Nimbus 2000

— А с чем я у вас ассоциируюсь? — Сакура печатает слишком злобно, продавливая пальцами сенсорный экран до радужных пятен на дисплее. За последние дни ему осточертел крутящийся в голове круглые сутки вопрос, и прибегнуть к помощи друзей казалось правильным. В ответ прилетают стикеры с помидором, побитым жизнью котом, несуразным псом-качком и зефиркой. — А нормальные варианты будут?! — орёт Сакура на телефон и сворачивает чат, не отвечая на вопросы: «А что такое?» Попытки придумать эскиз самостоятельно терпели одну неудачу за другой, а макулатура в заполонила всю комнату. Художник и фантазёр из Сакуры отвратительный, даже собственную татуировку не может придумать! Кирю показал приложение для поиска референсов, спасая ни в чём не повинные тетрадки от страданий, но, к общему разочарованию, Харуке ничего не приглянулось. Всё чересчур однотипное. Серьёзные и брутальные варианты пролистывались, не дождаясь полной загрузки, а остальное выглядело каким-то девчачьим. Подстава, не меньше. — Забейте, — раздосадовано печатает Сакура, — встретимся на вечернем патруле. «Надо разобраться до конца каникул», — думает Харука и оглядывает бардак вокруг. На душе тоскливо и, если честно, от разочарования в собственных способностях хочется проломить дыру в стене. Нарисовать эскиз полбеды. Нужно найти приличного мастера, согласного набить татуировку несовершеннолетнему, а во всей Японии в целом беда с подобным ремеслом. Единственное, в чём школьник был уверен — смысл рисунка под кожей. Хотелось отражения самого себя, навсегда запечатлеть собственное «я», приобретённое и окончательно сформировавшееся в ветерке. Главной загвоздкой оказался вопрос: как он может себя охарактеризовать? Никак. Если верить ребятам, то Сакура прекрасный и ответственный друг, замечательный боец, развивающий навыки поразительно быстро, отзывчивый и добродушный. Наверное, так оно и есть, только как это всё перенести на бумагу? Что можно нарисовать, объединяющее все черты? Сакура обречён на провал. «Я талантлив во всём, знаешь ли», — слова Эндо мелькают на подкорке сознания, машут сине-чёрными флажками, подбивая узнать номер паршивца, учинившего войну в качестве подарка на День рождения Такииши, и попросить его о помощи. В конце концов, они же в хороших отношениях, да? Иначе стал бы Ямато выигрывать в тире игрушки и водить, чуть ли не за руку, по океанариуму? Плюсом, Умэмия в своём репертуаре — всех простил и любит, готов общаться, забыв об ущербе и драках, даже ходит гулять с Такииши. Святоша, блять. Да Сакура и сам не лучше! Узнав о планах главы встретиться с Чикой для разговора, напросился с ним, дабы сдержать обещание данное Эндо. — Привет, слушай, тут такое дело, — Сакура трёт лоб до жжения и красных полос, предусмотрительно удерживав телефон на небольшом расстоянии от уха, — у тебя случаем нет номера Эндо? — Сакура-а-а, приве-ет! Нет, а что-то стряслось? — Ммм… — чёрт, невозможно придумать что-то более тупое, — ты мог бы дать мне номер Такииши, чтобы я спросил у него? Или, может, сам уточнишь и скинешь? — Сейчас всё организуем, братишка! — Умэмия скидывает звонок, оставляя Сакуру в растерянности. Что глава ветролома собрался организовывать? Чей номер ему следует ждать? Хадзиме бесит своими привычками и манерами, крепкими братскими узами и отношением в духе: «Я не задаю лишних вопросов. Если ты не ответил с первого раза — значит мне не нужно лезть». Телефон пиликает через пару минут и на дисплее отражается краткое смс от Умэмии с номером Эндо. Кому: Ямато Эндо Привет, это Сакура. Я к тебе с просьбой. Если будет время, желание и возможность, ты бы не мог нарисовать для меня эскиз татуировки? Сакура проверяет телефон каждые пять минут, увеличивает громкость уведомлений на максимум и начинает жалеть, что отправил злосчастное сообщение. Весь патруль забавно подскакивает на месте от входящих сообщений и с грустью читает об отсутствии проблем в разных районах города. Смс, отправленное несколько часов назад, висит не прочитанным. — Что ты там всё время проверяешь? — Суо заглядывает через плечо и удивлённо переводит взгляд на лицо старосты, — ты с ним общаешься? — Нет. Сакура блокирует экран и выключает звук. Раз отправку отменить нельзя, а Ямато не отвечает, то не имеет смысла ждать. Нет так нет. Плевать.

***

Эндо определённо ночное животное. При любой удобной возможности просыпается ближе к закату, лениво тянется на постели и плетётся к кофеварке, гудит аппаратом на всю квартиру, помогая себе таким образом расшататься после долгого сна. Такииши никогда не желает доброго утра или вечера, только нагло ворует чашку с бодрящим напитком и возвращается на диван. Эндо привык, заранее держит свою кружку наготове и заспанно варит новую порцию. — Ты сегодня слишком долго спал. Чика с трудом выдавливает из себя слова, касающиеся соседа. Общение с Умэмией заставляло постепенно и медленно меняться, особенно в отношении к Ямато. «Будь к нему добрее, он же так тебя любит», — и не важно, что для Такииши совершенно не понятны такие чувства. Эндо из тех, кто всегда даёт желаемое и, как верный пёс выполняет любые команды. Остаётся рядом, несмотря на частые побои, продолжает готовить кофе и еду, оплачивает жильё и дарит подарки. Боготворит. У рыжего в душе по отношению к Ямато нет ничего подобного, но стоит хотя бы попытаться изобразить интерес к чужой жизни. — Решил сделать перестановку в студии, до утра возился. Эндо широко улыбается сквозь зевок, радуется внезапному интересу к своему состоянию и падает на диван к Такииши, аккуратно прижимая колено к чужому. Удара не следует, и Ямато довольно выдыхает в чашку, согревая лицо в горячем пару. Кондиционер в комнате работал на полную мощность, и по коже неприятно скользила морозная свежесть, бодря на пару с напитком. — У тебя телефон обрывался полдня. — Плевать. Чем сегодня хочешь заняться? — Я встречаюсь с Умэмией, — холод от кондиционера, кажется, проникает в самое сердце Эндо, и в груди мерзко колят ледяные иглы, — делай, что хочешь. — Ладненько. Эндо всё же берёт телефон с журнального столика и проверяет уведомления. Рассылки со скидками в любимых магазинах, привычный мат-перемат в чате салона, где все высказались о скотстве владельца, переставившего не только мебель, но и всё необходимое для работы. Ямато ухмыляется, пишет, чтоб особо недовольные высказались не в переписке и рискнули зубами. Листает ниже и удивлённо выдыхает. «Ты бы не мог нарисовать для меня эскиз татуировки?», — с десяток раз перечитывает сообщение с неопределённого номера, согревающего лучше кофе. Просьба Сакуры неожиданна, подобна лучам солнца среди ночи. Эндо добавляет номер Харуки в контакты, сразу отправляет в список избранных и печатает ответное сообщение. Кому: Моя душа Привет, малой. Конечно, я только с радостью! Есть пожелания? P.S. Прости за ожидание, только проснулся. С айпада любовно сдувается пыль, и он отправляется на подзарядку вместе со стилусом. Эндо давно не рисовал, не мог словить вдохновение, и просьба именно от Сакуры стала глотком свежего воздуха. В голове медленно складываются потенциальные эскизы и места, где можно набить татуировку на белой коже. Мелкий же пойдёт на сеанс к нему, а не к другим? Эндо же лучше всех, Харука не променяет его на незнакомых рукожопов? От кого: Моя душа Я хочу что-то отражающее меня, как ты нарисовал для Такииши. Только никаких пушек и подобного! И никаких мужицких брутальных рисунков, но и не девичьих. Сможешь? Кому: Моя душа Естественно! Как только сделаю — сразу скину фотки. Эндо заваривает ещё одну чашку кофе и довольно наблюдает за увеличивающимся процентом зарядки на технике. Плюхается в кожаное кресло на балконе и закуривает ментоловую сигарету, задумчиво рассматривая розово-голубое небо, с мягкими закатными лучами солнца. Харука великолепен, подобен фениксу, перерождающемуся в пылу боя. Если Такииши был для Эндо божеством, то Сакура целой вселенной. В голове множество потенциальных идей с изображением внутреннего мира разношёрстного парня, и, едва планшет заряжается до ста процентов, Эндо начинает творить.

***

Сакура впечатлён умениями Ямато: перелистывает изображения одно за другим и думает, что придётся забить всё тело, потому что ему нравится каждый эскиз, определиться между тремя самыми лучшими не получается. Харука околдован расправленными крыльями, созвездиями над ними и какой-то винтовой лестницей, совершенно непонятно почему и зачем, добавленной ко всему остальному. Рисунок с тонкими линиями тоже нравится до умопомрачения: солнце, возвышающееся над деревом, под корнями которого полная луна и ещё ниже весь лунный цикл. Тем более не собирался отказываться от волка, сидящего на растущем месяце, подобном серпу, с мечом в зубах и маской кицунэ, съехавшей на бок, а вокруг зверя расцветали алые цветы и небольшие облака. Входящий звонок отвлекает от сложнейшего выбора в жизни. — Сакура, посмотрел? Что-то понравилось? Может где-то изменить или чего добавить? Или нарисовать другое? — у Эндо взволнованный голос, вопросы прерываются звуками затяжек сигареты, и Харука уверен, что парень искренне переживает, желает одобрения своей работы. — Мне… ну… всё понравилось, — от смущения пылают кончики ушей, — слушай, ты не знаешь кого-нибудь, кто сможет мне набить тату без проверки документов? — А я в роли мастера тебе не подойду? — Чего?! — Я бью не только ебальники, но и татуировки. И у меня свой салон, Сакура, — Эндо смеётся и Харука краснеет сильнее от приятного тембра, — приезжай ко мне завтра утром, и я всё сделаю в лучшем виде!

***

У Харуки прилипает язык к нёбу, а сердце скачет в бешеном ритме, пока пальцы сжимают футболку на груди, пытаясь приглушить глухие стуки о кости. Вау. — Сакура, решил, где будем бить? И какой рисунок выбрал? Эндо с резиновым ободком на голове и растянутой майке выглядит милым и домашним, не похожим на типичного себя — одетого с иголочки в брендовые шмотки чёрного цвета и растрепанными волосами. Забавно, что такой расслабленный и умиротворённый Ямато выбивает бетонный пол из-под ног, магнитом притягивает взгляд разноцветных глаз, скользящий по всему парню. — Кхм… эм… нет? — Сакура, — Эндо садится напротив подростка на корточки, сутулится, пытаясь ровно смотреть в перепуганное лицо, и задумчиво продолжает, — я ведь и правда рисовал, думая о тебе. Неужели всё мимо? Щёки пылают от непосредственной близости, Харука чувствует запах табака с кофе от чужого дыхания и, кажется, засматривается на самого себя в отражении бирюзово-зелёных глаз. Он не разобрался в смысле ни одного рисунка, не понял, почему именно такие составные части, ему просто понравилось всё творчество Ямато, и выбрать не получалось, сколько бы парень не пытался, а сейчас, сидящий вплотную Эндо, окончательно сбивает с толку: — А что они значат? Какой в них смысл? — Тебе правда интересно?! Хех, я сейчас всё объясню и расскажу! Ямато оживляется, сайгаком скачет к столу и хватает планшет, открывая папку с эскизами для Харуки, листает до трёх приглянувшихся подростку рисунков и прыгает обратно на диван, сбивая Сакуру плечом на разбросанные вокруг подушки. — Смотри-смотри, — Эндо нетерпеливо ведёт стилусом по экрану, притягивая подростка за рукав футболки ближе к себе, обводит детали и сбивчиво пускается в объяснения, — солнце символизирует яркость, счастье и божественную сущность. Под ним нарисовал древо жизни, решил, что если будет сакура, то ты взбесишься от банальности, да и самому как-то фи. Оно как центр вселенной, который объединяет всё на земле. Лунный цикл отвечает за обновление, интуицию и возрождение. А полярная звезда снизу — символ пути и заветной цели. Как внутренний стержень. — Охуеть ты заморочился, — Сакура выдыхает, прикидывает, что смысл вполне нравится и соответствует мнению ребят о нём, — а остальные? — Волк мне просто понравился, я не смогу тебе объяснить почему, но уверен, что на твоей коже он будет выглядеть великолепно. Враньё. Эндо хотел бы набить на теле Харуки нечто схожее со своей татуировкой и Такииши, хоть и отдалённо, потому и нарисовал волка, просто совершенно в другом стиле. — Так, что тут у нас осталось? Ах, да, вот! Здесь в кружочке инь и янь, получилась такая же половинчатая геометрия, как и ты, — Ямато хихикает и продолжает тыкать в экран, — крылья феникса, как символ перерождения, восстания из пепла, а по бокам сделал из формул серотонина и дофамина созвездие. Ты же весь такой из себя светлый, сияющий, как тебя не ассоциировать со Вселенной? — А это чё за лестница? — Э? — Эндо растерянно смотрит на Харуку и взрывается диким хохотом, не может остановиться, даже роняет планшет на пол, стекая за ним следом. — Чё ты ржёшь?! — Сакура, блять, это знак бесконечности. Подросток уверен — он умрёт ещё до нанесения татуировки, потому что чувство стыда за уверенность, что Эндо решил каким-то боком впихнуть сюда своё признание в любви НА ЛЕСТНИЦЕ в школе, душило до алеющей шеи. Сакуре необязательно знать, что так оно и есть. — Ладно-ладно, давай решать, что будем бить и где, — брюнет продолжает валяться на полу, переводит взгляды с планшета на парня и обратно, прикидывая варианты. — После твоих объяснений я понял, что хочу только эти две, — Сакура тыкает пальцами на эскизы с волком и крыльями феникса, — но понятия не имею, куда лучше. — Могу забить тебе всю спину, — задумчиво тянет Эндо, — сделаем крылья по лопаткам, чтобы они перекидывались на плечи. А созвездия и лестница, — Ямато давится новым приступом смеха, — пусть идут по позвоночнику к шее и ниже, к пояснице. — Да ты ебанулся?! Я вообще маленькую хотел! А ты взял и нарисовал такую красоту, хер откажешься теперь! А краснеющий Эндо — трогательный, словно давным-давно не видавший ласки и заботы щенок. Сакура засматривается на порозовевшие щёки и закушенную губу, удивляется реакции на очевидный факт и начинает смущаться сам. Рисунки Ямато развешаны по всем стенам салона, тянутся от самого входа и заканчиваются в личном кабинете, отрицать нет никакого смысла — талантище. — Я… круто же рисуешь, ну, — Сакура листает назад-вперед эскизы на телефоне и старается не смотреть на распластавшегося у него в ногах Ямато. — Давай лису на предплечье, а крылья и созвездия на груди? Будет шикарно! Снимай футболку, я покажу тебе, как это будет выглядеть. Эндо подпрыгивает с пола без помощи рук, удерживает планшет и удалено отправляет эскизы на печать. Не обращает внимания на раздевающегося Сакуру, подрагивающего всем телом от волнения. До исполнения мечты осталось немного — всего-то окончательно выбрать место и набить. Графичные крылья на груди и правда смотрятся бомбически, по идее всю татуировку получится скрыть под одеждой, край рисунка закончится идеально в паре сантиметров от воротника футболки. — Я же маленькую хотел, — обречённо вздыхает Сакура, однако признаёт истину, — но ты прав. Её нужно бить с размахом. На сколько дороже она выйдет? — Для тебя всё бесплатно, — Эндо в миллионный раз сдвигает крылья в сторону и возвращает к обнажённой груди, — может эту полосу прям до пупка проведём? — Какой бесплатно?! Ты чё несёшь?! — Тебе так важно не оставаться в долгу? — Да! Сакура выдаёт множество различных звуков: от фырканья с мычанием до пищащего ультразвука с угуканьем. Эндо очаровывается всё сильнее, привязывается к удивительным реакциям и забавной мимике, жаждет узреть новую реакцию, когда игла проткнёт тонкую кожу и навсегда оставит след от его творения на желанном теле. — Как на счёт ужина за твой счёт? Или обеда, если проголодаемся раньше. — Ты издеваешься? Я видел прайс на первом этаже, одним обедом не расплачусь! — А как насчёт свидания? — Эндо лукаво щурится и заглядывает в разноцветные глаза. — Обед и ужин, так значит, обед и ужин.

***

Это, блять, пиздец горячо. Сакура удивился, когда не испытал никакой боли или дискомфорта от иглы, аккуратно и быстро прорисовывающей контуры татуировки, смирно лежал на кушетке несколько часов и рассматривал то потолок, то самого Эндо, ушедшего с головой в работу. Не терпелось поскорее закончить и посмотреть в зеркале на итог многочасовых стараний парня, но картина, представшая перед лицом, бульдозером вынесла желания из головы. Ямато придвигается слишком близко, в прямом смысле залезает под кожу и опаляет её ровным мерным дыханием, склонившись почти в плотную к телу. Сакура боится дёрнуться и испортить татуировку, выдать волнение от какого-то интимного контакта и царящей атмосферы вокруг. «Он просто бьёт татуировку, поэтому касается меня», — повторяет про себя Харука, стараясь не дышать и не думать о пальцах, чуть задевающих сосок и вибрирующей машинке рядом с ним. — Ты не устал? — Эндо почему-то шепчет, протирая салфеткой выступающую кровь, — хочешь размяться? — А ты? — Сакура отвечает таким же тихим голосом, нервно сжимает края кушетки, и всё-таки дёргается. — Ты странно дышишь, — брюнет с хрустом разгибается, крутит головой по кругу, разминая затёкшие мышцы и неловко улыбается, — может, отдохнёшь? Я бы покурил, а тебе не мешает походить. Затёк, небось, лежать четыре часа без движения. Сакура кивает, приподнимается на локтях и сию секунду отправляется толчком ладони обратно: — Погоди, дай протру. Холодная мокрая салфетка вызывает табун мурашек по всему телу, приятно остужает травмированную кожу, и громкий выдох всё же вырывается наружу. — Ты точно в порядке? — Эндо замирает, не убирая руку с груди, — может закончим в другой день? — Да-да, не парься, — бурчит парень и резво спрыгивает с кушетки, — ссать хочу, вот и всё. Не говорить же, что от безобидных прикосновений, без скрытого подтекста, у Харуки случился внезапный стояк?

***

— И кто из нас больной всю на голову? — усмехается Эндо, рассматривая дремлющего в кресле Сакуру. Решив забить и грудь, и руку сразу, младший заграбастал себе целый день, а Ямато-то и рад сидеть над чистым человеческим холстом, вверенного ему без тени сомнений. Уровень спокойствия и расслабленности Харуки определялся в самых простых, казалось бы, вещах: он не дёргался и смирно лежал на кушетке, а после и в кресле, первую половину сеанса молчал, а если и задавал вопросы, то из чистого любопытства, не с целью рассказать, что в интернете написано по-другому. Пару часов спустя, когда Эндо до конца вернулся в строй и начал трепаться без остановки, тоже поддерживал разговор, причем по своей воле! Не из-за обещания иногда болтать, а с явным интересом: узнавал о прошлом парня, про былые время в ветерке, даже поделился, что переехал в Макочи ради школы и боёв за вершину с каждым встречным, но в итоге обрёл друзей. За пару часов Ямато узнал почти всех одноклассников Сакуры, запомнил с кем и в каком порядке первогодка поладил, безобидно подшучивал над переживаниями с выбором старосты и прочими мелочами. Общение с Сакурой — глоток свежего воздуха в летний зной. Наполняет желанием творить, жить и дышать полной грудью, становиться лучшей версией самого себя. Но всё же заснуть рядом с человеком, бьющим татуировку, а до этого и едва не убившим — мощно, ничего не скажешь. Каким бы сильным и выносливым не был Сакура — вкусный, плотный обед разморил, и, под ритмичное жужжание машинки, парнишка задремал. Пропустил момент завершения второй татуировки и не проснулся даже от прикосновений салфеток к коже. Эндо осторожно промывает обе татуировки, убирая остатки крови и лимфы, размеренно прикидывает, как лучше наклеить защитную плёнку по всей груди с животом и заканчивает все дела с приятной усталостью в теле и душе. Сакура забавно сопит и Ямато не в силах сдержаться: снимает короткое видео, делает несколько фотографий и парочку селфи с разных ракурсов. — Иде-е-я! Харука убьёт его, как только посмотрится в зеркало и хоть шалость кажется безумно детской, но Эндо обязан её воплотить.

***

— Чё с тобой? Такииши рассматривает ватки в ноздрях счастливого Ямато, но не понимает причину для напева радостных песен. — Малой зарядил, когда увидел татуировку, — изображает в воздухе кавычки и хихикает, — на лобешнике. — Ты набил разновласке тату на лбу? — Чика забавно округляет янтарные глаза, откладывая телефон в сторону. — Маркером нарисовал, пока он спал, — ватки отправляются прямиком в мусорное ведро под раковиной, — почти всю дорогу в машине дулся. Думаю, он больше не напишет. Эндо грустно вздыхает и давит зевок. Досадно, всего-то хотелось пошутить, а по итогу обидел Сакуру и испортил впечатление о первых татуировках. — Ошибаешься. Чика поворачивает брошенный на журнальный столик телефон к брюнету. На экране сияет уведомление: От кого: Моя душа Спасибо тебе большое! А твоё предложение научить меня водить, как будет время… можно им ещё воспользоваться? И правда, видимо, Ямато всегда будет ошибаться насчёт Сакуры.