так же решили вернуться на свои рабочие места, да и в МБР больше делать было нечего. Химик выглядел на удивление спокойным, хоть его и отчитали словно маленького мальчика, что неимоверно раздражало. Только он подумал, что хоть кто-то начал относиться к нему как ко взрослому, но его вновь назвали ребенком. Его даже злило не то, что ему все высказали, а то, кто это сделал. Если бы он выслушивал подобную речь от той же Джинн, это было бы не столь оскорбительно, как слушать все от человека, который сам нарушает правила и предписания, да и ведет себя как ребенок.       – Альбедо, ты уверен, что стоило так говорить? – внезапно поинтересовалась замдиректора, замечая странный взгляд юноши, будто он был полностью поглощен мыслями.       – Да. Лучше пусть спецагент думает, что я испортил образцы, чем узнает, что кто-то их выкрал. Если глава Минчи подтвердит, что образцы пропали, значит это сделал кто-то из моих людей, ведь ни у кого больше нет доступа в лабораторию. Если честно, я не хочу, чтобы их кто-то подозревал до того, как все подтвердится.       – Но Кэйа ведь лучший в своем деле. Он смог бы помочь найти вора.       – Опять же, еще нет доказательств того, что кто-то украл образцы. Да, они пропали, и никто из моих подчиненных их не трогал. И тут два варианта. Либо кто-то их убрал и забыл, либо у нас завелся вор. «Око» покажет правду. Да и в любом случае, если спецагент Альберих будет думать, что я испортил образцы, хуже от этого не будет.       Альбедо еще не представлял, насколько же он заблуждался. Если бы он только знал, во что все обернется, то обязательно бы рассказал Кэйе правду. Просто сперва хотелось самому убедиться во всем. Все же мысль о том, что кто-то из тех, с кем уже довольно долго работал, мог предать, немного удручала. Он доверял каждому своему сотруднику, но выходит, что зря.       – Кроме того, я просто надеюсь, что это какая-то ошибка. Кто-то случайно мог испортить образцы, а из-за ответственности дела побоялся признаться. В любом случае я сперва хочу узнать результаты от главы Минчи.       – Я тебя прекрасно понимаю, но Кэйа очень надежный человек. Ты можешь ему доверять, даже несмотря на то, что он иногда ведет себя очень заносчиво.       – Иногда? – Альбедо скептически вскинул бровь. – По-моему, он ведет себя так всегда, когда что-то идет не так, как он хочет. Называет меня мальчишкой, хотя сам тот еще ребенок.       Джинн заметила легкое раздражение в момент сказанных слов. Вероятно, Альбедо очень задели слова про возраст или то, что к нему очередной раз относятся как к ребенку. С таким отношением он сталкивался постоянно, можно было бы и привыкнуть, но все равно неприятно. Все же он действительно был развит не погодам, но, почему-то, все игнорировали этот факт и судили о нем лишь по возрасту и росту. И Гуннхильдр понимала это как никто другой. Когда ее назначили заместителем директора, она сама была еще юна, но ее способности по управлению оказались многообещающими. Сперва ей тоже пришлось столкнуться с проблемами непринятия коллегами, но ей было немного проще, ведь за нее вступился сам директор, а вот Альбедо поддержки искать было не у кого.              – Так что ты хотела спросить? – Свен обратился к Айлин, когда все ушли.       – А, точно, – она отвлеклась от работы и обернулась к коллеге. – Ты внезапно начал слушать музыку и напевать во время погони. Почему?       – А, это! – парень усмехнулся и вальяжно откинулся на спинку кресла. – Я уже думал, ты что серьезное хотела спросить!       – Мне показалось это очень странным, поэтому решила поинтересоваться.       – Понимаешь, во время вот таких погонь и задержаний на нас лежит большая ответственность, ведь от наших действий зависит безопасность других. Кто-то ведь может пострадать, а это очень сильно давит и не дает расслабиться.       – Расслабиться во время задержания? – барышня непонимающе глянула на Хоффмана, пытаясь понять, шутит ли Свен, или он серьезен.       – Как тебе объяснить, – агент скрестил руки за головой и начал крутиться в кресле в разные стороны. – Когда меня только направили в отдел, я был таким правильным агентом…       – Не верю, – резко вставила Айлин, скептически смотря на коллегу.       – Но это правда, – вмешался Хоффман. – Когда Свен только пришел, он соблюдал абсолютно все правила. Чуть что не так, он сразу «по уставу Ордо Фавониус в параграфе о внешнем виде прописано, что виски у мужчин не должны закрывать уши» или «в параграфе о свободном времени сказано, что агенту на обеденный перерыв выделяется ровно час», – Хоффман достаточно смешно пародировал своего младшего коллегу, при этом добродушно улыбаясь, давая понять, что он просто шутит.       – Все равно не верю, – девушка прищурилась и подозрительно глянула на парня. – Если ты был таким правильным, почему же за один день я от тебя видела нарушений больше, чем за все годы своей учебы?       – Как я тогда сказал, а смысл от правил, если из-за них я не могу помочь людям? – Свен как-то отречено улыбнулся, видимо, вспомнив что-то из прошлого, что не вызывало радости. – Я ведь правда знаю весь устав и все правила. Хоть ночью подними, назову любой пункт без запинки. Но в жизни новичку, да и старичкам тоже, они редко помогают. Скажем, все это лишь формальности. Когда дошло до реального задержания и преследовании беглеца, я тогда пытался в голове перебрать все инструкции действий, но так растерялся, что не мог определить, что выбрать и как поступить. Да еще я был водителем, и мне нужно было следить за дорогой, за людьми, пытаться ни в кого не врезаться и никого не сбить, при этом преследовать преступника. И, честно, я был не готов к такой ответственности. Даже думал, что после буду просить о переводе или вовсе уйду из Ордо Фавониус. Но один человек изменил все, просто спросив у меня, люблю ли я рок! – парень засмеялся, вспоминая события того дня, словно они были вчера. – Я тогда не понял, к чему был этот вопрос, да и рок не особо любил слушать, впрочем, как и любую другую музыку. Но босс включил дебютный трек Синь Янь, и я буквально влюбился в ее голос с первых же секунд. Мое напряжение постепенно уходило, я становился расслабленным и спокойным. С тех пор в очень напряженных ситуациях я слушаю музыку, она просто помогает мне расслабиться и быть более уверенным, – он пожал плечами, словно это элементарные вещи, которые все знают, глупо их объяснять.       – То есть, ты был напряжен во время погони? Но почему?       – Шутишь?! – Свен с непонимающим выражением лица и легкой усмешкой смотрел на Айлин. – Мне нужно было гнать по оживленной улице, не задев при этом никого. А уж тем более я не должен был упускать Фишмана. Я хоть и опытный водитель, но от каждого моего действия зависела безопасность гражданских. Конечно я был, как на иголках.       – Да не ты один, – вновь вмешался Хоффман, смотря на сложенные в замок руки. – Я видел лишь отрывками, но теперь понимаю, почему босс последовал своему же совету. Это было впервые, когда я услышал от него напев.       – Если честно, я так и не смог досмотреть, – Свен потер глаза, а после приложил пальцы к губам, переводя взгляд в окно. – Я выключил после того, как Фишман изменился и в первый раз нагнал его.       – О чем вы? – девушка вопросительно хлопала глазками, глядя на своих старших коллег.       – О том, как происходило задержание.       – Оу, я просто не смотрела, как-то времени не было. Нужно было составить отчёт, после меня еще вызывали…       – А ты посмотри. Может решишь, что тебе и вовсе не нужна эта работа.       Ледяной взгляд Свена заставил задуматься. За эти два дня Айлин знала его как веселого и улыбчивого, слегка своевольного человека, но сейчас он смотрел на нее голубыми глазами, пронизывая холодом до глубины души. Он не был серьезен даже когда их окружили в доме, он задорно улыбался во время погони, хоть сам заявил, что был сильно напряжен, но сейчас его ледяное спокойствие заставляло задуматься.       – Раз эта работа такая опасная, почему вы все еще здесь? – девушка задала вполне логичный вопрос после такого заявления.       – Ну, кто-то же должен ее делать! – Свен вновь улыбнулся и расслабленно развалился в кресле. – Кроме того, такого босса, как Кэйа, ты не найдешь нигде. А с ним я готов пройти даже бездны ад!       – Ой подхалим! – Хоффман засмеялся, кинув в коллегу скомканный лист бумаги. – Работай, а не языком трепи!       – Ой, будто ты не готов за ним идти на самое дно! – с легкой усмешкой, парень развернулся к своему рабочему месту и начал просматривать нужные материалы по одному делу, в надежде найти хоть какие-то зацепки.       Айлин ничего не сказала, как и Хоффман. Свен был прав на счет старшего агента. Если понадобиться, за Кэйей он готов был спуститься на самое дно, а после помочь выбраться наверх. Эти двое пережили многое за годы работы в отделе особо тяжких, и они для себя приняли решение.              Десять утра. Хоть и начало рабочего дня, но на улицах Мондштадта было очень оживленно, впрочем, как и в любое другое время. Жизнь в большом городе никогда не останавливалась, но было одно местечко неподалеку от Ордо Фавониус, где каждое утро царили тишина и спокойствие. Место, куда Альберих мог сбежать, чтобы успокоиться и подумать. Его любимый бар, где работал сводный брат, и куда он мог попасть в любое время. Но именно утро он ценил больше всего. Находясь в полном одиночестве и тишине, он оставался наедине со своими мыслями, а иногда кое-кто помогал ему советом.       И вот в очередной раз после испорченного настроения Кэйа сидел за барной стойкой, вальяжно потягивая сигарету. Это место привлекало его не только хозяином и хорошей выпивкой, но и необычным для города интерьером. Когда только бар открывался, владелец не скупился на материалах. Вся мебель была изготовлена из настоящего дерева, а его темные оттенки и текстура создавали атмосферу тепла и уюта. Сам интерьер был выполнен в стилистике 19 века. Вместо привычных люстр и ламп использовались имитации торшеров и свечей. Множество резных элементов на балках, стенах, шкафчиках и другой мебели придавали роскошь месту. Даже посуда была изготовлена под заказ в старинном стиле. Не удивительно, что в часы открытия это место было полно клиентов.       – Босс, тут опять пришел тот странный гость, – произнес мужчина, тихонько заглядывая в кабинет к своему начальнику.       – Снова? – удивленно проговорил молодой человек со статной фигурой. – Он же позавчера приходил. Что ему здесь надо так часто? – на висках пульсировала вена от раздражения. – Я сам с ним разберусь, а ты пока готовься к открытию.       – Как скажете, – ответил мужчина и направился заниматься своими делами.       Кэйа сидел совершенно тихо и никого не трогал, лишь выкуривал одну сигарету за другой, стряхивая пепел в пепельницу, что любезно предоставил бармен, прежде чем пойти отчитаться перед своим боссом о странных клиентах.       – Опять на работе проблемы? – недовольно произнес хозяин, завязывая передник на поясе и готовясь обслуживать клиента.       – А, Дилюк! – завидев красноволосого парня, Альберих буквально расплылся в ехидной улыбке.       – Перестань сюда ходить во время закрытия, когда тебе вздумается. И вообще, отдай мне ключ, – бармен протянул руку, ожидая передачи нужного предмета. – Я его тебе давал на экстренные случаи.       – А что если я очень сильно хотел встретить своего милого братишку?! – мордашка спецагента так и сияла коварством. – Кроме того, раз уж ты за стойкой, налей мне выпить.       Глаз Рагнвиндра начал дергаться от такой наглости. Мало того, что явился в не рабочее время, так еще и требует что-то. Каков наглец. Но Дилюк лишь стиснул челюсть и достал бокал для выпивки. На первый взгляд братья не ладили друг с другом, хоть раньше были не разлей вода. Такие дружные и счастливые, а теперь один всегда раздражен, а другой очень любит издеваться. Никто не знал, почему вдруг столь близкие люди резко разбежались, выбрав разную судьбу.       Бармен поставил бокал с бордовой жидкостью перед блюстителем закона и безразлично посмотрел на него, ожидая реакции. Альберих удивился, ведь впервые его просьбу о выпивке исполнили, ведь чаще всего говорили, мол, бар закрыт, не имеем права подавать и прочее. Но сейчас он смотрел на красное вино с некой ноткой победы. Да, вино это не то, что он хотел, сейчас бы не отказался от чего-то более крепкого, но впереди еще рабочий день, так что и оно пойдет. По крайней мере, поможет расслабиться. Он неспешно взял бокал в руки и сделал маленький глоток, а после с легкой улыбкой посмотрел на бармена. Сперва спецагент выглядел довольным и расслабленным, но после, резко повысив тон, произнес:       – Это же вишневый сок.       – Нет, а ты думал, я тебе реально алкоголь налью? Десять утра, Кэйа, у тебя работа. Какое выпить? – хозяин смотрел достаточно серьезно. – Тем более, почему ты здесь? Ты должен быть в больнице, а не на работе.       – Ммм! Мистер Дилюк заботится обо мне?! – Альберих ехидно улыбнулся и начал водить кончиком пальца по ободку бокала.       – Ты просто самый прибыльный клиент. Будет жаль потерять твои деньги, не более, – бармен недовольно скрестил руки, мол ему и правда безразлична судьба этого человека. – Так почему ты здесь?       – Да потому что в Ордо Фавониус работают одни бездари, – раздраженно ответил он и выпил весь сок одним глотком. – Мне стоило таких трудов добыть эти дурацкие образцы, а он их испортил.       – Он? – переспросил Дилюк, но его проигнорировали.       – Представляешь? – Кэйа начал повышать тон, видимо входя во вкус возмущений. – И еще такой невозмутимый, словно все образцы можно получить в любой момент, да и вообще каждый день такое происходит. Пф, фигня какая-то. Сколько стоит бокал? – внезапно спросил он, крутя в руке стеклянный сосуд.       – Пять тысяч, – без каких-либо колебаний ответил владелец.       – Да, дорогая тут посуда, – проговорил Альберих и, положив на барную стойку купюру номиналом пять тысяча моры, разбил бокал об пол.       Дилюк от подобных действий лишь удивленно вскинул брови, наблюдая за рассерженным братом. На звук битой посуды прибежал и его помощник Чарльз, что ранее и доложил о незваном клиенте. Но заметив то, что его босс просто стоит и наблюдает, тоже решил ради интереса понаблюдать в стороне.       – Да моих людей чуть не убили, пока они пытались достать какие-либо зацепки, а он стоит и смотрит, как будто это ничто. Дай еще бокал, – парень протянул руку вперед.       Бармен, долго не думая, достал из-под стойки целый поднос стаканов и поставил перед спецагентом. Ему уже самому было интересно, чем все закончится. Таким брата редко можно было увидеть.       – В ту же стоимость?       – Да.       Кэйа выудил из своего кошелька еще несколько купюр и положил их на стойку, а после разбил любезно предоставленный стакан.       – Да кто он вообще такой? – продолжал причитать парень, смотря на осколки на полу. – И что, что он такой молодой, а уже имеет докторскую по химии и степень магистра по биологии. Это мои люди смогли найти зацепки по «Глазу Бога», а не он. Ему все предоставили на блюдечке, – вновь раздался звук битого стекла, – а он испортил образцы! – Альберих отречено засмеялся и опять бросил стакан на пол. – Как? Как можно было их испортить? – и опять минус стакан. – Гений? – звуки разбивающегося стекла уже не вызывали внезапного вздрагивания, как несколько первых разбитий. – Да какой он к черту гений, если все испортил? Он просто самоуверенный ребенок. Я теперь понимаю, почему никто его не слушает.       – Похоже, этот «ребенок» тебе не безразличен, – совершенно спокойным тоном предположили Дилюк, ставя еще один поднос со стаканами, параллельно забирая наличку.       – Сэр, а это нормально, что он бьет посуду? – тихонько спросил Чарльз.       – У меня этих стаканов завалялось очень много, да и платит больше, чем надо. Пусть развлекается, – так же тихо ответил Рагнвиндр.       – Мне?! – воскликнул Кэйа и разбил очередной стакан. – Да он и даром мне не сдался. Я просто его пожалел. Подумал, что несправедливо судить о нем лишь по возрасту. Да, он молод, а уже гений, но его никто не воспринимает всерьез. Я решил, что, не важно как, но помогу доказать всем, что он правда выдающийся и талантливый. Но он, – Дилюк уже привык слышать звук битого стекла в такие моменты. – Я чуть не умер при задержании, и, если бы он хотя бы извинился, а не был так невозмутим. Да ему просто плевать на людей. О чем я только думал, решив, что мы могли бы по…       В этот момент Кэйа замолчал. Он наконец осознал, что говорит слишком много личного и того, что на него не похоже. А ведь он и правда думал, что они могли бы стать друзьями. Хоть они с Альбедо были очень разные, что-то в нем его привлекало. Возможно, ему нравилась его невозмутимость и холодность, из-за чего можно было поставить себе цель разозлить химика, но то, как Альбедо вел себя тем днем, его ласковая улыбка и нежный тон до сих пор не выходили из головы. Хоть Кэйа и не контролировал свои действия из-за лекарств, он все прекрасно осознавал и помнил. Неловкость за себя вновь накатила новой волной, от чего он зажмурился, стараясь не вспоминать, как трепетно прижимал ладонь Альбедо к своей щеке.       «Надо бы извиниться за свое поведение», – мелькнуло у агента в голове, и в этот момент он посмотрел на осколки.       – Ты успокоился? – поинтересовался Дилюк, глядя на задумчивого брата.       – Наверно, – с виноватым тоном ответил тот, ставя стакан, что собирался разбить, на поднос.       – Тогда, – бармен протянул метлу и кивнул помощнику, что тот может возвращаться к своим обязанностям, – убирай и проваливай. Мне еще списывать всю посуду, что ты разбил, и подготовить бар к открытию.       – Спасибо, что выслушал, – неловко проговорил Альберих, беря метлу и крепко ее сжимая, при этом опустив взгляд. – Знаешь, мне этого правда не хватает.       – Кэйа, если ты будешь так часто сюда приходить в нерабочее время, это может вызвать подозрения. Ты ведь сам ушел и попросил делать вид, что мы в ссоре, но при этом сам же и приходишь каждый раз, когда тебе тяжело, – Рагнвиндр отвел взгляд, все продолжая притворяться, что ему безразличен его брат.       – Я знаю, просто ты…       Парень замолчал, все так же смотря на разбитые стаканы. На самом деле братья никогда не ссорились и прекрасно ладили друг с другом, но продолжали разыгрывать этот глупый спектакль. Когда-то Дилюк даже работал в Ордо Фавониус. Его также называли образцовым агентом, прочили светлое будущее, повышение по карьерной лестнице, высокую должность. Но все изменила смерть отца. Дилюк занимался делом одной преступной группировки, и все угрозы в свою сторону он игнорировал. Именно тогда же и был убит Крепус, как предупреждение. Дилюк решил, что он больше не сможет перенести смерть близких для него людей, и ушел из Ордо Фавониус. И когда нечто подобное произошло у Кэйи, то он пришел к Рагнвиндру и предложил делать вид, что они ненавидят друг друга. Конечно, такая просьба была очень странной, но Дилюк как никто другой понимал причину. Благодаря службе в Ордо Фавониус можно было нажить себе очень много врагов, в принципе, именно по этой причине Кэйа все еще был один. Страх за близких был настолько велик, что он готов был оставаться один до конца, лишь бы не подвергать никого опасности. Смерть отца сильно ударила по обоим братьям, но каждый из них выбрал свой путь.       Нависшую тишину разбавил звонок мобильного спецагента. Он нехотя достал телефон из кармана, ведь уже знакомый рингтон не предвещал приятного разговора, и с недовольным выражением приложил к уху.       – Что еще? – совершенно спокойным тоном произнес он, начиная медленно подметать разбитое стекло. – Нет, не могу, я работаю. Убираю то, что разбил. Не столь важно. Что ты хотела? – он аккуратно сметал осколки в одну кучу и внимательно выслушивал свое начальство. – Мне обязательно там быть? Я ведь вроде как еще на больничном. Не важно, что я вернулся в отдел, у меня больничный стоит!       Вдруг, выражение лица Кэйи резко изменилось. Сперва он был немного растерян, а после и вовсе начал сильно злиться, но при этом его тон был тихим, спокойным и равномерным.       – Ты не посмеешь этого сделать. Они действовали по моему указу, и вся ответственность лежит только на мне. Да, я напишу и подпишу свои слова. Хорошо, сейчас закончу уборку и вернусь. Я же сказал, убираю то, что разбил. Ну, подумаешь, случайно разбил пару стаканов…       «Пару, ага, как же. Я почти двух полных подносов лишился», – мелькнуло у Дилюка, пока он случайно подслушивал телефонный разговор.       – Нет, все нормально, владелец бара не будет писать жалобу. Нет, я сам заплатил. Да, можно сказать, договорились на месте. Джинн, чем дольше ты будешь меня доставать, тем позже я приеду. Да, да, я понял, скоро буду.       Кэйа завершил звонок и с облегчением выдохнул. Наконец этот разговор закончился. Он никогда не любил пустую болтовню по поводу работы, все равно его либо отчитывали, либо говорили то, что его не особо интересует. Свои обязанности он прекрасно знал и исполнял, просто использовал свои методы, и когда ему начинали что-то указывать, это немного раздражало. Конечно, правило следует соблюдать, но, если они мешают в его работе, он мог смело игнорировать предписания, за что всегда получал выговор.       – Высокое начальство звонило? – невзначай спросил бармен, мельком глянув на собранную кучку стекла.       – Удивляюсь, как у нее хватает времени следить за Ордо Фавониус и за мной, – нервно ответил парень, заканчивая подметать. – Куда мне это? – он кивнул на кучку.       – На этот счет расслабься и иди, я сам тут закончу.       – Но…       – Кэйа, – Дилюк серьезно смотрел на спецагента, что выглядел немного растеряно, сам не понимая, что его так смутило. – Ты постоянно говоришь о своих сотрудниках, но даже не понимаешь, как рискуешь сам. За тебя все переживают, и даже твои люди. Думаешь, Свен просто так нарушил устав? Думаешь, Хоффман просто так постоянно заботится о тебе и возится как с ребенком? Даже Джинн за тебя переживает больше, чем за других. Все знают тебя. Ты ведь не думаешь о себе, только о других…       – Ой, как мило! – резко перебил Альберих, ехидно улыбаясь и возвращая метлу. – Мистер Дилюк переживает за своего никчемного братца! А если умру, придешь на мои похороны?!       – Пошел вон, – выдал хозяин бара и бросил в смеющегося клиента тряпкой прямо в лицо.       Кэйа одарил бармена ласковой улыбкой, а тот в свою очередь ответил тем же. Легкие переглядки украдкой это все, что оставалось им двоим. С одной стороны, этот глупый спектакль был совершенно не нужен, но с другой стороны агент работал, не боясь за безопасность человека, которым он очень дорожил. Даже если кто-то прознает про то, что Кэйа часто наведывается в один и тот же бар, о его родстве с хозяином известно лишь малой части людей. Так что со стороны это выглядело как походы в любимый бар.       Как бы не хотелось оставаться в этом месте подольше, но работа звала в бой. Мельком еще раз посмотрев в красные глаза, Кэйа положил тряпку на барную стойку, а после направился в сторону выхода для персонала. Запасные ключи он так и не отдал, что намекало на то, что он еще будет сюда возвращаться, и эта мысль вызывала улыбку у Рагнвиндра. Пусть ненадолго, но все же приятно было видеть этого эксцентричного и удивительного человека, которого хоть и хотелось иногда придушить, но любил всей душой.       Вернувшись в Ордо Фавониус, Альберих направился прямиком в кабинет замдиректора. Ему предстояло решить один очень важный вопрос насчет его работников, да и конференция на тему недавнего задержания Фишмана с общественностью. Обе эти вещи не радовали, особенно последняя. Он не особо любил общаться с репортерами и что-либо там рассказывать. Проще уже было выбить признание у подозреваемых, чем убедить репортеров в том, что их теории или предположения в корне не верны. Они ведь ради громких заголовков могли придумать что угодно, да еще любили вырвать фразы из контекста, что вызывало общественный резонанс. И в этот раз стоило ожидать очень каверзных вопросов.       Дойдя до дверей с табличной «Заместитель директора Джинн Гунхильдр», Кэйа сделал пару глубоких вдохов и выдохов, настраиваясь на серьезный разговор, а после нехотя постучал. Услышав «войдите», он прошел внутрь, закрывая за собой дверь.       – Доброго времен суток, замдиректора! – с ласковой улыбкой произнес он, разводя руками в стороны. – Вы хотели меня видеть?       – Проходите и садитесь, – ответила девушка, не отрываясь от заполнения каких-то бумаг.       Парень дошел до стола, где стояло два стула для подобных бесед, но садиться не торопился. Он мельком глянул на документацию перед светловолосой барышней. Как и думал, все были жалобами и заявлениями по выплатам граждан за порчу имущества. Ему даже стало не по себе, ведь каждый раз Джинн приходилось лично отчитываться перед инвесторами или директором, выгораживая спецагента, убеждая в том, что все его действия были необходимы для раскрытия дела.       – Я опять подкинул работки?! – с легкой ухмылкой поинтересовался он, садясь на один из стульев.       – Ага, – сухо ответила она и протянула чистый лист формата а4. – Все как обычно, не мне тебя учить.       Парень усмехнулся и взял ручку. Очередное письменное заявление, где он официально подтверждает, что его люди действовали сугубо по его указу, и он берет всю ответственность за их действия на себя. Он настолько часто это писал, что мог повторить все с закрытыми глазами.       – Сегодня на конференции будет несколько наших инвесторов, – внезапно произнесла Джинн, замечая, что объяснительная уже написана.       – Ммм! Ты сделала в слове «кошельки» целых десять ошибок! – засмеялся Альберих, за что получил неодобрительный взгляд.       – Это не шутка, Кэйа. Они уже высказали мне все, что думают. И им нужен кто-то виноватый.       – И что ты сделаешь?! Отстранишь?! – спросил Альберих, смеясь, но, заметив невозмутимое выражение девушки, изменился в лице. – Серьезно? Мой отдел нашел зацепки, задержал подозреваемого, добыл улики, и они хотят меня отстранить?       – Не тебя, а твоих людей.       – Моих людей?! – спецагент от возмущения начал повышать голос. – То есть то, что отдел по борьбе с наркотиками за три года не продвинулся в деле ни на миллиметр, это нормально, бюджет уходит туда, куда надо. А как мои люди, рискуя собой, наконец сдвинули дело с мертвой точки, так это все, расточительство денег?       – Кэйа…       – Они действовали по моей указке, – он не дал даже слово вставить. – Их не за что наказывать. Да за их заслуги их должны наградить, а не отстранить. Они…       – Я уже приняла решение, – повысив тон, Джинн перебила главу особо тяжких, строго смотря на него голубыми глазами. – И я не буду его менять. На меня давят сверху, и я должна что-то предпринять. Если общественности нужны виновные за причиненный ущерб, они их получат. Тебе ясно?       – Более чем, – холодно ответил Альберих, стиснув зубы от злости. – Я могу идти?       – Да, Вы можете быть свободны.       Кэйа молча встал со стула и направился в сторону выхода. Он выглядел крайне недовольно решением замдиректора, но прекрасно понимал ее. Инвесторы действительно сильно давили на Джинн, особенно когда в стране не было Варки. На деле, они также могли влиять и на него, в какой-то степени даже больше, чем на Джинн. Порой Кэйа задавался вопросом, а кто действительно управляет страной.       – Конференция будет проходить в 12:00, не забудь явиться, – напомнила девушка, возвращаясь к своим обязанностям.       – Я обязательно должен присутствовать? – парень не хотел даже оборачиваться, поэтому лишь запрокинул голову назад.       – Да, обязательно.       – Ну, если замдиректора так желает меня видеть на конференции, как я могу не явиться! – со своей фирменной обворожительной улыбкой проговорил спецагент и покинул кабинет.       Каждая минута ожидания вызывала сильное волнение. Кэйа пытался продумать каждый исход любого заявления, что могло прозвучать на конференции. То, что его людей будут отчитывать, дали ясно понять. Но он не собирался позволять делать их виноватыми в чем-либо. Он действительно считал, что в этот раз инвесторы перешли все границы, пытаясь спихнуть вину на тех, кто исправно выполняет свои обязанности. Если бы только он знал, что все обернется так, то никогда бы не согласился брать это дело. Столько нервов из-за чужой работы, так теперь еще и пытаются наказать за то, что в первый же день он и его люди добились больших успехов. Иногда для исполнения цели приходилось чем-то жертвовать, и небольшой причиненный ущерб в виде сбитого фонаря и разрушенного завода, который в любом случае сносили бы, Кэйа считал не столь высокой ценой, как могла быть.       Стрелки часов медленно ползли вперед, отмеряя время до вынесения приговора. За окном шум мимо проезжающих автомобилей и проходящих людей, твердивший о бурной жизни города. Ритмичный стук ручкой по столу, помогающий сосредоточиться и собраться с мыслями для написания очередного предположительного ответа. Несколько исписанных листов, что были небрежено брошены в урну, но все мимо, словно говорили о безразличном отношении к ожиданию, что уже буквально пожирало изнутри, заставляя считать каждые секунды. Усталый взгляд в окно, где виднелся пейзаж из бетонных джунглей, лишь больше вгоняющий в уныние.       В какой-то момент в мысли спецагента вновь ворвался тот безответственный и высокомерный юноша. Его невозмутимый взгляд, будто бездушной куклы, во время того, как он признался, что испортил образцы. Равнодушное выражение лица в момент того, как Кэйа отчитывал его. Спокойный, но мелодичный тон, в котором не было и нотки сожаления во время признания. И вся картина химика плавно менялась на тот день. Та милая и добрая улыбка, тот нежный и ласковый голос. Один и тот же человек, но такой разный в обеих ситуациях. В какой-то момент парень невольно задался вопросом, а где был настоящий Альбедо? В голове вновь всплыло то, как трепетно он прижимал мягкую ладонь к щеке, то тепло, что он ощущал. Неловкость за свои действия вызвала легкие жар на щеках.       «Это все обезболивающие. В здравом уме я бы никогда так не сделал», – заключил Альберих, специально ударяясь лбом о стол, лишь бы выбросить ненужные мысли из головы.       До конференции оставалось всего ничего, и все любопытные сотрудники собирались в специальном зале для проведения подобных мероприятий. Репортеры с разных газет и каналов заняли свои места. Десятки камер устремились на трибуну в ожидании представителей Ордо Фавониус. Весь отдел особо тяжких стоял поближе к так называемой сцене, ведь сегодня речь шла именно о них. Кэйа не получил никаких указаний кроме тех, что он обязан присутствовать, поэтому парень стоял позади репортеров, что расположились на удобных стульях.       Наконец к трибуне подошла Джинн, из-за чего шум в зале мгновенно утих. Все взгляды были устремлены на замдиректора, что держалась очень уверенно. Ей не привыкать выступать перед репортерами и общественностью, ведь это входило в ее обязанности, которые она добросовестно исполняла. Ее речь относительно задержания и его последствий оказалась очень короткой, что удивило всех присутствующих, словно она как можно скорее хотела перейти к основным вопросам. Джинн игнорировала все руки репортеров, что очень хотели задать свои вопросы, но она всем своим видом показывала, что еще не время.       – А теперь я прошу выйти ко мне старшего агента Хоффмана и младшего агента Айлин из отдела особо тяжких преступлений, – серьезным тоном произнесла она, смотря только на одного человека в зале, что лишь улыбался, впрочем, как и всегда.       Вот и настал этот момент. Людей из особо тяжких все же вызвали, но одно вызывало вопрос. Почему именно Хоффмана и Айлин, если они действовали как раз в рамках закона. Новенькая так и вовсе отличилась, сохранив очень важную улику. Кэйа немного насторожился, но все, что ему оставалось, лишь молча слушать и смотреть.       – За проявленные смекалку и отвагу во время побега Ника Фишмана старшему агенту Хоффману и младшему агенту Айлин выражается огромная благодарность от лица Ордо Фавониус, а также оба агента награждаются орденом «За безупречную службу в Ордо Фавониус III степени» за их внесенный вклад в расследовании дела о наркотике «Глаз Бога». Благодаря их действиям Мондштадтское бюро расследований смогло задержать очень опасного преступника.       После данных слов к агентам подошли две девушки, держащие в специальной коробочке с бирюзовой бархатной вставкой ордены. Джинн лично прикрепила знаки на левую часть пиджака каждого и пожала руки, а после вернулась к трибуне. Зал наполнился восхищенным возгласом коллег и знакомых, что поздравляли этих двоих. Все искренне радовались, ведь получить данный орден считалось очень престижно. Но в зале нашлись и недовольные таким решением, и их взгляд девушка прекрасно ощущала на себе, но продолжала игнорировать, все еще смотря лишь на одного человека.       «Что же ты задумала, Джинн», – настороженно подумал Кэйа, смотря в прекрасные голубые глаза, что не сходили с него за период всей конференции.       – Агент Свен, – произнесла Гуннхильдр, и зал в тот же миг затих.       Парень вышел вперед, как и его коллеги. Несомненно, если его не вызвали ранее, значит именно он стал тем козлом отпущения, который нужен был общественности. Он прекрасно осознавал, какова его роль в данный момент, но при этом держался уверено и гордо, как и полагалось хорошему агенту. Встав лицом ко всем, он выпрямился, слегка поднимая подбородок и закладывая руки за спину, как обычно становились все агенты, демонстрируя свою безупречную дисциплину, и приготовился выслушивать все обвинения в свой адрес. Считал ли он это справедливым? Нет. Но если он будет перечить и не соглашаться, то подставить свое руководство, чего ему очень не хотелось делать.       – В момент задержания Ника Фишмана Ваши действия привели к многочисленной порче как государственного, так и частного имущества. Из-за Вас пострадало множество людей, попавших в аварию, вызванную Вашей ездой. Вы так же покинули место происшествия, хоть по уставу Ордо Фавониус это категорически запрещено…       Уже в этот момент Кэйа готов был вставить свое слово. Если Свен собирался молча терпеть, то он не будет стоят в стороне и слушать, как его людям приписывают исход любого серьезного задержания или погони. И только он хотел выступить, как замдиректора резко произнесла, словно догадывалась о действиях парня:       – Однако, принимая во внимание факт того, что агент Свен действовал по указу главы отдела особо тяжких преступлений, – она продемонстрировала всем письменное заявление, – вся ответственность за действия с него снимается.       Хоффман, Айлин и Свен не удержались и вопросительно повернулись в сторону замдиректора. Такого исхода никто не ожидал. Если изначально не собирались Свена делать виновным, то для чего нужно было говорить о его проступках? Этим вопросом задался и Кэйа.       – Также я лично хотела бы выразить особую благодарность агенту Свену за помощь в поимке и задержании Ника Фишмана. Благодаря его реакции и быстрой оценки ситуации, он также смог предотвратить столкновение с патрульными автомобилями и, тем самым, минимизировать ущерб и количество пострадавших. Его находчивость помогла избежать дополнительных конфликтов с армией. Его рвение помогать своим коллегам в опасной ситуации, благодаря которому он вовремя оказался рядом с пострадавшим и оказал первую помощь. За все выше перечисленное агент Свен награждается орденом «За безупречную службу в Ордо Фавониус II степени».       Парень распахнул глаза от неподдельного удивления. Он непонимающе смотрел то на замдиректора, то на своего руководителя, которого было сложно не разглядеть в толпе из-за его эпатажного внешнего вида. И даже когда ему прикрепили знак, он все равно не верил в происходящее. Он был рад получить похвалу от замдиректора, но все выглядело слишком подозрительно, совсем не похожим на правду. Но когда до него донесся звук аплодисментов, заполнивший зал, и он заметил босса, что показывает «класс» с широкой улыбкой, мысль, что это сон, постепенно растворялась в счастливой реальности. Но эта реальность длилась недолго.       – Однако, принимая во внимание все выше сказанное, было принято решение отстранить от руководства главу отдела особо тяжких преступлений МБР специального агента Кэйю Альбериха на неопределенный срок за некомпетентное выполнение своих обязанностей.       Данные слова прозвучали словно ножом по сердцу для сотрудников особо тяжких. Первые, кто не выдержал и выразил свое несогласие, была та самая троица, что стояла перед всеми. Их тут же поддержали и их коллеги, а за ними и остальные агенты. Данное заявление вызвало очень сильное недовольство среди всех сотрудников Ордо Фавониус, что не стеснялись открыто выражать свои эмоции. Проскакивали фразы «не справедливо», «он в одиночку провел задержание», «пересмотрите решение» и тому подобное. В зале стоял жуткий гомон, который Джинн могла остановить буквально одним жестом, но она стояла, не предпринимая абсолютно ничего, словно ждала чего-то.       «А ты молодец! Но этот балаган пора прекращать», – мелькнуло в голове у Кэйи.       – Третий пункт качеств хорошего агента!? – очень громко, чтобы все его услышали, произнес Альберих с легкой улыбкой.       – ДИСЦИПЛИНИРОВАННОСТЬ, – хором произнес каждый агент, находящийся в зале, и выпрямился, закладывая руки за спину.       Над всеми нависла гробовая тишина, лишь звуки затворов камеры и вспышек разбавляли напряженную атмосферу. Данный жест со стороны сотрудников показал, какова была репутация у главы особо тяжких среди остальных людей. Может быть никто и не понимал его самого и методы, которыми он пользовался для раскрытия дел, но, без сомнений, его уважал каждый. Каждый, кто находился в зале, наблюдал за его действиями во время задержания. Каждый видел то, как он рисковал собой. Каждый знал о том, на сколько он самоотверженный в своей работе.       – Кэйа Альберих, прошу, сдайте Ваше табельное оружие и значок, – наконец произнесла Джинн, таким образом вызывая парня выйти вперед.       Агент выглядел невозмутимо, даже с некой ноткой победы. Он гордо шагая вышел вперед, смотря только на Гуннхильдр. Он не был зол или расстроен, наоборот, его полностью устраивал такой исход. Его людям выразили благодарность и даже наградили их, что вызвало недовольство у инвесторов и некоторых представителей общественности, а плата за их кислые физиономии в виде отстранения была чертовски низкой. С другой стороны, Кэйа был впервые отстранён за все время службы в Ордо Фавониус. Ему прощались многие проступки, из-за чего он решил, что уже никогда не услышит данного заявления. Однако, все бывает впервые.       Альберих подошел к стойке, не переставая сиять своей очаровательной ухмылкой, держась твердо и уверено. Он достал свой пистолет из кобуры под пиджаком с правой стороны и значок спецагента МБР из внутреннего кармана и аккуратно положил прямо перед замдиректора, не сводя с нее глаз.       – Красивый ход! – тихонько похвалил он, чтобы никто лишний не услышал.       – У меня не было другого выхода, – с серьезным выражением лица ответила она, не выдавая никаких эмоций.       – Не сомневаюсь!       Кэйа с той же нахальной улыбкой, отдав свои вещи, развернулся и без лишних слов направился в сторону выхода. Здесь ему больше нечего делать, да и вещи стоило бы начать собирать, освобождая кабинет для нового руководителя. Все же, пусть и на время, но кто-то должен был его заменить. И как только бывший глава покинул зал, все взгляды вновь устремились на Джинн, что невозмутимо произнесла:       – На этом конференция окончена. Убедительная просьба всех, кто не является сотрудником Ордо Фавониус покинуть здание.       После сказанных слов она также молча ушла, вызвав негодование прессы. Репортеров буквально выгнали, намекнув, что если они сами не уйдут, то их заставят. Конференции еще никогда не заканчивались подобным образом. В этот раз абсолютно все вопросы, коих скопилось достаточно много, были проигнорированы. Почему Джинн приняла такое решение, загадкой оставалось для всех.       Кэйа не торопился возвращаться в МБР. Он вышел на один из балконов, где разрешалось курить, и достал из пачки сигарету. Неспешно крутя ее в руке, он думал о будущем. Теперь у него появилось много свободного времени, но что делать парень не знал. Альберих буквально жил на работе, никогда не брал отпуск, домой порой приходилось выгонять, а бывало, что и ночевал на диванчике в своем кабинете. И все это не из-за того, что были завалы по работе или много нераскрытых дел, просто возвращаясь к себе, он оставался один. В его жизни не осталось никого, кроме брата, с которым он сам разорвал все отношения. И чувство одиночества давило даже на такого человека, как Кэйа, что вечно улыбался. А ведь раньше он строил планы на будущее, задумывался о семье, мечтал о путешествиях, но в один момент все рухнуло в пустоту.       Красный уголек тихо тлел на кончике сигареты, загораясь ярко-алым огоньком в момент глубокого вдоха, после которого следовала маленькая пауза задержки дыхания. Именно в это мгновение никотин проникал в кровь, лишая мозг кислорода, от чего в голове чувствовалось легкое головокружение, как от маленького глотка хорошего алкоголя. Затем парень неторопливо выдыхал горький дым, что клубами тут же взмывал в воздух, а после оставался стоять вот так с сексуально приоткрытым ртом и чувством наслаждения. И вновь он подносил фильтр ко рту, нежно прикасаясь губами к его кончику, будто в первом поцелуе, и делал глубокую затяжку, наполняя свои легкие дымом. Горький вкус никотина и смолы пеленой окутывали его язык и гортань. Для кого-то противный, но ему нравилось ощущать табачный вкус, приправленный нотками высушенной тлеющей травы, напоминающий запах костров из детства.       Сигарета за сигаретой незаметно выкуривались, заставляя отвлечься от мирской суеты и просто очистить разум, пока в пачке не осталась сигарета, одиноко лежащая в углу. Кэйа задумчиво смотрел на нее, решая, что делать, оставить одну или же скурить, как и остальные. В какой-то момент он в ней смог разглядеть себя. Такой же одинокий, с которым не знают, что делать. От этой мысли на лице возникла легкая усмешка. Он даже не услышал, как на балкон вышел еще один человек.       – Не знала, что ты куришь, – произнесла Лиза, опираясь на перила и устремляя взгляд вдаль.       – Как и остальные. Так что пусть это останется нашим маленьким секретиком! – ответил темноволосый, пряча пачку в карман, таким образом принимая решение на счет последней сигареты. – И, если честно, я не хочу сейчас ни с кем разговаривать.       – Мне даже пришлось «Оком» воспользоваться, чтобы найти тебя. Тут я тебя точно не ожидала увидеть, но место интересное, впервые сюда вышла.       – Конференция уже закончилась?       Их разговор выглядел со стороны довольно странно, словно каждый говорил о своем, не слушая друг друга, но на деле они понимали каждое слово.       – Она закончилась сразу после того, как ты ушел, – наконец они начали реагировать друг на друга.       – Занятно. А что на счет прессы?       – Всех попросили покинуть Ордо Фавониус в незамедлительном порядке. В этот раз даже на вопросы не отвечала.       – Да, Джинн сегодня удивила! – Альберих усмехнулся, последний раз смотря вдаль, а после развернулся и направился в сторону двери.       – Что ты будешь делать?       – Не знаю. Наверно схожу сейчас прогуляюсь немного, может выпью, а после работы соберу вещи. Не хочу сейчас возвращаться в офис и выслушивать слова поддержки от своих. Это приятно, но немного давит.       Больше Лиза ничего не спрашивала и не говорила, на чем их короткий разговор и закончился. Как и сказал Кэйа, он решил прогуляться по городу, при этом размышлять о дальнейших планах. На удивление, фойе Ордо Фавониус оказалось необычно пустым. Обычно можно было хоть кого-то встретить, но не в этот раз. Даже на ресепшене не оказалось девушки, что с доброй улыбкой встречала каждого гостя. Это показалось странным, но было лишь простым совпадением. Идя в абсолютном одиночестве и слушая стук каблуков сапог, Альберих не обратил внимание на шум, что доносился с улицы, но стоило ему лишь распахнуть дверь, как он буквально оцепенел.       Вот она, его слабость. Он всегда пасовал перед прессой, особенно когда все внимание было нацелено на него. Кэйа просто не умел общаться с общественностью, давать интервью по поводу громких дел или еще чего-либо, он порой даже терял дар речи, как это произошло и сейчас. Десятки вопросов, слившиеся в одну кучу от гомона, посыпались на него. Репортеры облепили парня со всех сторон, словно пчелы, слетевшиеся на мед. Обычно в такие моменты рядом был кто-то из его людей, благодаря которым он мог сбежать или хотя бы прийти в себя, но сейчас он был один. Однако, так ли это? Правда ли, что никто не мог ему помочь?       – Заграждать главный выход штаба Ордо Фавониус грозит штрафом до 20 базовых величин, – резко и громко раздался знакомый голос, вызвавший сильное удивление у агента.       Все репортеры тут же замолкли и обернулись, при этом расступаясь в разные стороны, открывая коридор к дверям центрального офиса. Пусть всем и хотелось выудить побольше информации, но вот платить такие большие штрафы никто не горел желанием.       У подножия лестницы, где только начиналась толпа из прессы, стоял одетый в светлые джинсы и синюю клетчатую рубашку, держа руки в кармане, невозмутимый Альбедо. Вероятнее всего, он во время перерыва сам куда-то ходил, а сейчас как раз решил вернуться, что оказалось весьма кстати. По крайней мере можно было тихонько свалить, пока все отвлечены химиком.       – А Вы, собственно, кто? – поинтересовался один из репортеров.       – Альбедо, глава отдела химического анализа института медицинской экспертизы при Одро Фавониус, – равнодушно ответил тот и начал подниматься по ступенькам, игнорируя тот поток вопросов, что обрушился на него.       Дойдя до Альбериха, что ошарашенно смотрел на юношу, Альбедо обернулся ко всем присутствующим и окинул их презрительным взглядом, словно перед ним были не люди, а свора бродячих собак. Бесконечные вопросы в сторону Кэйи почему-то сильно разозлили его.       – Вы бы лучше занялись делом, а не доставали человека своими глупыми вопросами, – довольно холодно отрезал он, оборачиваясь к виновнику торжества. – Спецагент Альберих, нам, вообще-то, нужно работать над делом о «Глазе Бога», а Вы тут прохлаждаетесь.       – Но ведь специальный агент Кэйа Альберих был отстранен от дела и руководства отделом, – донеслось из толпы, что вызвало легкое удивление у Альбедо.       – Это правда? – без особого интереса спросил он, глядя на растерянного главу особо тяжких.       Однако Кэйа ничего не ответил, лишь виновато отвел взгляд. По какой-то причине ему было неловко признавать этот факт. На него сейчас все смотрели, как на провинившегося ребенка, которого сейчас будут отчитывать, хоть он на самом деле ничего плохого не сделал. Но еще больше ситуацию усугублял равнодушный взгляд алхимика, который все понял.       – Что же, не удивлен, – произнес он, оборачиваясь ко всем и надменно смотря на репортеров. – Чего еще можно было ожидать от общества, которому нет дела до тех, кто всеми силами старается защищать их.       – Что Вы имеете ввиду?       – То, что этот человек рисковал своей жизнью, лишь бы задержать подозреваемого, который вредит обществу. Он чуть не умер, а людей лишь заботит то, что кто-то во время погони оказался слишком шумным или машину поцарапал. И им абсолютно плевать на то, что именно этот человек, – он указал на Альбериха, который вообще в осадок выпал от подобной похвалы от алхимика, – и его люди смогли задержать очень опасного преступника, очистив при этом улицы города от еще одного мусо…       – Глава химотдела! – резко вставил Кэйа, не давая закончить фразу, и приблизился к его уху. – Ты начинаешь говорить лишнее. Джинн за это не поблагодарит, – тихо прошептал он, а после вновь выпрямился.       – В любом случае, я не считаю справедливым отстранения главы отдела особо тяжких. Только благодаря ему дело о наркотике, что терроризирует город на протяжении трех лет, наконец сдвинулось с мертвой точки. Но кого это волнует? Видимо, обществу лучше сохранить свое имущество, чем безопасность на улицах своей страны.       После данного монолога Альбедо развернулся и открыл дверь. Он только собрался войти внутрь, как заметил, что Кэйа не собирается следовать за ним. Данный факт немного взбесил. Его тут выгородили, помогают уйти, а он стоит, как статуя, глазами хлопая. Юноше ничего не осталось делать, как нагло схватить Альбериха за руку и потянуть за собой.       В фойе до сих пор никого не было. Глухая тишина, лишь шум от надоедливой прессы доносился с улицы. Двое: парень и юноша, стояли одни посреди большого зала, предоставленные лишь друг другу. Никто не знал, с чего начать разговор. Странно, не правда ли? С чего вдруг двум людям, что с радостью могли бросить колкую фразу, вдруг вздумалось молчать? Один хотел извиниться, но не знал, с чего начать, другой же все еще пытался понять то странное и двоякое чувство, что поселилось в нем после знакомства. Как и в мыслях, юноша явился неожиданно, вызвав лишь неловкость. Как и в воспоминаниях, Альбедо ощущал необычное тепло даже сквозь кожаную перчатку. Он до сих пор продолжал держать Альбериха за руку, аккуратно сжимая его кисть в своей, даже не осмеливаясь посмотреть назад.       – Альбедо, я бы хотел извиниться, – произнес Кэйа, наконец разбавляя неловкую атмосферу, окутавшую весь зал. – Я был неправ, называя тебя некомпетентным, безответственным и вздорным мальчишкой, – он виновато опустил взгляд и тяжело выдохнул, собираясь с мыслями. – Хоть ты и молод, но это не отрицает твоих умственных способностей. Я был не в праве судить тебя только по возрасту. Ты очень умный и талантливый, и, я уверен, – он мельком глянул на химика, что все еще стоял к нему спиной, – ты не специально испортил образцы. Такое могло случиться с каждым, и я это понимаю. Надеюсь, это недоразумение не повредит нашему дальнейшему сотру… Ах да, меня же отстранили!       Альберих отречено усмехнулся, а после вновь посмотрел на Альбедо, что никак не реагировал. И дураку ясно было, раз слова остались без внимания, значит его извинения не приняли. Они были еще мало знакомы и совсем не знали друг друга, но, вероятно, Альбедо правда задели слова про возраст. Или же…       «И чего я ожидал?» – подумал про себя агент, вновь опуская взгляд.       – Спасибо, что выручил с репортерами. По правде сказать, я теряюсь, когда дело доходит до их вопросов. Поэтому, правда, спасибо тебе, – с ноткой разочарования произнес он и захотел убрать руку, но лишь замер.       Только Кэйа собрался уйти, как его ладонь сжали крепче, тем самым намекая на то, чтобы он остался. Этот человек каждый раз удивлял все больше и больше. Его поведение не поддавалось логике, а действия шли вразрез с эмоциональным состоянием. Сейчас юноша выглядел невозмутимо и тихо, можно даже сказать немного враждебно, из-за чего парень и подумал, что ему здесь не рады. Однако он даже не подозревал, что на самом деле творилось в голове у химика.       «Что это за чувство? – думал тот, крепко сжимая руку, словно боялся отпустить ее обладателя. – Мне приятно? Приятно, потому что меня похвалили? Но ведь я уже слышал похвалу от других, и те люди не вызывали таких эмоций. Тогда почему? Все дело в нем? – Альбедо обернулся, с любопытством смотря на агента, руку которого он все еще продолжал держать. – Мне приятно, что меня похвалил именно он? Или же я рад, что кто-то действительно смог принять меня и оценить мои навыки?»       Пока юноша копался в себе, ему пришла идея, как можно было убедиться в своих догадках. Он полностью обернулся к Кэйе. Бирюзовые глаза ни на секунду не переставали смотреть на обескураженное лицо Альбериха, что уже ничего не понимал. Хватка постепенно ослаблялась, но окончательно руку никто не отпускал. Мягкие пальцы аккуратно скользили по внутренней стороне ладони, медленно и неуверенно подбираясь к пальцам, словно желая сложить их руки в замок. Парень наблюдал за странным действиям, пытаясь понять, для чего все это, но даже он не смог выдвинуть хоть одно предположение. И когда уже их пальцы переплелись, Альбедо трепетно сжал их, с интересом смотря на руки, сложенные в замок.       «Ну и что это? – подумал Кэйа, видя, как они держатся, словно парочка. – Типа такая отместка за мои действия? Ибо я вот сейчас вообще нифига не понимаю, что происходит, и как мне на это реагировать».       Но даже не понимая, к чему данный жест, парень в ответ согнул пальцы, завершая этот странный жест. В тот же миг Альбедо перевел на него взгляд. В его глазах цвета морской волны читались растерянность и неуверенность, как в тот день, когда Кэйа трепетно прижимал его ладонь к щеке. Тот самый робкий и озадаченный взгляд, что невольно вызвал легкую ухмылку.       – Еще я хотел извиниться за свои действия позавчера, – внезапно произнес Альберих, чем, видимо, немного напугал юношу, из-за чего тот машинально сжал ладонь. – Как и сказала врач, я был сильно ранен, потерял много крови, ударился головой и не один раз, ну и находился под действием обезболивающих. Если я что-то сделал или сказал, что было для тебя неприятным, прости. Я не мог контролировать себя, хоть все понимал.       «Как я и думал, такое же тепло, как и тогда. Оно вызывает приятные чувства, и мне это… Нравится?» – мелькнуло в голове у Альбедо, а сам он все же разомкнул этот странный и неловкий замок и убрал руки в карманы джинсов.       – Мне кажется, что с Вашим отстранением вышла какая-то ошибка. Уверен, что вскоре Вас вновь восстановят, и утреннее недоразумение не повредит нашему дальнейшему сотрудничеству. Все же, по желанию замдиректора мы теперь напарники! – произнес юноша и ласково улыбнулся.       – Рад слышать! – Кэйа так же убрал руки в карманы, но все еще чувствовал какую-то неловкость. – Кроме того, у нас ведь еще остался тот жесткий диск, что Айлин успела прихватить, и сам Фишман. Это все же хорошее достижение и без анализа вещества.       – А Вам не сказали?       – Не сказали что? – и вот тут Альберих почуял неладное.       – Тот жесткий диск оказался бесполезен по делу о «Глазе Бога». Им заинтересовалась глава Минчи, так как благодаря ему она сможет внести корректировки в систему. А Фишман в итоге отказался говорить, и из него не могут и слова вытянуть. Он спокойно относится к тому, что просидит за решеткой, но ничего не скажет.       – То есть, ты реально испортил единственные улики?! – с нервно дергающимся глазом уточнил Кэйа, а внутри вновь все закипало с новой силой.       – Получается так, – Альбедо невозмутимо пожал плечами, мол, бывает, что такого.       – Забираю все слова назад. Ты… Ты… Ты просто… Некомпетентный, безответственный…       – Вздорный мальчишка, – с равнодушным выражением лица закончил химик и развернулся в сторону лестницы, всем своим видом показывая, как же ему безразличен этот разговор, но на деле лишь скрывал легкую ухмылку, вызванную очередным негодованием агента.       «Нет, он меня точно бесит. Быть с ним друзьями? Да я псих, раз думал об этом. Я скорее задушу его, чем руку пожму», – нервно думал про себя Альберих, провожая взглядом Альбедо, но на сердце ощущалось странное тепло, дарующее легкость и покой. Быть может на деле они не такие разные, и кое-что их все же связывает, просто они еще сами не осознали этого.              Лиза и Джинн с интересом смотрели в монитор, внимательно наблюдая сперва за тем, что происходило перед дверьми в центральный офис, а после за тем, что происходило в его фойе.       – Откуда ты знала, что Альбедо окажется вовремя перед главным входом? – поинтересовалась Минчи, переводя взгляд на подругу.       – Он же в свободное время ходит в тату-салон неподалеку, а возвращается как раз в это время.       – Ты даже такое о нем знаешь?!       – Он сам рассказал, когда я спросила, куда он ходит. Оставалось лишь подгадать, чтобы Кэйа был в нужный час в нужном месте.       – И с этим помогла я?! – Лиза хитро улыбнулась и скрестила руки, уже полностью разворачиваясь в своем кресле к замдиректора. – Хотя, это и помощью не назвать, просто нашла его, перекинулись парочкой слов…       – Которых оказалось достаточно.       – Знаешь, Джинн, меня порой пугает то, как ты знаешь сотрудников.       – Кэйа мой близкий друг, и его повадки я знаю лучше, как никто другой.       – Хорошо, но почему ты была уверена, что Альбедо скажет именно то, что нужно? Он ведь мог молча пройти мимо.       – Не была, – девушка тяжело выдохнула, поправляя русый хвостик. – Я не понимаю Альбедо, но мне показалось, что между ним и Кэйей странные взаимоотношения. В общем, интуиция подсказала, что он не пройдет мимо и что-нибудь да скажет. А зная то, что он не умеет общаться с людьми, то это будет что-то прямолинейное, что-то, что заставит задуматься.       – Довольно интересный план вышел! Получается, если все сработает как надо, то в обществе вспыхнет бунт на счет отстранения.       – И благодаря которому инвесторы перестанут давить на Ордо Фавониус, – заключила Гуннхильдр и тяжело вздохнула.       – С нетерпением буду ждать окончание этого спектакля! – хихикнув с довольной улыбкой, Лиза приложила пальчики друг к другу. – Как на счет чая?!       – Что же, даже если откажусь, ты ведь все равно меня потащишь пить чай. Верно?!       – Ты как всегда права, Трудяжка!