Invictus

7 февраля 1948 года

На верхнем этаже Дырявого Котла располагалась просторная переговорная. Помещение было довольно мрачным и тускло освещенным, но его история была овеяна легендами. Эту переговорную использовало множество политиков, министров, чиновников и влиятельных волшебников для встреч умов. Том выбрал ее именно из-за политического значения, а также удобного месторасположения. Из внутреннего дворика был выход и на Косую Аллею, и в Лютный переулок, что облегчало ему задачу, когда требовалось уйти на работу в Горбин и Беркес. Он проверил свои часы. До конца встречи оставалось около 46 минут. Дважды в месяц, по субботам, в семь часов утра Том проводил собрания со своими Пожирателями Смерти для обсуждения социальных и политических стратегий. Он часто использовал эти встречи для оценки ценности и полезности своих последователей. А также как возможность наполнить их головы бесполезной ерундой, которую они хотели от него услышать. Том настолько привык небрежно ими манипулировать, что это стало его второй натурой. Его Пожиратели Смерти сидели вокруг него. Волшебник осмотрел лица собравшихся. Нотт, Малфой, Мальсибер, Розье, Руквуд, Макнейр, Лестрейндж, Долохов, Эйвери... Они общались друг с другом, поедая свой завтрак и попивая чай, в ожидании, когда Том объявит начало официальной части. Обычно он ненавидел терять время и придерживался строгих временных рамок, но сегодня у него было задумчивое настроение. Мысли в его голове заглушали голоса извне. Тому Риддлу преподнесли загадку. И эту загадку звали… Гермиона. Он не мог выбросить из головы столкновение с девушкой на Косой Аллее. Ведьма была хорошенькой, мужчина не мог этого не отметить. По крайне мере, довольно симпатичной. Гладкая кожа, аккуратные темные брови, теплые глаза, восхитительно тонкая талия… Безусловно, это была не самая красивая женщина, которую он встречал. Однако, он признавал ее привлекательность. Как бы то ни было, ее слегка уловимое очарование не было причиной, почему он не мог перестать думать о девушке. Страх. Он наполнил ее глаза, когда Том назвал свое имя. Ведьма откровенно отказалась пожать ему руку. Какие его слова вызвали страх? Он был уверен, что они встретились впервые. Парень ломал голову, уходя в себя и пролистывая свои тщательно организованные воспоминания, чтобы убедиться, что между ними не было никакого взаимодействия, о котором он забыл. Нет, точно не было. Увлекательно. Вот, каково это было. Она смотрела на него с таким страхом и смятением, которыми, Том надеялся, однажды одарит его весь волшебный мир. Это заставило его почувствовать себя чрезвычайно могущественным. В своих фантазиях Том воображал, как видит такой же страх в глазах своих врагов. Как расширяются глаза, натягивая тонкую кожу век, как сужаются зрачки, учащается пульс… Он хотел, чтобы Дамблдор ощутил подобный ужас. Перед Волан-де-Мортом. Это пьянило. Том погрузился в эти ощущения, не в силах справиться со своей маленькой одержимостью. Он часто поддавался им, чувствуя, как это помогает прояснить разум, увидеть детали, которые часто больше никто не замечал, ощутить ложь и намерения с невероятной точностью, посмотреть на ситуацию с высоты птичьего полета. Он снова и снова видел перед собой девичьи глаза. Представлял, как молодая девушка опускается перед ним на колени с колотящимся сердцем в груди, не отрывая от него пристального взгляда своих широко распахнутых глаз цвета виски… Том неловко заерзал на своем стуле. Блять. Как же бесит. Что-то в ее реакции затронуло его низменные побуждения. Гермиона. Нераспространенное имя. Было бы несложно найти девушку, если у нее есть какие-то связи в волшебном сообществе. В конце концов, у него были глаза и уши в каждом уголке магического британского сообщества. Кем она была? Почему испугалась его? Ведьма намеренно отказалась назвать ему свою фамилию, причем сделала это до боли очевидно, что было весьма неразумно с ее стороны. Она точно не хотела позволить ему найти себя. Оу, но я найду тебя, маленькая ведьма. Он представил себе, как гонится за ней, и зловещий трепет просочился в его кровоток от мыслей, как она бежит, убегает, тяжело дыша, и с криком, зарождающимся в груди. Страх. Перед ним. Такой совершенно восхитительный. Том вновь поерзал на стуле, поправил галстук. Сначала он убедил себя, что ему показалось. Что, должно быть, неправильно истолковал ситуацию, ее мимику… размечтался о том, чего на самом деле не было. Но теперь знал, что это не так. Потому что был знаком со страхом, будто бы они с ним были старыми друзьями. Том много раз видел его на чужих лицах. В глубинах своего разума он хранил картину холодного ужаса в глазах отца, когда тот умер. Даже несмотря на его внешнюю красоту, выражение, замершее на лице трупа, было отвратительным. Страх часто выглядел нелепо и уродливо — грубая неприкрытая эмоция. Противно наблюдать. Но Гермиона носила его красиво. Том не мог остановить себя от того, чтобы не вообразить ее обнаженной, с выражением ужаса и отвращения в качестве единственного аксессуара. Удержав свою похоть, он вновь сел ровно. — Джентльмены, — пробормотал Риддл, обратившись к своим последователям. Их тихие бормотания затихли, и внимание обратилось к Тому. Страх. Он бы хотел, чтобы его было больше. И он добьется этого. — Долохов, — обратился волшебник к мужчине, сидевшему за дальней частью стола, с максимально возможным уровнем пренебрежения. Для него это было несложно. — Если ты не можешь овладеть заклинанием — не приходи на следующую встречу. Существуют определенные стандарты. Если ты не в состоянии им соответствовать, то, возможно, тебе было бы лучше присоединиться… к собранию грязнокровок. Может быть, они смогут научить тебя основам элементарной магии. Долохов усмехнулся на оскорбление, но проглотил свое недовольство. — Конечно, милорд. Я освою его. Том прочистил горло. — Какие новости из Министерства? Эйвери и Нотт выступили с докладами о различных новых законопроектах, что были представлены, о формировании новых комитетов и подразделений, о новых сотрудниках, о сплетнях и домыслах, слухах о смене власти и т.д. Гермиона, гермиона, гермиона. Он увидел ее испуганное лицо, когда моргнул, и стиснул зубы до спазмов в челюсти. Бесит. Том загнал мысли о ней в самый дальний угол своего разума. — Вильгемина Тафт объявила о своем намерении баллотироваться на пост Министра Магии… — пробубнил Эйвери. — Чистокровная… идеально, — прокомментировал Лестрейндж. — Абраксас, — прервал Том. В комнате воцарилось молчание. — Да, милорд? — Ваша семья все еще проводит празднование Остары в поместье Малфоев? — Да, конечно. По крайней мере, последние несколько лет, милорд. Моя мать любит выставлять себя напоказ и не упустит такую возможность, — раздались смешки. Том жестом призвал к молчанию. — Вы проведете мероприятие в этом году. Мне нужна копия списка гостей. Есть несколько имен, которые я бы хотел включить. Вы организуете тайную встречу в гостиной во время мероприятия. Каждая чистокровная семья в Британии должна быть приглашена, — задумчиво склонив голову, Том добавил, — думаю, и полукровки тоже. Вновь послышались смешки. Том перевел свои проницательные черные глаза на нарушителей, на мгновение позволив радужкам засветиться насыщенно-алым. Джентльмены опустили головы. Страх. — Мы должны использовать любую возможность для внедрения наших идеалов в головы ярчайших и умнейших представителей общества. Вы, друзья мои, самые могущественные люди британского магического мира. Я использую настоящее время, поскольку со мной ваше будущее уже предопределено. Я преодолел границы определенной магии, которая еще не была исследована даже величайшими волшебниками нашего времени. Я открыл магию, которой невозможно научиться ни с помощью книг, ни в школе… потому что она еще не была открыта. Даже Дамблдор не знает о существовании того раздела магии, который я, Волан-де-Морт, открыл. Вы все видели лишь малую толику этой силы. Со мной вы станете генералами самой могущественной магической армии, которая когда-либо существовала. Мы бросим вызов действующим законам, регулирующим волшебный мир. Мы бросим вызов взаимодействию между магглами и волшебниками. Мы вывернем с корнем каждый страх, который посчитаем незаконным или оскорбительным для нашего рода. Магглы никогда не будут управлять магами. Мы не будем их бояться. Мы не будем им угождать. Больше никогда ни одна ведьма или волшебник не будут сожжены заживо. Вы, друзья мои, революционеры. Пожиратели Смерти будут контролировать каждую сферу магического мира. Я неуклонно следую к цели. Я, Лорд Волан-де-Морт, приведу вас к этой действительности. Он многозначительно вгляделся в каждое лицо. — Но… вы должны научиться подчиняться приказам. Слепо. Незамедлительно. Вы должны научиться отбрасывать свои предрассудки, хотя бы на время. Не вся магическая кровь чиста. Я верю, что сам являюсь ярким примером, — его последователи неловко заерзали, многие из них опустили глаза в пол. — Ваши предрассудки ослабляют вас. Делают высокомерными. Сила в числе… а чистокровных мало. И эта ситуация, похоже, будет только усугубляться. Мы привлечем полукровок. Вы пойдете на это без жалоб, иначе последствия будут неприятными, — его глаза вспыхнули красным. — Пока вы все бездельничаете, на ваших… шикарных вечеринках и трахаете своих чистокровных шлюх, чтобы произвести на свет еще более бесполезных наследников для ваших… маленьких династий, — он едко усмехнулся, развеселившись, — я сделаю все необходимое, чтобы наше движение было не только успешным, но и непобедимым. Так что, Макнейр, положи сказанное в свой Эрл Грей и выпей. А теперь, — поднявшись, Том взмахом палочки призвал записи, которые старательно делал Розье, — засуньте свои гребаные языки в глотки, пока не решите сказать что-нибудь полезное. Абраксас, идем со мной. Схватив свой плащ, Риддл отправился на выход, спустившись по опасно узкой лестнице на первый этаж Дырявого котла. Абраксас следовал за ним по пятам до самого черного хода. Том поприветствовал молодого паренька, сидящего в одиночестве за стойкой бара. — Увидимся, Том. — До свидания, мистер Риддл. Том и Абраксас молча прошли по Лютному Переулку, ловя косые взгляды оборотней и грязных старых ведьм. Когда они приблизились к рабочему месту Тома, тот развернулся на каблуках, останавливая юного Малфоя. — Мне нужно, чтобы ты стал моими глазами и ушами, Бракс. — Разумеется, милорд. Пожалуйста, скажите, что от меня требуется. — Ты должен будешь сообщать мне о любых недовольствах, которые достигнут твоих ушей, не жалея никого, чтобы я мог с этим разобраться. В наших рядах не должно быть разногласий. Я сделаю пример из любого, кто нарушит мой приказ. Абраксас стоически кивнул. — Будет исполнено, милорд. Разве я не был вашим самым верным другом все эти годы? Это было правдой. Возможно, Абраксас был единственным из его первых рыцарей, к которому Том питал хотя бы какую-то привязанность. Это был Абраксас Малфой, который защищал юного Тома на первом курсе, когда статус его крови вызывал вопросы среди слизеринцев. Том, как правило, никому не доверял. Но среди всех его Пожирателей Смерти отношения с Малфоем были ближе всего к этому. — Конечно, Бракс. Ты был очень полезен… даже незаменим. Держи меня в курсе по поводу празднования Остары. На этой неделе я пришлю тебе сову касательно подготовки. Также мне нужно, чтобы ты внимательно следил за семейными реликвиями, о которых я упоминал. Завтра я буду на аукционе для Горбина и надеюсь что-нибудь там найти. Для меня очень важно найти их. И, Малфой… Абраксас наклонился ближе, ощущая, что Тома беспокоят навязчивые мысли. — Ты знаешь… или когда-нибудь встречал ведьму по имени Гермиона? Абраксас озадачился. — Почему… нет, я никогда не слышал этого имени. Том кивнул, сохранив озабоченность. Через мгновение он взглянул на часы, а затем хлопнул Абраксаса по плечу. — Я должен идти. Позаботься обо всем, Малфой. Жди мою сову. Абраксас наблюдал, как развевалась черная мантия Лорда Волан-де-Морта, когда он прошел через дверь магазина Горбин и Беркес.