sonnige

      — Двигайся увереннее, что ты как девственник в борделе?! — крикнула Лиса, потягивая сушёные яблоки из мешочка, пока Леви в очередной раз перебирался по сети канатов, натянутых над двором.       Задача была в том, чтобы собрать подвешенные к каждой верёвке ленты и не навернуться. Сложность — в том, что все канаты были закреплены по-разному. Одни натянуты туго, другие — болтались, извиваясь под ногами словно змеи.       Трудности возникали даже у Леви, которому пришлось пару раз позорно болтаться вверх ногами. Про Фарлана и говорить нечего — он падал так часто, что уже сбился со счёта и давно перестал реагировать на комментарии и насмешки Лисы. Хоть и не обижался, конечно же — и он, и Леви за последние недели окончательно успели привыкнуть к её характеру.       Хотя первые дни выздоровления шли довольно тяжело: то она упрямо отказывалась соблюдать постельный режим и всё рвалась к своим драгоценным железкам, пока Чёрч не пригрозил вообще их выкинуть, то Леви демонстрировал дурной характер, словно испытывая на прочность нервы Лисы и, временами, даже Фарлана. Впрочем, такое случалось с ним всегда, если парень долго сидел без дела.       Но выбора особо и не было. Хотя Лиса и не солгала, когда сказала, что не выдала их, решено было на время затаиться и не привлекать лишнего внимания, благо, денег на «чёрный» день ещё хватало.       Так что Леви приходилось обходиться уборкой и раздачей поручений для других — Яна, Бруно, Уве, Петера и остальных. Нельзя было сказать, что он сидел сложа руки, но и активного действия явно не хватало. Спасали только тренировки, к которым Лиса потребовала вернуться, как только смогла твёрдо стоять на ногах. Ни Леви, ни Фарлан не возражали — им и самим хотелось как можно скорее завершить подготовку и опробовать новые навыки в деле.       Однако, именно тут начинались проблемы. Лиса оказалась неплохим учителем, но без возможности показывать всё на собственном примере тоже скучала, рвалась вернуться на канат, рискуя собственным здоровьем, а когда ей не позволяли этого сделать, отыгрывылась на учениках, отпуская едкие комментарии, чем здорово раздражала Леви, не привыкшего молча терпеть задетое самолюбие. Тем более, если и сам отчасти был согласен с замечаниями: он мог сколько угодно драться, даже против целой толпы противников, выполнять невероятные трюки, перепрыгивая с крыши на крышу, демонстрировать чудеса ловкости и скорости, но, как выяснилось, были у Леви и слабые стороны. Точно, медленно и аккуратно следовать инструкциям, выполняя задачу, вместо того, чтобы довериться своему телу и действовать быстро и порывисто, как он привык, оказалось неожиданно трудно. Неприятное открытие для того, кто привык верить в собственные силы и совершенно не умел проигрывать. И вдвойне неприятно — что замечал это не только сам Леви.       — Заткнись уже, мешаешь! — рявкул он, когда Лиса опять (конечно же, с остроумной шуточкой) поправила положение его ног на канате. — Если тебе нехер делать, протри крышу, всю её изгваздала своим грёбаным маслом! Припёрла кучу мусора и засрала весь дом уже. — Фарлана, который мог бы остановить перепалку, рядом не оказалось — умчался по делам, окончательно выбившись из сил в попытках собрать несчастные ленточки. А потому Леви не стеснялся в выражениях.       Преувеличивал, конечно: Лиса никогда не тащила в помещение ничего действительно грязного, работать предпочитала на крыше, да и ту аккуратно протирала, когда заканчивала. Но для Леви и пара едва заметных масляных пятен были «срачем», а след грязного сапога у порога или (о ужас!) в доме, вообще приравнивался к преступлению, караемому смертной казнью. Лиса и Фарлан даже шутили, что если бы полиция знала об этой «особенности» одного из самых опасных бандитов Подземного города, обнаружить их убежище не составило бы труда — достаточно искать здание, сверкающее чистотой на всю округу. Разумеется, если сам Леви слышал подобные шутки, заставлял наводить порядок, приговаривая, что с такими свиньями как они, «сверкать чистотой» дом никогда не будет.       — Как скажешь, — неожиданно резко ответила девушка, рывком поднимаясь на ноги и тут же хватаясь за бок — рёбра заживали медленно. Не издала ни звука, лишь прикрыла глаза на секунду, чтобы перетерпеть боль, а затем развернулась и, чуть припадая на левую ногу, направилась к ведру и тряпке под недоумевающим взглядом Леви.       Он уже привык, что на каждую его колкость Лиса отвечает своей, и наоборот, сам не оставлял без саркастического комментария ни одной её шутки. Но на этот раз вместо того, чтобы продолжить перепалку, которую сама же и начала, девушка и впрямь принялась мыть крышу, отчаянно делая вид, что ей не больно.       И подобное в последнее время происходило всё чаще. То неожиданно остро реагировала на, казалось бы, вполне безобидные (и немного грубые — по-другому Леви не умел) шутки, то незаметно уходила в неизвестном направлении и возвращалась как ни в чём не бывало спустя полдня, а то и больше.       Конечно, Фарлан за это читал ей нотации, пытаясь разбудить совесть или хотя бы инстинкт самосохранения. Леви, всё ещё отказывавшийся признавать, что привязался к этой невыносимой девчонке и волновался за неё, ограничивался лишь ворчанием: «В следующий раз припрёшься полудохлая, больше зашивать не буду», «Не кажется, что женские дни у тебя затянулись? Или ты по жизни дура ебанутая?»       Но в этот раз терпение Леви подошло к концу. В несколько быстрых и уверенных шагов он добрался по канату до крыши и рывком отобрал у Лисы несчастную тряпку, которой, на его взгляд, девушка больше разводила грязь, чем действительно убирала.       — Да какого хрена с тобой творится? — Он ухватил Лису за плечо и легонько тряхнул, прежде чем опомнился и отпустил, даже отошёл на шаг под обжигающе-ядовитым взглядом, которым, казалось, можно было бы убить.       Пожалел даже, что полез с вопросами. Нравится ей хернёй страдать — так пускай. Не его проблемы.       «Скажет, что всё нормально, уйду», — решил для себя Леви, ожидая ответа.       Но яростный огонь исчез из глаз девушки. Она обхватила себя руками, будто замёрзла, и несколько раз глубоко вздохнула, прежде чем заговорить:       — Тебе не кажется, что всё слишком тихо?       Леви опешил на долю секунды. Он ожидал чего угодно: слишком болезненно заживают раны, ввязалась в какое-то новое дерьмо, упустила выгодное дело из-за травмы, да, в конце концов, просто соскучилась по канату. Но эта девчонка умела удивлять. И, в данном случае, не в лучшем смысле.       — Дай-ка я уточню, а то мало ли, вдруг чего-то неправильно понял, — вкрадчиво сказал он. — Ты психуешь из-за того, что никто не пришёл по твою душу и не попытался за весь последний месяц тебя прикончить, пока ты зализывала раны и как могла издевалась над нами? Тебе это покоя не даёт?       Леви очень хотелось ещё раз хорошенько встряхнуть эту ненормальную: его парни ноги стёрли, собирая все сплетни и слухи, что ползли по городу, Фарлан задействовал все связи и знакомства, чтобы выяснить, не ищет ли их (в частности — Лису) Рэтт или тот, кто занял место Боссома. А эта чокнутая недовольна, что всё слишком тихо!       Похоже, мысли Леви были написаны у него на лице, потому как Лиса устроилась на краю крыши и, отвернувшись, продолжила:       — Хочешь, называй это интуицией или опытом, или шестым чувством, или сверхчувствительной жопой, или ещё чем тебе угодно. Но я знаю, что что-то должно произойти. Рэтт не из тех ребят, кто может простить и забыть. Да и про Боссома я успела узнать слишком много того, чего мне знать не стоило, и теперь нет обратного пути. Как только я окончательно встану на ноги, продолжу распутывать этот крысиный клубок. Боссом это знал, и тот, кто занял его место, вероятно, тоже знает. Так почему мне дали фору длиной в целый месяц? Почему ни Фарлан, ни твои ребята ничего не нашли? Да и от своих «знакомых» я весточек не получала, как в тот раз, когда вы пытались меня найти. Должно же было быть хоть что-то, верно? Если не шумиха, то хотя бы тихие и «незаметные» поиски, «случайная» встреча на улице — не просто так же я в городе лицом светила. Но даже мои тайники в порядке, и в дом никто не забирался — ни одна ловушка не тронута, а обойти их, не зная механизма, невозможно. Но я не верю, что эти мерзавцы и впрямь решили спустить мне с рук произошедшее. Слишком глубоко копнула, чтобы оставлять в живых. — Закончив свою мысль Лиса, наконец, отпустила несчастную косу, кончик которой накручивала на палец, пока говорила.       Леви, который всё это время стоял за её спиной, молчал, собираясь с мыслями. Слова девушки звучали логично, хотя, судя по всему, некоторых деталей он ещё не знал. Но факты говорили сами за себя: их никто не искал.       — Не думала, что ты просто нахер никому не сдалась? — припечатал он, заставив Лису повернуться и улыбнуться.       — Даже вам?       — Ты слишком высокого о себе мнения. — Леви сел рядом с ней, заметив, что Лиса всё ещё держится за рёбра — не иначе как слишком резко повернулась. А может, он сильно тряхнул. Придвинулся чуть ближе, подставляя плечо, чтобы она могла облокотиться.       Лиса ничего не ответила, но прислонилась, с облегчением выдохнув.       Сколько они так просидели, глядя на мерцающие кристаллы в потолке, то и дело гаснущие фонари и бесконечные тускло-серые крыши, прислушиваясь к уличному шуму и мелодии, которую играл Йоси, устроившись на перилах в окружении разновозрастных парнишек? Пять минут, час, а может, целый вечер?       — Я сам всё проверю, — наконец прервал молчание Леви, и Лиса удивлённо посмотрела на свою «подушку».       — Ты же сказал, что я нахер никому не сдалась?       — В мире всяких идиотов хватает. — Он усмехнулся и расправил затёкшие плечи, а затем стал предельно серьёзным. — Я доверюсь тебе. Если ты считаешь, что тебе, да и всем нам, может что-то угрожать, не лишним будет перестраховаться.       Лиса кивнула и коснулась рукой ладони парня, как бы выражая благодарность. Несмотря на вечные ссоры и перепалки, они постепенно учились понимать друг друга и без лишних слов.       — Заваришь чай? Похолодало совсем…

***

      Хотя Фарлан вернулся далеко за полночь, ни Лиса, ни Леви ещё не спали. Один пил чай, размышляя о чём-то своём, другая — громко матерясь на крыше копалась в деталях, совершенствуя привод. Образцы, которые девушка собирала для Леви и Фарлана, уже давно были готовы, и теперь она работала над новым механизмом, который планировала совместить с газовым баллоном, что было бы куда больше похоже на УПМ чем то, что имелось в их распоряжении на данный момент.       — Удалось что-нибудь узнать? — вместо приветствия спросил Леви, отставляя в сторону опустевшую чашку.       — Да, есть кое-что. Эй, Лиса! — крикнул Фарлан куда-то в потолок. — Если тебе интересно, советую поторопиться, а то сил нет держать в себе весь поток информации!       Ответом стал скрип дверцы люка. Очевидно, это было согласием, потому как Лиса спустилась буквально через минуту, на ходу снимая защитные очки с круглыми толстыми стёклами в кожаной оправе и вытирая перемазанное в масле лицо. Похоже, она очень торопилась, потому как забыла снять массивный пояс с кучей инструментов, по виду весивший как сама девушка. Фарлану даже смотреть тошно было — сразу в голове всплывали воспоминания о том, как он нащил на своём горбу всё это «богатство», когда забирал вещи из убежища раненой подруги. Каким чудом сама Лиса не прогибалась под весом пояса, учитывая её травмы, оставалось загадкой.       — Знаешь, когда переберёмся жить на поверхность, тебе стоит открыть свою мастерскую. Уверен, отбоя от клиентов не будет — каждому захочется посмотреть, как такая миниатюрная девушка управляется с инструментами, которые не любой мужик сможет поднять, — прокомментировал её вид Фарлан.       — Хм, а это идея, — улыбнулась Лиса, всё же отстёгивая пояс. — А ты? Пока остановился на магазине игрушек?       — Угу, — согласно кивнул Чёрч.       — Жаль, идея с винной лавкой мне нравилась больше, — разочарованно покачала она головой. — Леви, а ты чем займёшься?       Он не ответил, только закатил глаза и цыкнул — ругаться уже надоело, но и смысла делить содержимое сейфа не ограбленного банкира он не видел, а потому совершенно не понимал, зачем обсуждать то, чего, вполне возможно, никогда не будет.       Поначалу раздражала забава, придуманная Лисой. Но друзья всё чаще возвращались к этой теме и, порой, приходили в своих абстрактных рассуждениях к совершенно немыслимым идеям вроде цирка с курицами и жонглирующими яйцами акрабатами или постройки собственного замка «с привидениями», куда можно было бы водить на экскурсии молодёжь. А однажды Лиса вообще предложила всем дружно отучиться в кадетском и вступить в ряды доблестной Военной полиции, чтобы показать им, как надо работать и ловить преступников.       Чем дальше, тем более безумными становились предложения, и Леви, уже давно переставший воспринимать болтовню всерьёз, со временем даже стал находить это забавным. Но сам от участия в обсуждении «планов на жизнь» воздерживался, предпочитая сохранять серьёзное лицо, хоть улыбка нет-нет да пробивалась через привычную каменную маску. Он уже и не помнил, когда так часто улыбался.       — Расскажи лучше, что успел узнать, — сменил он тему, пока Лиса и Фарлан не дошли до проектирования будущего элитного ресторана. И когда уже успели сменить приоритеты?       — Ну, раз уж вы так просите… — Чёрч плюхнулся на диванчик, жестом фокусника (а точнее сказать, опытного мошенника) вытаскивая из сумки вино. — И не надо во мне дыру взглядом сверлить, — обратился он к другу, — я сегодня заслужил. Не с пустыми руками, между прочим, явился.       — Сначала рассказывай, а потом решим, заслужил или нет, — одним рывком Леви выхватил бутылку из рук приятеля и вернулся обратно за стол под сопровождением тоскливых взглядов, причём, не только Фарлана, но и Лисы.       — У дела Боссома, наконец, появился наследник, — веско обронил Чёрч, делая эффектную паузу. Впрочем, «эффект» не удался, и вместо шока и вопросов парень получил в ответ лишь равнодушный взгляд от Леви и недоумевающий — от Лисы.       — Я думала, наследство этого хряка успели поделить раньше, чем его самого по частям собрали.       — Официально — да, — кивнул Фарлан, уже не рассчитывая на заслуженное восхищение его шпионскими талантами. — Квартира, «белая» часть бизнеса, деньжата из сейфов, припрятанные под полом драгоценности — всё это ушло жене и Боссому-младшему. А вот делишками на чёрном рынке теперь заправляет младший брат этого, как ты выразилась, хряка.       — Не слышала, чтобы у него был брат, — задумчиво протянула Лиса, накручивая кончик косы на палец. Фарлан торжественно улыбнулся.       — Это всё потому, что у них разные фамилии.       — Сводные братья? — загорелась любопытством девушка.       — Именно! Леви, угадаешь с трёх попыток, кто это? — Он повернулся к другу, но тот, в отличие от Лисы, не поддержал всеобщего азарта, равнодушно протирая и без того идеально чистый нож.       — Мне делать больше нехер что ли?       — Мог бы хоть вид сделать, что тебе интересно, — обвинительно ткнул в его сторону пальцем Фарлан.       — Мне интересно. Но это не значит, что я собираюсь играть в угадайку, когда ты и так всё расскажешь, — пожал плечами Леви.       — Да ну его, — махнула рукой Лиса, которой уже не терпелось получить хоть какую-то информацию, — говори же!       — Уве Кац. Знакомое имя?       — Ростовщик, которого мы ограбили пару месяцев назад? — удивлённо приподнял брови Леви, наконец, отрываясь от своего увлекательного занятия.       — Ой, подожди! — Лиса едва не подскочила на месте. — Это тот, который, как ты рассказывал, обещал вас обоих, цитирую, «выпотрошить, четвертовать и скормить собакам»? Фарлан усмехнулся и почесал затылок.       — Да, примерно так он и выразился, правда, с куда большим количеством кровавых подробностей. Долго вслед орал. Надо же было так глупо тогда напороться. — Парень пристально посмотрел на друга, который, собственно, и был виноват — прямо около дома Каца затеял драку с парой громил, посмевших что-то вякнуть про рост Леви.       — Выкрутились же, — отмахнулся он. — Ноги-руки унесли, и ладно.       — Ну да, а в руках, наверняка, ещё и кучу добра и несколько пачек банкнот, — понимающе усмехнулась Лиса.       — Не без этого, — подмигнул Фарлан. — Так вот, о чём это я? Ах да, точно. Этот самый Уве Кац теперь занял место Боссома.       — Ставлю новую модель привода, что он работает вместе с сыном своего брата, — внезапно посерьёзнела девушка.       — С чего ты взяла? — вмешался в разговор Леви.       Фарлан поддержал его кивком и внимательно уставился на Лису.       — Слишком тесно всё связано. Подумайте сами: Боссом скупал УПМ и оружие у Военной полиции и продавал на чёрном рынке, отмывая деньги через законный бизнес — торговлю металлом. То, что продать не удавалось, переплавлял и также поставлял по легальным каналам. Это во-первых. — Девушка загнула палец. — Во-вторых — полиция прикрывала делишки Боссома, связанные с торговлей людьми. Даже здесь, под землёй, нужно подчищать за собой, когда занимаешься чем-то подобным. Одно дело — обчищать карманы и сейфы тех, кто и так нечист на руку, как это делаем мы с вами. И совсем другое — продавать людей в бордели. Конечно, Боссом, насколько я успела узнать, всегда действовал аккуратно. Но ведь он брал «товар» не только в Подземном городе. А значит, нужна была страховка. И тут мы возвращаемся к полезным знакомствам нашего безвременно почившего достопочтенного торговца в Военной полиции.       — Какое им дело до пары исчезнувших с улиц нищенок, да? — невесело хмыкнул Фарлан. Леви не сказал ничего, но помрачнел и нахмурился.       — Допустим, ты права, и Кац работает вместе с племянником. Но нам от этого жить не легче, скорее уж даже наоборот, — принялся рассуждать Чёрч. — Кац, как ростовщик, уже имеет связи на чёрном рынке, с тем же Рэттом, например, так что у него есть все шансы не только быстро наверстать упущенное, но и даже расширить дело. С другой стороны, у нас всё ещё есть небольшая фора.       — Мы можем быть уверены, что между Кацем и Боссомом-младшим не возникнет конфликта из-за прибыли? — Леви не любил долгие абстрактные рассуждения. Привыкший принимать решения «здесь и сейчас», когда опасность уже дышит в затылок, он предпочитал сразу искать слабые точки, по которым можно было бы ударить с наибольшим ущербом для противника.       — Вероятнее всего, они не слишком доверяют друг другу, — подхватила его мысль Лиса. — Ты прав, мы можем этим воспользоваться. Но нужно узнать больше деталей. Действовать вслепую — слишком большая роскошь, и она нам не по карману.       — Я сам займусь этим. Все равно собирался, раз уж обещал, — бросил Леви, заметив бегающие глаза Лисы. Ей было ещё слишком рано соваться в пекло. — От тебя сейчас больше вреда, чем пользы.       — Но… — попыталась возразить она, но ей не позволили:       — Тебе ещё и ноги переломать, чтобы сидела на жопе ровно и не лезла куда не просят? — спросил парень так буднично, словно интересовался, что она выберет на ужин — рис или тушёную капусту. Лиса умоляюще посмотрела на Фарлана, ища поддержки, но тот лишь пожал плечами. В данном случае он был полностью на стороне друга.       — Но тебе тоже не стоит пока высовываться, — тем не менее, у Чёрча было и своё мнение на этот счёт.       — А-а? — удивлённо округлил глаза Леви. — Это ещё с какой радости?       — На случай, если ты забыл, Боссом видел, как вы вдвоём удирали по крышам, — пояснил Фарлан. Чаще всего именно он отвечал за стратегию, а потому старался смотреть на ситуацию под разными углами и более масштабно. — Кстати, может как-нибудь всё же поделитесь подробностями той истории? Так вот, если Боссом успел внести тебя в свой список врагов, наверняка и его наследники в покое не оставят. Если этого всё ещё не достаточно, то вспомни о том, что у Каца и до всей этой истории был на нас здоровенный зуб. Уж он-то не упустит возможности подгадить.       — Я его не боюсь, — отмахнулся от слов друга Леви, уверенный в собственных силах. — Ещё ни один из его головорезов не ушёл на своих двоих, когда полез к нам. Или ты начал сомневаться во мне? — Вопрос был риторическим, конечно же. — Хватит уже отсиживаться в уголке, опасаясь высунуть нос наружу! Нужно добраться до Боссома-младшего и Каца раньше, чем они найдут общий язык и доберутся до нас.       — Фарлан, сколько, по твоим прикидкам, у нас есть форы? — внезапно поинтересовалась Лиса, привлекая к себе внимание.       — Не больше месяца, я думаю.       Ответ друга сходился с тем, что думала она сама.       — В конце осени полиция проводит ревизию снаряжения. Будет большая поставка. Уверена, Кац захочет сгладить все неровности до этого времени, чтобы окупить убытки из-за простоя.       — И что ты предлагаешь? — Леви подозревал, что девушка не просто так заговорила о времени.       — С завтрашнего дня я начну учить вас пользоваться приводом. В случае опасности, это даст большую мобильность — можно будет быстро уйти по крышам. На канате вы уже стоите более чем уверенно, да и в воздухе держитесь хорошо. Не вижу смысла откладывать, тем более теперь, когда вопрос стоит ребром. По крайней мере, вам не придётся так сильно рисковать, когда будете собирать информацию.       — Пусть пока кто-нибудь из ребят присмотрит за обстановкой и, в случае чего, доложит нам, — поддержал идею Фарлан. — Думаю, неделя или две ничего не изменят. Зато у нас будет больше возможностей для манёвра.       Оба с надеждой посмотрели на Леви, ведь именно его слово всегда было решающим.       — Хорошо, я положусь на ваше мнение. Но вы сами мне доказывали, что едва ли не каждый час на счету, так что не станем затягивать. Придётся успеть всё за две недели, — вынес он свой вердикт, немного подумав.       — Вот и договорились! — тут же радостно улыбнулся Фарлан, пытаясь разрядить обстановку. — Можно мне теперь получить обратно своё вино, с таким трудом выигранное в карты?       — С каких пор тебе стало трудно играть в карты? — усмехнулась Лиса, пока Леви открывал бутылку и разливал слишком дорогой для видавших виды кружек напиток.       — Играть не сложно. А вот быстро сваливать, когда бармен заметил выпавший из рукава туз, довольно проблемно. — Чёрч поучительно поднял палец вверх.       Вино и впрямь оказалось отличное, не чета той бурде, что подаётся в барах за гроши, лишь бы очередной обделённый жизнью бедолага мог утопить свои горести на дне неизвестно какой по счёту кружки. Впрочем, на вкус Леви, чай всё равно был лучше. Хотя его мнения никто и не спрашивал.       Но даже отличный крупнолистовой чай из центральной лавки, купленный за скопленные кое-как деньги, этим вечером казался каким-то безвкусным, а сон всё никак не шёл. Проклятая бессонница, будь она неладна!       Пока Фарлан, завернувшийся в потрёпанное одеяло как в кокон, видел уже третий сон, Леви раз за разом прокручивал в голове детали разговора. Что-то всё не давало покоя, а интуиция так и кричала, что они все совершают огромную ошибку. Но какую? Где просчитались?       А может, это всё просто паранойя? Привычка полагаться на самого себя, а не работать в команде?       «Тц, во что мы ввязались?» — мысленно плюнул Леви, отставляя в сторону опустевшую щербатую чашку. Красивая чашка в этом доме была только одна, да и та хранилась так, что ни один грабитель не доберётся. Если, конечно, в этом городе найдётся хоть один идиот, которому хватит мозгов залезть в этот дом.       Леви с сомнением покосился на чайник, пытаясь прикинуть, хватит ли заварки ещё на одну кружку, когда сверху раздалась сдавленная ругань.       «Ненормальная», — подумал парень и с удивлением осознал, что улыбается. Ещё час назад он костерил Лису на чём свет стоит, но как-то без огонька. Пытался винить в том, что все эти проблемы — её вина. Если бы рыжей воровке не пришло в голову обчистить карманы Фарлана в тот день, ничего этого бы не произошло.       Но не выходило. Ведь можно было махнуть рукой и «отпустить с миром», найти новую работёнку, чтобы компенсировать утраченное. Да, в конце концов, просто быть внимательнее и не позволять красть у себя из-под носа с таким трудом добытые деньги.       А потому, уж если и винить кого, то самого себя. Леви сам принял все эти решения, а значит, ему и нести ответственность. Хотел не просто вернуть утраченное, но и проучить нахалку, и вот теперь самому приходится разгребать последствия.       Сожалеть об этом, впрочем, тоже не получалось. Отчего-то руки холодели от одной только мысли, что после взрыва на складах Лисе было бы некуда пойти, и она погибла бы от потери крови или заражения на одном из покрытых грязью и пылью чердаков на окраине города. Никому не нужная и всеми забытая. Разве что скупщики краденного удивились бы, что одна из самых известных воровок куда-то пропала, да и то не слишком сильно — люди их круга постоянно бесследно исчезают, и никому нет до этого дела.       Словно в ответ на подобные размышления, Лиса снова громко выругалась, на этот раз с гулким грохотом уронив что-то на крышу.       Не сдержав любопытства, Леви поднялся наверх, чтобы узнать, что на этот раз творит неугомонная девчонка.       — Если тебе так хочется что-нибудь сломать, будь добра делать это подальше от дома, — как бы равнодушно бросил он, незаметно, но очень внимательно разглядывая ссутулившуюся фигурку на краю крыши. Неподалёку валялась погнутая катушка с торчащим из неё тросом.       — Извини, — натянуто улыбнулась Лиса, хотя её глаза оставались грустными, — в следующий раз соберусь ломать детали, обязательно проверю, не мешаю ли кому-то спать.       — Я не спал. А Фарлану, кажется, всё равно. Он сейчас не проснётся, даже если титаны прорвутся в Митрас и обрушат свод пещеры, — хмыкнул Леви, присаживаясь рядом с девушкой. — Тебе тоже стоит лечь. Со всеми этими травмами от тебя и так толку не особо много.       — Спасибо за комплимент, ты, как всегда, предельно тактичен. — Лиса пихнула его локтем в бок, но парень, казалось, обратил на это внимания не больше, чем на комариный укус. — Или ты во мне сомневаешься?       — Сомневаюсь, — не повёлся он на провокацию. — Тебе ещё долго лечиться, а время поджимает. Так что стоит экономить силы, а не возиться всю ночь с железками, раз всё равно не получается добиться нужного результата. Как-то раньше без этого справлялись и теперь тоже сможем. Прикрывать твою спину, постоянно думая о том, что ты можешь навернуться на ровном месте, будет куда более рискованно.       Лиса резко подскочила на месте и хитро улыбнулась, словно это вовсе не она час или два тому назад морщилась и материлась сквозь зубы, слишком резко повернувшись — рёбра, по всей видимости, заживали неправильно.       Девушка прыгнула в сторону и повернулась к собеседнику.       — Тогда смотри! Только не смей отворачиваться и даже не вздумай мешать! — Она расставила руки и шагнула спиной вперёд.       Леви дёрнулся. На бесконечно долгую долю секунды ему показалось, что эта сумасшедшая идёт прямо по воздуху, и сердце в груди пропустило удар, а затем забилось так быстро и часто, что стало тяжело дышать.       Лиса же шла по туго натянутому между крышами канату с блаженной улыбкой на губах, а достигнув середины, послала Леви заставивший подавиться очередным вдохом воздушный поцелуй, прежде чем сделать головокружительное сальто.       — Немедленно вернись обратно, дура пьяная! — Он и сам не успел понять, как оказался на самом краю. Но шагнуть вперёд так и не решился — слишком опасно. Но что же делать? Не бежать же вниз сломя голову, чтобы ловить у земли, когда эта ненормальная всё же оступится и упадёт?       — Ты даже представить себе не можешь, как мне этого не хватало! — протянула Лиса, пританцовывая на тонкой верёвке под лишь ей слышимый ритм. — Конечно, лишиться этого — не то же самое, что воздуха или воды. Но это всё равно что… всю жизнь прожить без солнца. Технически возможно. Но совершенно невыносимо.       Слова девушки отозвались в груди Леви тянущей тоской. Может, он и не принимал участия в обсуждении будущей жизни на поверхности. Никогда не жаловался, не ныл, не закатывал истерик о том, как тошно тут, под землёй. Но это вовсе не значило, что он забыл, как быстро без денег и толкового врача сгорела от болезни мать, оставив сыну лишь любовь к чаю и кошмар, который ничем нельзя стереть из памяти — красивое некогда лицо, что светилось любовью во мраке этого мира, обратившееся обтянутым серой кожей скелетом. Не значило, что и сам Леви не страдал от боли в колене — старая травма в комплекте с нехваткой солнечного света и отсутствием лечения. Старался не думать, правда, сколько ему осталось, прежде чем и он станет хромым калекой — одним из тех, что побираются у главной дороги. Пять лет? Десять? Пятнадцать? Может меньше, может больше, но в этой дыре вариантов не много. Либо загнётся от какой-нибудь болезни, либо от шальной пули или ножа под ребром.       А так хотелось увидеть, какой же он, мир на поверхности? Так ли ярко сияют звёзды, как о них говорят? Так ли тепло греет солнце в летний день? Действительно ли можно дышать полной грудью, не кривясь от мерзких запахов? Каково это, засыпать, не опасаясь, что однажды на голову обрушится потолок? Просыпаться и видеть над головой бесконечное небо?       Он позволил себе ненадолго увлечься мечтой, наблюдая за таким опасным и в то же время невероятно прекрасным танцем Лисы.       — А раз звёзды не светят, и Луна не освещает этот город, мы сами зажжём свет и будем петь дальше под каменным небом, — даже не сбив дыхания тихонько мурлыкала она себе под нос грустную, но полную надежды песню, которую частенько играл на гитаре Йоси.       Как зачарованный, Леви смотрел на девушку, стараясь даже не дышать. Наклон, поворот, плавный переход, резкое падение — на долю секунды показалось, что не удержала равновесие, но нет — уже в полёте ухватилась рукой и изогнулась, в два изящных движения возвращая себе вертикальное положение, будто бы шагнув прямо по воздуху. Ещё один поворот, шаг на месте, прыжок и наклон.       «Наверное, именно так должна была танцевать фигурка в той сломанной шкатулке, что хранилась у мамы», — отчего-то подумал Леви и тряхнул головой, скидывая наваждение. Лиса как раз подобралась к краю каната, и ничего не стоило дёрнуть её на себя, вынуждая вернуться на твёрдую поверхность.       — … петь с надеждой и наш страх уйдёт, — закончила она последнюю строчку, уже стоя обеими ногами на крыше.       — Тц, дура пьяная! — в сердцах припечатал Леви, разрываясь между злостью и восхищением, поровну затопившими душу. В груди всё так же заполошно стучало сердце, и он отошёл в сторону, чтобы Лиса не услышала этот грохот. Ещё не хватало, чтобы она догадалась, что Леви не всё равно, если она и впрямь полетит вниз и разобьётся. И дело не только в нежелании отмывать ступеньки от крови.       — Только не ври, что тебе не понравилось, — широко и беззаботно улыбнулась девушка, возвращаясь к тому месту, где сидела раньше.       — Заварю чай. Холодно стало. — Врать не хотелось, но и правду говорить — тоже.       Леви потребовалось минут двадцать, чтобы заварить чай и привести голову в порядок. Вино на него особенно не подействовало, но слова Лисы разбередили старые раны и глубоко зарытые мечты, а тревожные предчувствия выбивали из колеи, мешая думать трезво.       К тому времени, когда он вернулся на крышу, девушка даже не сдвинулась с места, всё так и сидела, согнув ногу и положив подбородок на колено, и мечтательно смотрела куда-то вдаль, словно могла разглядеть через сияющий зеленоватыми кристаллами потолок то, что находится над ним. Будто видела совсем другой мир, другую жизнь, в которой нет места боли, воровству, преступным махинациям. Где не нужно бояться, что прирежут в ближайшей подворотне или проломят голову ради блёклого колечка. Не приходится думать, доведётся ли нормально поесть, или опять перебиваться с хлеба на воду. Где можно просто танцевать на канате на потеху публике на какой-нибудь ярмарке, радоваться самой и делиться этой радостью с другими. Свободную от этого проклятого потолка жизнь.       — Открою чайную, — сам толком и не зная почему, сказал Леви, присаживаясь рядом с Лисой и пытаясь рассмотреть то, на что смотрела она. Но видел лишь долбаный потолок.       Девушка даже не вздрогнула, словно давно знала, что он рядом, только повернулась и с благодарным кивком приняла горячую, ещё дымящуюся кружку с чаем. Но стоило сделать глоток, закашлялась и округлила глаза.       — Он… сладкий! — полуудивлённо-полуобвинительно заключила она.       — Я в курсе. Сам же делал, — пожал плечами Леви, но Лиса не дала ему ускользнуть от разговора и спрятаться за маской безразличия и вечной скуки.       — Я что-то пропустила? Мы успели разбогатеть и теперь можем позволить себе сахар? — набросилась она с вопросами, но поумерила пыл, осознав, что ведёт себя не очень-то вежливо. — Извини. И… спасибо. Не подумай, что я чем-то недовольна, да и вообще тварь неблагодарная. Просто я и не помню уже, когда в последний раз пила чай с сахаром. Себе-то хоть тоже положил, надеюсь? — что-то подозревая сощурилась Лиса.       Леви лишь отмахнулся.       — Тебе сейчас нужнее. А сахара у нас мало осталось, на всех не напасёшься.       — Где достал, если не секрет?       — Не только Фарлан умеет мухлевать в картах, — криво усмехнулся парень, согревая руки о горячую чашку. — Пей давай, пока не остыл.       Лиса неплохо умела понимать намёки, так что кивнула, соглашаясь закончить этот разговор. Но уже думала, чем можно будет отплатить за доброту.       — Чайная — это хорошо. Уверена, она будет пользоваться успехом. Только стены не крась в коричневый.       — Почему это?       — Сил на него смотреть уже нет.       Леви с сомнением покосился на свой жилет, но затем проследил за взглядом девушки, всё так же направленным куда-то в потолок.       — Лучше в жёлтый. Как солнечный свет, — продолжила она.       А парень посмотрел на её волосы — ярко-оранжевые, переливающиеся золотом и медью, сияющие в свете фонарей, будто воровка вплела в них нити опала и янтаря, которые успела стащить из-под подушки какой-нибудь богатенькой дамочки. Леви почему-то казалось, что солнце должно быть именно таким.       — Ты видела когда-нибудь солнце?       Вопрос сорвался быстрее, чем парень успел подумать. Сам он за всю свою жизнь поднимался к поверхности лишь дважды, да и то в самые пасмурные и холодные ночи, и небо едва ли чем-то отличалось от потолка подземелья. Стена, что виднелась вдалеке, и та напоминала каменные серо-коричневые своды, через которые не пробиться ни киркой, ни лопатой.       — Видела. И даже не раз. Как-то наша труппа даже выиграла разрешение выступить на ярмарке поверхности в честь дня рождения короля. Не в столице, разумеется. Так, в деревушке в предместьях Орвуда, но всё же. Только представь: целый день на поверхности! Яркое солнце и облака, лёгкий ветерок, который приносит прохладу, свежесть и аромат цветов, а не сточной канавы. А ночью небо усыпано звёздами словно драгоценными камнями. Готова поспорить, не один столичный портной удавился от зависти, глядя на эту красоту, но так и не смог повторить. Я тогда даже планировала сбежать — не важно куда. Может, в Утопию или даже подальше. Затеряться в одной из бесчисленных лесных деревушек, где никому не нужны документы, достаточно имени да рабочих рук.       — Так почему не сбежала? — искренне удивился Леви.       — Может, труппу я бы бросила и без лишних сожалений, хоть в разрешении и было указано количество людей — сколько поднялось на поверхность, столько же должно вернуться. Но жалко стало старуху Зару, гадалку. Она единственная ко мне хорошо относилась. Заботилась и сказки рассказывала, когда я ещё маленькой была.       Леви понимающе хмыкнул. Он тоже не смог бы бросить Фарлана. Или Яна и Бруно. Да даже Лису не смог бы оставить, если бы знал, что по его вине у неё могут быть проблемы. Хотя, конечно же, вслух бы этого никогда не признал. Впрочем, судить было сложно — ему-то никто, кроме матери, сказок не рассказывал. Да и те уже не вспомнит.       — Похоже, она была тебе очень дорога.       — Да. — На губах девушки вновь появилась мечтательная улыбка. — Кто знает, может быть однажды мы с ней ещё встретимся. Где-то на обратной стороне Луны.       — Где? — не понял Леви.       — Народ, к которому принадлежала Зара, верил, что те, кого с нами больше нет, живут на обратной стороне Луны и оттуда за нами присматривают. Следят, чтобы мы не наделали глупостей. А временами, в моменты тревог и отчаяния, незримой тенью приходят к нам и стоят за плечом, иногда становясь поддержкой, а иногда — судьями нашим поступкам.       — Похоже, следят не очень-то хорошо, учитывая, кем ты стала, — не удержался он от колкости, но Лиса лишь рассмеялась в ответ.       — Зара была воровкой и умелой мошенницей. Если она за мной и присматривает, то, пожалуй, гордится.       Она вновь подняла голову и посмотрела куда-то в пустоту, а Леви задумался — есть ли кто-то, кто ждал бы его на обратной стороне Луны?       И сам собой в голове родился образ нежной и утончённой женщины с грустными серо-голубыми глазами.       Вряд ли Кушель могла бы гордиться сыном.

***

      — Ну же, активнее работай ногами, что ты повис, как тухлая рыба?! — крикнула Фарлану Лиса, удобнее устраиваясь на крыше.       — Вы психи! — простонал парень, пытаясь занять более комфортное положение, и с завистью посмотрел на Леви, которому без особого труда удавалось справляться с хитрым устройством, всё ещё лишь отдалённо напоминающим привод.       Спустя несколько дней Лисе всё же удалось доработать механизм, соединив его с газовым баллоном, и теперь трос выстреливал из катушки и сматывался по нажатию кнопки-курка. Однако, девушка была вынуждена пожертвовать точностью, потому как рукояти УПМ не было. Да и сама катушка была всего одна, так что приходилось всё так же задействовать мышцы по полной программе и переносить вес на одну сторону.       Если у самой Лисы, годами отрабатывавшей точность броска гарпуна, и Леви, обладавшего, казалось, врождённым талантом ко всему, что было связано со сражениями и маневрированием, особенных сложностей это не вызывало, то у Фарлана проблемы возникли ещё до перехода на усовершенствованное устройство. Если прицелиться и бросить крюк, а затем пролететь некоторое расстояние, он ещё мог, то вот выстрелить достаточно точно, чтобы гарпун прошёл по нужной траектории и сам Чёрч не убился в результате, получалось через раз.       — Попробуем снова, — прервал назревающий спор Леви, быстро перемещаясь к другу, чтобы помочь отцепиться от стены.       Ему самому тренировки были в удовольствие. Работа с тросом давалась куда легче, чем хождение по канату: выполнять трюки на высокой скорости, совмещать полёт, бег, прыжки и многое другое — всё это казалось таким простым и естественным, особенно после той подготовки, что устроила для них Лиса.       В отличие от Фарлана, у которого спустя неделю всё ещё с трудом и громким матом получалось пересечь двор, ни во что не врезавшись, Леви уже мог составить конкуренцию «наставнице» в скорости и точности, хотя ему и недоставало её изящества и грации. И всё же уже хотелось чего-то большего: масштабов, пространства. Наперегонки с Лисой пронестись через весь город над крышами домов, на полной скорости пролететь по узкому тоннелю, спрыгнуть с часовой башни, тут же поднимаясь ещё выше, до самого потолка подземной пещеры, а может и дальше, прямо сквозь него, к небу, туда, где светит солнце.       А если ещё и достать УПМ… Нет, Леви не позволял себе слишком много мечтать и загадывать далеко наперёд. Но на что он будет способен, имея на вооружении настоящий привод?       — Давай же, Чёрч, ты сможешь! — Лиса тряхнула приятеля за лацканы жилета, заставив покачнуться. Со стороны это выглядело довольно комично, учитывая что Фарлан был на голову выше. — Если ещё раз запутаешься в собственных ногах, целую неделю будешь питаться кашей моего приготовления!       — Это бесчеловечно! — возмутился парень. — Ладно я, ты хоть Леви пожалей, ему же тоже придётся жрать эту отраву или умирать от голода!       Как выяснилось, Лиса готовила ещё отвратительнее самого Фарлана. Гениальная воровка и отличный механик, на кухне она представляла реальную угрозу для жизни, потому как даже простые лепёшки умудрялась превратить в биологическое оружие. Когда Леви и Фарлан это выяснили (ко всеобщему сожалению, опытным путём), поняли, почему суп Чёрча показался девушке очень даже неплохим — её собственной готовкой даже пытать кого-то было бы негуманно. А потому вклад Лисы ограничивался сворованными булочками или продуктами. После той истории с лепёшками, Леви ей даже чай заваривать не доверял.       — В крайнем случае, перекушу в таверне, — вмешался он в разговор, равнодушно пожимая плечами. — А вот тебе придётся туго. Так что целься точнее.       С этими словами Леви прыгнул с крыши, перевернувшись в воздухе и одновременно переключая привод, чтобы в следующее мгновение унестись вдаль.       — Да чтоб вас! — в сердцах бросил Фарлан, прежде чем последовать за другом. Несмотря ни на что, учиться летать было приятно.       — Да ладно, ты справляешь довольно неплохо, — неуверенно улыбнулась Лиса, потягивая горячий чай вприкуску с любимым лакомством — сушёными яблоками. — Помню, когда я только начинала, пару раз навернулась вниз головой. Плохо зацепила трос и полетела с пятиметровой высоты. Каким чудом не раскидала мозги по земле — до сих пор понятия не имею.       — Может, потому что у тебя их нет? — без тени улыбки предположил Леви, но Лиса и Фарлан всё же рассмеялись. Хотя иногда сложно было понять, шутит он или говорит всерьёз, лучший друг успел привыкнуть к его странноватому чувству юмора, а Лиса — неплохо изучить привычки парня благодаря бесконечным пикировкам.       — Если бы не было, я бы не смогла сконструировать аналог привода и обчистить сейфы богатейших торговцев города, а также — ваши собственные карманы, — не осталась она в долгу.       — Кстати! — оживился Чёрч, прежде чем Леви ответил бы очередной колкостью. — Давно хотел поинтересоваться. Ты крадёшь у богатеев, к тому же, берёшь довольно крупные суммы, насколько я успел выяснить. Но живёшь хрен знает как, перебиваешься чем попало, собираешь технику из чего придётся. По моим подсчётам, ты давно должна была накопить на билетик в лучшую жизнь наверху. Так почему ты всё ещё тут?       — А может, я спускаю все деньги за карточным столом или в борделях, а? — хитро усмехнулась Лиса, пихнув приятеля локтем в бок, игнорируя настороженно-удивлённый взгляд Леви, внезапно осознавшего эту странную несостыковку.       — Не-е-е, — покачал головой Чёрч. — Если бы ты вела разгульный образ жизни, я бы уже давно знал не только твоё настоящее имя, но всю биографию. Но всё, что нам известно, — лишь твоё прозвище, прошлое в цирковой труппе, навыки взлома, да абсолютное неумение готовить. Мы ведь уже стали командой, может, поделишься хоть чем-нибудь?       Девушка задумчиво постучала тонким пальчиком по подбородку.       — Фарлан прав, — поддержал друга Леви. — Да, ты не выдала нас полицейским и сдержала своё обещание. Но мы не можем доверять тому, о ком практически ничего не знаем.       Он лукавил: где-то на уровне интуиции Леви уже начал доверять этой странной девчонке и стал считать одной из «своих». Может, просто привык к её присутствию и дал слабину, а может, так сказались редкие, но искренние разговоры ночами на крыше. Кто знает? Но в людях он ошибался редко.       — Кстати, ты ещё обещала расплатиться за своё лечение и ответить на несколько вопросов. Припоминаешь? — вытащил козырь из рукава Фарлан и озорно подмигнул, отчего Лиса не сдержала улыбку.       — Помню. Ладно-ладно, что вы хотите узнать?       — Так-то уже лучше! — Чёрч потёр руки. Леви же выдал своё любопытство только тем, что чуть наклонился вперёд. — Во-первых…       Закончить вопрос он не успел — в дверь коротко, но громко постучали.       Повинуясь интуиции и годами выработанной привычке, Фарлан, Леви и Лиса вскочили со своих мест, на ходу доставая оружие. Но повторного стука не прозвучало. Медленно, стараясь не издавать ни звука, Чёрч и Лиса подошли к двери: он — со стороны ручки, она — со стороны косяка, чтобы, в случае чего, оказаться у врага за спиной. Только Леви оставался на месте, уверенно встречая возможную опасность лицом к лицу.       Кивок — условный знак, и Фарлан одним коротким рывком открыл дверь.       В первое мгновение показалось, что за ней никого нет, и это всё — чья-то дурная шутка. Но Леви первым заметил тело, лежащее на ступеньках, по которым медленно, словно нехотя, расползалась кровь. Фарлану и Лисе хватило доли секунды, чтобы понять — что-то не так, и сорваться с места вслед за другом.       — Нет, — скомандовал Леви, преграждая друзьям путь. — Стойте на месте.       Но было уже слишком поздно — в тусклом свете уличных фонарей было сложно не разглядеть жуткую картину, развернувшуюся у порога.       Девушка прерывисто вздохнула и отшатнулась, покачнувшись. Попыталась ухватится рукой за дверной косяк, но всё равно сползла по стенке вниз, закрыв глаза, словно это могло заставить исчезнуть ужас, навсегда отпечатавшийся в памяти. Фарлан же отвернулся и прикрыл лицо рукой, пытаясь сдержать тошноту. Он всякого насмотрелся, да и сам не мог похвастаться чистыми, незапятнанными чужой кровью руками. Но должен же быть предел человеческой жестокости! Кем нужно быть, чтобы сотворить такое?       Последний вопрос он задал вслух, потому как Леви — единственный, кому удавалось сохранить хладнокровие, — ответил.       — Чудовищем. Одним из многих, что живут в этом городе. Здесь хватает тех, кто за определённую плату пойдёт даже на подобное. — Его голос звучал тихо и размеренно, но слишком отрывисто. Словно каждый звук давался с трудом. Рука, в которой парень держал нож, сжалась так сильно, что побелели костяшки.       Медленно, на негнущихся ногах, как будто каждый шаг был сущей пыткой, Фарлан подошёл ближе, чтобы убедиться, кто перед ними.       Улыбчивый мальчишка, который пару месяцев назад прибился к компании сирот, что всюду таскаются за Леви. Хайко. Ему было не больше десяти лет. Может, и меньше, кто разберёт? Фарлан хорошо его помнил — выстругал ему в подарок игрушку из дерева, чтобы веселее было.       Теперь Хайко и сам напоминал поломанную куклу — с вывернутыми под неправильным углом конечностями, избитым и измазанным в крови лицом, посеревшей кожей и огромной дырой в груди. Прямо там, где раньше находилось сердце. Только потускневшие голубые глаза были удивлённо распахнуты.       — Что… это? — прохрипела Лиса, кое-как поднимаясь на ноги и трясущейся рукой указывая на жестяную коробку, которую, будто в насмешку, затолкали в рану.       Леви нагнулся, чтобы вытащить, но так и замер с протянутой рукой, не решаясь коснуться.       — Это не ловушка, — сдавленно просипел Фарлан, всё ещё держась за горло. И добавил, заметив вопросительный взгляд друга: — Если бы нас хотели прикончить, не стали бы оставлять послание.       Очевидно, Леви посчитал это достаточным аргументом, а потому не стал больше медлить. Обычно брезгующий соприкасаться с кровью и любыми видами грязи, он одним движением вытащил коробку, покрытую бурыми разводами и пятнами неизвестного происхождения.       Перестраховка и впрямь была лишней — внутри оказалась лишь короткая записка.       — «Вы следующие», — зачитал он вслух сухим, как осенняя листва, голосом.       А затем встал, натянул платок так, чтобы не было видно лица.       — Когда я вернусь, ты расскажешь почему на лбу этого мальчика вырезано твоё имя, — обратился он к Лисе. Серо-голубые глаза полыхнули раскалённой сталью чистой ярости.       От вредного парня, с которым она всего несколько минут назад обменивалась колкостями, повеяло могильным холодом. Живое воплощение кары, не знающей пощады и милости.       Если бы Лиса хоть что-то соображала, наверняка отшатнулась бы. Но сейчас она едва ли смотрела на Леви, сосредоточив внимание на том, что стало с Хайко. Будто под гипнозом, пошатываясь добралась до тела, упала на колени и сжала ещё тёплую, не успевшую остыть маленькую ладошку. По щекам девушки солёным ручьями текли слёзы, но и этого она тоже не замечала, не в силах ни отвернуться, ни оторвать взгляда.       — Леви, постой! — окликнул Фарлан, но слишком поздно. Тот уже переключил кнопку на приводе и, убрав нож за пояс, умчался вдаль, слившись с тенями крыш.