Invictus

Гермиона отдыхала на крытой террасе дома Дамблдора в Годриковой впадине. В этот коттедж в стиле Тюдоров, с кирпичным фасадом, деревянными панелями и окнами с ромбовидной раскладкой она влюбилась сразу же. Девушка сидела за причудливым литым столиком только в шелковой пижаме и коротком халате, завязанном на талии, и наслаждалась видом на сад. Мягкие пушистые тапочки обволакивали ее ступни, пока она попивала чай из идеально сохранившегося фарфора Royal Albert. Ведьма застряла в 1948 году уже как несколько недель. Первые две она просыпалась по утрам, растерянно вспоминая, где находится, и каждый раз окуналась в воспоминания того, как застряла в прошлом вдали от всех своих друзей и тех, кого любила. Рон и Гарри должно быть уже поняли, что она исчезла. Нет, она не будет думать о них сейчас. На этой неделе у нее появилось много времени для размышлений, и Гермиона пришла к заключению, что должна сделать все возможное, чтобы изменить события будущего. Поначалу она считала, что лучше было бы оставить все как есть. В конце концов, Волан-де-Морт же был мертв, не так ли? Но мысленно перебрав в своей голове все те смерти, разрушения и кровавые бойни, которые он принес в ее мир за многие десятилетия, ведьма осознала, как много жизней было на волоске, и все эти люди заслуживали жить в свободном мире без войны. Она могла спасти жизни Фреда… Римуса и Тонкс… родителей Гарри. Сириуса. Добби. В ее голове было бесчисленное количество лиц. Волан-де-Морт совершил самый настоящий геноцид. Она бы не смогла оставить свою совесть чистой, если бы позволила всему этому произойти. А теперь, подумала девушка. Как мне это провернуть? Гермиона знала, что ей нужно будет убить Волан-де-Морта. Это было понятно. В конце концов, невозможно изменить человека с психическим расстройством, верно? Очевидно, что-то было нарушено в его психике еще с самого детства. И таких людей ведь невозможно просто исправить? Сколько лет этому социопату сейчас? 22? 23? Повезло, что он пока не осознал весь свой магический потенциал, хотя к этому моменту уже создал два крестража. Ей нужно будет навести справки о Хепзибе Смит и убедиться, что женщина никогда не пригласит к себе домой Тома Риддла. Это было бы катастрофой. Просто еще одна смерть, которую Гермиона не смогла бы предотвратить. — Чтобы убить его, — пробормотала она, — мне придется как-то сблизиться с ним. Верно. Это единственный возможный способ. Я найду способ подобраться к нему поближе, чтобы узнать, где он прячет крестражи, а затем уничтожу их. Тогда Риддл станет обычным смертным, и можно будет убить его любым способом. Ведьма представила, как перерезает ему глотку клинком гоблинской работы. Как впервые в жизни накладывает смертельное заклинание именно на него. Как уместно. В то же время, она могла бы искусно подорвать его политическое влияние и проникнуть в его социальные круги. Скоро, подумала она. Это была довольно напряженная неделя, и Гермиона чувствовала себя совершенно измотанной. В четверг она сдала свои Ж.А.Б.А., что само по себе было испытанием. Ей хотелось бы иметь больше времени на учебу и подготовку, но эти страхи развеялись с получением результатов. Все на "Превосходно". Дамблдор буквально сиял, заставляя ее покрываться ярким румянцем от похвалы своего кумира. Затем, прошлым вечером, Альбус сопровождал ее на мероприятии министерства по сбору средств для магических существ, от которого она получила огромное удовольствие. Девушка увидела существ, о которых только читала, но никогда не видела вживую. В течение всего вечера о ней шептались, но Дамблдор терпеливо представлял ее всем влиятельным лицам волшебного мира. Гермиона даже встретила действующего Министра магии, Леонардо Спенсер-Муна, и провела с ним восхитительную беседу о его рабочих отношениях с Уинстоном Черчиллем. Также познакомилась с дедушкой Драко, Абраксасом Малфоем, хотя, кажется, он в свои 24 года был куда более очаровательным и галантным, чем его внук. Он вел себя как истинный джентльмен и умолял позволить как-нибудь прислать ей приглашение в его поместье; Гермиона согласилась, хотя мысль о возвращении в этот дом ей не нравилась. Тем не менее, она понимала, что Абраксас скорее всего был весьма близок к Тому, поэтому отметила это как возможную стратегию по внедрению в его круг. Кажется, все шло по плану, и если и были сложные вопросы о ее прошлом, то немного. Похоже, что Дамблдор умалчивал этот конкретный момент, поэтому куда больше внимания было направлено на ее многообещающие карьерные планы в ближайшем будущем. Какими были ее планы по этому поводу? Гермиона не придавала особого значения этому вопросу. Ей нужна была работа, которая позволила бы ей добиться определенного уровня влияния, которое даст ей силу ослабить потенциальный эффект от действий Волан-де-Морта. Ведьма взяла сегодняшний выпуск "Ежедневного пророка", прошлась по заголовкам на день и углубилась в изучения списка вакансий на последних страницах. Внезапно, как если бы сама судьба нашептывала ей в ухо, ей в голову пришла вдохновляющая идея. Ну, конечно! Если война чему-то ее и научила, так это тому, что работники министерства имели очень мало влияния и контроля над балансом сил. Карьера в законодательной сфере, по факту, не дала бы ей реальной власти над обществом, как она когда-то думала. Получение власти в качестве аврора было возможно, но на то, чтобы заслужить авторитет и доверие министерства, обычно требовались годы. Гермиона вновь взглянула на выпуск "Пророка". Мысли вернулись к войне и тому, как Рита Скиттер манипулировала массами с помощью своей хитрой лжи и лицемерия. Она постоянно писала истории, в которых изображала Гарри, Дамблдора и Орден как злодеев, вселяла страх перед магглами в разумы ведьм и волшебников Британии и призывала воспринимать Волан-де-Морта как своего спасителя. Рита Скиттер писала отвратительную ложь о самой Гермионе, из-за чего девушка в качестве мести заперла ее в стеклянной банке почти на год. Ведьма улыбнулась этим воспоминаниям. Она это заслужила, невинно подумала Гермиона. Я оказала миру услугу. Нет, сила заключалась не в усердной работе, прилежном обучении, разработке законов или формировании комитетов. Сила в словах. Дамблдор уже создал для нее публичную личность, имя, которое привлекло внимание всего магического сообщества. Все уже интересовались Гермионой Дамблдор. Возможно, ей следует дать им представление о том, во что на самом деле верит дочь Дамблдора. Гермиона самодовольно улыбнулась, сложила выпуск "Пророка" и прошла в дом, чтобы быстро написать письмо и сразу же отправить его вместе со своей новой рыжевато-бурой совой Пердитой, которую для дочери Дамблдора любезно предоставил Магический зверинец. Редактор "Ежедневного пророка", кстати, уже прислал ей приглашение с просьбой о личном интервью. Она просто даст его и сделает свой следующий шаг. Возможно, прежняя Гермиона избегала бы всеобщего внимания, но не эта. Новая версия ее личности, закаленная в боях, нисколько не боялась вести публичную войну с чистокровными идеологиями этого времени, фанатичными убеждениями, вопиюще жестоким отношением к магическим существам и даже самим Волан-де-Мортом. Она отрубит голову этой змее еще до того, как та выползет из своей норы. Я иду за вами, мистер Риддл.

______________________________________________

Сперма стекала по ногам Вальбурги. Том ненавидел это зрелище, поэтому взмахом палочки наложил Очищающие чары, а затем другим небольшим движением добавил противозачаточные, пока застегивал молнию на брюках. Прошли месяца прежде, чем он впервые позволил ей прийти в его квартиру и, по правде говоря, он намеревался вновь отрезать ей вход сюда. Но в последнее время Том был довольно плотски настроен, а именно с момента случайной встречи с Гермионой Дамблдор, и сдерживаемое сексуальное неудовлетворение уже начало влиять на его сны, и, как следствие, на сам сон. Он был более раздражен и часто огрызался на своих Пожирателей. Вчера Том наложил заклинание пытки на Макнейра, и хотя этот придурок заслужил, скорее всего, не будь он так зол, то не стал бы этого делать. Это никуда не годилось. Том неохотно позволил Вальбурге прийти вечером после его работы, но почти сразу же пожалел об этом. Нагнув ее над обеденным столом, он трахнул ее сзади, чтобы не видеть ни лица, ни отвратительно больших сисек. Ему не хотелось признаваться, но, чтобы кончить, он представлял себе прелестные карие глаза Гермионы и ее небольшую грудь. Это был последний раз, когда он трахал Вальбургу Блэк. Конечно, было полно привлекательных ведьм в очереди за ней. Так было всегда: на самом деле, десятки. Но он остался с Вальбургой, потому что, по крайней мере, она могла держать язык за зубами большую часть времени, не беспокоя его. Как минимум, так было раньше; но в последнее время, когда ее помолвка с Орионом стала маячить на горизонте, а семья начала сильнее давить на нее, ведьма стала сводить Тома с ума. Он знал, чего она хотела, и больше всего на свете презирал, когда на него пытались повлиять сделать то, чего он не хочет. Ему не за что было чувствовать себя виноватым; его намерения в отношении нее были кристально чисты с самого начала. Значит, если ей будет больно, то это только ее, черт возьми, собственная вина, так ведь? Чувство вины не было присуще Тому. Как и раскаяние, если на то пошло. В конце концов, Риддл был очень осторожен в своих действиях, мыслях и поступках. Все, что он делал, было рациональным и логически обоснованным. Когда Том совершал ужасные вещи, это было только потому, что цель должна оправдывать средства. Эта концепция сопровождала его на протяжении всей жизни. В общем, было решено, что трах с чертовой Вальбургой утратил свой блеск. По правде говоря, рука удовлетворяла его куда лучше. Том считал девушку довольно красивой в школьные годы, но на самом деле в ней не было ничего интересного. Ее магические способности были довольно унылы, ее взгляды — пресны и фанатичны, ее мнения были заимствованы у более образованных ведьм и волшебников, а личность построена из того, чего от нее ожидали как от чопорной чистокровной принцессы. Он по-настоящему презирал эту ведьму. Вальбурга подошла к нему сзади и обвила руками его талию, проводя своими длинными темными коготками по его груди и прижимаясь пухлыми губами к его лопатке. — Ты так быстро уходишь, Том? — Вальбурга, — произнес он с вежливым раздражением. Он вырвался из ее объятий и развернулся, его черные глаза пригвоздили ее к месту уничтожающим взглядом. — Я говорил тебе в начале нашего маленького соглашения. Мы только трахаемся. Ничего большего. — И когда мы делали это в последний раз? — огрызнулась она. Том вздохнул. — Не помню. На самом деле, вероятно, что уже и не будем. То, как ты следишь за мной повсюду, становится утомительным. Возможно, от тебя больше проблем, чем пользы. Ведьма взглянула на него с глубокой ненавистью в глазах. — Я бы хотела, чтобы все узнали, кто ты на самом деле. Риддл прошел ко входной двери, под которую разносчик газет просунул экземпляр "Ежедневного пророка", и наклонился, чтобы поднять его. — Не беспокойся. Однажды, все узнают. — Ты высокомерный придурок, Том. Он испытующе посмотрел на нее. Возможно, он просчитался. Она была очень красива. Ее черные волосы ниспадали темными волнами по спине. Ее кожа была цвета свежего молока, а губы — пухлые и алые. Ведьма обладала кристально-голубыми глазами. Ее семья была древней и могущественной, и он будет нуждаться в их влиянии в будущем. Том детально рассматривал преимущества брака много лет назад, несмотря на непривлекательность этой идеи. Вполне возможно, Вальбурга воображала, что поймала его в ловушку своего богатства и благородного рода. Она осознавала, что он стремился присоединиться к богатым и влиятельным чистокровным семьям. Тем не менее, брак сам по себе был чем-то, что в конечном итоге принесет больше проблем, чем пользы. Помимо этого, у него не было нужды или желания иметь наследников. Когда ты планируешь жить вечно, необходимости в преемнике нет. Несмотря на то, что она была привлекательна и идеально вписывалась в социальный и политический климат, он не мог выкинуть из головы того факта, что ведьма чертовски его раздражала, буквально до глубины души. Это никак не исправить. Она уже даже почти его не возбуждала. Ее блеск начал тускнеть с появлением Гермионы Дамблдор. Это безумно его раздражало, заставляя возненавидеть эту простушку еще больше. Том презирал отпрыска Дамблдора с безудержной яростью. Если в ней вообще была кровь Дамблдоров, в чем он серьезно сомневался. Внезапно Риддла охватила усталость и необходимость незамедлительно избавиться от ведьмы в его квартире. Однако, касательно Вальбурги, ему придется действовать осторожно. Возможно, она и ее семья могут пригодиться ему в будущем. Под воздействием расчета и импульса он поднялся, слово собираясь уходить. Проходя мимо ведьмы, он приподнял ее лицо за подбородок, приблизив голубые глаза к своим. — Думаю, моя дорогая, нам пора прийти к логическому завершению. Возможно, все, что нам нужно, это свобода для исследований. Чему быть, того не миновать. Кто знает, что нас ждет в будущем? Но, думаю, сейчас нам пора попрощаться. Ее рот слегка приоткрылся от шока. Она явно ожидала не этого. — Ты… все заканчиваешь? — Чего ты ожидала, Вальбурга? Мы никогда не были созданы друг для друга. Она сглотнула. — Я… это очень внезапно, вот и все. Нежнее, Том. Ты можешь быть нежнее. Он наклонился ближе с ухмылкой на губах, его черные глаза отражались в ее. — Ты знаешь, что мамочка и папочка Блэки никогда бы не позволили полукровке войти в их семью. Я делаю тебе одолжение. Кроме того, я прекрасно осведомлен о контракте с именем твоего кузена, — ее щеки прелестно заалели. — Я… это причина… по которой ты уходишь? Контракт? Том слегка наклонил голову. — Одна из них, — но, разумеется, не главная. Ведьма отчаянно замотала головой. — Контракт ничего не значит, Том. Если ты бы действительно захотел… Он поднял руку, прерывая ее. — Я собираюсь остановить тебя на этом, Блэк. Я неподходящий кандидат для романтических отношений, брака и всего в этом роде. Знаю, ты и сама это прекрасно осознаешь. К моему собственному разочарованию, у меня нет ни безупречной родословной, ни богатства, ни даже склонности делать женщину счастливой. Только мои собственные амбиции, моя собственная магия, и не сомневайся, что лишь они определяют мои цели в жизни. И вновь я делаю тебе одолжение. Риддл заметил отчаянную тоску в ее глазах, эхо глубокой травмы. Черты ее лица выражали одновременно как недоверчивость, так и надломленность. — Позволь мне поступить правильно от твоего имени. Я не был джентльменом с тобой, мы оба знаем это. Но позволь мне, по крайней мере, избавить тебя от эмоциональных мучений быть со мной. — Ты всегда будешь мучить меня, Том Риддл. Всегда. Возможно, это то, что у тебя получается лучше всего, — ее голос звучал мягким шепотом. — Надеюсь, мы сможем остаться друзьями, даже союзниками, и двинемся дальше, — вздохнув, он взял ее руку в свою и прижался губами к гладкой коже. — В конце концов, мы очень близко знаем друг друга. Было бы жаль потерять это, — его улыбка была теплой и ослепительной. Словно отпуская ее, Том развернул газету. К его огромную раздражению, на первой странице "Пророка" была Гермиона, мать ее, Дамблдор. Он не мог дождаться, когда наконец закончится одержимость всего Лондона этой раздражающей ведьмой. Его глаза сузились при взгляде на фотографию. Ее теплые глаза смотрели в ответ. Прочитав первые несколько строк, Том расхохотался. Она должна была стать обозревателем "Ежедневного пророка". Выражение лица Вальбурги стало ледяным. — Стоит ли мне ее предупредить? Риддл нахмурился. — Извини? — Гермиону, — горько выдохнула она. — Дочь Дамблдора. Возможно, я должна предупредить ее о твоей темной натуре. У меня нет иллюзий по поводу того, что все это не связано с ней. — Почему, во имя Салазара, это связано с ней? — нахмурился он еще сильнее, пребывая в полном замешательстве. — Абраксас сказал мне, что ты задавал вопросы о ней. Кажется, он думает, что ты проявляешь к девушке нездоровый интерес. И это не просто политическое любопытство. Том оставался нахмуренным, но постарался сохранить вежливое выражение лица. — Гермиона Дамблдор — отпрыск моего врага, а значит, может стать занозой в заднице. Ты перегибаешь. Смех ведьмы прозвучал угрожающе. — О, Риддл. Возможно, ты обманул весь волшебный мир, но я знаю лучше. Маленькие игры, в которые ты играешь, схемы, по которым расставляешь свои пешки, это резкое окончание нашей договоренности… Я не такая пустоголовая и простодушная, как твои товарищи. В конце концов, мы знаем друг друга очень близко. Челюсти Риддла напряженно сомкнулись, но в остальном выражение лица осталось пустым. — Меня не интересует, какова причина по твоему мнению. Если тебе нужно во что-то верить, чтобы оградиться от уязвленности и саморазрушения, то я не могу тебя упрекнуть. Однако, не забудь держать свой язык за зубами, сплетничая с Пожирателями Смерти или своими чистокровным подружками. Я не потерплю ядовитой клеветы, порожденной ревностью и обидами, и если ты забудешь об этом, то пожалеешь, что открыла свой рот. Ее губы сомкнулись, а в глазах выступили слезы. — Не волнуйся, Том. Я оставлю тебя наедине с твоими планами по захвату власти, — с него было достаточно этой болтовни. — У меня встреча, — парень выпрямился и склонил голову в сторону входной двери квартиры. — Желаю тебе всего наилучшего, Блэк. Она ненавидела, что Том вернулся к использованию ее фамилии. Это ощущалось, как если бы он хотел ранить ее, но девушка знала, что это просто способ установить дистанцию между ними, напомнить, что она лишилась своей временной роли в его жизни. Но ее все равно это задело. — Не могу сказать, что желаю тебе того же, Риддл, — Том наклонил голову и схватился за грудь, когда они прошли в коридор. — Ты меня ранила. Ее губы искривились, подаваясь в сторону, как если бы она ощутила вкус чего-то кислого. — Мы оба знаем, что это невозможно, — ведьма говорила скорее сама с собой, поскольку он уже отошел, пройдя половину коридора. — Твое сердце холодно как Арктика.