Еще один шанс

ДЖИММИ

Подхожу к приборной доске, и все вокруг словно остановилось в моменте. «На расстоянии 21 а.е. от судна обнаружен неопознанный спутник. Во избежание столкновения рекомендуется скорректировать курс на 1.4 градуса влево.» Голос системы звучал как приговор, как предостережение, которое я обязан был услышать, но игнорировал. Вместо этого, я, охваченный безнадежностью, лишь хватаюсь за пульт управления и сдвигаю его вправо. «Особая тревога!!!» На экране мелькает знак: сбой системы. «Корабль держит прямой курс на спутник. До лобового столкновения осталось 1.9 а.е. Переход в режим автопилота для корректировки курса.» Я усмехаясь. Неужели судьба не хочет дать мне умереть? Неужели она пытается пользоваться каким-то кораблем и его автопилотом, лишь бы помешать моему плану? Смешно. Зачем ей оставляет меня в живых? Неужели и в хаосе ей приятно наблюдать за моим страданием? «Экипажу рекомендуется занять аварийные места. Халатность навигаторов: из общей заработной платы экипажа вычтены 4000 кредитов.» Я заливаюсь смехом и сгибаюсь пополам. Смешно. Как же смешно. Даже в преддверии гибели компания находит способ отнять у нас последние гроши. Ничто, абсолютно ничего не может остановить их жадность. Я подхожу к шкафчику пилота, достаю аварийный ключ и, чувствуя внутреннюю силу, вскоре оказываюсь перед аварийной кнопкой. С пустотой в сердце втыкаю ключ в скважину, и защитная крышка открывается. Я жму на кнопку. Отключаю автопилот. По всему кораблю раздается сирена: «Внимание!!! Опасность!!!» Вся кабина заливается ярко алым светом, и предупреждения об ошибках мелькают на экранах, как искры, разлетающиеся при пожаре. Чтож, делать здесь больше нечего. Я ухожу. Это было легко. Намного легче, чем я себе это представлял; мне казалось, что нет ничего более простого, чем направить корабль на спутник и отключить автопилот. Я выхожу из кабины, иду по коридору — и вдруг тишина. Зловещая тишина. Гробовая. Как будто вокруг ничего и не происходит. Я иду дальше. Плакаты Pony Express наблюдали за мной, провожая в путешествие, о котором не могли даже мечтать. У стен были глаза. Я иду дальше. Странное чувство охватывает меня — я слышал звуки, но они смывались, и накатывали волнами безжизненность, словно в моих ушах нечто ляскало, а я не понимал, откуда исходят эти проклятые голоса. Перед глазами плыло, мигало. Иду. Уши улавливали странные звуки. Эта чертова лошадь следила за мной, она что-то говорила, кричала. Я слышал плач. Я слышал собачий лай. Голова раскалывалась. Снова начал слышать сирену. Она была такой громкой, будто раздавалась не извне, а внутри меня. Ноги стали ватными. Дышать тяжело, а голова раскалывается от мысли о том, что… Что я сделал? Я остановился. Зачем я это сделал? Ее молящий взгляд, ее дети, незнакомые мне, но любящие ею. Ее муж, которого она любила. Зачем я стрелял? Зачем я резал их? Высокий, гулкий лай. Маленькое тельце. Хрупкие кости. Невинное животное. Зачем я сжал ему шею? Бессознательное состояние. Ватное тело. Зачем я сделал это с ним? Керли. Аня. Дайске. Свонси. Почему я обрек их на это? Зачем я это сделал? Падаю на колени. Хватаюсь за голову. Руки сжимаются в кулаках, пальцы пронзают волосы. А сирена звучит. И она разъедает мой мозг. В голове начало проясняться. Начали формироваться мысли. Молю, отключись… Отключись. Прошу, пусть кнопка отключения автопилота не сработает. Пожалуйста. я ее не нажимал. Господи, пусть астероид пролетит мимо, пусть никто не пострадает. Молю, если мы выживем, то я исправлюсь, только пожалуйста, спаси нас. Спаси нас. Спаси нас. «Я исправлюсь… Я правда исправлюсь…» — прошу я, обращаясь почти к пустоте вокруг, — «Керли… Аня… Простите меня…» Внутри меня словно разразилась буря. Сердце колотилось, как бешеный барабан, и мне казалось, что оно вот-вот выскочит из груди. Тяжело дышу, и каждое вдох-выдох дается с великим трудом, будто в груди застряло нечто тяжелое, затрудняющее путь воздуху. Мир вокруг стал размытым, все звуки складывались в неразборчивый хор. Сирена продолжала реветь, ее пронзительный звук резал меня, как нож, наполняя пространство подавляющей тревогой. Руки дрожали, я пытался зажать их в кулаки, но они продолжали разжиматься, словно не слушая меня. Внутри меня раздался панический крик. Меня трясло, и я погружался в нечто похожее на состояние дезориентации. Нужно куда-то бежать, что-то сделать, но разум отказывался подчиняться. Каждый шаг выводил меня на новый круг ада, и, казалось, что все выходы забаррикадированы. Я упал на колени и неистово зарыдал. «Джимми, что произошло?!» — раздается голос Керли между лаем, сиреной и моим плачем. Я не смел даже поднять на него глаза. — «Джим, т-только не говори мне… Я должен был… Я не…» — вдруг, он останавливается, и впервые я слышу, как голос его становится почти ненавидящем: — «Что ты блять натворил?!» Я не отвечаю. Мне страшно. Никогда еще мне не было так страшно. Я пытался гнаться за мыслью о том, что этот момент — всего лишь мимолетен, быстро пройдет. Мы все умрем, и в этом лишь моя вина, но ничего, никого не будет это волновать, когда наступит конец… А он совсем скоро… Скоро… Скоро… Столкновение. Корабль встряхнуло с такой силой, что я подпрыгнул и ударился головой о потолок. Я приземлился на пол с глухим ударом, боль пронзила все тело, но особенно сильно вбила мне в голову. Болело сильно, и я не понимал, почему смерть ощущается так долго и болезненно, пока не понял, что изоляционная пена заполняет все пространство Я не мог сосредоточиться, вся реальность плыла передо мной, и неваляшки жгучего страха заполняли разум. Корабль трясется, как будто его пытаются разорвать на куски. Удара следуют один за другим, глухие звуки резонируют в каждом углу. Я слышу, как металлические конструкции стонут от напряжения, словно сами стены корабля просятся о пощаде. И вот, когда я думал, что все — конец, все замерло. Спокойствие, как всепроникающая тишина, пришло на смену безумию. Корабль замер, тряска прекратилась, и я, тяжело дыша, пытался понять, что произошло. И тут, пришло новое сознание — в кабине начался пожар. Я с тревогой огляделся, но Керли нигде не было. Где он? Ноги потяжелели от страха, и я почувствовал жар, проникающий в воздух вокруг, словно сама атмосфера одновременно сжигала и душила. Пламя, зловещее и жадное, ползло по поверхности, сражаясь с изоляционной пеной, все еще сочившейся из труб, постепенно превращая ее в липкую, расплавленную массу. Я смотрел, как языки огня впиваются в приборы и панели, плавя все на своем пути. Слышал, как они шипят и трещат, создавая звук, похожий на возглас умирающего. И тогда я осознал, что это не просто звук пламени — это крик Керли. Я не сразу его услышал; гул в ушах продолжал нарастать, и резкая боль в голове только усиливалась, отдаляя меня от реальности. Но в тот момент, крик был настолько громким и страшным, что он сумел перебороть все, что из последних сил жило во мне, пыталось меня защитить. Он проник в меня, вогнал в ужас. Я попытался сосредоточиться, найти его среди огня и дыма, который заполнил пространство. «Керли!!» — закричал я. Мой голос звучал слабым и полным страха, но он был единственным, что связывало меня с реальностью. Я не мог позволить пламени забрать его, не мог оставить его в этом аду. Собрав всю оставшуюся в себе силу, я поднялся на ноги, несмотря на головокружение и боль, и бросился к источнику звука. Я был готов вступить в бой с огнем, чтобы спасти Керли, и даже если бы это стоило мне жизни, я не оставил бы его на произвол судьбы… Но что я мог сделать?.. Внезапно я увидел его — Керли, обугленный и неузнаваемый, лежал под моими ногами, корчась от боли. Его тело покрылось волдырями и пузырями, кожа местами обожженная, местами опаленная до черноты. Это было мертвое тело, тем не менее живое, глядящее на меня страдальческими глазами, полными боли. Я ощутил, как сердце на мгновение остановилось, и мурашки пробежали по коже. Керли пытался что-то сказать. Я вгляделся в его губы: их не было. Они обгорели и расплавились. Его руки тянулись ко мне… Нет, и рук не было. Вместо них остались лишь обрубки, как и в ногах. Изоляционная пена залила его тело, проникла в одно из глазных яблок. Это было месиво, но никак не Керли. Я чувствовал, как глотка сжалась от отчаяния. Вся реальность вокруг меня перевернулась, и я оказался в кошмаре, от которого не было спасения. Как можно было спасти человека, который уже стал частью этого адского хаоса? Изоляционная пена потушила огонь, а Керли продолжал гореть, пока я не вернул себе хотя бы долю сознания, и не накрыл его своей формой, туша языки пламени, мучавшие его. «Капитан!» — вдруг раздался голос Ани. — «Капитан, вы в порядке?» Она остановилась в паре метре от нас и замерла. Глаза ее наполнились страхом при виде меня, а потом она увидела тело, лежащее подо мной, и настоящий ужас поразил ее лицо. Она прижала ладонь ко рту, пытаясь сдержать крик. Вдруг, я почувствовал наконец точно и ярко — я жив. И живы все остальные. И единственный, кто сейчас не в состоянии даже говорить — это Керли. И он, как капитан, должен… нет, обязан взять на себя ответственность. «Это он!» — закричал я в панике, безумным взглядом смотря на нее. — «Это он натворил! Он пытался нас погубить! Это он виноват! Он!!!»