Invictus

Гермиона сидела в саду на заднем дворе коттеджа Дамблдора под сводами прелестной деревянной беседки, искусно увитой ветвями роз. Ее слегка загорелая кожа покрылась веснушками и приобрела румянец от частой работы в саду. На ней был одет простой сарафан солнечно-желтого цвета — последнее французское модное течение, которое впоследствии станет главной тенденцией 1950-х. Моде своего времени она всегда предпочитала стили 20-х, 30-х и 40-х годов. Было что-то невероятно романтическое в хорошо сшитой одежде этих эпох, изготовленной кропотливо и из качественных материалов, что совершенно не шло в сравнение с массовым производством, поэтому Гермиона впервые в жизни начала интересоваться модой. Она заглянула в свои сундучки и обнаружила, что Драко выделил ей сотни тысяч галлеонов. Она и не могла предположить, что сможет потратить столько даже за всю свою жизнь! Итак, чтобы выглядеть, как обеспеченная чистокровная ведьма, которой она притворялась, девушка устроила грандиозный шопинг. Она покупала платья, туфли на каблуках, сапоги, шелковые перчатки и стильные шляпки. Приобрела изысканное заколдованное серебряное зеркало с филигранью и набором кистей, а также полноразмерные флаконы Miss Dior и Nina Ricci’s L’Air du Temps. Гермиона обзавелась целым сундучком экзотического французского белья, потому что оно позволяло ей чувствовать себя более зрелой и уверенной в себе. Купила сумочки, маленькие золотые косметички, тюбики красной и бордовой помады, набедренные ножны и кобуру на руку для палочки. Она никогда не отличалась особой расточительностью, но решила, что новая личность требует и нового гардероба. В дополнение ко всем этим роскошествам бутики "Мадам Малкин" и "Твилфитт и Таттинг" подарили ей неприличное количество парадных мантий. Гермиона наблюдала, как их доставляло не менее девяти сов. Мантии были новейших фасонов, которых еще не было в продаже, красиво упакованные в коробки с цветочным принтом из высушенных лепестков паслена и мерцающей папиросной бумаги. Они написали ей милые записки, поздравляя с новой должностью в "Ежедневном Пророке", рекомендуя надевать эти мантии на фотосессии и мероприятия для прессы. По сути, они надеялись, что широко обсуждаемую дочь известного Альбуса Дамблдора увидят в их последних моделях. Теперь Гермиона была законодательницей моды. Как странно. Во время своего последнего посещения салона красоты Инги Эйдельбург "Bewitched!", ей сообщили, что девочки приходили в салон толпами с просьбой применить к их волосам зелья для увеличения объема и заклинание поддельных кудряшек, приводя в качестве примера фотографии Гермионы Дамблдор в "Ежедневном Пророке. Ее вьющиеся волосы теперь стали трендом. Какая ирония. Гермиона криво улыбнулась, накрывая стол для чаепития: чайник, чашки и малиновые булочки, которые испекла рано утром. Она наложила на них чары стазиса, поэтому они все еще были горячими и дымились, когда Дамблдор беззвучно аппарировал на задний двор. Было воскресенье, и она хорошо подготовилась к чаепитию со своим приемным отцом. — Добрый день, мисс Грейнджер, — вежливо поздоровался Дамблдор. — Пожалуйста, зовите меня Гермионой, директор. — Только если вы согласитесь называть меня Альбус. — Туше, Альбус. Как прошла ваша неделя? — Достаточно насыщенно. На этой неделе меня вызывали на суд в Визенгамот. Боюсь, придется иметь дело с еще одним темным волшебником, последователем Гриндевальда. Я бы спросил, как прошла твоя неделя, но вижу, что ты была очень занята. Мне понравилось читать твои вдохновляющие статьи в "Ежедневном Пророке". Гермиона покраснела, а затем ухмыльнулась. — Надеюсь, что не создаю плохую репутацию имени Дамблдор и не причиняю каких-то проблем… Знаю, что мои статьи слегка шокирующие и прогрессивные. Дамблдор смотрел на нее доброжелательно. — Гермиона, думаю, ты отдаешь должное имени Дамблдор больше, чем любой из Дамблдоров на протяжении многих лет. Продолжай делать то, что считаешь нужным, Гермиона. — Спасибо, сэр. — Теперь, думаю, мы можем приступить к твоим урокам по окклюменции на этой или следующей неделе. Это… если у тебя есть время. Считаю, нам крайне необходимо начать. — Согласна. На самом деле, мне бы очень хотелось, чтобы вы научили меня любой продвинутой магии, которую считаете необходимой или полезной. Надеюсь, что мы начнем уже на следующей неделе. Сегодня вечером я должна пойти на бал, нужно забрать платье, пока не слишком поздно. — Бал? Как очаровательно. И где же этот бал? Гермиона поджала губы, чувствуя себя слегка неловко. — Ну… он будет в поместье Малфоев. — О, — удивленно произнес Дамблдор, внимательно разглядывая ее. — И этот бал — часть твоей тайной операции для изменения будущих событий? — Да, сэр. Директор задумчиво кивнул. — С тобой кто-то идет? Она сделала паузу. — Меня будет сопровождать Абраксас Малфой. Дамблдор стал выглядеть обеспокоенным. — Будь осторожна, Гермиона. Чувствую, что должен предупредить тебя кое о ком. Точнее, об одном из моих бывших студентов. Его зовут Том Риддл. В этом мальчике есть что-то, что, мне кажется, я не могу объяснить в настоящее время, но ощущаю, что он опасен. Ты можешь встретить его там… он был близок с Абраксасом Малфоем в школьные годы. Гермиона изо всех сил постаралась сохранить невозмутимое выражение лица, чтобы не выдать своих мыслей. — Я буду за ним присматривать, сэр. И буду очень осторожна. Я совершала множество опасных поступков в будущем, чтобы победить в войне. Я справлюсь, Альбус. Он кивнул, несколько успокоившись. Гермиона задавалась вопросом, не упомянул ли он Тома просто, чтобы оценить ее реакцию. Вероятно, он уже подозревал, что будущим Темным Волшебником станет Том. И надеялась, что не выдала себя. Следующие полчаса Гермиона и Альбус просидели, попивая горячий чай, поедая булочки и наслаждаясь блаженной тишиной в компании друг друга. Она подумала про себя, что именно на такое будущее надеялась бы, если бы не случилось войны. Именно такой мир она надеялась обеспечить для других. Для Фреда. Римуса и Тонкс. Родителей Гарри. Сириуса. Лаванды. Для бесчисленного количества людей. Все, что ей нужно было сделать… это уничтожить Тома Риддла.

______________________________________________

Несмотря на все свои усилия, Гермиона припозднилась со сборами, но решила, что в любом случае было бы разумно опоздать на бал. Добби аппарировал в ее коттедж, чтобы сопроводить на прием, о чем позаботился Абраксас Малфой, но Гермиона заверила его, что ей нужно еще немного времени, и попросила подождать ее в кабинете. Она выбрала парадный комплект мантии из бархата серо-голубого цвета, вырез которого смело опускался вниз, изящно демонстрируя элегантные ключицы. Ткань цвета сумерек была украшена маленькими звездами и лунами, зачарованными драгоценными камнями, что переливались и сверкали. Результат был просто ошеломляющим, и Гермиона знала, что мадам Малкин будет довольна тем, что она надела ее элегантное творение, созданное специально для нее. Инга Эйдельберг искусно уложила волосы Гермионы в эффектную прическу, ее обычно густые вьющиеся волосы теперь были укрощены во французскую косу, а свободные локоны легкими завитками и кудряшками обрамляли лицо. Ведьма нанесла на губы помаду глубокого лилового оттенка и наложила чары макияжа. В качестве напоминания о цели сегодняшней миссии она застегнула на шее золотое ожерелье, ее подарок на день рождения от Рона. Увидев его в отражении, она ощутила острое чувство одиночества. Гермиона ужасно скучала по Рону и Гарри. Скучала по своим родителям. Если только ей не удастся найти ключ к чарам перемещения во времени у самого Волан-де-Морта (что маловероятно), она никогда не сможет вернуться домой. Единственное, что сдерживало ее слезы — это стальная решимость обеспечить лучшую жизнь своим друзьям и семье в будущем, когда она победит Волан-де-Морта. Она может спасти их всех от смерти, траура и страха. Гермиона еще раз прошлась оценивающим взглядом по своему отражению и признала, что действительно чувствует себя очень красивой в этом наряде. Проверив, что нож спрятан в набедренных ножнах, и убедившись, что ее палочка надежно прикреплена к другому бедру и спрятана под складками платья, Гермиона приняла успокаивающее зелье, чтобы избавиться от нервозности, и позволила Добби аппарировать ее в поместье Малфоев.

______________________________________________

Абраксас сразу же встретил ее у входа в бальный зал, где терпеливо ожидал ее прибытия. Его глаза немедленно скользнули по ней: по волосам, лицу, а затем внимательно прошлись по всей фигуре. Мужской взгляд задержался на открытом участке кожи, видневшемся над грудью, а затем обратился к зачарованным драгоценным камням на платье. Гермиона густо покраснела от этой медленной оценки, но Абраксас лишь ухмыльнулся и предложил ей руку, которую она приняла, нервно дрожа. Провожая ее в бальный зал, полный гостей, он наклонился к ней и прошептал ей на ухо: — Вы удивительно красивы, мисс Дамблдор. Поистине очаровательны. Мне повезет, если я вообще смогу потанцевать с вами сегодня вечером. Боюсь, они все выстроятся в очередь. Она прикусила губу, чувствуя себя слишком тронутой его похвалой. Абраксас поприветствовал нескольких знакомых и чиновников министерства, представив им сенсационную Гермиону Дамблдор. — Вам необходимо расслабиться, — пробормотал Абраксас, ощущая ее напряжение, несмотря на внешнее хладнокровие. — Я – сопровождающий и не позволю большим злым волкам укусить вас. Она вполголоса рассмеялась от его намека на их предыдущий разговор и почувствовала себя вполне комфортно под руку с Абраксасом, хотя не была уверена, хорошо это или нет. Гермиона огляделась вокруг, невольно ища высокую фигуру с черными волосами. Она нигде не видела Тома Риддла. Смирившись с тем, что он, возможно, не из тех, кто посещает подобные мероприятия, она позволила Абраксасу взять бокал шампанского с ближайшего подноса и галантно вручить его ей; когда она брала бокал из его рук, облаченных в перчатки, их пальцы соприкоснулись. Гермиона также подметила, что Абраксас носил трость, похожую на ту, что была у его сына Люциуса. Она знала, что внутри должно быть спрятана его палочка. — Мисс Дамблдор! Как приятно снова видеть вас. Вы выглядите просто потрясающе, моя дорогая. Гермиона повернулась и столкнулась лицом к лицу с Министром Магии, Леонардо Спенсер-Муном. Срок его полномочий подходил к концу, и по его седеющим волосам и исхудавшему лицу она могла сказать, что он был вполне готов к отставке. Он действительно выглядел утомленным битвами, поскольку руководил Глобальной магической войной, а, следовательно, и маггловской Мировой войной. — Министр Мун, очень приятно! — Гермиона протянула руку для рукопожатия, но вместо этого пожилой джентльмен притянул ее к себе и обнял. — Очень-очень приятно, но что, черт возьми, вы делаете под руку с этим бедолагой? — он похлопал Малфоя по плечу; у них, очевидно, были дружеские отношения. — Эта очаровательная ведьма любезно позволила мне сопровождать ее этим вечером, Министр. Честь, которой я не достоин, но за которую все равно очень благодарен. — Лучше присматривай за ним, Гермиона, у него хорошо подвешен язык. Она рассмеялась и укоризненно взглянула на Малфоя. — Что ж, я уже заметила, сэр. Министр откинул голову назад и захохотал. — Она тебя раскусила, старина! Кстати, мисс Дамблдор, позвольте мне поздравить вас с успехом в "Ежедневном Пророке". Ваши статьи очень трогательны и прекрасно написаны, — он бросил взгляд на Малфоя. — Было бы разумно, если бы другие волшебные семьи в этом обществе заметили прогресс наших дней. Путь будущего — это понимание и равенство, а не страх и изоляция. Вы согласны, Малфой? Абраксас сглотнул и натянуто улыбнулся. — Несомненно, Министр, — глаза Малфоя поднялись, и казалось, что он смотрит на что-то вдалеке. Гермиона проследила за его взглядом и именно тогда заметила его. Том Риддл стоял на втором уровне, сразу за лестницей, облокотившись руками на мраморную балюстраду, и наблюдал за происходящим в бальном зале, как повелитель, наблюдающий за своими подданными. Ее рот слегка приоткрылся, когда она рассмотрела его внешний вид. Его темные кудри падали на лоб, резко контрастируя с бледной кожей. Он был одет в черное с головы до пят, золотые пряжки парадной мантии угрожающе сверкали. Риддл был буквально воплощением черной гадюки, коей и являлся. Гермиона отвела глаза, прежде чем он бы поймал ее взгляд. Ее сердцебиение участилось, когда она осознала неизбежность их встречи сегодня вечером. Как она объяснит свою резкую реакцию при столкновении на Косой Аллее? Ведьма ощутила вспышку тревоги, и ее щеки залились румянцем. Именно за этим она и пришла. Сейчас она не струсит. В присутствии на балу была цель, и она намеревалась воплотить свой план в совершенстве. В конце концов, он был всего лишь проклятым продавцом. Она была дочерью Альбуса Дамблдора, а кроме того, Гермионой Грейнджер, героиней войны. Она и ее друзья уже победили его однажды. У нее не было никаких причин бояться Тома Риддла. — Мисс Дамблдор, — тепло сказал Абраксас. — Могу ли я познакомить вас с некоторыми из моих товарищей? Она и не заметила, что Малфой уже вел ее к определенной группе людей, пока он не указал на несколько лиц, образовавших свободный круг вокруг них. Абраксас представлял их одного за другим, и каждый пожал ей руку и галантно поклонился, но Гермиона смогла определить их отношение к ней по выражениям лиц. Они не были впечатлены ни ее фамилией, ни прогрессивными взглядами. — Это Уильям Эйвери… Чарльз Макнейр… Максимилиан Долохов… Дариус Руквуд… Ида и Кора Гринграссы… Акациус Нотт… Орин Мальсибер… Рагнор Лестрейндж… Сигнус Блэк… кхм, Вальбурга Блэк… Бледная черноволосая ведьма оглядела Гермиону с ног до головы уничтожающим взглядом, словно была готова бросить в нее кинжал. Она была под рукой с мужчиной по имени Сигнус Блэк, который, как поняла Гермиона, был ее двоюродным братом. Она вспомнила их имена из генеалогического древа Блэков на Площади Гриммо. Гермиона отметила, что ведьма, которая стояла с ним под руку, была очень красива, с пухлыми алыми губами и голубыми, как у кошки, глазами. Ее волнистые черные волосы ниспадали до талии, которая была аккуратной, несмотря на пышную фигуру. Она не поздоровалась, но Гермиону это едва ли это удивило. В конце концов, Вальбурга была матерью Сириуса и Регулуса, и она вычеркнула имя собственного сына из генеалогического древа, как «предателя крови». Поэтому Гермиона вряд ли могла себе представить, что женщина соблаговолит вести себя вежливо, учитывая ее недавние статьи в "Ежедневном Пророке". Разговор был в лучшем случае высокопарным. Гермионе было странно видеть первое поколение Пожирателей Смерти, предков тех Пожирателей Смерти, которые чуть не разрушили ее жизнь. Они казались гораздо менее безумными, чем последнее поколение, более цивилизованными. Пожиратели Смерти Волан-де-Морта переглядывались, и было очевидно, что им очень неуютно в ее присутствии. Напряжение несколько спало, когда стали разливать вино и крепкие напитки. Все они начали рассказывать истории о Хогвартсе, отвечая на расспросы Гермионы. — К сожалению, я пропустила этот довольно трогательный опыт, поэтому очевидно, мне придется прожить его через вас. Надеюсь, вы не возражаете, — сказала Гермиона, вызвав смех. — Хогвартс был великолепен, просто великолепен, — хвастался Малфой. — Мы встречались тайком, пили эльфийское вино, играли в квиддич, терроризировали домашних эльфов… списывали на экзаменах у Гилливика и плавали голыми в Черном озере… не упоминайте об этом при моей матери, мисс Дамблдор, — заговорщически пробормотал он. — У нее случится аневризма. — Абраксас был невероятным игроком в квиддич… очень искусным ловцом, — сказала Ида Гринграсс, симпатичная белокурая ведьма, хлопая ресницами. — Я происхожу из длинного рода слизеринских ловцов… это было вполне ожидаемо. Думаю, что мой отец действительно мог бы отречься от меня, если бы я не стал ловцом. — Да, но ты устанавливал рекорды, — похвалила она. — Расскажите нам, — несколько ядовито перебил Макнейр, — каково было расти на домашнем обучении в Эдинбурге? — Ну, — скромно начала она, — я, конечно, сожалею, что упустила возможность построить блестящую карьеру в квиддиче, — некоторые из них засмеялись. — Боюсь, что была немного книжным червем. На самом деле, мне особо нечего рассказывать. Я проводила все свое время читая и совершенствуя заклинания и чары. — Я слышал, что вы родственница Дагворт-Грейнджеров. Они ведь знаменитые зельевары? Известная семья, — спросил Эйвери. Гермиона кивнула. — О да, так и есть, хотя в зельях я разбираюсь поверхностно. Судя по всему, я не унаследовала гениальных способностей к зельеварению от этой ветви семьи. — Думаю, вы слишком скромны, мисс Дамблдор, — тихо сказал Абраксас. — Ваши статьи очень хорошо продуманы и основаны на тщательных исследованиях. Чтобы так свободно писать на такие темы, нужно обладать научным складом ума, — послышалось несколько смешков. Гермионе почти показалось, что она увидела, как Вальбурга закатила глаза. Она посмотрела на Малфоя и почувствовала, как ее сердце потеплело к нему. — Вы слишком добры, мистер Малфой. Глаза Малфоя встретились с ее, и на короткое мгновение она почувствовала настоящую искру между ними, прежде чем Абраксас моргнул и сосредоточился на чем-то у нее за плечом. — Ах, Том! Полагаю, не помешает вам его представить. Гермиона повернулась и увидела приближающегося Тома Риддла со стаканом огневиски в руке. Его глаза были устремлены на нее, и взгляд говорил о холодном, отстраненном интересе. Он какое-то время вглядывался в нее, а затем ухмыльнулся. — Мне кажется, вы задолжали мне рукопожатие, мисс… Дамблдор. Абраксас переводил взгляд с нее на Тома, испытывая короткое замешательство. — О… Ну, конечно же! Том! — она засмеялась, изображая узнавание. — Человек, которого я чуть не снесла на Косой Аллее! Лицо Тома на мгновение вытянулось, его брови нахмурились, а глаза сузились, скользнув по ее лицу. Выражение его лица изменилось лишь на мгновение, но все же она уловила в нем удивление, хотя и не была уверена, что именно такого сказала, чтобы вызвать такую реакцию. — Действительно, — ответил Том ровным, тяжелым тембром. — Вам так не хотелось называть мне свою фамилию, что вы убежали от меня, как от чумы. Мне это показалось очень странным. — Простите меня, это действительно было довольно грубо. Позвольте мне исправить ситуацию? — она протянула руку. — Гермиона Дамблдор, сэр. На мгновение Том опустил взгляд на ее протянутую руку, затем поднял глаза. Один миг он вглядывался в ее теплые карие глаза, прежде чем пожать ее руку. — Том. Том Риддл. Она почувствовала холодный металл на своем пальце и, посмотрев на их переплетенные руки, увидела на его пальце толстое золотое кольцо с черным камнем. Кольцо Гонтов. Его второй крестраж. Ей захотелось исчезнуть вместе с кольцом с его пальца так, чтобы он этого не заметил. Абраксас и вся группа Пожирателей Смерти внимательно наблюдали за этим взаимодействием в немом молчании. Гермиона постаралась не вздрогнуть при личном контакте с убийцей. Ей казалось, будто она наблюдала за собой со стороны. Она отдернула руку так быстро, как только смогла, чтобы при этом не выглядеть грубой. — Однако, мне и правда нужно было кое-где быть. В тот день я опаздывала. На самом деле, я спешила встретиться с отцом. — Верно. Директор Дамблдор. Странно, вам не кажется? У Дамблдора есть дочь, которая словно материализовалась из воздуха, — Том внимательно наблюдал за ней. Гермиона смело встретила его взгляд. — Это странно. Сама все еще привыкаю к этому факту. Я бы сказала, что это самое эксцентричное, что случалось со мной, но это было бы неправдой. Он склонил голову набок в змеином движении. — Тогда расскажите мне. Что было самым эксцентричным, что с вами случалось? — Хм, — она сделала вид, что думает, когда ей в голову пришла нахальная идея. — Что бы вы сказали на то, чтобы сыграть в игру, мистер Риддл? Я сделаю необычное заявление, а вы решите, правда это или ложь? Его глаза слегка сузились. — Вы скажете мне, прав ли я? — Конечно. Он посмотрел ей в глаза, и Гермиона почувствовала себя потерянной в их бездонных черных глубинах. — Очень хорошо, мисс Дамблдор. Приступайте. Она одарила его улыбкой. — Однажды я летала на драконе. Остальные члены его компании переглянулись и зашептались. Внезапно ведьма ощутила, как что-то коснулось ее ментальных стен. Она заметила его попытку легилименции и поспешила укрепить свои окклюменционные щиты. Их глаза встретились, когда она вопросительно изогнула бровь, а на ее губах заиграла веселая улыбка. Гермиона почувствовала, когда он отступил, выдав свое разочарование напряжением в челюсти. Однако улыбка Риддла не дрогнула. — Правда. Она скромно кивнула. — Верно. — Боже, должно быть, это было что-то, — воскликнул Абраксас. Его рука легла на ее поясницу в попытке притянуть внимание Гермионы на себя. — Разумеется, так и было, — пробормотала она, чувствуя себя немного неловко из-за его внезапного агрессивного прикосновения. Малфой наклонился ближе. — Мне бы хотелось когда-нибудь об этом послушать. Губы Тома дернулись. — Что еще? Гермиона сделала глоток шампанского и небрежно проговорила: — Я сражалась с темным волшебником. Его глаза слегка сузились, а уголки губ приподнялись в веселье. — Почему-то, учитывая склонность вашего отца к дуэлям с темными волшебниками, я ловлю себя на мысли, что верю. Ведьма пожала плечами и склонила голову набок. — Потом я убила его. Вздохи и новые шепотки. Абраксас и Эйвери взглянули на Тома. Том не вздрогнул. Он пристально посмотрел ей в глаза, а его магия снова мягко прижалась к стенам ее окклюменции, но Гермиона успешно воспрепятствовала ей. — Правда. — Браво, сэр. Вы правы, — тихо пробормотала она. Он улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. — У меня есть своего рода… дар различать чужую ложь, можно так сказать. Если хотите, зовите это шестым чувством. Тишина. На этот раз никакого шепота. Нотт, Эйвери, Розье и Мальсибер будто протрезвели, глядя на них двоих. Долохов рассматривал ее, как и Вальбурга. Сестры Гринграсс потягивали шампанское. — Ваше здоровье, — сказал Том, поднимая бокал. Его губы изогнулись в потрясающе красивой улыбке. Гермиона робко подняла свой. — За поимку темных волшебников. Риддл задумчиво наклонил голову, пока они оба потягивали напитки. — Скажите мне, какие еще эксцентричные приключения у вас были, мисс Дамблдор? Она глубоко вздохнула. — Я проникла в Гринготтс. Он рассмеялся. — Абсолютная ложь. Она прикусила нижнюю губу, и его глаза проследили за этим движением. — Почему же? — Гоблины — совершенно безумные существа. Кроме того, это наверняка попало бы на первые полосы "Пророка". Хотя, кажется, вы и так достаточно часто мелькаете на главной странице. Она улыбнулась его ответу. — Возможно, меня так и не поймали. Он резко вскинул голову, выдавая свой интерес. — Как бы вы могли провернуть подобное? — Этого я не могу разглашать, — хитро ухмыльнулась она. Абраксас прочистил горло. Том усмехнулся ей, его черные глаза буравили ее, как будто в попытке разглядеть душу. — Вы сказали, признаетесь, если я прав. — Верно, но я никогда не говорила, что скажу, если вы ошибаетесь. Его глаза сузились. — Согласен. Теперь мне интересно ваше мнение о гоблинах и Гринготтсе. Кажется, вы очень решительно высказываете свое мнение, поэтому я уверен, что оно у вас есть. Гермиона пожала плечами. — Я всегда считала, что должны быть и другие финансовые институты. Для таких умных и превосходных волшебников... всего один банк? У магглов бесчисленное количество банков, и нет всего этого тяжелого, громоздкого золота. Хранить все наше золото в одном месте? Как глупо. Магглы говорят, что неразумно складывать все яйца в одну корзину. В конце концов, проникнуть туда может быть проще, чем кажется. Тогда что же будет делать магический род? Подниматься вверх по ручью без весла… как говорят магглы, — она подмигнула Абраксасу. Вальбурга Блэк не сводила с нее пристального взгляда. Абраксас, недвижимо стоявший рядом с Гермионой, усмехнулся: — Я не сомневаюсь, что в этом ты, вероятно, права, Гермиона. Кажется, ты хорошенько все обдумала. Она рассмеялась. — Возможно, в прошлой жизни я была банковским грабителем. Казалось, что-то пробудило интерес Тома. — Не хотите ли потанцевать, мисс Дамблдор? Ее глаза метнулись к нему, но выражение его лица было нечитаемым. Его изящная рука с длинными пальцами была протянута в приглашении, и когда Гермиона взяла ее, то отметила, какой теплой и сильной она была, как только его пальцы обхватили ее собственные. Вторую руку он положил ей на талию, а ведьма положила свою ему на плечо. Том притянул ее совсем близко, и у нее перехватило дыхание, когда его запах ударил ей в ноздри. От него пахло дымчатым деревом, кедром, бергамотом и амброй. Комбинация была опьяняющей, а его рука на талии ощущалась почти болезненно. — Вы верите в прошлые жизни, мисс Дамблдор? Она взглянула на мужчину и обнаружила, что он пристально смотрит на нее, умело ведя по паркету. Слава богу, она научилась вальсировать на четвертом курсе. — Говоря откровенно? Я никогда не верила. Ни в судьбу, ни в предназначение. Ни в гадания, если на то пошло. Но события, которые произошли недавно, возможно, немного изменили мое отношение. — Тогда, может быть, у нас это общее. Эта тема могла бы стать интересной статьей для вашей колонки. Она взглянула на него с выражением удивления на лице. — Вы читаете мои статьи, мистер Риддл? Его глаза встретились с ее, и они были холодны и полны презрения. — Читаю, когда у меня есть свободное время. Думаю, всей Британии интересно прочитать слова Гермионы Дамблдор. — Полагаю, я рада узнать, что у меня есть приличная читательская аудитория. — Несомненно. Вы производите настоящий фурор своими… прогрессивными взглядами. Она поборола свое раздражение, но не смогла удержаться от того, чтобы слегка не поджать губы, вздернуть подбородок и покраснеть. — Вы имеете в виду мои взгляды на отношения с магглами. Его глаза скользили по ее лицу. — Одно из них. — Прошу меня простить, но я вряд ли разделяю устаревшие идеалы моих чистокровных современников. Моя мама любила магглов. Она вырастила меня среди них. Приглашала их на чай, — она стрельнула на него глазами с озорной улыбкой на лице. Гермиона заметила, что Абраксас Малфой пристально смотрит на них, кружащихся по бальному залу. — Каким, должно быть, было сюрпризом узнать, что твой биологический отец — знаменитый волшебник. Действительно, удобно. — Вы думаете о чьем-то происхождении по отцовской линии с точки зрения удобства, сэр? — пробормотала она ошеломленно. Он вгляделся в ее лицо, заметив недоверие. — Так получилось, что мое собственное происхождение оказалось весьма неудобным. Он определенно не получил ни одной награды «Отец года», так что вам придется простить мое легкое отвращение к магглам. У меня определенно нет приятных воспоминаний о моем маггловском воспитании. Она позволила своим глазам пройтись по его лицу. Риддл умело скрывал свои истинные эмоции под вежливой маской, но Гермиона видела, что в его глазах потрескивало раздражение. — Неудачный опыт. Предполагаю, что, возможно, вы видели только одну сторону медали. Несправедливо судить обо всей расе по небольшому опыту. — Не могу не согласиться, однако я гораздо больше доволен своей судьбой в волшебном мире. — Неужели? Он незаметно прищурил глаза. — На что вы намекаете, мисс Дамблдор? Она посмотрела на него широко распахнутыми глазами. — Простите, я ничего не подразумевала, вопрос был вполне невинный. Я еще не совсем приспособилась к социальному взаимодействию в обществе чистокровных, поэтому вы должны простить меня, если что-нибудь из того, что я скажу, покажется грубым. Ложь. Как любопытно. Он вежливо улыбнулся, хотя улыбка не коснулась глаз. — Нет, совсем нет. Признаюсь, это освежает. Позвольте мне тоже быть немного грубым. Могу я спросить, сколько вам лет? Она прочистила горло. — Девятнадцать. Его брови приподнялись. — Вы довольно молоды. — По возрасту, да. Том ухмыльнулся. Она отметила, насколько привлекательным это было на его идеально пропорциональных губах. — Хотите сказать, что мудры не по годам? Гермиона не ответила, поскольку их танец подошел к концу. Риддл взял ее за руку, провел ее обратно к кругу своей компании и протянул бокал шампанского, который взял с плавающего неподалеку подноса. Абраксас снова оказался возле них, собственнически обняв ее за плечо. Ведьма одарила его едва заметной приветственной улыбкой. Она взглянула на Тома и увидела, что он пристально рассматривает ее. — Отвечая на ваш вопрос, мистер Риддл, я надеюсь на это. Возможно, я унаследовала некоторые блестящие способности моего отца и гриффиндорскую проницательность. — Ах, — вмешался Абраксас, — но мы бы предпочли, чтобы вы учились на Слизерине. Она оглядела свободный круг Пожирателей Смерти. — Вы все учились на Слизерине? Абраксас дьявольски ухмыльнулся. — Все. Каждый из нас. Она неуверенно рассмеялась и сделала глубокий глоток шампанского. — Как страшно! Кажется, я очутилась в змеиной яме. — Не волнуйтесь, Гермиона, — дразняще пробормотал Абраксас, его рука переместилась с ее плеч на талию. — Я защищу вас от них и не позволю волкам или змеям сделать ни единого укуса. Том не переставал наблюдать за ней. Он сделал глоток огневиски. — О, я не знаю, Абраксас. У меня такое ощущение, что она сама немного гадюка. Гермиона вновь перевела на него глаза, но он сверлил взглядом Абраксаса. — На самом деле меня распределили в Хогвартсе. В шутку, разумеется. Мы с отцом наверстывали упущенное время, чтобы лучше узнать друг друга, и все такое. Я была в Хогвартсе, чтобы сдать Ж.А.Б.А., и он заверил меня, что лучший способ определить, действительно ли я его дочь — это позволить Распределяющей шляпе определить меня на факультет! Он заверил меня, что его дочь не может быть не гриффиндоркой. Мы посмеялись над этим. Том наблюдал за ней с приподнятой бровью. — И где вы? Она посмотрела вверх. — Прошу прощения? — Распределение. В Гриффиндор, — ухмыльнулся он. Она подмигнула. — Разумеется. Риддл усмехнулся. — И как вы сдали свои Ж.А.Б.А.? Она встретилась с ним глазами, отпивая шампанское, и застенчиво улыбнулась. — Все "Превосходно". Одна его бровь приподнялась. — Впечатляюще. Грейнджер склонила голову в знак благодарности. — Особенно для ведьмы, которая обучалась на дому, — она не упустила намека на обвинение в его тоне. Их глаза вновь встретились, и Гермиона прочитала в них подозрение. Абраксас снова вмешался. — Это настоящий комплимент от Тома, мисс Дамблдор. Том был старостой и тоже получил все "Превосходно" по своим Ж.А.Б.А. — Восхитительно, — ее смех очаровательно зазвенел, и ведьма еще раз заметила, что Риддл напрягся. Это случалось каждый раз, когда она смеялась. Любопытно. — Возможно, мы могли бы как-нибудь устроить битву умов, мистер Риддл. — Возможно, мы могли бы сразиться на дуэли, — его ухмылка была зловещей. Несколько голов повернулись в их сторону. — Вы бы хотели этого? Должна сказать, что, обучаясь на дому, я, возможно, выучила несколько проклятий, которые не были одобрены учебной программой Хогвартса. Его глаза загорелись смутным интересом, и, кажется, она уловила в них алый блеск. — Что это были за проклятия, мисс Дамблдор? — Пожалуйста, зовите меня Гермионой, — Абраксас сильно хмурился, прислушиваясь к их взаимодействию, поскольку этот разговор совершенно отделился от того, что обсуждала остальная компания. — Какие проклятия, Гермиона? — он сказал это с такой теплотой в голосе, что ее щеки порозовели. Взгляд Вальбурги Блэк теперь был холоднее льда. — Простите, мистер Риддл, но каким же дуэлянтом я буду, если выдам свои секреты? Его губы дернулись. — Вы заставляете меня жаждать это узнать. — Хотя… староста с превосходными оценками? Молюсь, чтобы не оказаться с вами в затруднительном положении, сэр. Гермиона поняла, что ведет себя дерзко и немного кокетливо, но ей нужно было заинтересовать его, если она хочет осуществить свои планы. В конце концов, с ним было довольно легко разговаривать. Риддл сверкнул ослепительной улыбкой. — Я бы отнесся к вам помягче. Вы ведь дочь Дамблдора и все такое? Не хотелось бы оказаться под прицелом его палочки, да? Она мило улыбнулась и отпила шампанского. — Кто знает? Однажды с вами может такое произойти. Его глаза сузились и встретились с ее. Она с вызовом посмотрела в ответ. Абраксас поерзал, чувствуя себя неловко из-за нарастающего напряжения между ними. — Гермиона, могу я пригласить тебя на танец? Я еще не выходил на паркет, и моя мать будет серьезно огорчена, если сегодня вечером я не появлюсь хотя бы с одной подходящей ведьмой под руку, — Абраксас протянул руку с поклоном и ослепительной улыбкой. Она рассмеялась, разорвав зрительный контакт с Томом Риддлом, и вложила свою руку в руку Малфоя, отметив, что та была мягкой и без мозолей. — Извините, мистер Риддл. Я должна героически спасти вашего друга от словесной порки. Том склонил голову, наблюдая за ней с немалой долей подозрения и слегка заинтригованный. Его взгляд потемнел, когда Абраксас повел забавную ведьму на паркет бального зала. Интригующе, Гермиона, кем-бы-ты-ни-была. Довольно интригующе.

______________________________________________

— Вам придется простить Тома, иногда он может быть немного резким. Не позволяйте ему запугать себя, — пробормотал Абраксас, пока они кружились по бальному залу. — О, но боюсь, я тоже могу быть резкой, — ответила Гермиона. — Напротив, вы меня очень впечатлили, Гермиона. Дочь великого Дамблдора, проницательная журналистка, "Превосходно" по всем Ж.А.Б.А... Вы начитанны и уравновешены, красивы и, к тому же, могу добавить, весьма остроумны. У меня чувство, будто вы мне снитесь. Румянец, спускающийся по шее Гермионы, был совсем не наигранным. — Вы мне льстите, мистер Малфой, но меня предупреждали о вашем подвешенном языке. — Пожалуйста, я умоляю вас называть меня Абраксасом. Ее ресницы мягко затрепетали. — Замечательно, Абраксас. Он одарил ее хищной ухмылкой. — Мое имя так приятно слетает с вашего языка, мисс Дамблдор. На ее лице отразилось сомнение. — Если бы я еще не знала, что вы джентльмен, то подумала бы, что эта фраза прозвучала совершенно неуместно. — Простите меня, — произнес он клятвенно, но, похоже, без капли сожаления. — Я путаюсь в собственной речи в присутствии такой очаровательной ведьмы. Вы точно меня каким-то образом околдовали, я в этом уверен. Она бросила на него укоризненный взгляд. — Что ж, мистер Малфой, уверена, вы говорите это всем молодым леди. Он ухмыльнулся, подняв руку и убрав выбившуюся прядь волос с ее щеки. — Может быть вы и правы. Возможно, так и есть, но я подразумевал то, что сказал, только когда говорил это вам. Она засмеялась, а затем закатила глаза. — Я не чувствую себя особенной… Выражение его лица было маской, когда он произнес: — А следует. Вы – особенная, мисс Дамблдор. — У вас есть мое разрешение называть меня Гермионой. — Это было бы для меня большой честью и привилегией, Гермиона.

______________________________________________

Том Риддл наблюдал, как его Пожиратель Смерти кружил дочь Дамблдора по бальному залу. Он мог сказать, что Абраксас флиртовал с ней. Том с раздражением смотрел, как тот убирает выбившуюся прядь с ее щеки. Было видно, что Малфой сексуально озабочен этой ведьмой. Тому придется посадить его на короткий поводок, и он знал, как это сделать. С другой стороны, Абраксас действительно обладал определенным обаянием, которое усыпляло бдительность людей вокруг. Даже сам Том иногда практически попадался на это. Весьма полезный навык, учитывая, что он хотел узнать больше о Гермионе. Он хотел узнать больше о ее прошлом и о ее отношениях с Дамблдором. Он хотел узнать, была ли она способным дуэлянтом и обладала ли вообще магическими способностями. Он хотел узнать, принадлежит ли она к тому типу людей, которые легко поддаются показным знакам внимания Малфоя. Он хотел узнать, что на ней надето под этой мантией... Наблюдая за парой, Том заметил, что Гермиона смеется. Этот смех. Он узнал его в тот момент, когда впервые услышал ее высокий звонкий смех. Тот самый голос из его снов. Тот самый, который преследовал его с той ночи, когда он создал Tempaestus. Но почему? Почему она? Что это значит? Он уже подумывал пойти к провидцу. Но все-таки не так уж отчаянно нуждался в ответах. Пока что. Том придерживался своей собственной весьма надежной тактики раскрытия истины. Но у ведьмы были такие интересные взгляды. Они были ее собственными, а не просто необоснованными высказываниями. Несмотря на то, что ее убеждения находились в прямом противоречии со взглядами, которых придерживался он сам, Том все же не чувствовал между ними никаких разногласий. Возможно, напряжение, но не соперничество. Он вполне ожидал, что сразу же возненавидит девушку, но вместо этого обнаружил, что весьма заинтригован. Даже почувствовал вызов. Он предполагал, что ведьма окажется скучной, обидчивой, унылой и капризной. Но она была совсем не такой, какой он ее себе представлял. Она была легкой и воздушной, остроумной, загадочной и освежающе самоуверенной. Она также не запала на него, что Тому одновременно нравилось и нет. Короче говоря, она была опасна. Риддл задавался вопросом, действительно ли она пробралась в Гринготтс и как ей это удалось. И как бы зубрила из Эдинбурга, получившая домашнее образование, попала на поле битвы с темными волшебниками и оседлала дракона? Его глаза вновь нашли ее, и Том отметил, что у нее довольно утонченная красота. Его взгляд прошелся по ее маленькому носу, вдоль линии острого подбородка, по тонкой шее, затем скользнул по ее дерзкому декольте и тонкой талии. От волнения он стиснул зубы и выплеснул остатки огневиски. Том раскроет ее секреты, в этом он был уверен. А теперь хватит о чертовом Гриффиндоре. Чертов Гриффиндор, это звучало очень мило. Она будет выглядеть очень красиво, вся покрытая кровью. В конце концов, алый был цветом ее дома. Он посмотрел на часы, чтобы избавиться от навязчивых мыслей. Приближалось время встречи с новобранцами в гостиной, и ему нужна была блядская сигарета.

______________________________________________

После танца Абраксас Малфой отвел Гермиону на балкон подышать свежим воздухом, отметив, что она может полюбоваться садом, освещенным танцующими феями и лунным светом, пока он отойдет по каким-то делам в гостиную. Абраксас заверил ее, что постарается вернуться обратно как можно скорее, но ведьма ответила, что на самом деле никуда не торопится и совершенно счастлива немного осмотреться на местности самостоятельно. — Честно говоря, я не очень люблю светские приемы, так что передышка была бы кстати, — застенчиво сказала она. Он нежно поцеловал ее руку, выражая боль от того, что ему приходится оставить ее в одиночестве, и вернулся внутрь. Гермиона стояла, осматривая сад. Ночь была свежей и прохладной, округу освещала луна цвета опала, отбрасывая голубоватые блики на зелень. Сад был наполнен искусно подстриженными живыми изгородями и кустами алых и фуксиевых роз, большинство из которых только начали распускаться… пейзаж действительно захватывал дух. Журчание воды в фонтане успокоило ее нервы, пока Гермиона наблюдала за крошечными огоньками танцующих фей. Звуки музыки из бального зала доносились будто издалека. Гермиона задавалась вопросом, насколько другой была бы ее жизнь, если бы она родилась в это время. Что, если бы она тоже родилась чистокровной? Придерживалась бы она тех же фанатичных взглядов, как и все остальные? Это была тревожная мысль, но ведьма твердо решила, что не придерживалась бы. Но Риддл… он оказался не таким, каким она ожидала. Она не рассчитывала, что разговор между ними будет легким, а тем более, что он разожжет в ней естественное любопытство. Гермиона Грейнджер была окружена Пожирателями Смерти. Ей представилась прекрасная возможность разрушить планы Волан-де-Морта еще до того, как они пустили корни, но ведьму одолело любопытство, как и в случае с ручкой. Ей хотелось знать, на какое волшебство способен Том Риддл. Она хотела знать, почему он считал, что кровь, насилие и фанатизм — единственный путь. Каким человеком он был бы, если бы вырос в другой обстановке? Она знала, почему так себя чувствует, почему задает эти вопросы. Убить его, когда он был призрачным красноглазым демоном из ее худших кошмаров… ну, это было легко. Легко было захотеть уничтожить его, когда он активно выслеживал и убивал людей, которых она любила. Но эта его версия? Очаровательный, красивый и очень человечный молодой мужчина с интригующим юмором и лицом, которое выражало горечь, когда он говорил о своем отце… Гермиона знала, что будет трудно оправдать его убийство. Ей придется копнуть глубже, чтобы найти способ вытащить его истинное «я» на поверхность. В конце концов, уже сейчас он был убийцей. Она знала, что он монстр. Но зло внутри было хорошо скрыто за широкими плечами, острой линией подбородка и отвлекающими губами. Гермиона резко обернулась на звук приближающихся шагов и увидела Тома Риддла, идущего по направлению от лестницы к балконной двери. Он остановился, когда увидел, что она стоит там. — Мисс Дамблдор… — раздался его обезоруживающий голос, заставивший Гермиону вздрогнуть. В его руке что-то было, но она не могла понять, что именно. Упомяни Дьявола... и Дьявол появится. — Простите меня, — пробормотал он. — Я не хотел вас напугать. Думал, выйти и немного подумать… Не думал, что у меня будет компания. Она бросила на него взгляд, когда Риддл подошел и встал рядом с ней. — Полагаю, у нас была одна и та же мысль, но я не против вернуться в бальный зал, если вам нужно немного побыть наедине со своими мыслями. Он отмахнулся от ее вежливости, как от надоедливого комара. — Нет. Останьтесь, — коротко потребовал он. Без объяснений, без милых уговоров, без галантной просьбы. Только команда, которой было достаточно. Она поняла, что для него вполне нормально отдавать приказы и ожидать, что им будут подчиняться. Однако, ее это устроило, поскольку на балу было довольно душно, и Гермиона чувствовала себя гораздо комфортнее в тишине сада. — Слава Мерлину. Его губы изогнулись в веселой ухмылке. — Я так понимаю, вам не понравился бал? — Там довольно весело. Но я вообще не люблю вечеринки. — Я удивлен, учитывая все те мероприятия для Министерства и прессы, которые вы посетили только в этом месяце. Кажется, вы стали своего рода светской львицей. Она рассмеялась, из-за чего его глаза метнулись к ней. — Как странно, что у вас сложилось обо мне такое мнение. Я только что сообщила Абраксасу, что я на самом деле не светская львица. Ни в малейшей степени. Против своей воли Том нашел ее смех завораживающим. — Возможно, вы просто сенсация. Общество не может отказать себе в желании видеть вас чаще. — Пожалуйста, не льстите мне, мистер Риддл. Это не выглядит искренним, и мне достаточно этого от Абраксаса. Его губы дернулись. — Вы не умеете принимать комплименты, да? Она посмотрела на него с изумлением. — А вы умеете? — О, абсолютно. Сделайте мне один, — он улыбнулся, и ее рассердили его идеальные зубы. Ведьма сместила нижнюю челюсть в сторону. — У вас отвратительно идеальные зубы, и это очень раздражает. Его губы изогнулись в кривой ухмылке, а рука поднялась, чтобы провести пальцами по волосам. — Ух ты. Весьма сомнительный, но, думаю, что приму его. — Это лучшее, на что я способна. Он откинул голову назад и засмеялся. — Как мне не повезло, — сохраняя ухмылку на лице, он повернул к ней голову. — Не все из нас могут произвести такой фурор, Гермиона. Пожалейте нас, обычных парней. Она сжала губы, сдерживая улыбку. Она подшучивала над Лордом Волан-де-Мортом? Что с ней не так? Том достал из футляра магловскую сигарету (таинственный предмет, который он носил с собой) и зажал ее между губ. А затем вынул из кармана золотую зажигалку, закурил и резко вздохнул, заставив кончик вспыхнуть красным. Это действие было неожиданно привлекательным, и Гермиона быстро отвела взгляд. — Они очень вам вредят, — пробормотала она. — Сигареты? Ерунда. В конце концов, они маггловские. — Для того, кто проповедует такое пренебрежение к магглам, кажется, что некоторые из ваших хобби слишком маггловские. Риддл повернулся к ней. — С чего вы это взяли, учитывая, что мы только что встретились? Гермиона слегка склонила голову. — Ну, вы курите маггловские сигареты, читаете маггловскую литературу. Я видела ваши книги в библиотеке Малфой-мэнора. Его глаза сузились. — Откуда вы знаете, что это мои книги? — Я увидела их и посчитала это странным. Маггловские книги в семейной библиотеке чистокровных? Мистер Малфой сказал мне, что они принадлежат его другу по имени Том. И только сейчас, когда нас познакомили, я поняла, что вы, должно быть, и были тем Томом, о котором шла речь. Его челюсти сжались, и Риддл резко поднес сигарету к губам. — Вы очень наблюдательны. Она молчала, глядя на залитый лунным светом розарий. — Вы правы, — сказал он на выдохе, выпуская дым изо рта и ноздрей, — я не особенно ненавижу или люблю магглов. Конечно, у меня не самый лучший опыт общения с ними, но я не испытываю ненависти к их культуре. Хотя, думаю, что они опасны. — Почему это? — огрызнулась ведьма, слегка разгорячившись от того, что он так равнодушно списывает миллиарды людей. Он кинул на нее многозначительный взгляд. — Они похожи на любую расу или группу людей, Гермиона. Они боятся того, чего не понимают. Так было со всеми людьми с незапамятных времен. Стремление к сходству и общности. Мы, люди, естественно тяготеем к тем, кто похож на нас; мы изолируем себя. Разнообразие неестественно, оно противоречит низменной стороне человеческой природы. Это вызывает страх перед неизвестным. Что в конечном итоге приводит к войне. Волшебники ничем не отличаются. Единственные сообщества, которые смогут выжить — это те, что будут достаточно смелы, чтобы взяться за меч. Прибегнуть к насилию», — он посмотрел на нее и изогнул губы в улыбке. — К темной магии. Она холодно посмотрела в ответ, он словно окатил ее ледяной водой. Гермиона ничего не сказала, она знала, что в его словах была доля правды. Но эта правда не делала суть морально приемлемой. — Вы слышали о человеке по имени Бертран Рассел? Риддл моргнул. — Да. Он магл. Некоторые из его математических принципов использовались при исследовании арифмантики. Она кивнула, довольная тем, что он знал об этом факте. — Он говорил, что страх — главный источник суеверий, и что он является одним из главных источников жестокости... Он также говорил, что победить страх — это начало мудрости. Риддл еще раз затянулся сигаретой, обдумывая ее слова. Наконец он заговорил. — Страх — великий мотиватор, мисс Дамблдор. Не очень многие люди способны его победить, поэтому он представляет прекрасную возможность для любого, кто в состоянии его направить. Я бы сказал, что мудрость — это не просто способность побеждать страх, но и использовать его в своих целях. Она усмехнулась. — Это не мудрость. Это просто самосохранение. На его лице появилась ухмылка, и Гермионе не понравилось, как покровительственно она выглядела. — Это одно и то же, Гермиона. — Победить страх перед людьми — это одно. Победить страх смерти — это другое. Он наклонил голову, не отрывая от нее пристального взгляда и сохраняя ухмылку на лице. — Не нужно было бы побеждать страх смерти, если победить саму смерть. Их взгляды встретились, разжигая между ними нечто темное и зловещее. Запретный плод. Он опасно завис между ними, и они смотрели друг на друга, словно прикидывая, кто возьмет его первым. Сердцебиение Гермионы сбилось до хаотичных толчков. — Невозможно, — пренебрежительно пробормотала она. — Никто не может победить смерть. Спросите Певереллов. — Не могу их спросить, — мрачно сказал он. — Они мертвы. — Именно, — прошептала она. Он некоторое время смотрел на нее, его темные глаза скользили по ее лицу, а затем швырнул окурок на каменный пол и наступил на него. — Так кто этот темный волшебник, которого вы хладнокровно убили? Вы возбудили мое любопытство. Ее губы растянулись в загадочной улыбке. — Это мой маленький секрет. Его глаза сузились. — У меня такое ощущение, что у вас их полно. Она бросила на него скучающий взгляд. — Вас это заинтриговало, мистер Риддл? — Секреты интригуют меня только потому, что мне нравится их раскрывать. — Раньше вы пробовали на мне легилименцию, — мило улыбнулась она, уличив его. — Обнаружили что-нибудь интересное? Он ухмыльнулся. — Вы относительно опытный окклюмент, это впечатляет. Однако, признаюсь, что особо и не старался. Она решила побыть нахальной. — Как галантно с вашей стороны. Вы смелы, пытаясь проникнуть в сознание молодой женщины. Что, если бы я представляла вас нагим? Его ответная ухмылка выглядела зловеще. — Вы думаете, я тоже не представлял вас обнаженной... Гермиона. Ее щеки покраснели. Она просто не могла застать этого мужчину врасплох. Ничто не выводило его из равновесия. Его глаза проследили за румянцем, опускающимся по ее грудь. — Всю ночь забываю, насколько вы молоды. Вы ведете себя как человек, который куда старше. Мне это кажется... любопытным. Она сузила глаза и склонила голову набок. — Возможно, убийство старит душу. Разве вы не согласны? Его глаза поймали ее, и Гермиона определенно уловила в них малиновый отблеск. — Лично я не знаю. Она моргнула, пренебрежительно похлопав ресницами. Каким же лжецом он был. — Я подумала, что вы могли бы знать. Вы тоже выглядите старше своих лет. — И как вы думаете, сколько мне лет, Гермиона? Том заметил, как она вздрогнула, когда он произнес ее имя. — О, я не знаю. Возможно, 28… или около 30, — она не считала, что он на самом деле выглядит таким старым. По правде говоря, он был воплощением погибели. Воплощением совершенства. Но она решила, что сможет немного сбить с него спесь. Он смиренно кивнул. — Трудности старят человека, — его голос полон горечи, а точеные скулы — заострились и напряглись. — Значит, вы сталкивались с трудностями? — Боюсь, я с ними родился. Гермиона ощутила в груди что-то вроде сострадания. Она никогда не позволяла себе слишком долго фокусироваться на обстоятельствах жизни Тома Риддла. По правде говоря, было легко не делать этого, когда он был безумным злым убийцей с лысой головой и змеиными глазами. Но мужчина, стоящий перед ней сейчас, был просто… мужчиной. Он по-прежнему был убийцей, а его душа была разбита… Но впервые с тех пор, как она была здесь, Гермиона подумала, каково это было расти одиноким и нелюбимым в холодном маггловском приюте. Она остановила предательский ход мыслей. — Итак… чем вы занимаетесь, Том? Он повернулся и посмотрел на нее, удивившись мягкости ее голоса. Ведьма смотрела на него изучающим взглядом, ее мягкие губы были слегка приоткрыты. Том подумал, что, возможно, она все-таки очень красива. — Я работаю в магазине в Лютном Переулке. Она молча наблюдала за ним. — Я могу только предполагать, что это ваш собственный выбор. С такими влиятельными друзьями и превосходными Ж.А.Б.А. подобное занятие кажется совершенно тусклым для кого-то вашего… гения. Он ухмыльнулся. — Возможно, мне следует стать журналистом и писать о несправедливости, творимой в отношении домашних эльфов. Гермиона взглянула на него. — Вы издеваетесь? Я нахожу весьма поразительным полное пренебрежение, которое общество проявляет к правам магических существ. Он улыбнулся, засунув руки в карманы мантии. — Что ж, я читал. Хотите верьте, хотите нет, но меня интересуют волшебные существа. — Меня это удивляет. — Почему? Похоже, вы сделали довольно много предположений обо мне для человека, который меня совсем не знает. Она сглотнула и отвела взгляд, небрежно положив руки на балюстраду. — Я думала, вы считаете себя выше этого, вот и все. Он склонил голову змеиным движением. — Напротив. Я довольно неравнодушен к волшебным существам. У меня самого есть одно. Ее брови приподнялись. — Оу? Что это за существо? Его губы дернулись. — Полагаю, что-то вроде змеи. Блядский смертоносный василиск. Конечно. — Как чрезвычайно предсказуемо. В конце концов, вы слизеринец. Он ухмыльнулся. — Думаю, я имею право быть предсказуемым, поскольку являюсь наследником самого Салазара. Закатив глаза, ведьма перегнулась через балюстраду и положила локти на каменный выступ. — Это должно произвести на меня впечатление? Он глубоко вздохнул, развернулся, чтобы прислониться спиной к краю перил, и посмотрел на нее сверху вниз. — Конечно, нет. Я полностью убежден, что на вас может произвести впечатление только чуткое сердце, готовое броситься в озеро пламени за права магглов и магических существ. Она улыбнулась против своей воли. — По крайней мере, вы знаете, каковы мои стандарты. Он прижал язык к щеке. — Возьму это на заметку. Гермиона позволила себе взглянуть туда, где он стоял. Когда Риддл успел подойти так близко? Она узнала этот запах, что уже пьянил ее сегодня ночью, насыщенный и странно знакомый. — Так где же вы держите это змееподобное существо? Он на мгновение задумался, затем уголки его губ слегка приподнялись. — В ванной. — Какое странное место для домашнего животного. — Полагаю, так и есть. — Мне бы очень хотелось его увидеть. Он ухмыльнулся. — Думаю, вы бы окаменели от страха, если бы случайно наткнулись на него. О, он думает, что самый умный. Ведьма одарила его невинной улыбкой. — Я как-то встречала василиска, поэтому сомневаюсь, что ваша простая садовая змея меня хоть сколько-нибудь напугает. Не говоря о том, что я также ездила на драконе. Его глаза сузились, пока он вел языком по резцам. — Что это был за дракон? — Украинский железобрюх. Он внимательно наблюдал за выражением ее лица, пока на его собственном читалось веселье. — Сегодня вечером вы рассказали так много диковинных историй, что я не верю ни единому вашему слову. Ее глаза сверкали. — Это не сказки, уверяю вас, сэр. Он подавил улыбку. — В таком случае, если вы когда-нибудь встретите еще одного василиска, я буду более чем рад одолжить вам петуха. Ее глаза расширились. Она знала, что крик петуха губителен для василиска, но уловила двойной смысл его слов. А когда их глаза встретились, его широкая ухмылка подтвердила ее подозрения. Сердце ведьмы тревожно затрепетало, поэтому она сделала глоток шампанского, а затем прочистила горло. — Как щедро с вашей стороны. — Кем же я буду, если не поделюсь своим петухом, Гермиона. Она подавилась шампанским. Вновь прочистив горло, она обернулась осмотреть бальный зал в поисках Абраксаса. Как ужасно, что она ищет Малфоя в качестве возможной помощи. Рон и Гарри бы обоснованно шлепнулись. Том ухмыльнулся, его язык скользнул по верхним зубам, как будто он знал, что она ищет спасения. К сожалению, Абраксаса нигде не было. Он наклонился ближе, но Гермиона отказалась встречаться с ним взглядом. Он был так близко, что она чувствовала тепло его тела своим плечом. От него пахло пьянящей смесью табака, дымчатого дерева, бергамота, пергамента и виски. Риддл усмехнулся ее явной нервозности. — Абраксас не сможет спасти тебя, маленькая ведьма. Она вздрогнула, ее глаза встретились с его. Его лицо было всего в сантиметрах от ее лица. Его взгляд опустился, изучая ее лицо, пока не остановился на губах. Риддл был близко, слишком близко. Она почувствовала, как его дыхание мягко коснулось ее губ. Пахло дымом и мятой. Его рука поднялась, и костяшки пальцев коснулись ее подбородка, подтолкнув его вверх. Выражение его лица изменилось на что-то нечитаемое. Это были неуверенность, восхищение и гнев одновременно. Его челюсти были сжаты, а затем Том сглотнул, отчего его кадык чувственно качнулся. Ее глаза проследили за этим движением, а затем медленно и испуганно поднялись, чтобы встретиться с его глазами. Они были почти черными, бесконечной пустотой, и обрамлены темными ресницами. Гермиона потеряла счет времени, которое провела, вглядываясь в них в попытке расшифровать намерения владельца. Его губы приоткрылись, и ведьма с явной опаской поняла, что он решает, поцеловать ее или нет. Гермиона решила, что ей обязательно следует остановить его, если он осмелится. Но его аромат окружил ее, путая мысли. Ведьма ощутила, как ее пульс бьется в горле, прыгая под кожей. Она тяжело сглотнула, и его глаза проследили за этим движением. — Том? Женский голос проник между ними, словно порыв ледяного ветра. Том моргнул и какое-то время не двигался. Затем убрал палец с ее подбородка и медленно повернул голову в сторону, чтобы определить источник вторжения. Вальбурга стояла сразу за балконной дверью, ее темная фигура была обрамлена ярким светом бального зала. Ее глаза дико перескакивали с Гермионы на Тома и обратно. — Да, мисс Блэк. Что случилось? — его тон был ровным и резким. Холодным. — Абраксас послал меня найти тебя. Сказал, что все, кого ты выбрал, собрались в гостиной и ждут тебя. Понимание отразилось на его лице, как будто он только что вспомнил о своих планах на вечер. — Спасибо, — он бросил на нее ледяной взгляд, который должен был означать, что ей лучше уйти, но темноволосая ведьма отказалась уходить. Его глаза нашли глаза Гермионы, и она заметила, что они снова стали холодными и отстраненными. Риддл задержал на ней взгляд на мгновение, прежде чем он напряженно поклонился, а затем выпрямился. — Мне пора идти, мисс Дамблдор. Прошу прощения. Гермиона кивнула, когда он ушел, на мгновение лишившись дара речи. Ее щеки пылали от смущения. Вальбурга стояла и смотрела на нее с едва скрываемым отвращением. Ее подруга, Друэлла Розье, стояла позади нее в бальном зале, настороженно наблюдая за происходящим. Гермиона шагнула вперед, намереваясь оставить змеюку с ее мыслями, когда рука Вальбурги вытянулась и схватила Гермиону за запястье. Гермиона шокировано посмотрела вниз, увидев длинные ногти и пальцы женщины, впившиеся в ее кожу, а затем подняла их, встретив взгляд ведьмы, и вызывающе вздернув подбородок. — Я даю тебе около трех секунд, чтобы отпустить меня, прежде чем прокляну. Вальбурга ухмыльнулась, но в ее глазах отразился страх. Она явно не была уверена, на что способна дочь Дамблдора. Хорошо, этот страх полезен, подумала Гермиона. Женщина опустила руку, выпуская запястье Гермионы из своей хватки. — Не обманывай себя, думая, что ты для него что-то значишь. Гермиона рассмеялась. Эта ведьма на самом деле думала, что ей нужен Том чертов Риддл. — Не понимаю, о чем ты. Вальбурга холодно улыбнулась. — Думаю, понимаешь. Гермиона закатила глаза, а затем с жалостливой улыбкой посмотрела на ведьму. — Уверяю тебя, я ни в малейшей степени не заинтересована в том, чтобы завоевывать расположение кого бы то ни было на этом балу, Вальбурга. Женщина усмехнулась. — Как бы то ни было. Ты – дочь Дамблдора. Я буду той, кто скажет тебе, потому что никто другой этого не сделает. Все, что делает Том, политически мотивировано. Все мы всего лишь пешки в его великом плане. Гермиона одарила ее легкой улыбкой. Если бы она только знала, какие планы у Гермионы на Тома. — Я приму к сведению, Вальбурга. Твоя забота трогательна. После чего она оставила девушку стоять на свежем ночном воздухе в свете луны.