Птицы и Монстры / Birds and Monsters

      Тепло, уют и всепоглощающее блаженство. Именно это почувствовал Гарри, когда внезапно открыл глаза, пробудившись от глубокой дрёмы, вырвавшись из мрачной бездны.       Моргнув, он оглядел окружающую обстановку. Он лежал на их кровати в Гринграсс-мэноре, как он и предполагал, только матрас был гораздо мягче, чем он помнил, мягкий, как облако. Через окно в комнату светило солнце, окрашивая воздух в золотистое сияние, гораздо более яркое, чем Гарри когда-либо видел. А небо, которое он видел сквозь стекло, выглядело гораздо голубее и красивее, чем должно быть в унылый январский день; даже летом здесь Гарри не видел такого райского зрелища. Он чувствовал себя как выпущенная из клетки птица, впервые увидевшая просторы неба.       Всё это Гарри заметил, даже не шевельнув головой. Тем не менее он точно знал, кто лежит на кровати рядом с ним: Дафна, его девушка, его спутница жизни, его половинка души. Он вздрогнул и вдруг вспомнил…       Он был на грани того, чтобы потерять всякую надежду, поддаться искушению смерти, бросить Дафну…       Чувство стыда захлестнуло его, но тут же утонуло в чудесном тепле, только температура в комнате не изменилась. Тепло было не в комнате, понял Гарри, а внутри него самого. Это было то, что Гарри уже не раз ощущал за последние несколько лет, и его источник был слишком хорошо знаком.       Любовь.       Величайшая сила в мире, как однажды сказал ему Дамблдор. Как же он был прав. Гарри видел это сам, снова и снова.       Гарри не нужно было прислушиваться, чтобы понять, что Дафна спокойно дышит рядом с ним. Ему также не нужно было проверять пульс, чтобы почувствовать биение её сердца, он ощущал всё это внутри себя, как будто это было его дыхание, его сердце в груди Дафны. Её сердце и его сердце — они были одним и тем же. Он был Дафной, а она — им.       Две жизни, две души, неразрывно связанные между собой.       Подобно маленьким деревянным воротам, которые нужно было просто толкнуть, чтобы войти в прекрасный сад, разум Дафны открылся для него. Гарри с осторожностью пробирался вперёд. Всё это было так ново, так опьяняюще для него, что он не хотел ошибиться. Знакомый аромат апельсинов и широких подсолнечных полей окружил его, заполнил собой, только на этот раз запах исходил от него самого, вернее, от Дафны, но это уже не имело значения.       Под босыми ногами Дафны щекотала трава — поистине чудесное ощущение. Тёплые лучи солнца на лице, плескающиеся в озере утки — всё было просто прекрасно. Она любила лежать на цветочном лугу, положив голову на колени Гарри, и оба они расслаблялись, слишком редко позволяя себе эти минуты покоя, когда на несколько, слишком коротких мгновений они могли забыть обо всех своих заботах, смертельных опасностях, ненависти и презрении всего мира.       — Спасибо, Гарри, — прошептала Дафна, поглаживая его по волосам. — Спасибо, что ты есть в моей жизни.       Снова открыв глаза, он заметил, как сильно вымотался. Конечности были тяжёлыми, словно он весь день таскал камни в саду для Дурслей, горло саднило от криков боли, а во рту всё ещё ощущался привкус крови. Должно быть, он прикусил язык, когда агония захлестнула его.       Теперь всё это казалось давно забытым сном, мимолётно промелькнувшим в свете дня. Только кровавые глаза Дафны так глубоко врезались в его память, что он никогда не сможет их забыть…       Забеспокоившись, он выпрямился, несмотря на слабость. Его душа знала, что с Дафной всё в порядке, но мозг должен был увидеть это своими глазами.       Это зрелище разбило ему сердце.       Назвать Дафну бледной было бы грубым преуменьшением. Её кожа была белой, как свежевыпавший снег, лишённый всякого цвета и тепла. Её обычно медово-светлые волосы утратили свой блеск и теперь были скорее серыми, чем светлыми. Она выглядела так же, как в Тайной комнате, лёжа без сознания перед статуей Слизерина. Ещё один раз он потерпел неудачу…       Спящая Дафна нахмурилась, словно почувствовала его мрачные мысли. Наверное, так оно и есть, подумал Гарри. Всё было не так, как раньше, всё изменилось для них обоих.       Вздохнув, Гарри протянул руку, чтобы смахнуть прядь волос с лица Дафны. Как только его пальцы коснулись её кожи, по его телу пробежала дрожь — не болезненная, но удивительно возбуждающая. Внезапно Дафна тоже проснулась, её открытые глаза сияли, как сапфиры, как сияющие звёзды на небосводе.       — Ты такой пошлый, Гарри, — услышал он хихикающий голос Дафны, но её губы не шевелились. Лишь уголки её рта искривились в забавной улыбке.       — Т-ты слышишь мои мысли? — Гарри заикался, его голос прозвучал невероятно громко, словно нарушив священную тишину.       Дафна хихикнула, но в то же время он снова услышал её яркий голос в своей голове, как у Распределяющей шляпы три года назад.       — Конечно, любимый. Теперь мы одно целое.       Ошеломлённый, Гарри опустился на матрас. Он, конечно, ожидал этого, но ожидать чего-то и испытывать это — разные вещи, как мел и сыр.       Тёплая мысль промелькнула в его голове, за ней последовало чувство растерянности.       — Но теперь это больше не работает, — раздался хриплый, немного разочарованный голос Дафны.       Гарри снова выпрямился и посмотрел на свою партнёршу. Он чувствовал чувства Дафны — любовь, облегчение, усталость — но больше не слышал её голоса в своей голове. И всё же он догадывался…       Взяв Дафну за руку, тёплую и прохладную одновременно, он вдруг обрушил на неё поток своих путаных мыслей. Глаза Дафны расширились, и Гарри почувствовал, что она его понимает. А может, она просто почувствовала его понимание. Это действительно сбивало с толку.       — Правда, — услышал он мысли Дафны и в то же время почувствовал, как она забавляется, словно ощущая это сам.       Гарри рассмеялся, нежно поглаживая ладонь Дафны, его пальцы играли с ее.       — Да, но мы привыкнем к этому, — мысленно ответил он. — Как будто я теперь такой же, как и ты.       — Точно. О, Гарри, я так счастлива!       В тот самый момент, когда Дафна выпрямилась и обняла его за шею, Гарри почувствовал, как его захлёстывает чувство безмерной любви, точнее, любовь Дафны и его любовь, соединившиеся, как два грозовых фронта в могучей буре.       — Я и не знала, что у тебя такое богатое воображение, — хихикнула Дафна, прежде чем Гарри внезапно прижался к её губам, заглушив все ясные мысли.       Это ощущение было ещё более тёплым и пьянящим, чем их предыдущие поцелуи, которые и так были для Гарри самым великолепным на свете. Он чувствовал, что Дафна думает точно так же.       — Я люблю тебя, Дафна, — подумал он всем своим существом.       — И я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя!       Я люблю тебя! Я люблю тебя!       Пара предавалась неистовству своих чувств. Любовь, страсть, тепло, безопасность. Их тела, сердца, души. Всё стало единым целым в этот миг совершенного блаженства.              

***

      — Что я сделала с тобой, любимый? — жалобно спросила Дафна, проведя пальцами по холодной испарине на его груди, отчего по всему телу побежали мурашки.       В голове Гарри мелькали образы: он сам, каким его видела Дафна в тот момент. Его кожа была не такой бледной, как у неё, но имела нездоровый оттенок серого. А его волосы теперь казались скорее темно-серыми, чем чёрными, тусклыми и лишёнными всякого блеска. Лишь его глаза мерцали зелёным светом в лучах утреннего солнца, и Дафна не могла налюбоваться этим зрелищем, как прочитал Гарри в её мыслях, заставив его улыбнуться.       — Это не твоя вина, Даф. Это цена, которую я более чем счастлив заплатить. И через несколько дней мы оба снова будем выглядеть гораздо лучше, я уверен.       — И всё же что-то пошло не так, что-то мы упустили из виду… Может, я ошиблась с одним из символов…       — Даф, не вини себя! Может, это я ошибся. Или мы что-то упустили в своих исследованиях. Ведь это была очень, очень сложная магия. Или это была часть ритуала, очередная проверка…       Гарри снова почувствовал глубокий стыд. Если это была проверка, то он провалился, поддавшись своей боли. Его снова пришлось спасать Фоуксу, поскольку сам он был слишком слаб. Он подвёл Дафну, он предал её любовь, он…       Чувство горячего гнева накатывало на Гарри волна за волной, а Дафна смотрела на него яростными глазами.       — А ТЫ перестань винить себя! Ты вернулся и снова спас нас обоих! Когда бы мне ни было плохо, когда бы я ни страдала, когда бы мне ни грозила опасность, ты приходил, чтобы спасти меня. Ты мой рыцарь в сияющих доспехах, мой прекрасный принц!       — Ну и кто теперь у нас пошляк? — Гарри рассмеялся, хотя предательское чувство осталось.       — Я серьёзно, Гарри. Пожалуйста, не вини себя.       Ты знаешь, сколько раз я желала смерти, когда мои родители мучили меня? Когда их проклятия сжигали мою плоть?       Воспоминания Дафны вновь пробудили в Гарри страшную ненависть. Если бы её родители ещё не были мертвы, он бы немедленно бросился обескровливать их до смерти, как обычных свиней, визжащих в агонии. Да, он бы наслаждался их мучениями!       — Они больше не важны, Гарри. Сгнили и забыты. Важны только мы. И мы живём! Я хочу, чтобы мы были вместе всегда…       — Мы будем, любимая, вместе навсегда, — ответил Гарри. Она была права. Главное — будущее, прошлое осталось позади. Они больше не были Гарри Поттером и Дафной Гринграсс, а были чем-то новым, уникальным.       — Ты знаешь, кого ещё мы должны благодарить, кроме Фоукса? — спросила Дафна, хотя Гарри сразу же увидел ответ в её голове. Держать в секрете от партнёра подарки на день рождения и Рождество будет непростым делом в будущем. Дафна хихикнула при этой мысли.       — Я позову его, — ответил он, прежде чем крикнуть «Добби!», хотя сейчас ему казалось примитивным общаться с внешним миром таким грубым способом.       Раздался хлопок, и Добби появился прямо перед их кроватью, его длинные уши радостно зашевелились.       — Хозяева проснулись! — ликовал он. — Хозяевам лучше? Хотите, чтобы Добби принёс еды и питья? Добби приготовил шоколадный пудинг, как любит господин Гарри Поттер, и апельсиновый сок для мисс Дафны.       — Спасибо, Добби, — хриплым голосом ответила Дафна. — Звучит замечательно. — В этот момент у обоих заурчало в животах.       — Сейчас вернусь! — крикнул Добби и исчез с громким хлопком. Но уже через несколько секунд он вернулся с двумя большими чашами шоколадного пудинга в руках. Он поднёс их к Гарри и Дафне и снова исчез. Эта процедура повторилась несколько раз, пока наконец на кровати не появились несколько мисок и тарелок с вкусной едой, а также свежевыжатый апельсиновый сок в керамических кружках. У Гарри потекли слюнки.       Дафна уже была на шаг впереди, с удовольствием вгрызаясь в жареную куриную ножку.       — Что? — проворчала она, заметив его весёлый взгляд. — Я проголодалась.       Улыбаясь про себя, Гарри тоже принялся за еду. Однако у него были вопросы и к Добби, и он с любопытством повернулся к домовому эльфу. — Скажи мне, Добби, — сказал он между укусами, — это ты переместил нас сюда?       Уши Добби, похожие на уши летучей мыши, опустились, и он печально кивнул.       — О да, Огненная Птица пришла к Добби. Сначала Добби ничего не понял, но потом вернулся в подвал. — Его маленькое тело охватила дрожь. — Это было плохо. Мастера были в отключке, но такие бледные… повсюду кровь старого мастера… и другие жидкости. Добби отнёс мастеров в спальню. И вымыл их. Добби не мог позвать целителя и поэтому просто дал хозяевам поспать.       Гарри посмотрел на часы на стене. Было только десять часов. С момента ритуала прошло около девяти часов, ничего особенно тревожного.       Словно угадав его мысли, Дафна сжала его руку и мягким голосом сказала:       — Не девять часов, любимый. Должно пройти больше времени…       — Мисс Дафна права, — подтвердил Добби, ещё раз озабоченно кивнув. — С тех пор как Добби нашёл обоих хозяев, прошло тридцать три часа. В конце концов Добби дал несколько зелий. Мастера были так слабы… Добби не знал, что ещё можно сделать…       Они проспали больше суток? Гарри с недоверием посмотрел на домового эльфа. Неужели такое возможно? И это также означает…       — Хогвартс-экспресс! — крикнул он. — Он вот-вот отправится! Мы должны…       — Гарри! — Дафна прервала его и, твёрдо глядя ему в глаза, продолжила в мыслях: — Нам плевать на этот чёртов поезд. Всё равно это займёт целый день. Ты можешь отправить нас в Хогсмид вечером, или Добби, и никто не заметит. У нас достаточно времени.       Гарри не мог отрицать логику Дафны. Поцеловав уголки её рта, он дал ей почувствовать своё одобрение, получив в ответ любящую улыбку.       — Ты всё сделал отлично, — похвалил Гарри Добби, и его тело выпрямилось с облегчением, как будто переживания до этого лежали тяжким грузом на его плечах. — Ты самый лучший домовой эльф в мире.       Но у меня остался один вопрос. — На их с Дафной губах заиграла насмешливая улыбка. — Что ты сделал с Малфоем?       — Утилизировал, — радостно ответил Добби. — Никто и никогда больше не найдёт его следов.              

***

      — Ещё раз приношу свои извинения, миссис Малфой, — заключила мадам Боунс. — Если появятся какие-либо новости, мы немедленно свяжемся с вами.       Нарцисса Малфой слегка кивнула головой. Её не удивило, что авроры не нашли никаких следов её мужа; предположительно, его тело уже скормили этой отвратительной змее. Словно в трансе, она попрощалась с волшебниками из Министерства, на ходу планируя дальнейшие действия.       Она должна была сделать всё возможное, чтобы вернуть благосклонность Тёмного Лорда, которую Люциус, очевидно, безрассудно растратил. Его наказание ещё не распространилось на неё и Драко, Тёмный Лорд даже послал свои соболезнования через своего фанатичного слугу — проклятые игры разума. Ему даже не нужно было говорить об этом, они все знали, что их жизнь и смерть находится только в его руках. Он был хозяином, а они — его рабами; как же низко пала она, дочь благородного и древнейшего дома Блэков. Однако ради спасения Драко она готова была вытерпеть всё, даже полное подчинение и унижение со стороны маньяка.       Её сын слишком восхищался своим отцом, даже обожал его, гораздо больше, чем заслуживал этот ублюдок. Даже его жестокие наказания не изменили этого. Её мальчик был слишком хорош для этого мира.       Нарцисса вздохнула, поднимаясь по лестнице. Она хотела оставить Драко с собой, но логика подсказывала ей, что в Хогвартсе, вдали от прихотей Тёмного Лорда, ему будет безопаснее. Если они аппарируют, то успеют на вокзал вовремя.       Расправив плечи, она постучала в дверь своего сына. Она должна была быть сильной, ради себя и Драко, ведь для Блэков нет ничего важнее семьи. Они выживут, чего бы им это ни стоило.              

***

      С хлопком Гарри появился в тени больших каштановых деревьев, их длинные ветви были похожи на костлявые пальцы. На самом краю его поля зрения виднелись большие каменные глыбы, некоторые из которых были сложены друг на друга, образуя широкий круг. Это был Стоунхендж, одно из самых исторических магических мест во всей Британии и то самое место, которое Гарри выбрал для завершения их маленького эксперимента. С тех пор как много лет назад он увидел по телевизору начало документального фильма о Стоунхендже — то есть до тех пор, пока дядя Вернон не избил его — он мечтал увидеть это знаменитое место. Возможно, когда-нибудь, когда не будет посетителей, они с Дафной рассмотрят каменный круг поближе. Однако в данный момент у него были другие дела, кроме планирования будущих поездок.       Как и прежде, он чувствовал, где находится Дафна, а теперь, когда он был ближе к поместью Гринграсс, чувства Дафны вновь отозвались в нём более сильным эхом. Если в Лондоне он ощущал лишь учащённое сердцебиение, то теперь явственно чувствовал её любопытство, нетерпение и зарождающийся страх. Ему следует поторопиться.       Гарри закрыл глаза, потянувшись к магии внутри себя, которая была гораздо ярче, сильнее, чище — он не знал, как описать нечто столь абстрактное, как магическая душа — чем до их ритуала. Осторожно, стараясь не использовать слишком много силы, он направил палочку на ближайшее дерево, чувствуя, как в их с Дафной телах нарастает возбуждение, как всегда, когда они использовали эту демоническую магию. На этот раз всё получится, он был уверен!       Из его рта вырвались отвратительные шипящие звуки, а в его, нет, в их общую душу хлынул поток магии. Из кончика его палочки вырвались желтоватые шлейфы, похожие на длинные пальцы, и устремились прямо к стволу. Как только они коснулись дерева, древесина вдруг стала чёрной, как вороново крыло. Ветви засохли, раздался хруст, после чего дерево рухнуло, развеяв пепел по ветру, окутав Гарри вихрем сажи. Со слезящимися глазами и привкусом пепла на языке он исчез.       Как только он появился перед воротами в поместье Гринграссов, его светловолосая коллега упала ему на шею.       — Наконец-то! — мысленно воскликнула Дафна, в то время как на него нахлынуло чувство облегчения. — Я так волновалась. Я…       — Все в порядке, любимая, — успокоил её Гарри. — Меня никто не видел. И магия сработала с последней попытки.       Дафна слегка отстранилась от него, оценивая его, уголки её рта искривились в насмешливой улыбке.       — Я вижу. Ты похож на трубочиста.       — Ну, такое большое дерево даёт много пепла, — рассмеялся Гарри, беря Дафну за руку и направляясь к дому. Там он первым делом примет долгий и горячий душ. У них было ещё несколько часов, прежде чем они должны были отправиться на платформу Хогсмида. В голове Дафны возникли образы их двоих в душе, отчего у Гарри кровь бросилась в голову. Дафна звонко рассмеялась.       — И каковы же твои выводы? — спросила она, когда они проходили мимо пруда, ставшего местом одного из самых сюрреалистичных и решающих моментов в жизни Гарри. За объединением их разумов последовало объединение их душ…       — В принципе, наши предположения подтвердились, — подумал Гарри. — Точно так же, как мы можем напрямую воспринимать мысли друг друга только при непосредственном физическом контакте, чем дальше мы находимся, тем слабее становятся чувства и сенсорные впечатления. В Хогсмиде мне пришлось приложить немало усилий, чтобы почувствовать твоё местонахождение. И я почти перестал чувствовать твои эмоции. В Лондоне было лучше, а в Стоунхендже всё снова стало очень ясно. Там я также наконец-то смог использовать демоническую магию, пусть и очень осторожно, но всё же я снова чувствую себя немного измотанным.       — Сейчас мы отдохнём. А Добби уже приготовил еду.       — Что бы мы без него делали?       — Умирали бы с голоду, наверное. Ты даже не умеешь готовить, если бы от этого зависела твоя жизнь.       Гарри в насмешливом негодовании шлёпнул Дафну по руке.       — Эй! То, что ты половинка моей души, не значит, что ты можешь вот так оскорблять меня.       — Кто-то очень чувствителен…       Смеясь, они добрались до дома, сразу же зашли в большую ванную и сняли с себя одежду. Гарри застонал от удовольствия, когда почувствовал горячую воду и холодные руки Дафны на своём теле, избавляющие его от грязи и напряжения.              

***

      Хихикая, Гарри и Дафна последовали за толпой, направляющейся к каретам. Казалось, они вышли из поезда вместе с другими студентами. Никто не видел, как они вышли из тёмной аллеи, хотя некоторые ученики бросали на них странные взгляды, которые Гарри не мог объяснить. Может быть, они просто боялись, что следующий Тёмный Лорд пошлёт проклятие им в спину…       — Интересно, интересно, дорогой, — отозвалась Дафна, — но и нам не стоит чувствовать себя в безопасности. Я уверена, что найдётся более чем достаточно людей, которые с удовольствием вонзят нож в спину нам обоим, как только мы перестанем обращать на них внимание. — Гарри почувствовал, как Дафна вспомнила о прошлогоднем нападении Паркинсон.       Проклятая сука…       — Ты всегда был таким грубым в своих мыслях? — рассмеялась Дафна, и по его телу разлилось уютное тепло. — Я не боюсь Паркинсон и остальных. Все они — кучка недоумков. Но всё же мы должны быть осторожны.       — Мы могли бы ещё раз попрактиковаться в защитной магии, — ответил Гарри. — Хотя я считаю, что нападение — лучшая форма защиты…       Дафна ухмыльнулась.       — Конечно, ты так думаешь…       К этому времени они уже подошли к каретам, от Гарри больше не скрывалось, что в них запряжены животные — фестралы, предполагаемые существа смерти, которых многие не понимали, как и их самих. Дафна нежно сжала его руку.       Как обычно, они сели в последнюю карету в длинной колонне, которая затем отправилась в путь с большим креном. Когда они миновали ворота замка, охраняемые статуями крылатых кабанов, и остановились перед лестницей, ведущей к большим дубовым дверям Хогвартса, Гарри не мог не почувствовать некоторую грусть. Когда-то величественный вид замка был самым прекрасным, что он когда-либо видел, материальным воплощением его детских мечтаний, и в каком-то смысле так было и сейчас, но теперь он всё больше и больше напоминал тюрьму.       — Я люблю Хогвартс, но не его обитателей, — подытожила Дафна его противоречивые чувства.       Тихо шурша по снегу, пара последовала за остальными студентами в освещённый факелами вестибюль, где очки Гарри тут же запотели. Однако в тот момент, когда зрение ухудшилось, усилилось другое, новое ощущение, которое Гарри уже заметил ранее в тот день. Если он концентрировался, то мог видеть то, что видела Дафна, как бы используя глаза своей половинки.       Было странно наблюдать за собой чужими глазами и ещё более странно направлять свои движения таким образом, но в конце концов это более или менее сработало. По крайней мере до тех пор, пока мужской голос внезапно не окликнул их обоих по именам, удивив Гарри настолько, что он чуть не споткнулся о свои ноги.       — Осторожно, — рассмеялась Дафна, взяв его за руку, а затем повернулась и заговорила своим всё ещё немного хриплым голосом:       — Добрый вечер, профессор Люпин. Пожалуйста, не обращайте внимания на неуклюжесть моего парня, возможно, сладости в поезде были уже не совсем свежими.       — О да, тонны сладостей, которые я съел во время поездки на поезде, — ответил Гарри, воображаемо закатив глаза, а затем повернулся к Люпину.       — Здравствуйте, профессор, надеюсь, вы хорошо встретили Новый год?       Люпин слегка кивнул, глядя на них расширенными глазами.       — Вы… вы похожи на призраков, — ошеломлённо произнёс он. — Что вы натворили?       Гарри и Дафна посмотрели друг на друга. Люпин был прав: несмотря на то, что по сравнению с утром их цвет лица уже немного восстановился, они всё ещё выглядели неестественно бледными и измождёнными. Наверное, студенты заметили это раньше…       — Ничего серьёзного, — ответил Гарри, пожав плечами, как можно более непринужденно. — Мы с Дафной просто попробовали несколько новых заклинаний и переусердствовали. Магическое перенапряжение, вот и всё.       Дафна кивнула в знак подтверждения.       — А Добби уже привёл нас в чувство. Не волнуйтесь, профессор. Мы в порядке.       При этих словах Люпин нахмурился.       — Добби? — задумчиво спросил он. — Домовой эльф, которого ты освободил от Люциуса Малфоя, Гарри, верно?       Вот черт.       Люпин наверняка что-то знал об «исчезновении» Малфоя.       — Но поскольку в газете пока ничего не сообщалось — они в этом убедились, — пришлось притвориться невеждой.       — Именно, — спокойным голосом подтвердил Гарри, хотя сердце его колотилось как сумасшедшее. — С тех пор он свободный домовой эльф. Он работает на меня, но получает зарплату, отпуск и подарки на Рождество. Его спальня даже больше, чем у нас с Дафной.       — Зачем только моим родителям понадобилось столько места, — сухо подумала Дафна.       Улыбка заиграла в уголках рта Люпина, который, как заметил Гарри при ближайшем рассмотрении, тоже выглядел довольно измученным. Было ли сейчас полнолуние? Фаза луны не имела значения для их ритуала, поэтому Гарри не стал её отслеживать.       — Похоже, теперь его жизнь стала более приятной, — ответил Люпин. — Может быть, вам стоит поговорить с мисс Грейнджер? Она недавно рассказывала мне о том, что хотела бы отстаивать права домовых эльфов.       — Блестящая идея, — проворчала Дафна. — Я не могу придумать ничего лучше. Может, мы с этой самозванкой даже станем лучшими подругами, будем заплетать волосы и сравнивать размеры груди.       — Неужели девушки действительно занимаются подобными вещами?       — Ты бы хотел знать, не так ли?       Они несколько секунд смотрели друг на друга, прежде чем разразиться хохотом.       — Иногда мне кажется, что вы можете говорить без слов, — пробормотал Люпин, качая головой. — Невероятно. Но нам пора идти в Большой зал, мы уже последние.       Гарри огляделся, и действительно, кроме них в вестибюле больше никого не было. Однако из Большого зала до них доносился громкий гул голосов и, прежде всего, запах вкусной еды.       Желудки Дафны и Люпина громко заурчали, что заставило их обоих снова рассмеяться. После недолгого колебания Люпин тоже присоединился к их смеху.              

***

      Уставший Гарри с досадой посмотрел на тёмные круги под глазами. Он выглядел ужасно, одна бессонная ночь разрушила всё восстановление последних недель. Но как он мог спокойно спать, когда Дафна находилась в искусственной коме, без сновидений, лишив их даже этого убежища…       Дрожащие руки Гарри сжимали зелёную раковину так крепко, что побелели костяшки пальцев. Ему пришлось собрать всё своё самообладание, чтобы не броситься в больничное крыло и не забрать Дафну немедленно.       Дафна…       Его Дафна…       Чувствуя себя, как наркоман, принявший таблетку, Гарри весело, почти безумно рассмеялся. Разлука с Дафной, после того как их разумы, их души были непрерывно связаны с момента проведения ритуала, была пыткой: холодный пот покрывал его лицо, тело неконтролируемо дёргалось, а в мыслях царил полный хаос.       Он должен успокоиться, сказал он себе. — «Дыши, Гарри, дыши спокойно. Вдохни и выдохни. Это нормально.»       Только уверенность в том, что у него есть безотказный план спасения Дафны, удерживала его от того, чтобы не разгромить ванную комнату и, возможно, всё подземелье до основания. Но это ненадолго…       Сжав руки в кулаки, сотрясаясь от горячих волн гнева, Гарри направился в Выручай-комнату.       Он посмотрел на часы. 4:32 утра, до начала задания оставалось почти пять часов. Пять часов, скорее, даже половина вечности, как показалось Гарри…              

***

      Гарри казалось, что прямо на него вылили огромную ванну ледяной воды, остужая его разгорячённое, потное тело, окружённое бесчисленными уничтоженными манекенами, большинство из которых сгорели до неузнаваемости. Его палочка всё ещё дымилась — последнее свидетельство огненного инферно, бушевавшего в комнате до недавнего времени, и лишь слабое отражение ярости Гарри.       Проклятое Министерство! Проклятый Дамблдор, Крауч, Бэгмен и все остальные ублюдки!       Это они виноваты в том, что Дафну в этот самый момент затаскивали всё глубже и глубже в озеро, где она подвергалась неизвестно каким опасностям. Почему, почему они не могли просто оставить их в покое, дать им спокойно жить? Неужели они просят слишком многого? Но в этом мире, который, казалось, противился самому их существованию, ничего нельзя было получить бесплатно; нужно было добиваться своего решительно, неумолимо и, если потребуется, грубой силой, как он собирался освободить Дафну.       Гарри чувствовал, как часть его души тем временем достигла дна озера и была привязана к какой-то статуе. Если эти рыбины хоть пальцем тронут Дафну…       Нет! Он не должен даже думать об этом. Всё будет хорошо. Всё должно быть хорошо…       Как он уже делал бесчисленное количество раз, Гарри проверил свои наручные часы. 8:50 утра, до начала задания осталось сорок минут. Вытерев пот с тела и накинув мантию, он вышел из Выручай-комнаты, в голове у него проносились образы зажаренных русалок и корчащихся на земле волшебников министерства.       Вместе с другими студентами, которые, как обычно, относились к нему как к прокажённому, Гарри шёл по покрытой льдом дорожке к озеру. Трибуны, которые в прошлом году окружали загон с драконами, были установлены у воды, ряды сидений уже были заполнены, хотя к озеру всё ещё стекались толпы зрителей. Все хотели занять лучшие места на предстоящем зрелище, даже Фадж и Боунс приехали. Гарри с отвращением посмотрел на близнецов Уизли, которые устроили небольшую стойку на обочине дороги, принимая ставки на то, кто получит травму или даже погибнет во время выполнения задания. По крайней мере, к двум гриффиндорцам уже спешила разъярённая МакГонагалл. Хорошая женщина.       Гарри пришлось обогнуть озеро, чтобы добраться до остальных чемпионов и судей, и все это время болтовня слюнявой толпы впивалась ему в уши, как раскалённые иглы. Эти отвратительные ублюдки наверняка наслаждались бы кровавыми бойнями в Колизее Древнего Рима…       За исключением Бэгмена, судьи сидели за украшенным золотом столом прямо у воды и тихо переговаривались друг с другом. Бэгмен, однако, махнул Гарри рукой в сторону себя и других чемпионов, стоявших в нескольких футах от него.       — Гарри, мой мальчик, — пылко поприветствовал его Бэгмен, словно Гарри не знал, какой лживой дрянью был бывший игрок в квиддич. Повернувшись спиной к остальным чемпионам, Бэгмен продолжил мягким голосом:       — В прошлый раз ты, безусловно, показал лучшее шоу — действительно, ты покорил публику, но я всё же надеюсь, что сегодня ты применишь более традиционный подход, если ты понимаешь, о чём я…       — Не волнуйтесь, — процедил Гарри сквозь стиснутые зубы, подавляя гнев. Ничего хорошего не выйдет, если он сейчас поддастся своим чувствам, как бы соблазнительно это ни было.       — Прекрасно, — фальшиво рассмеялся Бэгмен, — наши желудки непременно скажут вам спасибо. — С этими словами Бэгмен повернулся к остальным чемпионам, расставляя их вдоль берега.       Гарри стоял рядом с Делакур, нервно пожёвывая губу, но ему было не до этого.       Он чувствовал себя точно так же, как и Дафна: без сознания, связанная, беспомощная.       Осталось недолго, любовь моя.       Я буду с тобой через минуту.       Бэгмен вернулся к судейскому столу, сел и направил палочку себе на горло.       — Sonorus, — произнёс он, и его следующие слова разнеслись по озеру до трибун.       — Время пришло, дамы и господа. Второе задание турнира трёх волшебников! — До них донеслись громкие хлопки и одобрительные возгласы. — О, я вижу, вы так же взволнованы, как и я, — рассмеялся Бэгмен. — И у нас есть все основания для этого. Множество опасностей подстерегает наших четырёх чемпионов в озере, но самой большой опасностью будет неумолимый ход времени. У них есть один час, чтобы найти своих близких и поднять их на поверхность, иначе они потеряют их навсегда. Один час, чтобы спасти своих любимых от участи рыбьего корма. — Зрители рассмеялись. Кровожадные ублюдки. — Задание начинается по моему свистку. Я считаю до трёх. Один… два… три!       Свисток пронзительным эхом отдавался в холодном безветренном воздухе, а зрители ревели и бесновались, но Гарри уже не обращал на это внимания. Как только Бэгмен дал свисток, он позвал Добби, который тут же появился рядом с ним, одетый в мешковатые плавки с пальмами и маленькими акулами на них.       Гарри не терял ни секунды.       — Дафна на дне озера, в центре, — торопливо сказал он, накладывая на обоих чары, согревающие чары и защиту от ожидаемой разницы давления.       Последовав его примеру, Добби быстро схватил его за руку, прежде чем они исчезли с громким взрывом, сопровождаемым протестами судей и зрителей.       В следующее мгновение Гарри оказался окружён холодной водой. Воздушный пузырь вокруг его головы позволял ему легко дышать, даже когда сердце колотилось как сумасшедшее. Он осмотрел окружающее пространство.       Перед ним открывался странный, тёмный, туманный пейзаж — в мутной воде он мог многое разглядеть. Вокруг них находилось несколько примитивных каменных жилищ, заросших водорослями, перед которыми плавали несколько людей-людоедов. У этих существ была сероватая кожа и длинные, дикие, темно-зеленые волосы. Глаза у них были жёлтые, как и оскаленные зубы. Гарри точно не назвал бы этих существ привлекательными.       Не обращая внимания на резкие крики, которые русалки бросали в их сторону, Гарри заметил прямо перед собой и Добби огромную статую. Это был гигантский тритон, высеченный из тёмного камня, к хвостовому плавнику которого толстыми петлями из водорослей были привязаны четыре человека. Среди них была Дафна, Грейнджер и партнёрша Диггори на Йольском балу; рядом с ними стояла маленькая девочка с серебристыми светлыми волосами, похожая на младшую версию Делакур. Их головы безвольно поникли, а изо рта выходили маленькие пузырьки.       Всего несколько движений — и он оказался рядом с неподвижным телом Дафны, но почувствовал, что с ней всё в порядке. Слава Мерлину. Он уже собирался поднять палочку, чтобы освободить её от уз, как вдруг краем глаза заметил движение. Длинное копьё летело в сторону Добби!       Гарри хотел закричать, поднять палочку, но было уже слишком поздно. Словно в замедленной съёмке, Гарри наблюдал, как Добби сделал короткое движение в сторону. Копьё промелькнуло в нескольких миллиметрах от его головы, глубоко вонзившись в песчаную землю.       В ярости Гарри повернулся к стоящим неподалёку русалидам, которые кричали на них обоих, дико жестикулируя в сторону Добби. Гарри не нужно было говорить на их языке, чтобы понять, что их расстроило. Очевидно, что присутствие и помощь его друга были нежелательны. У Гарри не было ни времени, ни нервов, чтобы спокойно объяснить недорыбам, что ему наплевать на их мнение. Кроме того, эти ублюдки пытались убить его друга!       Пенясь от ярости, он направил палочку на русалидов, выпустив в их сторону жаркое синее пламя, которое не смогла погасить даже ледяная вода озера. Раздался громкий визг, затем крики боли и привкус жареных рыбьих плавников, после чего русалки в панике обратились в бегство. Гарри ликовал.       С колотящимся сердцем Гарри обернулся к Дафне и одним взмахом палочки разорвал путы, и её тело упало прямо ему на руки. Внутри него сразу же разлилось приятное тепло, напоминающее горячий шоколад и потрескивающий огонь холодной зимой. Гарри с нежностью смотрел на свою спутницу, накладывая на неё те же заклинания, что и на Добби и себя.       Как только Гарри закончил, Добби снова схватил его за руку, и, сделав последний рывок, они покинули пустынную подводную рыночную площадь с тремя заложниками.       Они появились прямо на берегу, где их приветствовал рокочущий голос Бэгмена.       — …конечно, я не знаю, что задумал Поттер, но… — Его голос затих, когда все взгляды устремились на внезапно появившуюся троицу. — Поттер вернулся, — удивлённо пробормотал Бэгмен.       — С… со своим заложником и домовым эльфом. — Отовсюду доносился рёв, голоса приближались к Гарри от судейского стола, но он смотрел только на Дафну, которая проснулась, как только они вновь появились на поверхности, и яростно кашляла. Её мокрые волосы прилипли к лицу, но щёки постепенно снова становились розовыми.       — Всё хорошо, Даф, — мысленно обратился к ней Гарри, испытывая глубокое облегчение, когда поспешно нёс её в больничную палатку, ведя за собой Добби.       — Все хорошо. Ты вернулась на землю. Всё прошло по плану.       Дафна слабо, но с любовью улыбнулась ему.       — Как всегда, ты спасаешь меня, Гарри. Как всегда, ты мой герой.       — Всегда, любимая. Всегда.       — Да… гм… это было не впечатляюще, — раздался обеспокоенный голос Бэгмена, когда Гарри вошёл в палатку к заметно удивлённой мадам Помфри. — Нашему юному чемпиону потребовалось всего две минуты, чтобы спасти заложника с помощью своего домового эльфа. Но мои коллеги-судьи выглядят очень расстроенными…       Не обращая внимания на замечания Бэгмена, Гарри властным тоном обратился к Помфри.       — Осмотрите Дафну. Она прямиком из озера.       — Я в порядке, милый, — успокаивала Дафна, подавляя смех. — Но спасибо, что позаботился обо мне.       Мадам Помфри не стала прибегать к сложным методам лечения и укутала обеих в толстые одеяла, а также дала им горячее питьё, чтобы согреть изнутри.       Добби принёс им ещё больше одеял, грелок и полотенец; ему просто нравилось заботиться о них обоих, подумал Гарри.       Гарри как раз обнял Дафну, которая очень крепко прижималась к нему, как вдруг в больничную палатку вошли несколько человек: Дамблдор, Каркаров, Максим и Крауч.       — …скандал, Дамблдор, — воскликнул Максим с тяжёлым французским акцентом. — Я требую, чтобы её вернули в озеро!       Горячая ярость охватила Гарри. Только хватка Дафны не позволила ему вскочить и бросить Максим на растерзание рыбам.       — Тише, милый, — попыталась она успокоить его.       Гарри заставил себя дышать спокойно, когда разгневанная мадам Помфри встала на пути судей.       — Что это, Альбус? — обратилась она к Дамблдору. — Моим пациентам нужен отдых, чтобы восстановиться.       Дамблдор громко вздохнул.       — Мне очень жаль, Поппи, но, боюсь, нам нужно поговорить с Гарри.       Казалось, между директором и матроной происходило молчаливое обсуждение, прежде чем мадам Помфри наконец отошла в сторону, угрожающе подняв палец. — Но не слишком долго!       Затем четверо судей присоединились к паре, укутанной в одеяла. Несмотря на то, что Дафна только что пыталась успокоить его, Гарри чувствовал страх и беспокойство в своей партнёрше, заставляя его крепче сжимать её плечо. Он больше никогда не допустит, чтобы их разлучили!       — Гарри, — обратился к нему Дамблдор. — Твоё… поведение вызвало некоторое недовольство жюри…       — Это жульничество! — пронзительно перебил его Максим. — Посторонняя помощь строго запрещена. То, что Поттер использовал своего домового эльфа, просто возмутительно!       На её слова Крауч слегка кивнул, а Каркаров лишь презрительно фыркнул.       — Девочка должна вернуться в озеро, — продолжила свою тираду Максим. — Тогда Поттер должен попробовать ещё раз.       Быстро подмигнув, Гарри достал свою палочку и угрожающе направил её на гостей.       — Ещё один шаг, и я сожгу здесь всё! — шипел он. Он говорил серьёзно. Как только кто-нибудь протянет руку к Дафне, он выпустит Адское пламя или ещё более разрушительные силы…       — Лучше послушайте его, — с ухмылкой вмешалась Дафна. — Мой парень — настоящий огненный зверь.       — Да кем вы себя возомнили, сопляки? — крикнул Каркаров. Максим тоже была возмущена и бурно жестикулировала на Дамблдора.       — Успокойтесь, успокойтесь! — крикнул Дамблдор. Когда его коллеги-судьи наконец замолчали, Дамблдор продолжил спокойным тоном, бросив на Гарри обеспокоенный взгляд: — Я не думаю, что потребуются столь радикальные меры с обеих сторон. А ты что думаешь, Барти? — Дамблдор повернулся к Краучу, который до этого момента молчал.       Крауч задумчиво смотрел в землю, но потом снова поднял голову.       — Наверное, Дамблдор, — ответил он так тихо, что Гарри почти не понял его, хотя находился всего в нескольких футах от него. — Мистер Поттер, безусловно, нарушил правила Турнира, но приводить заложника в озеро снова было бы тоже не по правилам. Реакция, соответствующая правилам, заключалась бы в дисквалификации мистера Поттера за второе задание.       Каркаров и Максим начали протестовать, но Дамблдор приказал им замолчать.       — Некоторое пренебрежение правилами — многовековая традиция этого турнира, о чём, я уверен, известно моим коллегам. — Светло-голубые глаза Дамблдора сверкнули. — Тебя устроит дисквалификация, Гарри?       Гарри обменялся взглядом с Дафной, которая ещё теснее прижалась к нему.       — Какое нам дело до этого дурацкого турнира… — прокомментировала она. Гарри подумал о том же.       — Согласен, — ответил он. — А теперь я хотел бы вежливо попросить вас всех уйти. Я должен избавить свою девушку от мокрой одежды.       Добби, принеси, пожалуйста, запасную одежду Дафны.       Смутившись, четверо судей удалились, в то время как Добби с хлопком исчез, а Помфри скрылась в задней половине палатки, что означало, что Гарри и Дафна наконец-то обрели покой.       Счастливый, Гарри зарылся лицом в волосы Дафны, вдыхая её пьянящий аромат, чувствуя себя в безопасности. Время мучений закончилось, и теперь он снова держал в объятиях свою суженую.       Оставалось пройти ещё одно задание, и тогда этот проклятый турнир наконец-то закончится.       Потом ещё один учебный год до СОВ, после чего они смогут окончательно отвернуться от Хогвартса и Британии, чтобы никогда сюда не возвращаться. Проклятое Министерство больше не будет иметь над ними никакой власти, они наконец-то станут свободными и хозяевами своей судьбы. Они найдут решение проблемы души Фоукса и бесплодия Дафны, уедут далеко-далеко, куда-нибудь на побережье, где смогут жить в покое. Они создадут семью и будут вместе до скончания веков.       — Звучит так прекрасно, — облегчённо вздохнула Дафна. — Я не могу больше ждать!       — Я тоже, Даф, я тоже.       — Я люблю тебя, Гарри.       — И я люблю тебя, моя Дафна, от Земли и до Луны, а потом обратно.