Птицы и Монстры / Birds and Monsters

      Осторожно, чтобы никто не заметил, Северус крался прочь от ревущей толпы, увлекая за собой Крауча. Он долго ждал, пока Поттер исчезнет в лабиринте, но теперь медлить было нельзя.       Он надеялся, что Лили простит его, и это было единственное, что ему теперь оставалось. Все меры предосторожности были приняты, судьба Поттера была предрешена.       Он умрёт сегодня ночью, в этом не было никаких сомнений. Сегодня магический мир изменится навсегда, его история будет написана кровью.              

***

      Дафна дрожащими руками расчёсывала оперение Фоукса на коленях, не в силах отвести взгляд от больших магических зеркал, установленных перед трибунами, по одному на каждого чемпиона. С замиранием сердца она наблюдала за тем, как Гарри входит в лабиринт последним из четырёх чемпионов, что стало результатом его пяти жалких баллов, полученных в первом задании, и дисквалификации во втором. Она подавила смех, когда показывала Гарри путь через лабиринт, о котором зрители знали всё это время благодаря ещё одному зеркалу с высоты птичьего полёта.       И самое главное, она ликовала, радовалась, даже торжествовала, когда Гарри постепенно, шаг за шагом, сбрасывал маску, чтобы наконец показать всему миру, на что они способны.       Крам — превращённый в свинью после жалкого сопротивления, уродливый, как лицо волшебного мира.       Делакур — привязанная к спине гигантского смерда, кричащая от страдания, вторя ужасающимся зрителям.       Диггори — окаменевший в грязи, на месте всех остальных студентов, запятнавших честь Хогвартса.       О да, Дафне было приятно видеть своих противников такими униженными, и она разделяла это чувство с Гарри. Им надоели все эти анонимные оскорбления, обвинения, гнусные газетные статьи, в которых Гарри называли обманщиком, недостойным быть чемпионом турнира, без всяких приличий.       Каждое письмо ненависти, присланное им за последние несколько месяцев, каждый презрительный взгляд, каждый отвратительный слух раздували их гнев так, как Дафна никогда раньше не видела. Годами они терпели это, позволяя людям поносить их, обижать, причинять боль и страдания, снова и снова.       Никогда больше!       Никогда больше они не будут с этим мириться. Они докажут это всем, всем жалким ничтожествам. С каждым убитым Гарри существом, с каждой отнятой жизнью воющая толпа становилась всё тише, их лица бледнели от ужаса, словно они не могли поверить в происходящее. Даже она бы засомневалась, если бы не чувствовала, как тянет её за душу каждый раз, когда Гарри высвобождает демонические силы. Так же, как они тренировались каждый день после ритуала. Укрывшись в Выручай-комнате, спрятавшись от всего мира, они предавались опасной, пьянящей, но такой прекрасной магии, с помощью которой им предстояло разорвать свои цепи. Хагрид закричал от боли и горя, когда Гарри превратил его любимого соплохвоста в груду гниющего мяса, пищу для мух. Если бы полувеликан трусливо не отвернулся от них, Дафна могла бы посочувствовать, но так она чувствовала лишь глубокое и чистое удовлетворение.       Боггарты, матаготы, гигантские волки — все они падали под палочкой Гарри, разрубленные, сожжённые, расчленённые. Лабиринт превратился в бойню, в кладбище прямо за пределами Хогвартса.       Люпин рядом с ней весь дрожал, его лицо было покрыто потом, а глаза расширены от ужаса. Медленно, очень медленно он повернул голову к Дафне, как будто видел её впервые.       — Что ты сделала с Гарри? — хрипло спросил он, его голос был полон обвинений.       Прежняя Дафна, Дафна до ритуала, часто задавала себе этот вопрос, упрекая себя за то, что вела Гарри по тёмному пути, и представляя, что без неё он мог бы быть гораздо счастливее, любим и почитаем своими товарищами. Но той Дафны больше не существовало.       — Я?! — яростно ответила она, сердце её пылало как огонь. Фоукс с любопытством поднял голову. — Что Я сделала с Гарри? Может быть, то же, что и вы! Вы чёртовы трусы, проклятые ублюдки. Вам доставляют удовольствие страдания детей. Вы мучаете их. Каждый день вы смеётесь над ними. Вы нападаете на них. Что бы мы ни делали, вы не останавливаетесь. Вы…       Дафна сделала паузу. Краем глаза она заметила, как Гарри остановился в борьбе со сфинксом, и это вызвало у неё тревогу. Дафна заставила себя дышать спокойно.       — Все в порядке, любимый, — подумала она, стараясь придать себе уверенности. — Убей чудовище и возвращайся ко мне.       Люпин удивлённо посмотрел на нее.       — Что ты имеешь в виду? — заикаясь, произнёс он.       Дафна глубоко вздохнула, пытаясь вернуть себе своё обычное, но в последние месяцы всё больше разрушающееся спокойствие, а затем презрительно фыркнула:       — Забудьте об этом. Мы с Гарри такие, какие есть.       — А это? — Люпин жестом указал на зеркало, в котором было видно, как Гарри проходит мимо только что обезглавленного сфинкса. — Что это такое?       Дафна пожала плечами.       — Магия.       Вдруг она увидела, как из темноты выпрыгивает огромный паук, его жала капали ядом прямо на ничего не подозревающего Гарри. Испугавшись, она вскочила на ноги, не обращая внимания на гневный крик Фоукса.       Гарри!              

***

      Гарри почувствовал резкий толчок в теле, как будто его конечности двигались сами по себе. Он крутанулся на месте. Быстрый взмах палочки, шипящие звуки изо рта, и перед ним появился огромный заострённый деревянный шест, пронзивший очередного акромантула в нескольких сантиметрах от его лица. Сколько же проклятых тварей Хагрид запустил в этот чёртов лабиринт?       Гарри задыхался, его покрытые кровью руки, ноги и плечи дрожали, а горло охрипло от прежних истошных криков. Всё это продолжалось уже слишком долго, подумал он, чувствуя, что его силы на исходе. Сердце бешено колотилось, и каждый вдох причинял ему боль. Однако реакция других студентов, которую он слишком хорошо представлял себе по эмоциям Дафны, наполняла его животным ликованием, позволяя продолжать. Прежний Гарри, тот, что был до ритуала, наверное, испугался бы самого себя, усомнился бы в своих моральных ценностях, в своей человечности, но того Гарри больше не существовало.       Им было достаточно этого мира, достаточно сдержанности и терпения. С каждым предательством, с каждым взглядом, полным отвращения, с каждым трусливым шорохом за спиной в них росла ненависть, гнев, жгучее желание. Если волшебный мир всё равно презирает их, то, что бы они ни сделали, они дадут им достойный повод для этого.       После сегодняшнего дня никто больше не посмеет встать у них на пути, преследовать и клеветать на них. Если другие волшебники и ведьмы не могли ни любить, ни игнорировать их, то они должны были бояться их до тех пор, пока не оставляли их с Дафной в покое.       Гарри представил, как бросает Кубок Победителя к ногам проклятых судей. Он очень хорошо представлял себе их отвратительные лица. О да, он бы насладился этим!       Едва свернув за очередной угол, он увидел впереди свет. Менее чем в ста метрах от него на каменном столбе стоял мерцающий Кубок Турнира Трёх Волшебников, который ранее поместили туда Крауч и Бэгмен, якобы нейтральные судьи турнира.       Он сделал это, внутренне ликовал Гарри. Со всем спокойствием в мире он направился к кубку, уловив чувство невероятной гордости Дафны. Через мгновение всё закончится, этот проклятый турнир, этот лихорадочный сон боли и крови.       Он потянулся к кубку, кончики его пальцев были всего в нескольких сантиметрах от блестящего серебристого металла, пульсирующего магией. Ему нужно было только схватить его, и всё закончится. Сегодня мир получил урок, и он оставит их обоих в покое. Как только его пальцы сомкнутся на металле, чаша перенесёт его ко входу в лабиринт. Он заключит Дафну в объятия и будет целовать её долго и крепко. Вместе они отпразднуют победу, наедине, как это всегда бывало, но он не хотел, чтобы было иначе.       Полный решимости, он схватился за ручку.       Мгновенно Гарри почувствовал мучительную боль в конечностях. Он хотел кричать, бороться, отпустить кубок, но его тело перестало двигаться. Он не мог ослабить хватку трофея, который затягивал его в гневный вихрь цвета и боли.              

***

      Дафна закричала. Острая боль охватила её тело. Казалось, что сердце вырвали из груди. Связь с Гарри оборвалась…       Она успела заметить, как руки схватили её за плечо, прежде чем всё вокруг почернело.       Гарри…              

***

      Гарри почувствовал, что его ноги ударились о твёрдую землю. Боль утихла, но он по-прежнему не мог пошевелиться. Он упал на землю, его лицо было покрыто травой и грязью. Чаша наконец выпала из его застывших пальцев.       И тут, без предупреждения, шрам Гарри вспыхнул от боли, гораздо более сильной, чем во время забытого кошмара в Александрии, гораздо более сильной, чем он когда-либо испытывал раньше. В нос ударил отвратительный запах, напомнивший ему о гниющей плоти из лабиринта.       — Добро пожаловать, Гарри, — услышал он смертоносный мужской голос, от которого у него похолодела кровь. — Прошу простить за несколько неудобное средство перемещения, но мне очень хотелось, чтобы ты был с нами на нашем сегодняшнем собрании. Я слышал, что вы более импульсивны, поэтому не мог допустить, чтобы вы причинили вред другим моим гостям, пусть даже случайно.       Голос показался Гарри знакомым, как будто он слышал его раньше, в каком-то угасающем воспоминании, но не мог вспомнить. Он изо всех сил пытался бороться с параличом, но безуспешно. И хуже всего было то, что он не мог почувствовать Дафну…       — Но ваше нынешнее положение несколько неадекватно, — продолжал голос. — Я даже не могу увидеть ваше лицо. Нет, так не пойдёт.       Барти, Нарцисса, поверните его.       Гарри почувствовал, как руки схватили его за туловище и ноги и развернули так, что теперь он смотрел на тёмное звёздное небо. Краем глаза он различил очертания нескольких фигур, возвышающиеся тени и огонь в темноте. Одна из фигур взяла палочку из его онемевших пальцев. Длинные волосы погладили его по руке. Женщина? Нарцисса? Где он раньше слышал это имя?       — У тебя, наверное, много вопросов, Гарри, — снова услышал он мужской голос. — Я отвечу на них позже, когда прибудут остальные мои гости. А пока тебе достаточно знать, что мне нужна твоя помощь. Но не волнуйтесь, от тебя многого не потребуется. И в любом случае ты не сможешь отказаться. — Фигура невесело рассмеялась.       У Гарри волосы встали дыбом. Кто этот человек? И откуда он узнал его голос? И как, чёрт возьми, он мог сбежать?       — Свяжите его с остальными, — приказал голос.       — Да, мой Лорд, — в унисон ответили мужской и женский голоса.       Гарри схватили и подняли. Теперь он впервые смог рассмотреть окружающую обстановку. Многое было покрыто мраком, но вид был настолько уникальным, настолько знаковым, что Гарри сразу узнал это место. Массивные каменные глыбы, которые он раньше видел только по телевизору и издалека, возвышались вокруг него. Это был Стоунхендж, но место его восхищения превратилось в сцену ужасного кошмара.       Две фигуры, схватившие его, были одеты в плащи с капюшонами, скрывавшими большую часть их лиц. Тем не менее Гарри смог определить, что это мужчина и женщина. А в нескольких метрах от него стояла ещё одна мужская фигура, опирающаяся на деревянный посох и закутанная в широкую тёмную мантию. Красноватые глаза были устремлены прямо на Гарри, жутко сверкая. Но больше всего бросалось в глаза лицо мужчины, если его вообще можно было назвать лицом. Вместо кожи он видел только открытую плоть, из которой капал гной, и глубокие дыры на месте носа и правого уха. Человек выглядел как чудовище.       — Ах, прости меня, Гарри, за то, что ты увидел меня таким, — сказал мужчина, из его ран сочился желтоватый гной. — Не самое приятное зрелище, я знаю. Но скоро, с твоей помощью, я снова буду выглядеть лучше, обещаю.       Два других человека, Барти и Нарцисса, потащили Гарри по земле, мимо огромной змеи, пробирающейся сквозь траву, и мимо пылающего костра, над которым кипел железный котёл. Над котлом склонилась ещё одна фигура, на Гарри она не смотрела, но Гарри узнал чёрный плащ и сальные волосы. Что, чёрт возьми, делал здесь этот ублюдок Снейп?       Дойдя до большого каменного блока, Гарри увидел ещё двух человек, привязанных к двум камням слева, рты которых были забиты грязными кляпами. Ближе к Гарри находился мужчина со шрамом на лице. У него отсутствовала значительная часть носа, но выглядел он не так ужасно, как другая отвратительная фигура, стоявшая где-то за спиной Гарри. Левый глаз мужчины был заменён ярко-голубым хрустальным глазом, дико вращавшимся в его голове. Гарри понятия не имел, кем может быть этот человек, но он сразу же узнал того, кто был прикован ко второму камню. Это был Крауч, один из судей, испуганно моргающий и покрытый испариной. Что он здесь делает?       Прежде чем Гарри успел разглядеть подробности, мужчина и женщина в плащах с капюшонами наколдовали верёвки и прижали лицо Гарри к камню. Они развели его руки и ноги, привязав к блоку. Один из них, Гарри не знал, кто именно, снял заклинание окаменения. Но как только он снова смог двигаться, Барти засунул ему в рот кусок чёрной ткани.       — Тише, Поттер, — шипел он ему на ухо, его голос был наполнен лихорадочным возбуждением. — Скоро начнётся веселье.       Гарри не издал ни звука; он мог лишь слабо шевелить головой, видя перед собой только камень, а над ним — связанные запястья. Исчезнуть тоже было невозможно. Он был беспомощен, отданный на милость похитителей, которые, очевидно, ничего не оставляли на волю случая. Он только удивлялся, почему, в отличие от двух других пленников, его привязали спиной к внутренней стороне каменного круга…       — Это займёт ещё несколько минут, милорд, — услышал Гарри низкий шёпот Снейпа, обращённый, очевидно, к отвратительной фигуре, которую Барти и Нарцисса уже называли своим лордом. Ужасная догадка зародилась в Гарри…       — Могу я дать Поттеру ощутить немного предвкушения? — Это снова был голос Барти, на этот раз почти умоляющий.       На несколько секунд воцарилась тишина, прежде чем Лорд заговорил снова:       — Ты можешь использовать только его левую руку, он ещё должен уметь сражаться.       Гарри услышал торопливые шаги и наконец краем глаза увидел ухмыляющееся лицо Барти, его грязные и желтовато поблёскивающие зубы.       — Сейчас я сделаю тебе немного больно, — пробормотал Барти. — Ничего страшного, не волнуйся. Я становлюсь всё лучше и лучше.       Затем Барти достал из плаща небольшой тонкий нож и поднёс его к левой руке, если Гарри правильно истолковал металлическое мерцание и ощущение холода. Осторожно взяв нож, мужчина надрезал кожу на мизинце. Разрез шёл от кончика пальца до того места, где палец вырастал из ладони. Здесь он сделал второй разрез, который протянулся вокруг корня пальца, словно тонкое кровавое кольцо.       Гарри почувствовал тошноту, но не мог отвести взгляд. Что этот ублюдок с ним делает? И как он может освободиться?       Барти осторожно ввёл узкое лезвие под кожу пальца и начал отделять его от плоти. Гарри не мог ничего сделать, чтобы помешать этому, верёвки были слишком туго затянуты вокруг него… и всё же он отчаянно боролся с узами.       — Не двигайся, малыш. — Одним рывком Барти содрал всю кожу с мизинца. — Только посмотри, как хорошо видны сухожилия и мышцы. Крови почти нет. Чтобы так чисто содрать кожу, нужна определённая практика.       Гарри почувствовал себя дурно. Палец горел так, словно он держал его в пламени. Он не решался посмотреть на него.       Человек по имени Барти как раз прикладывал лезвие к следующему пальцу, когда снова раздался голос таинственного Лорда:       — Достаточно, Барти. Северус уже готов и проведёт ритуал. Приготовься и ты.       Не говоря больше ни слова, Барти отступил назад. Гарри облегчённо вздохнул. Однако в последнем и пока единственном магическом ритуале, свидетелем которого он был, жертва в конце концов умерла…       Он молился, чтобы хотя бы Дафна была в безопасности…              

***

      — Дафна! Дафна!       Она услышала, как кто-то зовёт её по имени, медленно приходя в себя. Моргнув, она узнала над собой запаниковавшее лицо Люпина.       — Дафна, ты меня слышишь?       Дафна слабо кивнула. Она чувствовала себя такой слабой, но почему? Внезапно она вспомнила. Гарри, хватающий трофей. Боль. А потом…       — Гарри! — крикнула она, выпрямляясь. Она поняла, что всё ещё находится на своём месте на трибуне перед лабиринтом. Студенты возбуждённо перешёптывались друг с другом. Рядом с ней Фоукс смотрел на неё своими загадочными золотистыми глазами. Но где же был Гарри?       Она пыталась нащупать Гарри, но каждый раз, когда она оказывалась на грани того, чтобы найти его, он ускользал от неё, словно она пыталась поймать дым руками.       Гарри, где ты?

***

      — Не хватает только трёх последних ингредиентов, — услышал Гарри над кипящим зельем безэмоциональный голос Снейпа. — Кровь, кость и кожа.       — Я позабочусь о магии, — ответил Лорд, после чего раздалось отвратительное шипение, но Гарри смог его понять. Значит, Лорд был змееустом…       — Кровь, эликсир жизни, отнятый у старого врага, ты снова потечешь по этому телу.       Раздался пронзительный звук, напомнивший Гарри о гибели Блэка, затем скрежет и, наконец, тишина. Через несколько секунд Гарри услышал, как в зелье наливают жидкость.       — Кости, осанка плоти, вырванная у лютого врага, ты заставишь это тело снова окрепнуть.       Последовавший за этим звук был гораздо грубее, чем прежде; беззвучный крик жертвы свидетельствовал о неистовой ярости. А последовавшие за этим звуки ступки были одними из самых ужасающих, которые Гарри когда-либо слышал. Он почти представлял себе перемолотые кости, подмешанные в зелье.       Кровь, кости, а затем всё, чего не хватало — кожа. Гарри хотелось закричать, вырваться на свободу, высвободить силы подземного мира, но его руки были буквально связаны.       В третий раз раздался холодный шипящий голос:       — Кожа, мантия бытия, насильно снятая с извечного страдальца, ты облачишь это тело в новую мантию.       Гарри почувствовал, как к нему приближается какая-то фигура. Холодное железо впилось в его шею, а затем скользнуло вниз по спине, разрывая одежду и заставляя ткань упасть на землю. Прохладный ночной воздух скользнул по голой спине. Мурашки побежали по всему телу. Он знал, что его ждёт…       И всё же Гарри вздрогнул, когда лезвие внезапно разрезало его кожу по всей спине, медленно, очень медленно, отчего ему стало ещё хуже. Он закричал, но кляп во рту проглотил все его крики. Он почувствовал, как лезвие проникает под кожу, постепенно отделяя её от плоти. На глаза навернулись слёзы.

***

      По спине Дафны пробежала холодная дрожь. Охваченная внутренней уверенностью, она бросилась бежать. Она бежала прочь от Люпина, на чьи призывы она уже давно перестала обращать внимание. Она бежала по трибунам. Мимо удивлённых лиц студентов, преподавателей и посетителей, мимо лабиринта, к границе территории замка, над головой пронёсся Фоукс, её спутник в грядущей битве.       Сердце колотилось в груди, больно, страшно, но главное — решительно, как никогда в жизни. Если она ничего не предпримет, Гарри погибнет, она знала это! Она должна спасти его!       Фоукс громко закричал, охватив её сердце яростным пламенем.

***

      Тело Гарри дрожало, когда он слушал, как его кожу разрезают на мелкие кусочки так, как он учился этому на Зельях. Холодный пот стекал по его телу, обжигая открытые участки плоти. Каждое лёгкое движение, каждый порыв ветра, пронёсшийся по его избитой спине, причинял мучительную боль.       Он слышал, как его разодранная кожа плещется в зелье, и его чуть не стошнило при мысли об этом отвратительном пойле, состоящем из крови, костей и кожи.       — Милорд, — раздался голос Снейпа, за которым последовали жадные глотательные звуки, нечеловеческие, отвратительные. Гарри содрогнулся.       Прошло несколько мгновений тишины, прежде чем Гарри снова услышал голос Лорда:       — Ах, какое прекрасное чувство. Магия… магия возвращается… во всей своей силе…       — Я ваш покорный слуга, милорд, — раздались в унисон голоса Снейпа, Барти и Нарциссы, а затем звуки, как будто они падали на колени.       — Конечно, конечно, это так, один сильнее другого… но сколько их ещё осталось, сколько ещё помнят своего хозяина, лорда Волдеморта?       Волдеморт?!       Гарри замер. Его худшие опасения подтвердились…       — Протяни руку, Нарцисса, — тихо сказал Волдеморт, но в его голосе было столько власти и силы, сколько Гарри никогда раньше не видел. Это был голос, которому невозможно было противоречить.       И вновь жгучая боль пронзила шрам Гарри.

***

      Дафна не знала, где находится Гарри, и в отличие от него не умела аппарировать, но в тот момент, когда на карту была поставлена вся её жизнь, она была уже не в состоянии мыслить здраво.       Она просто почувствовала, как Фоукс оседает на её плечо, а затем отдаётся магии, разрывая её тело и душу. Она чувствовала себя так, будто её разрывают на две части, но не могла сдаться! Она должна была пойти к Гарри, она должна была добраться до него! Вокруг неё всё закружилось, их окутал вихрь разноцветных цветов.

***

      — А теперь мы ждём… Барти, что за беспорядок ты устроил… И только посмотри на бедного Гарри, — укоризненно продолжил Волдеморт.       — Простите меня, мой Лорд, возможно, я позволил себе увлечься…       — Ну-ну, мой дорогой Барти! Не нужно извиняться. Я сам знаю, как легко потерять себя, занимаясь любимым делом.       — Вы слишком милостивы, милорд.       Они были полными уродами! Гарри запаниковал. Ему нужно было бежать. Он должен был выбраться отсюда. Он должен…       Гарри замер. Тёплое чувство охватило его сердце, обволакивая всё тело и душу.       Дафна!

***

      Дафна почувствовала себя так, словно налетела на каменную стену. Ошеломлённая, она встала на каком-то лугу, вокруг была лишь чернота. Рядом с ней обиженно каркнул Фоукс, но Дафна даже не обратила на это внимания.       Наконец-то она снова могла чувствовать Гарри, так же ясно, как в последние несколько месяцев. Она чувствовала его любовь, окутывающую её, как тяжёлый плащ, но и жгучую боль, а также испуг, страх, беспокойство…       Она должна была пойти к нему! В какой бы опасности он ни находился, они были едины. Одна душа, одна судьба. Она должна быть с ним!       Но где он был? Где был её Гарри?       Она должна была прийти прямо к нему. Или она сделала что-то не так во время аппарации?       Дрожа, Дафна сосредоточилась, открывая свою душу потокам магии. Ей казалось, что Гарри окружён мощными заклинаниями, но в конце концов она смогла обнаружить его в нескольких милях к югу. Она начала бежать так быстро, как только могли нести её ноги.       Держись, любимый. Держись!

***

      Гарри чувствовал, как Дафна, лишившись всякой сдержанности, всё ближе и ближе подбегает к нему. Однако до каменного круга оставалось ещё несколько миль…       Времени у них было в обрез… и они были в меньшинстве…       В воздухе послышалось шуршание плащей. Должно быть, десятки волшебников и ведьм приближались к каменному кругу. Их шаги казались медленными, почти нерешительными, подумал Гарри. Затем послышался звук, словно кто-то снова опустился на колени.       — Хозяин… — пробормотал мужской голос. — …я ваш покорный слуга.       Гарри услышал, как ещё несколько человек опустились на колени, предлагая аналогичные подношения. Мало-помалу они, казалось, снова поднялись, пока не наступила тишина. Даже ветер затих. И всё же Гарри показалось, что воздух вибрирует от напряжения.       — Добро пожаловать, Пожиратели смерти, — наконец нарушил неловкую тишину низкий голос Волдеморта. — Я рад, что вы узнали меня, хотя я выгляжу иначе, чем при нашей последней встрече. Четырнадцать лет… четырнадцать лет прошло с тех пор, как мы в последний раз объединились под Тёмной меткой, и я должен сказать… Я ничего не могу с собой поделать… Да, я разочарован… Это разочарование для меня…       По собравшейся толпе пробежала дрожь, и Гарри почувствовал, что даже привязан к камню.       — Я надеялся, я жаждал, что кто-то из вас, хотя бы один из моих верных слуг, придёт на помощь мне, вашему Повелителю, которому вы поклялись в вечной верности. Я нуждался в вас, но вы подвели меня…       — Я пришёл, милорд, — раздался пронзительный голос Барти, после чего колени снова упали на землю.       — Да, Барти. Ты пришёл ко мне. На это ушло почти тринадцать лет, но в конце концов ты выполнил свой долг. Знай, что ты навсегда сохранишь благодарность Лорда Волдеморта, как первый среди Пожирателей смерти. Но вы, вы, остальные! Что вы сделали? Вы забыли меня, меня, который так много сделал для вас. Вы отвернулись от меня. Вы предали меня, а значит, и себя. Вы предали то, за что мы когда-то боролись… Ты стал отвергать меня… Ты стал хранить верность другим… Министерству… и даже Дамблдору, этому защитнику грязнокровок и магглов… Да, я разочарован. Ты глубоко разочаровал меня…       — Хозяин! — внезапно вскричал один из Пожирателей смерти, рухнув на землю. — Хозяин, простите меня! Простите нас всех!       — Эйвери, друг мой, вставай, — сказал Волдеморт с фальшивой мягкостью, заставившей Гарри вздрогнуть. Что бы ни говорил Волдеморт, этот Пожиратель смерти точно не был его другом. — Грязь — не место для тебя. И ты уже целовал мою мантию.       — Я прошу у вас прощения, мой Лорд. Я сбился с пути…       — Ты сбился, друг мой, ты сбился… все вы сбились. — Волдеморт сделал долгую паузу, и Гарри мог только представить, как его взгляд скользит по рядам Пожирателей смерти. — Но я тоже совершал ошибки в своей жизни, — продолжил он. — Худшие из них привели к искушению совершить твои ошибки. На этот раз я прощаю тебя. Но в будущем я жду от всех вас более верной службы — мне и нашей благородной миссии, с этого дня и до последнего.       Внезапно всё больше Пожирателей смерти бросились вперёд, рассыпаясь в клятвах верности.       — Клянусь, мой Лорд…       — С этого дня и до последнего дня…       — Я буду служить вам вечно…       — Я благодарю вас, мой Лорд…       — Я бросаю себя в пыль перед вами…       — Вы слишком милостивы, господин…       — Да, может быть, и так, — продолжал Волдеморт. — Но я уверен, что теперь вы будете служить мне с небывалой преданностью. И я не допущу, чтобы вы снова оказались в ситуации, когда ваша верность подвергнется такому испытанию…       Зашуршали плащи, когда Пожиратели смерти снова поднялись. Судя по звукам и голосам, их было не меньше двух дюжин. Слишком много для него и Дафны, которой оставалось пройти ещё половину пути. Гарри чувствовал, как она задыхается от усталости и несколько раз едва не падала в обморок, но он также знал, что она никогда не сдастся…       — Я чувствую… Я чувствую вопрос, витающий в воздухе, — сказал Волдеморт. — Вопрос, который вы все задаёте себе, но не решаетесь задать. Даже несколько вопросов. Что произошло четырнадцать лет назад? И почему я теперь снова с вами, хоть и выгляжу по-другому? Так вот, ответы на все эти вопросы так или иначе связаны с нашим юным другом. Да, Гарри Поттер был достаточно любезен, чтобы прийти на мою вечеринку по случаю возрождения. Его даже можно назвать моим почётным гостем.       Все молчали, но Гарри чувствовал взгляды Пожирателей смерти на своей израненной спине.       — Вы все знаете, что в ту ночь, когда я потерял свои силы и тело, я пытался убить его. Я пока не знаю, что произошло, но подозреваю, что это связано с его грязнокровной матерью. Она погибла, пытаясь спасти его, и, возможно, да, возможно, она невольно защищала его так, как я, признаюсь, не предвидел… Я уверен, что за остаток своей бессмертной жизни я также открою секрет этой древней магии… Глупая жертва той женщины отразила моё проклятие, и оно откликнулось на меня самого… и всё же я выжил. Ибо я больше не смертный… но кем я был, даже я не знаю… Духом? Призраком? Я был бессилен… так бессилен, лишённый всех возможностей помочь себе. И никто из моих верных Пожирателей смерти не помог мне…       Ещё одна дрожь пробежала по кругу слушающих Пожирателей смерти. Волдеморт позволил тишине ужасно закрутиться, прежде чем продолжить.       — Я скитался по миру, без тела, без какой-либо уверенности, кроме той, что никогда не умру… Я заставлял себя существовать… каждую секунду… В какой-то момент я достиг далёкой земли, тёмного леса. Я ждал там. Я ждал… и ждал… но никто не приходил… Тогда, четыре года назад, в лес пришёл волшебник, молодой, глупый, доверчивый. Его легко было склонить к моей воле. И, казалось, это был тот самый шанс, которого я ждал… ведь он был учителем в Хогвартсе… до этого момента по маггловедению, а со следующего года по защите от тёмных искусств — Квиринус Квиррелл.       Гарри замер. Квиррелл? Который исчез после Рождества на первом курсе?       — Он вернул меня в Британию, в Хогвартс, и через некоторое время я завладел его телом, чтобы внимательно следить за тем, как он выполняет мои приказы… К сожалению, мой план провалился, его сорвал сам Альбус Дамблдор.       Снова наступила тишина, ничто не шевелилось. Даже Гарри внимательно слушал, лишь болезненно пульсировал мизинец и отдавалось в ушах. Он почувствовал, как Дафну вырвало, но она снова встала и продолжила бежать.       — Он раскусил мою игру. После Рождества он вместе со своим фениксом столкнулся с Квиррелом… О, я позволил Квиррелу сражаться, но он был лишь слабым вместилищем моего разума. Он умер, и мне пришлось бежать, но я сохранил контроль над его мёртвым телом… Он был изуродован; пламя феникса ударило Квиррелу прямо в лицо. Оно было обожжено, нос и одно ухо оторваны, плоть начала разлагаться… Однако всё было лучше, чем быть бесплотным духом. Я поддерживал в теле жизнь, как мог. Я даже смог творить магию, сначала очень слабо, но медленно, очень медленно я снова становился сильнее, хотя и был далёк от своей истинной силы. Я оставался в тени и ждал. Я собирал информацию, постепенно набирал силу и искал верных последователей. Как я уже говорил, тщетно…       Никто не произнёс ни слова.       — До прошлогоднего чемпионата мира по квиддичу. Мой самый верный слуга высвободил Тёмную метку, и я освободил его от оков. Да, Барти не умер в Азкабане, как все думали… С ним у меня появилось гораздо больше возможностей… теперь даже моё полное перерождение, возвращение всех моих сил было мне под силу. Я нашёл зелье, способное оживить тело, разработанное в древней Месопотамии много-много тысячелетий назад. Но чтобы оно сработало — эта старая разновидность тёмной магии — мне нужны были три мощных ингредиента, из которых состоит вся человеческая жизнь. Кровь, кости и кожа, взятые у врагов, ведь сильные всегда властвовали над слабыми…       — Я сам хорошо разбираюсь в зельях, но я также достаточно скромен, чтобы признать, что другие способны на большее. В конце концов, тонкости зелий — штука непростая… Я вернул Северуса к себе на службу, теперь он мастер зелий в Хогвартсе… Но оставалась одна проблема… Мне нужны были три врага… Но кого, кого я должен взять? Мой главный враг, Дамблдор, Лидер Света, был бы слишком дерзким выбором, ведь я ещё не восстановил свою полную силу. Значит, это должны были быть другие. А кто убил большинство моих верных друзей? Великий аврор Аластор Безумный Глаз Муди! Это был нелёгкий бой, но в конце концов Барти, Нарциссе и мне удалось одолеть его сегодня днём. Да, Нарцисса теперь одна из нас, в поисках её пропавшего мужа…       — Барти, конечно, жаждал отомстить отцу. И, конечно, Бартемиус Крауч, будучи в те времена главой ДМП, несомненно, был одним из моих противников. Даже я должен признать, что он сражался упорно… мы покорили его… и ждали… ибо мне нужен был ещё один враг. И для последнего ингредиента мне нужен был не кто иной, как Гарри Поттер… мой бич… Мальчик-Который-Выжил…       — Но как заполучить Гарри Поттера? Большую часть года он проводит в Хогвартсе, где постоянно находится под кривым носом у этого магглолюбивого дурака… Я был удивлён, когда узнал, что Гарри нашёл себе девушку и любовницу, чего, признаюсь, не ожидал за время своего короткого общения с Квиррелом… Дафна Гринграсс — так зовут девушку… Уверен, вы помните Морфея и Роксану. Они были полезны… во многих отношениях… Да, Гарри и Гринграсс были крайне необычной парой, презираемой, изгоем, на задворках общества… и Гарри сильно отличался от того, каким я его ожидал увидеть. Он даже немного напоминал мне самого себя… Но летом Гарри и Гринграсс не было в Англии… Они находились за границей, как я слышал… Так что мы придумали план…       — Барти связался с одним из моих слуг, который стал предателем, но теперь вернулся ко мне на службу, более или менее добровольно… Он позаботился о том, чтобы имя мальчика было выброшено из Кубка Огня… Наш Гарри стал чемпионом Турнира… И как же он удивил нас всех во время турнира! Гарри Поттер, олицетворение света, использует магию самого тёмного рода? Несомненно, это влияние его подруги… Но оно имело приятный эффект, доказывая превосходство Гарри над другими чемпионами. Нам почти ничего не пришлось делать, чтобы он прошёл через турнир… Но Гарри был силён, мы не могли его недооценивать… Мои слуги превратили Кубок Победителя в портключ, а также наложили на него проклятие… Всё вышло так, как я и планировал. Портключ доставил его сюда, за пределы досягаемости помощи и защиты Дамблдора, в мои ждущие руки. И вот он здесь…       Гарри снова почувствовал на себе пристальные взгляды. Сам он всё ещё переваривал услышанное…       — Его спина — не самое приятное зрелище, я знаю, — сказал Волдеморт. — Теперь вы понимаете, как глупо было полагать, что этот мальчик может оказаться сильнее меня. Но я хочу, чтобы ни у кого не осталось сомнений. Гарри Поттер избежал меня по счастливой случайности. Но сегодня… Сегодня я убью его, на глазах у всех вас, когда не будет ни подруги, чтобы помочь ему с тёмной магией, ни Дамблдора, чтобы защитить его, ни грязнокровной матери, чтобы умереть за него… Я дам ему шанс. Я позволю ему сражаться.       Голос звучал всё ближе. Гарри почувствовал дуновение ветерка и краем глаза увидел ухмыляющееся лицо своего первого учителя по защите, только оно больше не было похоже на Квиррела. Лицо было белее черепа, с широкими, ярко-алыми глазами и плоским, как у змеи, носом с прорезями для ноздрей.       Волдеморт наклонился и прошептал ему на ухо:       — Ты скоро станешь мертвецом, Гарри Поттер. А после твоей смерти я подчиню себе свою непокорную дочь. Вместе мы создадим чистую родословную и… — Волдеморт вдруг вздрогнул, словно его обожгло.       Гарри, однако, боролся с верёвками. Спина адски болела, но его это почти не волновало. Он должен был остановить этого больного безумца! Он должен был защитить Дафну!

***

      Дафна почувствовала, как ужасный страх охватил Гарри и, как следствие, её саму. Она была на пределе своих сил. Каждый вдох, каждый шаг причинял ей боль, но она должна была идти дальше. Она должна была добраться до Гарри!       Впереди она уже видела в темноте каменный круг…

***

      — Развяжи его, Барти, и верни ему его палочку, — сказал Волдеморт.       Гарри услышал шаги, прежде чем Барти — очевидно, сын Крауча — вытащил кляп у него изо рта, а затем одним взмахом палочки разорвал путы, привязывающие Гарри к камню. Гарри мгновенно опустился на землю. Несколько Пожирателей смерти засмеялись.       Морщась от боли, Гарри поднялся и обернулся. Пожиратели смерти, все в капюшонах и масках, образовали круг; позади них в ночное небо взмывали каменные глыбы. Барти, перепачканный кровью, присоединился к остальным затаившимся Пожирателям смерти, бросив палочку Гарри к его ногам.       Камни, к которым были привязаны две другие жертвы, напоминали поле битвы. У Крауча было перерезано горло, его безжизненное болтающееся тело было залито кровью. У Муди отсутствовала правая рука, а из сердца торчала золотая рукоять кинжала. Оба камня и земля перед ними были покрыты огромной лужей крови, которая медленно просачивалась в траву.       В центре круга стоял возрождённый Волдеморт, небрежно поигрывая палочкой между бледными пальцами, а у его ног скользила гигантская змея.       — Еще немного, Нагайна. Скоро ты снова будешь есть, — прошептал Волдеморт змее, а затем посмотрел на Гарри, его красные глаза мерцали в темноте. — Тебя учили дуэли, Гарри?       Гарри не ответил. Его глаза скользили по рядам Пожирателей смерти, ища путь к отступлению. Он должен был прорваться сквозь их строй и добраться до точки, где он сможет аппарировать…       — Даже не думай об этом, Гарри, — сказал Волдеморт. — Ты не сможешь сбежать. Вся территория покрыта заклинаниями. Только обладатели Тёмной метки смогут покинуть это место сегодня ночью. И я не думаю, что ты хочешь присоединиться ко мне, не так ли?       Он скорее умрёт, с горечью подумал Гарри, наклоняясь, чтобы поднять свою палочку. Мгновенно по спине Гарри прошла жгучая боль. Ему пришлось использовать всё своё самообладание, чтобы не закричать в агонии.       — Я воспринимаю это как «нет», — ответил Волдеморт. — Тогда сейчас мы будем дуэлировать, Гарри. Но перед этим мы поклонимся друг другу. — Он слегка наклонился вперёд, но глаза его не отрывались от Гарри. — Подойди, Гарри, нужно соблюдать правила приличия. Дафна наверняка хотела бы, чтобы ты уважал старые традиции чистокровных… Поклонись смерти, Гарри.       Гарри не поклонился. Он не хотел доставлять Волдеморту такого удовольствия.       — Ты не смерть, а просто безумец с манией величия, — с усилием выдавил он. Каждое движение, каждое слово причиняло ему ужасную боль. Он был на пределе своих сил. Жгучий пот стекал со лба в глаза.       — Я сказал, поклонись, — злобно произнёс Волдеморт, поднимая палочку.       Гарри почувствовал, как магическая сила схватила его, пытаясь согнуть позвоночник. Другая сила давила на его ментальные щиты.       «Нет, я этого не сделаю», — со всей оставшейся силой подумал Гарри, яростно отбиваясь от атаки Волдеморта. — «Я никогда не склонюсь перед тобой, ублюдок!»       После нескольких секунд молчаливой борьбы Волдеморт опустил палочку.       — Я вижу, ты больше похож на свою грязнокровную мать, чем на отца. Что ж, не будем больше тянуть. Дуэль начинается... Сейчас!       С нечеловеческой скоростью Волдеморт поднял палочку и метнул в сторону Гарри красную вспышку.       Тело Гарри среагировало без раздумий — результат бесчисленных тренировочных поединков с Дафной. Рефлекторно он бросился боком на землю. Красная вспышка оставила обугленную траву на том месте, где только что стоял Гарри.       Гарри ударился спиной о землю, отчего закричал. Боль была просто невыносимой.       Пожиратели смерти рассмеялись. Губы Волдеморта скривились в улыбке.       — Но Гарри, что ты делаешь на земле? Твоя бедная спина испачкалась. Давай, вставай, чтобы я мог убить тебя, да? Ты ведь хочешь умереть, как твой отец, не так ли? Прямо и гордо.       Гарри скривился от боли. Он хотел бы использовать демоническую магию и уничтожить Волдеморта и всех Пожирателей смерти, но он чувствовал себя слишком слабым, таким ужасно слабым. Его тело дрожало. Вероятно, у него был жар. А на глаза опустился молочный туман…       Он не выживет.       Внезапное осознание пронзило разум Гарри, словно ледяной кинжал.       У него больше не было сил. Нет сил бороться. Он был бы счастлив, если бы смог снова встать, не теряя сознания. Всё закружилось вокруг него. И земля, и небо взывали к нему…       Гарри чувствовал, что Дафна сейчас совсем близко. Она могла оказаться здесь в любой момент, вместе с Волдемортом и Пожирателями смерти…       Дафна.       Его любовь.       Его партнёрша.       Половинка его души.       Он собирался состариться вместе с ней. Провести счастливую, спокойную жизнь. Это было бы так прекрасно.       Он пошёл бы за ней хоть на край света.       В какой-то момент он попросил бы её выйти за него замуж…       Теперь эта наивная мечта о новом утре для них канула в тёмную даль, раздавленная неумолимой жестокостью жизни.       Он не знал, будет ли его смерть также и её. Но если она доберётся сюда и будет сражаться с ним, то умрёт наверняка. Или, что ещё хуже, попадёт в плен и…       Гарри не смог закончить мысль.       Ради Дафны он готов на всё.       Даже умереть.       Это было проще всего на свете.       Если он умрёт, то будет хотя бы надежда, что Дафна сможет сбежать. Что она сможет жить…       Даже если ему придётся нарушить своё обещание.       Собрав последние силы, Гарри оттолкнулся от земли. Вокруг всё потемнело, но ему удалось подняться.       — Ты готов умереть, Гарри? — тихо спросил Волдеморт.       Гарри не ответил.       Он думал об её прекрасных голубых глазах, которые больше никогда не увидит.       Он думал об её ярком смехе, который больше никогда не услышит.       Он думал об её мягких губах, которые больше никогда не почувствует.       Прости меня, Дафна.       Я люблю тебя.       Навсегда.       Зелёная вспышка, а затем ничего.

***

      Дафну охватило чувство полной безнадёжности, исходящее от Гарри. Она побежала ещё быстрее.       Задыхаясь, Дафна заметила спины многочисленных фигур за камнями, но она могла видеть сквозь щели между ними.       Её глазам даже не пришлось искать. Они сами нашли Гарри.       Он выглядел измученным. Грустным. Безнадёжным. Было больно видеть его таким.       Он свесил плечи, опустив палочку. Он смотрел не на неё, а на мужчину в тёмной мантии.       Внезапно произошла яркая зелёная вспышка, и Гарри рухнул на землю.       Дафна замерла. Мир вокруг неё перестал двигаться. Ледяной кинжал пронзил её сердце.       НЕТ!       НЕТ! НЕТ!       Нет! Это не может быть правдой! Нет!       Но сомнений не было. Её связь с Гарри прервалась.       Дафна закричала, громко и ужасно. Фигуры в капюшонах обернулись. Кто-то что-то крикнул, но Дафна не расслышала.       Невероятный жар охватил её тело, вытеснив все остальные ощущения, всё рациональное мышление. Она бросилась вперёд, её палочка изрыгала адское пламя на фигуры в масках, которые судорожно отпрыгивали в стороны.       Фоукс издал полный ненависти вопль и, словно пылающий луч, устремился к человеку в центре.       Всего через несколько шагов Дафна оказалась рядом с Гарри, опустившись рядом с ним. Пустые глаза смотрели на неё, прекрасная зелень уже давно потускнела. Дафна схватила его. Его тело было холодным.       Гарри! Гарри! Пожалуйста, вставай! Ты не можешь оставить меня одну, Гарри. Пожалуйста, вставай! Вставай! Пожалуйста, пожалуйста, вставай! Я нуждаюсь в тебе!       Дафна разрыдалась.

***

      Он существовал. Он должен был существовать. В конце концов, он мог думать. Это должно было означать, что он существует, верно?       Но кем он был?       И где он находился?       Во всяком случае, вокруг него всё было тихо. Ни один звук не долетал до его ушей.       Стоп, а есть ли у него вообще уши? Он сосредоточился. Он почувствовал, как что-то пронеслось. Нет, не что-то. Кровь — кровь билась в его ушах. Да, у него были уши! Он даже мог ими вертеть!       Если у него были уши, значит, у него должно было быть тело. А тело должно было где-то находиться. Значит, это место не могло быть небытием, чем бы оно ни было.       Он постарался сосредоточиться на всех ощущениях, которые должны быть у него, если у него есть тело, и он существует в каком-то месте.       Так, он лежал на чём-то. Он мог это почувствовать. На ощупь оно было твёрдым. Камень? Да, это было похоже на каменную поверхность. Если он на чём-то лежал, то должен был видеть это. Если бы у него были глаза. Но они у него должны были быть. В конце концов, у него были и уши.       Он решил открыть глаза.       Мгновенно яркий свет ослепил его, заставив моргать, пока глаза не привыкли к яркости. Он понял, что лежит в бледном тумане, но вокруг него образовались облачные очертания.       До него доносились звуки. Щебетание птиц. Обрывки разговоров. Детский вой.       Значит, он был не один.       Он опустил взгляд на себя и понял, что он такой же голый, как и в день своего рождения. Но нельзя же было обнажаться на людях, верно? Это просто не принято. Он подумал об одежде и вскоре почувствовал, как ткань покрывает его голую кожу, тёплую и шелковистую, как никогда раньше. Так было лучше. Теперь он мог общаться с людьми.       Он выпрямился и теперь стоял обеими ногами на каменном полу, как он и предполагал.       Чем дольше он смотрел вокруг, тем больше видел. Молодые люди, старики, люди всех возрастов ходили вокруг него, увлечённо беседуя. Над ним в голубом небе сияло яркое солнце, согревая своими лучами его лицо. Должно быть, это был день конца весны или начала лета, когда тепло, но не слишком жарко. Приятный ветер обдувал его лицо, трепал волосы.       Он понял, что стоит на круглой площади. В центре находилось что-то вроде военного мемориала, на противоположной стороне — церковная башня, рядом с ней — кладбище. Он также увидел несколько магазинов, почтовое отделение и небольшой паб.       Это место показалось ему странно знакомым, как будто он уже бывал здесь раньше, но не мог вспомнить…       — Ты так быстро растёшь, Гарри, — раздался вдруг сзади мягкий женский голос.       Он обернулся. За столом сидела молодая женщина, перед ней стояла большая порция мороженого. У неё были длинные рыжие волосы и ярко-зеленые глаза — такие же, как у него.       В этот момент он вспомнил всё. Он снова знал, кто и где он.       — Мама? — в недоумении спросил Гарри. — Что… что ты здесь делаешь?       Затем он понял, насколько бессмысленным был этот вопрос. Он был мёртв, и его мать тоже была мертва. Логично, что они должны были встретиться снова. Пусть даже было немного странно, что загробный мир похож на городскую площадь Годриковой Впадины — место, которое он в последний раз посещал вместе с Дафной…       На лице его матери появилась грустная улыбка.       — У тебя, наверное, много вопросов, Гарри, но нам нужно торопиться, у нас мало времени.

***

      Горячие слёзы падали из глаз Дафны прямо на мёртвое лицо Гарри, в то время как вокруг неё бушевало адское пламя. Она чувствовала, что дух покидает её; она не сопротивлялась…

***

      — Мама! — закричал Гарри, подбегая к матери с протянутыми руками. Он хотел обнять её, но его руки скользнули по её телу, коснувшись лишь металла стула, на котором сидела его мать.       — Это невозможно, милый, — с сожалением сказала мать. — Я не совсем здесь, физически, то есть… всё это так трудно объяснить. Я так много хочу тебе сказать, Гарри, но у нас нет времени. Кое-кто ждёт тебя…       Гарри опустился на пол. Даже в смерти он не может быть с родителями?       — Кто? Кто меня ждёт? — опустошённо спросил он.       — Дафна. Чем больше времени проходит, тем сильнее её душа тянется к царству мёртвых.       Гарри почувствовал тошноту. Значит, он потерпел неудачу. Он не смог спасти жизнь Дафны…       — Увижу ли я её снова? В смерти? — тихо спросил он. — Я вижу тебя…       — Это будет твоё решение, дорогой. Ты увидишь её снова, но в зависимости от того, как ты решишь, это будет в жизни или в смерти.       В жизни? Гарри поднял голову.       — Ч-что…       — Это будет самый важный из моих ответов, — тёплым тоном произнесла его мать. — Гарри, у тебя есть выбор. Ты можешь либо пойти со мной, — она указала в сторону кладбища, — либо вернуться к жизни.       — Но… но как?       Его мать вздохнула.       — Потребуется много времени, чтобы объяснить тебе всё это. Вкратце можно сказать, что убийственное проклятие забирает в качестве дани только одну душу. А в тебе, Гарри, было две души.       — Ты имеешь в виду…       — Нет, я не имею в виду душу Дафны. Это гораздо, гораздо более отвратительно. В тот момент, когда проклятие Волдеморта отразилось от него, фрагмент его души откололся. Этот фрагмент души прилепился к тебе, Гарри. Твой шрам — тому доказательство.       Гарри потерял дар речи. Кусочек души Волдеморта был внутри него? В его чёртовом шраме?       — Я знаю, что всё это даётся тебе нелегко, — сказала его мать. — Но если ты выбираешь жизнь, ты должен знать всё это.       Волдеморт создал другие контейнеры для душ. Только когда они будут уничтожены, его можно будет убить. Ты должен рассказать об этом Дамблдору.       — Дамблдору?       — Да, он сможет помочь тебе. Доверься ему, Гарри.       Гарри покачал головой: для него это было слишком.       Вдруг он заметил, как на его лицо упала капля дождя. За ним последовало множество других.       — Дождь идёт? — тихо спросил он. Странно, на небе не было ни облачка…       — Это не дождь, — ответила его мама. — Но это говорит о том, что наше пребывание здесь подходит к концу. Ты ведь уже принял решение, не так ли?       Гарри кивнул. Он уже чувствовал, как печаль и отчаяние Дафны снова разъедают его изнутри. Он должен был вернуться к ней, он хотел вернуться к ней, утешить её, облегчить её страдания. Но в то же время он хотел остаться с матерью. Ему ещё так много нужно было сказать ей…       Мать улыбнулась ему.       — Тебе не нужно ничего говорить, — сказала она. — Мы всегда были с тобой. Мы знаем, как сильно ты нас любишь. Мы чувствуем это. В наших сердцах. — Она поднесла руку к груди. — Мы также чувствуем, как сильно ты любишь её. И как сильно она любит тебя.       — Вы одобряете? — громко позвал он. — Дафну? А то, что я сделал? Возможно… возможно, я не тот сын, которого вы ждали, которого вы желали…       — Ты наш сын, Гарри. Мы всегда будем любить тебя. Всегда.       — Несмотря на все мои грехи? — Гарри сделал паузу. — Мама, я не хороший человек… Я… Я использую тёмную магию. Я убивал. И мне это нравилось. Я чувствую в себе этот гнев… эту ненависть…       В глазах матери заблестели слезы.       — О, Гарри, я так хочу обнять тебя, но не могу, и это убивает меня. Я… я не знаю, как показать тебе, как сильно я тебя люблю… Я люблю тебя, Гарри! И твой отец тоже тебя любит! Как мы можем не любить тебя?       — Но я чудовище…       — Нет, ты не чудовище! Но… но ты сбился с пути… Ты должен вспомнить, кто ты… Ты пережил столько страданий, что мне больно думать об этом. И к тебе, и к Дафне была проявлена безмерная жестокость. Но… но не надо наказывать за это весь мир… Впустите в свои сердца больше любви, Гарри.       Никто из вас не чудовище, вы… вы как глубоко раненые птицы, выпавшие из гнезда… но в вас столько любви и тепла, если вы только позволите… позвольте, Гарри… будьте нежными птицами с широкими крыльями и большим сердцем… позвольте…       Его мать уже угасала, её голос становился все слабее и слабее.       — Мама?! — крикнул Гарри со слезами на глазах. — Мама, не уходи! Пожалуйста! Не уходи! Не оставляй меня…       — Мы никогда не оставим тебя…       Гарри больше не мог понять слов матери. Мир вокруг него начал вращаться. Свет, тьма, отчаянный плач, человеческие голоса, крики — всё это стало для Гарри единым целым в вихре красок и волшебства.       — Мы любим тебя, Гарри.       — Мы всегда будем с тобой.       — Никогда не забывай об этом.       — Ты должен спешить…

***

      Внезапно Дафна почувствовала в сердце тепло, которое не исходило от бушующего вокруг неё Адского пламени. Грудь Гарри, на которой она лежала, снова нагрелась, и по его напряжённому телу прошла дрожь. Дафна почувствовала, как в неё стремительно вливается жизнь, как возвращается дух, который вытек из неё всего секунду назад.       Это мог быть только сон, верно? Последний приворот её разума. Но сомнений не было… На неё смотрели ярко-зеленые глаза, полные любви.

***

      Гарри поднял голову и посмотрел в глаза Дафны, сияющие, как голубые звёзды, на залитом слезами грязном лице.       Позади неё бушевало Адское пламя. Гигантские огненные змеи набрасывались на Волдеморта, который боролся с чудовищами своей палочкой, а Пожиратели смерти в страхе прятались за его спиной. А над пылающим адом кружил Фоукс, визжа от ненависти и выжидая удобного момента для нападения.       Гарри схватил Дафну за руку, чувствуя её растерянность, недоумение и, прежде всего, всепоглощающую любовь. Он почувствовал себя наэлектризованным.       За долю секунды он поделился с ней своими воспоминаниями.       Глаза Дафны расширились. В её сознании поселился ужасный страх, который Гарри не мог объяснить, но у него не было времени думать об этом. Они должны были выбраться отсюда!       Он огляделся по сторонам. Аппарация по-прежнему не срабатывала.       Вокруг них бушевало пламя, хотя адские твари пока что нападали только на Пожирателей смерти. Кубок Турнира, вероятно, был давно уничтожен. Поэтому все его надежды возлагались на Фоукса.       Фоукс, ты должен спасти нас! Спаси нас!       Он надеялся, что феникс уловит его мысли. У него не хватало сил, чтобы использовать свой голос. Вместе с возвращением к жизни вернулись боль и мучительное изнеможение.       Внезапно Гарри услышал крик. В стене пламени образовалась брешь. И через этот пролом прямо на них устремилась огромная змея Волдеморта — слишком быстро, чтобы Гарри успел среагировать. Дафна открыла рот и начала разворачиваться, но и она оказалась слишком медлительной.       Раздался пронзительный вопль, свидетельствующий о тысячелетнем гневе. Фоукс пикировал с ночного неба, поймал змею в воздухе и бросил её обратно в пламя, где она сгорела с ужасающим шипением.       Гарри услышал крик ярости Волдеморта в тот самый момент, когда почувствовал когти феникса на своём плече. Казалось, мир на секунду замер, прежде чем вихрь пламени и дыма унёс его прочь, а Дафна оказалась рядом с ним. Они возвращались…