Invictus

Том Риддл стоял в библиотеке Малфой-мэнора и закипал от злости. Он пришел в пять утра, чтобы несколько часов спокойно позаниматься исследованием перед работой. И собирался вернуться сюда снова, планируя приходить в течение нескольких следующих дней, так как библиотека помогала ему подавлять вспышки агрессии. Книги всегда были его спасением. Любая проблема, с которой он сталкивался в жизни, решалась с помощью нужной книги. И в Малфой-мэноре был самый обширный выбор редких фолиантов, не уступающий даже библиотеке Хогвартса и несколько убогой библиотеке на Косой аллее. Библиотеки же были его любимым местом на земле. Поэтому одной из величайших трагедий в истории, по его мнению, было сожжение Александрийской библиотеки. Ему бы очень хотелось узнать, какие магические тома и древние знания сгорели в том пламени. Здесь его никто не потревожит. На ближайшие несколько дней его ждала полная тишина, потрескивающий огонь и графин дорогого огневиски, и лучшего лекарства от болезни он и представить не мог. Том захватил с собой стопку книг, которые, как ему казалось, он не найдет в библиотеке мэнора. Маггловских книг. Несмотря на легкое презрение к магглам, он наслаждался их литературой. Этакое порочное удовольствие. Его раздражение было вызвано в первую очередь Гермионой Дамблдор. За последние две с половиной недели, что она писала для "Пророка", она опубликовала уже шесть статей, которые возмутили его до глубины души. Хотя, к огромному разочарованию Риддла, статьи были недурно написаны, наполнены вдохновением и глубокой философией, хорошо проработаны, а их темы хорошо исследованы, тем не менее, они прямо противоречили его собственным убеждениям, и, что еще важнее, полностью шли вразрез со взглядами его Пожирателей Смерти. Такие статьи, как: Домашние эльфы или домашние рабы? Морально несостоятельная практика; Ужасный мир оборотней: Трактат о благополучии оборотней; Чистота крови подавляет генетический код, утверждают маггловские ученые; Магические магглы: Понимание загадочной культуры этой непонятной расы; Темные лорды: глупость или опасность? Оскверненные: Развращающая сила темной магии. Том разорвал последний экземпляр "Пророка" пополам. Он ненавидел Гермиону Дамблдор. И причина ненависти заключалась в том, что он находил ее чрезвычайно умной и красноречивой, а это его возбуждало. Причина вторая заключалась в том, что он ненавидел, когда его возбуждала девушка, которая так яростно работала над разрушением основ его собственной организации. Ему было интересно, как много Дамблдор знал о нем и его Пожирателях Смерти, и, следовательно, как много информации передал своей дочери. Том был просто обязан это выяснить. Он хотел преподавать Темные Искусства в Хогвартсе — не только Защиту от Темных Искусств, но и их использование. Но Гермиона Дамблдор утверждала, что использование Темных Искусств было проклятием, которое действовало как семя безумия. Это семя служило только для того, чтобы вырасти, расцвести и превратиться в ядовитый сад в душе человека, который невозможно излечить, как только он пустит корни. Девчонка довольно убедительно писала о том, что использование темной магии, если его не контролировать, доведет человека до безумия. Разумеется, она написала эту статью сразу после того, как в Министерстве был представлен новый закон, затрагивающий использование Непростительных заклятий. Дальше были ее взгляды относительно магглов и чистокровных. Это было совершенно возмутительно. Он не испытывал ни любви к магглам, ни особой ненависти, но в течение многих лет планировал использовать страх перед магглами и их прошлые распри с волшебниками в качестве тактики ослабления Статута о Секретности. Его основными последователями были чистокровные, которые придерживались идеи магического превосходства, а также чистоты крови, и ведьма эффективно освещала эти убеждения в негативном свете, умело зарождала семена сомнения и взывала к эмоциям своих читателей. Это было почти так, как если бы... как если бы она была таким же искусным манипулятором, как сам Волан-де-Морт. Она представляла собой угрозу... а угрозы всегда нужно устранять. Но сначала он должен был узнать больше о Гермионе Дамблдор. Риддл изучал маггловскую философию и стратегические умозаключения величайших маггловских военных генералов и диктаторов. Его любимой книгой, которая в настоящее время лежала в стопке в библиотеке поместья, было "Искусство войны" Сунь-Цзы. "Если ты знаешь врага и знаешь себя, твоя победа не будет вызывать сомнений". Было крайне важно узнать о Гермионе все, что только возможно. И тогда он сделает первый шаг. Но только тогда, когда представится подходящий момент. "Двигаться, когда это соответствует выгоде; и, если это не соответствует выгоде, оставаться на месте." Он должен был подумать о Дамблдоре. В конце концов, его старый профессор все усложнял. Том услышал, как открылись тяжелые двери библиотеки, и, обернувшись, увидел входящего в помещение Абраксаса. — Рад видеть вас здесь этим утром, Милорд. То, что вы находите пользу в этой старой библиотеке, безусловно, согревает мое сердце. — Уверен, так и есть, — насмешливо ответил Том. — Мне нужна книга, в которой можно найти больше информации о Протеевых чарах, чем в той, которая есть у меня. Малфой склонил голову. — Их много, хотя, признаюсь, я не профессионал в использовании этих конкретных чар. Они довольно сложные, и у меня самого никогда не было в них особой надобности. — Зачем ты обсуждал меня с Вальбургой Блэк? — тон Тома был резок, и внезапная смена темы застала Абраксаса врасплох. — Милорд? — Есть ли причина, по которой ты почувствовал острую необходимость упомянуть Вальбурге о моем интересе к Гермионе Дамблдор? — Я... это было лишь мимолетное замечание во время непринужденной беседы. — Кажется, она подумала, будто ты намекнул на то, что у меня есть какой-то скрытый интерес к мисс Дамблдор. — Почему... нет... этого не входило в мои намерения, Милорд. Вальбурга просто упомянула о вашем отстраненном отношении к ней в последнее время и спросила меня, что я об этом думаю. Я лишь ответил, сказав, что вы были заняты планированием и стратегией и работали больше обычного… а потом упомянул, что вы были немного озабочены мисс Дамблдор, поскольку обстоятельства ее странного появления вызвали ваше недоумение. Том уставился на библиотечные полки, мышцы его челюсти напряглись, когда он заскрежетал зубами. Где была эта гребаная книга? Он резко повернулся, ткнув пальцем в Малфоя. — Наши обсуждения не должны касаться чужих ушей. И уж тем более тех, кто не входит в число Пожирателей Смерти. Ты меня понял? — Да, Милорд. Простите меня, Вальбурга — моя старая подруга. Для нас вполне естественно говорить откровенно. Она... эмоционировала, а я забылся, — Абраксас внимательно посмотрел на Тома. Он чувствовал, что под волнением Тома что-то скрывается. — Вас... беспокоит что-то еще, мой друг? Том нашел нужную ему книгу. Он знал, как использовать эти чары, но ему нужно было немного модифицировать их, а затем тщательно протестировать, прежде чем пускать в ход. Ему потребовались бы подопытные... предпочтительно неодушевленные. Он не мог допустить, чтобы кто-то разгуливал с неудачной версией его Темной Метки на коже... это было бы неудобно. Но опять же, он, вероятно, мог бы схватить одного-двух магглов и стереть им память после. Ему просто нужно было бы удалить конечность, на которой отрабатывались чары. Это лучше, чем убивать их, предположил он, хотя и не возражал против такого варианта, будь это необходимо. Риддл взял книгу с полки и прошел мимо Малфоя, чтобы положить ее поверх своей стопки. Он резко выдохнул через нос. — Мисс Дамблдор становится чертовски надоедливой. Малфой наклонил голову, тщательно подбирая слова. Том редко употреблял вульгарные выражения, а если и употреблял, то только потому, что был очень зол. — Да, ее статьи несомненно своевольны. Том посмотрел на часы и понял, что почти опаздывает на работу. Он схватил вырванную страницу, которую всегда использовал в качестве закладки, и засунул ее между страницами книги, где было описано заклинание. Видя, как Том продолжает молчать, Малфой заговорил: — Если позволите, Милорд, возможно, мнение Гермионы, пусть и категоричное, могло бы быть подвергнуто правильному влиянию. Она могла бы стать могущественным союзником, если бы смогла убедиться в правоте наших убеждений. Хотя я думаю, что она, возможно, слишком эмоционально относится к вопросу о домашних эльфах… тебе придется расставить приоритеты, Том. Том кивнул, безучастно уставившись на Малфоя. Он ненавидел, когда Бракс называл его по имени, но не мог отказать ему в этом праве наедине. Это была единственная уникальная привилегия, которую он ему позволил. — С каких это пор ты называешь ее Гермионой, Бракс? Малфой ухмыльнулся. — Ну, я познакомился с ней лично на благотворительном вечере Министерства на прошлой неделе. На ней было красивое платье, которое демонстрировало все ее достоинства... со вкусом. Осмелюсь сказать, вживую она еще привлекательнее. Дамблдор буквально щеголял ею. Она довольно хорошо поладила с Министром — они болтали о маггловском премьер-министре Черчилле. В любом случае… я отправил ей сову и планирую встретиться с ней сегодня, чтобы показать поместье. Том был доволен тем, что Абраксас проявил инициативу сблизиться с ведьмой, и действительно ценил его вклад, но его скорее отталкивал тот факт, что Абраксас сделал это не ради Тома, а потому, что хотел трахнуть ее. Это раздражало Риддла и усиливало его растущее негодование. В основном он недоволен потому, что сам хотел трахнуть ее. Мерлин, ему нужно было наконец встретиться с этой девушкой. Тогда он поймет, что она скучна, заурядна и не интересна, зануда, лишенная остроумия и привлекательности. И его похоть утихнет, он смог бы мыслить достаточно ясно, чтобы, блядь, уничтожить ее вместе с ее благородными идеалами. Риддл никогда не встречал женщину, способную привлечь и удержать его внимание, и никакой надежды на то, что это когда-нибудь изменится, не было. Лишь собственные фантазии заставляли его думать о ней днем и ночью. Годы, проведенные в сиротском приюте, невольно развили в нем живость воображения, ведь тогда ему больше нечем было занять свое время. Он всегда представлял себе людей как некую более совершенную версию того, чем они были на самом деле, вот почему часто разочаровывался в них. Он знал, что когда столкнется с тем, что на самом деле представляла из себя эта девушка, ее привлекательность померкнет в его глазах. — Абраксас, я хочу, чтобы ты пригласил ее на празднование Остары, когда увидишься с ней. Малфой приподнял одну бровь. — Это замечательная идея, Том. Прекрасная возможность привлечь ее в свои ряды. Я об этом позабочусь. — Хорошо. Я вернусь сегодня вечером, нужно провести дополнительные исследования, — пробормотал Том, прежде чем резко повернуться, схватить свою темно-зеленую мантию и быстрым шагом выйти за дверь.

______________________________________________

Гермиона стояла перед огромными двойными дверями Малфой-мэнора в лазурной бархатной мантии с кобальтовым шитьем. Под ней была надета нежная белая шелковая рубашка, воротник которой обхватывал шею. Она, несомненно, была прекрасна и поразила Абраксаса Малфоя, словно голубой весенний цветочек утром вторника. Он хотел очаровать ее так отчаянно, как никого за последнее время. — Мисс Дамблдор, добро пожаловать в Малфой-мэнор. Для меня большая честь, что вы приняли мое приглашение выпить со мной чаю, — Абраксас низко поклонился, взяв ее руку в свою, и отметил, насколько нежными были ее пальцы, когда он прижался губами к мягкой коже. В его голове промелькнула мысль о том, как эти маленькие пальчики обхватывают его член, но он отогнал ее. Гермиона тепло улыбнулась ему и подумала, что Абраксас чем-то похож на Драко, с короткими белокурыми волосами, похожими на волокна кукурузного початка, но с менее резкими и более аристократичными чертами лица. Темно-каштановые брови контрастировали со светлыми ресницами, обрамляющими кристально-голубые глаза. Он был необыкновенно красив, как модель; не совсем в ее вкусе, но смотреть на него было приятно. Гермиона отмахнулась от образа вьющихся темных волос и бездонных черных глаз. — Спасибо, мистер Малфой, я не могла бы отказаться от возможности увидеть родовое поместье такой древней и благородной семьи. Обожаю все историческое, — она мило улыбнулась, надеясь, что улыбка получилась искренней. Искренности не было. — Вы мне льстите, мисс Дамблдор. Позвольте мне взять вашу мантию. Добби! Он протянул руку, чтобы взять ее меховой плащ, и внезапно с хлопком появился эльф. Гермиона вздрогнула от его неожиданного появления и отметила, что здесь Добби выглядел моложе и счастливее, чем когда был под присмотром Люциуса. — Спасибо, — тепло сказала Гермиона эльфу, когда тот взял у нее плащ. Добби посмотрел на нее так, словно у нее выросла третья рука, и с таким же хлопком исчез. Абраксас прочистил горло, улыбаясь, и жестом пригласил пройти вперед. — Сюда, мисс Дамблдор. Он повел Гермиону через огромные коридоры, замысловатые лестницы и арочные дверные проемы. Комнаты были украшены затейливыми карнизами и украшениями в стиле барокко. В коридорах висели картины с изображениями его предков, которые двигались, провожая взглядом Гермиону, когда она проходила мимо. Если бы хоть один из них произнес слово "грязнокровка", она выхватила бы свой выкованный гоблинами клинок из ножен на бедре и собственными руками покромсала бы их полотна. Конечно, она взяла с собой клинок. У нее не было доверия ни к чистокровным, ни к Малфоям. Поместье показалось ей красивым; она вполне ожидала, что оно будет показным и вычурным, судя по тому, что помнила о своем пребывании в заточении у Беллатрисы. Обстановка в 1948 году была гораздо более изысканной, больше подходила шику самого особняка. По правде говоря, она не так уж много помнила об этом доме. Трудно обращать внимание на убранства, когда тебя пытают Круцио. Проведя ее по садам (в которых было множество фей, фонтанов и цветов) и бальному залу, Абраксас попытался провести гостью и в гостиную, но Гермиона вежливо отказалась, выразив твердое намерение увидеть знаменитую библиотеку Малфоев. На это он очень по-мальчишески ухмыльнулся, и она поняла, что ему до невозможности хотелось покрасоваться. Когда Абраксас открыл двойные двери, Гермиона чуть не упала в обморок. Это была самая обширная и необъятная библиотека, которую она когда-либо видела. Помещение было огромное, размером с гостиную, и занимало два этажа. Ведьма заметила каменную лестницу, которая поднималась на второй этаж, представлявший собой опоясывающий весь периметр балкон, с которого открывался вид на первый этаж, и на котором располагались стеллажи с книгами, которые можно было бы исследовать днями. Книжные полки на обоих этажах достигали почти двенадцати футов в высоту, и с каждой стороны от них располагались лестницы. Очень экстравагантно. С одной стороны комнаты располагался резной мраморный камин и бархатные честерфилдские диваны. Окна от пола до потолка выходили на большой открытый балкон, откуда открывался вид на раскинувшиеся внизу сады. На другой стороне комнаты стоял предназначенный для занятий длинный деревянный стол с замысловатой резьбой. Наконец Гермиона сделала шаг в комнату и медленно повернулась по кругу, рассматривая свисающую с потолка гигантскую хрустальную люстру, над которой была нарисована изысканная фреска. Девушка никогда не видела столько великолепия и роскоши в одном месте. А книги! Абраксас подошел и встал рядом с ней, явно завороженный выражением ее лица. — Пресвятые угодники, — тихо пробормотала она, — боюсь, я могу потерять сознание. Он улыбнулся, его голубые глаза казались зачарованными, когда он наблюдал за ней. — Осмелюсь сказать, я не верю, что у кого-либо когда-либо раньше была такая бурная реакция на эту комнату. Ведьма вздохнула. — Но она великолепна, сэр. — Прошу, взгляните на книги. У нас здесь одни из старейших изданий и самые редкие тома, которых не найти больше нигде в Британии. — О боже, боюсь, мне потребовались бы годы, начни я просматривать их все, — она рассматривала все вокруг широко распахнутыми глазами, явно ошеломленная. — И прошу, позволь мне предложить кое-что. Если вы из тех, кто любит читать, я хотел бы дать вам доступ к этой библиотеке. И буду очень рад, если вы сможете приходить и просматривать мою библиотеку в любое удобное время. Она для вас открыта. Но я должен попросить читать их только здесь, не забирая их с собой, но только потому, что это наверняка заставит вас возвращаться сюда чаще, — он улыбнулся, пока его глаза блуждали по ее лицу. Она посмотрела на него в замешательстве. — Вы позволите мне приходить сюда? И пользоваться этой библиотекой? — Конечно. Зачем она тогда нужна, если ей не пользоваться? Судя по тому, что я читал в вашей колонке, вы очень любите исследования. Ее рот приоткрылся. — Вы… читали мои статьи? Он снова ухмыльнулся, устремив на нее понимающий взгляд. — Конечно, читал, — его губы изогнулись в усмешке, когда Гермиона потрясенно уставилась на него, заикаясь и пытаясь найти, что сказать в ответ. Абраксас наклонился к ней ближе, так, что его голубые глаза оказались на одном уровне с ее карими. — Я думаю, мисс Дамблдор, вы поймете, что, несмотря на значительные различия в нашем образе жизни и убеждениях, та огромная пропасть, которая, по вашему мнению, существует между нами, на самом деле не так уж велика. Я думаю, что если бы мы поспорили по некоторым вопросам, то оба нашли бы смысл в том, что говорит другой. Я тоже хочу творить добро в мире, но средства достижения этого добра, как и само определение добра, могут сильно отличаться от того, что исповедуете вы. Признаюсь, мне бы очень хотелось ввести вас в свои круги. Надеюсь, вы будете восприимчивы и снисходительны к традициям и практикам, которые, возможно, не до конца понимаете или принимаете. Будете ли вы непредвзяты? Позволите ли вы мне стать вашим другом? Гермиона была шокирована такой речью. Это был яркий и красноречивый способ сказать, что у него (и у тех, кто входил в его круг общения) были причины и оправдания для их фанатизма. Тем не менее, он казался таким искренним в этом, что она просто не могла сказать "нет", не так ли? На самом деле, он высказал хорошую мысль. Если она не могла быть вежливой с людьми, которые не были с ней согласны... тогда, возможно, она была такой же фанатичной и самодовольной, как и они? Это зрелый поступок — выслушать другую сторону, прежде чем выносить суждения. Помимо всего этого, ей нужен был Абраксас Малфой, чтобы она могла сблизиться с Томом Риддлом. Если Малфой желал ввести ее в свои круги общения, что ж, разве не это ей было нужно? Он преподносил ей решение на блюдечке с голубой каемочкой. Почти умолял ее. Выбор был очевиден. — Конечно, мистер Малфой. Не вижу причин, по которым мы не могли бы сотрудничать друг с другом во имя прогресса. Я бы с удовольствием познакомилась ближе с вами и вашими друзьями. Он ухмыльнулся. — Великолепно. В таком случае, я хотел бы пригласить вас. Мы, Малфои, устраиваем много ежегодных праздников. Моя мама очень любит вечеринки — я уверен, ей хотелось бы познакомиться с вами... — Уже знакомимся с матерью? А вы очень быстро действуете, не так ли, сэр? — подразнила она его, сдерживая улыбку. Сердце Малфоя пропустило несколько ударов от этого легкого флирта. Это придало ему смелости, поэтому он продолжил. — Вы получите официальное приглашение на наш бал в честь Остары, которое придет совой на этой неделе. Вы сможете присутствовать? — Конечно. Не вижу причин, по которым я не могла бы присутствовать. — Тогда не окажете ли вы мне честь, позволив быть вашим сопровождающим? — Оу, — ответила она, несколько удивленная. По какой-то причине мысль о том, чтобы прийти под руку с Малфоем, не была столь отталкивающей, какой должна была быть. — Это вызовет настоящий резонанс, не так ли? Его глаза сверкнули. Он озорно ухмыльнулся и пробормотал. — Мы могли бы шокировать всех. Ее смех эхом разнесся по огромной библиотеке. Гермиона подошла к ближайшей полке и начала просматривать различные разделы, уже намереваясь ознакомиться с ними. Она непременно воспользуется его предложением исследовать эту восхитительную библиотеку. — С удовольствием, мистер Малфой. Кажется, на таком мероприятии, где, несомненно, будут присутствовать избранные и древнейшие чистокровные семьи Британии, мне понадобится официальный телохранитель, — Гермиона бросила на него лукавый взгляд. — Я определенно буду ягненком среди волков. Он широко улыбнулся. Абраксасу очень нравилось тонкое остроумие этой женщины. — Вы не ягненок, мисс Дамблдор. Вы определенно лев. — Возможно, вы правы, — загадочно сказала она. — Вы еще не слышали, как я рычу, мистер Малфой. Он шел позади нее, отмечая, какие книги привлекают ее внимание. В ответ на ее заявление он наклонился к ее плечу и прошептал. — Я бы очень хотел узнать, как звучит ваш рык. Гермиона вздрогнула от неожиданности и, повернувшись, увидела его совсем близко. Она нервно сглотнула, почувствовав внезапную потребность убежать, когда ее взгляд зацепился за что-то за его плечом. Протиснувшись мимо него, она подошла к длинному деревянному столу, который со всех сторон был увит затейливым плющом. На краю стола лежала стопка книг. Гермиона уставилась на корешки. — Маггловские книги? Абраксас прочистил горло. — А, это книги моего друга. Он часто приходит сюда учиться и проводить исследования. — Понятно, — Гермиона сузила глаза, гадая, кого из друзей Малфоя может интересовать маггловская литература. Ее пальцы погладили корешки. Достоевский, Аристотель, Сунь-Цзы, Данте, Толстой... Кто же этот философствующий друг Малфоя? — Почему он оставил эти книги здесь? Малфой немного замешкался с ответом, но все же ответил: — Думаю, он вернется за ними сегодня вечером. Полагаю, для дальнейших исследований. В этот момент с оглушительным треском появился Добби. Гермиона снова заговорила, оторванная от своих размышлений домовым эльфом. — Друзья мастера Малфоя, мастер Эйвери и мастер Макнейр, ждут вас в гостиной, сэр. Они сказали, что им срочно нужно поговорить с мастером Малфоем. — Спасибо, Добби, — пробормотал Абраксас, насупив брови. — Извините, пожалуйста, мисс Дамблдор, я на минутку. Скоро вернусь. Хотя, я уверен, вы найдете, чем занять свое время в мое отсутствие. Он жестом указал вокруг себя на бесконечное количество книг, сверкнув зубами. — Как же мне избавиться от скуки? — ведьма лукаво улыбнулась ему в ответ. Смех вырвался из его груди, когда он вышел из библиотеки. Гермиона вернулась к стопке книг на столе. На самом верху лежала старая книга под названием "Древние чары для продвинутых волшебников". — Или ведьм, — язвительно пробормотала Гермиона. Она взяла книгу в руки и заметила, что между страницами зажата бумага. Раскрыв книгу, она достала кусочек пергамента. Внезапно ее кровь похолодела. Ей сразу же стало ясно, кем был друг Малфоя. Сердце учащенно забилось при мысли о том, что она, возможно, просто не заметила его присутствия в библиотеке. Бумага была вырвана из книги, очевидно, из сборника маггловской поэзии. Она быстро прочитала строчки, бегло пробежавшись глазами туда-сюда. Из-под покрова тьмы ночной, Из черной ямы страшных мук, Благодарю я всех богов За мой непокоренный дух. И я, попав в тиски беды, Не дрогнул и не застонал. И под ударами судьбы Я ранен был, но не упал. Тропа лежит средь зла и слез, Дальнейший путь не ясен пусть, Но все же трудности и бед Я, как и прежде, не боюсь. Не важно, что врата узки, Меня опасность не страшит Я – властелин своей судьбы. Я – капитан своей души. По позвоночнику пробежала дрожь. Ей показалось, что она читает заявление о миссии самого Волан-де-Морта, его душу, изложенную на бумаге и подведенную под эти сжатые поэтические строки. И я, попав в тиски беды… И под ударами судьбы… — Определенно, это о неблагоприятных обстоятельствах его рождения и детства, — пробормотала Гермиона. Неважно, что врата узки, меня опасность не страшит... — Конечно, ведь все его убийства и злодеяния только способствуют его делу. В его понимании все это оправдано, — прошептала она с немалой долей отвращения. Благодарю я всех богов за свой непокоренный дух... — Его крестражи, — благоговейно прошептала она. Я — властелин своей судьбы, я — капитан своей души... Это казалось почти клятвой. Клятвой о том, что Том Риддл никогда не позволит обстоятельствам определять его судьбу — он добьется власти и изменит свое положение любыми средствами. Гермиона могла представить, как юный Том Риддл был очарован этим произведением маггловской литературы. Если она что-то и узнала о Волан-де-Морте, так это то, что он обладал почти поэтическим чувством значимости жизни. Он был почти... сентиментален, в каком-то извращенном, социопатическом смысле. Как он отчаянно желал заполучить реликвии основателей Хогвартса — места, которое он считал своим домом... настолько, что был готов посвятить годы исключительно их поиску. То, как он спрятал диадему в Выручай-комнате, кольцо — в хижине Гонтов. Ей стало интересно, какое значение имела ручка. Но, конечно же, именно из этого стихотворения пошло слово Invictus. Он превратил его в заклинание для созданного им артефакта, перемещающего во времени. Но каково было назначение этого предмета? Для кого он его создал? Эти вопросы не давали покоя Гермионе. Грейнджер осторожно положила бумагу на место, но заметила, что та использовалась в качестве закладки. Она посмотрела на то место в книге, которое он отметил, затем ухмыльнулась и чуть не закатила глаза. Протеевы чары. Он пытался найти способ создать свою Темную Метку. Гермиона знала, что заколдованные татуировки были созданы с помощью модифицированного варианта Протеевых чар. Значит, Пожиратели Смерти не были им заклеймлены. Пока что. Это лишь вопрос времени, когда Том справится с задачей и заставит всех своих последователей принять Метку. Каким бы предсказуемым ни был Волан-де-Морт, он все равно удивлял ее. Впрочем, возможно, он казался предсказуемым только потому, что она уже знала его действия наперед. В конце концов, она была из будущего. Ведьма усмехнулась про себя, подумав, что, если с журналистикой не сложится, она сможет зарабатывать на жизнь провидением. Нет, Волан-де-Морт, надо признать, был довольно изобретателен и находчив. У него, несомненно, был непоколебимый взгляд и целеустремленность в достижении своих целей. Гермиона отложила книгу и взяла из стопки другую. “Искусство войны" Сунь-Цзы. Конечно же, он изучал военную стратегию. В конце концов, он был мастером манипулирования. Гермиона не знала, почему решила, что Том Риддл просто проснулся однажды утром и решил стать безумным убийцей-психопатом. Завоевать столько влиятельных последователей, чтобы даже Министерство оказалось под его контролем, чтобы все население боялось даже имя его произносить... Конечно, он должен был годами планировать и продумывать свои методы. Она небрежно открыла книгу и стала перелистывать ее страницы, отмечая, что многие строки в ней были подчеркнуты, выделены и обведены. Она прочла несколько страниц и остановилась, заметив слово, нацарапанное рядом с одной конкретной цитатой. "Не готовиться — величайшее из преступлений; быть заранее подготовленным к любому непредвиденному обстоятельству — величайшее из достоинств". Рядом с цитатой, на полях, он нацарапал слово "tempaestus". Таким же острым почерком было написано слово "tempaestus" на свитке в черной кожаной шкатулке. Tempaestus? Что это значит? Она мысленно отметила, что по возвращении в Годрикову Впадину ей придется тщательно изучить этот вопрос. Вдруг послышался звук открывающейся двери, она задвинула книгу обратно в стопку и поспешно положила все на прежнее место. Повернувшись, Гермиона увидела, что к ней направляется Абраксас Малфой с озабоченным выражением лица. — Прошу прощения, мисс Дамблдор, но, похоже, я должен уйти. Мое присутствие необходимо в Министерстве, так что, к сожалению, нам придется отложить наш чай. Она улыбнулась. — Ничего, я буду рада возможности вернуться в ваше прекрасное поместье. Мне бы очень хотелось выпить с вами чаю и почитать эти прекрасные книги. Его глаза встретились с ее, и он улыбнулся, похоже, довольный ее ответом. Малфой отвесил глубокий поклон и, взяв ее руку в свою, прижался губами к ее коже. Губы задержались на мгновение, прежде чем он выпрямился. — Боюсь, я не смогу проводить вас за ворота к точке аппарации, так как время не ждет. Над поместьем установлен антиаппарационный барьер, но Добби сможет перенести вас прямо в ваш дом. Добби! Домовой эльф появился с громким треском, но на этот раз Гермиона уже не испугалась шума. — Проследи, чтобы мисс Дамблдор благополучно вернулась в свой дом, — он усмехнулся ей вслед, собираясь уходить. — Ждите приглашение совой. Я с нетерпением жду возможности быть вашим сопровождающим на Остаре. Прежде чем она успела ответить, Добби взял ее за руку, повернулся на пятках, и они исчезли.