Шрамы глубже, чем кажутся на первый взгляд.

— Ну и, удалось чего вытрясти с этого зама? — решил поинтересоваться Энжел, когда они уже подъезжали к базе. Всё-таки как-никак они участвовали в его захвате, так что они ведь могли что-то знать, ведь, возможно, им придётся ещё поработать с этой всей историей о террористах из Урзыкстана с ракетами. — Пока нам ничего не сказали, — информировал Гас. — Может, после что-то да будет известно, пока отдыхаем. Шум колёс и скрип машины, после они уже просто сидели и ждали, когда приедут обратно на базу. Как же непривычно так часто бегать по заданиям, честно, даже приятно. Ощущалось, что ты действительно был нужен, нужен этим людям, нужен этому городу, стране, миру в конце концов.

Гордился бы он проделанной работой?

— О чём задумался? — поинтересовался Соуп у Энжела, что склонил голову вниз, сверля дырку в поле взглядом. — Да так, о пустяках. — Ты слишком много думаешь порой. — Я бы сказал, что уходит в себя, — подключился к их диалогу Гоуст. — Если занимаешься вечным самокопанием, то лучше прекрати, ничего путного с этого не будет. — Вам просто до сих пор обидно, лейтенант, — иронизировал Энжел, — что я вас тогда не замечал пару минут? — Я стоял рядом с тобой, пытаясь достучаться минут пять, если не все десять, сержант. Советую прекращать так делать, иначе на задании лихо словишь пулю в голову. — Да ну, — фыркнул сержант. — На задании я не думаю особо, а действую. — Именно поэтому ты не подумал, чтобы накрыть люк чем-то, так? Энжел на это замечание лишь глухо снова фыркнул. Ебаный британский душнила, ну хотя его тоже можно было понять, но оттого не легче. — Я ведь был там не один, так что не один я должен был думать о нашей безопасности. Машина наконец остановилась, теперь уже на территории базы Энжел мог спокойно выдохнуть, да потянуться, жутко похрустывая костяшками. — Блять, — скорчил рожу Роуч. — Ты себе кости, что ли, ломаешь нахер? — Кто знает, может, я и вовсе какой-нибудь тайный проект, являюсь зомбаком, что однажды сожрёт ваши мозги! — протянул жутковато руки сержант в сторону Гари. — Потому и ношу маску, чтобы не было видно моего гнилого лица! Буэ-э! — Господи, Энжел! — отмахивался от него Роуч, едва вздрогнув. — Не шути так нахер! — А чего, зомбятины боишься? — Я с тебя маску стяну сейчас, чтобы убедиться, какой ты пиздабол. — Эу, — недовольно склонил голову вбок сержант. — За такое и пизды получишь. — А, кстати, — сравнялся в шаге с Энжелом Соуп. — Твоя маска. — А что не так с балаклавой? — Ты когда-нибудь нам всё-таки покажешь лицо? — решил он спросить, идя рядом к базе. — Не-а. — У тебя что-то не так с лицом? Или просто не хочешь полностью раскрывать свою личность? — Возможно. — Ха, — посмеялся Соуп. — А когда-то я спросил Гоуста, уродлив ли он. — И что он сказал? — Что как раз-таки наоборот. — И я не врал ведь, — снова внезапно вклинился в диалог Саймон, блять, любит ведь эту хуйню: кидать внезапно разные комментарии в чужой разговор. — Ну-с, увы, особо красотой я уже не могу похвастаться, — хрипло усмехнулся Энжел, продолжая идти дальше. — Потому, чтобы вы не померли со страху, я, пожалуй, так и буду ходить с мешком на голове. — Да ладно, что мы только не видели за это время? — Наверное, женщин? — иронизировал Энжел и пошёл дальше по коридору к своей комнате, шутник тот ещё. — А вообще, если серьёзно, — рассуждал Соуп, идя рядом с Гоустом. — Как думаешь, он действительно уродлив? — Скорее всего, не слышал в его словах лжи. — А что насчёт тебя? — Я уже свой ответ давал. — Да ну, можно ли глянуть? — пытался всмотреться в маску Соуп. — Нет, ты ведь уже однажды видел. — Ну Элти! Это было так давно! — Всё равно нет.

***

— Отлично справились, ребята! —нахваливал их капитан, зайдя в комнату отдыха. Роуч и Соуп отвлеклись от игры, помахав Прайсу. — Что там с ним по итогу? — Ласвелл ругается с Шеппардом, — рассказал Джон, сев рядом и устало вздохнув. — По какой причине? — Пока толком не ясно, изначально с террористом должны были разбираться мексиканцы, но Шеппард хочет его либо посадить, либо вовсе убить, так ещё и не понятно, где последняя ракета. Вся эта свистопляска с ракетами и замами главы очень сильно выматывала Прайса, то сначала бегство за одним террористом, то после сбор информации о контрабандистах в Амстердаме, то поиска на границе, и теперь уже зачистка и бегство по наркокартелю за его замом с мексиканским спецотрядом. Ужасно выматывает, за эти два месяца событий больно много, даже как-то слишком. Теперь на какое-то время настанет тишина. — Пока у нас затишье? — поинтересовался Роуч. — Что-то вроде того, — достал сигареты из кармана капитан. — Пока что набирайтесь сил. — О, кстати, капитан Прайс! — сел Соуп к капитану поближе. — Что такое? — Вы... Видели его лицо? — Мх-мх-мх, — гулко посмеялся Капитан, уже закуривая сигару. — Так интересно, что под маской? — Так да или нет? — спросил уже Роуч. — Я ничего не видел. — Да врёте! — Я серьёзно, знаю только от её прошлого капитана, что у неё и впрямь лицо, ну... — покрутил он пальцем вокруг своего лица. — Обезображено. — Прям очень? — Я не уточнял. — Капитан! — возмутился Соуп. — Ничего конкретного не сказали? — Да не спрашивал я, как-то не до того было. Гоуст же проходил мимо комнаты отдыха. Уродлив ли? Скорее, это одна из отговорок. Человек спрятался за балаклавой как за своей второй кожей, подобно Райли. Он устал терять людей, устал терять близких товарищей, устал так, что просто-напросто закрылся от них маской, не позволяя приблизиться, и чёрт возьми, всё же у ОТГ-141 удалось даже так, удалось стать ближе, прорвать оборону, перебраться через стену к нему, настоящему. А что же Энжел, нет, Абигейл. Абигейл Риднесс, какова же её конкретная причина так закрыться ото всех, вплоть до полного сокрытия личности? Все эти грубости, колкости, дистанция даже в соприкосновении. Никому не легко в армии, женщинам тут особо не место, тут нужна сила, грубая сила и сила воли, стальные нервы и крепкий рассудок. Не каждый мужчина имел такое, что уж до женщин, хотя всё-таки и такие есть, отрицать не стоило. В голове у Гоуста крутились другие мысли: про террористов, наркокартель и последнюю ракету. С ними по сути разбирался другой спецотряд, отряд Алехандро, но кто знает, вдруг им придётся снова ехать в Мексику и, может даже, посотрудничать с «Шедоу-Компани». Послышался шум, в спортзале кто-то громко ругался, шорох и удар. Кто-то драку затеял? Гоуст подошёл по коридору к двери. Ну надо же, какие знакомые лица. Тот бугай, которому однажды уже сломали нос, сейчас окружил Энжела со своими соотрядниками. — Ну чё ты, гнида, теперь уже не такой борзый? — А ты, гляжу, такой «важный – хуй бумажный» только со своими подсосами? — кидался смехуёчками Энжел, пожимая плечами с руками в карманах. — Ты чё, сука! — попытался схватить его бугай, а Энжел пытался вырваться, только его поймали подсосы, держа за локти. — Гляжу, совсем ахуел уже! Бугай уже замахнулся, чтобы ударить прям в нос, только сам сержант резко подпрыгнул, ударив обеими ногами обидчика в грудь, даже свалив того на пол. Двое других едва чуть не упали от внезапной тяжести, сам же Энжел, не теряя времени, приземлился на ноги и потянул двоих, отталкивая от себя в бугая одного, другого хватая другого обеими руками и так же скинул на пол рядышком. — Ты бы хоть подготовился, а то, гляжу, даже твои шестёрки нихера сделать не могут, кроме как подсосать хуйца, и то, — смеялся сержант, — вдвоём едва справляются, наверно. — Ты, блять, пидорас! — подскочил мужик, скидывая с себя соотрядника, собираясь уже замахнуться для удара. — Старший сержант! — голос, что будто раскатом грома прошёл по залу, заставляя всех застыть, ну как, Энжел просто и скромно сунул руки в карманы, крутя носком берцов по полу, вырисовывая круги а-ля «Я тут не причем». Ебаный лейтенант Саймон «Гоуст» Райли. — Что вы тут устроили, дедовщину? — Лейтенант Гоуст! — вся троица резво встала по стойке смирно, боясь глянуть даже в сторону лейтенанта. — Я ещё раз спрашиваю. — Мы просто... Разбирались. — Собирались избить моего товарища, раз вы втроём его зажали. — Пф, Als ob diese Hurensöhne das könnten...— бурчал сержант что-то себе под нос. — Свободны, шагом марш, — после этих слов вся троица, что нихуя не была святой, смоталась как в зад ужаленные. — Что ты там сказал-то? На немецком, — переключился Райли уже на Энжела. — Я? — резко включил он дурачка. — Да особо ничего, типа: «Ещё бы немного, и была бы потасовка». Пиздел как дышал, а дышал он часто – хули-то нет, когда можно, в любом случае, Гоуст ведь немецкого не знал, чтобы проверить сказанные им слова? Так что пока удача на стороне сержанта, он готов хоть Сансару танцевать на минном поле, абсолютно похуй. — Ну и что это сейчас было? — скрестил руки на груди Саймон. — Я ебу? То, что меня пытались отпиздить, наверное, тому бугаю, кажется, я сломал не только нос, но и разъебал остатки его самооценки тем ударом. — И ты собирался с ними драться? — У меня была возможность и съебаться, — пожал плечами Энжел. — Рождённый бегать пизды не получит. — Я вижу, смотри, как бы рапорт на тебя не написали. — А в чём я сейчас был виновен? — Ни в чём, и, надеюсь, не будешь, идём лучше к остальным, — развернулся Гоуст, направляясь к другим в комнату отдыха. Лейтенант явно был не рад, что новенький ввязывался в такие потасовки, хотя тут скорее не его вина, проблема то, что он может и навредить обидчикам излишне, как это было с тем же старшим сержантом или Соупом. — У тебя часто так бывало? — решил поинтересоваться Саймон, как-никак Энжел отнёсся к драке, как к чему-то обыденному, будто это было что-то постоянное. — Нас не так часто вывозили куда-либо, — нехотя рассказал Энжел. — Многим было заняться нехер, кроме как разводить потасовки и хуи пинать, да и никто рапорты не писал, вот и происходила такая херь постоянно. — Отвыкай тогда от такого. — Как уж тут отвыкнуть, лейтенант, — хмыкнул сержант. — Когда по приезде меня стали прессовать, а после вон чего. — Вот вы где! — прибежал к ним Соуп. — Где вас носило, таинственные вы наши? — Сидели и таинственно-злобно хихикали где-то в углу коридоров, бля, порчу наводили, — шутил Энжел. — Чё искал-то, не сокровища вроде бы. — Послезавтра вылет. — Что-то сейчас часто мы вылетать куда-то стали, — сунул руки в карманы Гоуст. — Устали дрыгать ножками туда-сюда как школьница, лейтенант? — шутил сержант, на что даже Соуп едва пустил усмешку. — Удивляет, что в мире так неспокойно, — подметил Гоуст. — Так и домой не съездить. — Вас есть кому ждать? Они все втроём шли вместе по коридору, тишина и благодать, даже ветер не шумел с улицы. — Меня ждёт моя девочка, — гордо объявил Соуп, отчего Райли под маской едва ухмыльнулся, это можно было понять по глазам даже в полумраке коридора. — Имеешь в виду свой байк? — А что не так? Она тоже меня ждёт, покорно стоя в гараже! От этого Энжел тоже даже посмеялся, хотя в этом что-то да было, милое, наверно, и забавное. — А что насчёт тебя, Энжел? — Меня? Сержант сбавил шагу, глядя чуть ниже, куда-то в пустоту перед собой. По нему не скучают в родном доме, не в нём уж точно, если и ждут, то не так. Имело ли смысл это говорить? Ведь его ждали в другом месте, что всё ещё грело душу. Он всё ещё был кому-то нужен, где-то всё-таки ждали его возвращения. — Меня ждут, да, — вырвался из мыслей Энжел к ним. — Ну-с, ладно, в таком случае, у нас всех есть причины остаться живыми! — Соуп, — бухтел Гоуст на такие нелепые слова. — Да ладно тебе, я спать, спокойной ночи вам! Оба не заметили, как уже пришли к жилым комнатам, а уже там Соуп и скрылся за дверью своей комнаты, теперь они шли только вдвоём. — Так, вам есть куда вернуться, лейтенант? — Не особо, — ответил Гоуст и замолк. Так и шли дальше молча, им нечего было сказать друг другу довольно долго, тишина нагнетала и убивала в то же время. За это время Энжел более-менее сдружился с Соупом, Роучем и даже Гасом, а вот с Райли ничего, кроме духоты и коротких перепалок не было особо, так и разошлись по комнатам, даже не попрощавшись. У одного проблемы с доверием, у второго с привязанностью, и друг к другу они не питали тёплых чувств также. Будет ли это мешать им прикрывать друг другу спину или же переживать, когда кто-то из них будет подвержен пытке или вовсе смерти?

Гоусту это лишь предстояло выяснить для себя на примере с Энжелом.

— «Нам стало известно о готовящемся теракте в Лос-Анджелесе, дату и место проведения я уже отправила капитану Прайсу», — информировала Ласвелл. Что ж, пока новостей о другом террористе в Мексике не было ничего, другие готовили крупный теракт на главной улице в Лос-Анджелесе, занимательно. — В этом году террористы решили оторваться? Или у них было какое-то ебаное сборище где-то, где они по приколу решили все разом устроить в мире пиздец? — пустил скупую усмешку сержант по приземлении на место. Действия уже скоординированы, пора взяться за дело!

***

Внезапно Соуп оказался во тьме, из которой он выбирался как из болота, так и окончательно, хотя и не очень, очнувшись хер знает где. Голова гудела хуже, чем после попойки, подобно тому, как если бы по его голове ебнули молотком и после остатки его мозга ебашили электричеством на наличие ещё признаков жизни в нейронных связях. Соуп поначалу не поверил собственным ощущениям. Не могло его так сильно контузить, что бы это, блять, ни было, что ради слабого движения хоть какой-то частью своей тушки, ему были нужны такие невероятные усилия. Поэтому МакТавиш попытался снова, снова и снова, но что рука, что, блять, нога предательски не дёрнулись ни на ёбаный дюйм. Проморгавшись и смахнув мутную дымку с глаз как мог, Соуп, к своему ужасу, сам ответил себе на вопрос о странной скованности мышц, которые ни с того ни с сего окаменели и застыли подобно статуе. Он был, блять, связан. И был он в таком положении не один.

А как так только вышло то, блять?

***

— «Я на первом этаже, всё чисто», — послышалось из рации. Они сидели тут как курочки-наседки, сегодня-завтра должен был случиться теракт, но ни террористов, ни взрывчатки, ничего, сука, подозрительного на первый взгляд не было, единственное, Энжел едва поджимал очко. — Чёт мне кажется, лейтенант, — начал говорить сержант в рацию. — Всё-таки зря мы тут сейчас жопу просиживаем. — «Почему это?» — Херовое предчувствие. — «Это у тебя случаем не «шестое чувство», Энжел?» — шутил Соуп. — «И что оно тебе подсказывает?» — Съебаться от сюда нахер, а тебе не бухать каждый раз, как в последний. — «Не преувеличивай», — усмехнулся МакТавиш. — «Не так уж много я пью». — Это так кажется тебе, просто с утра ты просыпаешься в постели со стаканом воды рядом, — вспоминал сержант. — Ибо мы с Гоустом тебя туда носим, как своего ребёночка. — «Оу, как это мило», — наигранно умилялся Соуп. — «Спасибо тебе, мамочка». — Oh, Gott, — по интонации было прям ощутимо, как Энжел покривил ебало в усмешке. — Das klingt ekelhaft. — «Соуп», — хотел уже было начать душную тираду Гоуст. — «Да ладно тебе, Элти, я вообще-то...» Стук, рация отключилась, настала тишина. — Соуп? — позвал его через рацию Энжел, но ответа не последовало. — Сержант Соуп, что случилось? — «Роуч, проверь этаж Соупа, он не выходит на связь», — приказал Гоуст по рации, уже топая к лестнице. — Стой! Гоуст! Если ты идёшь, остановись! — «В чём дело, сержант?» — Заметь, Гас с Роучем долгое время уже не выходили на связь, — вдруг осенило Энжела. — Свяжись с Ласвелл и капитаном, срочно! И ведь правда, Гоуст же, поняв, что дело пахнет керосином, связался с начальством. — «Хранитель–1», это «Браво 0–7, наши не входят на связь, кто-то проникнул в здание». Предупреждал Райли, блять, спокойно, благо начальство предупреждено, теперь стоило уже более активно действовать. — Сержант Энжел? — «Ещё тут», — отозвался сержант, отчего у Гоуста даже едва в душе отлегло, чего он так? — Ты где сейчас? Я спущусь к тебе. — «На этаже ниже, ты связался с Ласвелл?» — Да, сейчас спущусь к тебе, иди ко мне навстречу по лестнице справа. — «Вас понял». Теперь Гоуст, обдумывая всё, ускорив шаг. Блять, как там Роуч, Гас, жив ли Соуп? Всё-таки зазря тот смеялся над «предчувствием» Энжела. Уже на лестнице снизу Райли увидел знакомую балаклаву. — Сержант, цел? — Да, ничего подозрительного не увидел. — Спускаемся вниз тогда. Теперь уже вдвоём они медленно спускались по лестнице к этажу Гаса, за ним этаж Роуча и после Соупа. А на этаже было чисто, никого. — Гас? Гас, ответь, — позвал его по рации Энжел. — Крови и трупа не видать, возможно, они живы, — предположил Гоуст, пройдя дальше. — У меня затылок пиздец холодит. — Ужасно плохое предчувствие? — Браво, Шерлок, — шёл с ним в одном шаге сержант, так на этаже Гаса они не находят ни следов, ничего. Так и на следующем этаже, ни-че-го. — И что сейчас подсказывает твоё «шестое чувство»? — внезапно спросил Гоуст. — К затылку как лёд приложили, опасность уровня «пиздец». — Смертельная? — Будем надеяться, что нет. Уже на этаже Соупа они остановились, снова связываясь с начальником, никого из своих не нашли, и везде ебучая тишина. Это было странно, слишком странно. Тело покрыло мурашками, они то и дело приближались к опасности, блять. — Никого... — сделал выводы Райли, вдруг что-то щёлкнуло, и внезапно их стали окружать, блядство! Естественно, они стали отбиваться, только их двоих довольно быстро утихомирили газом, к чему ни один из них не был готов, а после как добивающим стал удар прикладом.

И всё-таки его чутье оказалось правым. Блять.

***

Соуп огляделся вокруг, пытаясь разобрать мыльную картинку перед собой. Рядом он ощутил что-то тёплое, повернувшись, он таки увидел тоже связанного, но благо живого лейтенанта, рядом были ещё и остальные, живые и связанные по рукам и ногам. — «Блять, спасибо, Элти, но будь так добр очнуться поскорее и составить мне компанию, потому что я абсолютно нихера не помню, кто нас вырубил, и не понимаю чё теперь, блять, делать», — думалось Соупу, когда он тыкался плечом в плечо Гоуста, дабы разбудить или очухать контуженого лейтенанта. Рядом где-то в полумраке стоял мужик, смотрел куда-то себе под ноги, держа автомат, нашивка хер знает какая, Соуп ничего разглядеть не может. Скоро уже МакТавиш ощутил движение рядом. Лейтенант! Он почти пискнул от радости как ребёнок, видя, что Саймон открыл глаза и проморгался, пытаясь сбить замутнение. — Гоуст! — тихо позвал его сержант. Райли мотнул ему головой и сам огляделся вокруг, рядом у стены сидел Энжел, по другой бок уже от Соупа на полу лежали Гас и Роуч, благо тоже живые. Один из мужчин, заметив пробуждение пленников, ушёл, тогда-то ребята зашевелились активнее. Блять, с них уже всё сняли, они считай что голые, ни тактического ножа, ни-ху-я в целом. Скоро в комнату вошли ещё люди, судя по всему, это и есть те самые террористы, чей теракт им было указано предотвратить. — Гляжу, очнулись! — наигранно-радостно воскликнул мужчина, подойдя к ним ближе, сев на корточки напротив и прищурив глаза. — Забавные вы ребятки, с вами разобраться оказалось проще, чем мы думали. От таких заяв у Соупа закипала кровь, гнида, Энжел был прав, была опасность, а они ходили, жопу расслабив, вот так по итогу всех и повязали, сука, но раз они живые и пока что целые, значит им что-то нужно от них, хотя это не отрицало наличия в будущем пыток, и только каких, представить страшно, фантазия тех, кто и проводит пытки, бывает просто безграничной. — Что ж, пожалуй, стоит перейти сразу к делу, — поднялся с места мужчина, пройдя за импровизированный стол перед ними с ноутбуком, там же лежал пистолет с ножом. Внезапно рядом задвигался Энжел, едва крутя головой и пожимая ногами и руками, крепкие, сука, верёвки, морские узлы, блять? Даже через одежду руки истёрло до отметин. — Ещё один! — он довольно подошёл и к нему, когда остальные тоже стали приходить в чувства. Из всех них Энжел решил всё же не быть такой уж и паинькой, поэтому, когда его пытались взять за щёки, он одёрнулся, оказывая явное сопротивление. — Бойкий какой, — вскинул свинья руки, мол, всё, не трогаю. — Так, вас туда отправили для предотвращения теракта, сообщили всё, не так ли? Теракт на главной улице в Лос-Анджелесе, они уже все знают, что их обо всём проинформировала Ласвелл? Херово дело. — У меня к вам личное деловое предложение, — разулыбался мужчина, печатая теперь что-то на ноутбуке. — Я сейчас свяжу вас с вашим капитаном, и вы скажете ему, что всё перенесли, и место, и время. Гоуст переглянулся на остальных. И без того было ясно, что никто крысить не собирался. Никто не предаст капитана, так что он мог засунуть себе этот свой ноутбук глубоко в.. — Solltest du dich nicht selbst ficken gehen?— съязвил что-то на немецком Энжел, привлекая так к себе внимание. — Что ты там сказал? — прищурился мужчина, подойдя к сержанту. — Переведи мне. — Я сказал: «А не пойти ли тебе нахуй», свинья. На эту едкость мужик лишь коротко хмыкнул. Энжел, блять, но, кажется, это просто раззадорило мужчину, какой, однако, добрячок, пока что. — Чудно, отличный немецкий, — выпрямился мужчина и, будто собираясь отойти, наотмашь ударил сапогом сержанту по лицу, что он аж чуть не свалился на пол. — Только язык у тебя поганый, смотрю. Соуп весь напрягся, как взвинченная пружина, и был он такой не один, от гнева у кого-то аж верёвки с болью заскрипели, гнида, блять. Ещё один удар, и он поднимает того за шкирку, как котёнка, усадив на стул. — Тогда ты и скажешь, что место и время теракта перенесли, — тыкнул животное дулом пистолета тому в висок. Энжел едва тихо, но глубоко дышал. Ебучая гнида, кажись, разбил ему губу в двух местах, и левая сторона головы раскалывалась от жёсткой встречи с полом и стеной. Энжел молча смотрел куда-то в сторону ребят. Гоуст едва заметно покачал головой, сержант ответил тем же. Естественно, Энжел не будет ничего говорить, пошёл он нахуй. Пока мужчина что-то печатал и дальше, рядом были замечены рации, но вот оружия нет. Сержант в ожидании чуть потянулся назад, ухватившись как мог со связанными руками за табуретку, на которую его так любезно посадили. Ноги связаны, сержант ещё в ожидании. Закончив печать, мужик отошёл от ноутбука к его отряду что-то сказать, как в момент Энжел поднял ноги, удерживаясь на стуле руками позади, и со всей дури пиздыкнул по ноутбуку. Нет уж, блять, никто крысить не будет, никто не предаст Прайса. Мужика настиг приступ ярости в момент, он мигом схватился за пистолет и наотмашь ёбнул по лицу сержанта, что тот аж вернулся на пол вместе с табуреткой. — Фашисткая гнида! — ругался он и дальше, пизданув того ногой, а затем беря того за балаклаву и волосы, отчего Энжел тихо прошипел, грубо поставив на колени, приставил пистолет к его лбу, щёлкнув предохранителем. Теперь сержант был к ним повёрнут спиной, и он гордо подняв голову, кажется, смотрел этой твари в глаза через очки. — Жить надоело?! — орал мужик и после, всё так же держа руку на его макушке, внезапно заулыбался. — Глянем-ка давай на твоё лицо, посмотреть хочу, что ты за собака такая, фашисткая. И он оттягивает балаклаву назад. Весь отряд напрягся и затаил дыхание, кто-то даже отвернулся, будто не желая видеть лица Энжела, хоть тот и стоял к ним спиной, не смотреть, не смотреть. Тишина, убивающая тишина заставляла съёжиться все внутренности подобно взвинченной пружине. Энжел пытался сопротивляться, шипел и ругался по-немецки, в какой-то момент приподняв чуть балаклаву, мужчина застыл в некоем шоке. — Ну и ну... — удивился тот и после проговорил что-то на другом языке, как после остальные люди вышли. — Так-так-так... Что же тут у нас, неужто у вас напарник с сюрпризом? — посмеялся мужчина и после поднял балаклаву до лба, очки спали на пол со звонким стуком о бетонный пол. Из отверстий под глаза стали торчать почти белые кудри, едва только из-за света окна напротив локоны переливались золотым оттенком на свету. — Ну и рожа, — покривился свинья с каким-то жалобным выражением лица. — Кто тебе так лицо испоганил-то? — схватил мужик Абигейл за щёки, покрутив. — Как будто танком проехались и подорвали гранату после. Весь отряд переглянулся, будто передавая друг другу мысли через ментальную связь.

Неужто её лицо так обезображено?

— Ну что ж, раз такое дело, можно и смиловаться, если будешь хорошей девочкой, — посмеялся мужчина и затем уже поднёс оружие к лицу Абигейл. — Давай глянем, как ещё ты можешь работать своим ротиком, кроме как оскорблять. Соуп снова переглянулся с остальными. Блять, в моменте они всё забыли, как идиоты. Гоуст повернулся, чтобы просто взглянуть в глаза Джонни, уповая, что это не то, о чём он думает. Они были наслышаны о подобных насильственных действиях в плену, но таким образом глумились или пытались выбить информацию чаще тогда, когда пленником была женщина. И Энжел был женщиной. Была Абигейл. — Давай уже, или я нахер изуродую тебя окончательно! — нетерпеливо произнёс мужик, тыкая стволом той в губы. Верёвки туго натянулись, больно стирая кожу до мяса и костей.

Сука, только посмей

Эта тварь позволяла себе такое, позволяла так унижать их сержанта. У Соупа аж капилляры в глазах полопались от нахлынувшей ярости. Гоуст же пихнул того в плечо и кивнул остальным, прикрыв глаза. Это приказ. Закрыть глаза. Не смотреть на этот позор. — Вот так, умница, почисти давай его своим грязным языком, мерзавка. В животе крутилось злоба, клокотала и искрилась подобно оголённому нерву. Они так и будут сидеть как миленькие, прикрыв глаза, пока с их товарищем будут обращаться вот так?! Вены на руках и лбу выпирали и пульсировали, глаза застилала пелена ненависти, разорвать бы верёвки и выпотрошить эту свинью, как и подобает на скотобойне. — Умница, можешь, когда хочешь, — почти мурлыкала скотина, упиваясь зрелищем. Вопреки всему, как бы лейтенант ни старался сохранять хладнокровие и спокойствие, но даже его, кажется, уже ненадолго так хватит. Как бы он холодно ни относился к Абигейл, как бы ни был недоволен наличием женщины в отряде, считая это надбавкой кучи проблем и прочего, сейчас он готов был так же, как и тогда делала она, разогнаться и влететь твари по роже с двух ног. — Красивые всё-таки у тебя глазки, жаль, что личико так испоганили, — ласково отвешивал мужик комплименты уже положив вторую руку той на макушку. — А вы, — обратился он к остальному повязанному отряду. — Смотрите, или я нахер ей прострелю колени! Никто из них не хотел смотреть, никто не хотел запечатлеть этот момент, хотелось вырвать себе глаза, лишь бы не смотреть, они не могли, не должны сидеть просто и смотреть, пока такое творят с их сержантом. — Я сказал, блять! — раздался выстрел. — Открыли нахер глаза! Джонни никак не хотел, не мог, он самый последний сидел и жмурился, как подлый трус. И всё же ради Абигейл он приоткрыл сначала один глаз, потом второй. Сердце едва чуть не пропустил удар, дырка от выстрела была в бетоне, а не в ноге сослуживца. — Продолжай давай, — тыкнул он снова дулом в губы сержанта, заставляя слизывать остатки пороха и грязи. Мерзость. Джонни готов был выблевать всё, что есть в нём. Гоуст также смотрел, смотрели и другие, иногда глядя глаза друг другу. — «Мы так и будем сидеть и смотреть, просто, блять, сидеть и смотреть, как над нашим товарищем надругаются как над дешёвой шлюхой?!» — Да-а, хорошая девочка, вот так, соси его. От мерзких разговоров внутри всё клокотало, скребло под рёбрами и тошнило. Немного Энжел поменял своё положение, удобнее встав на колени, упираясь в пол носками берцов. Руки и ноги больно затекли, казалось, ещё немного, и их уже придётся ампутировать после такого. Пальцы ватные, едва слушались, и несмотря на это, сержант осторожно, что-то да копался с подошвой обуви, пока мужик напротив упивался развратным зрелищем. Джонни уже готов был заорать, рвать и метать, пока Гоуст не коснулся его плеча. Джонни кивнул ему вопросительно, и тогда Райли кивнул в сторону сержанта. Энжел так и продолжал тихонько копошиться с пяткой берцев, пальцы нихера не слушались, кровотока нет, по ощущениям они едва стали уже синеть от напряжения. Лёгкое движение, ещё немного, и у МакТавиша чуть не округлились глаза, но Райли дал ему понять. Нельзя, нельзя палить сержанта. Ещё чуть-чуть, и из-за подошвы Энжел достал небольшой полукруг, зажав между пальцами, который он окончательно вынул, и показался небольшой треугольный ножичек. Нож в ботинке, в подошве ботинка! Браво! Джонни готов был хлопать стоя. Осторожно перебирая пальцами и крепче ухватив тонкую полукруглую рукоятку, сержант стал медленно резать верёвки, стараясь максимально те натянуть. Время – золото, как и осторожность в данной ситуации. — Боже, ты просто чудо, — бормотал что-то мужик себе под нос, параллельно переходя на свой родной язык, хер пойми что он там себе за извращения лепетал, главное потянуть время. И Абигейл тянул, тянул, как и резал верёвки. Одна за другой, осторожно верёвки ослаблялись, спадали, позволяя выпутать для начала руки. Энжел снова переминался на коленях, параллельно освободив руки от верёвок, но всё так же делая вид, будто те связаны, продолжая резать уже верёвки на ногах. Поразительное самообладание, а ещё и смекалка, так-то спрятать нож в сапоге! Хоть он и небольшой, сантиметра три всего, зато очень острый. — Гляжу, тебе уже самой нравится, раз так охотно поглощаешь его, — хрипло посмеивался мужчина, разглядывая сию чудную ему картину. Сука такая, тебе, свинья эдакая, уже не так долго жить осталось. Весь отряд, затаив дыхание, сидел в напряжённом ожидании. Давай же, ну же. Последняя верёвка спала на пол. — «Вот так вот, порви его как тузик грелку!» — хотел было воскликнуть Соуп, но сам Энжел не торопился, зато было видно, как тот весь сжался, готовясь к удару, как пневматический механизм, он лишь осторожно размял руки, подцепляя верёвку и проверяя ту на длину, накручивая на ладони и сжимая до скрипа. — Вижу, тебе уже прям не хватает одного только пистолета, да? — схватился мужик за пряжку ремня. — Давай я тебя угощу кое-чем получше. Момент, террорист убрал пистолет в кобуру, потянувшись к ремню на своих брюках, совершив тем самым грандиозную ошибку. Энжел вскочил, как взведённая пружина, и, оказавшись позади свиньи, взял его на удушающий, свалив на пол. Где-то у ног Гоуста прокатился ножичек, вот оно! Он сразу же подполз к нему, пытаясь зацепить пальцами позади. — Отлично, Энжел! — тихо и шёпотом почти восклицал Джонни, и Роуч пытаясь скорее освободиться от натирающих верёвок. — Удивительный факт для тебя, dreckige Schlampe, — процедил Энжел в ухо храпящего. — Als Folge der Erstickung bekommen Männer eine Erektion und können auch ejakulieren. Джонни уже освободил руки и вместе с тем и ноги, помогая Роучу и Гасу вместе с Райли. — Nur du bist ein Geschöpf, du verdienst kaum ein solches Vergnügen, bevor du stirbst und in der Hölle schmorst, — с этими словами Энжел холодно просто нахер свернул мужику шею, не позволив ему жить дольше, чем он заслужил. Гоуст смотрел на это, не имея возможности отвести взгляда от сержанта. Он успел натянуть маску на лицо, пока душил террориста, но не очки. И увидел лейтенант взгляд, чёрный, темнее ночи, лишь с осколком чистого неба в глазу. И он полыхал холодной яростью и расчётливым упоением смертью той твари, что позволила себе так над ним, считай что, надругаться.

Гореть таким тварям в аду. Именно это Гоуст и увидел в одном только глазу Энжела, не смея отвести взгляд.