Птицы и Монстры / Birds and Monsters

            Дорогая Астория,       С момента моего последнего письма в моей жизни многое изменилось. В прошлом месяце мы с Гарри поженились, так что теперь я Дафна Поттер. Если ты тоже когда-нибудь выйдешь замуж, то фамилия Гринграсс перестанет существовать. Не знаю, разделяешь ли ты мои чувства, но я глубоко довольна этим.       Также я должна сообщить тебе, что родовой дом семьи Гринграсс сгорел из-за нападения Пожирателей смерти в прошлом месяце. От дома ничего не осталось, и я не намерена его восстанавливать. Мавзолей всё ещё стоит на случай, если ты захочешь его посетить. Однако, как я уже писала тебе раньше, наши родители не были там похоронены. Если хочешь, можешь забирать это имущество себе, потому что я никогда не вернусь в это место.       Сегодня последний день летних каникул. Через минуту мы отправимся на Кингс-Кросс, а затем в Хогвартс в самый последний раз. Да, мы с Гарри не собираемся оставаться в Хогвартсе после сдачи СОВ. Вместо этого мы хотели бы путешествовать по миру, конечно же, после того, как Волдеморт будет побеждён. Может быть, когда-нибудь мы даже приедем к тебе во Францию.       В остальном, надеюсь, у тебя всё хорошо. Я была бы очень рада, если бы ты хоть раз ответила на одно из моих писем. Я знаю, что наше расставание было не самым лучшим, но мне хотелось бы знать, как ты живёшь. Я много думала о тебе в последние несколько недель. Оглядываясь назад, я хотела бы многое сделать по-другому.       Пожалуйста, напиши мне, Тори!             Твоя сестра Даф       

***

      Гарри, как всегда, улыбался, глядя, как Дафна пишет. Он никогда не говорил ей об этом, но ему казалось невероятно милым, когда она задумчиво покусывала нижнюю губу и смотрела на пергамент, лежащий перед ней, а её руки были испачканы чернилами. Однако тот факт, что она не подняла глаз от его мыслей и не одарила его насмешливой ухмылкой, лишь ещё больше подчёркивал, насколько важным было для неё это письмо. Он надеялся, что на этот раз Астория ответит ей. Дафна держала себя в руках, но он знал, что она огорчена тем, что сестра так игнорирует её.       Подавив вздох, Гарри вернулся к стоящему перед ним сундуку. Дафна уже закончила собирать вещи накануне вечером, а он только сейчас нашёл для этого время, так как проговорил с Ремусом до поздней ночи…       

***

      Прошлая ночь, Площадь Гриммо       Зачарованный, Гарри наблюдал за пламенем в камине, погружаясь в его страстную любовную игру. Было ещё лето, и ночь была приятно тёплой, но вид пламени успокаивал нервы Гарри, отвлекая его от забот, которые вонзались в него, как заноза; не невыносимо больно, но вездесуще.       Сегодня состоялось одно из регулярных заседаний Ордена. Гарри, наверное, мог бы попросить о присутствии, в конце концов, этот дом принадлежал ему, но он предпочёл остаться в стороне. Он не думал, что его присутствие будет благосклонно воспринято другими членами Ордена. Он мысленно представлял себе их отвращённые, разочарованные или просто испуганные лица.       Вот Хагрид, которого он когда-то называл своим другом; но поведение Гарри во время Турнира проложило между ними широкую, предположительно непреодолимую пропасть.       Мистер и миссис Уизли. Между ними было столько груза, столько невысказанных обвинений, столько вины… и ни у кого из них не хватало сил выплеснуть это наружу. Гарри надеялся, что миссис Уизли поправится, что когда-нибудь она сможет снова стать счастливой… Он не знал, как будет реагировать, если потеряет свою дочь…       Тонкс, которую он поначалу считал жизнерадостной и юморной молодой ведьмой, теперь лишь бросала на него пристальные взгляды при встрече.       Взгляд Дамблдора, находившегося на другом конце возрастного диапазона, не выражал ничего, кроме глубокой печали о блудном мальчике, которым Гарри никогда не был, и о мечте, которая всё глубже погружалась во тьму. До сих пор он не связывался с ним по поводу хоркруксов Волдеморта, только прислал короткое сообщение, что продолжает собирать информацию.       А другие члены Ордена? Дож, МакГонагалл, Джонс, бабушка Лонгботтома? Все они избегали Гарри, словно его вид причинял им физическую боль. Было очевидно, что он не является для них причиной борьбы с Волдемортом…       Внезапный скрип деревянной двери вывел Гарри из мрачных размышлений. Он поднял голову и увидел, что к нему идёт Ремус, его лицо потемнело от усталости и собственных забот. Вздохнув, Ремус опустился в кресло напротив Гарри, его взгляд также был прикован к камину.       — Что-нибудь новенькое? — спросил Гарри, внимательно глядя на старшего.       — Нет, — вздохнул Ремус. — Волдеморт продолжает скрываться. А Министерство всё ещё пытается преуменьшить масштабы побега. Но нет никаких сомнений, что за этим стоят Пожиратели смерти. Многие из них погибли в боях в Стоунхендже и Гринграсс маноре. Но Фадж отгораживается от реальности! — Ремус застонал от досады.       При мысли о том, какие чудовища были выпущены на волю в результате побега из тюрьмы в прошлом месяце, по спине Гарри пробежала холодная дрожь. В этот раз на стороне Волдеморта снова были самые верные из его последователей, возможно, более безумные, чем когда-либо прежде. При одной только мысли о том, что придётся столкнуться с ними, Гарри почувствовал, как его кровь закипает, сменяясь жгучим желанием схватить свою палочку и сражаться.       Ошеломлённый, он покачал головой.       — Вы будете сопровождать нас завтра? — попытался он направить разговор в более безопасное русло.       Ремус медленно кивнул, отблески пламени отбрасывали тёмные тени на его лицо.       — Да. Мы снова воспользуемся машиной Артура, чтобы доставить тебя на вокзал, — сказал он. — Оттуда я поеду с вами на Хогвартс-экспрессе. А в Хогвартсе я в любом случае всегда к вашим услугам.       — Кстати, о Хогвартсе: кто заменит Снейпа?       Ремус невесело усмехнулся, прежде чем ответить:       — Гораций Слагхорн. Он был преподавателем зелий, когда я учился. Каким-то образом Дамблдор убедил его вернуться из отставки. — Затем Ремус вдруг поднял голову и серьёзно посмотрел на Гарри. — Но он будет не единственным новым учителем. Министерство прислало в Хогвартс одного из своих. Долорес Амбридж, которая раньше была заместителем Фаджа.       — Значит, шпионка?       — Возможно. Но она также будет преподавать новый предмет, который станет обязательным для всех студентов. Гарри, очень важно, чтобы ты не позволял ей провоцировать тебя, что бы она ни говорила и ни делала. Ты слышишь меня, Гарри? Министерство будет вне себя от радости, если наконец-то сможет принять меры против тебя. Мы не можем дать им такую лёгкую возможность.       Гарри пожал плечами.       — Я пережил четыре года со Снейпом. Хуже быть не может.       — Я бы не был так уверен в этом… — пробормотал Ремус, но не стал уточнять свои опасения.       Гарри почувствовал, как тяжелеют его веки, как сонливость охватывает его тело. Может, ему стоит пожелать Ремусу спокойной ночи и…       — Тебе по-прежнему снятся кошмары?       Гарри взглянул на Ремуса, чей взгляд был прикован к нему.       — Иногда, — осторожно ответил он. — Но я часто вижу его лицо. Это всё ещё больно, но я надеюсь, что смогу показать ему, что могу быть лучше…       — А Дафна? Она тоже может стать лучше?       Вопрос Ремуса пронзил сердце Гарри, словно факел, зажёг в нём жгучий гнев.       — Что ты имеешь в виду? — прошипел он.       Ремус вздохнул, но не отвёл взгляд.       — Я думаю, Дафна оказывает на тебя большое влияние, — спокойно сказал он. — Больше, чем обычно бывает между двумя людьми, даже влюблёнными.       Между ними воцарилась выжидательная тишина, и Гарри слышал, как колотится в груди его сердце. У него было ощущение, что Ремус хочет продолжить, но не решается высказать своё мнение.       В конце концов Ремус сделал глубокий вдох. Наклонившись вперёд, он посмотрел Гарри прямо в глаза.       — У меня к тебе вопрос, — сказал он мягко, но решительно. — Вы с Дафной как-то связаны?       Гарри застыл, чувствуя, как кулак обхватил его сердце. В камине потрескивали поленья, пожираемые голодным пламенем, но ни Гарри, ни Ремус не обращали на них внимания. Гарри почувствовал, как Дафна вздрогнула в своей спальне и вскочила, чтобы прийти к нему на помощь, но он послал ей знак сдержанности. Он возьмёт эту проблему в свои руки.       — Почему ты так думаешь? — осторожно спросил он.       — По тому, как вы обращаетесь друг с другом, — ответил Ремус. — Ты знаешь, что вы почти не говорите друг другу ни слова, когда вы вместе? Но при этом вы не сводите друг с друга глаз. Вы постоянно смотрите друг на друга, держитесь за руки, прикасаетесь друг к другу. Иногда мне кажется, что вы общаетесь мысленно. А когда вы врозь, вы всегда знаете, когда другой войдёт в дверь, даже если не слышно шагов. А когда вы вместе сражались в поместье Гринграсс, вы двигались абсолютно синхронно, как будто были одним телом, одним живым существом. Ты не можешь утверждать, что всё это нормально.       Слова Ремуса звучали так, словно он читал список, который давно носил с собой.       — Я уверен, что это правда, — продолжал Ремус. — И по твоему внезапному дискомфорту я делаю вывод, что это действительно так.       В комнате стало так тихо, что можно было услышать, как падает булавка, но мысли Гарри неслись вскачь. Если Ремус узнает их секрет… отвернётся ли он от них? Презирал бы их? Придётся ли им стереть воспоминания Ремуса, прежде чем он сможет передать его? Должен ли он достать свою палочку, прежде чем сделать это? Неужели теперь он потеряет ещё одного друга?       Однако на лице Ремуса не было отвращения, и он не потянулся за своей палочкой. Он просто смотрел на Гарри, и взгляд его был поистине непостижимым.       — Можешь не говорить мне, что именно, — сказал Ремус. — Просто знай, что я не собираюсь отворачиваться от тебя или подводить тебя. Я обещал быть рядом с тобой, и я сдержу это обещание. Но… Гарри, я тоже волнуюсь. Твоя жизнь так полна тьмы и… и я ничего не могу с собой поделать, я просто не могу избавиться от ощущения, что это связано с Дафной. Иногда мне хочется, чтобы ты выбрал себе в партнёры кого-то другого… — Голос Ремуса прервался.       Гарри закрыв глаза, сделал несколько глубоких вдохов. Он знал, что должен тщательно подбирать слова, ведь от них могло зависеть продолжение их дружбы. Когда он снова открыл глаза, то заговорил со всей убеждённостью, — Мы не выбирали друг друга. Мы нашли… и спасли друг друга. Мы были рядом, когда у нас больше никого не было. Я никогда не оставлю её одну. И она тоже.       Ремус глубоко вздохнул, откинувшись на спинку стула.       — Я ожидал такого ответа, — прошептал он. — А может, и боялся. Но… Я вижу, что вы оба любите друг друга от всего сердца. И я уверен, что Дафна никогда бы не причинила тебе вреда… Я просто беспокоюсь, что она может сделать это ненамеренно… — Внезапно Ремус снова выпрямился и попытался улыбнуться, хотя это ему совсем не удалось. — Я желаю вам обоим всего самого лучшего в мире, Гарри. Правда. Я хочу, чтобы вы оба были счастливы. Я могу предложить вам только свою помощь… и свою честность, если вы этого хотите.       Гарри вздохнул с облегчением.       — Спасибо, Ремус, — искренне ответил он. — За это… и за всё остальное. Я очень рад, что ты снова нашёл дорогу в мою жизнь…

***

      Да, он был рад, что Ремус появился в его жизни, подумал Гарри, укладывая в сундук несколько шерстяных пуловеров. Возможно, жизнь не так одинока, как ему казалось до сих пор.       — Можно мне взять Хедвиг? — раздался голос Дафны из-за стола.       Очевидно, она закончила письмо сестре.       — Конечно, — ответил он.       Мгновение спустя Гарри услышал, как Дафна привязывает письмо к лапке совы и выпускает её на улицу через окно, а сам в это время укладывал в сундук последнюю одежду. Теперь на кровати перед ним лежала только его Мантия-невидимка. То, что она всё ещё была у него, тоже было маленьким чудом…

***

      Прошлый месяц, Площадь Гриммо       Задыхаясь, Гарри вытер пот со лба. С каждым вдохом он чувствовал болезненное жжение в лёгких — видимо, одно из заклинаний Дафны ударило его сильнее, чем он предполагал вначале. Но такие мелкие травмы и синяки были не редкостью в их тренировочных боях, и ничего такого, что нельзя было бы исправить несколькими исцеляющими заклинаниями.       Из ванной он уже слышал шум воды и певучий голос Дафны. Его жена предпочитала спокойно вымыть волосы, прежде чем он тоже заберётся в душ, и начнётся самое интересное — совместное мытьё…       Внезапный хлопок оторвал Гарри от его непристойных мыслей.       Посреди комнаты появился Добби, подпрыгивая от радости, с куском ткани в руках, который показался Гарри странно знакомым.       — Мастер Гарри, мастер Гарри, — позвал Добби, — только посмотрите, что Добби нашёл! Смотрите!       Добби протянул ему кусок ткани, в котором Гарри узнал свою Мантию-невидимку; Мантия-невидимка, как он думал, сгорела в поместье Гринграсс, ведь повсюду бушевало пламя, уничтожая всё вокруг.       — Как? — выразил Гарри своё замешательство. — Как это возможно?       — Добби нашёл мантию, когда искал какие-то полезные останки, — радостно продолжал Добби, явно гордясь своим достижением. — Как и сказал мистер Гарри. Мантия была спрятана под большим количеством пепла, но Добби всё равно нашёл её! Добби хорошо справился, мистер Гарри?       — Да, очень хорошо, — рассеянно ответил Гарри, пропуская мягкую ткань сквозь пальцы. Он не представлял, как такое возможно. Он сам видел разрушительный огонь. Как же могло случиться, что мантия осталась целой и ничуть не обгорела?

***

      Да, это было чудо, с улыбкой подумал Гарри, убирая Мантию-невидимку в рюкзак, чтобы она всегда была под рукой, если понадобится. Эта мантия была не только очень полезной, но и реликвией его отца, поэтому Гарри был очень рад, что она снова оказалась в его распоряжении, хотя и считал, что его тогдашнее решение было правильным.       Тем временем Дафна уменьшила клетку Хедвиг до размеров спичечного коробка и спрятала её в карман куртки.       Взяв свои чемоданы, они вышли из спальни. Если Гарри думал, что опоздал со сборами, то теперь он оказался неправ. Со всех концов дома доносились громкие голоса многочисленных членов семьи Уизли, которые всё ещё искали последние предметы одежды, книги или другие вещи. После нескольких недель совместной жизни Гарри уже не удивлялся всему этому, если их проживание вообще можно было назвать совместным. Обе стороны пришли к молчаливому соглашению избегать друг друга изо всех сил, что в итоге привело к тому, что Гарри стал видеть гриффиндорцев даже реже, чем в Хогвартсе, где они иногда вместе ходили на занятия или сидели в Большом зале в одно и то же время. Однако здесь они с Дафной проводили большую часть времени в библиотеке или в своей комнате, и Мерлин знал, чем занимались весь день Уизли, Грейнджер и Лонгботтом.       Единственным примечательным событием стало то, что Грейнджер, заметно нервничая, постучала в их дверь, чтобы спросить, может ли она получить доступ в библиотеку Блэков; Гарри, конечно же, отказался, ведь там был спрятан их самый большой секрет.       Не обращая внимания на шум вокруг, Гарри и Дафна наконец добрались до прихожей, миновав дверь в маленькую комнату, где ранее держали Петтигрю. Ремус только что сказал им, что с ним разобрались, и Гарри не хотел знать больше.       В прихожей уже стояли Грейнджер и Лонгботтом, смеясь и, судя по всему, очень забавляясь поведением семьи Уизли. Гарри и Дафну они пока не заметили, и пара не собиралась этого менять, поэтому просто стояла в тёмном углу.       Прошло более получаса, прежде чем все наконец были готовы отправляться. Поэтому, в отличие от предыдущих лет, они пришли на платформу только перед самым отходом поезда. Тем не менее Гарри и Дафна были уверены, что смогут сесть в свободное купе.       Предположительно, им нужно было просто сесть куда-нибудь, и все остальные студенты тут же сбежались бы в панике. Эта идея рассмешила их обоих, что снова вызвало несколько растерянных взглядов, но им было всё равно.       - Готова к нашему последнему учебному году, любовь моя? — спросил Гарри, глядя на проносящиеся за окном разноцветные контуры машин и зданий.       — Жду не дождусь, — с облегчением вздохнула Дафна, прижимаясь к нему ещё ближе.

***

      — Она мне не нравится, — сухо заметила Дафна, пока они вместе с остальными учениками слушали речь нового учителя, которая с этого года будет вести новый обязательный предмет «Гражданское образование: Разговоры о важном».       Как и говорил Ремус накануне вечером, было очевидно, что она агент Фаджа. Вся её речь была пропитана пропагандой и внушением; куча отполированного жабьего дерьма, если вы спросите Гарри.

***

      — Ты задумчив, — возмутилась Дафна, оторвавшись от губ Гарри.       Вздохнув, Гарри извиняюще посмотрел на свою партнёршу. Даже спустя столько лет от вида луны, отражающейся в её голубых глазах и придающей им сказочный серебристый блеск, у него перехватило дыхание.       — Прости, любимая, — сказал он, давая Дафне почувствовать его сожаление. — Я просто волновался, понимаешь? Я был уверен, что они нападут на нас сегодня.       Дафна тепло улыбнулась ему.       — Неважно, когда они это сделают, мы значительно превосходим их. Мы просто должны быть начеку.       Гарри ответил на её улыбку, хотя тошнотворное чувство осталось.       — Да, наверное, ты права. Давай просто подождем… — попытался он сменить тему. — Как ты думаешь, что будет у нас завтра первым уроком?       — Определённо не двойные Зелья со Снейпом, — рассмеялась Дафна, когда они возвращались в замок после вечерней прогулки вокруг озера.       — Ну, по крайней мере, — присоединился к её смеху Гарри. — Дальше может быть только лучше.       Такая оценка не продержалась и полдня.

***

      Гарри никогда не бывал в этом классе на четвёртом этаже, но сомневался, что раньше он выглядел именно так. Вздрогнув, он окинул взглядом фотографии Корнелиуса Фаджа и котят, играющих с клубками шерсти на стене, когда они с Дафной вошли в комнату вслед за другими слизеринцами и гриффиндорцами, которые, как обычно, держались от них на расстоянии. Если это вообще было возможно, то за лето они прониклись к ним ещё большим страхом и отвращением. Гарри уже ожидал худшего, когда утром профессор Слагхорн раздал им расписания и они увидели, что первый урок с Амбридж будет сразу после завтрака, но даже худшие опасения не подготовили его к этому.       Он с тоской вспоминал их уединение в Выручай-комнате.       — Позже, милый, — сказала Дафна, сжимая его руку. — Я с удовольствием устрою тебе хорошую взбучку, чтобы ты отвлёкся от своих мыслей.       — Следи за тем, чтобы я не устроил тебе хорошую взбучку, ведьма.       — Это угроза или обещание?       — И то, и другое.       Смеясь, они сели, как обычно, в последнем ряду, что позволяло им следить за своими однокурсниками, особенно за теми, кто был из Слизерина. Их новый учитель уже стояла перед учениками, рядом с деревянным столом, на котором лежало несколько толстых книг, и была одета в тот же ужасный розовый кардиган, что и накануне вечером.       — Доброе утро, — поприветствовала их профессор Амбридж.       — Доброе утро, — пробормотали в ответ некоторые ученики, но большинство, включая Гарри и Дафну, промолчали. Для Гарри доброе утро, конечно же, не включало в себя то, что, предположительно, будет очень скучным уроком.       — Так, так, так, — сказала профессор Амбридж. — Хорошие манеры в Хогвартсе в последнее время, как я и опасалась, действительно ослабли. Манеры делают нас цивилизованными существами и отличают ведьм и волшебников от низших существ, вы не находите? Поэтому я хотела бы, чтобы вы ответили «Доброе утро, профессор Амбридж». Ещё раз, пожалуйста. Доброе утро, класс!       — Доброе утро, профессор Амбридж, — скандировали ей в ответ студенты, хотя Гарри и Дафна молчали, силясь подавить смех.       — Так-то лучше, — ласково сказала Амбридж. — В будущем я всегда буду ожидать от вас подобной вежливости. Несомненно, вы все очень хотите получить свой первый урок по Гражданскому воспитанию, поэтому я хочу начать прямо сейчас.       По скучающим позам одноклассников Гарри понял, что он не единственный, кто не хочет продолжать слушать Амбридж.       — По крайней мере, у нас с ними есть хоть что-то общее, — прокомментировала Дафна.       — В ходе всесторонней оценки Министерство магии обнаружило значительный недостаток гражданской зрелости у студентов и выпускников, — продолжила Амбридж, похоже, ничуть не обеспокоенная отсутствием энтузиазма у слушателей. — Поэтому министр решил выделить средства, чтобы организовать в Хогвартсе ещё один курс, который подготовит вас к будущему в качестве достойных и ответственных граждан, чтобы наше магическое общество могло продолжать процветать и противостоять пораженческим попыткам разрушить это самое общество.       У Гарри уже голова шла кругом.       — На этом уроке вы узнаете о ценностях, на которых основано любое цивилизованное общество и наше мирное сосуществование. Поэтому в самом начале у меня очень простой вопрос: Что, по-вашему, является самым важным качеством ответственного гражданина?       Взгляд Амбридж скользил по рядам студентов, пока наконец не добрался до Гарри, и глаза её сузились, как у лучника, нацелившегося на цель. Гарри с вызовом ответил на её взгляд.       — Мисс Гринграсс, — Амбридж в конце концов обратилась к Дафне, которая смотрела в окно. — Что вы думаете?       — Миссис Поттер.       — Что? — растерянно спросила Амбридж.       Отвернувшись от окна, Дафна теперь смотрела прямо на Амбридж с озорной ухмылкой на лице.       — Меня зовут Дафна Поттер. Поэтому, если вы хотите обращаться ко мне, пожалуйста, используйте моё настоящее имя. Хорошие манеры, знаете ли.       Остальные студенты переглядывались между Дафной и Амбридж, а Гарри подавлял зубастую ухмылку, играя пальцами с пальцами Дафны.       Амбридж потребовалось несколько секунд, чтобы снова натянуть свою милую улыбку.       — Я помню. Вы поженились летом, — с фальшивой добротой произнесла она. — Последняя церемония жреца Грейбриджа, насколько я знаю, перед его таинственным исчезновением.       Уже чувствуя на языке насмешливое замечание и опасное подёргивание правой руки, Гарри вдруг услышал в голове голос Ремуса: «Не позволяй ей провоцировать тебя.» Сделав глубокий вдох, он заставил себя подавить гнев. Рядом с ним Дафна тоже молчала, не давая Амбридж повода для нападок.       Игра продолжалась несколько секунд, в течение которых тишина в классе стала почти осязаемой, прежде чем Амбридж заговорила снова.       — Ну, миссис Поттер, — сказала она, сделав ударение на имени Дафны, — каков ваш ответ на мой вопрос? Что, по-вашему, является самым важным качеством хорошего гражданина?       — Покорность? — Дафна пожала плечами, но Гарри заметил озорство в её глазах.       — Нет, тут вы ошибаетесь, — ответила Амбридж, повернувшись ко всему классу. — Самое важное качество — это уважение. Уважение к старшим. Уважение к людям, которые мудрее вас. Уважение к сотрудникам Министерства, которые каждый день трудятся на благо волшебного мира. Только при взаимном уважении можно предотвратить хаос и поддерживать закон и порядок. И только при соблюдении закона и порядка можно…       Внезапно из нескольких рядов перед Гарри и Дафной раздалось громкое презрительное фырканье. Удивлённый, Гарри посмотрел на Лонгботтома, обычно тихого гриффиндорца, который сейчас сидел на своём месте со сжатыми кулаками и ярко-красной головой, одаривая Амбридж взглядом, который Гарри мог описать только как пылающий ненавистью.       Амбридж прервала свою речь и посмотрела на Лонгботтома.       — Не хотите ли вы что-нибудь сказать, мистер…?       — Лонгботтом, — шипел гриффиндорец. — И да, я хотел бы кое-что сказать. — Казалось, он намеренно игнорировал предостерегающие взгляды Грейнджер и Уизли, стоявших рядом с ним.       К этому моменту все студенты повернулись к Лонгботтому.       — Как вы можете говорить о законе и порядке, но при этом не препятствовать выходу Пожирателей смерти из Азкабана? Да вы, блядь, издеваетесь?!       Гарри казалось, что он слышит, как воздух потрескивает от напряжения, пока он ждал реакции Амбридж. Однако учительница, видимо, была поражена не меньше остальных учеников, потому что просто стояла неподвижно. Наконец она прочистила горло и бросила на Лонгботтома взгляд, исполненный притворного сочувствия.       — Инцидент, о котором вы упомянули, был прискорбным нарушением безопасности, — сказала она, — которым, вероятно, воспользовались иностранные террористы, чтобы нарушить мир в этой стране. Поэтому тем более важно, чтобы мы не позволяли провоцировать себя на подобные махинации и продолжали защищать наши ценности и наш цивилизованный образ жизни. Я также могу заверить вас, что брешь в системе безопасности была немедленно ликвидирована и что беглецы очень скоро будут пойманы нашими компетентными органами безопасности, чтобы привлечь их к ответственности. Вашей безопасности ничто и никогда не угрожало. Ведь для министерства нет ничего важнее, чем безопасность наших детей, которые…       — ЧУШЬ СОБАЧЬЯ! — крикнул Лонгботтом, стуча кулаками по столу. — Все знают, что их освободил Волдеморт. — При упоминании имени Волдеморта по классу прошла тревожная дрожь. — Никто не будет в безопасности, пока мы не начнём бороться с ним и его…       — Мистер Лонгботтом, — крикнула Амбридж. — Это ложь! Ложь, вы меня понимаете?! — Её голова стала пурпурного цвета. — Некоторые люди пытаются запугать вас подобной ложью, чтобы преследовать свои собственные пораженческие цели, но будьте уверены, что…       — Он вернулся! — Лонгботтом вскочил, и его стул грохнулся на пол. — Только потому, что вы слишком невежественны, чтобы…       — Отработка, мистер Лонгботтом, — сказала Амбридж высоким пронзительным голосом. — А теперь снова сядьте! Я не позволю говорить подобную ложь ни в моём классе, ни где-либо ещё в Хогвартсе. От вас, мистер Лонгботтом, я ожидала большего доверия к Министерству, в конце концов, это государственные деньги, на которые сейчас финансируется пребывание ваших родителей в больнице Святого Мунго. Так что вы особенно не должны быть заинтересованы в разоблачении, или я ошибаюсь?       — Как вы смеете… — закричал Уизли, но его тут же прервала Амбридж.       — Мистер Уизли, вам тоже назначено наказание. Завтра вечером. В пять часов. В моём кабинете. А сейчас я хотела бы продолжить урок, поэтому прошу вас всех снова сесть и вести себя тихо, пока я не разрешу вам говорить.       Грейнджер схватила своего парня за руку и что-то прошептала ему на ухо, что заставило его не шевелиться, хотя он всё ещё гневно дрожал. Однако эта дрожь не шла ни в какое сравнение с яростной тряской, охватившей тело Лонгботтома. Его руки сжались в кулаки, и казалось, что он вот-вот набросится на горло Амбридж, чтобы разорвать его ногтями; Гарри одобрил этот поступок. Однако в конце концов Лонгботтом опустил голову, поднял свой стул и снова сел. Очевидно, угроза Амбридж возымела желаемый эффект. До конца урока Лонгботтом больше ничего не говорил.       Ещё полчаса им пришлось слушать пропаганду Амбридж о Министерстве, и Гарри несколько раз чуть не заснул, пока колокол наконец не закончил урок, избавив их от мучений.       Гарри и Дафна дождались, пока остальные Слизеринцы покинут класс, и тоже вышли из него, зная, что нападение одноклассников — лишь вопрос времени. Слишком многие из них потеряли своих отцов или матерей, и нападение было неизбежно; ненавидящие взгляды, которыми их провожали, говорили о многом. Но Гарри и Дафна были готовы к нападению, когда бы оно ни произошло. Они противостояли Волдеморту, его Пожирателям смерти и тысячелетнему гигантскому василиску не для того, чтобы бояться каких-то недоразвитых студентов с комплексом по поводу отцов. Нет, Гарри и Дафна были уверены, что их товарищи Слизеринцы горько пожалеют о том дне, когда они напали на них…

***

      Им пришлось ждать больше недели. Гарри и Дафна направлялись из класса Древних рун в Выручай-комнату, как вдруг почувствовали магический импульс в коридоре на седьмом этаже. В следующее мгновение фиолетовый световой занавес окутал их со всех сторон, заперев в магической клетке.       — Вот и началось. Наконец-то, — подумал Гарри, глядя на ярко светящиеся прутья, которые медленно надвигались на них.       — По крайней мере, у них хватило ума не полагаться только на свои палочки, — ответила Дафна, её палочка уже была в руке.       Гарри скользнул взглядом по стене, к которой были прикреплены металлические решетки.       — Но мне кажется, что исполнение было неудачным.       — Тем не менее, мы не должны рисковать, сдерживая себя.       — Значит, наше самое сильное оружие?       — Да, хотя бы для того, чтобы взорвать клетку. После этого лучше не использовать смертоносные заклинания, верно?       — Наверное, не стоит. Но не нужно быть слишком осторожными, если хочешь знать моё мнение.       Тем временем из-за тяжёлых гобеленов появились несколько фигур. Малфой, Нотт, Паркинсон, Крэбб, Гойл и мальчик постарше, имени которого Гарри не знал. Все отбросы Слизерина.       — Испугались, Поттеры? — шипел Малфой, его лицо было покрыто пеленой ненависти. — Вы получите только то, что заслужили. Дамблдор не сможет спасти вас сейчас, потому что через несколько секунд вы будете мертвы.       Гарри и Дафна никак не отреагировали на его слова. Светящиеся прутья приближались к ним всё ближе и ближе, они начали издавать тихие шипящие звуки, их палочки вибрировали в руках. Они чувствовали, как магия течёт по их телам, тёплая и пьянящая.       Гарри и Дафна в один голос закричали и подняли палочки. Раздался громкий взрыв, который, наверное, был слышен во всём замке, после чего клетка разбилась на тысячи осколков, как зеркало, и осколки разлетелись во все стороны. В Малфоя и Паркинсон попали светящиеся осколки, и они с криками рухнули на пол. В панике остальные Слизеринцы подняли свои палочки, вызвав несколько разноцветных вспышек в сторону Гарри и Дафны, но те создали перед ними большой магический щит, на котором проклятия неэффективно потухли.       Жалкое зрелище. Гарри не мог описать это иначе. Разница в силе уже была очевидна. Они с Дафной намного превосходили своих противников, нападавших, которые выросли в такой защищённости. Пока они наслаждались беззаботной жизнью, Гарри и Дафна проводили бесконечные часы за книгами с невиданными знаниями. Пока остальные студенты развлекались в общих комнатах, они оба тренировались в Выручай-комнате, оттачивая свои магические способности, дуэлируя друг с другом в бесчисленных тренировочных поединках, пока не падали в обморок от усталости. В то время как их противникам доставалось все, Гарри и Дафне приходилось платить своей кровью за каждую крупицу удачи.       Нет, это будет не честный бой, с удовлетворением подумал Гарри, а приятная игра. И они будут наслаждаться.       Смеясь, Гарри и Дафна перешли в наступление. Привязав визжащую Паркинсон к полу огромной паутиной и взмахнув палочкой, Гарри вдруг увидел, как неизвестный слизеринец насылает на него проклятие, но Дафна, обернувшись, блокировала заклинание, прежде чем ответить оглушающим ударом. В то же время Гарри отразил несколько проклятий Нотта и Крэбба щитовым заклинанием, которое отбросило вспышки обратно в нападавших. Двое Слизеринцев успели отпрыгнуть в сторону, прежде чем молнии ударили в стену позади них, оставляя за собой чёрные следы копоти.       Повернувшись, Гарри увидел, как Дафна ударила старшего ученика прямо в грудь, после чего тот упал на пол, окаменев. С другого направления в Гарри уже летели следующие проклятия, но он увернулся и в свою очередь выпустил в Гойла проклятие, которое пролетело мимо него на волосок. Не останавливаясь, Гарри прижался спиной к Дафне, превращая один из гобеленов в огромную змею, которая тут же набросилась на Малфоя, всё ещё корчившегося на полу.       Вдруг Гарри почувствовал, как Дафна схватила его за свободную руку.       — Тебе весело, мой муж? — со смехом спросила она.       — Невероятно. Это…       Он прервал свои размышления, услышав пронзительный звук. Малфой отрубил змее голову и теперь стоял на ногах: волосы всклокочены, глаза сверкают ненавистью. По коридору распространился запах пролитой крови.       — Сдохните, ублюдки! — закричал Малфой. — Авада…       Гарри не дал ему договорить, метнув в его сторону три взрывных заклинания, разрушивших доспехи позади него. Малфой издал панический вопль.       Затем остальные Слизеринцы бросились к нему, чтобы обрушить одно заклинание за другим на Гарри и Дафну, которые, в свою очередь, с лёгкостью отбивались от них. Гарри знал, что при желании они вдвоём могли бы закончить эту схватку в считанные секунды, но это означало бы кровопролитие. К тому же это было слишком весело.       Началась ожесточённая магическая схватка. Разноцветные вспышки проносились по коридору, рикошетили от стен, разрушали доспехи и картины. Воздух наполнился яростными криками Слизеринцев и смехом Гарри и Дафны.       Это прекрасное чувство, подумал Гарри. Удар, парирование, контрудар. Магия захватила всё его существо. В ушах зашумело. Как будто, по крайней мере на время поединка, он мог забыть все свои тревоги и страхи, всё ужасное чувство вины. Сириус, Волдеморт, хоркруксы, Амбридж. Всё это не имело значения, только неистовство магии, которому Гарри предавался, не в силах ясно мыслить. Его кровь кипела, а вокруг всё расплывалось в вихре красок и криков.       Один враг за другим падали под их палочками. Малфой, закованный в кандалы, был брошен на пол рядом с Паркинсон, а Нотт и Крэбб ползали по полу со сломанными ногами, от их палочек осталась лишь кучка дымящегося пепла.       — Гарри, Дафна!       Они только что ударили Гойла в грудь двумя электрошокерами, как вдруг сзади раздались громкие крики и шаги.       Ещё враги!       Гарри и Дафна рефлекторно обернулись. Раздался треск, похожий на удар кнута, и два человеческих тела пронеслись по воздуху, ударившись о каменную стену и рухнув на пол. Палочки покатились по земле.       В коридоре ничего не двигалось, не было слышно ни звука, кроме болезненного стона.       Гарри чувствовал себя так, словно очнулся от лихорадочного сна. Сердце колотилось в груди, тело покрылось испариной, и он напряжённо всматривался в окружающую обстановку. И тут до него дошло. Словно кто-то высыпал ему на голову ведро льда, он рывком вернулся в реальность.       Мужчины, которых они отбросили к стене, были Ремус и Дамблдор.       Гарри мгновенно бросился бежать, Дафна была рядом с ним.       — Ремус, профессор, вы в порядке? — кричали они в унисон, — Вы ранены?       Дамблдор застонал, но сумел подняться на колени, его полулунные очки свисали на лицо. Только Ремус по-прежнему не двигался.       — Ремус, — в панике закричал Гарри, хватая его за плечи, но Ремус не реагировал. Кровь капала с его затылка на каменный пол. В страхе Гарри поднял голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Глаза Ремуса были расширены от ужаса, но свет в них исчез. Он был мёртв.       Ремус был мёртв.       Гарри почувствовал тошноту, перед глазами всё расплывалось. Словно кукловод оборвал нити, он опустился на пол, и осознание этого пронзило его сердце, как ледяной кинжал.       Ремус был мёртв.       И они убили его.       В голову Гарри словно вонзились тысячи раскалённых игл, пронзая глаза, уши, лоб. Он хотел закричать от боли, но не мог издать ни звука — горло сжималось. Всё кружилось вокруг него, а ему казалось, что он теряет рассудок.       Затем что-то изменилось.       Внезапно внутри него появилось уютное тепло.       Боль в голове утихла, и вокруг поселился чудесный запах апельсинов и великолепных подсолнухов — запах, который Гарри уже много раз чувствовал, и который был для него самым прекрасным ароматом на земле.       Дафна!       — Я с тобой, — услышал он голос её души. — Все будет хорошо. Я с тобой. Всё будет хорошо.       Её слова были бальзамом на его измученный разум, приятно тёплым и прохладным одновременно, как горный источник в жаркий летний день.       Отключившись от реальности, Гарри сосредоточился только на ощущении мягкого тела Дафны, прижимающегося к его телу, и на её любви, которая окутывала их обоих, словно защитный кокон. Дафна была его спасательным кругом, его серебром. Без неё, боялся он, тьма поглотит его.       Словно издалека, он услышал топот ног и приближающиеся пронзительные голоса.       — Что здесь происходит? Что…?       — Долорес, это не то, на что похоже. Позвольте мне…       Крик триумфа.       — Я так и знала! Убийцы! Эти двое — убийцы! Дамблдор, свяжи их! Немедленно!       В какой-то момент — может, через несколько секунд, а может, через несколько часов или даже дней — раздались новые шаги. — Видите? Видите, министр? Вы были правы с самого начала! Эти двое — опасные сумасшедшие!       — Да, да, Долорес. Вы правильно сделали, что сразу же уведомили нас! Амелия, ты знаешь свой долг!       — Министр, мы должны…       — Нет, Дамблдор! Теперь вы больше не можете вмешиваться. Амелия, пойдём!       Гарри почувствовал, как несколько рук схватили его и Дафну. Их грубо оторвали от земли, но они позволили это сделать, всё ещё отчаянно цепляясь друг за друга, нуждаясь друг в друге, как в воздухе в своих легких.       — Мистер и миссис Поттер, — раздался голос, который Гарри уже где-то слышал. — Вы арестованы за убийство Ремуса Люпина. Не сопротивляйтесь.       Гарри казалось, что он больше не принадлежит своему телу, что он просто видит себя в фильме по телевизору, когда руки заставляли его и Дафну ставить одну ногу перед другой, спускаться по лестнице, проходить через вестибюль, полный ропота и испуганных лиц, пока в конце концов они не достигли границ территории замка.       Потом — рывок, как будто их проталкивают через слишком узкую трубу. Яркий свет, вспышка, затем темнота, сопровождаемая ощущением ужасной пустоты, как будто сердце вырвали из груди.

***

      Яркий свет ослепил Гарри, когда он пришёл в себя. Моргнув, он увидел вокруг себя тёмные силуэты и очертания клинически белой, но пустой комнаты. С левой стороны он услышал тяжёлые рыдания, и его охватило чувство безысходности. В панике он повернул голову и увидел Дафну, её дрожащее тело сидело на металлическом стуле, а лодыжки и запястья были связаны железными узами. Гарри мгновенно попытался вскочить на ноги, чтобы броситься к Дафне, но не смог пошевелиться. Только сейчас он понял, что его, как и Дафну, пристегнули к металлическому стулу.       — Дафна! — закричал он. — Дафна, ты… — Внезапно его голос затих. Он ещё мог шевелить ртом и чувствовать слова на языке, но не мог произнести ни звука.       Дафна приподнялась на руках, что-то крикнула ему, но Гарри её не услышал. Её залитое слезами лицо и ужасный страх в прекрасных голубых глазах разрывали ему сердце. Он должен был добраться до неё! Он должен был помочь ей! Он должен…       — Теперь, когда вы оба очнулись, мы можем начинать, — проговорил один из тёмных силуэтов.       Гарри почувствовал, как его голова повернулась в сторону голоса, словно огромная невидимая рука схватила его. Он гневно закричал, пытаясь всеми силами защититься от магии, но безуспешно. В бессилии он смотрел, как Дафна медленно исчезает из его поля зрения, и только её отчаяние, ледяное, глубоко врезавшееся в него, он всё ещё чувствовал.       Теперь он узнал несколько фигур перед собой. В центре комнаты стояла мадам Боунс, глава Департамента магического правопорядка, её монокль угрожающе сверкал.       Вокруг неё стояли несколько авроров, направив палочки на Гарри и Дафну, словно они всё ещё боялись их. Однако глаза Гарри были устремлены на Фаджа и Амбридж, на их лицах читалось отвратительное, злобное ликование.       — Согласно законам Волшебной Британии, вы оба арестованы по подозрению в убийстве Ремуса Люпина, — продолжила мадам Боунс профессиональным тоном, который вызвал у Гарри просто отвращение. Он закричал на неё с ненавистью, но она сохраняла прямое лицо. — Успокойтесь, вы оба. Вы сделаете только хуже для себя. Вы находитесь в самой безопасной комнате для допросов Министерства, которая защищена от любого магического вторжения — например, сюда не проникают домовые эльфы.       Смысл её слов был слишком ясен для Гарри. В конце концов, мадам Боунс уже дважды видела, как он вызывал Добби.       — Мы приступаем к допросу, — продолжала мадам Боунс. — Он будет записан и, если вы пожелаете, впоследствии передан адвокату по вашему выбору.       При этих словах Фадж подошёл к ней, его отвратительные глаза жадно блестели.       — Амелия, учитывая серьёзность обвинений и уникальность ситуации, я разрешаю использовать Веритасерум. Начните с Поттера.       — Кого из двух Поттеров вы имеете в виду, министр? — спокойно спросила мадам Боунс.       Фадж махнул рукой в сторону Гарри.       — Мальчика, конечно же. Продолжайте.       Мадам Боунс кивнула одному из своих авроров, который достал из плаща небольшую бутылочку, в которой мерцала прозрачная жидкость. В следующее мгновение Гарри почувствовал, как его челюсти разжимает заклинание, несмотря на его сопротивление. Подойдя к Гарри, аврор влил жидкость ему в горло, отчего Гарри поперхнулся. Он тщетно пытался возвести ментальные стены. Он просто не мог очистить свой разум, его мысли больше походили на шторм, чем на безмятежное море.       Через несколько секунд Гарри почувствовал, как по телу разливается успокаивающее тепло, не похожее на ощущение от проклятия Империуса. Его разум словно вытеснили из собственного тела, как будто он был просто зрителем в нездоровом спектакле.       — Как вас зовут? — спросила мадам Боунс.       Гарри не хотел отвечать. Ему хотелось зарычать, проклясть их всех, закричать, чтобы они отвалили и оставили его и Дафну в покое, но он больше не контролировал свой рот. Безэмоциональным голосом он ответил:       — Гарри Джеймс Поттер.       — Сколько вам лет?       — Пятнадцать.       — Это вы убили Ремуса Люпина?       — Да.       — А почему?       — Это был несчастный случай.       — Объясните это.       — Несколько наших одноклассников напали на меня и Дафну. Мы защищались. Когда появились Ремус и Дамблдор, мы решили, что это ещё одни враги. Мы разоружили их и отбросили назад, но у нас не было намерения серьёзно ранить или убить их. Ремус… должно быть, он ударился головой о камень. Когда я подбежал к нему, он был мёртв.       Ремус, мне очень жаль… Мне так ужасно жаль…       — Они обезвредили Дамблдора?! — удивлённо воскликнул один из авроров.       — Тише, Ричардс, — рявкнула мадам Боунс, прежде чем повернуться к Фаджу. — Похоже, это действительно был несчастный случай, как и сказал профессор Дамблдор. Они всё равно нарушили различные законы, но обвинение в убийстве не кажется перспективным в свете этого заявления.       — Тогда спросите его о других его действиях, — сердито прошипел Фадж. — Я что, должен тебе всё объяснять, Боунс? Поторопись!       Со стоическим выражением лица мадам Боунс снова повернулась к Гарри.       — Мистер Поттер, — сказала она, — кроме случайного убийства Ремуса Люпина, совершали ли вы ещё какие-либо действия, которые Министерство магии сочло бы преступлением?       Всё в Гарри восставало против ответа на этот вопрос, но у него не было выбора.       — Да, совершал, — подтвердил он.       — И что же это были за действия?       Гарри изо всех сил пытался стиснуть зубы, но сила Веритасерума была слишком сильна. Каждое слово, вылетавшее из его рта, ощущалось как удар в живот.       — Четыре года назад я применил к Дафне проклятие Империус. Два года назад я устроил засаду на Рональда Уизли, а в прошлом году — на Риту Скитер, чтобы связать и унизить их. А в начале этого года я убил Люциуса Малфоя, пронзив его сердце копьём.       Авроры в шоке смотрели друг на друга, даже мадам Боунс выглядела потрясённой. Фадж и Амбридж, напротив, выглядели так, словно это был лучший день в их жизни.       — Я так и знал! — торжествующе воскликнул Фадж. — Я так и знал! Поттер — убийца! Это ведёт его прямиком в Азкабан!       — У вас были сообщники? — спросила мадам Боунс. — Если да, то кто и что они делали?       — Да, у меня были сообщники, — сказал Гарри с жутким чувством предательства в сердце, — это были Дафна и мой домовой Добби. Добби похитил Малфоя из дома и привёл его в подвал поместья Гринграсс. Там мы с Дафной вместе убили его.       — Значит, она тоже виновна! — ликовала Амбридж. Гарри захотелось отрезать ей язык и заставить съесть его.       — У вас есть ещё вопросы, министр? — Мадам Боунс повернулась к Фаджу.       — В противном случае я буду следующей допрашивать миссис Поттер?       — Да, да, продолжайте, — с широкой ухмылкой сказал Фадж. — Вдвоём они точно больше никогда не выйдут из Азкабана. Долорес, созывай Визенгамот на завтра. И оповестите прессу!       — Да, министр, — сказала Амбридж, выходя из комнаты.       Беспомощный Гарри смотрел, как тот же аврор, что вводил ему Веритасерум, достал ещё один пузырёк и подошёл к связанному телу Дафны, после чего исчез из поля зрения. Гарри слышал только, как Дафна пьёт зелье, а её тело всё ещё сотрясают ужасные рыдания, и его глаза наполнились слезами отчаяния и ярости.       — Как вас зовут? — спросила мадам Боунс у Дафны.       — Дафна Поттер, — ответила Дафна безэмоциональным голосом, хотя в голове у неё был полный бардак. Гарри так хотелось обнять её, утешить, сказать, что всё будет хорошо, и только потом отправить Министерство в пепел…       — Сколько вам лет? — Мадам Боунс продолжала, не обращая внимания на их страдания.       — Пятнадцать.       — Это вы убили Ремуса Люпина?       — Да.       — Хотите ли вы что-нибудь добавить к показаниям вашего мужа об обстоятельствах?       Дафна ненадолго замешкалась, словно пытаясь подобрать нужные слова.       — Только то, что лицо Ремуса было глубоко встревоженным, когда он бежал к нам, — наконец сказала она. — Я думаю, он любил Гарри всем сердцем.       У Гарри на глаза навернулись слёзы, а Дафна почувствовала тепло, но его снова унесла буря отчаяния.       Мадам Боунс, однако, лишь пожала плечами.       — Не имеет значения. Совершали ли вы какие-либо другие действия, которые Министерство магии сочло бы преступлением?       — Да.       — И какие же?       — Четыре года назад я испытала на Гарри проклятие Империус. Затем я наложил Проклятие Империуса на свою мать Роксану Гринграсс и Морфеуса Гринграсса. Я заставила их изменить завещание и сделать меня единственной наследницей, а через полгода приказала повеситься на церковной башне в соседней маггловской деревне. А в начале года я убила Люциуса Малфоя.       Дафна всхлипывала, и Гарри мог только представить, как сотрясается её маленькое тело. Каждый её всхлип ранил его сердце.       — Ха! — сказал Фадж. — Она ещё хуже Поттера! В прошлом за такое её бы прогнали сквозь завесу, но всё можно изменить. Время Дамблдора всё равно прошло. Отличная работа, Амелия. Действительно отличная! Прошу меня извинить, я должен подготовить свою речь! Отличная, отличная работа… — С этими словами Фадж радостно выскочил из комнаты для допросов, захлопнув за собой дверь.       — Ну что ж, — сказала мадам Боунс. — На этом допрос окончен. Спасибо за сотрудничество. Завтра состоится заседание Визенгамота, который вынесет вам приговор. Вы проведёте ночь в камерах строгого режима здесь, в Министерстве. Завтра утром у вас будет возможность назначить адвоката для суда. — Она повернулась к своим подчиненным. — Авроры, уведите заключённых.       Гарри снова схватили несколько рук. Крича, он наносил удары направо и налево, пытаясь всеми силами освободиться и добраться до Дафны, чувствуя волосы на лице и кровь во рту. Внезапно его конечности замерли, и неподвижное тело поплыло по воздуху. Он мельком взглянул на Дафну, лицо которой было залито кровью из раны на лбу.       Затем Гарри и Дафну бросили в камеры друг напротив друга.       Когда с них сняли заклинания окаменения, они вскочили и протянули руки сквозь прутья решётки, чтобы дотронуться друг до друга, но они были слишком далеко друг от друга, и их крики затихли в тишине.       А в это время за много миль от них ликовал Тёмный Лорд.