Invictus

Гермиона шла по коридорам Малфой-мэнора так быстро, что почти бежала. Она запыхалась, сердце бешено колотилось, и ей хотелось найти укромное место, где можно было бы побыть одной. Она не хотела возвращаться на бал, так как была совершенно не в духе. Гермиона смутно помнила планировку поместья из своей частной экскурсии с Абраксасом, и поэтому искала единственное, по ее мнению, незанятое место, чтобы собраться с мыслями. Она знала, что библиотека находится через коридор от гостиной, где, как предполагалось, проходило частное убийственное совещание Пожирателей Смерти. Она надеялась, что в момент ее появления их не будет в коридоре. Ведьма пробиралась по темным коридорам, освещенным лишь небольшими бра, в то время как музыка из бального зала эхом разносилась по всему поместью. Наложив на ноги заглушающее заклинание, чтобы никого не оповестить о своем присутствии, Гермиона свернула в длинный коридор, где виднелись двери библиотеки, и с благодарностью отметила, что он был пуст. За дверями гостиной послышались голоса, но она проскользнула в библиотеку и тихо закрыла за собой дверь. Прислонившись спиной к стене, выдохнула, затаив дыхание. Она чуть не поцеловала Волан-де-Морта. Ей подумалось, что она, возможно, больна. Несколько минут Гермиона просто дышала и пыталась осмыслить произошедшее на балконе. Ее также потрясло столкновение с Вальбургой Блэк, но Гермиона втайне поблагодарила эту женщину за то, что та напомнила ей, кем на самом деле был Том Риддл, так как, очевидно, Грейнджер на мгновение забыла об этом. Вальбурга была права. Она была Гермионой Дамблдор, а Том Риддл — искусным манипулятором. Она представила, как уходя, он смеется и издевается над столь доверчивой ведьмой. Гермионе показалось, что она в какой-то мере завладела его вниманием. Но в конце концов, она была здесь для того, чтобы подорвать его авторитет, уничтожить его крестражи, а затем и его самого. Это — единственные ее цели. Она мысленно представила себе лицо Рона. Было бы ему противно от того, как она улыбалась и флиртовала с красавчиком Томом Риддлом? Ты должна добраться до крестражей, Гермиона. Это всего лишь игра. Гермиона всегда была самокритичной. Трудно не испытывать стыд, когда ловишь себя на флирте с врагом, да еще и наслаждаешься этим. Этого она никак не могла осмыслить. Том Риддл был слишком обаятельным. Гарри говорил, что он харизматичен, но она представляла себе человека фальшиво вежливого и чрезмерно льстивого, дарящего поддельные улыбки и искусно сделанные комплименты. Но настоящий Том Риддл был умным и дерзким, в нем было достаточно сдержанности и мрачной грубоватости, так что все это выглядело искренне и неподдельно. Том Риддл был опасен. Сейчас она боялась его больше, чем когда-либо прежде. Гермиона наклонилась и закрыла лицо руками. Она не осознавала, что дрожит, и почувствовала, что теряет сознание. Она оставила свою бисерную сумочку дома, боясь потерять ее, поэтому не могла принять еще одну порцию Успокоительного зелья. Стоит ли ей пойти домой? Наверное, было бы невежливо уйти, не попрощавшись с Абраксасом. Но ведь был еще и он. Малфой тоже был совершенно очарователен, но совсем не так, как Том. Он обращался с Гермионой так, словно солнце вставало и садилось для нее, но она знала, что это все притворство. Она никогда бы не доверилась Малфою. Они с Томом Риддлом были два сапога пара, не разлей вода. Она почувствовала какие-то искры между ними, но Гермиона приписала это пылу момента, романтике бала, платьям и шампанскому. Она не беспокоилась об Абраксасе. Зато определенно беспокоилась о Томе Риддле. Возможно, она могла бы использовать Абраксаса как часть своего плана. Могла бы сблизиться с ним и, в свою очередь, подобраться к Риддлу. Ей нужен был человек, обладающий влиянием и богатством, который поддержал бы ее усилия в глазах общественности, и даже если Малфой не разделял ее взглядов по многим вопросам, возможно, он помог бы ей, если бы у них была романтическая связь? Об этом стоило подумать. Прежняя Гермиона отшатнулась бы от мысли о подобных махинациях, но эта ее версия была безжалостной, хитрой, непреклонной... Может быть, Гермиона Дамблдор все-таки была слизеринкой? Чтобы разрушить планы Волан-де-Морта, она должна была победить его в его же игре, а значит, думать так же, как он. Том мог быть гадюкой, но Гермиона была фениксом, и она была готова сгореть в огне, забрав его с собой. Только она восстанет из пепла, возродившись, а его искалеченная душа будет потеряна навсегда. Гермиона поиграла со своим кулоном и, почувствовав себя немного лучше, вернула самообладание и стала пробираться по библиотеке. На следующей неделе она обязательно заглянет сюда, чтобы осмотреться получше. Наверняка здесь найдутся книги, до которых она еще не успела добраться. Вдруг она услышала, как в другом конце коридора открылась дверь. Звук отозвался эхом, пробив даже тяжелые деревянные двери библиотеки, и Гермиона услышала голоса. Пришлось развернуться и направиться обратно ко входу в библиотеку, чтобы прижаться ухом к щели между дверьми. — Вы приводите убедительные доводы, Риддл. Я согласен с вами по поводу Статута и списка запрещенных проклятий. Министерство сейчас слабо, нам же нужно сильное руководство. — Я рад, что вы непредвзято относитесь к этому вопросу, Яксли. Хотелось бы обсудить это снова позже. — Но как быть с маглами и маглорожденными? Какова ваша позиция по этому вопросу, Риддл? — Это зависит от того, как магглы отреагируют на наш мир, когда все станет явным. С ними будут поступать соответствующим образом, но не заблуждайтесь, Статут о Секретности падет, будь то от нашей руки или из-за разрушающейся законодательной инфраструктуры. Он не сможет продержаться дольше. Лучше опередить события. Маглорожденные... это очень деликатная тема. Я более чем готов выслушать ваше мнение по этому вопросу. — На самом деле, мне есть что сказать по этому поводу, — хмыкнул мужчина, — но что вы будете делать со всеми этими вашими последователями? Сможете ли вы сделать счастливыми их всех? Вы опытный политик, Риддл, но даже вам будет трудно балансировать между всеми мнениями и ожиданиями... — На этом я остановлю вас, Яксли. Моя цель не в том, чтобы сделать всех счастливыми. Я здесь не для того, чтобы угождать кому-то или потворствовать привилегированным чистокровным. Я волшебник с видением. Я дальновиден, и вижу, что может ждать нас в будущем, вижу средства, позволяющие воплотить это видение в жизнь, и знаю, каких жертв оно потребует. Для меня основное — это изменить баланс сил, а вам и всем остальным присутствующим здесь сегодня вечером придется решить, на чьей стороне вы будете, когда баланс изменится. Потакать я не буду, но буду защищать и продвигать тех, кто предан мне. — Похоже, мне есть о чем подумать. — Займитесь этим. Мы поговорим в следующем месяце, Яксли. — Очень хорошо. Магия — это сила. — Магия — это сила. В коридоре раздалось еще несколько голосов, как только гости вышли из комнаты. Через щель в коридоре Гермиона увидела мягкий свет из приоткрытой двери, и сердце ее заколотилось в ожидании, когда все они уйдут. Сразу после того, как звуки бормотания и шарканья ног прекратились, она снова услышала голос Риддла. — Ладно, Абраксас, я ухожу. Отправляйся на бал и повидайся с мисс Дамблдор. — Конечно, мой Ло... Ответ Малфоя прервался, а Гермиона услышала быстрые приближающиеся шаги, сопровождаемые цоканьем каблуков, что указывало на то, что шла женщина. — Мисс Блэк, на этом собрании ваше присутствие не требуется. Вас не должно быть здесь, — вежливо, словно ребенку, сказал Абраксас. — Отвали, Бракс, я здесь не для того, чтобы разговаривать с тобой, — усмехнулась она. — Блэк, ты испытываешь мое терпение, — голос Тома был ровным и холодным. — Я не хочу тебя проклинать, но придется, если ты и дальше будешь отвлекать меня. — Отвлекать от чего? От твоей маленькой гриффиндорской питомицы? Гермиона подумала, что в этот момент Вальбурга очень похожа на Беллатрису Лестрейндж. — О чем ты говоришь, Вальбурга? — медленно спросил Абраксас. — Том знает, — самодовольно ответила она. — Я застукала его за очень милым времяпровождением с сукой Дамблдор. Голос Риддла был тихим, но наполненным злобой. — Как обычно, мисс Блэк вмешивается в дела, которые ее ни в малейшей степени не касаются. Это приведет к тому, что у этой вредной ведьмы будут большие неприятности. — Знаешь, что я думаю, Том? Я думаю, что ты только тявкаешь, но не кусаешься, — она рассмеялась высоким и безумным смехом, снова напоминающим Гермионе Беллатрису. — Круцио, — раздался мягкий шепот Тома. Если бы в коридоре не было так тихо, Гермиона могла бы его и не услышать. Крики Вальбурги были слышны по всему поместью. Том произнес "Силенцио", и крики внезапно прервались, но гротескные звуки ее извиваний на полу все еще были слышны. Ее каблуки стучали по мрамору, когда она с бешеной силой топала ногами в попытках превозмочь боль. Гермиона сама испытала на себе пыточное проклятие по мановению палочки Беллатрисы Лестрейндж, причем в той же самой гостиной, и то, как Вальбурга испытывала на себе его сейчас, пришлось слишком близко к сердцу. От нахлынувших воспоминаний она начала учащенно дышать, но тут же зажала рот рукой и крепко зажмурила глаза. — Я думаю, что этого достаточно, Том, — пробормотал Абраксас с неприятными нотками в голосе. — Неужели? — Гермиона вздрогнула от холода, прозвучавшего в голосе Риддла. Блэк продолжала корчиться, метаться и ворочаться в бессильном страхе, слышался скрежет туфель по полу и шлепки ладоней о твердый мрамор. Гермиона в ужасе открыла рот, сползла на пол и уткнулась лицом в колени. Все, что она могла слышать, — это крики Беллатрикс "мерзкая грязнокровка!" и бесконечный шквал ее вопросов. По коже поползли мурашки при воспоминании о пыточном проклятии. Внезапно в коридоре стало тихо. Эхо от ударов ведьмы прекратилось. Она услышала, как Том тихо пробормотал "Обливиэйт". А потом все стихло. Осталось лишь дыхание Вальбурги, но оно было слабым и напряженным. Через несколько мгновений она услышала, как Том сказал: — Убери ее отсюда, Бракс. — О чем она говорила, Том? — в голосе Малфоя прозвучали обвиняющие нотки. Но Риддл явно был сыт по горло. Абраксас издал резкий, болезненный звук, но быстро подавил его. Тем не менее, подавленная боль была заметна по его дрожащему, трепетному дыханию. Гермиона задалась вопросом, чем же Риддл его проклял. — Я сказал, уведи ее отсюда, или ты будешь следующим. Я должен идти. С этими словами Гермиона услышала шаги Волан-де-Морта, удаляющиеся по коридору. Когда они стихли, ведьма услышала, как Абраксас издал стон и пробормотал "блядь". Затем он прошептал что-то, чего она не расслышала, но предположила, что это было какое-то контр-проклятие. Услышав, как и Абраксас ушел, Гермиона предположила, что он левитировал мисс Блэк и отнес ее куда-то, чтобы она пришла в себя. Она затаила дыхание, приложив руку к груди, чтобы почувствовать, как сердце рвется из груди. Она встала, но тут же почувствовала головокружение и привалилась спиной к двери, чтобы поддержать свой вес. Когда тошнота прошла, Гермиона решила, что ей лучше вернуться в бальный зал. — Так-так-так, — раздался прямо над ухом хриплый голос, а затем она почувствовала, как со спины ее горло обхватила чья-то рука, а потом к ней приставили палочку. — К-кто... — начала она, но кончик деревянной палочки больно ткнулся в линию ее челюсти, эффективно заглушив ее вопросы. — Почему ты здесь, а не в бальном зале? — Гермиона узнала голос, но не смогла назвать ни лица, ни имени. — Я... я просто пришла в библиотеку, чтобы проветрить голову. Я не знала, что во время бала здесь кто-то будет, — она боролась с рукой, обхватившей ее за плечи. — А по-моему ты подслушивала. Что это за приступ у тебя был? Похоже, кто-то боится Непростительных, — мужчина захихикал, издав хриплый, гортанный звук. У Гермионы перехватило дыхание от страха, но она заставила себя сохранять мысли трезвыми. Если бы она только могла достать свою палочку так, чтобы мужчина этого не заметил... — Я просто слушала, когда мне можно будет уйти... Не хотела, чтобы кто-нибудь подумал, что я забрела сюда нарочно. Мужчина усмехнулся. — Но именно это, я думаю, вы и сделали, мисс Дамблдор. Пожалуй, я скажу Лорду Волан-де-Морту, что вы искали материал для своей маленькой колонки. Звучит так, будто такая маленькая крыса, как вы, могла бы за ним следить. Она еще немного побрыкалась, но безрезультатно. — Кто такой Лорд Волан-де-Морт? — Твой худший кошмар, — прошептал он, и от его дыхания пахло гнилыми овощами. — Как оригинально, — пробормотала Гермиона, не в силах сдержаться. Он крепче прижал ее к себе, всадив свою палочку ей в челюсть. Она вздрогнула, втягивая воздух сквозь зубы. — Я знал, что с тобой что-то не так, — прошептал он. — Почему... почему вы в библиотеке, сэр? — Гермиона пыталась отвлечь его, чтобы достать свою палочку или даже нож, который она держала в ножнах на бедре. И то, и другое было под платьем. Я знала, что он мне понадобится, язвительно подумала она, это же Малфой-мэнор, в конце концов. — На диване дремал, и увидел, что ты вошла, — он протянул перед ней руку и задрал рукав. — Интересно, может мне лучше прикоснуться к этому? Гермиона слегка наклонила голову, опустив глаза вниз, и, к своему ужасу, увидела на его коже выцветшие красные чернила... Темную Метку. Он сделал это. Риддл догадался, как изменить Протеевы чары, и уже успел заклеймить нескольких своих последователей. Боже, как же быстро он действует. Глаза Гермионы расширились, рот открылся, словно в крике, но она оставила себя и закрыла рот, клацнув зубами. — Ч-что это? Его смех был зловещим. — Сейчас увидишь... — Мастер Долохов НЕ навредит мисс Дамблдор! Внезапно рука мужчины отлетела от горла Гермионы. Она закашлялась и, обернувшись, увидела, что мужчина был отброшен на несколько футов от того места, где стояла Гермиона. Он лежал без движения, а Гермиона судорожно оглядывалась по сторонам в поисках владельца голоса, который она услышала. — Добби было велено доставить мисс Дамблдор домой в целости и сохранности! — ее взгляд наконец упал на Добби, стоявшего на лестнице с другой стороны библиотеки. В мгновение ока он, щелкнув пальцами, переместился к Гермионе. — Мастер Долохов хотел причинить вред мисс Дамблдор... — смущенно пробормотал он, глядя вниз на обездвиженного мужчину. — Мерлин, Добби, если ты умеешь так беззвучно аппарировать, почему ты этого не делаешь? — от обычного трещащего звука, издаваемого эльфом, у нее каждый раз учащалось сердцебиение. Гермиона бросилась к мужчине, Максимилиану Долохову, предположительно отцу Антонина Долохова, которого она чертовски презирала. Яблочко от яблоньки, подумала она про себя. Приподняв юбку ("не смотри, Добби"), она выхватила свою палочку, приставила ее к виску Пожирателя и пробормотала: — Обливиэйт. Затем она повернулась к Добби со слезами на глазах. Эльф уже не в первый раз спасал ее из неприятной ситуации в этом поместье, но, к счастью, в этот раз ему не пришлось платить за это жизнью. — Спасибо тебе большое, Добби. Ты действительно добрый и благородный эльф, — она протянула руку к руке эльфа и сжала ее. Добби посмотрел на Гермиону широко раскрытыми глазами, и на его лице отразился шок. — Сегодня с меня довольно этого поместья. Тебе придется передать мои извинения Абраксасу. Перенеси меня домой прямо сейчас, пожалуйста!

______________________________________________

Том Риддл сидел за пустым деревянным столом в своей квартире на довольно неудобном стуле с прямой спинкой. В детстве он не был приучен к комфорту, даже не знал значения этого слова, поэтому комфорт никогда не был для него приоритетом. Он потягивал кофе, перебирая в памяти события, произошедшие на балу Остары. Решил, что ему необходимо перестроиться, пересмотреть свои отношения с дочерью Дамблдора. Их общение на балу все запутало. Всего несколько дней назад он был разочарован своим увлечением ведьмой и всего лишь слегка желал ее смерти. Том был совершенно уверен, что, познакомившись с ней, найдет ее скучной, раздражающей или ужасно гриффиндорской, и она исчезнет из сознания, как и ее образ для его недавних эрекций. Теперь он страстно желал ее смерти, но убивать ее было нельзя. Девчонка стала медийной фигурой и была тесно связана с Альбусом Дамблдором. Ему не терпелось кинуть в нее Авадой просто потому, что она занимала тревожно большую часть его мыслей в течение всего дня. Чем больше он старался не думать о ней, тем сильнее становилось это побуждение. Она становилась чем-то больше, чем просто навязчивой идеей. Для столь юной особы она казалась невероятно самодостаточной и удивительно самоуверенной. Начитанной. Образованной. Смелой. Даже красивой, в какой-то нежной, непритязательной манере. Ее внешность нравилась ему все больше не просто с каждым днем, но и с каждым часом. Когда он впервые встретил девчонку, он не счел ее слишком красивой. Возможно, Том тогда просто не привык к ее особенному шарму. Девушки со Слизерина обладали этакой чистокровной привлекательностью: холодное выражение лица, бледная кожа, блестящие волосы, ярко выраженные черты. Но Гермиона была утонченной, с солнечным загаром и вьющимися волосами, полная тепла. Теперь он сравнивал каждую встречную ведьму с ней и находил, что все они не дотягивают до Гермионы. Раньше он вообще редко обращал внимание на внешность ведьм. Это озадачило Тома. Тихим ранним утром, когда Риддл покинул Малфой-мэнор и аппарировал в свою квартиру, он снял с себя всю одежду и лег спать, но никак не мог выкинуть из головы воспоминания о том моменте на балконе, когда почти поцеловал ее. Он действительно почти поцеловал ее. Том был не из тех людей, которые лгут себе: ложь самому себе подразумевает тщеславие, а он не был бы исключением из всех правил, если бы не занимался рефлексией. Большую часть времени, когда он не читал, он проводил за анализом собственных мыслей, поступков и решений, стремясь стать лучше. Вот и сейчас он вспоминал тот момент, желая понять, что именно заставило его поступить так несвойственно собственному характеру. Том не был романтиком. На самом деле, в нем от этой романтики не было ни капли. Но в тот момент, когда лунный свет освещал ее шелковистую кожу, глаза сверкали звездным светом, платье переливалось, а кожа пахла лавандой и ванилью... Он заметил, как соблазнительно она покраснела, когда он поддразнил ее неприличным намеком... Его потянуло к ведьме вопреки здравому смыслу. В ней было что-то чертовски чувственное, и это приводило Тома в бешенство. Он не только обнаружил, что его тело испытывает сильное вожделение, но и почувствовал, что ведьма стимулирует его умственные способности. Ему захотелось узнать о ней побольше, поинтересоваться, что она думает на разные темы. Какой магией владеет девчонка? Ему почти захотелось попросить Абраксаса порекомендовать ей некоторые темы для ее колонки, чтобы почитать ее очень красноречивые и хорошо структурированные эссе в "Ежедневном Пророке". Гермиона Дамблдор произвела на него впечатление одновременно уравновешенной и амбициозной ведьмы, что несказанно привлекало Тома Риддла. Перед тем как заснуть, он представил себе ее красивую кожу, покрасневшую от смущения. Он думал о том, как поднимет юбки ее бархатного платья и прижмет ее к книжным шкафам в библиотеке Малфоя, как схватит за бедра с такой силой, что на них расцветут синяки, как укусит ее за плечо с такой яростью, что останутся следы от зубов. Он испытывал иррациональное желание пометить ее. Том представил себе, как она мило умоляет и просит его, стонет его имя и льнет к нему, пока он крепко прижимает колено между ее бедер, как ее соки пачкают ткань его брюк. Представил, как проводит пальцами по ее языку и залезает ими в горло, пока она не закашляется и не захлебнется, а на глазах у нее не появятся слезы. Он вообразил, как вытирает их с ее щек, и только тогда смог заснуть. Глубоким, беспробудным сном, свободным от предзнаменований и мелодичного смеха. Теперь, когда момент прошел, ему предстояло решить, опасна эта ведьма для его организации или нет. Сможет ли он привлечь ее в свой круг? Можно ли убедить ее в достоинствах его более широкой концепции? С ее влиянием и положением она могла стать либо могущественным союзником, либо приводящей в ярость занозой в его заднице. Нелегко будет склонить девчонку на свою сторону, когда ее отец только и делал, что подозревал Тома в мятежных деяниях, например, в пытках и убийствах. Том ухмыльнулся. Это будет трудно, но он совершал и более сложные подвиги. Он подумал, сможет ли гриффиндорская ведьма найти для него реликвию, принадлежащую Годрику Гриффиндору? Ему отчаянно хотелось обзавестись крестражами, принадлежавшими каждому основателю. Ах… Но оставался еще один вопрос, который нужно было решить... и это был Абраксас, блядь, Малфой. Хотя Том не был уверен, как ему следует поступить с маленькой умной ведьмой, он точно знал, что Абраксас хочет ее трахнуть, а Том, так уж получилось, не хотел, чтобы Абраксас ее трахал. Том, несмотря ни на что, уже чувствовал, что она принадлежит ему, и, если бы Малфой только подышал в ее сторону, мог бы его задушить. Он понимал, что это желание низменное и довольно иррациональное, но уже давно перестал бороться со своими непрактичными побуждениями. Нет, эта ведьма была под запретом. Малфою не обязательно было знать причины. Он просто должен был выполнять приказы, как хороший маленький солдат. В конце недели он заглянет в библиотеку и отдаст ему приказ. Том встал, вышел из квартиры, закрыл ее на ключ и аппарировал на Косую Аллею, чтобы приступить к работе в "Горбин и Бэркес". Проходя мимо редакции "Ежедневного Пророка", он подумал, не была ли она там, работая над очередной невыносимо хорошо написанной и в то же время разрушительно дьявольской статьей. Он бросил кнат мальчику в киоске на углу и взял экземпляр, разворачивая его на ходу. Прочитав заголовок, он остановился и прижал язык к щеке. На обложке красовался заголовок: Золото и гоблины! Новый волшебный банк, который сравнится с банком Гринготтс? Конечно же, статья была написана Гермионой Дамблдор. "Пора оставить жадность гоблинов позади! В течение многих лет аналитики обсуждали отсутствие надлежащих мер безопасности в банке Гринготтс. Еще более ужасающим фактом является отсутствие вариативности, финансовые институты не предлагают никакого выбора волшебному населению Британии. Недавно была создана коалиция с Делорис Виг, экспертом по магической безопасности и защитным заклинаниям, чтобы проверить уязвимость хранилищ в банке Гринготтс. К сожалению, мы обнаружили, что систему безопасности банка можно потенциально обойти при помощи Оборотного зелья и применения Конфундуса или Империо. Следуя данному выводу, я собрала команду блестящих умов, чтобы создать первую в истории альтернативу банку Гринготтс. Данное решение было принято не в связи с конкуренцией, а для... " Том стоял, слегка ошеломленный, а затем, откинув голову назад, громко расхохотался. Он аплодировал ее смелости и каким-то дальним уголком сознания чувствовал, что она что-то ему передает. А может быть, ее просто вдохновил их разговор на балу. Итак, она ворвалась в Гринготтс. Все это было написано в статье. Пыталась ли она произвести на него впечатление? В любом случае, подумал он, рад быть полезным, моя маленькая дерзкая ведьма. Гермиона Дамблдор еще даже не подозревала, что привлекла внимание потенциально самого разрушительного темного волшебника в мире. Том Риддл не мог понять, то ли он просто впечатлен ею и хочет заполучить ее в союзники, то ли он зловеще желает заполучить ее в собственное распоряжение, владеть ею. В любом случае, он был зациклен на ней; он следил за ее движениями, за ее словами, за ее маленькими песнями и танцами, внимательно, как змей, притаившийся в траве, и в нужный момент, решил он, нанесет удар. Тогда она будет в его власти.