
Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
С первого взгляда по нахальному Джонни и не сказать, но он действительно умел быть галантным ухажёром: острый хвойный парфюм под воротником; припаркованный за десять минут до твоего выхода заниженный синий спорткар у твоих ворот; стрижка в стиле олд-мани и лучшая голливудская улыбка, адресованная тебе и только тебе. «Это твой вечер, детка», — говорит он, и человек считай уже навсегда потерян.
О-о, но только не Кенши Такахаши... Он слишком умел отказывать.
СБОРНИК ПО ДЖОНШИ!
Примечания
Здесь будут самые разнообразные сеттинги, ау, тропы, сюжеты, поэтому перед каждой главой буду всё в обязательном порядке указывать. Одна глава — одна полноценная история. Отношу эту работу к сборнику разношёрстных самостоятельных миников, которые могли бы выйти и по отдельности, но почему бы и нет, если да, господа?
Yeah, Johnny indeed got some rizz.
Посвящение
Благодарю великолепного художника за арт, ставший обложкой к работе!
https://t.me/eternal_dandelions
Эстетика к каждой главе:
https://t.me/sosiska_plyvi/1157?single
14. [AU!Секретные агенты]. Таймлайнеры
10 октября 2024, 06:40
— О-о-о, а вот это мы с парнями, пожалуй, заберём, — сейчас Джонни насмешлив. Его тонкие брови выгнуты дугой, а эмоциональные пальцы рисуют фигуры в воздухе. — Ты же не против, да? Ох уж эти лабораторные крысы в поисках сыра повонючее. Отдали тебе в руки секретное оружие, практически красную кнопку в чемоданчике, и беги, значит, куда хочешь, малыш, только злым дядям не отдавай? — он дует губы, с понтом сожалеет. — Как же мне жаль, что…
Прижатый к кирпичной стене пацан не спешит расставаться с рюкзаком. Обнимает свой серый рюкзак, как тяжёлого, тучного ребёнка, и внимательно следит за рассказом от губ и рук агента Джонатана. Видно, что тяжело, оттого и подпирает бесформенный мешок с лямками одним коленом, чтоб тот не плюхнулся наземь. Пацановы локти дрожат, а глаза впились в Джонни, готовые к любому движению с его стороны.
Нельзя. Ну нельзя оставаться равнодушным перед такой очаровательной картиной!
Джонни, продолжая улыбаться, качает головой этой неуклюжей, безобразной, но какой же комичной юности в пареньке напротив. Паренёк пуст, и голубые глаза на его лице совершенно пусты. Но Джонни привык к «подобным» людям в его измерении.
Сегодня погодка жаркая. Горячо, как в аду. Ах-ах-ах. Кстати о горячих и о тех, кому лишь одна дорога — в ад… Куда там запропастился Кенши?..
— Снимите солнечные очки, — говорит пацан-кайфолом, насупив брови. — Я хочу знать лицо человека, который мне угрожает.
Джонни открыто умиляется, но теребить за щёчки не спешит. Так и быть, прощается с солнечными очками и оставляет их небрежно висеть с края нагрудного кармана на пиджаке.
Он облокачивается о стену. Лениво ворочает языком, ловя глазами весь прикол паренька, обнимающего бесформенный рюкзак. Говорит:
— Просто понимаешь… — и настроение у него сегодня просто отличное, — когда всему миру угрожает опасность, дружище… Тебе как-то до задницы, спалишь ты сегодня лицо или задницу. Тебе плевать, увидел тебя один человек, сотня, тысяча или целая планета, которой ты явно не всрался. И точно, категорически точно-преточно насрать, насколько продвинута техника в твоих руках, так что-о-о…
Сейчас Джонни комичен. Его капризные губы округлены, а быстрые американские глазки сияют загадкой.
Немые пальцы более не рисуют фигуры в воздухе.
Время в принципе останавливается, стоит высокой фигуре в чёрном материализоваться за его спиной.
— Ух ты, — даже не смотрит назад Джонни, — а ты как раз вовремя. А я тут это… пацана с объектом «Икс» прижал. Присоединишься?
Высокая фигура в чёрном носит закрытый мотоциклетный шлем, водолазку и кожанку-авиатор на лад курток пилотов Первой Мировой. Фигура даже не шелохнётся. Ни участка кожи не видно на нём — мужчина целиком облачён в вороное чёрное.
Пугающий стан. Развёрнутые плечи и откидной воротник, который поправляют длинные пальцы агента Джонни, а высокая фигура рядом всё равно не сдвинется. А Джонни даже не смотрит на мужчину в чёрном. Шаловливые руки знают своё дело.
— Переговоры? — слышится голос из шлема. — Зачем.
— А что, хочешь, чтобы я сразу по пути войны таранил?
— Я хочу, чтобы ты украл у подростка его чёртов рюкзак.
— Ну почему сразу «украл»… «Тактически присвоил». Тем более содержимое рюкзака изначально принадлежало на…
— Отдай рюкзак. — Высокий мужчина в чёрном задвигает болтливого коллегу на задний план. — Отдай рюкзак, — повторяет, — и ты больше никогда нас не увидишь.
Тупой пацан мотает головой.
— Значит, тропа войны.
— Кенши, нет!
Кенши злобно тычет Джонни в грудь указательным пальцем. Язвительно шепчет:
— Ты зачем моё имя всякой шпане распространяешь, придурок? — чуть ли не шипит. — Тебе жить надоело?
— Да таких Кенши пол-Японии!
— Но мы не в Японии, Кейдж.
— Ах, теперь он знает ещё и мою фамилию…
— Ты что, и своё имя ему сказал?!
— Брось, меня всё равно нет ни в одной базе данных. Ни Джонни Кейджа, ни Кенши Такахаши, формально, не существует. А у пацана в голове и так, и так обезьяна бьёт в золотые тарелки!
— Рот, — о нет! Кенши сейчас взорвётся! — Закрой. Закрой и больше никогда не открывай.
— Я хотя бы не сказал, что ты родом из Киото и числишься в списках без вести пропавших, лох ебучий.
Кенши от шока снимает со своей головы мотоциклетный шлем. Не то чтобы ему теперь есть что терять.
Спасибо Джонни за победу.
— И да, — Джонни снова надевает на себя солнечные очки, расправив их одним лёгким движением руки. — Скажи «сы-ы-ыр», пацанчик. А ты, Кенши, надень шлем обратно. Сфотографирую-ка нашего злодея и его рюкзак на память.
Из мини-фотоаппарата Кейджа действительно вылетает птичка.
Кенши, даже будучи в шлеме, прячет глаза в локте, извернувшись от белой вспышки.
И происходит фантастика. Научная, если быть точным. Когда Джонни щёлкает на свой фотоаппарат, всем в ближайшем радиусе, кого достигает вспышка, необходимо срочно зажмурить глаза, иначе внезапный приступ амнезии захавает. И человек эффектно падёт на колени, прижмёт ладони к своим глазам, которые временно ослепили; затем круто накренится на бок, тело обмякнет… И человек потеряет сознание. А вместе с ним — память. Однако не переживайте, не ту, которая долгосрочная. Маму-папу, имя собаки, английский алфавит, тексты песен Бритни Спирс и гайд о том, как дышать, помнить будет. Это вам не болезнь Альцгеймера. Просто жертва подчистую забудет последние три дня жизни… И возможно ещё кое-чего по мелочи, но от деталей в мозгу пацана ни Джонни, ни его будущей команде жить на белом свете слаще не станет, так что пофигу.
Удобная штука — этот ваш разработанный техотделом фотоаппарат. Жаль, не везде можно использовать, ибо оно ещё требует разрабо-о-отки, бла-бла-бла. А оно вечно требует разработки, знаете ли! Заколебали.
После того, как пойманный и прижатый Джонни пацан проходит все стадии схваченного вспышкой зверя, оба агента чувствуют, что говорить становится действительно безопасно. Паренёк обмякает, и мешковатый рюкзак постепенно выскальзывает из его пальцев. Он сползает вниз по стене, его пустые ладони водят по краям бордовых кирпичиков, в глазах тухнет последний огонёк сознания — для него этот день явно закончился.
Завтра не вспомнит, делал ли он вчера домашку по алгебре. А рюкзак… Какой ещё рюкзак? А, это в котором учебники? Ненавижу всех, не помню почему.
Джонни с победным оскалом расстёгивает молнию серого рюкзака, за которым полвечера гнался по улицам Нью-Йорка, как полицейский за чуваком из «Сабвей Сёрфа». И да. Он был прав. Невзрачный американский пацанёнок спиздил у их конторы три новых технических разработки, пару чертежей и, чёрт, откуда у него флешки с «совершенно секретным» из офиса?! Повезло, что миссия с перепизделовкой завершилась успешно без лишнего напряга.
Кейдж немедленно раскладывает найденное по отсекам своего любимого строгого чемодана. Кенши, скрестив руки на груди, пристально наблюдает. А пацан лежит, лежит, лежит…
— Дурак, — комментирует Кенши кратко.
Это вызывает у Джонни на лице быструю улыбку. Любит, когда Кенши, как в детском саду, называет дураком.
— Вот и всё, — блаженный Кейдж вслушивается в то, как шуршит кожаная куртка на теле Такахаши. — А ты думал, я на задание без фотика сунулся?
— Меня выдернули посреди гонки. С самого Токио, — отвечает. — Из убийственного и взрывоопасного во мне сейчас только шот водки. Полагаю, ты тоже был оторван от дел.
— Кстати, — Кейдж смеётся внезапной шутеечке от Такахаши. — Как твоя не зарегистрированная ни в одном инфоблоке призрачная мотогонка?
— Как видишь, выигрываю, — карикатурно злится Кенши, — вот прямо сейчас.
— В таком случае мог бы и не появляться. Я и без тебя неплохо справляюсь.
— Справляется он, — Кенши наверняка закатывает глаза за своим тёмным шлемом. — Ты дурак, Кейдж.
— Как мило…
— Конченый дегенерат. Как и другие жители твоей временной линии, — крутит пальцем у виска, и Джонни снова неприлично громко смеётся.
Они покидают точку. Кенши глушит камеры наблюдения, когда-либо зафиксировавшие их с Джонни появление там или сям. Дело трёх секунд, вернее, трёх секундных движений от лица Такахаши. И всё — ни его, ни Джонни Кейджа в действительности не существует. Это всё грёбаная иллюзия, а вы все глубоко в трипе.
Они кратко пожимают друг другу руки, как оно обычно и бывало и так нравилось Джонни, обыкновенному — или не совсем — секретному агенту, напичканному техникой по самое нижнее бельё.
Кенши ретируется сразу же. Стоит им разжать ладони друг друга — бум! Кенши снова числится в списках без вести пропавших, а ту мотогонку он, ясен пень, просрал, что обязательно припомнит начальству. Нехорошо человека почём зря дёргать.
Сегодня денёк стоит на дворе жаркий. В Нью-Йорке разгар лета. Джонни насмешлив, комичен, носит костюм-двойку, рубашку с закатанными рукавами и солнечные очки.
А Кенши одет слишком тепло для летнего дня в Америке. Что наводит на мысль о том, что он вообще не отсюда. В смысле, он не выходец с обыкновенного жаркого дна в Нью-Йорке. В смысле, вообще не из этих реалий. Появляется из ниоткуда и таким же волшебным образом растворяется в кирпичных стенах, размазав своё изображение в глазах многих до неузнаваемой чёрной кляксы. Иногда бросает Кейджу своё хмурое «сайонара», но этим ведь даже задницу не подтереть, агент Такахаши…
Агент Такаха…
В принципе, пусть уходит. Ладно.
Ну а Джонни Кейдж — «актёр» первого плана, ну просто фигура на пять звёзд — везде и нигде одновременно. Наглая морда буквально с каждого билборда, кою по иронии жизни не знает совершенно никто. Серьёзно, ноунейм-Джонни неизвестен ни одной собаке на континенте, но зато он знает весь мир!
И да. Клёвый он обычно предпочитает не смотреть на взрыв; любит, когда термоядерный тот эпично гремит за его широкой спиной. Да что ему с данного оранжевого гриба, ага? Нахер на него смотреть и зафига прятаться, заткнув на себе все дырки. Однако на этот раз, как бестолковый ребёнок, не может удержаться — в замедленном кадре поворачивает голову к своему коллеге, к этому взрывоопасному мужчине в мотоциклетном шлеме, долго держит на нём свой грустный взгляд и улыбается. Ждёт, когда они с ним вдвоём досвидоснутся.
Увы и ах, ничего не происходит.
Всё, как и всегда.
Джонни иногда чувствует себя, словно собака на привязи, а пидрила-хозяин всё ума приложить не может, что купленного им хаски желательно бы забрать с собой.
Джонни всё ещё любит гада по имени Кенши Такахаши. Просто жаль, что не конкретно вот этого. «А может, оно и слава Богу», — думает и отвечает на автомате «Гудбай» его призрачному и тихому «Сайонара».
С каких пор Кенши вообще любит мотоциклы.
узиладил Лю Кан, никак не связана с кражей чертежей. «Пока что», — с умной рожей предполагает их местный экстрасенс, Кенши Такахаши, он видит чужие судьбы. Это был очень странный ход со стороны босса, но, знаете, в задницу пустые домыслы. Возможно, он решил исправить проблемы с бредовой охранной системой самостоятельно. Плюс сто к его карме, что сказать-то.
Кенши размахивает своим прямоугольным чемоданчиком перед лицом Джонни, как будто в нём не лежит бомба.
— Арсенал убийцы, — комментирует Кейдж, поёжившись. — Вот скажи мне, почему такие опасные вещи босс доверяет именно тебе?
— Потому что не тебе же.
— Логично. И что, ебанёт?
— Не должно.
— А если серьёзно?
— Надо будет — убьёт, — даже не скрывает намерения. — Не надо будет…
— …Тоже убьёт.
— Эй, там, — категорически не согласен Рейден, — никаких убийств в мою смену, пожалуйста. У нас с вами сегодня исключительно благая цель.
— С каких пор разыскать чьего-то-там мелкого отпрыска и страшно пригрозить ему молчать в тряпочку, что его похитили плохие дяди — благая цель, а, Рейден?
— Ключевое слово здесь «разыскать», Кейдж. Вот тупица, — Кенши непроизвольно вертит чемоданом в руках. — Главное, что мы его спасём, вызволив из чужих рук… В теории.
— А похитим его тоже мы или как?
— Джонни, нет.
— Тогда похуй.
Кун Лао скрытно даёт Кейджу «пять» и тихо смеётся себе в плечо.
Рейдена пугает, что один Кенши знает пароль от своего чемодана, способного снести с лица Земли примерно половину Америки. (Или как минимум один небоскрёб, если они его очень сильно попросят).
Поэтому прямо сейчас он мнётся, не зная, с чего начать.
— Нам нужен шифр, чтобы не обосраться, — слава Богу, предлагает Джонни, заметив сомнение на лице их лидера, — чтобы Кенши ненароком не разбомбил тут всё в пух и прах.
— Ты думаешь, я не в себе?
— Да мало ли, Кенши!
— Хорошо, — сразу же соглашается Рейден, выдыхая, — тогда пусть Кун Лао выдумает нам кодовое слово, означающее: «Кенши, взрывай». Под «взрывай» я имею в виду целый таймлайн. Такахаши, ты же в состоянии сообразить и нажать на кнопку вовремя?
— Что?! — в унисон кричат Кенши с Кун Лао. — Вы с ума выжили?! Какой ещё таймлайн?!
Кенши с опаской глядит на чемодан в своих руках. Думает положить его на землю, от греха-то подальше, аккуратно пнуть в сторону и телепортироваться куда-то на Сейшелы, но в другой вселенной. Кажется, Кун Лао подумывает о том же. Он как раз мастер отступать в никуда, если что-то пошло не так.
Вывод: дружим только с Кун Лао. Верим только ему. Он нам отныне брат.
— Думай, Чимс, думай о кодовом слове, — Джонни же по-товарищески хлопает ошалевшего Кун Лао по плечам. — Пока что подумаем над ним. А дальше посмотрим, как карта ляжет… Ох, чёрт, Рейден! О таких важных вещах предупреждают заранее! Да я чуть в штаны не насрал.
— Ну ладно… Ладно. Давайте тогда признаемся Кенши в любви, и это будет наш шифр, — Кун Лао неловко почёсывает щёку указательным пальцем. — Прокричим: «Кенши, я тебя люблю!»; Кенши эпично нажмёт на кнопку. И до свидания. А зачем нам, кстати, уничтожать целое измерение?
— Босс сказал… не выдавать вам целого плана, — мягко произносит Рейден. — Просто знайте, что всё может зайти настолько в тупик, что легче будет избавиться от всего. Тупо от всего. Это как ошибка в уравнении, допущенная в самом начале. Начал неправильно — допустил ком. Ком увеличится в размерах, и случится ошибка вселенского масштаба. И выход у всего только один…
— Безумие… — Кенши усиливает хватку на ручке чемодана. — Я даже не знал, что имею дело с оружием такого масштаба. Мне просто отдали чемодан! Как и обычно!
— Прости, Кенши. Как я и говорил, меньше знаешь, крепче спишь.
— Рейден, ну чё ты за тварь, — хватается за голову Джонни.
— Мы просто честно выполняем нашу миссию, — говорит лидер, и все они обнимаются так, словно вот-вот умрут.
Они выходят на миссию сразу же, стоит Лю Кану взмахнуть своим символическим флажком у их невидимой линии старта. Рейден, Кун Лао, Джонни и Кенши разодеты, как пафосные пингвины. Да, которые из Мадагаскара. И да, Рейден у них вместо Шкипера, хотя ему по духу скорее больше подходит Рядовой.
Из плюсов: Рейден разделил задачи для этой миссии перед тем, как они вчетвером собрались, нацепив на рожи солнечные очки. Из минусов: не каждому задача пришлась по нраву. Как выяснилось, их компания влипла в длинную детективную историю, в коей один очень важный инкогнито просрал во время путешествия ребёнка. Ну, как «ребёнка». Патлатого чувака двадцатилетнего возраста, с минимумом ответственности, гиперопекаемого папашей. Короче, с момента пропажи человека прошла плюс-минус неделя, а это уже очень много, просто ого-го! Инкогнито перевернул вверх дном всё, что переворачиваемо, поднял на уши полицию, ФБР, нанял частных детективов, но — тщетно. Искали днём с огнём, а сына важной шишки так и не нашли. Очень странная ситуация. Что-то эта история Джонни Кейджу напоминает. Например, как его Кенши пропал без вести много лет тому назад; он понял, что банально «искать», будучи простым смертным, — это архихреново. Мучительно долго, душевно больно, а ещё создаётся впечатление, будто тебя монотонно бьют темечком об одно и то же место. Одно и то же место, одно и то же. Бьют и бьют, пока язык изо рта не вывалится. Порой люди словно сквозь землю проваливаются. Джонни обеспокоен, что он действительно не имеет понятия, всё ли в порядке сейчас с Кенши и с пропавшим сыном инкогнито, живы ли они, психологически стабильны и есть ли вообще смысл их искать, с треском разрывая полотно таймлайна.
Рейден сказал, что история о пропаже пацана не предалась большой огласке — таково желание заказчика. Мистер Заказчик оказался специфическим типом, давшим им, точно собакам-ищейкам, лишь кусок ткани понюхать и ещё пару кое-каких самостоятельных наводок. Хотя мистеру Заказчику совсем не насрать на сына. Мистер Заказчик — горе-опекун — сидит сейчас весь на изводе. Сидит, не знает еды и сна, если верить словам босса; не может успокоить свою душу и вздрагивает каждый раз, когда находят кого-то хотя бы отдалённо похожего на его сына. Он дал Лю Кану фотографию пацанёнка, а тот в свою очередь передал её Рейдену. И у Рейдена в ту же секунду созрел план в голове. План и маршрут. Важное уточнение.
Их путь начинается с самой случайной точки Киото, потому что на улицах именно этого города бедняга пропал без единой весточки. Джонни вновь коробит. Чёртова Япония. Он хочет выть, раздирая на себе кожу ногтями. Кенши же говорит, что лично ему в Киото нравится. «Тут здорово», — комментирует, вздыхая. Конечно же ему нравится в сраном Киото. Он сюда вписывается лучше всех среди них четверых. Влажный воздух теребит его жёсткие чёрные волосы; бледные скулы играют неоном рекламных вывесок; свет действительно красиво обыгрывает его черты. Кенши был бы своим здесь, если бы изначально жил в этой временной линии.
Серьёзный Рейден делится остальными деталями его гениального — да ни черта — плана. Кун Лао третий раз за путь извещает, что желательно бы им сразу начать пробивать в их таймлайне дыры кувалдой, ибо сопляка по-любому уволокли куда-то в закулисье.
От всего вокруг начинает нешуточно раскалываться голова. Снова невидимые гады бьют Джонни темечком об одно и то же место.
— Культурная столица Японии, — зачем-то подбрасывает в воздух Кейдж. — Туристов и фриков здесь всегда дохера. Местность, к тому же, сложная… Всё ни к чёрту.
— Не бойся, мистер Безымянный Актёр, не потеряемся, — по-доброму подкалывает Кенши. Жаль, не подмигивает.
Ах, да. У него всего один глаз рабочий.
Жаль, не моргает.
— Я-то не потеряюсь, многоуважаемый секретный агент Такахаши… — с придыханием говорит Джонни, — но что насчёт Вас? — оживает, стоит лишь украдкой взглянуть на него.
На «него». На Кенши.
Не его. Но по-прежнему Кенши.
— Меня? — «чужой» Кенши, заметив смену интонации Джонни, криво ей ухмыляется. — За всю мою карьеру дрэг-рейсера ещё ни разу не сбивался с пути. А бывал я на множестве и множестве дорог, Джонни. Поверь, я не потеряюсь.
— Неужто и на улицах Киото на мотоцикле гонял? Что же, смело. Я думал, только пути Токио тебе покорны.
— Ха-ха, ты меня вновь недооцениваешь.
— Уж прости, — говорит, однако вновь с лёгкой грустью, — ты немного не тот Кенши, кого я привык знать ранее. Ты… чутка другой.
— Ты был знаком с альтернативным мной? — вскидывает брови Кенши. — Расскажешь?
— О да, был знаком, ещё как. Но вы по иронии судьбы отличны друг от друга. Вот ты, Такахаши, например, гонщик нелегальный, профессиональный…
Теперь Кенши, прикрывая ладонью губы, негромко смеётся.
«Да… Они абсолютно разные», — допускает мысль Джонни. Этот Кенши горделив, лёгок, имеет иное чувство стиля. Носит чёрное, не приталенное, носит дурацкие перчатки без пальцев; закрыто смеётся, порхая скрытыми под перчатками ладонями, не позволяя кому-либо и близко заглянуть ему в рот. Хотя, честно, хотелось бы пересчитать языком все его зубы в верхнем и нижнем рядах…
— Снимите отель, — закатывает глаза Кун Лао, чувствуя это странное напряжение в воздухе. — Люкс, пять звёзд, один номер, два дятла, горячие источники поблизости.
— Не смешно, — подавляет бледную ухмылку Кенши.
— Нет, правда, ребят, — Рейден увеличивает поле карты на своих смарт-часах. — Нам стоило бы снять отель, пойдя за потерянным сыном по пятам. Потеряшка за ночь побывал в двух дорогостоящих отелях. Правда, не понятно, в курсе ли был его отец — он сейчас отрезан от мира. Босс только что дал мне координаты. Ликуем, что ль!..
— Чё за… Та-а-ак, — Кейдж в предвкушении потирает ладони, — давайте назовём эту миссию «Блудный сын».
Команда соглашается. Кивают все — даже вредитель-Кенши.
— Однако у меня есть ещё кое-какой ма-а-аленький вопросик… — теперь Кейдж следит за реакцией коллег, выжидает, а после выдаёт: — Какого чёрта важный японский сынок шляется незнамо где по ночам, а? Парни, вот почему. Кенши, у япошек так принято?
— Хороший вопро… — осечка. Кенши обрывают.
— Вот скоро и узнаем, Джонни, — говорит в лёгкую улыбку Рейден.
Начало миссии. Рейден поделил задачи таким образом: Джонни с Кенши берут на себя отель Такасагавы на Накагио, Кун Лао и он — отель Иму, Симогё. И знаете, что? Кейдж возмущён. Зараза, блин, такой — этот ваш пропавший без вести: в самых люксовых отелях побывал перед тем, как чухнуть в никуда… А пропал ли он вообще, спрашивается? Может сам взял и сбежал, дабы не быть в ежовых рукавицах горе-папаши. Или вообще сам отец избавился от отпрыска, отправил людей, с понтом, ищите, парни, а я пока побалдею. Ну это уже теория другого разряда.
Рейден кое-как откопал личность одной интересной гостьи отеля, которая прибыла в Такасегаву месяц назад, а ночует там через раз. Как понятно, у неё жизнь куда интереснее, чем у них всех вместе взятых. Её-то они и заменят, использовав высокотехнологический прибамбас. Выглядит эта женщина, как тяжёлый люкс, и пахнет, наверное, так же. Тридцать пять лет, дважды была замужем, от прошлого брака осталась дочь, но та осталась киснуть в Аляске. Европеоидной внешности, кокетлива, неприветлива по утрам. Никогда не пропускает завтрак. Регулярно тусуется именно в этом отеле, отмывая свободное от Америки горе в аутентичном саке. Что любопытно, приезжает за эти пять лет так часто, что было бы логичнее поселиться в Киото. Её знают все горничные, а она знает их. Отель её любит взаимно и делится с кокеткой свежими сплетнями. Идеально. Просто идеально. Это всё, что имеется на неё у Рейдена. И да, Джонни Кейджу придётся принять её личность и внешность на себя.
В ход пошли секретные разработки, над которыми горбатился Кенши (и его команда). Джонни, предварительно повыпендривавшись, натянул на себя маскировку. Маскировка — зажим для галстука золотого цвета. Зажим на галстуке генерирует электромагнитное поле, которое способно изменять путь световых волн. Кенши уже объяснял принцип работы коллегам прежде — не понятно зачем — было тяжело, но те в конце концов поняли. Если вкратце, когда электромагнитное поле активируется, метаматериал на поверхности кожи и одежды изменяет свой индекс преломления таким образом, что свет искривляется, как если бы он исходил от объекта другой формы. В данном случае, другого человека. И в итоге все вокруг будут видеть в Джонни разгульную гостью отеля, всем сердцем любящую Киото.
«Качественный обман зрения в деле, да, но что насчёт обмана слуха?» — спросите вы. «Не беспокойтесь. Тот же самый принцип, — терпеливо разъясняет всем Кенши. — Только для синтеза чужого голоса зажим задействует волны не световые, а звуковые. Мороки побольше, но оно того стоит».
Естественно, стоит. О чём этот недопонятый гений говорит?
Джонни пару раз стукнул по зажиму пальцем, ожидая от него научного чуда. Поднял на коллег глаза — те знатно протупили. Тогда Джонни изящно улыбнулся, погладив свои неожиданно длинные блекло-светлые локоны, очевидно сожжённые от утюжков и плоек. Выставил бедро, продемонстрировав удивительно стройные женские ноги; конечно же, надул пухлые и подколотые губы. И тогда до этих идиотов в одинаковых пингвиньих костюмах дошло. Рейден с Кун Лао ахнули. Кенши же, задрав подбородок, сказал: «Точь-в-точь. Кто же автор изобретения?». Джонни руки его целовал, ебать.
Кейдж продефилировал перед своими коллегами, чисто отработав походку «от бедра». Всё бы хорошо, не докопаться, вот только есть одно «но»: как и многие другие разработки Кенши, данная хрень тоже неидеальна. Кенши строго предупредил, что никому нельзя физически касаться Джонни, иначе в визуальном поле будут помехи. Маскировка может и слезть, и тогда работников отеля будет ждать смертельный файл. Джонни спросил, можно ли хотя бы как-нибудь обойти помехи. Просто он думал полезть целоваться к какому-нибудь официанту, по-быстрому узнать необходимое и дать дёру, зацокав шпильками. Но нет. Не всё так просто. Максимум, который может сделать Такахаши, — всегда быть рядом, носить специально предназначенные для контактов перчатки, с пальцами, чтобы хотя бы он мог касаться Джонни и отводить чужие руки от его тела.
Что ж, подобное Кейджа заводит. Слова Кенши о «неприкосновенности» его тела звучат, как песня из врат Рая. Он прикусывает губу. Правда, потом вредный Кенши, что имеет чуйку на пошлости, выдаёт: «Не думай, что буду тебя лапать. Не придумывай, ясно? Возможно, буду изредка поколачивать — будешь летать от чужих рук только так. Зато отвадят тебя от них мои руки». Естественно, это была шутка. Плохая, жестокая, но Кенши хотя бы сам посмеялся. Джонни конец, короче.
Что же касается Рейдена и Кун Лао, они в техразработках от Такахаши не нуждаются. А второго экземпляра зажима для галстука и нет. Вкратце, отель Иму теряет рабочие руки. В Японии не сезон, а туристы словно с катушек слетели. Срочно нужны рабы. Кун Лао, какой ужас, какое-то время сидел в тюрьме за подделку документов, поэтому — дайте ему немного времени, господа. Похлопайте в ладони, перешлите сообщение трём близким. Ух ты, магия! Кун Лао держит в руках их с Рейденом поддельные документы, обмахивая ими своё лицо, как веером! Им тоже конец! Потому что вообще не факт, что они, в отличие от Джонни, что-то быстро узнают, побывав в униформе сервиса… Но попробовать явно стоит, не так ли?
Они расходятся ровно на сутки.
Джонни чувствует себя неуютно, когда маленькая челкастая японка с ресепшн щебечет ему слова тёплого приветствия на плохом английском. Она круглолицая, матово напудренная, доброжелательная и, как говорит сам Кенши, до ужаса лицемерная. «Все японцы сверхвежливы, но обычно лицемерны», — добавляет Кейджу на ухо. Да Джонни уже знает, честно говоря… Прошлый Кенши по секрету то же самое сказал, тоже на ухо. Причём, в этом же отеле.
Кенши прав. Видно, что девушка с ресепшн видит в «Джонни» расфуфыренную вульгарную мадам с надутым бюстом. Что щебечет со сладким притворством, от которого начинает подташнивать. Щуря красивые тёмные глазки, спрашивает, как прошли дни гостьи — с большим осуждением среди нот её тонкого голоса. «Вас не было в нашем отеле целых три дня… Мы беспокоились за Вас!..». Ага-ага, попизди. Беспокоились бы — по-другому бы общались. Джонни уже буквально слился с личностью этой женщины, поэтому хочет, как Карен, возмутиться, дескать, ну и где эта наша женская солидарность?! Он долго сверлит девицу взглядом, но Кенши вовремя кладёт свою ладонь ему на лопатки.
— Ваш новый «сопроводитель»? — спрашивает ещё, любопытная!
Джонни смотрит на Кенши. Кенши смотрит на Джонни. Джонни снова смешно, Кенши не очень.
— Мой новый мужчина… — Кейдж жмётся к плечу Такахаши.
— Добро пожаловать, — улыбается девушка.
А в её глазах так и читается: «Как обычно в своём репертуаре. Шалава».
Кенши нехотя обнимает Джонни за открытые плечи. Говорит:
— Может, в номер, дорогая? Уже довольно поздно. Ты поднабрала.
— Не-е-ет, я хочу ещё потусить…
— Может, тогда в твоём любимом месте, м? Что скажешь?
— Да, давай туда, котик.
Кенши сейчас вырвет от их синергии.
— Где она любит проводить время? В баре? — спрашивает он внезапно строго, кивая в сторону замаскированного Джонни. А Джонни всё ластится к нему, ластится… Реально блаженный.
— Миссис Смит обожает ужины на веранде, — отвечает девушка с ресепшн.
Миссис Смит? Бог ты мой, как неожиданно.
Далее происходит отельная формальность, о которой Такахаши предпочитает не вспоминать. Ещё далее — такие же миниатюрные японские работницы, окружившие любимую — или не совсем — мадам со всех сторон. И всем ведь не на шутку интересно, где миссис Смит отхапала себе такого статного японского хахаля.
— Миссис Смит… Вы же, простите, пожалуйста, правда, простите, любите молоденьких щупленьких азиатов!.. — быстро-быстро тараторит одна из работниц. Судя по всему, горничная.
До свидания. «Сайонара»!
— Вкусы меняются, моя малышка… — качает головой Смит. — Вчера я была с твинком, сегодня с горячим бандитом два на два… Кто знает, быть может, завтра я буду делить одну постель с гениальным токийским учёным?
— Ох, Ваш новый ухажёр, что, бандит?! — стреляет глазками и хихикает. — Ну Вы и шутница, Смит-сан!
— Ага-а. Зато у моего милого с чувством юмора не очень…
Снова японская девочка хихикает. Отлично, ей-то на голову они и сядут.
— В смысле «два на два», — обалдевает Кенши. — Что за габариты.
— Ой, зай, заткнись!
Горничная смеётся чуть ли не до припадка. Вот она — целевая роковой миссис Смит.
Они с Кенши выбирают провести их общее время на веранде. Прилипчивая горничная словно бы навязывается пойти туда вместе с ними, чуть ли из фартучка не выпрыгивает. «Бинго», — так и хочется сказать. Кейдж для правдоподобности с минуту ломается, а потом зовёт девчушку посидеть вместе с ним и его галантным японским ухажёром; говорит: «Такую прелесть ну просто невозмо-о-ожно не забрать с собой! Не так ли, мой золотой?». И Такахаши ему кивает. Его бицепс нежно обвивают руки болтливого агента.
И Кенши ещё заметил одну интересную особенность: если не считать эту горничную и девушку со стойки ресепшн, в таймлайне Джонни живут чертовски странные люди. Как будто бутафорские, липовые. В качестве декорации. Он заметил это ещё давным-давно, поэтому для себя решил, что будет сваливать с миссий сразу же после их окончания. Этот таймлайн — не для него. Здесь живут какие-то NPC, иначе и не назвать. Почему Кейджа не знает никто в его временной линии? Почему, если Кенши желает вступить с кем-то из этого измерения в диалог, его порой встречает пара глупых и таких изумлённых глаз?
Почему Лю Кан возвёл небоскрёб, который не существует во вселенной Кенши, именно здесь?
Вселенная Джонни парадоксальна. Как бы секретная компания ни боролась с парадоксами, у них не получается. Кенши знал, на что шёл, когда согласился работать техником не в своём таймлайне.
«Конченый дегенерат. Как и другие жители твоей временной линии», — помнится, сказал Такахаши Кейджу, когда тот совершенно невзрачный паренёк решился на серьёзную кражу бумаг. Но ведь мальчишка вряд ли бы смог пробраться в их лабораторию. Разве что по чьей-то наводке…
Кенши не желает наваливать своим ребятам тузов за шиворот раньше времени. Подозревает в предательских деяниях Лю Кана. Подозревает во многом Рейдена. Присматривается и к Джонни, но тот слишком отдаётся их совместной миссии, честно проживая каждую секунду в красном платье кроя ампир. Закидывая обесцвеченные локоны себе за спину и бессовестно вытягивая информацию из молоденькой горничной.
Джонни-не-Джонни заказывает себе блядский секс на пляже. Кенши просит воды. Падкая до сплетен горничная спрашивает, можно ли ей заказать апельсиновый сок с зонтиком в стеклянном стакане. Глупая, да хоть целую цистерну с китайским зонтом внутри! Всё равно все расходы покрывает Лю Кан.
— М-м-м. Поверить не могу, миссис Смит, что Вы заинтересованы ещё в ком-то помимо Вашего нынешнего ухажёра, — говорит девушка, потягивая сок из трубочки. — Куросава-сан, неужели Вы не против? — хихикает.
Кенши взял себе псевдоним «Куросава». Никакого скрытого подтекста. Просто фамилия.
— Ну… — чёрт. На ум не идёт ни одна хорошая мысль.
— Да бро-ось, дорогая! — в тему встревает Джонни, — мы с Куросавой находимся в свободных отношениях. Между нами маленькая, так сказать, курортная интрижка. Быть честной, я всё не могу выкинуть из головы того паренька, ночевавшего в отеле неделю назад…
— Ах, как здорово, миссис Смит!
— А то, э-э-э, Сачика-чан.
— И я так люблю, когда Вы меня так называете. Правда-правда, очень мило с Вашей стороны.
Кенши опрокидывает стакан воды залпом, сожалея, что там не водка.
Официант ставит на их стол бутылку красного полусладкого. Джонни и Кенши в непонятках переглядываются. Сачика в своей манере смеётся в ладошки, сложив их вместе.
— Мы не заказывали, — говорит Такахаши.
— Это с соседнего столика. Вам, миссис Смит.
— Ого, мне?..
— Разумеется, — пусто улыбается официант.
С соседнего столика неловко машет ладонью некий худощавый очкастый японец, одетый в чёрный оверсайз. Патлатый, стеснительный. Всё, как шальная императрица Смит любит.
— Пиздец я, — хочет сказать Джонни, но не говорит. Кенши кладёт свою ладонь ему на колено и хмурит брови.
— Мы не принимаем ухаживания сегодня, — Такахаши смотрит на гостя в упор, намекая отступить одним взглядом. — Она сегодня моя. И только моя. А завтра посмотрим.
— Эй, завтра я тоже хочу быть твоей, малыш…
— Удивительно.
— Спасибо Вам, спасибо, — по-японски вежливо, активно, кивает головой Джонни и официанту, и гостю с соседнего столика. — Спасибо огромное, мне приятно, но вино я, увы, не приму…
Щуплый японец читает отказ по её пухлым красным губам. От души удивляется. Шатаясь, встаёт со своего места и смешно бежит трусцой в их сторону.
— Миссис Смит, ну что ж Вы так с ним? — качает головой горничная. — Он же Вас так лю-ю-юбит.
— Обойдётся, — недовольно поджимает губы Кенши.
— Вы бы знали, господин Куросава, как круто он за ней ухаживал после её прошлого развода!
— Хэй, Сачика, не сдавай меня с потрохами, — Кейдж смеётся, и делает это с особым изяществом. — Он утешал меня в прошлом, безусловно; я обязательно уделю ему время… Но не в этот вечер. Сегодня я свободна от всего. Свежа и счастлива в компании моего горячего японского пирата.
— Ой, а почему «пирата»?..
— Просто я слеп на один глаз, Сачика-сан, — потирает здоровый глаз Такахаши.
Японец с соседнего столика как назло внезапен. Внезапнее, чем бывают идиотские выходки Джонни. Он улыбчиво спрашивает у Кейджа, точнее, у миссис Смит, как проходят её деньки в культурной столице Японии. По-прежнему ли хорош Киото в её мудрых глазах. На что Джонни пытается дать более или менее логичный ответ. Да, всё просто отлично. Да, все они в шоколаде. Дочка в порядке, бывший муж горит в аду. Киото греет мадам Брошкиной сердце и почки.
Всё кончается, стоит этому маленькому шустрому японскому мужчине положить свою ладонь ему-ей на запястье. Кейдж застывает в гримасе, полной немого ужаса. Ещё немного и завопит — хуже, чем в дешёвых хоррорах. Маскировка медленно, но верно сползает с лица и тела. Чёрт-чёрт-чёрт! Кенши вовремя врубает своё критическое мышление на максимум: хватает миссис Смит, словно своё самое дорогое сокровище, держит в руках, как самый большой жадина в мире, прижимается грудью к груди, наклоняет её головой вниз так, что Сачике приходится протянуть своё громкое «Э-э-э-э-э?!» на чужие торчащие вверх худые ножки.
Незнакомый им япошка молча охеревает.
Кенши смотрит на Джонни. Джонни смотрит на Кенши. Искра, буря, кроссдрессер.
На лице Джонни, которое реально его лицо, не макияж — боевой раскрас роковой голливудской красы. Красные губы, прокрашенные длинные чёрные ресницы. Кенши вдумчиво сосчитывает бледные следы от родинок Джонни, перекрытые плотным слоем тонального крема. Кейдж с чувством целует его взасос, притянув к себе за воротник.
— Э-э-э-э-э-э?! — кричат в унисон горничная Сачика и чувак-с-оседнего-столика, они без понятия, как его там.
Целуются действительно долго. До закатывания глаз и обмусоленных губ. Кенши тяжело дышит, его рот измазан чужой губной помадой. Похож на по жизни грустного клоуна, чему хочется от души расхохотаться. Однако Кейдж не смеётся. Ещё раз целует в губы — уже нежнее. Расцеловывает и всё его аккуратное щетинистое лицо, помечая родные черты ярко-красным.
Кенши же трётся своим лбом о лоб Джонни, опустив свои чёрные ресницы, и Джонни ловит интимный момент, понимая, как он соскучился.
Кенши перестаёт тереться лбом о лоб, когда Джонни теряет собственный облик и снова становится холёной миссис Смит.
Кенши извиняется за своё поведение. Выглядит растерянно. Ему не идёт быть не собранным. Он слишком очарователен, когда потерян. Джонни-Смит отвешивает Кенши наигранную лёгкую пощёчину, предварительно фыркнув, после чего цокает в уборную поправить макияж.
Японец с соседнего столика свалил в туман, так и не оставив свой честный отзыв на их перформанс. Преданная ситуации Сачика осталась.
Такахаши оцепенело опускается на стул, ощупывая своё зацелованное лицо пальцами. На щеках, скулах, губах остались яркие мазки от помады.
— Вы её любите… — с воодушевлением вздыхает горничная.
— Люблю, — хмурит брови Кенши, облизывая красные губы. — Люблю уже давно. Эта идиотка даже представить себе моего отчаяния не может… Думает, она одна тут так загадочно страдает.
***
Они встречаются в лифте, который стремительно движется вверх. Джонни привык к внезапности встреч с Кенши, но всё не может привыкнуть к тому, насколько же эти встречи холодны и кратковременны. Чёрт б их побрал, знаете? Даже похвастаться нечем. Сейчас Джонни думает о том, что было бы хорошо, дай лифт остановку в середине пути. Кенши бы в таком случае попробовал замять неловкую паузу случайным вопросом, а Джонни бы утянул коллегу в непринуждённый светский разговор. Они оба не стали бы разводить панику — беседовали бы, пока из динамика лифта играет глупая ненавязчивая мелодия. Та самая, от которой обычно Кейджа разрывает, потому что этот мотив у него вяжется исключительно с классической постиронией. — Я слышал, босс собирает новую команду, — говорит Кенши, важно скрестив руки на груди. — Ставлю на то, что ты войдёшь в золотой состав, Кейдж. Джонни на чужое заявление лишь удивлённо вскидывает брови. Не знает, что и сказать. — А что? — продолжает Такахаши хмуро. — Из привычного боссу состава ты самый перспективный. — В таком случае, полагаю, мы с тобой будем работать вместе… — Я-то? В новом костяке? — на лице Кенши мелькает что-то вроде секундного самодовольства. — О, вряд ли. Нет, этот гад Такахаши точно знает, что он пройдёт. «Интригующее начало для разговора», — думает, щуря глаза, Джонни. — Из какого ты отдела, Кенши? — спрашивает и молится, чтобы небоскрёб, который они пролетают на лифте, удлинился раз в восемь. Кенши в эту минуту стоит, как крутой хулиган, упёршись спиной в стену лифта. Его чёрные ресницы опущены в пол, руки по-прежнему скрещены на груди. Ещё и полуухмылка эта его, с понтом, вот заиграет мой аниме-опенинг, и я ка-ак… От классического хулигана Такахаши отличают несколько вещей: наличие строгого костюма на нём, прямоугольный чемодан с техникой, стоящий в ногах, и приспущенные к кончику носа солнечные очки. А так, моральным кодексом и не пахнет. Джонни не знает. «Наверное» не пахнет. Давайте так, ребят: пока что вообразить Кенши с битой или ломом за спиной ему куда легче, чем с моноклем на глазу. — Мой отдел… — шепчет Кенши сосредоточенно. — Я менял их слишком часто. Моя позиция в принципе всегда и везде временная. Сейчас по некоторому стечению обстоятельств принадлежу техотделу. — Так-так-так, вот уж не ожидал, — Кейдж с интересом стреляет глазами в сторону техника. — А специализируешься хоть на чём? Или это секрет. — Не секрет. Обычно я по чертежам и разработкам. Теоретик, но в последнее время меняю профиль в пользу чего-то более практичного. — Например? — хохотнул Джонни. — Ты, типа, хочешь, чтобы тебя взяли на сборку? Или сразу на полигон? — Ты меня недооцениваешь, — ухмыльнулся Кенши. — Какое-то время я входил в отряд разграждения. — И что, реально бомбы обезвреживал? — К сожалению, больше таранил сам, нежели препятствовал взрыву. — Эй, тебе сказали бороться со злом, а не примкнуть к нему. — Ненавижу две вещи, Джонни, — тут Кенши не сдержался и закатил глаза, — бородатые юмористические цитаты и взрывчатые вещества. — А по итогу имеешь дело и с тем, и с тем, — подмигнул Кейдж. — Соболезную, лошара. — Не соболезнуй, оставь себе… Секретный отряд разграждения был распущен; тупые цитаты я слышу только от тебя. — И как только Лю Кан вообщ… — Мой этаж, Джонни, — внезапно обрывает Кенши. — Мы ещё встретимся? — Сегодня? — Да. — Не знаю, — он выходит из кабинки лифта, и его двери сразу же закрываются. — Джонни… — и вправду совсем-совсем закрываются. — Кенши… И да. Это только что была отсылка на «Пятьдесят оттенков серого». Джонни надеется, Кенши в очередной раз закатывает глаза на ситуацию и думает о том, какой же Кейдж доставучий коллега. Ну ничего. Думает о нём — и уже хорошо, а над плохой картинкой в его голове можно и пошаманить.***
Рейден с улыбкой ставит на стол Джонни чашку чая. Джонни доброте своего коллеги взаимно улыбается. Они находятся всё в том же небоскрёбе. От небоскрёба, к сожалению, не убежать, потому что он их место работы — на этом моменте в воздухе просто обязан нарисоваться грустный смайлик… Небоскрёб принадлежит владельцу частной военной компании и поделён на две части: работников официально зарегистрированной компании и «шалопаев», которых Лю Кан лично отобрал ради баланса вселенной. Вот так вот взял да создал отряд несуществующих людей, потому что вселенной это очень надо. Серьёзно, если бы не данный великий китайский дядя, мы все были бы уже давно мертвы. Пока USSS защищает граждан и делает это так, что об этом можно догадаться нехитрым движением извилины, они с пацанами — ну, то есть, со второй половиной небоскрёба — пошли дальше, встав на защиту прав гражданина как прикрёплённого к своему таймлайну. Проще говоря, если бы не они, полотно вселенной бы скорее всего было разодрано, а их лоскуты бы находили люди со всех уголков вселенной. Находили и — щёлк — плюс парадокс. Щёлк-пощёлк. Из-за ошибки твоего квантового измерения ты можешь случайно встретить своего двойника, а через пару минут случайным образом умереть, да так, что аж нелепее хомяка, прихлопнутого библией. Хомяки всегда умирают нелепо… Ага, в литературе эпохи романтизма подобных смертоносных клонов принято называть доппельгангерами. Кейдж же зовёт это: «Эу, у вас в матрице код поехал! Ребят, разберитесь там, чёрт возьми!». Спойлер: на миссию обычно в таких случаях, предварительно покрестив, отправляют именно его. Ну и пожалуйста. Джонни доволен своей работой. Она прикольная и хорошо оплачиваемая. «Прикольная»… «Кавычки». Если секретной миссии нет, Джонни приходится тухнуть в офисе. Он занимается бумажной волокитой, как будто он тупо взял и проснулся, громко всхрапнув на стуле, а он просто конторский бухгалтер. Просто вставай, офисный планктон, подъём, пора работать на тяге двух яиц, что ты съел на завтрак! На его стереотипном рабочем столе, буквально, — бумажный стаканчик с логотипом компании, неактуальный календарик, табличка с его именем-фамилией-статусом и рамка с фотографией любимой жены. Вот только… извинитесь, он наебал лишь отчасти. В рамке фотография отнюдь не жены. Удручает некрасиво умирать среди канцелярских крыс, даже если работа «супер-гуд». Нет ничего интригующего в том, что они, сгорбив белые спины за компами, сидят в ровных рядах, в идеальном, чопорном прямоугольнике, застеклённом и ограждённом от других отделов; за каждым ишачащим работником закреплён стол, ровно как за каждым обыкновенным человеком закреплён его таймлайн. Да Джонни порой утопает под куполом звуков из всего этого: трели звонящих в разных местах телефонов, ритмично работающего принтера, тупого бурлящего кулера, цок-цок-цокота каблучков их офисных сирен в длинных юбках-карандашах, прочего, прочего, прочего, на чём стоит чёрная квадратная, совершенно не эстетичная, печать «ОФИС!!!». Строгий галстук на шее душит именно в такие моменты. Классические брюки натирают вечно сидящую задницу; лоб потеет, но не от физической активности. Хорошо, если босс Лю Кан вытащит Джонни отсюда навсегда. Хоть бы отряд сформировали, и Кейдж реально вошёл бы в золотой состав… И он сейчас эпично начнёт таро на работу раскладывать! И вообще. Интересно, откуда Кенши вообще в курсе этой информации? Что Лю Кан сообразит новый отряд, что отряд будет промышлять секретными миссиями… Товарищ Такахаши на подсосе? Почему он, а не Джонни. Вернее, почему у босса, а не у Джонни. И так, и так выходит какая-то задница! — Ромашковый чай успокаивает нервы, — по-доброму комментирует Рейден, когда замечает, что морщинка меж бровей Джонни по-прежнему с ним. Ещё с самого утра. — Работа с бумагами вводит тебя в стресс, не так ли, Джонни? — Да не вводит, всё норм… Я умею и люблю работать головой. — Тогда в чём беда? — Да скучно до усрачки. — Не любишь выполнять монотонную работу? — Рейден мягко улыбается во время вопроса. — Без обид, но из тебя получается странный штатный документовед. Кто ты там, друг?.. Бухгалтер? — До лампочки. Один фиг, белый воротничок. — Везёт, что Лю Кан даже так отправляет тебя на миссии. Чаще, чем многих, кто по должностям ближе к погоням. — Кстати, да. Давно думаю об этом, вот прямо с самого первого дня. Разглядел потенциал? Да это ж каким человеком надо быть. — Почему ты попал именно в белые воротнички? — Сам захотел, время было такое, — грустно вздохнул Кейдж. — Отдел кадров нарёк меня недопонятым гением, но кто они такие, чтоб сопротивляться моей тупой воле. — Джонни-Джонни. — Нет, я серьёзно, у меня период был такой лютый… Депрессняк полный. Думал, если и не выброшусь из окна, буду гонять балду, профессионально отыгрывая клёвого офисного планктона. Всё равно социальная леность затащит. — И как? — Рейден смешно поставил брови домиком. — Затащила? — Да чё-то реально начал работать, а не по приколу сидеть, ты прикинь? Рейден тихо рассмеялся. — К слову, — начал Джонни, облокотившись на стол, — ты знал, что Лю Кан собирает команду? Секретный отряд. Мне когда один чувак сказал, я думал, буду визжать, как маленькая девочка на концерте у One Direction. — Девочки, которые фанатеют от 1D, уже не маленьк… Нет, не в курсе, — Рейден резко захлопнул рот и выпучил глаза. — Вот так новость. — Лю Кан в край охерел. Понабирает долбаёбов… — Ну, если тебя возьмёт, то точно. — Да завали, Рейден, — хохотнул Кейдж. — А за чай спасибо огромное. — Всегда пожалуйста. — Ты коллекционируешь его? — Угу. Однако мой ящик обычно обворовывает Кун Лао, так что на широкую ногу чаю не погонять… — Твой коллега ещё жив, что ли? — Да типун тебе на язык! Жив, конечно! — Это хорошо. А то у него работа сложная. В смысле, я бы откинулся. — Если отряд действительно будет собран, хотелось бы видеть в нём Кун Лао, — сказал Рейден честно. — Кун Ла-а-ао? А он будет меня объедать? — Вряд ли, — он ухмыльнулся. — Лао такую дрянь не ест. — М-да, иди-ка ты, Рейден, на три весёлые буковки. Там же сидят Кун Лао и Кенши с моих миссий. Будет весело, отвечаю. — Кенши? Кенши, который… — Который не «который», — Джонни поджал губы. — Это другой Кенши. Из другого… измерения?.. Короче, он не м-о-й Кенши Такахаши. — Ох, Господи… Ужас какой-то. И нормально тебе работать с ним? — Первое время влюблённо думал о суициде, а потом суицид начал думать обо мне, высылая заманчивые предложения о перепихоне. Сейчас я активно пытаюсь с ним подружиться. Имею в виду, с Кенши. Не с… — Ты видишь Такахаши так часто и не говоришь мне об этом?! — ухватился вообще не за тот конец Рейден. — Знаешь, кто ты такой, Кейдж? Ты предатель. Да-да. — С чего ты взял, что я вижу его часто? — Почему ты не сказал! — О том, что я теперь могу контактировать с Кенши, даже если не с «тем»? — Да! — Хотел, чтобы ты обиделся на меня, дружище. — Я обиделся. — Миссия перевыполнена, я на обед. Рейден поправил на себе лацканы от пиджака, по-прежнему сохраняя вид счастливой майской розы. Обиделся ли он на самом деле? Да нифига, он непробиваем. Этот ваш Рейден — в принципе специфический человек. Слишком хороший, что ли. Джонни первое время не понимал его, думая, что, возможно, он какой-то сбежавший из неудавшейся психиатрической клиники, до чего подозрительно спокойный и весь из себя покладистый. Что было раньше, до их волшебной пони-дружбы, — о-о-о, то вообще песня. Таких пассивных, но в то же время агрессивно-добрых ещё надо было поискать. Казалось, словно Рейден готов подчиниться любой системе, лишь бы его никто, никто на белом свете, не трогал-забыл-похоронил; зато он трогал всех, потому что так работала его психология. Все они, в конце концов, оказались в секретной компании Лю Кана не от хорошей жизни. И Рейден не является исключением. Они с Рейденом начали играть в дружбу по нелепой случайности, найдя друг в друге какой-то несмешной прикол, хотя Кейдж в курсе: Рейден это специально. Специально искал момент, когда Джонни особенно уязвим и оказывал ему поддержку. Согласитесь, незнакомый человек в шляпе, протягивающий тебе руку помощи из ниоткуда, — всегда подозрительная херня. Вот Джонни и опасался и избегал коллегу, крича: «А-а-а! Человек!». А потом, когда понял, что Рейден сидит в таком же беспросветном очке и делает добрые дела из одиночества и в качестве своеобразной отработки, перестал отплёвываться. Рейден сам сказал: «Ты мне ничего не должен. Просто не имей ко мне никаких вопросов». И Джонни почему-то принял его в круг друзей. Так или иначе, скоро будет новый этап в жизни Кейджа. Догадки были подтверждены, можно доставать фужеры, друзья. На корпоративную почту Джонни пришло серьёзное, но несерьёзное письмо от босса: «Добрый день, мистер Кейдж, Приходите в конференц-центр. Есть важный разговор. О Вашем повышении ;) Я знаю, Вы любите спойлеры. И мистера Рейдена с собой прихватите, будьте добры. С наилучшими пожеланиями, Лю Кан». — Оу-е-е-е! — прокричал Кейдж, и абсолютно все работники вокруг осуждающе посмотрели на него исподлобья. Работа встала, офисные звуки прекратились. Даже принтер перестал печатать отчёты. Джонни начал радостно трясти Рейдена за плечи, а Рейден безвольно качался в его руках из стороны в сторону, поджимая свои пухлые губы. Поцеловать их, к счастью, не хотелось. Извините, сердце ещё принадлежит другому. Они прибежали в конференц-центр вместе, запыханные и заинтригованные, готовые к новой работе, к новым свершениям, к дням на волосок от гибели! И конечно же Кенши с Кун Лао уже ждали их у дверей! Это же так «ожидаемо и приятно»! — Поздравляю, — сказал Кенши, изо всех сил уводя взгляд в сторону, лишь бы не смотреть на довольную мину Джонни. — Спасибо! И я тебя поздравляю! — громко выдал тот, и все они, вчетвером, обнялись, заключившись в узкий сатанистский круг, в котором Кенши ворчит, Джонни смеётся, Рейден молчит, а Кун Лао молчит, но делает это смешно. Агент Кенши Та-ка-ха-ши из секретного отряда, значит. Эх! Любимый типаж людей Джонни Кейджа — как их там… Цундэрэ.***
— Как я и говорил. Джонни Кейдж собственной персоной, — Кенши сидит в строгом костюме, закинув ногу на ногу, и держит в одной руке стеклянный стакан с водой. — Босс не мог не взять тебя в команду. — Ага, спасибо, что разложил таро на мои рабочие перспективы, старик, — отвечает Джонни, с интересом разглядывая конференц-центр. — Кстати, выглядишь, как будто говоришь тост. — Шутник. — А то. Овальный стол для заседаний удивляет Джонни здесь больше всего. Круче, чем в телеке, ярче, чем во снах. А огромное панорамное окно, рядом с которым, спиной к зрителям, просто обязан стоять неубиваемый директор компании в злодейском итальянском костюме, нагнетает лишь больше пафоса. Серьёзно, весь город как на ладони. Охота в бесконечные виды города выброситься с разбегу, нагнав скорости, обняв старого-доброго Кенши за плечи. Уронив друг друга вниз, точно в самых дерьмовых и бессмысленных фильмах. Белые стёкла будут сыпаться звездопадом — такие блестящие в его жёстких чёрных волосах. Будет красиво. Кенши обхватит торс Джонни, крича, что он дурак. Будет больно. Джонни украдкой поглядывает на Такахаши, всё с таким же серьёзным видом смакующего воду. Ничего не происходит. Лю Кан затирает полную дичь голосом благодетеля, которому, нет-нет-нет, вовсе не обязан каждый второй, взяв у него лишний час жизни в кредит. Он действительно стоит спиной к своим работникам и носит костюм итальянского пошива. Он выглядит дорого, но страха внушает не его обтянутая костюмом фигура — взгляд, полный странного понимания. Джонни становится тяжело держать фокус и на боссе, и на Кенши одновременно. Оба по-своему бесячие. Сукины дети… Интересно, Лю Кан временами чувствует себя Мэдлен Стилвелл из «Пацанов»? Кенши эпично допивает воду из своего стеклянного стакана, поставив его на стол в тайминг боссу, развернувшемуся в сторону своих людей, раскинув руки. — Как вы понимаете, работа будет не из лёгких, — говорит Лю Кан, и его умные глаза словно бы видят каждого насквозь. Выворачивают душу всех четверых наизнанку. — Рейден. Кун Лао. Джонни. Кенши, — перечисляет. — Вы будете выходить на миссии под прикрытием, и у каждого будет своя постоянная роль. Вам придётся работать слаженно. Единой дружной командой. Так, словно всю свою осознанную жизнь вы работали вместе. Если уже на этом этапе у вас имеются вопросы ко мне, прошу, не стесняйтесь… — он направляет свою раскрытую ладонь куда-то в сторону Рейдена, обнажив ровные зубы. Улыбается привлекательно. И, ах, как неискренне. Но Рейден молчит. Типа, нет вопросов. — Вообще-то, у меня есть один, — Джонни старается держать лицо максимально серьёзным. — Почему именно мы, босс? — Годы долгих и долгих поисков ушли на то, чтобы найти идеальных претендентов из разных отделов… Мы старались мыслить глобально, заглядывая в каждый, дабы подчеркнуть вашу, Джонни Кейдж, индивидуальность. — Хорошо, ясно, понятно… — Зарплату повысят? — спрашивает Кун Лао. — Да. Конечно, — кивает Лю Кан. — Ага… Хорошо. Спасибо. Это круто. — Ещё вопросы? Они напряжённо перекидывают друг другу невидимый микрофон. Кенши не выдерживает. Говорит: — Наши роли уже назначены Вами? Что у нас будут за роли? — О, классный вопрос, братан! А мы будем спецагентами, типа, как в фильмах? — внезапно встревает Джонни. — Круче, чем мистер и миссис Смит, я надеюсь? — Так мистер и миссис Смит наёмные убийцы, у которых был заказ друг на друга, — вскинув бровь, недоумевает Кенши. — Ты так мимо это сказанул. — Так они ж вместе в конце. — Ну да, но какой-то неудачный пример, ну правда, Джонни, — Кун Лао чешет лоб. — Есть фильмы, более подходящие нашему контексту. Очевидно, их разговор заводится куда-то не туда. — Далеко не все знатоки фильмов, Кун Лао… — говорит уже Рейден. — Очевидно, что Джонни взял один из самых распространённых тайтлов как вариант, потому что у многих это первая ассоциация. — Ага, так уж и первая. А классическая Бондовка? — Перебор, — Джонни закатывает глаза. — Вы же не даунята, чтобы вам Джеймса Бонда в пример агентов ставить. Давайте мыслить не так примитивно… — А ты назови это «Не время умирать», — сказал Такахаши с усмешкой. — Будь загадочным. А не как обычно. — Пиздец, может мне ещё последнюю часть Бонда зашифровать как «Тот, в котором играл саундтрек от Билли Айлиш»? — Сразу нареки годом, Кейдж. 2021. — Позерство… Я за «Казино «Рояль»». Извини-ите, за «тот, в котором играл играл Мадс Миккельсен». — 2006. — Ты захер год каждой части помнишь, скажи мне? — Только этих двух. А ты что, не помнишь? Ого. — Я? Я-то помню. И мамку я твою помню. Я вообще много чего помню. Не то что жители моего таймлайна. — Про мать лишнее было. — Джонни, Кенши, — сказал Кун Лао. — Заткнитесь. Чё как дебилы. — Сам дебил. — Да-да, Кенши прав, сам дебил! — Блин… — Рейден обречённо обхватил своё лицо ладонями. — Как работать-то. — Вы закончили? — вдруг, скромно улыбаясь, вклинился Лю Кан. «Да завали ебало!» — чуть не выкрикнули все четверо, синхронно повернувшись к боссу. И у всех лица с субтитрами. Особенно у Джонни с Кенши. — Вы закончили?.. — спросил Лю Кан, но уже не так уверенно. Кенши был в шаге от того, чтобы начать трясти Джонни за шею. Кун Лао и Рейден скрытно дрались, ведя бой под столом одними ногами. — Ага. Мы всё. Простите, пожалуйста, — приторно улыбаясь, произнёс Кейдж. — Славно, — после этого слова от Лю Кана в конференц-центре начался сущий кошмар. Вернее, босс включил интерактивную доску. Слайды на ней были строги, аккуратны, исполнены в чистом академизме. И ровно в такой же степени вызывающими миллион вопросов. Джонни рассматривал первый слайд со всех углов, забавно наклоняя голову то влево, то вправо. Кенши достал из футляра очки для зрения, надел их, увидел слайд, положил их нахрен обратно и захлопнул футляр. — Что-то не так? — удивился Лю Кан. — Да, почему Рейден наш лидер? — Джонни указал в сторону коллеги большим пальцем. — Я понимаю, он тут самый нейтральный и в состоянии уладить лёгкий конфликт, но, серьёзно, Твайлайт Спаркл в качестве тимлидера в серьёзной секретной команде? Я нормальный? — Поддерживаю, — Кенши всё-таки снова надел очки. — Пусть лучше Кейдж. Я тогда умру в первый же день. — Да ты и так, и так умрёшь в первый же день! — Твою мать, ну ладно. — Это необязательное условие. — Ладно, ладно. — Плевать на лидера-Рейдена, — Кун Лао, откинувшись на спинку стула, скрестил руки на груди. — Почему Кенши, судя по описанию, какой-то диверсант? — Он главный по оружию, — спокойным тоном объяснил Лю Кан. — Ваш техник и оружейник в одном лице. — И подрывник, — кивнул Джонни. — И подрывник, да. — А Джонни, прошу прощения, каким боком переговорщик?.. — пролепетал Рейден. — Без обид, Кейдж… — Хорошо, я вас понял… Давайте так. Если кто-то из вас, мои дорогие агенты, претендует на роль человека, который умеет так же профессионально светить лицом и оставаться самым неузнаваемым актёром на свете, как это делает Джонни Кейдж… Шаг вперёд, я всегда открыт правкам, — самодовольно улыбаясь, произнёс Лю Кан. — И заметьте. Я это сейчас далеко не про одного Джонни Кейджа. — Не-не-не, всё чётко, просим прощения! — заржал Кун Лао. — Джонни-ноунейм — сто из ста! Спасибо Вам за победу, босс! — Джонни — наша тёмная лошадка, — прикрыв смеющиеся губы ладонью, прокомментировал Кенши. — Да он скорее шахматный конь, братан. И так, и так полное «Г». — В точку, Кун Лао. — Окей, допустим, — Джонни просто небрежно отмахнулся от Кенши с Кун Лао, как от местных сплетниц. — Рейден нам в качестве громоотвода или чё? — Да что ты пристал ко мне! — Так ты тоже до меня докопался, алло. — Мои дорогие аген… — босса прервали. «Да завали ебало!»-лицо у всех четверых. — Кун Лао, который экстренный стратег, — Кейдж стрельнул глазами в сторону ясно-кого. — Это ещё чё за бред-то. — Отступник… По совместительству специалист по взлому и проникновению, — вздохнул Лю Кан. — То, что он шарит, как в соло ливнуть в кроличью нору и вынырнуть оттуда обратно ещё не делает его… — Кун Лао прекрасно просчитывает ходы отступления. — Как? Лю Кан без лишних слов мотнул презентацию на двадцать пятый слайд. «Помог сбежать более чем двадцати преступникам из тюрем со всех уголков мира». «Три раза тактически менял свою временную линию, скрываясь от правительства. Один раз был официально пойман людьми S-компании и один раз был упущен из виду. Это первый и единственный раз в истории, когда кому-либо удалось успешно удалиться после того, как попал в руки агентам». «Разработал план эвакуации исключительно для людей с верхних этажей небоскрёба, продавшись тем за тройной чизбургер». Последнее убивает. Лю Кан щёлкнул по пульту один раз. Всплыла многообещающая надпись «Кенши Такахаши». «Однажды он подорвал небоскрёб». Джонни сдох. Еле откачали. Джонни отказывался воскресать, умоляя так и оставить в позиции сдохшего со смеху. Умирал, приговаривая, что пока Кун Лао создаёт планы по спасению небоскрёба, Кенши их бессовестно взрывает. Естественно, Такахаши был зол на подобное обвинение — он делал это по приказу их же компании, а не своевольничал! Тем более, он же ему в лифте говорил: «Не люблю работать со взрывчатыми веществами». Лю Кан любезно переключил слайд, уговаривая всех успокоиться. На экране всплыли кадры с Кенши в белом лабораторном халате, который небрежно позирует камере, типично выставив два пальца. В кадре он сидит на корточках, а около него лежит в разобранном виде тот самый фотоаппарат, который сейчас носит с собой на миссии Джонни. На Такахаши, как и сейчас, строгие прямоугольные очки, сидящие на его носу немного криво из-за покосившейся дужки. Ад для перфекциониста, ну да ладно. Кейджа больше смешила его причёска: всё та же укладка сайд парт, просто как будто по ней проехались ладонью, а потом зафиксировали лаком, оставив в взъерошенном состоянии. Чёрная птичка-бомбочка из «Энгри бёрдс», не иначе. Кейдж искренне умилился фотографии. И начал тихо ревновать, когда Рейден под ухом пустил что-то типа изумлённого «О-о-о-оу!». Далее были ещё более интересные фотографии. Чертежи, чертежи, чертежи, которые знакомы каждому, бывавшему на миссии от Лю Кана. Джонни и ума приложить не мог, что Кенши автор. Японский Фуфелшмерц на максималках. На тех или иных фото-доказательствах мелькали натруженные руки Кенши, слегка прикрытые белыми рукавами халата; Джонни не мог не узнать эти золотые руки, творящие чудеса во всех временных линиях и перипетиях вселенной. Обожал, когда из-под белоснежного прикида безумного учёного выглядывала злобная пасть плюющегося огнём дракона. Как же выезжает на контрасте, подонок! И да, если Кун Лао, преимущественно, скорее имел доказательства, зафиксированные на документах с печатью, Такахаши удивлял коллег своими фото-отчётами, ибо его разработки всё равно приписывали компании в целом. Кенши Такахаши, как отдельного технического разработчика, нет. Просто все, кто имеет дело с ним лично, в курсе, насколько этот человек любит работать мозгом и руками одновременно. Напоследок Лю Кан засветил старой фотографией ну очень маленького размера Кенши, потому что стоящего на военном полигоне на фоне гигантского B-2. Но Лю Кан, как бы, шарит за целевую аудиторию. Поэтому он специально увеличил изображение с Такахаши. Челюсть охреневшего Джонни тогда ловили всей командой — Кенши, позируя с истинно военной выправкой, носил идеально сидящую на его гордых широких плечах униформу пилота США. Очки-авиаторы, фуражка, острая самоуверенная ухмылка, в которой отражается весь его смысл. Выпяченный грудак, что аж переполненный солдатской бойкостью. Всё, как положено. Американского орла B-2, конечно, не он изобрёл, но почему-то всё равно заставило восхититься. Современный истребитель-бомбардировщик и счастливый Кенши Такахаши поблизости. Просто охерительный кадр. — Я был лётчиком когда-то, — хмуря брови, объяснился Кенши. — Потом начал тренировать птенцов частной военной компании и входил в «ту» часть небоскрёба. — Почему бросил пилотировать? — спросил Джонни, продолжая пожирать глазами фотографию. — Только не говори, что получил травму. — Так и есть. — Оу… — Да просто снизилась острота зрения, ничего особенного. Для пилота это критично. — К сожалению, Такахаши ослеп на один глаз, — хренов Лю Кан. Сдал Потрахаши с потрохами. — Левый глаз заменяет протез. Ну спасибо, охренеть он стукач. Джонни пребывал в шоке. Кенши же, негодующе качая головой, покривил губы. Продолжил: — Для FAA наличие двух функциональных глаз обязательно для получения и поддержания лицензия лицензии пилота, — сказал и тяжело вздохнул. — Автоматически отстранили от полётов. — Ничего себе, — удивился в свою очередь Кун Лао, — а до разработки чертежей и всякого такого ты дошёл как? — Так я инженер-пилот. Да… Скорее инженер, чем пилот. Я давно люблю копаться в технике, с самого детства. По сути, думал пойти по пути сборки самолётов, так как мне это всегда было интересно. По иронии судьбы вышло, что моё состояние здоровья и восприятие трёхмерного пространства вкупе с расстоянием были прекрасны в начале всего, — он горько усмехнулся. — Как видите, судьба тоже умеет несмешно шутить. Прямо как наш Джонни. — Я твоя судьба? — неловко хохотнув, выдал Кейдж. — Очень рад это слышать. — Что и требовалось доказать, ха-ха. — Знаешь, меня чертовски заводят лётчики… — Зато меня не заводят бухгалтера. — Раунд… — чуть не заплакали Кун Лао с Рейденом. — Он тебя уничтожил, Кейдж… — Да насрать. Я бухгалтером был не всегда. Как и ты, Кенши, не всегда был додиком в белом халате, ослепшим на один глаз. — Что ж… Здесь ты прав, — ухмыльнулся Кенши. — Однако я не додик. — Додик. — Нет. — Да. — Ке-е-енши, я бы попросил без выражений! — Да даже ни в одной извилине не промелькнуло! — громко возмутился Такахаши. — Ты дурак, Джонни! Смеялись все, включая Лю Кана. Исключая Кенши. Он всё ещё был красным. Чуть позже Лю Кан выставил полное криминальное досье и на Рейдена. Кенши играл лицом на протяжении первой части презентации, чем очень, очень, преочень смешил всю команду. Ну а теперь ближе к сути. Если постараться быть короче, Рейден действительно имел отношение к психиатрической клинике когда-то; имел, и его пребывание там было сомнительно. Дело в том, что он пересёкся с восемью своими доппельгангерами одновременно. Можете себе представить? Те являлись к нему в течение полугода, превращая жизнь в вымывающиеся сюрреалистические кадры, в которых он видел себя где угодно, но только не в зеркале. Выворачивало. Он обнимал свои плечи и думал, что тронулся. Годы тянулись, на полотне души прожигались дыры. 2012-й год. Рейден избавился от всего, что имело зеркальное покрытие. Рейден изначально был медбратом в Ханойской психиатрической больнице во Вьетнаме, а затем он сам сдался под заключение, крайне убедительно сыграв на эмоциональном состоянии контактировавших с ним врачей. На данный момент больница является практической учебной базой Ханойского медицинского университета, практически муравейником, кишащим научниками в области психиатрии. И Рейден знал это смердящее химией место со всех ракурсов. Если ему завязать глаза, заткнуть уши, связать по рукам-ногам, он будет способен устроить вам устную экскурсию по всей территории Ханойской, прошлёпав босыми ногами по кафелю. И по итогу Рейдена навестил пожилой американский учёный, докопавшийся до него со своей научной работой. «Нарративное исследование. Ваши данные будут конфиденциальны, вот ваша форма для согласия», — объяснил лаконично. «Поделитесь своим опытом, пожалуйста, если Вы в состоянии им поделиться… Всё в порядке, мистер Рейден», — наседал своим мягким старым голосом. Рейден вполне вменяем, так что внимательно пробежаться по сути научного труда и оставить свою скромную подпись на документе не составляло особой сложности. Ему было всё равно. Доктор наук задавал ему краткие вопросы, ожидая на них исчерпывающие долгие ответы, — да пошёл в задницу. Рейдену было всё равно, ясно? Он не шутил. Научный труд пожилого американца раскрыл Рейдену глаза на правду. Другие временные линии существуют. Его «бредни сумасшедшего» таковыми не являются. Рейден сбежал, предварительно извинившись перед седовласым учёным с массивным обручальным кольцом на пальце. Природнившийся за годы интервью учёный обещал его не выдавать. Он понимает. Исследование было трагически оборвано. Искали днём с огнём, распространяя легенду о выжившем из ума медбрате. Бесполезная херня. Рейден ускользнул в грозу, шлёпая своими холодными босыми ногами не по кафелю, — по скользкой грязи. Он человек в белом дважды. Он знает, что такое обрести сознание во второй раз. Что такое — родиться заново. Он создал группу людей, попавших в ту же ситуацию, что и он. Группа нуждающихся в помощи, но никак не психиатрической. Они были круче, чем группа поддерживающих штанишки друг друга сексоголиков из книги Чака Паланика. Обречённее, чем набор медленно умиравших людей вокруг Рассказчика. Потерянных в мире и совершенно уверенных в собственной правоте. Таких неправильных и влиятельных отморозков. Так было до тех пор, пока команда Лю Кана не поймала Рейдена как лидера группировки, распространявшей «совершенно секретное» во всех городах и странах их таймлайна. Нет, нет и ещё раз нет, малыш! Обыкновенным смертным нельзя знать о подобном! Ты либо с нами, либо против нас и сидишь за металлическими прутьями, мистер Рейден. Рейден не имел цели. Ровным счётом не имел и преград. Ему предложили выгодную сделку уйти из своего временного отрезка и переехать в их, в коем он, Рейден, уже мёртв. Естественно, это пугало. Но выбора не было. Как и цели. Как и преград. Рейден решил работать на своего босса, склонив голову, потому что так было правильнее. И он сказал: «Я буду Вашим самым преданным работником, если Вы пообещаете мне сохранность моих людей. Моих приспешников, ông Лю Кан. Прошу. Я несу ответственность за каждого, так как именно я собрал их всех вместе». И, ох, его взгляд был слишком честным для их мира. Подкупающим. Лю Кан не мог отказать, великодушно даровав и людям Рейдена возможность работать в компании, однако на более низких должностях. Джонни, Кун Лао, Кенши — все с интересом слушали про бэкграунд их коллеги, что вот-вот станет лидером их маленькой позорной команды. Рейден не видел ничего такого в его пути, даже если страдал, сомневался в себе, в мире, во времени, в котором он живёт. Лю Кан спросил у Джонни, имеет ли он право на посвящение его старых-новых коллег в подробности его не менее интригующей биографии. Да уж. Спросили только его, что за несправедливость. Или тупо коррупция? Кенши, естественно, в иной раз возмутился, выдав, что он, вообще-то, не хотел, чтобы его знали как лоха-пилота плоского истребителя, похожего на злобного десептикона. Джонни чувствовал себя странно, когда Лю Кан держал палец на кнопке переключения слайдов. Это же не пульт от ядерки. Так какого чёрта? — Нет, простите, ребят, но я против, — сказал он, пряча взгляд в своих ногах, а потные ладони зарыв меж колен. — Вам правда… Ну, правда, не стоит знать. А зачем? Его светло-карие глаза резво бегают, изрисовывая идеальный овал стола для заседаний бесконечными паутинными нитями. — Мне жаль. Я просто не хочу. Кун Лао и Рейден синхронно пожали плечами. Нет так нет, тянуть клещами за его и без того километровый язык не будут. Кенши дольше всех держал свой пристальный взгляд на Кейдже. Затем он вредно цокнул языком и по итогу вернулся в рассматривание последнего застывшего слайда с надписью: «ДЖОННИ КЕЙДЖ. НАСТОЯЩЕЕ ИМЯ: ДЖОНАТАН КАРЛТОН. САМЫЙ НЕУЗНАВАЕМЫЙ ЧЕЛОВЕК В МИРЕ».***
Дорогой дневник… Короче говоря, у их компании снова спёрли секретные чертежи. Джонни не может сдержаться — обзывает всех, кто охранял наработки, слепошарыми идиотами. Щедро разбрасывается крылатыми выражениями, дескать, тыл в говне, а воевать, суки поганые, надо. Надо-надо — ещё и в компании кого? Кенши, Рейдена и Кун Лао. «Дримтим, блин!» — ругается, как дед, у которого не отобрали ТикТок и Дисней. — Ну прям «Ким пять с плюсом» на минималках!». И не менее злой на ситуацию Кенши опять находит на аргумент Джонни контраргумент. Опять они устраивают словесное UFC, и опять всё заканчивается тупым сальным флиртом. И Кун Лао встаёт на случайную угодную ему сторону, разжигая огонь по-новой, потому что его эта тусовка забавляет побольше прыжков в кроличьи норы. А Рейден, как бы, мирит всех между собой, заставляя оттопырить мизинцы, но получается очень херово. Затем они дружно срут компанию Лю Кана за всё хорошее, за жизнь в шоколаде. Нет, они настаивают, это наверняка беда в охранной системе Лю Кана! Виновата конкретно эта пускающая всех и вся в свои земли морда! Ведь известно, что вторая часть небоскрёба использует отпечатки пальцев работников в качестве ключа, отворяющего вход в их преисподнюю. Б — безопасность. Б — Бог послал их в задницу. Благо, Кенши, на радость своим коллегам, спойлернул, что, чтобы достичь двери лаборатории, необходимо как минимум грохнуть Сатану. Ну, или отрубить руку главному инженеру, который женат на своей руке ещё с подростковых годков. Или переспать с их окологениальным практиком, в смысле, с Кенши, но Кенши Такахаши не продаётся. Следовательно, стырить секретные чертежи у них из-под носа — задача не из лёгких. Однако, вспоминая их с Джонни предыдущую миссию, в которой один невзрачный пацанёнок бегал по улицам Нью-Йорка с сырыми техразработками… Ух, во всём виновата охранная система Лю Кана. Джонни не может перестать сыпаться ругательствами разного рейтинга. — Пацаны, Господь официально покинул нас, — радостно говорит Кун Лао и показывает коллегам уведомление на своих смарт-часах. — Босс отправляет нас на задание. На нашу первую, бляха-муха, миссию! Джонни, поставь-ка свечку онлайн за нас. Будь братом, насри квадратом. — Охренеть, так быстро?! Я морально не готов! — ну уж нет, по лицу Кейджа видно, насколько сообщение от Лю Кана его осчастливило. — Мои счастливые трусы не на мне! — Ничего, брат… Скоро на тебе и вовсе не будет трусов. — Это ещё почему, брат? — Брат… Кун Лао красноречиво смотрит на Кенши, который копошится в своём волшебном бездонном чемоданчике задницей кверху. — Йо-оу… — Джонни в предвкушении потирает ладони. Кун Лао хохочет. Рейдену пофигу. Что любопытно, миссия, которой их нагр***
Прошли сутки. Обе стороны нашли то, что искали. Джонни первым делом хвастается перед двумя коллегами успехами Кенши в переговорах, нежели собственными. Рейден удивлён. А как же болтать о личном триумфе, Кейдж? Джонни рассказывает, как круто Кенши эмоционально надавил на горничную, пока он пудрил носик в дамской уборной. Рассказывает о горячем «ревнивце Куросаве», который клялся Сачике, что обязательно взглянет на этого таинственного гостя хотя бы одним гла… Ладно. Рассказывает, что Кенши-Куросава изобразил полюбишего падкую до моложавых японцев Смит слишком правдоподобно. И наплёл горничной, что сделает всё, дабы убедиться, что человек, которым одержима красотка Смит, не стоит её любовных страданий. Что человек, в их контексте считающийся пропавшим, действительно исчез бесследно; его нет смысла искать. Бедолажка Смит полюбила не того! И горничная ему сказала, мол, да. С гостем вышла интересная ситуация. Гость забронировал номер на недели вперёд, а потом пропал на четыре дня. Все дни к его номеру приносили завтрак, как он и заказывал. Столик в ресторане ждал его прихода. Он заказал и априори оплатил кучу всего, чего не испробовал. Все его ждали-ждали, а молодого гостя всё нет и нет… Спустя время он появился. Назаказал еды на целую ораву, попросил уборку в свой номер, ушёл. Естественно, сервис был исполнен. Кровать, столики, еда в номере так и стыли без него. Джонни предположил, что пацан напросто тратил деньги с карты отца в целях позлить. То есть, он был прав. Никуда парень не пропадал. Они все занимаются полной хернёй, хотя могли бы искать украденные чертежи. Рейден не согласился. Их с Кун Лао небольшой опыт работы в отеле принёс совершенно другие плоды. Пропавший действительно пользовался сервисом, но жил в их отеле Иму очень скромно, практически безвылазно. Команда официантов до сих пор вспоминает, как паренька попросили заплатить штраф за разбитый фужер, а он до последнего оттягивал момент и просил понять и простить. Кто-то из стаффа, по доброте душевной, по приколу простил. Радости было столько, что, казалось, потеряшка сейчас навалит в штаны. — Да он сорил бабками налево и направо, вот они у него и кончились! — настаивает на своей правоте Джонни. Рейден вновь не соглашается. Говорит: — Тогда почему не вернулся доживать свою бронь в вашем отеле? — думает. Молчит. Снова говорит: — Ещё что-нибудь узнали? Кенши, скажешь что-нибудь? — Да. Он был в двух отелях одновременно. — Да не был он! — всё ругается Кейдж. — И мы с ним с самого утра так, — Кенши указывает в сторону Джонни большим пальцем. — Если он жил в вашем отеле безвылазно, то как он делал заказы в нашем, причём, лично? — Логично… Но давайте не будем придираться к словам, — задумчиво произносит Рейден. — Наши официанты могли и упустить подобные детали из виду. В конце концов, они ему не нянечки. Не знают наверняка, покидал ли территорию отеля. — Согласен, — кивает Кун Лао. — От Такасагавы до Иму всего двадцать пять минут ходьбы. Мог и навестить ваш. — Во-о-о-о, Кенши, говорю ж тебе!.. — Да это очередной парадокс, как вы не понимаете?! — Такахаши с чемоданом в руках выглядит не то что угрожающе — даже в некой степени убедительно. — Его два. Он был в двух местах одновременно! — Почему тебе так кажется? — Да потому что во вселенной Джонни очевидные дыры! Как вы все можете не замечать данный факт?! Рейден, Кун Лао и Джонни молчат. Кенши медленно оглядывает своим честным взглядом каждого. — У меня тоже, знаете ли, был такой случай, — говорит, — что человека стало два, а затем он пропал. А затем он умер. И я видел его мёртвое тело. Но прежде всего… его — их — было два. А Кун Лао говори-и-ил: «Надо пробивать дыры в таймлайне кувалдой!». Это вам не стандартная повседневная ситуация с пропавшим без вести! — Мой человек тоже пропал, Кенши, но… — Джонни пытается не осечься, — но он не раздваивался, не умирал, не оставлял загадок… Он просто исчез. И я не мог его найти, как бы ни старался. Не все тайны этого мира можно объяснить лажей с таймлайном. — Ты думаешь, я этого не понимаю? — Наверное, не понимаешь, раз пытаешься оспорить меня. Это бесполезно. Я знаю, о чём я говорю. — Джонатан, что ты несёшь, дурак? Очнись, твоя вселенная такая бредовая лишь по тво… — Конечно, — язвит Кейдж. — Давай расскажем всем на свете. Давай растрещим, стукач. Гони. — Какой ужасный блеф, — усмехается Кенши. — Боюсь, у дебильного кишка тонка. — Туше, не будь таким самокритичным… — Парни, ну хватит вам, — явно недоволен ситуацией Рейден. Джонни и Кенши сейчас смотрят друг на друга, как перед сложным боем на ринге. Не с ненавистью, не с тенью презрения — с большим непониманием. А ведь только недавно, этой ночью, у них состоялся тёплый разговор по душам. Джонни поделился своим наболевшим с Кенши, а Кенши — с Джонни. Они лежали в одной кровати, укрывшись одним одеялом. Смотрели в один тёмный потолок. Даже думали, казалось, об одной и той же мировой ерунде. Оба хотели по привычке взяться за руки. Они и держались тогда, но держались неправильно. Вечно у них всё не как у людей. — Спасибо, что позволил узнать о тебе так много всего, Такахаши, — в конце концов выдаёт Джонни. — Наверное, зря ты мне так открылся. Мы ведь тут травмами обмениваемся, и твоя куда-а-а глубже моей… — О-о, что ты, Карлтон, тебе спасибо огромное, — напирает с сарказмом в ответ. Кажется, даже воздух вокруг них тяжелеет в эту минуту. — Знаешь, Кенши, — глубоко дыша, наступает Кейдж, — а ведь я люблю тебя. Джонни Кейдж, ты сказал «что». Рейден и Кун Лао с ужасом смотрят на Джонни. На Кенши. На прямоугольный чемодан в его руках. Кенши с интересом ухмыляется, наклонив голову набок. — В любом случае… — говорит он и тычет Джонни в лоб средний палец, — да пошёл ты, Кейдж. Да пошёл ты, — повторяет, но злее. — Да пошёл ты! Рейдену почему-то кажется, что палил контору и сливал чертежи именно Кенши. У него всегда был лёгкий доступ к оригиналам. И эта мутная-мутная неприязнь к родному таймлайну агента Джонатана. И вскоре… догадка Рейдена подтверждается. Лю Кан понимает, что восстанавливать записи на заглушенных «неким мастером» камерах бесполезно. Пользуется опасной и нежелательной в любой реальности штукой — сраной, нет, всратой перемоткой времени, от которой затем штырит не одно измерение. Не вмешивается в само прошлое, дабы не создавать эффект бабочки. И он действительно поражён результатом. Ну надо же, какая встреча. Кенши Такахаши собственной персоной. Пользуется своим отпечатком пальца для входа в лабораторию, роется в столах, сносит с компьютеров электронные варианты документов и вносит ненужные правки в уже имеющиеся на руках материалы. Выносит оригиналы чертежей, поправляет и без того безупречную укладку, смотрясь в камеру наблюдения… Глушит.***
За некоторое время до инцидента. Ночь в номере отеля Такасагавы. Джонни чувствует себя лучше, чем когда-либо. Конечно, он смыл с себя плотный театральный макияж, принял душ и улёгся в одну постель с Кенши, который пахнет цитрусовой свежестью. Кенши сейчас лежит на кровати в одном халате и радуется, что на халяву намылся гелем для душа, предложенным отелем. Его распаренный вид на простынях ласкает Кейджу взгляд; чёрные волосы, наспех вытертые полотенцем, пребывают на голове растрёпанными. В этой вселенной его волосы почему-то частенько бывают во взъерошенном состоянии. Интересная деталь — этому Кенши иногда наплевать на причёску? Помнится, Такахаши из измерения Кейджа был тварью педантичной и весьма придирчивой. Раньше Джонни смеялся, что подольёт ему в шампунь средство для депиляции — и всё, не будет душевного равновесия у его любимой японской музы. А Кенши, закатывая глаза, по слогам смеялся, отпихивал от себя молодого задиру, обязательно обещал перерезать Джонни горло, если тот не будет любить его лысым или со стрёмными островками волос на голове. «Ха-ха-ха, Джонни, очень смешно, — говорил так живо и осязаемо. Играл глазами. Был прекрасен, как выцветший человек с устаревшей киноплёнки. — Только попробуй пошутить про сакаяки. Клянусь фамильной катаной, я тебя ею и прирежу». А Джонни ему отвечал, с этим заскоком на колючий идиотизм: «Люблю древних самураев… Люблю ебучий тёнмаге… Красивых мужчин с красивой катаной в руках. Люблю тебя, чёрт возьми, хоть плешивым, хоть херовым. Зарежь меня, я не против». «Фу, Джонни, ну ты и говнюк… Твоего общества мне на сегодня достаточно». «Так мою висящую на стене катану ещё не оскверняли». «Не сиди в позе самурая, совершившего харакири!». Джонни долго смотрит на другого Кенши перед ним. Да. Что-то в них есть схожее, но этот Кенши как будто попроще. Он не сложное оригами, не искусная японская Асакуса. Ох, как много «с» в последних трёх словах. Джонни смотрит на Кенши и чувствует себя плохо, когда понимает, что в сердце щемит уже не от чувствах ностальгии. Не от чувства предательства потерянного Кенши из прошлого. Тошно, но не от Такахаши из другого таймлайна. От себя, от любимого. Каждый день он признаёт, что влюблён и в этого Кенши тоже, но чувствует себя полным ублюдком. Как он мог бросить поиски? Как он мог, а?! А как же быть Билли Бутчером и творить отстой, кошмарить, искать истину и мстить Богам за несчастье? Этот Кенши тоже хорош. Самым пятикопеечным, ничего не подразумевающим тоном спрашивает, не хочет ли Джонни поговорить с ним немного перед сном. Что же… Побазарят, если надо. Джонни отмирает от транса. Запрыгивает в постель и натягивает их общее одеяло себе по грудь. Когда одеяло скользит вверх, Такахаши дёргает его вниз; Кейдж смешно, карикатурно выкрикивает: «Какого чёрта?!». Они оба некоторое время лежат без действия, а затем просто беззаботно смеются с ситуации. — Скажи, Джонни, — начинает вдруг Кенши. Вкрадчиво и тактично, — ты ведь был знаком со «мной» из своего таймлайна? Извини за любопытство… Я хотел бы узнать, чем твой Кенши отличается от меня. Глубокая темнота окутывает пространство. Джонни всматривается в потолок, смакуя минуты ночной тишины. Их с Кенши общей ночной тишины. — Вероятно, у вас двоих разный бэкграунд… — отвечает Кейдж вскоре, параллельно копаясь в мыслях. — Даже не знаю, правильно ли называть вас обоих одним и тем же именем, ха-ха. Он словно твой добрый брат-близнец. — «Добрый»? А я что, злой? — Ни в коем случае. Просто в его угрозах в мою сторону слышалась лишь доля правды. Всё остальное — игра. — Что ещё нас отличает друг от друга? — Мой Кенши был реально сложным… — медленно говорит Джонни и прикрывает веки. — Был сложным как человек, как друг, как любовник… Дело вовсе не в его характере, нет. У него просто была тяжёлая жизнь, постоянно какие-то проблемы разного характера. Иногда он был, знаешь, словно прилетевший с Луны колонизировать нас. Вроде бы и чёткий парень, умный, а вроде бы и странный. Потерянный? Ну да ладно. В конце концов, мы оба были молоды. На нашем счету была куча ошибок. — Сколько лет вам обоим было, когда вы были вместе? — Тот Кенши был младше меня на два года. У нас нет чёткого понятия, когда именно мы начали встречаться — всё произошло естественным образом. Скажем так: мне стукнул двадцать один год, ему было девятнадцать. — Он пропал без вести, я прав? — спросил в лоб Такахаши. — Мне кажется, многое в твоих фразах на миссиях выдавало этот момент. — Да, он пропал. Ты прав, Кенши. — Сколько лет ему было на момент пропажи? — Всего двадцать два года. Двадцать два… Ты можешь себе представить? — Совсем молодой… — задумался Кенши и притих. — Кстати. Кенши поворачивает свою голову в сторону Джонни. Спрашивает: — Что? — А ты был знаком со «мной» из своего таймлайна? — Я-то? — усмехается. — Был. — Чё, и молчал?! — Ничего особенного. Мне особо не о чем рассказывать. Всё равно мы не были вместе. — И могу я поинтересоваться, почему же? Сёгун Такахаши вновь меня динамил? — Каюсь, односторонняя любовь присутствовала. — Ну и ну, — Джонни потирает морщинку меж бровей, — хоть что-то стабильно в этом мире. Меня пинают, ка… — Я пытался тебя добиться, Кейдж, но всё это было бесполезно. Стоп-стоп-стоп. Разрешите агенту Джонатану прихереть. Спасибо. — Я не ослышался? — спрашивает он в улыбку. — Бы-ы-ы-ыть того не может! — Почему? Ещё как может. Ты мне никак не давался. Совершенно, — Кенши звучит слишком серьёзно для такой абсурдной ситуации. Джонни не может наслушаться. — Я долгое время думал, ты выпендриваешься. Искал встреч с тобой, заманивал. А ты всё не давался мне и не давался. — Всё не давал и не давал… — Чёрство отшивал, но я почему-то думал, я пробьюсь. — Я так понимаю, не вышло?.. — Нет. — Ого. Я уже был с кем-то? — Ты не был женат, остального я не знал. — А мотоцикл прикупил, я так понимаю, чтобы впечатлить меня? — Да. Джонни присвистнул, глядя в потолок. — Мне тоже, знаешь ли, было лет двадцать от силы, — как же Кенши пытается оправдать себя! — И выглядел я, как модная катастрофа… Кожанки, татуировки… Тупой американский слэнг. Я не очень хорошо знал английский. Как же это очаровательно. У Джонни правда не слезает глупая улыбка с лица. — Весьма и весьма интересная ситуация, — продолжает лыбиться Кейдж. — Что за целибат я держал? Ты в курсе? — Да чтоб я сдох… — Кенши зарывает своё страдающее лицо в ладонях. — Слушай. А Джонни из твоей вселенной сейчас чем занимается? Библию, небось, читает? Дай-ка угадаю, — щёлкает пальцами. — Он пастор! — К сожалению, он умер, — выдал Кенши так внезапно, что Джонни аж всхрюкнул от смеха. — Да, такое происходит… Для меня его смерть стала большим сюрпри… Скорее ударом. — Охренеть, блин, — Кейдж хлопает себя по щеке. — И как этот лох сдох? — Позвонил мне в один из вечеров и сказал, что ему нездоровится, — грёбаная темнота. Лица Кенши и не видать. — Я был его хорошим другом; конечно, спросил, может, мне стоит приехать к нему. Но тот Джонни сказал не приезжать. Незачем. А потом он позвонил мне ещё раз. И я сорвался. Завёл мотоцикл, ехал так, что чуть не стал причиной шести аварий. — Подожди, Кенши… Постой, дай собрать всё по кусочкам. То есть, тот Джонни тебя фрэндзонил, позвонил тебе, чтобы сказать, как ему плохо и… В итоге умер? Кенши молча кивнул. — Оу, чёрт… — Так вышло, что я не успел приехать. — Видимо, он всё-таки любил тебя, раз выбрал именно тебя в качестве последнего абонента. — И это единственная мысль, которая могла бы меня тешить, — ухмыльнулся Такахаши, — в теории. — Твой Джонни чем-то болел? Сказали хоть, что именно его подкосило? — Честно говоря, не знаю, кому верить… Джонни по телефону пожаловался мне на острую боль в желудке. А когда я попросил в больнице показать мне его тело, на боль в желудке похоже не было. Вернее, боль в желудке была — путём постороннего физического вторжения. — Его убили?! — Кейдж аж сжал одеяло в тиски от шока. — Скорее он сам нарвался на бой, — профиль Кенши исказился. Кенши поморщил свой прямой нос. — Был весь избитый, искалеченный. Родная мать бы его не узнала. Снесли кулаками пол-лица, а этот ещё и умер счастливым. Не знаю… Странно. Когда смотрел на него, казалось, улыбается. — Ну и жуть, братан… Но он ведь дрался до последнего, ага? Это ж Джонни Кейдж… — Я думаю, да, дрался действительно до последнего. — Установили личность убравшего его бойца? — Не совсем. Были догадки, что то был квалифицированный спортсмен. Больно грамотные удары, слишком точные. — На кого он нарвался? Слишком странная ситуация. — Странным людям — странные ситуации. Они оба неловко рассмеялись. Джонни пересёкся с Кенши взглядом, держа улыбку открытой ему. Возможно, иллюзия, поддающаяся желанию, но Кенши ему взаимно, секундно, улыбнулся. Обнажил свои ровные зубы, не прикрывая губы ладонью. Джонни подумал, что момента с этим Кенши ближе, чем данный у него пока не было. (Поцелуй взасос в ресторане можно опустить. Вы не понимаете, это другое). — Н-да-а-а уж, — протянул донельзя довольный Кейдж, разряжая тишину. — Бэкграунд у тебя бомба, старик… Я правда тебе от всей души соболезную. Серьёзно, как ты ещё держишься? — Нормально держусь, — Кенши опять смотрел в потолок. — Не то чтобы мы знали друг друга очень хорошо. Что-то заставило меня влюбиться в него, а тот даже в лучшие друзья меня не пустил. Порой вспоминаю об этом и думаю: «Почему позвонил именно мне?». — Да дурил он тебя по полной программе, что ты ему не нравишься, — засмеялся тот. — Я, Джон Карлтон, тебе так говорю. — Хах? Ты бы видел, как мы с ним выглядели со стороны. — А как? — Я был типичным плохим азиатским парнем на мотоцикле, а он — заносчивым и таинственным белым калифорнийцем. — И помер он тоже таинственно. — Ага. — …И мотоцикла у него не было. Кто кого динамил, спрашивается? — Джонни, ты просто невыносим… Пальцы их рук словно бы тянутся друг к другу то ли из старой привычки, то ли просто так. Джонни медленно нашаривает под одеялом руку Кенши. Не знает зачем. Не знает, одёрнет ли тот руку. Оправдает себя тем, что ему страшно. Кенши дотягивается до его руки первее, но держит его за запястье. Неправильно. Однако Джонни не против. Лучше так, чем никак. — Итак… Я открылся тебе по поводу Джонни из прошлого, — произносит Такахаши, вздыхая. — Что насчёт твоего Кенши? Как он пропал?.. — Эм, посредственно? — Кейдж резко нахмурил брови. — Как и пропадают обыкновенные люди. — Понятно… — Понимаешь, прикол ведь не в том, как именно он пропал. А в том, что произошло до всего… вот «этого». — Чего «этого»? — кривит губы Кенши. — Я не телепат. — А-а-а, да нет, ты не мог этого не заметить! Большинство людей в моей вселенной странные! — О, хоть кто-то открыто заговорил об этом. — Так они странные из-за меня! Кенши механически повернул голову в сторону Джонни. — В смысле? — В прямом! — Кейдж схватился за голову. — Эта херня, фотоаппарат дурацкий, который стирает память… Ты ведь его автор? Знаешь, сколько погрешностей было в его первом экземпляре? — Нет-нет, — заотрицал Такахаши, — на тот момент я помогал команде инженеров лишь косвенно… Я был теоретиком, и вообще в другом отделе. Ты хочешь сказать, специальный фотоаппарат… — Да. — «Да», Джонни? — Я натворил полный пиздец. Снова они молчат. Потолок давит на лоб. Стены давят по бокам. У Джонни нервы натянуты хлеще каната боксёрского ринга. Кенши понимает, прекрасно понимает, что Джонни на пределе. Плотину скоро прорвёт. Произойдёт откровение, и откровение это будет ужасно. И Джонни действительно стихийно, мощно прорывает: — Короче, это полный пиздец! — начинает он, шумно пропуская воздух через ноздри. — Вот знаешь, дружище, что будет, если вспышку ну о-о-очень плохого фотоаппарата, стирающего память, видимо, подчистую, транслировать чуть ли не по всему миру, когда ты всемирно известный молодой говнюк?! — льётся из его рта. — Со звёздной болезнью? Со славой, что буквально свалилась тебе на голову, как метеорит, и ты не можешь её пережить адекватно? — льётся и льётся. — И эта фиговина, вспышка, затем путешествует по интернету как мем. Это то самое видео, которое, типа, загипнотизирует тебя, и ты отупеешь, да-да, и… — Джонни… — Ты хоть можешь представить себе мою рожу в тот момент?! — Джонни нервно взлохматил волосы на своей голове. — Я не знал, что это за проклятый фотоаппарат такой, я правда не знал… Просто щёлкнул по приколу, а оно как зафорсится… Блядь! Как это вообще произошло?! То самое уравнение, о котором говорил Рейден! И в нашем интегральном, Кенши, ошибка! — Это, конечно, всё звучит безумно, но у меня сейчас всего один вопрос к тебе… — Кенши сжал запястье Джонни крепче в своей руке. — Почему «вспышка» не стёрла память и тебе тоже? Ты сам не пересматривал своё видео? — Почему-почему. Птичка вылетела и промазала, — раздражённо закатил глаза Кейдж. — А если серьёзно, я по жизни в тонированных солнечных очках. Как понятно, в нашем мире отупели далеко не все. Кому-то крупно повезло просмотреть это видео в солнечных очках, например, и выжить. Естественно, пережили мем все, кто не был знаком с видео. А ещё повезло слепым. — Твой Кенши был слепым? — Слабовидящим. Окончательно потерял зрение спустя время. — Его не коснулась «вспышка»? — Честно — гадал-гадал, но не понял. Кенши из моего измерения был человеком простым и далёким от того, что происходит в нашей жизни сейчас; он бы просто сказал, что я больной. Сдаётся, он сам по себе специфический. Без «вспышки». — Я так понимаю, прошлый Кенши неплохо поддержал тебя после случившегося инцидента. А затем исчез. — Да если бы не прошлый Кенши… — Джонни замотал головой, представляя все варианты собственной смерти. — Бр-р-р! Не важно. Я просто надеюсь, мы не уничтожим мой таймлайн с помощью твоего чудо-чемодана, Кенши. Плохой таймлайн, ага, зато, сука, свой… — Тут согласен, — в своей манере ухмыльнулся Кенши. — А знаешь, что ещё обиднее? — Что? — Что меня совершенно никто не помнит. Лю Кан стёр моё существование в глазах у всех людей моей временной линии. Всех-всех, даже моя семья меня не помнит. С тех пор и пахал на компанию Лю Кана документоведом… Больше мне идти было некуда. Джонни был рад открыться Кенши той ночью и тем более был рад узнать историю о Джонни Кейдже, которого тот потерял. Увы и ах, Такахаши оказался вором, работающим на чужой фронт. Лю Кан ещё не объявил его предателем, но наказал остальным агентам присмотреться к его личности. То, что он мог на протяжении стольких лет сдавать компании неактуальные чертежи и отправлять «своим» по истине гениальные, пугало. Пугало так, что хотелось оборвать с ним все связи в один миг. …Но Кейдж сомневается в правдивости данной теории. Он, стараясь мыслить критически, думает: «Если Кенши и работает на кого-то, то на кого?»; «В чём его личный мотив?». Порой от чувств к самому Такахаши мысли едут набекрень. Ему плохо даже думать в эту сторону. За что жизнь с ним так, вот за что? Кун Лао каким-то боком умудряется выйти на след пропавшего паренька. А это значит, их миссия выходит на следующий уровень. Рейден заранее предупреждает не ждать от завтрашнего дня ничего хорошего. И говорит Джонни: «Понимаю, между вами что-то происходит, но не спускай с него взгляд, пожалуйста. В первую очередь ты секретный агент, «таймлайнер». Помни, что у него чемодан». Кенши догадывается, что большинство перешёптываний идёт именно в его сторону. Да, обидно, да, досадно, но работать приходится. «И ладно, — думает, сжимая ручку чемодана крепче в руках. — Лишь бы Джонни наконец-то нашёл своего потерянного Кенши, о котором так грезит, и успокоился».***
А теперь по порядку. Связан ли Кенши с пропавшим парнем, ради которого они обнюхали два отеля? Да, связан. Связан ли напрямую? Нет, не связан, это попросту невозможно. Кун Лао провёл независимое исследование, на время отколовшись от четвёрки, и обнаружил, что следы блудного сына то и дело петляют, сбивая их с пути. То есть, Кенши был прав по поводу нахождения человека в двух местах одновременно, однако не совсем. Потеряшка словно бы специально создавал парадоксы в дефектной вселенной Джонни. Нагло экспериментировал, ломая уже поломанное. Перекладывал рельсы, что и так шли в беспросветное никуда. Кун Лао сказал, что потерянный сынок скорее всего был в курсе, что за ним увяжутся какие-то идиоты. Это бы сыграло ему на руку. В таком случае он бы насытил своё любопытство вдоволь, взглянув на секретных агентов, куролесящих по разным вселенным. Оно ведь так воодушевляще — знать чуточку больше, чем вся остальная галактика. И это же так здорово — создавать в чужой вселенной парадокс за парадоксом, потому что людям в ней явно нечего терять. Кун Лао настаивает: «Мы имеем дело с молодым любопытным гением. Возможно, с учёным. А может, просто с фриком, нечаянно обнаружившим дыры». А Рейдена догадки Кун Лао убивают. Он понимает, что его коллега скорее всего прав. И что Кенши тоже, грубо говоря, был близок к истине. Да и Джонни, топивший за повседневную срачку сына с отцом тоже, не сказать, что промазал!.. Рейден мотает головой. Нет, Кун Лао. Нет, дорогой, не в этот раз. Знать чуть больше остальных не всегда бывает приятно. «Любопытный и всезнающий» блудный сын, должно быть, невероятно глуп. Рейден чувствует себя погано, недоговаривая. — Кун Лао, брат, а ты в курсе, что когда смываешься в кроличью нору, ты ломаешь мою реальность? — спрашивает Джонни. — Отклонение небольшое, но всё же отклонение! — Да, я в курсе, — тот стоит, скрестив сильные руки на груди. — Не то чтобы твоей вселенной было что терять. Ей же задница. Это как спасать затонувший корабль. Уж лучше вытягивать с него золото. — Лао… А это ещё чё за эффект загрязнённой планеты? — Пардон? — вмешался уже Кенши. — Проведите параллели с умирающей в экологическом смысле Землёй, — объяснил Кейдж. — Многие люди думают, что незачем помогать планете, раз уж ей совсем худо. — Клёвая параллель. Но твоей вселенной действительно очень и очень плохо. — Кун Лао, братишка, оставь моего всратыша-замятыша в покое. Я тебя прошу. — Я бы с радостью проводил над твоим убитым таймлайном эксперименты, — докинул до кучи Такахаши. — Кун Лао правильно говорит. Незачем добру пропадать. И этот потерянный гений тоже так думал, окончательно доламывая твою дефектную реальность. — Вы, парни, просто ужасны… — Так, ладно. Я примерно знаю, куда нам нужно идти, однако для начала… — Рейден держит паузу для интриги, — нам нужно поистязать твою вселенную ещё разок, Кейдж. — Что-о?! Не надо! — Похоже, мы имеем дело с двойной миссией, — продолжает лидер. — Я всё-таки думаю, блудный сын никакой не безумный гений, бредящий любопытством, — банально нажива, чтобы выйти на нас в полном составе. — Да кому мы сдались, Господи?! — громко возмущается Джонни. — Кому-кому… Рейден вытаскивает фотографию потерянного сынка одного важного инкогнито. Честное слово, уже как родной. — Кенши, не узнаёшь? — спрашивает он, подавая изображение Такахаши. — Не совсем, — отвечает тот хмуро. Вертит фотографию в руках, вглядывается — тщетно. — Я чего-то не понимаю… А должен? Рейден странно улыбается, словно уголки его губ намертво приморожены к щекам. Он говорит: — Не должен… — улыбается, улыбается. — В конце концов, Кенши, в этом таймлайне у тебя нет сына…***
Кенши никогда не умел реагировать на признания в любви. Выходило хромовато — особенно в молодости. Получалось, зараза, то сухо, то наигранно, то вообще он вызывал внезапные приступы слёз. А ведь он не хотел! «Ну и ну», — стоял и думал, когда отчаянно влюблённые девчонки стояли и плакали. Их густая чёрная чёлка роняла слёзы на асфальт, рукава кардигана висели растянутыми, а Кенши чувствовал себя виновато, смотря на расстроенную Сакуру, Юну или Ханако. Это всегда было простое японское имя. Всегда — один и тот же грустный взгляд исподлобья. Прямые волосы, заправленные за ухо, и опущенные вниз мокрые ресницы. — Я люблю тебя, Кенши! — кричит Джонни так, что можно оглохнуть. Даже если Кенши ему откажет, послав на три весёлые буквы, старую реакцию на свой отказ он явно не получит. Какие там могут быть опущенные вниз ресницы и ровная чёлка, романтично роняющая слёзы? Кейдж точно трахнет его и выкорчует все чувства, чтобы больше не завирался; перед тем, как они умрут, доведёт до первой седины в чёрных волосах, и плакать под цветущей вишней будет уже Кенши. В принципе, почти тот же самый сценарий и воплощается в реальность: Джонни громко повторяет признание в любви, плюётся ядом, его глаза ненавидят, а язык больно жжёт. Кенши заплакал бы от ужаса, если мог. Интересно только вот что. Джонни сейчас ненавидит не «этого» Кенши. Не хорошо знакомого команде Кенши Такахаши, что любит мотогонки и проявляет свою гениальность в изобретениях. Нет. Джонни реально горит от злости при виде «другого», с понтом, «своего» Кенши: педантичного, с ублюдочно-безупречным сайд партом. Слепого, а когда-то слабовидящего. Того самого, который пропал. «Типа» пропал. — О-о-о! — кричит Кун Лао, подхватывая. — И я тебя люблю, Кенши! И я! — И я, — поддакивает Рейден. — Кенши, пожалуйста… Кенши стоит с чемоданом в руках, уже приросшим к его ладоням намертво. Он косит взгляд на своего доппельгангера в красной кожаной куртке и на его холёного супруга в цветастой сутенёрской шубе. Ну и прикид. А он-то на себя думал: «Модная катастрофа». Эти двое, другие Джонни и Кенши, действительно сто́ят всей сложившейся ситуации. Злодейский дуэт… Посмотрите-ка на них, потерялись по своей тупости когда-то давно в реальностях, а пока были по отдельности, нечаянно натворили говённых делишек. Один мастерски инсценировал свою пропажу в глазах любившего его Джонни — который наш, наш, — второй так вообще решил сдохнуть, чтобы Кенши во время самобичевания сравнял себя с землёй. Волшебно, что сказать-то. Просто волшебно. А дело было так: Другие «Джонни и Кенши», назовём их «блатным дуэтом», вообще-то всегда были людьми адекватными и откровенно честными, если мы говорим о чистоте выполнения их работы. Джонни в их родной вселенной является профессиональным рестлером, ну а Кенши ведёт семейный бизнес: отвечает за сеть знаменитых японских ресторанчиков. И эти двое друг в друге души не чаяли ещё со времён, когда Джонни, который наш слон, под стол ходил. Они любили друг друга так, что весь мир знал и глох. Их золотая реальность была им подвластна. От их тесной связи становилось тошно всем зрячим и незрячим. У них, тотально зажратых, грубо говоря, было всё. Джонни держал амплуа эпатажного рестлера, горячо любящего своего бизнесмена; Кенши преданно ходил на его шоу и громче всех свистел с трибун, когда его супруг победно возвышал пояс рестлера над головой. Искать краем глаза камеру, дабы ей похвастаться, уже вошло в привычку у Джонни Кейджа. Он любил, когда мир знал, как он счастлив. По некоторым семейным обстоятельствам они усыновили племянника Кенши, Такеду. У семьи Такахаши произошла трагедия. Слёз и кровищи было много, судов и медэкспертиз тоже, но ничего. И тут прорвались. Зажили втроём, и плохому миру стало ещё завиднее. Любвеобильный Джонни не знал одиночества. Вечно красивый Кенши не знал старости. Зато Такеда знал, что счастье не бесплатное и что за него надо платить. Однажды их семья столкнулась с первым парадоксом. Точнее, с ним столкнулся сначала Джонни. Он искал свои счастливые солнечные очки по всему особняку, даже бассейн по периметру несколько раз обошёл. Искал-искал, забил, просрал матч. Отправился на поиски снова, а очков куча. Навалили так навалили. А теперь представьте: всё то же самое, но только вместо очков Кенши. То ни одного, то несколько. А потом странный мужик с гулькой на голове разгуливает по дому Джонни. Кейдж жмурит глаза до аляповых пятен под веками. Кенши исчез на четыре года. Такеда поклялся перед Джонни, что он обязательно поймёт причину такого поведения вселенной. Найдёт проблемный узел, распутает и сожжёт верёвку. Это будет его благодарность за то, что принял в и без того полноценную в их контексте семью. Кейдж ему тогда сказал: «Глупый ты. Самой настоящей семьёй мы стали только после твоего появления». И Такеда ушёл с головой в изучение. Одна научная степень, вторая… А третьей и не надо, спасибо! Сидит в режиме ожидания следующего парадокса, пока Джонни мало-помалу срастает одну мировую нелепицу с другой. Пришли к выводу, что есть некая вселенная, побочная и неисправная, — из-за неё-то и собрался ком из бед. А их Кенши в это же время сам не свой. Он глубоко потерян. Буквально. Вспышка, которую транслировал Джонни, впорхнула в память подобно резвому белому голубю, который сносит из головного отдела всё ему неугодное. Снесла многое, но, к счастью, далеко не всё. Он снова молод и вообще ничего не осознаёт вокруг себя. Началась его история на миллион с того, что он скучал. Ностальгируя по семье, по старой привычке начал дружить с совсем молодым Джонни: поддерживал его, удивлялся актёрской карьере, бешеной энергетике. Делал вид, что знаком с фамильной катаной и понять не мог, какого Кенши он заместил по итогу. В основном, он отвечал добром на добро здешнего Джонни. Это ведь не так сложно. Изредка в своей манере подкалывал и убеждал себя в том, что он тут не навсегда. Когда вспышка настигает Кенши, он начинает постепенно терять себя. Параллельно с событиями теряет и зрение. Иронично. Судьба почему-то повернулась задницей. Память едет набекрень, и вечная придирчивость его взгляда сменяется на слепое доверие. Джонни плачется ему в плечо, что он «совершил грёбаную ошибку!». Такахаши медленно хлопает на все жалобы глазами, как блаженный. Взъерошивает волосы на чужой голове, ощущая лёгкость в собственной. И вот Джонни накрывает его губы своими губами. Происходит сбивчивое признание в любви. Они судорожно ломятся в случайный люксовый отель во время их поездки в Киото, валятся на кровать и нежно трахаются до тех пор, пока Джонни не перестаёт бормотать глупости. — Чёрт, Джонни, мне теперь звезду тебе с неба достать или… — молодого, нашего, Кенши-мотоциклиста обрывают. Показывают в лицо средний палец. Джонни из «блатного дуэта», так-то, насрать на этого Кенши. Без обид, но ты хоть на Луну полети, хоть сам ракетой стань — Кейдж ищет исключительно своего супруга и только его. Он ясно даёт Кенши из этой вселенной понять, что нечего до него докапываться. В мире есть куча людей, которым будет интересна его безобидная увлечённость самолётами и мотоциклами. Джонни терпит Кенши, терпит, терпит, терпит, кладёт на него жирный болт, вытаскивает из передряг, терпит, терпит, стоп, привыкает?! Очнись, старик. Тебе дали погонять в молодом теле лишь на время. Этот Кенши — не твой Кенши. Надо держать данную мысль крепко в извилинах и давать отворот-поворот, да так, что Такахаши начнёт участвовать в мотогонках, дабы его дрянная Ямаха хоть где-то пригодилась. И Джонни из «блатного дуэта» кается: иногда, конечно, что-то там извне берёт своё. Засматривается, сукин он сын, на Кенши в чёрной кожаной куртке, который снимает мотоциклетный шлем и красиво ему подмигивает. И… Джонни снова показывает ему средний палец. Динамит. Говорит: «Свали. Мне правда на тебя насрать. Имей самоуважение». Плевать, если обидится. — Отец, хорошая новость! — объявляется вдруг Такеда. — Я, кажется, примерно знаю, где… И тут не даёт договорить. Чуть ли не с разбегу целует Такеду в центр лба. Джонни бросает всё, бросает и здешнего Кенши, и план Кенши провести их дружеские деньки вместе. Правда, неловко очухивается, стоит мысли о том, что молодой-молодой, не его, но всё же Кенши будет искать его, щёлкнуть в его тяжёлой голове. С одной стороны, всё равно. С другой стороны, Кейджу его очень жаль. Он не заслужил. — Эм, слушай… Но есть одно маленькое «но», — говорит Такеда под ухо Джонни. — Похоже, отец ничего не помнит. Совсем… ничего. — Плохо. Очень плохо, — качает головой тот. — Веди меня. Мы его заберём. — Разумеется, но… — Вспомнит, сынок. Вот увидит тебя и вспомнит. Что же, выхода нет. Их следующий алгоритм действий ясен. Джонни точен и далеко не слабохарактерен, чтобы просрать возможность забрать своего Кенши домой раз и навсегда. Он отберёт его у кого угодно, слышите? Даже у самого себя. Даже если это породит ряд путаниц, и вселенная, в которой сейчас сычует Кенши, схлопнется, размазав всех своих жителей по стенкам сплошным красным пятном. — И ещё, — тем делом продолжает говорить Такеда, — что ты будешь делать с Кенши? Имею в виду, с Кенши о-т-с-ю-д-а? Джонни некоторое время думает. Недовольно кривит губы. А затем выдаёт: — Позвоню, скажу, что умираю. И, собственно, «умру», — смеётся, растолкав руки по карманам своей любимой шубы из ненатурального меха. — А если будет просить предоставить ему труп, будет ему труп, Такеда. — Но откуда?.. — спрашивает и тут же озаряется. — Ах, другая вселенная! Ну конечно! — Именно, друг мой. Это ведь можно устроить, да? Чтобы мёртвый я переконтовал из одного измерения в другое? — Не самое тяжёлое, что мы с тобой делали за эти годы, поверь. — Вот и славно. — Нормально, если причины смерти не будут совпадать? — Сам додумает, — закатывает глаза Кейдж. — Ты только не перебарщивай, ладно? Я пойду к Кенши. К своему, наконец-то, чёрт возьми, Кенши! — Кенши, да я люблю тебя! Ах, да. Их собственный цирк продолжается. Так где же аплодисменты?! Кенши глядит на своих связанных по отдельности друзей. Красиво подмигивает Джонни из «блатного дуэта» и тратит ровно секунду на то, чтобы воспользоваться преимуществами всемогущего чемодана. И взрывает. Родной таймлайн Джонни Кейджа официально уничтожен. Как Лю Кан и планировал, в бесследном уничтожении целой вселенной обвинили именно этих четверых. Другие измерения безусловно рады тому, что проклятый тайлайн был стёрт, но не могут перестать поражаться жестокости команды секретных агентов. Как они могли поступить так самонадеянно? Это было их, и только их, решение! Но как хорошо, что Кун Лао умеет прыгать в кроличьи дыры в самые случайные моменты и предугадывать полную жесть в будущем. Он не может допустить такой судьбы для него и его друзей… — Кун Лао, мы где?! — офигевает Рейден, очнувшись в освещённой летним солнцем комнате. За окном шуршит листва деревьев. Слышится гомон людей за стенами дома. Если очень хорошо настроиться, можно поймать волну трещащей, нагруженной копной сухой травы тачки. — У меня в родном таймлайне… — вздыхает, утирая лоб, Кун Лао. — Не понял?! — Ну, Кенши ведь уничтожил вселенную Джонни. А за долю секунды до… Я перенёс нас сюда, Рейден. Нас и только нас, к сожалению. На большее способен не был. — Не понял?! — громко повторил Рейден. — …Налажал чутка, правда. Так вышло, что мы слишком далеко от основных событий. Сильно в прошлом, как бы… Ой. — Ты что, и время перемотал? — Ага… — Красавчик. Рейден от всей души пожал Кун Лао руку. — Век тебя помнить буду, — говорит Рейден, еле сдерживая слёзы. — Я люблю тебя, Кун Лао. — Пожалуйста, не говори мне эти три зловещих слова, мне хреново! — Да, признаваться Кенши в любви — это полный отстой, согласен. — А мне понравилось, — рассмеялся Кун Лао. — А тебе много чего нравится. — Это да. Мне и ты нравишься, Рейден. — Ишь, какой любвеобильный… Они стоят на деревянном полу косого домика Кун Лао практически без движения. Солнце напекает их головы сквозь оконное стекло. Впервые за долгое время хочется жить, а не существовать. — Судя по моим подсчётам… — бля, так Рейден не по приколу стоял, а считал, — мы где-то за два года до ключевого происшествия. Это что получается? Нам теперь два года жить точно так же, как до этого? — Это ещё зачем? — Чтобы не создавать эффект бабочки, вот зачем. — Бляха-муха, Рейден. А мы сможем? — Вряд ли. — О. Сяду по своему канону в тюрьму, — Кун Лао хлопнул себя по колену, — ну точно! — Блин, больной. — Есть такое дело. Они напоследок тепло обнимаются. Расходятся. Теперь им придётся жить эти два года ради одного определённого события — точки пересечения Джонни и Кенши с их доппельгангерами. Рейден правда будет стараться жить точно так же, как и до этого. Честно-честно, даже завтракать будет стараться одним и тем же. Будет строить нехитрый план против Лю Кана и сбивать карты, чтобы никто не обнаружил их вмешательство во временные петли. Кун Лао вон во второй раз путешествовать сквозь песочные часы не собирается. Жмыхает знатно, ещё и вселенная после такого номера обычно болеет. Хреново, короче. Главное — не сводить всё к чемодану Кенши. Пусть один Джонни признается ему в чувствах, а все остальные посмотрят.***
Рейден и Кун Лао живут не так, как жили до этого. Стараются изо всех сил, пыхтят, но кто они в конце концов такие, чтобы время им было подвластно? Происходят небольшие отступы от настоящего, что было знакомо им обоим. В повествовании образовываются дыры. Как Рейден и полагал, Кенши из «блатного дуэта» подозревает их таймлайн в нечистых действиях. Они с мужем, заинтригованные идеей разузнать, обнаруживают небоскрёб Лю Кана, преспокойно живущий себе в одной единственной вселенной. Причём, в самой парадоксальной. Это порождает ряд верных мыслей. Такеда досконально исследует небоскрёб и его отделы, находит в нём точную копию своего отца и ликует. Точная копия его отца работает там техником. Входом в лабораторию скорее всего является какой-нибудь генетический код: скан глаза или отпечаток пальца, хотя куда ещё банальнее-то? Оба Кенши подтверждают догадку. Привычный Такеде Кенши снимает с себя красную кожаную куртёжку и взамен набрасывает на свои плечи лабораторный халат. Впервые он носит нечто подобное. Затем Кенши роется в документах и записях, поражаясь собственным обесцененным достижениям в данном таймлайне. Лёгкой рукой правит уже и так верное, создавая в чужой утопии хаос. Тырит плюс-минус значимое и смывается с места преступления. Кенши из этой парадоксальной вселенной отчитывают за пропажи бумаг. Кенши зол на ситуацию, он действительно не имеет понятия! Хотя камеры наблюдения ясно показывают, он последний, кто покинул лабораторию. Кенши хмуро запрашивает записи с камеры наблюдения, чтобы убедиться во всеобщем гоневе. Лю Кан врёт: «Подчистую уничтожено». Тогда Такахаши решает выпустить пар во время мотогонки. Делать нечего, всё равно всё уже решено за него. На светофоре мигает синий цвет. В голове же мигает ярко-красное оповещение о том, что его жизнь неправильна. Прослыть среди инженеров идиотом, понаписавшим нелепицы? А может, хочешь быть вообще вором? Да чёрта с два! Он поджимает заднее колесо мотоцикла, круто выворачивает руль, рисует чёрную дугу на дороге и в срочном порядке срывается искать настоящего вора. Какое совпадение — Джонни Кейджа тоже невероятно ебёт факт кражи чертежей. Спрашивается, почему. Документоведу дали по заднице, и отчёт заступорился? Любопытно. Кенши запыханно стоит у высокой кирпичной стены в кожанке-авиаторе; на голове носит мотоциклетный шлем. Джонни занимается словесной атакой совершенно не вдупляющего пацана, который выглядит глупее косоглазой чихуахуа. Многие жители его родной вселенной выглядят выглядят примерно так же. Они говорят о чём-то незначительном. Встречаются в лифте. Происходит небольшой отступ от канона. Кенши говорит, что знает о команде, которую собирает Лю Кан. Но откуда? Кун Лао завитал в облаках и поделился секретом? Это означает только одно: дыр в полотне вселенной будет просто дохренища. Кенши знал будущее наперёд. Ну ничего. Рейден тоже хорош. После того, как ему дали на руки фотографию пропавшего мажора, завязал разговор с Лю Каном и спросил, зачем вообще Кенши необходимо дать чемодан, способный взорвать — атом за атомом — и целую вселенную? Конечно, босс ответил знаменитой фразой про уравнение. «Одна ошибка и ты ошибся», — сказал, грубо говоря. Легче бахнуть целый таймлайн. «Совершенно точно надо уничтожать временную линию, если встретишь доппельгангеров Кенши и Джонни, Рейден! Они невероятно опасны», — изрёкся. «Они сломали собственную вселенную, теперь хотят и нашу. А наша и так сломана, сам понимаешь…» — изрёкся и мягко улыбнулся. Да, Рейден понимает. Всё он понимает. Они с пацанами были тупыми и слепыми котятами, которых босс и так, и сяк. Вот что он понимает. Они бездумно воспользовались чемоданом в прошлый раз, ведь они думали, что это во благо. Ведь Рейден верил Лю Кану и решил, что встреча их Джонни и Кенши с их возрастными копиями — финишная черта данного таймлайна. Давным-давно Рейден думал, что он свихнулся, когда встретил восемь таких же Рейденов. А дальше тогда было бы что? Сто Рейденов? Тысяча? Ни одного? Его трясёт во время диалога Джонни и Кенши про возможные смерти на миссии. Кенши трясёт чемоданом перед лицом Кейджа, ибо не осознаёт его мощь. Кун Лао украдкой смотрит на него, приложив палец к губам. Рейден ведёт себя глупо. Выдаёт козыри, размахивая рукавами, оповещая Кенши о том, что чемодан разнесёт таймлайн Кейджа в пух и прах. Да… Теперь им точно кранты. Исход будет ужасен. Либо они снова подорвут данную временную линию, либо им придётся честно жить здесь и жрать дёготь ложками. Пожинать, так сказать, плоды парадоксов, что они сами и взрастили, щедро поливая лейкой. Временная линия действительно гонит и отлагивает. Кун Лао помнит одно, Рейден помнит другое. Два пути, предыдущий и этот, слились в один. Было решено, что даже если их команда сегодня и сдохнет, они хотя бы как минимум не уничтожат чей-то таймлайн. Джонни кричит Кенши о том, что он его любит. Кенши и Джонни из «блатного дуэта» не понимают смысла его фразы. Рейден почему-то осознаёт: «Вселенная Кейджа такая дурная не потому что он стёр её жителям память сломанным фотоаппаратом. Небоскрёб Лю Кана существует именно тут не причине того, что именно эта вселенная побочна и её надо бы исследовать… …Всё как раз-таки наоборот. Вселенная такая плохая, потому что Лю Кан отстроил один свой огромный парадокс в её стенах. Это всё, проще говоря, из-за него». Кун Лао смотрит на Рейдена, связанный по рукам и ногам, и усаженный блатными мужиками на стул. Кун Лао поджимает губы, активно моргает Рейдену. Намекает не кричать в этот раз слова любви Кенши, которого не повязали. Не повязали, потому что его не взяли на миссию. Снова. Типа, именно он сливал чертежи всё это время. Именно поэтому и отстранили. Ага, снова. Как же от этого «снова» больно. Кенши держит чемодан в руках. Всё, как в прошлый раз, если не считать того, что Джонни в шоке — коллеги не поддерживают идею о взрыве. Тогда он из страха признаётся своему Такахаши в чувствах ещё раз, однако и здесь неудача. Молчат абсолютно все. Джонни, который носит шубу из ненатурального меха, кажется, вот-вот их всех убьёт. Из мести. За то, что лишили его Кенши когда-то. Позарились на его стопроцентный гарант счастья. Но Рейден понимает: он лидер. Он не должен допускать серьёзных ошибок. Судьба друзей и всего мира сейчас в его связанных крепкими верёвками руках. Он делится с «блатным дуэтом» наболевшим. Рассказывает про небоскрёб, который во всём виноват. Слёзно делится деталями плана Лю Кана. Обеляет честь Джонни, нечаянно стёршего память чуть ли не всей Земли, опять же, из-за парадокса! Фотоаппарат перекочевал в его руки в тот момент, хотя не должен был! Вряд ли это была старая версия фотоаппарата, стиравшего память на жалкие три дня. Скорее его будущая и усовершенствованная версия, до коей Такахаши додумается лет через пять-десять… Затем Рейден рассказывает про мощь чемодана в руках Кенши, про то, что все они были жертвами парадоксов, рассказывает «блатным» всё-всё-всё. А те пока что молча слушают. Хорошо, что слушают. Кенши, что носит красную кожаную куртку, говорит: — Если у тебя есть план, как побороть вашего гениального босса, мы с мужем вам поможем. — Стоп, что?! — вскрикивает его Джонни. — Мы тут не детей из горящего детдома выносим, знаешь ли! — Ну и ладно. Всё равно он со мной. Всегда, — настырно тычет пальцем в Кейджа Такахаши и хитро полуулыбается. У Рейдена зажигается взгляд — впервые за эти два невероятно долгих года. Наконец-то праздник посетил и их кошмароносную улицу.***
А помните? А помните презентацию босса, в которой говорилось, что Кун Лао продался верхним этажам небоскрёба за чизбургер? Дескать, обеспечит им лучшую в их жизни эвакуацию? Они ещё тогда смеялись с Кенши, который, в теории, подорвал небоскрёб. «Пока Кун Лао создаёт планы по спасению небоскрёба, Кенши их бессовестно взрывает». Ну, помните? Так вот. Кун Лао утверждает, что не было такой херни. То была абсолютно унылая презентация от Лю Кана, в коей они, зевая, слушали, в каком году какую формулу открыл Кенши, и как круто Рейден драил полы в Ханойской психбольнице. И, да, это был самый серьёзный парадокс, с которым пришлось столкнуться Рейдену. Охренеть, блин, так эта фигня с презентацией к ним из будущего прилетела?! Рейдену остаётся полагаться на свою память и ничью больше. Акт Кенши. Он не любит взрывчатые вещества и бородатые цитаты. Какое совпадение: приходится иметь дело и с тем, и с тем. Он выглядит очень забавно, когда ведёт себя, как типичный учёный из фильмов. Думает над тем, как бы чисто схлопнуть небоскрёб Лю Кана. А когда додумывается, извиняется перед коллегами за излишнюю параноичность и даёт полный вперёд. Акт Кун Лао. К этому моменту он как раз эвакуировал всех людей из здания (так и быть), замаскировав их секретную миссию под нападение говнюков-доппельгангеров. Спасибо «блатным» Джонни и Кенши за соучастие. Действительно здорово угрожали всем, нацеливаясь в особо смелых оружием из лаборатории Такахаши. Фигачили, прямо как в фильмах! Такеда же стоял где-то поблизости и помогал. Спасибо и Такеде, он правда классный… Акт Джонни. Джонни не хотел принимать участие в этой миссии. Спойлер: его никто не спрашивал. Транслировать вспышку по всему миру ещё раз — классно, ага, а может ещё задницу всей планете показать?! У него травма, не трогайте его, пожалуйста. Но ничего… Друзья поддерживают Кейджа, говоря, что в этот раз не произойдёт ничего критичного. Люди забудут лишь последние три дня их жизни. Он же выходит на обычные миссии со своим фотоаппаратом, так почему бы и сейчас не выйти? Джонни чувствует себя немного лучше. Слова, идущие с трёх сторон, поддерживают его, подначивают. Он снова щёлкает человечество на фотоаппарат. Боится. Зажмуривает глаза, пока не начинает пестрить под веками. — Джонни, получилось! — удивляется Кенши, вбегая в его объятия. — Молодец! Чисто отработано! Теперь дело об исчезнувшем небоскрёбе замято, и… Джонни осторожно целует Кенши в губы, как бы прося за всё прощения. Стоит сгорбленно, поглаживая Такахаши по его сильным плечам. Кенши доволен. Он утягивает Кейджа в поцелуй поглубже, водит ладонями по чужой широкой спине и кайфует от того, что этот Джонни сам идёт к нему навстречу. Они подолгу смотрят друг на друга, понимая, что встряли в нескончаемый цикл бед, связанных с таймлайном. Рейден и Кун Лао держат друг друга за руки. Лю Кан объявляется за их спинами слишком внезапно. Как и всегда, на нём костюм итальянского пошива. В глазах сияет всё тот же умный блеск. Правда, тёмные волосы собраны сзади немного по-другому, придавая несокрушимому боссу чуть неопрятный вид. Все ожидают, что Лю Кан сейчас устроит им «босс файт». Все четверо встают в боевые стойки. Кенши принимает какую-то каратистскую, Джонни по юной привычке группируется в боксёрскую, а Кун Лао с Рейденом играют в мастеров кунг-фу. …Ничего не происходит. Лю Кан говорит, что несмотря на стёртую память он догадывается о произошедшем. Есть три дня в его голове или их нет — он всё понимает. Таково течение жизни, исход был очевиден с самого начала. Лю Кан желает своим агентам удачи, выразив благодарность за возможность изучения такой запутанной вещи как вселенная. Кратко пожимает руку каждому, хотя каждый ожидал, что тот сейчас возьмёт и перекинет через плечо… И напоследок он сообщает: — Чтобы вселенная Джонни хотя бы немного отдохнула, советую вам, ребята, вернуться на свои законные места, — говоря свои роковые слова, Лю Кан тяжело вздыхает. — Понимаю, расставаться не хочется… Однако иначе никак. За каждым закреплён свой таймлайн. Там и только там наши места. — Но, босс… — желает возразить Рейден. — Никаких «но», — грустно улыбается Лю Кан, прерывая. — Всё равно вы забудете друг друга, и станет намного легче. — Вы сейчас предлагаете нам снова обратиться к фотоаппарату Джонни? — Кенши вредно сощуривает взгляд. — Немыслимо. — Да, Такахаши. Вы и я — мы — обязаны стереть себе память. Простому смертному нежелательно знать столько, сколько знаем мы с вами. — Ага, а где гарантия, что Вы нас опять не обманываете? Спасибо, съели собаку, — в свою очередь говорит Джонни. Лю Кан знал, что Кейдж задаст ему этот вопрос, поэтому просто красноречиво протягивает ему фотоаппарат. — Вот, — настаивает Лю Кан. — Постарайтесь подкрутить кое-чего, чтобы я помнил хотя бы своё имя. Сфотографируй меня напоследок. О… А давайте лучше сделаем групповой снимок. Что скажете, парни? Честно — страшно. Они не хотят фотографироваться. Отнекиваются, пялятся друг на друга круглыми глазами и натянуто улыбаются. Тем не менее приходится сняться. Фотоаппарат с настроенным таймером стоит на стойке. Джонни втискивается меж своих друзей, чем вызывает у них негромкие смешки. Пожалуй, это первое и последнее их фото вместе. Они все тесно обнимаются, ненатурально, кукольно улыбаясь. Кенши в последний момент думает увернуться от вспышки, спрятаться в локте, как он обычно и делал при виде летящей из объектива птички, но Джонни держит сейчас его за руку. Вторая его рука обнимает Рейдена. Увернуться не получается. Каждый принимает свою карикатурную позу для фотографии. Кенши камере красиво подмигивает.***
Прошла неделя. Джонни откисает дома, лениво посещая сайты для поиска работы. Какие-то чёткие люди предложили ему работу актёром массовки. Подумать только, наконец-то он будет играть хоть где-то. А Кейдж думал, актёрское образование ему чисто ради шутки. Хотя ладно… Массовка звучит фигово. О! А реклама шампуня — это уже неплохо. Вот это уже Кейдж понимает. Надо же с чего-то начинать. И да, он старается не терять оптимизма. В голове тупо шаром покати. Чувствует себя страннее, чем после полёта в Киото. А что случилось в Киото, то, собственно, там и осталось. Он просто лениво ищет работу, ходит в клубы, занимается творчеством (из прикола калякает японскую каллиграфию) и спит по десять часов в сутки, потому что он может себе это позволить. Дни просто идут своим чередом, а он пока не знает, как и чем себя занять. В его дверь постучали. У порога стоит человек, точная копия Кенши, который пропал без вести более десятка лет назад. Его брат-близнец? Джонни не знал, Кенши ему ничего по этому поводу не говорил. Этот Кенши вообще какой-то другой. Носит чёрное, не приталенное, носит дурацкие перчатки без пальцев; закрыто смеётся, порхая скрытыми под перчатками ладонями. И улыбается, падла, так знакомо, что аж клапаны в сердце щемит. — Здравствуй, Джонни, — говорит Кенши. — Как у тебя дела? Джонни заглядывает Кенши за спину и видит, что у ворот его дома припаркован японский мотоцикл. Просто зверь, а не мотик. С каких пор Кенши вообще любит подобное? — Эм… Здравствуй? — неловко отвечает Кейдж. — Я пройду? — Извиняюсь? — Да брось, Джонни… Десять лет прошло с момента моей пропажи. Мне что, уже и в дом любимого человека войти нельзя? Джонни падает перед ним на колени. Не знает, разрыдаться ему или сразу повеситься. Обнимает чужие длинные ноги. Дрожащими губами спрашивает у Такахаши, где он пропадал столько лет, кто его похитил, почему не объявлялся так долго. Честно признать, это Кенши ещё не придумал. Оказывается, клёво — подмигивать белой вспышке здоровым глазом, а не тем, который никогда не реагирует на свет. Можно сохранить память и не быть лохом. Он подолгу осматривается в доме у Джонни. Ему здесь нравится. Просто, но со вкусом. Иногда в комнатах везёт встретить тематические уголки по типу «уголок Японии» или «звёзды Голливуда 70-х». Особенно он акцентирует внимание на катане, висящей на стене японского уголка Кейджа. — Неожиданно… — Такахаши аккуратно проводит по рукояти пальцами, насупив брови. — А я думал, моя семья её потеряла при переезде… Умудрилась. Нашу дорогую фамильную катану. Джонни не может избавиться от пелены слёз перед глазами. В его голове сейчас рой вопросов, на которые Такахаши не найдёт хорошего ответа. Зато Кенши осознал кое-что очень полезное: хреновая вселенная Джонни — и его вселенная тоже. Просто произошёл парадокс, и он полжизни прожил вообще не в том измерении, даже не заметив. — Кенши, я люблю тебя… — с излишним драматизмом говорит Джонни, и уголки его губ дрожаще ползут вверх. — Только, пожалуйста, не взрывай нас… У Такахаши начинают медленно багроветь щёки от злости. — Ах ты гнида! Джонни начинает угарать так громко, что Кенши приходится достать со стены свою фамильную катану. А Кейдж прыгает от длинного начищенного лезвия, уворачивается, быстро пробегает по подушкам дивана, пока не чертыхается и не валится вниз. Тогда Кенши прижимает его спиной к полу. Тяжело дыша, касается своими губами губ Джонни и позже рассмеивается. Оказывается, фотоаппарат был просто формальностью. Отчётностью перед другими вселенными, дескать, мы сделали всё, что могли. Да, в паутине вселенных их с Джонни вселенная явно лишняя. Да, эту нить надо бы поскорее оборвать, чтобы не портила и другие паучьи нити. Да, но. В ней по-прежнему живут люди. Изрядно покоцанные и отупевшие, но они тоже имеют право на существование. «Таким образом Лю Кан попросил у них прощения», — полагает Кенши. В конце концов Рейдена с Кун Лао он тоже не разлучил. Блефовал, грёбаный крупье. Они наверняка сейчас живут где-то в своей вселенной и думают, куда бы примкнуть на работу. Куда бы податься. — И я тебя люблю, Джонни… — наконец-то отвечает Кенши и со спокойствием выдыхает.