Лето, проведенное в космосе

— Черт, — выдохнул Диппер, когда клацанье и щелчки, раздающиеся от пришельцев, медленно стихли. Он присел на корточки, закрыв лицо руками, и медленно посчитал до десяти, пытаясь успокоить напряженные нервы, прежде чем осторожно выглянуть из небольшой комнатки в тусклый коридор. Черт возьми, ну повезло же ему провалиться в открытый люк вентиляционной шахты, пока они бежали от погони! В волосах все ещё остались клочки пыли, которые парень с остервенением выдергивал и прятал в карманы, чтобы не оставить следов. В пустом коридоре тихо гудели синие лампы. Диппер поднялся и быстро проскочил до следующего перекрестка, сворачивая наугад. Без Рика и Морти он плутал по огромному тюремному кораблю, не имея ни малейшего понятия, куда двигаться. Только сжимал пистолет, который ему насильно впихнули, и просто надеялся, что, выстрелив в стену, он отвлечет охранников, а не приведет всех к гибели. Умирать ему совсем не хотелось, как и убивать кого-либо. А они просто собирались заехать за несколькими кристаллами на одинокую планету, пока Рик не получил сообщение о том, что один из его друзей загремел в тюрьму за пьяный дебош. Никто не спрашивал Диппера, хотел ли он спасать кого-то. Лететь назад, чтобы оставить его дома, было уже слишком поздно. А теперь он снова и снова натыкался на перекрестки в одинаковых коридорах и наделся найти хотя бы лестницу. В следующий раз ему следовало бы смотреть под ноги. Парень снова услышал шаги где-то в отдалении и метнулся за угол, дрожащими руками сжимая пистолет. «Пожалуйста, пройдите мимо, мимо, совсем мимо», — взмолился он, на секунду зажмурив глаза. Они подходили все ближе, и со временем стали различимы их голоса. — Чтобы я ещё раз брал смену, когда нам впихивают наркоманов! — жаловался один. Даже через переводчик Диппер различал стрекот его жевал. — Каждый раз их блевоту убирать. — Скажи спасибо, что тебя вообще сюда взяли. Мой кузен теперь на заправке работает, а раньше раз в месяц бумажки подписывал, — ответил ему второй. — Хоть восстание развязывай. — Против чего? Я бы лучше прибился к кому-нибудь путному, но Федерацию никто не вернет, — Диппер нахмурился. Было в этом слове что-то знакомое, точно так же связанное с космосом. Мысль все ускользала, виляя перед внутренним взором ярким хвостом, будто издеваясь. — Ты просто пессимист. Надо просто первым делом убить выблядка Санчеза! — и вот тогда, похолодев, подросток вспомнил свое первое путешествие за пределами Земли и последнюю игру. Галактическая Федерация, да? Пришельцы… громфломиты. — Мечтай. Ты и с его дочерью не справишься, куда тебе… В этот момент они все-таки завернули за угол. Если Бог и существовал, то явно класть хотел на чужие молитвы. Диппер, первый оправившийся от секундного шока, выстрелил в пол, зажмурив глаза, и тут же бросился наутек. Когда сзади послышались крики и пальба, он стал беспорядочно вилять, мысленно ругаясь, что именно в этот момент коридор был ровным, без всевозможных ответвлений или хотя бы мелких комнат. Взгляд цеплялся за вентиляции, но, даже будь они открыты, парень не был уверен, что ему хватило бы времени забраться туда. Поэтому он все бежал вперед под крики громфломитов и звуки пальбы и бешеного стука сердца в ушах. Когда впереди он увидел открытый дверной проем, огромное помещение и низкое ограждение, в голове созрел рисковый план. Диппер обернулся, чуть не словив выстрел, и замедлил бег, позволяя немного нагнать себя, а сам в это время начал скакать, как сумасшедший тушканчик. Пришельцы нарастили темп, и парень с силой сжал пистолет, выжидая нужный момент. Только когда до двери оставалось совсем немного, он снова рванул и у самой ограды свернул в сторону, выстрелив под ноги вылетевшим за ним охранникам. Один свалился вниз, не успев затормозить, а второй отступил от лазера. Их крики почти заглушили хруст, с которым они приземлились. «Они точно живы», — попытался убедить себя Диппер, но внутри уже начал закручиваться комок из неуверенности и страха. Он почти упал на пол и схватился за стену, переводя дыхание и напряженно вслушиваясь. Снизу раздались тихие стоны. Живы. Он не убийца. — Господи, матерь божья, — тихо взвыл парень, медленно оседая на пол. Глухой стук сердца становился все тише, неровное, прерывистое дыхание приходило в норму. Он поднял голову и оглянулся. Подросток оказался в огромном, в несколько амбаров, помещении, где словно в квадратных сотах, за силовыми полями, заменяющими решетки, сидели пришельцы. Их нечеткие фигуры двигались, пытаясь высмотреть, что стало причиной шума, а тихий шепот вскоре перерос в наседающий гомон. Диппер поднялся и осторожно подошел к ограждению. Внизу, тихо всхлипывая, лежали громфломиты, сквозь слезы бросающие на него ненавистные взгляды. Однако сколько он не ждал, охраны не появилось. «Может, Рик и Морти уже здесь?» — с замирающим сердцем подумал он и побежал вдоль камер, не обращая внимания на крики заключенных, пытаясь высмотреть знакомые голубые волосы или желтую футболку. — Рик! Морти! Я здесь! — крикнул Диппер, вертя головой и сбегая по лестнице на вниз. Заключенные недобро зашуршали в своих камерах. Парень пролетал ступеньки, оглядывая нижний этаж. Взгляд мельком зацепил несколько охранников, прислонившихся к стене, но живы ли они, он не успел заметить. — Д-дипер! Мы тут! — от крика Морти что-то облегченно ухнуло вниз. Эти двое стояли в самом конце тюремной площадки, у дальней камеры, Рик — сгорбившись над инопланетным замком, а его внук, с широкой улыбкой размахивающий рукой с зажатым в ней пистолетом, рядом, чуть прикрывая его собой. Ноги сами собой снова пустились в бег. От собственной улыбки болели щеки. — Я… Черт, я так рад, что вы в порядке, — дыхание после всех этих побегов было совсем плохо. Диппер говорил в перерывах между шумными выдохами и жадными вдохами, уперевшись руками в колени. Почувствовав больной укол в боку, он пообещал себе заняться спортом и начать бегать по утрам. — А т-ты как? — Морти внимательно осмотрел его с ног до головы. — Порядок. Я просто… — Пайнс бросил взгляд в ту сторону, где оторвался от громфломитов. С такого расстояния они были похожи на неловкую кучу грязного белья. — Кажется, они вас не особо любят, — сказал он, выпрямившись. Морти пожал плечами, но где-то в уголках его губ засела злобная ухмылка. — К-кончайте бубнить под рук-оооээ-й, — рыкнул на них Рик, с шипением отдергивая руку от внутренностей замка, когда тот ударил его током. — Ага, и тебе привет, — Диппер улыбнулся, когда увидел, как друг молча передразнивал своего деда, закатив глаза. Он отвернулся и наконец посмотрел в камеру. Облезлый, болезненного вида инопланетянин, с намордником на лице, похожий на рыжего кота, замахал ему тонкой костистой лапой. Диппер неловко кивнул ему, пробегаясь взглядом по тусклой скучной камере, чтобы не пялиться. — Е-эээ-сть! — вскрикнул Рик, довольно ухмыльнувшись. — Сквончи! — с радостным широким оскалом крикнул он, снимая намордник с чужой головы. — Рик! — голос у пришельца был высоким и хриплым. Он порывисто обнял ученого и, отпустив, зачастил, — Мы дико посквончили в том баре, Рик! Я даже не помню, как тут оказался, после того, как мы втянули тот порошок, мужик! — кажется, его не особо волновало, в каком месте он оказался. Только сейчас Диппер заметил, что взгляд у Сквончи был слегка безумным — или просто косоглазым, как будто в детстве его сильно ударили по голове. — Нам нужно отсквончить мое освобождение! Завалимся туда! — Не-не-не, я зн-аээр-ю м-местечко получше! — оскалился ученый. Шум открывшегося в стене портала почти поглотил недовольное боромание Морти. — Эй, п-пиздюки! Не отставайте! — Подожди, — сказал Диппер, снова оказавшись на маленьком астероиде, где они спрятали корабль, прежде чем пробраться в тюрьму. — Верни меня домой. Рик отмахнулся от него. Старик весело ругался и хохотал, обсуждая что-то со Сквончи, и парень, вздохнув, занял свое место, снова отворачиваясь к космосу. «Возможно, — подумал он. — Я смогу просто подождать их здесь.» — Черт возьми, — устало взвыл Диппер, роняя голову на стол. Громкие басы глухо отдавались в его голове, со всех сторон тянуло дымом. Парень не любил подобные места. Пьяные люди — ну, или пришельцы — напрягали его, все вокруг казалось размытым калейдоскопом из полутьмы, резких всполохов света и нечетких очертаний чужих фигур. Пайнс снова и снова зевал, сонно прикрывал глаза, представляя, как бы написал об этом приключении в собственном дневнике, а потом вздрагивал от какого-нибудь пьяного выкрика — чаще Рика или Сквончи — и оглядывался по сторонам, сглатывая это непонятное ощущение, будто он оказался в совсем не подходящей ему тарелке. Может, было бы легче скоротать время, если бы рядом был Морти. Но парень почти сразу растворился в толпе вслед за дедом, усадив друга за пустым столиком и оставив ему воду в полулипком стакане. Кажется, там плавала пыль. Диппер до сих пор чувствовал что-то чужеродное у себя во рту, но никак не мог избавиться от этого, ни сглотнуть, ни выплюнуть, ни найти руками. Последние два действия он совершил от отчаяния, но эта пыль, а может, что-то ещё, скрывалась не хуже Прячущегося из Гравити Фоллз, которого он так и не смог поймать. Если они оба вообще существовали. — Эй, парень, не занято? — Диппер повернул голову. Высокий пришелец с бликующими в разноцветных вспышках клыками, не дожидаясь его ответа, покачнувшись, сел на диван, каким-то чудом не разлив что-то в своем бокале. — Ага, всегда свободно, — пробормотал подросток, выпрямляясь и неловко обхватывая себя руками. Он снова пошарил взглядом по толпе, но, даже если где-то там и был хоть кто-то из его знакомых, он их не заметил. «Интересно, а Морти пьет?» — лениво подумал Пайнс и хмыкнул. Его самого позабавило мысленное предположение о том, что друг, совершал всевозможные законы, соблюдал тот, что, может, и вовсе не работал в космосе. — Эй, парень, — окликнул его невольный сосед по столику. — В первый раз здесь? — Не люблю такие места, — пожал плечами Диппер, притягивая к себе стакан и просто воля пальцами по граням. — Тут слишком шумно для новичка. Рику стоило бы выбрать для тебя другое место. — Может, я вообще не с ним, — усмехнулся подросток. — Не обессудь, — поднял руки пришелец, растопыривая пальцы и обнажая тонкие перепонки. — Я людей, которые его не знают, не видел. Так ты не с Санчезом? — Я дружу с его внуком, — ответил он и, немного поколебавшись, добавил. — Диппер. — Краг, — ему улыбнулись, пожимая руку. Кисть у пришельца была немного влажной. — Я Морти тут давно вижу, — откинувшись на мягкую спинку дивана, сказал тот в бокал. — Он старика до тачки относит, когда Санчез нажирается. Мелкий, а уже свою славу получил. Я, когда мать в последний раз навещал, слышал, как о нем на районе шептались. Гордость как за своего была. Все гадаю, что ж с ним будет, когда Рик испустит дух и паренек отправится в одиночное плавание. — Не знаю. Может быть, он вообще забудет об этом всем. — Не, Диппер, таких я вижу — Морти нормально жить уже не сможет. Я слышал, что он в одиночку творил. И, знаешь, взгляд у него этот, — Краг замолчал, медленно попивая свой алкоголь. — Какой? — Я в детстве на районе такой не раз видел. Малец живет этим. Их, — он задумчиво провернул запястьем, — приключениями. Всеми этими опасностями, сумасшествием, адреналином. И вот такие не выбираются. Диппер задумчиво постучал пальцами по стеклу. — А если бы не Рик… Морти мог бы быть нормальным? — Не знаю, — честно ответил пришелец. — Я его у вас там не видел, да и поначалу внимания не обращал. Мелькает перед глазами и ладно, не мешает же. Сидел, как ты, в углу, Рика таскал. Потом сам как-то влился, — Краг посмотрел куда-то в гущу толпы и вздохнул. — Я только сейчас, когда сынишка появился, понял, что своему такого не хотел бы. Это ж страшно, когда ребенок твой каждый день жизнью рискует. С этим мудаком ходит. Жаль мне его. Санчез — это ж как зараза, — пришелец полез в карман и выудил пачку. — Только вот кажется иногда, что он рад этим болеть. Особенно если с пьяным поговорить. «Пьет все-таки» Краг тем временем достал сигарету и прикурил. На короткий миг пламя зажигалки осветило его фиолетовое лицо, вторую, закрытую пару глаз и еле заметные жабры. Он протянул ещё одну Дипперу, не глядя. — Я не курю, — парень неловко потер шею. Пришелец повернулся к нему, но различить, удивление ли было в его взгляде или же насмешка, парень не смог. — Бери, бесплатно угощаю. — Да я… не курил никогда, — и хотя он этим гордился, сейчас почему-то было немного стыдно. Может быть, потому что Краг оказался неплохим парнем, который помог скрасить одиночество и не чувствовать себя чужим и брошенным здесь. Он положил на стол свою сигарету и прикурил новую, снова протягивая Дипперу. — Давай, попробуй хоть. Ты же с ними надолго? — Ну, вроде того. — Вот. А где Рик и Морти — там беда. Когда куришь, мысли в порядок приходят, — Диппер вспомнил, как раньше ходил, словно погруженный на самое дно, и нерешительно забрал сигарету. Краг заботливо подсказывал что делать, совсем не насмехаясь над ним. — Вдохни, Диппер. А сейчас не выдыхай, а делай второй вдох. Ну, или просто сглотни этот дым. А вот сейчас не кашляй! Подержи немного и выдыхай. — Гха… Гадость, — кашляюще выдыхая, просипел парень. Сигаретный дым полоснул изнутри горечью, словно сверлил и чуть высушивал горло. Слюна словно вобрала в себя этот специфический запах, запечатывая его. На глазах навернулись слезы. Он потянулся за стаканом, но промахнулся, и резкий, иссушающий ещё больше вкус спирта обжег все внутренности. Диппер снова закашлялся и наконец сделал глоток своей пыльной воды. — П-прости… — Да ну. Теперь все пробовал. — Больше не хочу, — признался он. — Это только первое время так. Докури до конца хотя бы одну, Дип. И, смотри, вот так держи, — Краг расстопырил пальцы с тонкими перепонками, показывая, как держать и стряхивать пепел. — Ты хоть на стол, всем все равно. Подросток кивнул. Какое-то время он только смотрел, как тлеет сигарета и пытался приноровиться стряхивать этот серый столбик, не решаясь затянуться вновь. Когда пришелец заметил, почувствовал, как горят уши и снова вдохнул дым. На второй раз было не лучше. И на все остальные, до самого конца. Чем ближе тлело к фильтру, тем горче становилось. — Нет, не мое, — Диппер покачал головой. — Я тоже так говорил, — хохотнул Краг. — Но когда становилось совсем дерьмово, руки сами тянулись. А тебе с ними ещё много надо пережить. Да и в своей жизни без проблем не сможешь. Это полоса препятствий, выбрался, преодолел — молодец. А если не можешь, просто попроси помощи. Диппер пожал плечами. Они проговорили ещё несколько часов. Пришелец был приятным, веселым, но не пугающим. Обмениваясь с ним историями из жизни, Диппер узнал, что тот был из неблагополучного района маленькой планетки. Ещё до его рождения закрыли завод, кормивший всех, и постепенно его дом сам собой оказался в гетто. Мать Крага воспитывала его и нескольких его братьев и сестер одна, и тому пришлось рано повзрослеть, чтобы заботиться о семье. Он без стыда рассказал про свои ошибки, про плохие компании, про год в колонии для несовершеннолетних. Как его самого спас разговор в баре, поэтому он и решил ходить в такие злачные места, чтобы помогать таким же заблудшим. Краг говорил, что так искупает свою вину перед собой и перед всеми, кому он сломал жизнь. Даже тем, кто ещё был жив — ему было невероятно стыдно смотреть им в глаза. Каждому, кого он оставил дома. В конце концов, пришелец ушел первым, оставив свой номер и почти полную пачку, на прощание пожелав, чтобы это Дипперу никогда не понадобилось. Парень спрятал их в карман, решив выкинуть сигареты по возвращении, и полез в толпу искать Рика, Морти и Сквончи. Последний спал прямо за барной стойкой, а Санчеза его внук, перекинув длинную руку через плечо и слегка сгорбившись, потащил к машине. Он приветливо улыбнулся Пайнсу, но только покачал головой, когда тот предложил помочь. От друга тоже слегка несло алкоголем. Морти отвез их домой и, бросив Рика спать в корабле, парни поднялись наверх и почти сразу уснули, забыв даже снять одежду. Во сне Диппер робко улыбался, радуясь ещё одному счастливому дню. Морти снова снился этот сон. Тот самый, что порой настигал уставшего парня, после Дыры. Он снова лежал на кровати, пялясь в пустой потолок, пока длинная полоса света рассекала комнату. Тревожный страх пробрался под кожу, а он все сжимал постель под собой, пытаясь впитать в себя все ощущения, доказать, что не застрял в Дыре. Он выбрался. Он открыл глаза на свои страхи и выбрался. Если это было ложью, значит, Морти был здесь совсем один. Без Рика. Без возможности прикоснуться невзначай к его сухой, мозолистой руке, когда подавал инструменты, чтобы доказать себе, что он смог. Выбрался. Победил. Если это было ложью, то Морти был один в этой иллюзии, а Рик, может, не пытался его вытащить. Просто смотрел. Просто ушел. «Нет, просто здесь прошло слишком много времени. А там — там совсем немного, верно?» И парень напряженно ждал, когда голос скажет ему, что это просто утешительная ложь. Чтобы снова насытиться его страхом. Может, если бы Морти боялся достаточно сильно, пресытившаяся Дыра выплюнула бы его. Иногда он старался. Все чаще ему казалось, что недостаточно. Он повидал столько кошмаров, что ему начало казаться, что страх в нем притупился. Он думал о том, чтобы попросить Рика помочь, но разве это сработает? Если это все ещё Дыра, то разве это возможно? Морти было страшно, если ничего не происходило. Тишина теперь казалась затишьем перед бурей. Его отношения с Риком были чем-то похожим. Радостные моменты, когда он летал в облаках от счастья, от ощущения собственной важности в чужой жизни, когда их отношения будто бы становились почти здоровыми, сменялись разочарованием. Морти будто снова находил себя на месте брошенного, ненужного ребенка. Иногда он думал о том, чтобы специально совершить ошибку. Когда Рик кричал, как и когда от страха бросало в кровь адреналин, было спокойнее. Было легче поверить, что это и есть настоящее. Но Морти никогда не делал ничего специально. Потому что удушающего страха при случайной мысли о том, что мог бы сделать Рик, если бы узнал об этом, было достаточно. Если Морти будет проебывать, Рик просто уйдет. Парень тихо прошептал свой страх, с замирающим сердцем ожидая, когда все вокруг снова поменяется. Когда он снова посмотрит вверх и увидит грязный потолок туалета. Страшнее чего-то случившегося только тягостное ожидание. Нервы натягивались, как гитарная струна, и чем дольше не происходило ничего, тем страшнее было привыкнуть, забыть, позволить себе наслаждаться жизнью. А потом снова оступиться. Снова сказать самому себе «ну ты же знал» и согласиться. Морти лежал на кровати, вглядываясь в пустой потолок. После Дыры он не мог различить кошмар и реальность, поэтому купил эти глупые наклейки и под смешки Саммер и Рика наклеил их. Когда он терялся, не понимая, сон это, реальность или Дыра, то просто смотрел на потолок. Во сне, наяву, смотрел и смотрел, пока не начинали болеть глаза. Сначала парень считал вдохи и выдохи, когда просыпался. Чувствовал холодный пот, стекающий по вискам и дышал. Даже если ему было страшно, то это было глупо. Во сне ничего не происходило. И он не мог назвать это кошмаром. Во сне просто больше обычного казалось, что он в ловушке. Во сне Морти не мог спрятаться от мысли, что однажды Рик его не спасет. И это будет сейчас. Морти проснулся ночью. Он медленно дышал, чувствуя, как громко, сильно билось сердце. Задевая ребра, перекачивало кровь, быстро, монотонно работая желудочками. За окном с шумом проехала машина, шуршали листья на дереве. Все нормально. Ему даже не обязательно помнить, что это был за кошмар, из-за чего этот страх, сжирающий его тело под кожей. Необязательно останавливать слезы, которые медленно скатывались вниз, щекочуще пробегаясь до ушей. И хоть что-то делать с этой похожей на тонкие железные нити желчью, поднявшейся в горло. Морти необязательно реагировать, особенно ночью. Даже если рядом он слышал размеренное дыхание Диппера, ночь приносила чувство одиночества и защищенности. Она укрывала своей тьмой, как толстым одеялом. Нужно просто дышать, привыкать к миру вокруг, повторять заученные действия. Парень с силой стер влагу с глаз и открыл глаза, смотря на звезды. Если смотреть кое-как, то это похоже на то, что он каждый раз видел в космосе. Тускло, привычно, успокаивающе. За размеренным дыханием успокоилось сердце, опустилась вниз желчь. Только боль осталась. Но Морти, наверное, немного страшно, почти неправильно, если она уйдет. Это почти как монотонное гудение приборов или двигателя в корабле. Эта боль, тупая, приглушенная, лишь совсем иногда слишком сильная и явная, была с ним ещё до Рика. Как неумелая фея-крестная, всегда рядом, не справляющаяся со своей работой, но очень старающаяся. Морти утешали такие мысли. В этом они были похожи. Когда-то, ещё до Рика, ещё до того, как родители купили ему Снежка, он воображал, что это и есть его друг. Такой, что никогда не бросил бы. Что любил его, просто не умел это показывать, но очень старался. Боль назойливо утешала его, когда ругались родители, когда он снова лажал в школе, когда били. Помогала выдавить из себя слезы. Когда пришел Рик, она начала появляться чаще. Санчез тогда был отвратительным, невыносимым. Но чем больше Морти был с ним, чем лучше становились отношения, тем чаще боль возникала просто так. И иногда, после счастливого дня, парень тихо выл и почти неслышно шептал извинения. Он понимал, что она ревновала. Что боялась, будто Морти бросит её, как бросали его самого. И он старался быть хорошим другом. И прятал где-то глубоко чувство вины перед этой одинокой болью за то, что вернулся к ней только сейчас. Морти знал, каково это, быть на её месте. Ему было стыдно от ощущения, что он просто использует своего друга. — Все н-нормально, — пробормотал парень, глотая ком в горле. Он смотрел на рассыпанные по потолку звезды, сворачиваясь под молчаливую колыбельную боли и подстраивая свое дыхание в такт сопения Диппера. — Н-нормально, — прошептал Морти, закрывая глаза. Сон не шел. Он обнимал себя руками, обхватывал, словно в объятии, подушку. Ворочался, считал звезды на потолке, камеры в воспоминаниях, сколько выпил Рик, сколько выпил сам. Но так и не мог уснуть. Парень тихо соскользнул с кровати, осторожно пошел мимо Диппера и выскользнул за дверь. Быстро спустился по лестнице и замер перед дверью в гараж. Иногда ему хотелось постучать к Рику, разбудить и заснуть вместе на одной кровати. Слышать его сердце, чувствовать его дыхание. Но страх, стыд, ревнующая его боль, останавливали Морти каждый раз. Парень прошелся по кухне, забираясь в один из маминых тайников. Он пил прямо из горла, сидя на холодном полу, прислонившись к кухонному шкафчику спиной. Так хотелось, чтобы кто-то нашел его сейчас. Чтобы кто-то поговорил с ним. Даже если не Рик, хоть кто-то. Чтобы это была его семья. Просто почувствовать, что за него все ещё могли переживать, могли посочувствовать, могли… любить. Что Морти Смит кому-то нужен. Просто так. Боль настойчиво сверила, напоминая о себе. Напоминая, что Морти нужен только ей, потому что иначе… — …иначе ты же уйдешь к кому-то другому, — тихо, жалобно, почти всхлипнул он, пряча лицо в сложенный на коленях руках. Иногда парень боялся, что не нужен даже своему самому старому другу. Морти посидел так ещё немного. А потом спрятал вино назад, но, уходя, оглянулся. Иногда ему правда так хотелось, чтобы рядом был кто-то. Не робот. Не предвестие того, что скоро будет больно. Парень уже не думал о том, что же надо сделать, чтобы заслужить счастье. Он тихо вернулся в кровать и свернулся под одеялом. Диппер мирно сопел за спиной. Морти с тоской и стыдом вспомнил, как, увидев близнецов, позавидовал им. Иногда ему тоже хотелось, чтобы Саммер защищала его. Чтобы их отношения не испортила борьба за родительскую любовь, для которых они были пьяной ошибкой и неудачной попыткой восстановить провальные отношения. Рука сама собой скользнула под подушку, задевая острый край фотографии. Парень провел пальцем до колкого угла и, сжавшись, выкинув все мысли из головы, наконец уснул. В дневнике становилось все больше записей. Диппер рассеяно рисовал Сквончи и набрасывал ряды одинаковых безликих камер, представляя, как, может быть, следующим летом или, если несказанно повезет, даже этой зимой покажет его Форду. Хотя это было мало похоже на исследования дяди или его собственные, в Гравити Фоллз, он старался в деталях описывать всех пришельцев, места и приключения, которые видел. Только пару раз после посещения космоса Пайнс оставил страницы пустыми — он так и не решился написать о самой первой вылазке и стыдливо решил промолчать о вызалке в «Мир Сисек». Когда парень вспоминал об этом месте, щеки начинали заливаться румянцем и теплеть. В кармане пискнул передатчик. Диппер потянулся за ним и, только прочитав сообщение, разом захлопнул дневник и побежал вниз. — Мейбл! — он помахал рукой. — Это дядя Стэн! Сестра резко отвернулась от телевизора и, радостно вскрикнув, понеслась к нему. Близнецы, не сдерживая широких улыбок, вместе напечатали ответ. «Привет, малышня! Как вы там? Мы нашли какой-то городок и я выторговал у Шестопала эту штуку, когда он отправил меня за провизией. Слышал, вы у Санчеза?»

«Дядя Стэн! Мы хорошо, здесь очень круто. Диппер летает с Риком и Морти (внук) в космос, но и я (Мейбл) тоже, вместе с Саммер (внучка)! Там так красиво! На самом деле, пришельцы не так сильно отличаются от нас. Особенно большая часть из законов.

Вы надолго в городе? Сможете позвонить?»

«Черт, вы меня обскакали. Форд тоже был в космосе, да? Привозите этого придурка Рика к нам, я заставлю его прокатить меня. Справедливая плата, чтобы терпеть его рожу. Не знаю, может, на пару дней. Местные говорят, скоро будет буря и сигнала совсем не будет. Но перед тем, как уплыть, мы обязательно позвоним вам! Я соскучился по вашим рожам.»

«Пожалуйста, не оставайтесь на воде, найдите какую-нибудь гостиницу или добрых людей на время бури.

Вы нашли что-нибудь интересное? Кракена?!»

«Да-да, не волнуйтесь, мы не пропадем. Если гигантский кальмар, который пытался утащить моего брата, а получил только синяк на глазу считается, то да. Я даже смог отобрать у него сокровища!»

«Ты самый крутой дядя на свете! Дядя Форд в порядке?»

«Спасибо, мелкие. У Шестопала теперь красивые круги на щеке, но они почти пропали. Ему страшно шло, ха-ха!»

«О боже. Уже слишком поздно, но пощади его, дядя Стэн.»

«Поздно. Я пошутил все возможные шутки.»

«Он до сих пор говорит с тобой?»

«Ага, но молчал два дня. Сыпал своей занудной научной хренью под нос.»

«Так тебе и надо.

Мне очень тебя жаль.»

«Я не слышу тебя, Диппер. Спасибо, Мейбл.»

«Это текст.»

«Уберите зануду.» Мейбл фыркнула, пытаясь скрыть смешки. Диппер толкнул её локтем.

«А ты не пострадал?»

«Все шрамы — украшение мужчины! Не говорите Форду, но кальмар присосался к моей ноге и вот это никак не уходит.»

«Теперь мы можем шантажировать тебя.

Я (Мейбл) хочу арбалет и свитер для Пухли, который ты связал сам.

Я (Диппер) хочу карту сокровищ.»

«Пожалейте старика! Кто вас такому научил, детки?»

«Ты.»

«Черт.» «Вы не можете использовать мое оружие против меня! (Я горжусь вами)»

«Авввв, это мило. Мы тоже тебя любим.»

«Ладно, мне тут уже пора. Ещё спишемся! Или созвонимся.»

«Удачи! Передавай от нас привет дяде Форду.»

«Обязательно. В следующий раз расскажете все о своем космосе!» Диппер улыбнулся. Все время, с возвращения Форда, с того момента, как парень оказался в этом доме, космос, как бы близко он не оказывался, был чужим местом. Всегда для кого-то другого. Но в глазах дяди Стэна Диппер был его частью и это грело душу. — Как думаешь, мы увидим их следующим летом? — спросила Мейбл, вырывая подростка из собственных мыслей. — Я бы столько всего хотела им показать, — она села на ступеньки, прислонив голову к перилам. — Я… надеюсь, — ответил парень, опускаясь рядом. — Может быть, мы сможем уговорить родителей отпустить нас одних. Устроим всем сюрприз, потом закатим вечеринку с караоке. — Без зомби, — хихикнула сестра. Диппер улыбнулся, осторожно приобнимая её. Близнецы всегда были рады получить даже короткую весточку от Стэна и Форда. Однако с каждым разом они скучали все больше, а надежды, что они правда вернутся туда ещё детьми, было все меньше. Жизнь проходила мимо и иногда, сидя за школьной партой, парень боялся, что так и упустит детство в ожидании возвращения. — Я слышал, они сделали ремейк «Утка-тива». Спорю, вышло намного хуже, чем оригинал. — Ты всегда так говоришь. А потом меняешь свое мнение! — комично сморщила нос Мейбл. — Неправда! — посмеиваясь, встал Диппер и подал ей руку. — Хочешь позвать Саммер и Морти? — Да! Мы покажем им все старые сезоны, а потом новый, а потом фанфики Зуса, — поднявшись, стала перечислять, загибая пальцы, девушка. — Они точно взяли у него пару идей. — Иногда мне кажется, что у него есть свои секретные каналы. Зус слишком много угадывает. — Или он просто может видеть будущее! — Такого не бывает, — фыркнул Диппер, но в уголках рта гуляла улыбка. Он был рад, что ему всегда удавалось поднять сестре настроение. — Если ты этого не видел, не значит, что это неправда! — нравоучительно возразила Мейбл. Парень не стал препираться. Сестра отправилась искать Саммер, а он, осторожно постучав в дверь, вошел в гараж. Рик и Морти сидели на полу, перебирая вещи в коробках. Они бросали в подписанную под «мусор» самые разные вещи, от оружия и незаконченных изобретений до того, что Диппер даже не пытался опознать. — Я н-надорвал жопу ради э-этого камня, — недовольно сказал Морти, вертя в руках синий кристалл. — И э-эээ-то д-дерьмо не работает по т-твоей совести. Х-хватит ныть, пес, — старик выхватил камень из его рук и бросил в коробку. — Х-хватит вести себя, к-как мудак. Мне п-похер, чего ты добиваешься, я з-знаю… — парень осекся, заметив Диппера и приветливо улыбнулся. — П-привет. Мы сегодня п-просто разбираем, — он обвел рукой гараж, — э-это все. Никак п-приключений. — Да. Я вижу. Просто хотел спросить, может, хотите посмотреть с нами «Утка-тива»? — Пайнс склонил голову к плечу. Ему было интересно, что хотел сказать Морти. Может, как-нибудь он мог бы одолжить у Мейбл свой подарок и проследить за ними? «Это плохо, — прошуршал правильный голосок в его голове. — Личная жизнь должна оставаться тайной. Не лезь туда.» Хотя иногда очень хотелось заглянуть в жизнь этих двоих. Они были слишком интересными, загадочными, в сравнении с обычными людьми. Рик и Морти переглянулись. Казалось, они переговаривались одними взглядами и еле заметными движениями, как, бывало, случалось у него с Мейбл. — Ладно. Это срань в-все равно никуда н-не денется. — А можно будет взять что-нибудь? — спросил Диппер, выходя вместе с ними в дом. — Я п-орк-думаю, — пожал плечами Рик, закрывая за собой дверь. Марафон «Утка-тива» закончился глубокой ночью. Зевая, парень вырвался из дремы, отодвигаясь от лягнувшей его во сне сестры, и оглянулся. Саммер уснула прямо на полу, опустив локоть в пустую тарелку из-под попкорна. Морти осторожно свернулся под боком у Рика, который приобнимал его одной рукой. Парень укрыл их своим пледом, ненадолго замерев, разглядывая расслабившиеся лица. Сейчас они были непривычно похожи на обычного внука и дедушку, которые, может, сидели до этого за каким-нибудь незамысловатым научным набором, прежде чем их потащили к телевизору. И никакого космоса, опасных приключений и незаконных сделок во всяких темных уголках вселенной. Порой, Дипперу было интересно, почему же они так отчаянно цеплялись друг за друга. Он не верил, что все дело было только в мозговых волнах. Эти двое всегда были рядом, и даже собственная семья, казалось, иногда воспринимала их единым организмом. Во всех вселенных, помнил парень, у Рика всегда был Морти, а у Морти — Рик. Как будто один из них был огромной яркой звездой, а второй планетой, что кружила вокруг. Могла ли она выжить без этого яркого света? Санчез нахмурился во сне и сильнее притянул к себе подростка, сжимая его руку тонкими длинными пальцами. Морти прижался к нему, тихо выдохнув неразличимые слова. Диппер отвернулся, осторожно, чтобы никого не разбудить, проходя на кухню. Резкий, холодный свет из холодильника на несколько секунд ослепил его. Парень проморгался, избавляясь от темных пятен перед глазами, и достал сок с веселым лицом придурковатого маскота под инопланетными буквами. Он осторожно достал стакан, тихо отодвинул стул и налил себе немного. В тусклом свете от телевизора сок почти незаметно блестел. Подросток сцепил в замок руки и положил на них подбородок, просто смотря несколько минут на стакан. Ночью все было немного другим. Тихим, потаенным, личным. Однажды Диппер даже подумал, что, может, есть в этом какая-то аномалия, но ночь просто была ночью. Все эти чувства, скорее всего, объяснялись психологией человека. Готовность быть откровенным, отбрасывать сомнения и совершать некоторые поступки. Словно всех накрывали большим, темным одеялом, которое скрывало людей от посторонних глаз. Пайнс вытащил из кармана маленький прямоугольник передатчика, бережно проводя пальцем по кнопкам. Однажды в их дом пришла посылка к Рождеству, где, среди всего прочего, был самый дорогой подарок от дядей. Стэн отрыл где-то пару пейджеров, и Форд, поковырявшись с ними, сделал из этих старых вещей средство связи с ними. И хотя сигнал, бывало, не доходил, голоса пропадали и дергалась картинка, это все равно было дороже всего, что они с Мейбл получали на все праздники в своей жизни.

«Мы посмотрели нового «Утка-тива». Оригинал все ещё лучше.»

Поддавшись внезапному порыву, написал Диппер. Он не ждал, что ему ответят, помня о буре, но внезапно появилось новое сообщение. «Как часто бывает. Изначальная идея создается человеком из желания рассказать историю, а переработка из чужих рук — просто попытка заработать на любви фанатов. И хотя я ещё не успел оценить «Утка-тива», теперь я знаю, какую версию мне стоит выбрать.»

«Дядя Форд? Разве у вас не буря?»

«Пока все спокойно, но она может начаться в любой момент. Почему ты не спишь?»

«Просто проснулся.»

Диппер поджал губы. Он очень хотел ещё что-то сказать Форду, поговорить с ним ещё, но просто не знал, о чем. Так хотелось впечатлить, заслужить одобрения. И от этого было страшно. Как будто если открыть свою душу, его могут не понять и это станет ошибкой. Он просто ненавидел такие моменты.

«Почему ты не спишь?»

«Писал в дневнике. Кстати, как продвигаются дела с твоим, Диппер?»

«Ну, неплохо. Там появились новые записи.

Я правда жду момент, когда смогу показать его тебе.»

Палец застыл над кнопками. Диппер не мог написать «я очень боюсь разочаровать тебя». Для этого ему не хватило бы смелости даже самой глубокой ночью. «Я тоже. Мне жаль, что из-за меня мы никак не можем вернуться. Я правда скучаю по вам. Надеюсь, что после этого дела мы сможем взять перерыв.»

«Я понимаю.»

«Спасибо. Как твои дела с Риком?»

«О, эм. Все хорошо. Я разобрался с этим.

Теперь они берут меня в… безопасные приключения.»

Парень дописывал и несколько раз стирал предложения. Как будто говорил слишком много. Или вообще не то. Или… слишком личное.

«Я записал все в дневнике. Если хочешь, могу дать почитать, когда вы вернетесь.»

В конце концов дописал он и отправил. «Я был бы рад, Диппер. Прочтешь мой?»

«Конечно! Я с радостью!»

»: -)»

»???»

«Прости, мне показалось, что это подходит сюда. Кажется, сейчас вы используете другие знаки? Я не особо пользовался ими раньше, а сейчас мне почти некому писать.»

«О, нет, нет, все в порядке. Просто… не ожидал, что ты такое сделаешь.»

Ответ не приходил несколько минут, и Диппер подумал, что дедушек уже накрыла буря. Он рассеянно пил сок, когда на экране наконец всплыло новое сообщение. «Стэнли говорит, мне нужно быть откровеннее с вами. И особенности с тобой. После долгого времени я понял, почему он сказал это. Мне… сложно довериться кому-то. Большую часть жизни я провел вдали от дома и часто места, в которых я бывал, не были особенно доброжелательны ко мне. Но я понимаю, что, будучи твоим авторитетом, должен подавать хороший пример. Быть честнее, чтобы ты смог научиться на моих ошибках, а не повторять их. Если ты хочешь, я могу рассказать тебе то, что знаю о Рике, раз сейчас ты живешь с ним.» Что-то кольнуло в груди. Диппер понимал, это была возможность сблизиться с Фордом, но в то же время что-то внутри пошатнулось, когда изученные границы сдвинулись, пожелало отбежать подальше. Он снова не мог подобрать слов и, собирая мысли, все сбивался, думая о том, что у него в любой момент могло закончиться время.

«Я понимаю, дядя Форд. И меня правда устраивает наше общение сейчас, не нужно заставлять себя!

Но я был бы рад послушать о тебе и Рике.»

«Я правда не хотел, чтобы это выглядело так, что меня нужно утешать. В конце концов, это моя работа. Все хорошо, Диппер, правда.» «Думаю, я мог бы начать с того, как встретил Рика?»

«Он рассказал мне. Не в деталях, но я знаю, что было. Отстающая планета, контрабандисты.»

«Да, верно. Мы застряли там примерно на неделю. Рик имел представление о том месте и мы договорились помочь друг другу — мы оба оказались на той планете совершенно случайно и двигались своими путями. Пока контрабандисты ещё не прилетели, мы ходили по рынкам и старались найти другие способы выбраться оттуда. Ничего из того, что мы купили, не помогло починить портальную пушку, но все же вместе мы собрали основу для квантового дестабилизатора. В какой-то момент мы выпили и из того, что у нас осталось, сделали… что-то. Рик тогда с гордостью заявил, что это точная копия одного из видов пришельцев, с которыми он имел дело. Примитивные существа, но, кажется, они ему нравились. Совместными усилиями мы выбрали имя «Смит». В то же время сам Рик, будучи пьяным, понемногу рассказал мне о своей цели. Я составлял картину отрывками, потому что часто он просто прекращал разговор и уходил в себя. Его лицо при этом всегда становилось мрачным и полным боли. Среди всех Риков с номерами собственных вселенных, был тот, которого они называли «Праймом». В тот момент мне так и не удалось узнать, что же было причиной того, что мой знакомый так отчаянно гнался за ним, но это было как-то связано с его семьей. Рик сделал целью своей жизни отомстить Прайму и попросил меня дать знать о нем, если, конечно, наши пути пересекутся. «Как я, только сайфай». Это было странное описание, но я запомнил его. Рик просил не пытаться убить его самому. Он был уверен в двух вещах: это должен сделать именно он, а я просто погибну, если попытаюсь. Видимо, к счастью, Прайма я никогда не встречал. Вторая наша встреча тоже была случайной. В тот раз он был в составе «Сопротивления Галактической Федерации» и часто ходил с пришельцем, которого представил как Птичья Личность. Мне вновь была нужна помощь его гениального мозга, но на этот раз я намеревался завершить квантовой дестабилизатор. Мы снова решили, что это должно быть взаимовыгодно, и на какое-то время я присоединился к Сопротивлению. Сначала, когда я смотрел на него, мне казалось, что ему стало немного легче. Но чем больше времени мы проводили вместе, тем больше я понимал, что эта суждение было ошибочно. Рик стал ещё больше одержим мыслью убить свою Прайм-версию. Я видел, как он доводит себя до ужасного состояния и просто скрывает и заглушает собственную боль. Бывали моменты, когда он становился невыносим. Мы много спорили и я узнавал прежнего себя в нем, одержимого идеей построить портал, несмотря ни на что. В то время я точно так же отмахивался и злился на слова Фидлфорда. И поэтому мне хотелось уберечь Рика от той ошибки, которую он мог совершить. Однако Санчез отказывался от моей помощи, в весьма грубой форме. Думаю, если бы не Птичья Личность, мы бы дрались намного чаще или я бы просто покинул их ещё давно. Однажды Рик снова напился. Я хотел пройти мимо него, все ещё не до конца остыв после нашего последнего спора, но он вдруг начал рассказывать мне о Цитадели. О том, как встречал там других Риков, о тех, которые бросали свои семьи, чтобы, как и он, добраться до Прайма. Я надолго запомнил его слова. «Почему он забрал у меня все, а у них — нет? Почему у других что-то осталось? Я бы никогда не оставил Бет, но он забрал даже её!» Я не знаю, кто такая Бет. Но тогда я остался с ним. Рик лишился всей семьи и сыпал проклятьями на свои версии — тех, что бросили её и тех, что встали на место бросивших. В тот самый момент я и совершил свою ошибку. Мне показалось, что, примирив его с потерей, я смогу вернуть Рику ту жизнь, которой он был достоин. Но когда я высказал мысль о том, что он мог бы вернуться, оставив свою месть, и подарить счастье хоть какой-либо Бет, Рик кинулся на меня, крича, что никогда не станет одним из тех идиотов, которые подбирают чужие объедки и никогда не поступит так с ней. Что я ничего не понимающий идиот и моя сопливая жалость ему не нужна. А потом он сказал то, из-за чего уже я вышел из себя. Что все, что произошло с порталом, с Фидлфордом, с Биллом и моим братом только моя вина, а я просто трус, который не может взглянуть правда в глаза. Сейчас я понимаю, что во многом это было так, однако тогда не был готов признаться себе. Особенно когда при этом меня били кулаками по лицу, что никогда не помогает, если честно. Думаю, один из нас убил бы другого, если бы шум не разбудил Птичью Личность и Сквончи, ещё одного участника Сопротивления и друга Рика, которые оттащили нас друг от друга. В ту же ночь я, так и не завершив квантовый дестабилизатор, просто покинул их, поклявшись себе никогда не возвращаться в эту вселенную и держаться подальше от любого из Риков.» «Начинается буря. Я напишу тебе позже, Диппер.» Экран передатчика чуть погас, показывая, что связь с той стороны оборвалась. Подросток с силой сжимал его в руках, снова и снова перечитывая некоторые части. Пазл, который он даже не собирался разгадывать, сложится в его голове сам собой. Но в то же время в его голове появилась сотня новых вопросов, один за другим, словно это был фокус с бесконечными платками. Однажды Саммер сказала ему, что Морти не был её оригинальным братом. В таком случае, что же случилось со вселенной Морти? Что случилось с той, которую покинули все они? Каким образом вся семья или её члены могли заменять друг друга? А что насчет оригинальной вселенной Рика, что с ней? Была ли причина, по которой Рик выбрал именно этого Морти, или это было действие наугад? Но почему тогда он спас только парня, бросив остальную семью? Знает ли Морти и об этом? Что чувствует Рик, когда смотрит на свою повзрослевшую дочь? Думает ли он о своей собственной, оригинальной Бет, убитой Праймом, каждый раз, когда видит эту? Почему он изменил свое мнение и «подобрал чужие объедки»? Был ли на самом деле тот Рик, которого он знал, тем самым Риком, которого встречал Форд? — Почему с вами всегда так сложно, — болезненно горько усмехнулся Диппер, чувствуя, как его голова разрывалась от этих вопросов. Слишком много всего. Он не был уверен, ответили бы ему, если бы он спросил прямо. В конце концов, это было слишком личным. Парень вспомнил, как этим же днем думал о том, чтобы использовать браслет-невидимку, подарок Мейбл, чтобы проследить за ними. Сейчас эта мысль не казалось такой плохой. Но будут ли Рик и Морти обсуждать что-либо из этого, даже если и правда связаны со всем? В раздумьях он не заметил, как открылась дверь и испуганно вздрогнул, когда ощутил рядом чье-то присутствие. — Ох. Простите. Здравствуйте, — пролепетал подросток, глядя на уставшую, измученную ночной сменой Бет Смит. Та улыбнулась ему. — Привет, Диппер. Как вы тут? — Все хорошо, — неловко отозвался он. А она? Знает об этом? — Простите, я не хотел мешать. — Все нормально, — женщина ненадолго прикрыла глаза. — Тебе что-нибудь нужно? — Нет, мэм. — Хорошо. Тогда не сиди здесь долго. Спокойной ночи. — Спокойной ночи, — попрощался Диппер, смотря ей вслед. Миссис Смит, немного пошатываясь от усталости, медленно подошла к дивану, посмотрела на спящих и, выключив телевизор, ушла наверх. Пайнс поежился. Это было так странно, сюрреалистично, говорить с человеком, о смерти которого ещё, скорее всего, в детском возрасте он только что узнал. И пусть это были разные измерения, ему все ещё было сложно осмыслить это. Диппер вернулся на диван и свернулся калачиком около Мейбл, слушая неравномерное дыхание вокруг. Он закрыл глаза всего на секунду, прежде чем попытаться уложить новую информацию в голове в правильном порядке, но сам не заметил, как уснул. Морти проснулся на рассвете. Он чувствовал тепло чужого тела, тяжелую руку на себе и касающиеся его кисти холодные пальцы Рика. Знакомый, уютный запах алкоголя и всего прочего, чем пахло только от мужчины, а ещё слышал негромкий, но раздражающий храп над ухом. Парень открыл глаза и осторожно приподнял голову, чтобы посмотреть на Санчеза. Без привычных гримас, искажающих его лицо, он был почти непривычно спокойным. Бледное, даже после всех тех жарких планет, что они посещали, грубое, словно высеченное из камня. Морти почти невесомо коснулся чужой щеки и осторожно потянулся наверх, чувствуя, как тревожно замерло сердце, когда он поцеловал Рика. Сухие, обветренные губы. Парень тут же вывернулся из-под руки ученого и встал, воровато оглянувшись. Все спали. Он поднял упавший плед и укрыл мужчину, тут же трусливо сбегая на кухню. Любить Рика, быть рядом с ним было похоже на случайное падение в черную дыру. По крайней мере, так, как представлял себе это Морти. Сильно, ужасающе, будто не осталось выбора раньше, чем он смог заметить. Если не быть осторожным, если рисковать, то вывернет наизнанку, размазав по внутренней части корабля. Тревожно. Черные дыры просто поглощают все на своем пути, их гравитация так велика, что без проблем притянула бы к себе всю Солнечную систему. Можно надеяться на удачу, молиться, пытаться адаптироваться, но только по чужому желанию умереть или выбраться, оказавшись выброшенным в чужой, незнакомый, враждебный мир, без возможности вернуться домой. Рик и был домом Морти. Они могли сменить сотни измерений, но всегда оставались вместе. И даже если остальная семья могла и не заметить подмены, парень верил, что Санчез всегда узнает его из сотни точно таких же. Потому что Рик, именно этот Рик, был единственным, кому не было похер на этого Морти. По крайней мере, чуть меньше, чем всем остальным. И если мужчина его бросит, парень, потеряв последнюю точку притяжения, просто потеряется в этом огромном, темном и холодном мире. Он научился жить рядом с этой черной дырой, но постепенно терял возможность вернуться к нормальной, обыкновенной земной жизни. Любить Рика было похоже на болезнь. На пьяный угар и отвратительное похмелье. На купание в настоящем чане с кислотой, на свалку отходов, которая делала не супергероем, а уродом. На чудом не взорвавшуюся нейтронную бомбу, на сломанные кости и разорвавшуюся плоть, на наркотическую эйфорию, которую не хотелось отпускать. В мире Морти Рик был всем. Другом, напарником, Богом и любовью. И хуже всего было знать, что сам парень никогда не смог бы перешагнуть за первые слова в чужих глазах.