Invictus

Гермиона почувствовала себя неловко, впервые оставшись в квартире Тома Риддла. Впредь ей придется напоминать себе, что с этого момента нужно носить в своей расшитой бисером сумке зубную щетку. Раньше это было ее привычкой, как у ребенка, который вырос в семье дантистов. Она просто не могла не почистить зубы перед сном. Для нее это было в высшей степени неправильно. Том предложил ей свою рубашку для сна, и она отлучилась на минутку в ванну. Главным образом для того, чтобы смыть его засохшую сперму со своего бедра и напомнить себе о необходимости дышать. Все в его квартире было таким… нормальным. У него были нормальные зубная щетка и зубная паста, кровать, комод и зеркало, прикрепленное к внутренней части двери ванной. Его полотенце висело на крючке в ванной. Гермиона сглотнула. Она не была готова к пребыванию в ванной Лорда Волан-де-Морта. Это было слишком странно, чтобы быть таким нормальным. Гермиона сходила в туалет, потому что знала, что это полезно делать после секса, а затем посмотрела на себя в зеркало. Ее волосы были слегка растрепаны и буйными локонами спадали по спине. Она сняла чулки и подвязки и положила их в свою бисерную сумочку. Затем расстегнула лифчик и отложила его в сторону. Ведьма сунула руки в рукава его рубашки и застегнула ее. Рубашка была идеально белой и выглаженной. И пахла им. Как и все в его квартире. Смесь виски и дыма, кедра, дымчатого дерева и амбры. Гермиона не хотела, чтобы это произошло сегодня вечером, но вот оно происходило. Она собиралась остаться у Риддла. Он попросил ее об этом. Мало того, он сказал, что хотел бы видеть ее здесь каждую ночь. Она не могла себе представить, чтобы он действительно имел в виду то, что сказал. В первый раз, когда они спали в одной постели, это было своего рода несчастным случаем. Они сплелись вместе в яростном, разгоряченном клубке из конечностей, после чего почти сразу же упали без сознания. На этот раз она осознавала происходящее. Она выбирала его. На мгновение у нее перехватило дыхание. Все это было слишком интимно. ​​ Соберись. В тебе был его член. Нет ничего более интимного, чем это. Она положила руку на дверь ванной и медленно открыла ее. Сейчас Том стоял к ней спиной. На нем не было ничего, кроме боксеров, и рельеф мышц его спины очерчивался в тусклом свете лампы. Дверь шкафа была открыта, и он, похоже, выбирал офисную одежду на следующий день. Кажется, он — человек привычки. В его квартире все казалось безупречным. Без единого пятнышка. Все было идеально расположено в каком-то странном подобии порядка, который понимал только Риддл. Он сложил свою одежду и мантию на стул. То, как он расположил свои аккуратно сложенные брюки, затем ремень с левой стороны на спинке, затем галстук с правой стороны, носки, один раз сложенные по центру, затем накинул рубашку на спинку стула, а после поставил туфли под стул… Выглядело, как будто он делал это миллион раз раньше и мог повторить это во сне. Гермиона нахмурилась. Ее любопытство взяло верх над нервозностью. — Ты делаешь так каждый вечер? Он обернулся, очевидно выдавая, что не услышал, как она вышла из ванной. А затем посмотрел на стул, на который она указала. — Что? — Ты… всегда так раскладываешь вещи? Именно по этой схеме? Риддл посмотрел на стул с разложенной одеждой, как будто увидел его впервые. — Ах… полагаю, да. Я никогда не обращал на это внимания. Уголки губ Гермионы приподнялись, и она сдержала улыбку. Его глаза сузились, когда он увидел выражение ее лица. — Ты находишь что-то смешным? — Нет, — выдавила она, стараясь не рассмеяться, — просто… это выглядит, как будто у тебя небольшое ОКР. Его брови резко сошлись. — Выглядит, как будто у меня небольшое… что? — ОКР? — пробормотала она, удивляясь, что он вел себя, словно понятия не имел, о чем она говорит. — Обсессивно-компульсивное расстройство. Это что-то вроде… поведенческого расстройства. Его рот слегка приоткрылся, и он отвел челюсть в сторону. Риддл посмотрел на стул, а затем на Гермиону. — Ты хочешь сказать, что я на всю голову ебанутый, Дамблдор? Она рассмеялась. — О, в этом нет никаких сомнений, сэр. Том склонил голову набок и посмотрел на нее в полном недоумении. Гермиона прошла мимо него, а затем повернулась и одарила его нахальной улыбкой. — Какая сторона сегодня твоя? — она указала на кровать. Том глубоко вздохнул и покачал головой. — Это будет очень тяжело. Ее брови нахмурились. — Что именно? Он откашлялся, откидывая одеяло своей идеально заправленной постели. — Вытрахать из тебя эту точку зрения. Глаза Гермионы расширились, и ее рот открылся. Он ухмыльнулся, когда она пробормотала. — Указание на очевидное не означает, что у меня есть точка зрения, большое спасибо! Посмотри на свои простыни, Том. Ради Мерлина, ты заправляешь свою кровать в военном стиле! Он посмотрел вниз, куда она указывала, на то, как он дважды сложил верхнюю простыню поверх матраса очень четко и безупречно. Его брови приподнялись, и Риддл снова взглянул на нее. — Так мне приходилось делать в приюте… иначе меня бы наказали. Это мгновенно отрезвило Гермиону. — Я… я этого не знала. Мне жаль. Я просто дразнила тебя. Он пожал плечами. — Не кидай такие мрачные взгляды. Меня это не беспокоит. Гермиона прочистила горло. Она вспомнила, что ей придется притвориться, будто она ничего не знает о приюте. — Я не знала, что ты вырос в приюте, Том. Он посмотрел на нее и слегка ухмыльнулся. — У нас было не так много времени на разговоры, когда ты избегала меня месяцами. — По правде говоря, ты пытался говорить, что мне делать. — О да. Громовещатели и письма с ядовитыми змеями. — И это по-прежнему тебя не касается. Он резко повернулся к ней и сомкнул руки на ее талии. — Как я уже говорил… все, что связано с тобой, — моя забота. Гермиона притихла, сосредоточившись на ощущении его прикосновения. Оно чувствовалось иначе, когда не было связано с безумным вожделением. Его рука скользнула под рубашку, кончики пальцев мягко огладили поясницу. — Ты выглядишь очень сексуально в моей рубашке, Гермиона. Его глаза стали угольно-черными и засверкали в тусклом свете, когда прошлись по ее лицу. Гермиона опустила взгляд на его губы. А затем снова сглотнула. Он был просто убийственно красив, как острый клинок, способный разрезать сердце Гермионы на куски. И тогда Том наклонился и поцеловал ее. Она почувствовала, как его ладони легли на ее щеки, а длинные пальцы скользнули в кудри, обрамляющие ее лицо. Его губы нежно ласкали и искали ее собственные. Язык скользнул по ее нижней губе, а зубы оттянули ее. Затем он наклонил голову и углубил поцелуй, его рот жадно впился в ее. Она позволила своему языку скользнуть ему в рот, чтобы поиграть с его. Гермиона не могла поверить, как много настоящего удовольствия почувствовала, просто поцеловав его. И удовлетворенно вздохнула. Он усмехнулся себе под нос и разорвал поцелуй. Затем обхватил ее подбородок большим и указательным пальцами и пробормотал: — Правая сторона. Гермиона поняла, что он говорил о своей стороне кровати. — Отлично, — прошептала она, — моя левая. Он ухмыльнулся. — Ну, конечно. Кажется, мы всегда находимся на противоположных сторонах, верно? Затем он развернулся и пошел в ванную, вероятно, чтобы почистить зубы. Гермиона воспользовалась этой возможностью, чтобы забраться в постель. Его кровать оказалась на удивление удобной, хотя со своими военными атрибутами и выглядела не очень привлекательно. Она была простой и чистой, как и все остальное в его квартире. Белоснежные простыни, простое покрывало, всего две подушки. Именно так, как она себе и представляла. Но Гермиона любила, чтобы было много подушек, поэтому собралась исправить это как можно скорее, если ей придется часто здесь оставаться. Но, что удивительно, эта кровать показалась ей довольно уютной и имела одно явное преимущество перед ее собственной. Она пахла Томом. Гермиона уткнулась лицом в подушку и вздохнула. Она просто не могла понять, что именно в его запахе заставляло ее дичать. И решила выяснить, какой одеколон он использовал, чтобы тайно его купить и распылить на свои подушки. Том вернулся из ванной и потянулся, чтобы выключить свет. Он остановился, держа руку на выключателе, и посмотрел на нее сверху вниз, словно запоминая ее образ в своей постели. Затем потушил свет и погрузил их во тьму. Она почувствовала, как он ложится рядом с ней. Сердце бешено колотилось в груди. Почему это оказывало на нее большее воздействие, чем секс? Повисла короткая пауза. Она слышала звук его дыхания. — Том? — Хм? — Вальбурга когда-нибудь спала на этой кровати? С тобой? Том рассмеялся. В тишине комнаты звук казался слишком громким. — Гермиона, Вальбурга никогда даже не была в этой комнате, а тем более не спала в моей постели. — Оу, — тихо пробормотала Гермиона. Она не могла не почувствовать облегчения. Он повернулся к ней и притянул к себе. — Тебе действительно не стоит беспокоиться о ней, маленькая ведьма. Я не могу не подчеркнуть, что она ничего для меня не значит. Если тебе от этого станет легче, ты единственная ведьма, которая когда-либо спала в моей постели или заходила в эту комнату. Это действительно помогло Гермионе почувствовать себя лучше. Она провела руками по его груди, в темноте чувствуя кончиками пальцев гладкие рельефы его мышц. Его кожа была горячей и согревала ее замерзшее тело. Она свернулась калачиком под одеялом, ощущая его тепло. Его руки скользнули выше, обнимая ее. Гермиона положила голову ему на грудь. Ведьма не могла удержать свои пальцы от блуждания. Они скользили по его гладким мышцам. По волосам на его груди. Поднимаясь к его шее. Внезапно Том схватил ее за запястье. — Если продолжишь прикасаться ко мне, то мне придется снова тебя трахнуть. Тогда никто из нас сегодня не заснет. Она выдохнула со смешком. — Спокойной ночи, Том. Его дыхание обожгло ее ухо. — Спокойной ночи, маленькая ведьма.

___________________________________________________

Том проснулся с девушкой в своих объятиях. Он уткнулся лицом в ее вьющиеся волосы, вдыхая аромат лаванды и ванили. Его член прижался к ее спине, и он провел рукой по ее телу, наслаждаясь гладкой кожей под кончиками пальцев. Гермиона вздохнула во сне. Том лежал, наблюдая за ней в течение нескольких минут, запоминая выражение тихого покоя на ее лице, откладывая в памяти изящную дугу ее бровей и дерзкий изгиб носа, мягкую форму ее губ и острую линию подбородка. Он не мог поверить, что когда-либо считал ее среднестатистической красавицей. По правде говоря, она была весьма утонченной. Том оставил ее спать, поднялся и направился на кухню, чтобы сварить кофе. Он и не подумал, что она может что-то захотеть на утро, так как даже не верил, что Гермиона действительно появится, а тем более останется на ночь. Но зато много раз видел, как она пьет чай по утрам, поэтому поставил чайник. Том выпятил удивленно челюсть. Он никогда не представлял себя конкретно в такой обстановке. Попросить ее остаться было скорее импульсом, внезапным решением, вызванным ночной потребностью ощущать ее тело рядом со своим. Он определенно находился на незнакомой территории, но мысль о том, что она, кажется, тоже была не в своей стихии, утешала. Залив воду в чайник с чаем и сделав свой кофе, Том вернулся в комнату, чтобы принять душ. Гермиона все еще мирно спала, поэтому он не стал ее беспокоить. Предыдущая ночь снова и снова прокручивалась в его голове, пока горячая вода расслабляла мышцы. Он был напряжен не так, как в течение последних нескольких месяцев. Мужчина ухмыльнулся, подумав о влиянии хорошего траха на его характер. Он всегда был гораздо менее резким и раздражительным, когда его яйца были опустошены. Потому полагал, что невозможно избавиться от мужских генетических склонностей независимо от стойкости духа или магических способностей. Видимо, природа есть природа. Несмотря на то, что он чувствовал себя гораздо более сытым, чем в предыдущие недели, Том все равно ощутил, как его член затвердел при мысле о ее небольшой демонстрации прошлой ночью. — Черт возьми, Гермиона, — прошептал он. — Ты настоящая маленькая сирена, верно? Он взял в руку свой член и начал неспешно его поглаживать. Думая о ней, растянувшейся на его диване, в самом пикантном нижнем белье, которое он когда-либо видел, о розовой плоти между ее ног, набухшей и блестящей от ее возбуждения… о ее пальцах, скользящих внутри ее тугой вагины. Думая о ее нервном признании. «Я… я думала о твоих руках. Как бы твое кольцо ощущалось… внутри меня». — Блять, — выдохнул он, стиснув зубы. Думая о том, как она танцевала во время дуэли, о трех заклинаниях, вырывающихся из ее палочки одновременно. «Потрясающая маленькая шлюшка», — подумал он, двигаясь быстрее. Тома охватило непреодолимое чувство собственности. Все тело напряглось от его силы. Моя. Яростно билась мысль. Он вырвал бы глотку любому, кто прикоснулся к ней. Наконец, он подумал о ее тихом шепоте, когда глубоко вошел в нее. «Том… ты мой?». Его сперма выстрелила на плитку. Том сглотнул, его голова упала вперед, а рука уперлась в стенку душа. Он прерывисто вздохнул. Что эта ведьма с ним делала? Он закончил принимать душ, затем ступил на холодный пол ванной, чтобы вытереться полотенцем. А когда вернулся в свою спальню, ее уже не было в его постели. Он надел боксеры и прошел на кухню. Гермиона стояла в его рубашке с чашкой чая в руке и обшаривала все шкафчики на кухне. — Как ты здесь живешь, Том? — воскликнула она. Его бровь нахмурилась. — Прошу прощения? — В этой квартире практически нечего есть. У тебя есть тост, джем и кофе. Что, во имя Мерлина, ты ешь каждый день? Он приподнял бровь. Когда она бросила на него раздраженный взгляд, он пожал плечами. Затем ее глаза упали на его грудь, а потом опустились ниже, заметно расширившись. Ее рот приоткрылся. — Ты обычно ходишь по квартире просто голым? Его глаза метнулись к собственной обнаженной груди. — Обычно. Она нервно отвела взгляд. Он ухмыльнулся ее явной неловкости. Том подошел к ней сзади, когда она открыла один из его кухонных ящиков, чтобы осмотреть его содержимое, и прижался к ее спине. Его рука обняла ее за талию, и он наклонился, чтобы прошептать ей на ухо: — Ты не была такой застенчивой прошлой ночью, когда я толкался в твою тугую вагину. Она ахнула и вырвалась из его хватки. — Ты не можешь говорить мне такого, Том! Ради Мерлина! — Почему нет? — Потому что это… это просто… неподобающе! Он посмотрел на нее так, как будто она сошла с ума. — Не думаю, что есть что-то подобающее в том, что ты сделала прошлой ночью, поэтому на твоем месте я бы не притворялся такой чопорной, маленькая ведьма. Ее рот приоткрылся, отражая полнейший ужас. — Что касается моих шкафов, я бы лучше подготовился, если бы ты ответила на мои письма вчера. Она вздернула подбородок и холодно посмотрела на него. — На самом деле ты не заслуживал ответа, не думаешь? Том ей не ответил. Он просто стоял и смотрел на нее, его глаза были темны, как бездна. Наконец, он заговорил. — Я хочу тебя каждую ночь, Гермиона. Здесь, в моей постели. Губы Гермионы приоткрылись, а ее брови взлетели вверх. — А если я откажусь? Его челюсти сжались. — Зачем тебе отказываться? Гермиона опустила глаза и осмотрелась вокруг. — Я просто… я думаю, у меня должна быть возможность сказать «нет». Он медленно моргнул. — Она у тебя есть. Я просто озвучиваю свои желания. — Ты когда-нибудь придешь ко мне домой? Он склонил голову. — Если хочешь. Она снова огляделась. — Хотя твоя квартира мне нравится. Том нахмурился и склонил голову набок. — Почему? Она пожала плечами и поднесла чашку чая к губам, чтобы сделать глоток. — Я чувствую здесь тебя. Именно так я представляла себе место, где ты живешь. Твоя кровать… она пахнет тобой. Он ухмыльнулся. — Ты уже несколько раз упомянула, как я пахну, — мужчина приблизился к ней и провел костяшкой пальца по ее щеке. — Мой запах тебя возбуждает? Она застенчиво кивнула. — Ммм. Его ухмылка превратилась в улыбку. Он притянул ее ближе, его руки сжались вокруг ее тела, и Том зарылся лицом в ее волосах. — Хочу это почувствовать, маленькая ведьма. Он провел рукой по ее позвоночнику и изгибу поясницы, затем опустил на ее задницу и грубо сжал, вырвав из ее горла выдох. Ведьма нахмурилась. — Ты уже работаешь над картой сокровищ, так? Он откинул голову назад и засмеялся. — Если бы работал, ты бы меня не остановила. Гермиона закатила глаза. — Я бы смогла остановить тебя. Я бы могла наложить три проклятия одновременно, припоминаешь? Его зрачки расширились, и он приподнял бровь. — Могла бы. Весьма впечатляюще, маленькая ведьма. Как ты этому научилась? — Меня научил Дамблдор. Он кивнул. — Конечно. Я так и думал. Но чтобы совершить что-то подобное, нужно быть весьма могущественной ведьмой или волшебником. Она сильно покраснела, а затем ее взгляд стал серьезным. — Том… я не перестану бороться с тобой. Я не могу поддержать то, за что ты выступаешь. Он некоторое время наблюдал за ней, моргая. А через мгновение приподнял ее подбородок и заглянул в глаза. — Я не жду, что ты изменишься, Гермиона. Я бы не хотел, чтобы ты стала другой. Но… когда ты входишь в мою дверь, ты — моя. Ночь принадлежит нам. Остальное… должно решаться само собой. Гермиона кивнула в молчаливом согласии.