Еще один шанс

«Ну что, Джимми, будешь хвастаться мне своими мышцами, как и обещал?» «Заткнись, Керли. Хоть я и таскаю сто килограммовые грузы дни напролет, мне все равно не подкачаться так как ты, и не получить схожий результат, который ты получаешь, проводя раз в месяц в тренажерном зале.» «Раз в месяц? Обижаешь. Я еще тот спортсмен.» «Ты настолько идеальный, что аж бесит.» «Большую часть массы я набрал еще в университете на силовых тренировках, которые ты постоянно прогуливал. А сейчас ты снова учишься, и у тебя есть шанс стать таким же, как я, если не больше.» «Я уже не стану выше, а эту боль ничего не перекроет…» Я посмеялся, Джимми тоже, и мне нравилось вот так проводить с ним время, за разговорами, параллельно работая. Джимми работал со мной в Pony Express: переправлял грузы по базе, заправлял грузовые судна, и только-только готовился к космическим путешествиям. С тех пор, как мы встретились после трех лет молчания, и я дал Джимми новую клятву, прошло два года. За это время много всего произошло, но ничего не заставило нас снова разъединиться. Напротив, мы стали куда ближе друг другу. После долгих космических доставок на земле меня всегда ждал Джимми, и время, проведенное с ним, было лучшее, потому что мы принадлежали лишь друг другу, и ничего более не волновало нас, когда мы находились вместе. Он устраивал мне приветственные, праздничные дни, когда я приезжал, и прощальные, когда уезжал. Когда меня повысили до капитана, я не согласился на рабочий корпоратив в свою честь, и праздновал эту победу с Джимми. Как же Джимми оказался в Pony express? За небольшую ставку его приняли по моей рекомендации разнорабочим, но я, как и начальство, обещали в будущем ему куда больше при условии, если он снова поступит в университет авиации и все-таки получит незаконченное образование. Тогда он бы стал моим помощником пилота, а потом, возможно, даже капитаном. На момент этого воспоминания нам было по двадцать восемь лет. Джимми оставался последний год до выпуска. «Знаешь, за что обидно? Когда ты учился, то тебе позволили пройти стажировку прямо во время учебы, а я на последнем году переправляю одни чертовы грузы…» — с тяжестью вздохнул Джимми. «Еще не лето, диплом не скоро. Меня взяли на стажировку за два месяца до окончания учебы. Может, и тебе повезет.» «Сомневаюсь. Ты же всегда был исключением.» «На стажировке меня заставляли прочищать трубы, помогать инженерам и таскать грузы. Ничего особенного.» «Теперь боюсь, что на мне будешь отыгрываться ты, когда меня пошлют на корабль под твое крыло.» Я снова посмеялся. Джимми улыбался. Все было хорошо. Проходящих мимо нас мы не замечали — было неинтересно. Взгляд мой падал только на одного постороннего человека в этом месте: Аню. Особенно когда она проходила мимо, низко склонив голову над своими бумажками, и резко поднимала взгляд на меня, смущенно здороваясь. Я всегда здоровался не смотря на нее, быстро и равнодушно. Джимми часто спрашивал: «Кто она такая? Почему вечно заговаривает с тобой?», а я безразлично отвечал: «Просто вежливая девчонка, имя которой я даже не знаю». Я хорошо скрывал свое отношение к Ане даже от нее самой. Пока Джимми был рядом, я мог лишь неважно уводить взгляды и здороваться с ней в ответ. Когда его не было, я позволял себе больше, но все равно никогда не задерживался наедине с Аней надолго. Между нами никогда не проходило разговоров: я избегал их и отлучался сразу, как только общение грозились выйти из формального, вежливого обращения. Мы не оставались наедине, только на медицинских осмотрах и случайных столкновений в столовой, но Аня не успевала даже сказать что-то кроме приветствия, как я убегал. Я честно выполнял новую клятву, данную Джимми, и никто не мог заменить его, даже стоять рядом с ним. И все было хорошо. Я не был против. Я даже не был опечален. Никто не был мне важен, кроме Джимми, а если и находился человек, что нравился мне, вроде Ани, я все равно держал всех на большой дистанции, и никому не позволял приблизиться к себе. «Завтра твое день рождения, а на следующей неделе ты снова полетишь в космос. Надеюсь, вам хватит меньше полугода?» — спросил Джимми. «Думаю, месяц или два, и я буду дома. Как хорошо, что ты живешь у меня. По приезду всегда есть еда.» «Нашел себе домохозяйку.» — фыркнул Джимми. — «Знаешь, мне тяжко придется даже эти два месяца, поэтому завтра не задерживайся на работе. Я устрою тебе праздник.» «Когда ты говоришь это с таким серьезным лицом, мне кажется, ты мне угрожаешь.» Джимми закатил глаза, и я над ним посмеялся. «Просто я ненавижу сюрпризы, поэтому предупреждаю, что завтра ты должен быть дома, не задерживаться на работе.» Мне должно было исполниться двадцать девять. Приближался четвертый десяток, а я и Джимми по-прежнему ощущали себя теми детьми, бесконечно сильно привязанными друг к другу. Джимми жил у меня, и хоть мы больше не спали в одной кровати, и даже имели каждый свою комнату, вместе мы проводили куда больше времени, чем врознь. Мы никогда не влюблялись, не заводили отношений, даже не говорили о девушках. Нюансы взрослых не касались нас и совсем не пугали. Мы продолжали играть в свои игры, избегая ответственности, которая на нас нависала. Все эти размышления о девушках, о карьере, о серьезных шагах словно проходили мимо нас, как фон для жизни, которую мы сами с радостью строили. Наша дружба была особенной — мы просто создали свой мир, изолированный от всего, что не касалось наших отношений. Джимми был частью меня, а я его. «Ты когда-нибудь думал, что станет с нами, когда нам исполнится тридцать? — спросил я его, когда сидели в комнате отдыха на перерыве. «Честно? Я не знаю. Наверное, мы будем делать то же самое, что и сейчас. Просто будем старше, с бородами и немного больше денег.» — ответил он с улыбкой, но в его голосе прозвучала какая-то грусть. «Это не так уж и плохо.» — отметил я, но сам понимал, что где-то внутри нас обоих сидел страх, но какой — непонятно. Что же нас волновало — уже было неясно. Мы были настолько привязаны к привычному, что любой шаг в сторону казался угрожающим. В день моего рождения у Джимми был выходной. Я знал, что он устроит мне очередной праздник на двоих. В тот день у меня не было работы — вообще-то у меня был отпуск, на котором мне приходилось лишь проходить медицинские обследования и очередные тестирования, дополнительно проводить стажировку новеньких сотрудников. На тот день выпало медицинское обследование. Закончиться оно должно было в одиннадцать, но освободился я еще в десять. Тем не менее, я остался на работе. Меня успокаивала мысль, что в моем запасе имеется свободный час, о котором не знал Джимми. В это время я мог заниматься всем, чем угодно, без оправданий или его компании. А самое главное, я мог мыслить свободно. О тех вещах, о которых не смел думать в близости с ним. Конечно я им дорожил. Он по-прежнему оставался частью меня, но в тот лишний час я чувствовал, что принадлежу себе, и хотя это было необязательно, и я вовсе не желал этого, я все равно хотел воспользоваться этим временем. Я ходил по всей базе и общался с коллегами, впервые со времен выхода Джимми на работу. Если бы он увидел, как я провожу время с кем-то, помимо него, возникли бы вопросы, и мне пришлось бы долго оправдываться. Мне не хотелось, и я просто отгородился от всех, лишь бы не создавать самому себе проблемы. И я не был против. Я принадлежал только Джимми, и мне было это не в тягость. И все равно иногда у меня правда возникало желание поговорить с кем-то, кроме него. «Мать твою, так ты разговаривать умеешь!» — воскликнул Свонси с эмоциональностью, чуть не выронив набор инструментов. Он отвлекся от грузового корабля, который обрабатывал извне, и повернулся ко мне. — «Я-то думал, что ты больше не разговариваешь со смертными, вроде меня. Ну, после того, как тебя повысили до капитана.» «Это правда выглядело так?» — расстроился я. «Ну конечно. Все время хоть как-то да общались, перекидывались парочкой словечек, а теперь ни как дела, ни желаю хорошей смены от тебя не жди вне космических перелетов. Ты что, узнал, что я с этого года закреплен в твоем экипаже под твоим командованием? Решил доверительные отношения выстраивать только с теми, с кем нужно по необходимости?» «Извини. Что-то я совсем отгородился от всех. Но у меня и в мыслях не было корыстных целей.» «Ладно, и ты меня извини. Я просто терпеть не могу тех, кто смотрит на других свысока, особенно тех, кто сами состояли в низшем рабочем классе. Но ты не такой.» «Рад слышать.» — я улыбнулся. «И все же, чего с тобой случилось? Раньше таким общительным был, опора коллектива.» «Я и не подозревал, что со стороны выгляжу таким отрешенным от окружающих меня людей.» — на душе стало тяжело. — «У меня были личные проблемы. Ну знаешь: жилищный вопрос, отношения, финансы.» — соврал я. «Ладно, могу понять.» «К слову, я не знал, что ты будешь закреплен под мое руководство. Кто еще входит в нашу команду?» «Знаю только, что медсестру к нам подселят, не шибко образованную. Аню, если не ошибаюсь. Кто еще — не знаю, руководство не решило.» «Аня? А сегодня она здесь?» «Конечно. Сегодня же день мед осмотров.» «Думаю, мне стоит ее поискать. Спасибо, Свонси, было приятно поговорить!» Быстрым шагом я поспешил обойти всю базу в поисках Ани. Я спрашивал коллег о ней, и меня направляли в разные места, этажи, кабинеты, и ни в одном я не мог ее найти. А время уже приближалось к одиннадцати, когда я должен был уже освободиться и уходить домой, к Джимми. Но как же я мог в этот особенный день позабыть об Ани, о ней единственной? Когда бы мне выпала еще возможность стать ей ближе хотя бы на жалкие пару минут. Ани нигде не было. Словно сама судьба отделяла нас друг от друга, и жизнь моя никогда не знала о ней: об этой девушке с самыми печальными глазами и длинными ресницами, мягким голосом и нежными руками. Девушка, которая с первой встречи коснулась маленького кусочка моего сердца, который я не смог вырвать даже из-за Джимми, но запрятал глубоко от его глаз. Но мне было необходимо погрузиться в эту глубину, хотя бы раз пережить снова ту ласковость, что таилась в том кусочке. Время перевалило за одиннадцать. Джимми я написал, что задержусь. Продолжал искать. Все рабочие уже начинали расходиться. Один я, как ненормальный, бегал по всей базе в поисках Ани. А за окном уже сияли звезды, лунный свет проскальзывал в помещения. Темно. Ничего не видно. Только легкое, тусклое свечение где-то в конце коридора, ведущего в общую столовую. Свет, как от маленького огонька. Я пошел к нему. Свет исходил из пары праздничных свечей, воткнутых в торт, а над этим тортом склонилась девушка, грустная и задумчивая. Такому образу совсем не подходила эта слабая, еле уловимая праздничность, особенно смешно отображающаяся в разноцветном, праздничном колпаке. Аня сидела сутулая, низко склонив голову над тортом. Свечи догорали. Она брала свечки, одну за другой, и сваливала воск в пустую тарелочку. Такая одинокая, но такая светлая посреди всей этой темноты. Я не знаю, сколько стоял там, в проходе, наблюдая за ней, не в силах сдвинуться с места. Я потерял счет времени и беспрерывно смотрел на нее. «Аня, я тебя нашел.» Услышав мой голос, Аня в испуге подорвалась с места и ахнула. Она смотрела на меня пугливыми глазками, в которых вскоре страх сменился на умилительную восторженность. «Керли…» — она улыбнулась, но как-то трагично. — «Я везде искала вас.» «Я тоже. Поэтому мы не могли встретиться.» «Как смешно и грустно одновременно получается…» Аня подняла торт и трепетно приблизилась ко мне. «Я… я хотела поздравить вас с днем рождения, Керли.» Торт выглядел плохо: коржи торчали по разные стороны, крем скатывался вниз. Но я знал, что это будет самый вкусный торт в моей жизни. Я знал, что все, что выглядит неидеально, но что создано своими руками — прекраснее того искусственного, что создает современный мир, лишь бы показать красочную картинку, и ничем не удивить внутренним. Наверное, я съел слишком много мерзопакостных тортов на космических перелетах. «Загадайте желание.» — сказала она, смотря на меня своими прелестными ночными пейзажами, в которых отражались ярчайшие звезды и планеты. Я мягко подхватил торт из ее рук и поставил на ближайший столик. Свечи погасли от легкого движения, когда я отдалил его от нас. Мне нечего было загадывать. Мне было плевать. Я обнял Аню и крепко прижал ее к себе. Она не отстранилась — обняла в ответ, сжав мои плечи своими хрупкими руками. Впервые я почувствовал такое расслабление, что захотелось поставить время на паузу и навсегда остаться в этом моменте. «Я думала, вы меня ненавидите.» — прошептала она продрогшим голоском. «Это не правда, и никогда не будет.» — успокоил я ее. Рука моя стала гладить ее по голове, затем нежиться в ее шелковых волосах. «Мне показалось, вы избегаете меня.» «Приходилось.» «У вас уже кто-то есть?» «Да…» Я знал, о чем она говорит, и я знал, что Джимми, хоть и не являлся этим самым "кто-то", все равно им является. «Я не буду вам мешать, Керли, только прошу, хотя бы иногда, смотрите на меня…» Я обнимал ее, и с каждой секундой она становилась мне дороже. Тепло, что она излучала, окутывало меня, словно ребенка в объятиях матери. Я понимал, что всего мгновение — и придется расстаться с ней, снова окунуться в привычный мне холод, но я привык наслаждаться моментом, и я брал от этих лишних минут абсолютно все, что Аня мне позволяла взять. Как же я любил эту совершенно незнакомую мне девушку. Как же скучал по тому дню, когда впервые с ней заговорил, и после которого я только и мечтал заговорить с ней снова. Я думал: «Прости меня, Джимми. Никто и никогда не будет мне дороже тебя, и я никогда больше не нарушу свою клятву, данную тебе от чистого сердца. Но сейчас мне безумно хочется обнимать эту прекрасную девушку, тратить на нее то время, что я должен уделять тебе. Я обязательно накажу себя за это после, но прошу, дай мне еще хоть немного ею насладиться. Всего пару минут, и я вновь забуду о ней, буду твоим. Прошу, не злись на меня.» «Попробуйте торт, Керли.» *** Время приближалось к двенадцати. За лишний час мы съели торт, немного побеседовали, а после я проводил Аню до ее дома. Он находился недалеко от работы, так что сразу после я начал идти обратно на базу, точнее на большую автомобильную дорогу, отделявшую эту самую базу от населенной местности. Я встал там, за белой полосой, и достав телефон набрал Джимми. За час он позвонил мне двадцать раз и написал больше сотни гневных сообщений, ни одно из которых я не читал. «Алло, Джимми.» — начал я. «Когда вернешься домой — знай, что меня там больше никогда не будет!.» — вскрикнул он в трубку. «Мне нужна помощь.» — перебил я его. Джимми по ту сторону умолк. Я знал, что заставил встревожиться его. «Что-то случилось?» «То, из-за чего я не смог прийти вовремя,» — ответил я, пытаясь подделать сдавленный голос. — «Приезжай на базу, прошу, я чувствую, что умираю.» «Керли, что с тобой?» — испуганным голосом спросил Джимми. «Машина… с большой скоростью…» «О боже!» — воскликнул он. — «Я скоро буду, только дождись меня!» «Быстрее…» Затем я отключился и убрал телефон обратно в карман. Машины ехали одна за другой с большой скоростью по полупустой дороге. Повезло. Еще не слишком поздно, чтобы дожидаться хоть кого-то. Я мог даже выбирать. Мне понравилась машина издалека: желтая, небольшая, не слишком высоко парящая над землей. Когда она приближалась на скорости, я шагнул, а затем удар, и я уже чувствую, как что-то вытекает из моей головы, ушей, носа. И я лежу на мокром асфальте, лицом к прекрасному, ночному пейзажу. Я чувствую сильную боль, но не признаю ее значительней той, которую я мог бы испытать перед Джимми, не найдись у меня достойное оправдание, чтобы опоздать. Уж лучше так, чем разочаровывать его. Зато я смог насладиться парой минут теплоты.