Правосудие

Юстиция Джестус по-настоящему гордилась своей земной жизнью. В день, когда её приговор был приведён в исполнение, Юстиция смотрела на собравшуюся толпу с гордо поднятой головой. Люди мельтешили, словно разъярённый рой пчёл. Кто-то требовал казнить её немедленно, кто-то умолял пересмотреть меру наказания. Но прошло пять лет, и если за это время бесчисленные просьбы об амнистии были проигнорированы, то и сейчас ничего не изменяется. Её отец стоял в самом конце толпы. Их взгляды ненадолго пересеклись, он коротко улыбнулся ей и одними губами попрощался. Bless. — Правосудие слепо. Петля затянулась на шее и оборвала её земную жизнь.

***

Она должна была уже оказаться в Аду. По правилам души сразу после смерти попадают либо на Небеса, либо в Ад. Не было никакого промежуточного места ожидания или Суда. Всё было решено. Но чёрная библиотека с тусклыми витражами и странными черепами со светящимися глазами определённо не была Адом. Юстиция не нашла ничего необычного в книгах, возможно необычным было их количество и тот факт, что полки стояли по кругу. Она прикрыла ненадолго глаза, отключаясь от идеальной копии своего тела, игнорируя пульс и сокращение мышц, которые не несли в себе никакой реальной функции. Её суть, связанная столь долгое время хрупким человеческим телом, расправила крылья и закружилась вокруг физического якоря. И в тот же момент она услышала и увидела то, чем была эта библиотека на самом деле. Хор голосов, холод, давление и мерцание чёрного с золотом пронизывали всё, что она могла увидеть, не отдаляясь дальше в неизведанные планы мироздания. Хор нарастал, а затем мелодия затихала; это напоминало молитву так сильно, что ещё чуть-чуть и Юстиция бы разобрала слова. Её собственная песня и цвет души казались столь незначительными и тихими на фоне всего того, чем был Он. Соблазн нырнуть глубже, подлететь ближе, был велик, но Юстиция вовремя остановила себя, уже сейчас теряя стабильность своего Я. Чужая песнь окутывала её мягким приветствием и нотками интереса. Это было ново и приятно, так знакомо, что хотелось плакать и смеяться. До этого момента она ещё никогда не слышала и не испытывала чего-то подобного. Разве что ещё до момента своего рождения, когда песнь её мамы формировала её собственную. Она нехотя свернула свою суть обратно в хрупкое человеческое тело и открыла глаза. — Тебя прозвали Ангелом Смерти. Перед ней стоял тот, кто выглядел как человек, но точно им не являлся никогда. Мужчина в чёрном строгом наряде, очень точно отражающим последние изменения в земной моде, с чёрными длинными волосами и мягкой улыбкой. Легко сошёл бы за дворянина, если бы не крылья, закрывающие глаза. — Ирония. — Юстиция склонила голову и улыбнулась. — Надеюсь вас это не обижает, Г҉л҉а҉с҉е҉а҉-҉Л҉а҉б҉о҉л҉а҉? — Т҉ы҉ ҉з҉н҉а҉е҉ш҉ь҉ ҉н҉а҉ш҉ ҉я҉з҉ы҉к҉,҉ ҉к҉а҉к҉ ҉и҉н҉т҉е҉р҉е҉с҉н҉о҉.҉ — Улыбка на лице Ангела Смерти стала живее. — Кайна рассказывала мне о тебе. Давно я не встречал нефилимов. Юстиция только усмехнулась. Подобных ей не видели уже много веков. Была причина, по которой провинившихся ангелов более не изгоняли ни в Ад, ни на Землю. — Ты попадёшь в Ад. — Продолжил Ангел Смерти. — Это было моей целью. — Согласилась Юстиция, заправив прядь волос за ухо. Они уже приняли своей естественный бирюзовый цвет. Конечно, ей более не нужно скрывать свою внешность, и магия, удерживающая иллюзию, начала угасать. — Надеюсь, тебе там будет хорошо, С҉п҉р҉а҉в҉е҉д҉л҉и҉в҉о҉с҉т҉ь҉.. С этим прощанием библиотека вокруг начала таять и отдаляться, распадаясь в алом мареве и море сломанных песен. В своём символичном падении в Ад Юстиция почувствовала, как сделка её матери переходит к ней, и усмехнулась.

***

— Ты дочь Амалиэль? — Большой человекоподобный филин загородил ей прекрасный вид на пентаграмму в небе. Юстиция моргнула, пытаясь привыкнуть к гулу чужих песен на фоне криков и выстрелов. Она сосредоточилась на ближайших источниках песен, пока в конце концов не сократила слух до одной самой ближайшей и самой яркой. — Да. — Сущность существа перед ней тоже была весьма подавляющей и громкой, но в с равнении с тем, что она ощутила совсем недавно… Да, разница была весьма заметна. — Я — Юстиция. Филин совершенно по-птичьи склонил голову. Юстиция опёрлась на локти и попыталась сесть, что оказалось несколько сложнее, чем обычно. Казалось, что её тело было ей немного не по размеру, что-то давило и чесалось изнутри. Она согнула пальцы в кулак и коснулась каждого пальца по очереди. Всё было в относительном порядке. Скорее всего, странное ощущение возникло из-за самого факта перехода из одного мира в другой. Она обернулась, немного сместив ноги, чтобы смотреть прямо на демона. — Вы знали мою маму, господин? Крылья филина немного поникли, и на морде появилось выражение, смутно напоминающее сожаление. — Я помог ей когда-то покинуть Ад и спрятаться от взора Небес. Юстиция постучала пальцем по губам, пытаясь вспомнить записи мамы и рассказы отца. — Значит, благодаря вам я вообще смогла родиться. — Задумчиво пробормотала она, разглядывая демона. Он определённо был силён и имел высокий статус. — Вы Серафим Столас? Столас улыбнулся. — Верно. Я предлагаю тебе работать на меня, скажем, лет двадцать, и можем считать твою сделку оконченной. Столас склонился над ней и протянул руку. Его песнь ускорилась и стала громче, кружась вокруг её слабой сути. — Я согласна. Их рукопожатие скрепила вспышка сине-бирюзового огня.

***

Через год закончилась Мировая Война, число жертв которой превысило 20 миллионов человек. Стоит ли вообще подсчитывать количество грешных душ, попавших в этот период в Ад? Конечно, особняк Столаса находился в Кругу Гордыни, но репутация одного из Падших эффективно отпугивала даже тех, у кого отродясь не было чувства самосохранения. Буквально через несколько дней после своей смерти Юстиция стала свидетелем Истребления. Что ж, это было ожидаемо. Единственное, что расстраивало, так это дата, совпадающая с её днём рождения. День рождения был важным днём для Юстиции. Способ отблагодарить маму и подвести итоги прошедшего года. Но теперь можно было забыть о празднике, хотя Господин Столас всё же как-то узнал и подарил ей торт первого января. Это было мило. Совершенно не то, что можно было бы ожидать от демона из Ада. Столас был вежливым, заботливым и до тошноты милым. В своей искажённой, слегка жестокой манере, но всё же. Возможно Юстиция получала больше внимания, потому что её мама когда-то добровольно сбежала из Рая, и это глубоко откликнулось в самом Столасе, павшем много тысяч лет назад. Возможно, Столасу просто нужно было иметь компанию, которая не гналась бы за его влиянием и статусом и которая понимала бы, каково это — быть ангелом в Аду. Сама работа была простой и понятной. В поместье было много места, много слуг, а у самого Столаса ещё столько же обязанностей по управлению бесами Круга Гордыни и грешниками, как-либо связанными с наукой. Поэтому в обязанности Юстиции входило управление поместьем и планирование встреч. Поначалу было даже как-то страшно браться за работу, о которой она мало что знала, но предыдущий дворецкий быстро научил её основам и остался до тех пор, пока она полностью не освоилась. По итогу оказалось, что в основе нет никакой разницы между управлением медсёстрами и оравой слуг. Дворецкий же был весьма старым бесом, наконец решившим провести заслуженную пенсию в окружении семьи в Кругу Уныния. Проблемой был небольшой спектр дел или сам Столас. Проблемой была одна павлинья сучка с её не менее бесячим братом. По какой-то неведомой для Юстиции причине Столас искренне любил свою наглухо отбитую жену. Настолько его любовь была превыше разума, что он позволял этой сучке крики, пренебрежение, манипуляции и физическое насилие. Как же хотелось взять в руки ангельскую сталь и на живую разрезать сначала белобрысую сучку, а потом и её братца, по ошибке названного в честь одного из первоначальных ангелов. Один факт схожих цветов, хотя, надо признать, сущность этого пиздолиза была всё же серебристой, а не бирюзовой, Юстиция воспринимала как личное оскорбление. Но её руки были связаны буквально. Столас не хотел видеть очевидное, Юстиция не хотела помирать на этот раз с концами. Поэтому всё, что ей оставалось, — это пытаться свести ущерб к минимуму.

***

В редкие моменты тишины и спокойствия, Юстиция могла позволить себе немного времени на себя. К сожалению, дневник мамы остался в Смертном Мире, но на память Юстиция никогда не жаловалась. Её мама всегда знала, что она не сможет вечно скрываться от взора Небес, поэтому она сделала единственное, что могла, — оставила все свои знания и силу своей дочери. Юстиция была благодарна своим родителям и восхищалась ими. Хотя грустно было осознавать, что она больше никогда не увидит ни маму, ни отца. С её смертью исчезли все чары, завязанные на её сути, и её отец остался совершенно без защиты. Но они знали, что так будет, да и дольше скрываться было просто небезопасно. При жизни Юстиция не могла покидать своё тело и разворачивать свою истинную сущность, это означало бы полный разрыв связей души с телом и фактическую смерть. Теперь же таких ограничений не было. Тело, созданное Адом, отражало душу и легко подстраивалось под изменения. Песнь Столаса была словно звук звёзд и космоса, такого далёкого и неизведанного, но такого знакомого и родного. Пение звёзд, полёт комет, вспышки далёких солнц. Тёмно-синее марево с золотыми нитями пронизывало всё вокруг. В сравнении с этим сама Юстиция была лишь маленьким бирюзовым дымом с редкими искрами золота. Её тело в истинном взгляде было таким маленьким и хрупким. Весь особняк был как на ладони, кабинет Столаса, холодная спальня, гардеробная Стеллы, прекрасный сад, кухня, лабиринты коридоров. Сегодня Юстиция решила рискнуть и нырнуть дальше на Круг Гордыни. Песнь Ада была сложена из криков и агонии, но так же из желания выжить и редкой нежности, более ценной здесь. В истинном зрении множества глаз Круг Гордыни так сильно сиял золотом, что перехватывало дыхание. Любая звезда в сравнении с этим стыдливо меркла. Áhugavert. Она подлетела повыше, ближе к границе Кольца. Золото накрывало собой весь Ад, отделяя его от Рая буквально. Она прислушалась, разделяя песни грешников, пытаясь найти то, что было причиной золота. Almáttugur. Það fallegt. Песнь, лежащая в основе Ада была олицетворением термина Небесный Хор. Это так мощно, пугающе… Целый хор… Сотни голосов и звуков… Но так душераздирающе печально. Всегда ли это было так печально? Свет затмевал её собственное сияние, она растворялась в этом море звуков. Она отлетела назад, пока не упала к самому основанию Круга Гордыни, пока свет не перестал быть столь испепеляющим. Но музыка всё ещё преследовала её. Она оказалась возле границы, за которой было небытие. Обычно всё затмевало марево красного и жёлтого, потому что даже грешники всё ещё не могли воспринять некоторые концепции, нарушающие правила, по которым они должны жить. Нельзя увидеть ничто и понять отсутствие существования. Даже её сознание начало немного распадаться, когда она смотрела на отсутствие чего-либо, но она вовремя схватила края восприятия и раздвинула их, словно это всего лишь шторы на окнах, и стало легче. Просто не думать об этом слишком много. По периметру вверх и вниз тянулись нити золота, защищающие восприятие смертных от давления. Она направила взгляд на этот барьер, пытаясь понять функцию заложенную в эти конкретные части золота и песни. Helvítis fokk! Это же… Как вообще никто этого не видел? Или видели? Не грешники, но Падшие... — Ю҉с҉т҉и҉ц҉и҉я҉,҉ ҉т҉е҉б҉е҉ ҉п҉о҉р҉а҉ ҉в҉е҉р҉н҉у҉т҉ь҉с҉я҉.҉ Песнь космоса на мгновение затмила многоголосый хор и потянула назад. Возвращение в тело напоминало удар кувалдой по голове. Зрение двоилось, пытаясь заново приспособиться к бинокулярному зрению. В ушах всё ещё звенел Небесный Хор. От осознания хотелось блевать. Если нечто подобное испытала Ева, вкусив Плод Познания, то Юстиция ей не завидовала. Свет в комнате мерцал и искажал тени. Золото, бирюза, синий и сиреневый. Зашуршали крылья, и Столас присел на край кровати, заставляя сосредоточить внимание на нём. — Ты слишком молода для нимба и Искры Творения. — Слова было трудно осознать. Словно она разучилась понимать язык. Трудно сосредоточиться, но в конце концов до неё дошёл смысл. — Ах. — Она закашлялась. Тело не помнило, как правильно функционировать, даже дышать. — Это… — Нимб Амалиэль? — Столас с интересом склонил голову набок. Юстиция нашла в себе силы кивнуть и пытаться дышать. — Что она сделала? — Мама… — Чем больше она говорила, тем легче становилось. В следующий раз стоит получше подготовиться. — Как только я родилась, передала мне свою силу и нимб. — А потом Небеса её покарали… — Закончил Столас. Он задумчиво постучал пальцами по колену, очевидно не совсем понимая, как реагировать. Юстиция не торопила. — Это объясняет, почему уже сейчас ты почти достигла ранга Власти. — Я достигла ранга Власти? — Искренне удивилась Юстиция. — Почти. — Поправил Столас. — Но это подводит нас к одной проблеме. Ты так молода, но уже обладаешь потенциалом стать Серафимом. Тебе нужно научиться понимать границы своих сил и уметь этим пользоваться. Иначе ты просто сожжёшь сама себя. — Он на мгновение замолчал, прикрыв глаза. — Если не убьёшься раньше. Как тебе вообще в голову пришло полезть туда, где буквально всё кричит о неминуемой гибели? Юстиция нервно улыбнулась. — Мне стало… Интересно? Столас посмотрел на неё с таким искренним непониманием, что стало даже немного стыдно. Убедившись, что она действительно говорит серьёзно и это было единственной причиной, Столас спрятал лицо в ладонях и глубоко вздохнул. Ой, не стоило ей так пугать его. Наверное. Но то, что она увидела… — Ты знал? — Знал что? — Всё ещё прячась в ладонях, отозвался Столас. — Это ведь была песнь Люцифера? На мгновение всё остановилось. Столас медленно опустил руки, его глаза сверкнули синим с искрами золота. Но всё пропало так же быстро, как и начало выходить из-под контроля. — Просто уточняю… Я правильно понимаю, что если что-то, andskotans, случится с Люцифером, весь Ад… — Рухнет сам на себя? Да, это действительно так. — Столас скорбно кивнул. — В последнее время он не очень хорошо себя чувствует, наверное, стоит навестить его… — Almáttugur, мне надо выпить. — Могу присоединиться? — Конечно. *** 1933 год не предвещал ничего особенного, но внезапно заставил содрогнуться весь Ад до самого основания. В один самый обычный рутинный день все радиоприёмники громыхнули чужими криками агонии. Юстиция никогда бы не призналась, что вздрогнула в тот момент. Бросив все свои дела и проигнорировав верещание Стеллы, Юстиция почти телепортировалась в кабинет Столаса, чуть не получив дверь по лбу. — Какого хрена? — С порога заявил Столас, но тут же остановился, стоило её увидеть. — А… Ты здесь. Юстиция чуть не споткнулась. Это ещё что значит? — Кто-то решил объявить о себе с парадными выстрелами. — Радостно заявила Юстиция. Столас устало вздохнул. Юстиция едва не светилась от радости. Конечно, такой встряски не было аж с окончания Мировой. Это было свежо, удивительно, и… В основе всех этих криков была такая необычная завораживающая мелодия, что было бы просто кощунством не разобраться в этом подробнее. — Пойдём посмотрим, пожалуйста! Столас обречённо вздохнул, расправляя крылья. Юстиция выпрыгнула в ближайшее окно, не дожидаясь приглашения. Она легко расправила крылья и взмыла выше, балансируя на восходящих потоках воздуха. Полёт был таким же естественным, как и дыхание. Внизу бушевала паника, весь Пентаграмм-Сити гудел как переворошённый улей, и это было прекрасно. Эпицентр безумия было легко найти. Кровь и крики буквально висели в воздухе грозовым облаком. Столас быстро поравнялся с ней и устремился к безопасной границе кровавого Ада. Юстиция спикировала следом, приземлившись почти без проблем. — Это что, Вуду? — Недоверчиво прокомментировал Столас, инстинктивно прикрывая Юстицию крылом. Перед ними прямо в центре города бушевало настоящее искусство резни, заставившее стыдливо покраснеть самых массовых убийц за всю историю человечества. Тени с зелёными всполохами играючи разрывали недалёких грешников и разрушали дома, словно всё это было сделано из бумаги. А то, что было чуть сильнее и могло отбиться от проявления первоклассной магии, всё равно долго не жило. В центре этого хаоса пировал гигантский красно-чёрный Демон. Витиеватые как ветви деревьев чёрные рога, дымящаяся чёрная костяная морда чего-то, смутно напоминающего помесь оленя и волка, когтистые красно-чёрные лапы, тонкие как веточки, открытая грудина с торчащими рёбрами. И голод, пронизывающий всю песню души. — Может, мне стоит оставить вас наедине? — Вмешался совершенно спокойный голос Столаса. — Прошу прощения? — Юстиция даже не отвела взгляд. Чья-то рука пролетела в опасной близости от их местоположения. — Ты буквально раздеваешь его взглядом. Не советую. В отличие от большинства в нём совсем нет того самого голода. — Как тебе вообще в голову пришло подобное! — Юстиция пихнула его крылом. Рядом приземлилась чья-то голова. Юстиция совершенно не стесняясь, пнула её обратно демону. Одна из теней ловко перехватила закуску и немного поиграла ей, как обычным мячиком. — Но спасибо за уточнение, я запомню. Он каннибал? — Серийный. — Одна из маленьких теней игриво приползла к ним на крышу. Юстиция присела перед маленькой зелёной куколкой вуду на корточки и ласково погладила её испачканными в крови руками. Маленькая вуду куколка попыталась укусить её, на что Столас вздохнул, а Юстиция погрозила пальцем. Благо, эта тень удовлетворилась каплями чужой крови и просто начала исполнять какие-то странные танцы и перевороты. Юстиция присела на край крыши, а Столас так и остался стоять величественной тенью за её плечом. Она позволила ветру развевать волосы и перья, наслаждаясь запахом крови и песни голода вокруг. Суть этого конкретного грешника была яркой, мелодичной, контролируемой и запоминающейся. Несмотря на творящийся хаос и кровопролитие, Юстиция почти впала в состояние медитативного спокойствия. Сколько они так сидели она точно не могла сказать, но звуки начали стихать, и маленькая куколка вуду потянула её за руку, пытаясь привлечь внимание. Юстиция открыла глаза. Там, где ещё недавно буйствовал Демон-Вендиго, стоял в целом презентабельный джентльмен в красно-чёрных тонах. Черты оленя в его внешности всё ещё присутствовали, но это было даже мило. Если бы не реки крови и куски плоти вокруг, можно было бы даже усомниться в том, что этот милый джентльмен способен на подобное. Маленькая тень кувыркнулась, спрыгнула с крыши подбежала к своему хозяину. Демон в красном погладил тень, о чём-то тихо спросил, и та радостно заплясала у его ног. А потом он посмотрел в их сторону. Юстиция солнечно улыбнулась и помахала рукой в приветствии. Столас лишь покровительственно кивнул и немного расправил крылья в стороны, что подразумевало жест приветствия и признания. Ах, этот ангельский этикет. Демон в красном улыбнулся им зубастой улыбкой и вежливо поклонился, прежде чем раствориться в тенях. — Ну, это было познавательно. — Это было восхитительно! — Юстиция…