Invictus

Первая мысль, пришедшая в голову Тома, когда он проснулся утром вторника, была о коже Гермионы. О ее мягкой, гладкой, загорелой коже под его пальцами, и об аромате лаванды и ванили, и чего-то еще, что очень отчетливо принадлежало Гермионе, сводило его с ума. Воспоминание о ее вкусе, ее губах, ее языке у него во рту нахлынуло и устремилось прямо к его члену. Он со стоном откинул голову назад, молча проклиная ее. Том потянулся к нему и обнаружил, что тот уже твердый и эрегированный. Затем раздраженно выдохнул через нос. Этим утром читать он не будет. Ведь если не утолит эту блядскую боль в своем теле, то будет на взводе весь день. Он обхватил пальцами член и начал осторожно поглаживать себя. Подумал о ее сладко пахнущих волосах, плотно накрученных на его пальцы, о ее бешено бьющемся пульсе на шее… о том, как она произнесла его имя, так мягко и неуверенно. Она боялась, что он поцелует ее. А потом, в тот момент, когда он сделал это, то растаяла, как воск свечи. Его член уже болезненно пульсировал. Следуя за вереницей мыслей, Том представил, как поливает этим горячим свечным воском все ее тело, представил звук ее удивленного вздоха, когда раскаленная жидкость соприкоснется с ее кожей. Том стал двигаться быстрее, стиснув зубы, когда задумался о том, как чертовски зол был на нее под конец вечера. Но тот звук, который она издала… это тихое хныканье... или это был стон? В тот момент Том остановил себя. Если бы он этого не сделал, то, возможно, зашел бы слишком далеко. Сейчас было не время для этого… пока. Он думал о ее мягкой руке в своей; представлял ее руку на своем члене, нежно поглаживающую его. Он представлял ее, распростертую на его кровати, обнаженную, с гладкой кожей, стройными изгибами и дикими волосами. Воображал, как его рука обхватывает ее горло. Том хотел контролировать воздух, которым она дышит. Он хотел оставлять синяки на ее шее, как ожерелье, которое она могла бы носить на работу. Он хотел полностью контролировать ее, разум, тело и душу. Он хотел владеть ею, как владел одним из своих крестражей... просто потому, что знал: она женщина, которой никогда не завладеть. На самом деле он хотел сделать из нее крестраж. Тогда бы он всегда находился внутри нее, полностью захватил над ней власть. Том не знал, почему он думает о ней именно так. Его удивляло, что он желает ее до такой степени. Он понимал, что его разум снова барахлит, но позволил себе это, потому что мысль о том, чтобы поместить частичку души в Гермиону, возбуждала его. Он представил себе вкус ее влагалища. Скоро, напомнил он себе. Он представил, как Гермиона лежит под ним... как он входит в нее. Какое лицо у нее будет во время оргазма? Он намеревался выяснить это. Он снова услышал ее тихий, задыхающийся стон. Он хотел ее слез. Он хотел ее криков. Сперма брызнула на живот. Том провел рукой по лицу, а затем закрыл ей глаза. Он не очень удивился, что ночь закончилась так, как закончилась. Им будет непросто сблизиться. Он знал это еще с вечера бала Остары. Именно тогда он решил, что хочет ее. Риддл понимал, что в Гермионе есть нечто противоположное ему. Ян для его инь. Противоположные, но взаимосвязанные силы. Он понимал, что все, что они построят вместе, будет основано на насилии и конфликтах. Том смутно понимал, что все великие вещи на этой земле происходят от напряжения. Электричество, сила, питающаяся сопротивлением... Алмазы — драгоценные камни, образовавшиеся под сильным давлением. Том и Гермиона станут мощью. Силой огромных масштабов. Он знал это. Чувствовал это по силе их магии, когда они были вместе. Ее магия пела для него. Это было похоже на треск электричества в разгар бури. Протоны и электроны сталкивались и танцевали в единстве. Притяжение было настолько сильным, что он задался вопросом, не знал ли ее в прошлой жизни. Том научился принимать, что нет ничего невозможного. Это была мантра, по которой он жил, и до сих пор она служила ему верой и правдой. Он видел, что она обладает огромным магическим потенциалом. Не был до конца уверен, что она умеет им правильно пользоваться, но это было неважно. Он мог научить ее. Том хотел ее. Желание было чем-то интуитивным. Как боль. Как в тот раз, когда он впервые прочитал о крестражах и стал настолько одержим, что его вырвало у Черного озера. Ему становилось плохо, когда он чего-то очень сильно хотел. Сейчас Том чувствовал, как к горлу подкатывает тошнота, но знал, что это из-за Эля Великанов. Напиток вызывал ужасное похмелье, и Том уже не помнил, когда в последний раз ел. Он купит булочку по дороге на работу. Он стянул боксеры и вытер сперму со своего живота, затем встал с кровати и обнаженным пошел в ванную. Почистил зубы, думая о Гермионе. Ему хотелось узнать, какой она бывала утром: пила чай или кофе, была веселой или ворчливой. Она, кажется, была из тех, кто не может заткнуться по утрам. Том знал, что сегодня утром девчонка будет злиться на него. Возможно, будет проклинать его имя и придумывать какую-нибудь новую статью, которая, как она надеялась, выведет его из себя. Ему нравилась ее мелочность. В ней была мстительная жилка, которую он находил очаровательной. Он тоже мог быть мстительным, и ему доставляло удовольствие подчинять ее непокорную сторону. Том накинул черный халат и направился на кухню, где сварил кофе. Взял с книжной полки книгу и достал из нее бумажку, которую всегда использовал в качестве закладки. Он изучал способности к невидимости и одержимости, которые были крайне сложными, если не сказать недействующими чарами магии, но Том обнаружил несколько интересных теорий в книге "Мертвые темные искусства" Финника Фридсона. Риддл вдруг вспомнил кое-что из того, что Гермиона сказала вчера вечером. Жертвенная защита. Он резко вскинул брови: о таком он не слышал, но это звучало смутно и знакомо, словно он когда-то читал об этом. Сделав мысленную пометку изучить эту тему подробнее позже, Том продолжил заниматься своими делами.

______________________________________________

Позже утром Том надел свежую, сшитую на заказ белоснежную рубашку и черные брюки, а сверху — рабочую мантию с эмблемой "Горбин и Бэркес". Надел кольцо Мраксов на указательный палец правой руки и аппарировал на Косую Аллею. Том остановился у газетного киоска и взял утренний выпуск "Ежедневного пророка". И сразу взглянул на заголовок на странице. На первой полосе красовалась трогательная фотография Гермионы с ее новым домовым эльфом. “ДАМБЛДОР РАЗЖИГАЕТ ДВИЖЕНИЕ! Занятость домовых эльфов достигла небывалого уровня. Волшебные семьи повсеместно поднимают боевой дух своего персонала, освобождая и принимая на работу своих домовых эльфов. Гермиона Дамблдор проложила путь к гуманному обращению с этими замечательными существами, освободив и взяв на работу своего собственного домового эльфа Пикси. Теперь Пикси работает личным помощником мисс Дамблдор, получает годовое жалованье, имеет определенные выходные дни каждую неделю, а также рабочую форму, магическое стоматологическое обслуживание и жилье. Это может стать неожиданностью для всего волшебного сообщества после пренебрежительной статьи о мисс Дамблдор в "Слухах!", лондонской бульварной газете с грубой полиграфией, третьесортными текстами и еще более халтурными репортажами. "Они даже не удосуживаются подтвердить свои утверждения или использовать авторитетные источники, – говорит Гермиона с забавной улыбкой и пренебрежительно качает головой. – Я действительно удивляюсь, что ее вообще кто-то читает! Ни одна вещь, написанная в газете, не соответствует действительности. К сожалению, это пощечина настоящим журналистам всего мира". Обозреватель "Ежедневного пророка" Юлессия Барон берет интервью у Гермионы Дамблдор в эксклюзивном материале о домовых эльфах, цене свободы и революционном направлении развития сообщества волшебников в целом. Читайте продолжение этой душещипательной истории на странице 17.” Том не смог сдержать довольной ухмылки, расползающейся по его лицу. Молодец, Гермиона. Огрызайся своими маленькими зубками. Том бодро застучал ботинками по булыжной мостовой, переходя улицу и направляясь по Лютному Переулку к магазину "Горбин и Бэркес". С подоконника каркала ворона, как всегда, когда кто-то открывал дверь. — Доброе утро, Том! — крикнул Карактак Берк из задней части магазина. Том прошел в подсобку и увидел, что к инвентаризации готовится целый ряд новых товаров. Среди них было несколько изделий из кованого гоблинами серебра: столовое серебро, кубки, пара рукавиц, шлем и серебряное кольцо с ограненным рубином. — Что это? — поинтересовался Том. Берк покачал головой. — После всей этой шумихи вокруг Гринготтса и гоблинов, проклинающих золото, к нам потянулись покупатели, продающие кованое гоблинами серебро, опасаясь, что оно тоже проклято, — он зловеще улыбнулся. — Я купил их за бесценок. Они практически все раздарили. Подожди, пока утихнет вся эта шумиха. Сделанное гоблинами серебро снова вырастет в цене, и я сделаю неплохую прибыль на всем этом. Том мысленно усмехнулся, вспомнив о преобладающей жадности этого человека. Не было ничего, что Берк любил бы больше, чем золото и галеоны. — Вам стоит повесить перед входом вывеску с расценками на "проклятое" серебро, выкованное гоблинами. Это может натолкнуть прохожих на мысль. Глаза Берка выпучились. — Том, ты просто великолепен. Умный, как хлыст. Почему я не додумался до этого? — мужчина тут же отправился выполнять его предложение. Том закатил глаза и принялся полировать серебро с помощью чар. Через несколько минут он услышал звук открывающейся входной двери и вышел в зал, чтобы помочь потенциальным клиентам. Он увидел отца одного из своих Пожирателей Смерти. Эдвин Розье осматривал магазин, с любопытством разглядывая некоторые товары. — Мистер Розье, — вежливо поприветствовал его Том. — Доброе утро, сэр. — А, Том! Вот кого я хотел увидеть. Я надеялся, что ты работаешь сегодня утром. Как поживаешь, мой мальчик? Том приветливо улыбнулся, но, как обычно, улыбка не достигла его глаз. — Сегодня утром все хорошо, сэр. Что привело вас сюда? У пожилого мужчины были всклокоченные серебристые волосы и борода с темными вкраплениями. Он выглядел весьма солидно: бархатная мантия с серебряными застежками, серебряная трость и изумрудный галстук. — Красивое у тебя кольцо, сынок. Это семейная реликвия? Рука Тома автоматически поднялась, чтобы потрогать кольцо. — Так и есть, сэр. Розье одобрительно кивнул головой. — Мраксы. Великий род волшебников. Могущественный род. Сильная волшебная кровь. Том склонил голову в знак согласия. Он знал, что у визита Розье есть скрытая причина. — В общем, Том. Я просто проходил мимо, случайно оказался на Косой Аллее и решил нанести тебе визит. Знаешь, мои друзья в Министерстве до сих пор спрашивают о тебе. "Что случилось с этим умником Риддлом? Разве он не был старостой?" — Эдвин Розье захихикал. — Они все сгорают от нетерпения заполучить тебя в Министерство, Том. Я уже представляю, как несколько отделов будут драться за тебя, если ты проявишь интерес, — он наклонился к Тому и интимно прошептал. — Вытащить тебя из этой дыры, а? Том холодно улыбнулся. — Я ценю ваше предложение, сэр. Очень щедро с вашей стороны. Я буду иметь его в виду на будущее. Однако сейчас я вполне доволен тем, что есть. Розье на мгновение уставился на Риддла. Пожилой джентльмен не совсем понимал, как этот молодой человек влияет на его сына. По правде говоря, он вообще мало что понимал в этом мальчике. У него было какое-то жуткое чувство; он не мог понять его истинных намерений и мотивов. Это заставляло его нервничать. Он подумал, что, если бы ему удалось устроить мальчика на работу в Министерство, он бы взял его под свой контроль и мог бы за ним присматривать. Но работать здесь, в сомнительной лавке, известной своей связью с Темными Искусствами? Это не устраивало его. Его сын стал тихим и скрытным. До него дошли слухи о том, что тот проявляет выдающиеся способности в дуэлях и темных проклятиях. Не то чтобы мистер Розье не одобрял магическое мастерство, он и сам был не прочь приобщиться к Темным Искусствам. Но Эдвину Розье не нравился именно сам Риддл. — Конечно, Том. Я знаю, что ты хорошо устроился здесь. Просто есть над чем подумать... ну, знаешь, на будущее, — он язвительно улыбнулся и стал пробираться обратно на улицу. — О, и еще, мистер Розье, — начал Том, — если у вас есть серебро, выкованное гоблинами, мой работодатель с радостью купит его у вас. Оно, по всей вероятности, проклято, вы же знаете, — Том радушно улыбнулся. Мистер Розье натянуто улыбнулся и кивнул. — Буду иметь в виду, Том. Когда пожилой мужчина вышел из магазина, Том понял, что забыл свою чертову булочку. Риддл вернулся в хранилище и начал заполнять полки новыми артефактами, обдумывая свой план убийства главного редактора "Ежедневного пророка".