Птицы и Монстры / Birds and Monsters

      Все тело Гарри болело, когда он услышал бормотание, но не мог разобрать слов. Где он был? Он попытался открыть глаза, но его тут же ослепил яркий свет, заставив болезненно застонать.       — Медленнее, Гарри. Все в порядке, — произнес незнакомый мужской голос. Голос был грубым, но в то же время каким-то нежным. Но кто был этот человек? Что происходит?       Внезапно Гарри вспомнил! Фигура в капюшоне. Холод и темнота. Ужасные крики. Неподвижное тело Дафны.       — Дафна! — закричал Гарри, широко раскрыв глаза. Свет причинял боль, но Гарри все равно пытался найти Дафну. Где она? Девушка оказалась рядом с ним. Он попытался пошевелиться, но руки схватили его за плечи.       — Осторожно, Гарри. — Снова незнакомый голос. — С ней тоже все в порядке. Она рядом с тобой.       Гарри несколько раз моргнул и медленно стал различать окружающую обстановку. Над ним склонился страшного вида человек с многочисленными шрамами на лице и русыми волосами с сединой. На нем был потрепанный плащ, залатанный в нескольких местах. На заднем плане Гарри разглядел злорадное лицо Уизли, а также Грейнджер и Лонгботтома.       Гарри заметил все это лишь мимоходом. Он поспешно повернул голову и увидел Дафну, лежащую на полу рядом с ним. Гарри тут же наклонился к ней и прикоснулся к ее телу. Оно было теплым, а грудь поднималась и опускалась медленно, но регулярно. Она жила!       По лицу Дафны скатилась слеза. Гарри даже не заметил, что начал плакать. Он почувствовал огромное облегчение. На мгновение он подумал, что это конец. Он прижался к ее телу, чтобы убедиться, что с ней действительно все в порядке, что она жива.       Внезапно тело Дафны пронзил импульс, и она открыла глаза. Гарри содрогнулся, увидев льдисто-голубые радужные оболочки, а не бездушные белые, как у нее в голове, глазные яблоки.       — Дафна! — Голос Гарри дрогнул.       — Га-гарри?       — Я здесь, Даф. Я с тобой. Мы живы.       Когда Дафна попыталась сесть, Гарри обхватил ее руками, крепко обнимая. Он хотел никогда не отпускать ее, он слишком боялся снова потерять ее. Он зарылся лицом в длинные волосы Дафны, вдыхая ее запах и чувствуя, как ее ногти вонзаются в его плечи. Оба подростка дрожали в объятиях друг друга, и Гарри чувствовал, как по его щекам текут теплые слезы.       Он не знал, сколько времени они провели в таком положении, но наконец их вырвал из мира грез громкий треск. Они слегка отстранились друг от друга и увидели неизвестного мужчину, который опустился на колени рядом с ними, протягивая два больших куска шоколада.       — Вот, — сказал он. — Съешьте. Вам станет легче.       Гарри взял у него два куска, тут же передав больший Дафне. Только после того, как она надкусила несколько раз, Гарри сделал то же самое. Как только шоколад коснулся его губ, он почувствовал, как по телу разливается приятное тепло. С нетерпением он съел остаток.       Дафна слегка улыбнулась ему, на ее губах все еще оставался шоколад. Гарри наклонился вперед и, ухмыляясь, поцеловал ее. Было так приятно ощущать ее губы на своих. Когда они оторвались друг от друга, следы шоколада исчезли.       — Тебе лучше? — услышал Гарри голос неизвестного мужчины. Гарри и Дафна повернули головы. Мужчина снова поднялся и улыбался им.       — Кто вы? — спросил Гарри. — Вы…?       — Меня зовут Ремус Люпин, — ответил мужчина. — И да, это я спас вас от дементора, но это было очень близко. Твой огонь безумно разозлил его.       Внезапно Гарри понял. Это существо было дементором. Он внутренне выругался. Он читал о дементорах, он должен был узнать его! Он вспомнил об аварийном портключе, который дал им Дамблдор. Как он мог забыть об этом? Чёрт возьми! По собственной глупости он чуть не убил Дафну и себя, если бы не этот человек, Люпин…       — Спасибо, — сказал Гарри. И он говорил серьезно. Он был бесконечно благодарен этому человеку.       — Спасибо, мистер Люпин, — отозвалась рядом с ним Дафна, и ее голос редко звучал так искренне.       Люпин протянул им еще кусочки шоколада.       — Извините, мне нужно поговорить с машинистом поезда. Мы еще встретимся, Гарри, Дафна.       Выходя, он попросил гриффиндорскую троицу, о присутствии которой Гарри почти совсем забыл, остаться с ними в купе. Гарри почти не обратил на это внимания, потому что поднялся с пола и помог встать Дафне. Вместе они сели на скамейку, глядя только друг на друга.       — Ты в порядке? — обеспокоенно спросил Гарри, убирая прядь волос с лица Дафны. За последние два месяца ее лицо начало обретать цвет, но сейчас оно было таким же бледным, как в Тайной комнате.       Дафна прижалась к руке Гарри.       — Всё хорошо…       — Ты… — Гарри не знал, как сформулировать свой вопрос.       — Да. Но это уже в прошлом. Это были просто воспоминания. А ты?       — Да.       Глаза Дафны блестели в теплом солнечном свете, так контрастируя с прежним холодом и темнотой. Однако на ее лице отчетливо читалось ее беспокойство за него. Гарри не хотел, чтобы она волновалась. Он наклонился вперед, и его губы прильнули к ее губам. Это был медленный поцелуй, единственной целью которого было убедить их обоих в том, что все снова хорошо.       Гарри показалось, что он услышал издевательский смех, но когда он хотел повернуться, Дафна обхватила его руками. Она положила голову ему на плечо, и Гарри погладил ее по спине. Оба потеряли ощущение времени, прижавшись друг к другу, давая друг другу силы, в которых нуждались.       В какой-то момент они снова услышали голос Люпина, затем топот ног и хлопанье двери купе.       — Наконец-то они ушли, — тихо прошептала Дафна на ухо Гарри.       Только когда солнце начало садиться, они отстранились друг от друга, но все еще держались за руки.       — Я видела своих родителей, — тихо сказала Дафна, словно боялась своих слов. — Я чувствовала это много раз, но это было гораздо хуже. Это было прямо в моей голове…       — Они мертвы, Даф. Они больше не имеют над тобой власти, — ласково произнес Гарри.       — Я знаю… Гарри, что ты видел? Конечно, ты не должен рассказывать…       — Я видел свою мать. Я видел, как она противостояла Волдеморту, как она умоляла. Как она умерла… — Гарри почувствовал, что глаза его наполняются слезами. Он знал, как умерли его родители, но увидеть это было совсем другое дело.       Дафна прижалась к нему, в её глазах тоже стояли слёзы.       — О, Гарри!       И вот два подростка снова оказались в объятиях друг друга. Сегодня они пережили самые страшные воспоминания, но даже если их окружала кромешная тьма, и ненавидел весь мир, они все равно были друг у друга. Дафна была для Гарри светом в ночи, согревающим огнем на морозе.       — Я люблю тебя.       — Я тоже тебя люблю.              

***

      Гарри чувствовал на себе десятки взглядов, когда они выходили из поезда. Некоторые студенты даже показывали на них, разговаривая со своими друзьями, и он мог расслышать такие слова, как «бессознательный» и «отцеубийца». Гарри и Дафна подняли головы и гордо прошествовали к каретам.       После их прибытия в Хогвартс поведение одноклассников не изменилось. Остальные студенты смотрели на них, продолжая перешептываться. Как только Гарри и Дафна подходили ближе, люди отступали в сторону, словно у них была очень заразная болезнь. Гарри уже устал от учебного года.       В Большом зале профессор МакГонагалл позвала их за собой в кабинет. Люпин, который, судя по всему, был их новым преподавателем ЗОТИ, прислал сову, чтобы сообщить МакГонагалл, что они оба потеряли сознание. Гарри и Дафна послушно прошли через последующий осмотр мадам Помфри, хотя и вздрогнули от ее замечания, что они «нежные души». Некоторые люди не умеют читать других, подумал Гарри. По крайней мере, они смогли отговорить ее от идеи провести ночь в больничном крыле.       Вернувшись в Большой зал, Гарри и Дафна сели в самом конце стола Слизерина, и остальные ученики мгновенно от них отползли. На них снова бросали отчасти опасливые, отчасти подозрительные взгляды. Если бы это не было обязательным, и если бы он не был так голоден, Гарри предпочел бы сразу уйти.       Дафна положила голову ему на плечо, пока они слушали речь Дамблдора. Под звуки неодобрения он сообщил студентам, что в этом учебном году на территории замка будут размещены дементоры. Официально — для защиты студентов от Сириуса Блэка, но Гарри знал, что защищать будут именно его. Когда Дамблдор упомянул о дементорах, Гарри обменялся с Дафной решительным взглядом.       Дамблдор также представил Люпина как их нового учителя. Наконец-то они избавились от некомпетентности Локхарта.       Однако их обоих удивило то, что Хагрид будет преподавать Уход за магическими существами! Он мог бы сообщить им об этом в одном из своих писем, подумал Гарри. Тем не менее они с Дафной громко хлопали и аплодировали. Теперь Гарри с еще большим нетерпением ждал нового предмета.       Когда Дамблдор закончил свою речь и открыл пир, Гарри и Дафна поспешили поглотить многочисленные деликатесы. Насытившись, они поднялись со своих мест и покинули Большой зал, чем, вероятно, успокоили остальных студентов. Однако к такой поспешности их подтолкнуло не благополучие товарищей, а желание иметь возможность спокойно поговорить друг с другом.       — Надеюсь, ты захватил словари, — прошептала Дафна, когда они оказались в общей комнате Слизерина.       — Конечно. — Гарри улыбнулся, понимая, почему Дафна спросила об этом. Они будут искать в своих секретных книгах информацию о дементорах. Сейчас они все еще находились в склепе в поместье Гринграссов, но с Добби у них всегда был доступ. «Чем малыш будет заниматься в одиночестве следующие несколько месяцев? Наверное, уборкой», — весело подумал Гарри.       — Это было унижение сегодня, — шипела рядом с ним Дафна.       — Поэтому мы извлечем из этого урок, — ответил Гарри. — Наши одноклассники — это совсем другое дело. Не знаю, смогу ли я прожить этот год, не проклиная их всех.       — Похоже, тебе нужно отвлечься, — сказала Дафна, положив руку ему на щеку.       — Наверное, ты права… Как насчет прогулки под лунным светом? Что скажешь, моя злобная ведьма?       Дафна усмехнулась.       — Ты такой романтичный, мой прекрасный принц. Только дай мне взять пальто, и я в твоем распоряжении.              

***

      Этот день в жизни Ремуса Люпина был насыщен событиями. Уже несколько недель он с нетерпением ждал начала преподавания в Хогвартсе — единственном месте, где он был по-настоящему счастлив. И этим он был обязан человеку, в чьем кабинете он находился в данный момент: Альбусу Дамблдору, который снова привел его в Хогвартс.       Ремусу не нужно было ехать на Хогвартс-экспрессе — ни один учитель обычно не делал этого, — но он хотел возродить в себе то чувство, которое было так много лет назад. К тому же он считал, что, поскольку его старый друг Сириус Блэк в бегах, он должен быть как можно ближе к студентам. При мысли о Сириусе Ремус почувствовал жгучую боль в сердце, как часто бывало за последние двенадцать лет.       — Что ты думаешь о нем? — Голос Дамблдора вырвал его из размышлений. Ремус сразу понял, о ком идет речь. Гарри, сын Джеймса и Лили. Он уже несколько раз говорил о нем с Дамблдором за лето.       — Он не такой, как я ожидал, — медленно произнес Ремус. Дамблдор просто смотрел на него сквозь свои очки в форме полумесяца, словно ожидая продолжения. Ремус посмотрел в окно на озеро, где прогуливались две маленькие фигурки, хотя в темноте их было не разглядеть. — Он очень отличается от Джеймса и Лили…       — Но ты все еще не веришь сообщениям в газете, не так ли? — спокойным голосом спросил Дамблдор.       Ремус повернулся, дико качая головой.       — Нет. В нем так много любви. Альбус, ты бы видел его с девушкой, Дафной. Их любовь друг к другу очевидна. Но… так не должны вести себя тринадцатилетние дети…       — Да, Гарри Поттер и Дафна Гринграсс полны любви, — сказал Дамблдор. — Полны любви друг к другу и ни к кому другому.       — Разве можно их винить? — спросил Ремус. — Я сам знаю, каково это — подвергаться остракизму и страху. Обычно это не делает тебя особенно открытым человеком.       — Ты позаботишься о нем, Ремус?       Ремусу даже не нужно было думать. Конечно, он постарается защитить сына Джеймса и Лили. Он не повторит свой провал двенадцатилетней давности.              

***

      Гермиона Грейнджер бежала по коридорам, полная предвкушения. Скоро должен был состояться первый урок Древних рун, которого она с нетерпением ждала все лето. Она была уверена, что уже перечитала учебник более дюжины раз. Втайне она также признавала, что была рада на некоторое время оказаться вдали от друзей. Конечно, она любила Невилла и Рона, но Уизли в последнее время стал ей надоедать. Точнее, это случилось после смерти его сестры.       Конечно, потеря Джинни также причинила Гермионе боль. Да и к Поттеру и Гринграсс она относилась не слишком положительно, учитывая то, что эти двое сделали с ней в прошлом году. Если быть честной с собой, Гермиона также понимала, что не была полностью невинной. Выдавать себя за Гринграсс и пытаться допросить Поттера без должной подготовки было глупо. Поттер раскусил ее маскарад в считанные секунды.       Но неприязнь Рона к этим двоим переросла в настоящую одержимость. Даже родители и братья не смогли отговорить его от этого. При любой возможности он твердил им, что они убийцы. Сначала они убили Джинни, а потом родителей Гринграсс. Он просто верил всему, что писали в газетах. Для Гермионы все это были лишь глупые слухи. Мерлинова борода, им было всего по двенадцать лет! А Гринграсс, по слухам, вернулась из Комнаты с тяжелыми травмами. До конца учебного года она была похожа на привидение. Кроме того, Рон был наказан по собственной вине. Он напал на Поттера и Гринграсс без провокации и даже оскорбил после этого учителя.       Нет, Гермиона не верила тому, что говорили о Поттере и Гринграсс. Она не любила этих двоих — они были тщеславными, высокомерными, а иногда и бессердечными людьми, — но они не были убийцами. Сколько было двенадцатилетних убийц? Министерство магии тоже расследовало это дело и ничего не нашло. Гермиона даже немного пожалела Поттера и Гринграсс, когда они оказались так уязвимы после столкновения с дементором. А вот Рону это показалось крайне забавным. По крайней мере, ей и Невиллу удалось удержать его от дальнейших глупостей.       К этому времени Гермиона уже слышать не могла постоянные обвинения и оскорбления Рона. Постоянные ссоры с ним из-за его глупой крысы тоже нервировали её. Она не желала своему другу зла, но была бы не против, если бы крыса просто сдохла.       Гермиона покачала головой. По крайней мере час она не хотела думать ни о Роне, ни о Поттере, ни о Гринграсс, ни о заговорах с целью убийства, ни о мертвых людях, ни о глупых крысах. Сияя от радости, она вошла в класс.       Она замерла, увидев на последнем ряду Поттера и Гринграсс, которые, как обычно, смотрели только друг на друга. Нет, этого не может быть! Эти двое не взяли Древние руны!       Она спрашивала МакГонагалл в прошлом году. В этом классе не было ни одного слизеринца.       Угрюмая Гермиона села в первый ряд прямо перед учительским столом. Какое ужасное начало учебного года.              Час спустя хорошее настроение Гермионы окончательно испортилось, и она выскочила из класса. Как Поттер и Гринграсс могли ответить на все вопросы? Даже на те, на которые сама Гермиона не знала ответов?       Она просто не могла этого объяснить. Почему ей постоянно приходится общаться с этими двумя слизеринцами? Разве не достаточно того, что эти двое уже освоили все заклинания раньше нее?       А ведь позже на этой неделе у нее будет еще и нумерология. Этот мир был несправедлив.              

***

      Гарри нравились новые дисциплины и их разнообразие. Он уже довольно много занимался рунами, но понял, как много нового они узнали за несколько недель исследований и переводов. Это позволило им ответить на все вопросы профессора Бабблинга, за что они получили много баллов. Не то чтобы другие слизеринцы благодарили их за это…       Хотя Дафна по-прежнему любила руны и вообще древние языки больше, чем Гарри, он был удивлен тем, как весело ему было на первом уроке нумерологии. Это немного напомнило ему уроки математики в начальной школе. С другой стороны, чистокровным ученикам, похоже, не хватало навыков счета, что относилось и к Дафне. Магглорожденные, такие как Грейнджер и практически Гарри, намного опережали их.       — Какие мысли, Гарри? — спросила его Дафна. — Думаешь, родители волшебников учат своих детей арифметике? А мои родители, в свою очередь, этого не делали?       Таким образом, Гарри теперь добавлял к своему плотному графику занятия с Дафной по математике.       Он был почти рад, что у него нет других друзей, которые могли бы еще больше распределить его время. Нет, идея была действительно абсурдной. Их одноклассники и дальше сторонились Гарри и Дафны, как прокаженных. По крайней мере, им всегда хватало места в коридорах, в библиотеке и за столом Слизерина в Большом зале, даже если постоянные перешептывания напрягали нервы Гарри. Если он услышит еще одно «убийца», а люди будут с подозрением смотреть на них, он сойдет с ума. Он боялся этого. Поэтому он продолжил упражнения по окклюменции, чтобы держать свои чувства в узде. Он не мог позволить себе потерять контроль над собой, как это случилось летом.       По крайней мере, его соседи по комнате до сих пор не натворили никаких глупостей, хотя Гарри прекрасно знал, что их останавливает только страх. Дафна тоже усилила защитные чары вокруг своей кровати и спала с палочкой в руке. Гарри скучал по сну в одной постели с ней, но, по крайней мере, они по-прежнему могли чувствовать друг друга в своих снах, которые становились все более яркими.       Они с нетерпением ждали своего первого урока по Уходу за магическими существами, тем более что их учителем был Хагрид. И действительно, Хагрид отлично справился с задачей. Несмотря на то что урок проходил вместе с гриффиндорцами, чего Гарри и Дафна хотели бы избежать, гиппогрифы сразу же завладели их сердцами. Почему-то они оба чувствовали, что любят животных и других волшебных существ гораздо больше, чем людей.       Только Малфой снова повел себя как проклятый идиот, который позволил Клювокрылу чуть ли не убить себя. Гарри было бы не жалко, если бы так вышло, но он не хотел, чтобы гиппогриф расплачивался за глупость Малфоя, поэтому в последнюю секунду оттолкнул одноклассника и успокоил разъяренного Клювокрыла.       Уже поздно вечером Гарри и Дафна возвращались из хижины Хагрида. Как обычно, Хагрид слишком сильно волновался и винил себя. Гарри и Дафна заверили его, что урок прошел отлично, а Малфой просто глупый осел. Никто не пострадал.       В какой-то момент настроение Хагрида действительно улучшилось, и он даже угостил их своим пресловутым каменным печеньем, которое Гарри добросовестно съел. Однако он увидел, как Дафна тайком скормила печенье Клыку, у которого, оказывается, были стальные зубы. Проклятая мошенница!       — Я не виновата, что ты такой чертовски внимательный, — сказала Дафна как раз в тот момент, когда Гарри заметил несколько фигур, идущих по тропинке от замка. — Хагрид ничего не заметил, так что я действительно не понимаю, в чем дело… Что случилось?       Дафна услышала его возмущенный стон. Гарри жестом указал на гриффиндорское трио — Уизли, Грейнджер и Лонгботтома, которые шли в их сторону, но, видимо, еще не заметили их.       — О, черт, — пробормотала Дафна. — Что мы будем делать? — Никому из них не хотелось иметь дело с тремя гриффиндорцами. Гарри теперь был уверен, что именно Уизли так презрительно смеялся в поезде.       Гарри взял Дафну за руку и повел ее за ближайшие деревья. Там он достал свою мантию-невидимку и накинул ее на их тела. Прижав уши, они смотрели, как троица проходит мимо них.       — Говорю тебе, Рон, ты стал одержим этим, — сказал Лонгботтом. — Твоя мать…       — Понятия не имеет, — бодро ответил Уизли. — Только посмотрите, как эти двое ходят по замку. Как будто они хозяева мира! Вы должны ненавидеть обучающихся Пожирателей смерти. Невилл, особенно ты, ради своих родителей.       — Рон, они не Пожиратели смерти, — сказала Грейнджер высоким голосом.       — Сами-Знаете-Кто убил родителей Поттера. Он сам победил Сами-Знаете-Кого.       — По крайней мере, так говорят, верно? — ответил Уизли. — Как может ребенок победить самого могущественного темного волшебника в истории, если он сам не темный волшебник? А родители Гринграсс точно были Пожирателями смерти!       — Но теперь они мертвы…       — Да, как я и говорил! Они убили их!       — Мне кажется, мы ходим по кругу, — осторожно сказал Лонгботтом. — Нам нужно подумать, что мы скажем Хагриду…       Гриффиндорская троица исчезла за следующим поворотом. Их разговор был познавательным, подумал Гарри. Многие в замке наверняка думают так же, как Уизли.       — Идиоты. Полные идиоты, — прошептала Дафна.              

***

      Гарри и Дафна, как обычно, проводили большую часть свободного времени в своем убежище в Выручай-комнате. Их переполняло желание научиться защищаться от дементоров. Для этого они изучали книгу Валейдис и Валейдора о магических существах. И хотя перевод продвигался очень медленно — в частности, грамматика по-прежнему вызывала у них затруднения, — они узнали, что дементоры либо происходят от низших демонов, либо сами являются низшими демонами.       Расшифровать это они пока не могли. Как бы то ни было, вроде бы существовали способы подчинить их, но это была очень темная демоническая магия. К тому же это было крайне опасно, поскольку дементоры всегда пытались восстать против их подчинения.       Так что на данный момент это не было решением. Чтобы полностью перевести страницы, не говоря уже о том, чтобы освоить заклинания, потребуется еще много времени и практики. Нет, нужно было искать другой способ борьбы с дементорами.       В конце концов они нашли его в библиотеке школы Хогвартс. Оказывается, от дементоров можно было защититься с помощью так называемого Патронуса, который питался позитивными воспоминаниями. Заклинание и движение палочки были простыми, но Гарри и Дафна просто не могли вызвать Патронуса, как ни старались. Лишь несколько раз верхняя часть палочки Гарри светилась белым светом. Возможно, им нужен был совет более опытного волшебника. К счастью, в конце недели у них был первый урок с новым преподавателем защиты. Он спас их от дементора в поезде, так что наверняка сможет им помочь.              

***

      Пэнси Паркинсон с ненавистью посмотрела на свою одноклассницу. У них только что прошел первый урок с новым преподавателем ЗОТИ, жалким оборванцем в потрепанной и залатанной одежде. Один за другим они должны были встать перед боггартом, принявшим форму их самого большого страха. Гринграсс почти наслаждалась испуганными лицами других учеников, как клещ, который пьет кровь своих жертв. Мерлин, как же она ее ненавидела!       Летом Пэнси вместе с матерью навещала отца в Азкабане. От него не осталось ничего, кроме слюнявого куска мяса. Он даже не узнал ее. Ее собственный отец не узнал ее!       При этом воспоминании глаза Пэнси снова заблестели. В этом были виноваты Гринграссы. Они мертвы, но она отомстит их дочери! Тетя могла довольствоваться тем, что писала презрительные статьи о Гринграсс, но Пэнси этого было недостаточно. К сожалению, до сих пор у нее не было возможности застать ее врасплох. Она целыми днями была с Поттером, еще одним грязным предателем крови, позором для Слизерина. А в общежитии Гринграсс всегда старалась не поворачиваться к ним спиной и наложила несколько защитных заклинаний вокруг своей кровати. Нет, Пэнси должна была нанести удар тогда, когда Гринграсс этого не ожидала, она это знала. По крайней мере, она узнает, чего больше всего боится Гринграсс, ведь теперь настала ее очередь встретиться с боггартом.       Однако Гринграсс не двигалась.       — Профессор, — произнесла она своим обычным безэмоциональным голосом, от которого Пэнси вздрогнула. — Я не хочу встречаться с боггартом.       — Конечно, Дафна. Тебе и не обязательно, — ответил Люпин и вызвал следующего ученика.       Пэнси не могла в это поверить. Как Гринграсс могла струсить? Почему она всегда добивалась своего?       Теперь настала очередь Трейси Дэвис, и боггарт принял форму большого удава, который медленно пополз в сторону Трейси. Глупая девчонка. И такой человек мог быть слизеринцем?       Пэнси заметила, что лицо Гринграсс светится от веселья. Мерлин, как же она ненавидела это чудовище! Она не была человеком! Но, похоже, Гринграсс впервые за долгое время отвлеклась и не совсем соображала. Поттер, который тоже отказался смотреть в лицо своему боггарту, стоял по другую сторону от своей грязной подружки-предательницы крови и не смог бы увидеть Пэнси, если бы она сейчас шагнула вперед.       Пэнси отчаянно хотела узнать, чего больше всего боится Гринграсс. Она хотела, чтобы Гринграсс страдала так же, как страдала она. Она достала свою палочку и медленными шагами, с колотящимся сердцем, направилась к Гринграсс.       Краем глаза она заметила, как Уизли тоже двинулся вперед. Они обменялись взглядами, понимая, что у них одна цель. Вместе они шагнули за спину своей жертвы.       Пэнси не была удивлена. Уизли по-прежнему при любой возможности обвинял Поттера и Гринграсс в том, что они виновны в смерти его сестры. Она презирала Уизли, но сейчас у них была одна цель. Враг моего врага — мой друг или что-то в этом роде.       Она чувствовала на своей спине взгляды однокурсников, но никто не произнес ни слова, даже Грейнджер зажала рот рукой. Жалкая грязнокровка. Пэнси подняла палочку и направила ее на спину Гринграсс; Уизли сделал то же самое. Они одновременно кивнули и прошептали заклинание.       Гринграсс вскрикнула, когда ее швырнуло вперед, прямо перед боггартом. Змея обратила на девочку свои щелевидные глаза и начала превращаться, но Пэнси потребовалось мгновение, чтобы узнать новую форму боггарта. Неподвижное бледное тело Поттера лежало на земле перед Гринграсс в луже крови, глаза его были совершенно пусты. Гринграсс выглядела окаменевшей.       Пэнси рассмеялась. Это был самый большой страх Гринграсс? Мертвый Поттер? Она оказалась еще более жалкой, чем думала.       Уизли рядом с ней тоже засмеялся.       — Значит, ты не совсем чудовище, Гринграсс. Теперь видишь, как это — проигрывать…       Уизли не смог закончить фразу. Пэнси услышала громкое шипение и была внезапно отброшена к противоположной стене вместе со всеми остальными студентами, вокруг нее раздавалось болезненное хныканье и скулеж.       С болью в теле и кровью во рту Пэнси попыталась подняться, чтобы взглянуть в искаженное яростью лицо Поттера. Его зеленые глаза, казалось, метали молнии, и Пэнси инстинктивно сжалась, поняв, что совершила ужасную ошибку.              

***

      Гарри был в ярости.       Он видел, как его одноклассники корчатся на полу, но этого было недостаточно! Как они посмели напасть на Дафну?       Они заплатят кровью! Он снова поднял палочку и открыл рот, готовый раздавить этих извергов.       — Нет, Гарри! — закричал Люпин, хватая Гарри за руку. — Дафна, она нуждается в тебе.       Дафна! С ней все в порядке? Она…       Гарри отвёл взгляд от испуганных лиц и посмотрел на Дафну. Боггарт исчез, но Дафна все еще лежала на полу, куда она рухнула, и все ее тело безумно дрожало.       — Дафна! — позвал Гарри и тут же оказался рядом с ней, заглядывая ей в глаза, но они были совершенно остекленевшими и смотрели прямо сквозь Гарри.       — Пожалуйста, посмотри на меня, Дафна, — умолял Гарри. — Я в порядке. Я здесь. Я живой. Пожалуйста, Дафна, посмотри на меня. — Он тряс Дафну за плечи, но она не отвечала. — Дафна, пожалуйста. Ты нужна мне. Пожалуйста, посмотри на меня…       Медленно взгляд Дафны прояснился, и зрачки потеряли свой стеклянный блеск.       — Гарри! — позвала она, бросаясь ему на шею. Гарри обнял и прижал Дафну к себе.       — Это был всего лишь боггарт, Даф. Я в порядке, — прошептал он ей на ухо, успокаивающе поглаживая ее по спине и глотая слезы. Только не здесь. Не в присутствии их однокурсников.       Говоря о других, Гарри поднял голову и увидел, что в классе не осталось никого, кроме Люпина и их самих. Взгляд Люпина был полон грусти и беспокойства.       Гарри обернулся к Дафне, которая прижалась головой к его груди.       — Я думала, ты умер, — всхлипывала она. — Я думала… Я думала, что потеряла тебя…       — Я жив, Даф. То, что ты видела, был всего лишь боггарт.       — Я знала это. Я знала, что это не ты. Но… но это было так реально. Я больше ничего не видела, ничего не слышала. Не могла пошевелиться…       — Боггарт использует ваши самые глубокие страхи, — тихо сказал Люпин, протягивая им шоколад, как несколько дней назад в поезде. — Они не так уж сильно отличаются от дементоров. Дементоры лишают нас всех надежд и положительных чувств, пока не остаются только боль и отчаяние. А боггарт питается вашим страхом.       Гарри взял шоколад и отломил кусочек для Дафны. Когда Дафна съела шоколад, к ее бледному лицу вернулись краски. Немного успокоившись, Гарри поцеловал ее в лоб.       В какой-то момент Дафна расслабилась и поднялась с пола, но Гарри по-прежнему держал ее руку в своей. Вместе они повернулись к Люпину, который внимательно смотрел на них.       — Что теперь? — спросил Гарри.       Люпин вздохнул.       — То, что сделали мисс Паркинсон и мистер Уизли, было крайне глупой шуточкой.       «Значит, это были они,» — подумал Гарри. — «Неужели они не могли просто оставить Дафну и его в покое? — И они будут наказаны за это, обещаю вам.       — Но, Гарри, ты не должен был нападать на своих одноклассников.       — Но они первыми напали на Дафну! — сердито ответил Гарри, крепче прижимаясь к своей партнерше.       — И все же, Гарри, кто-то из них мог серьезно пострадать. За это ты будешь наказан.       — Это справедливо, профессор? — ледяным голосом сказала Дафна. — Неужели мы больше не можем защитить себя?       — На Гарри никто не нападал.       — Они напали на Дафну, — перебил Гарри, — а значит, и на меня. — Он спокойно вдохнул. — Но я приму наказание. — У него все равно не было выбора. — Просто скажите, когда и где.       — Я восхищаюсь твоей любовью и преданностью своей девушке, Гарри, правда… — Люпин заколебался. — Что касается отработки… Я все равно хотел попросить тебя о разговоре. — Люпин выглядел так, словно его слова причиняли ему боль. — Я бы… Я хотел бы рассказать тебе о твоих родителях, если ты хочешь. Я видел в газете, что вы посещали их могилу…       Гарри изумленно посмотрел на учителя.       — Вы знали моих родителей?       На губах Люпина заиграла легкая улыбка. — Джеймс был моим лучшим другом. — Он покачал головой. — Так что ты скажешь, Гарри?       Гарри кивнул. Он воспользуется любой возможностью, чтобы узнать больше о своих родителях. Дафна погладила его по руке и улыбнулась, как будто точно знала, что творится у него в голове. Возможно, так оно и было.       — Мы с Гарри хотели спросить вас еще об одной вещи, профессор, — сказала Дафна. — Мы пробовали применить чары Патронуса, но у нас пока не получается. Не могли бы вы помочь нам с этим?       Для Дафны было характерно, что, несмотря ни на что, она все еще думала об их цели, с весельем подметил Гарри.       Глаза Люпина расширились.       — Вы пробовали заклинание Патронуса?!       — Да, но, кажется, мы делаем что-то не так, — ответила Дафна. — До сих пор ничего не вышло.       Люпин в недоумении покачал головой.       — Это очень сложное заклинание. У большинства взрослых волшебников с этим проблемы. — Он, казалось, задумался на некоторое время, прежде чем продолжить: — Хорошо, я помогу вам с заклинанием. Приходите ко мне в кабинет сегодня в восемь. Гарри, после этого мы сможем поговорить и о твоих родителях.       Гарри и Дафна поблагодарили профессора и попрощались. Зайдя за ближайший угол, Дафна взяла Гарри за руки и посмотрела на него своими пронзительными льдисто-голубыми глазами.       — Что случилось, Гарри?       — Дафна, — медленно произнес Гарри. — Если бы… если бы Люпин не вмешался, я… я бы убил их всех…       Глаза Дафны вспыхнули, и она наклонилась вперед, чтобы поцеловать его. Гарри с приятной дрожью ответил на поцелуй и обнял свою возлюбленную.              

***

      Когда Гарри и Дафна вечером вошли в кабинет Люпина, он перелистывал книгу на своем столе.       Увидев их, он закрыл книгу, и на его лице появилась улыбка, которую Гарри назвал бы почти тоскливой.       — Добрый вечер, Гарри, Дафна, — поприветствовал их Люпин. — У нас не так много времени, поэтому давайте начнем прямо сейчас. Пожалуйста, попробуйте вызвать Патронуса, как вы делали это раньше.       Подростки сделали все, как им было велено, но ничего не произошло. Дафна была явно разочарована, но и Гарри тоже был недоволен. У него давно не было таких проблем с заклинаниями.       — У вас обоих хорошее произношение и движения, — сказал Люпин. — Но о чём именно вы думали?       — Нужно подумать о каком-нибудь приятном воспоминании, — сказала Дафна своим типично ученическим голосом, который Гарри всегда находил несколько отстраненным.       Люпин кивнул.       — Теоретически это верно. Но недостаточно просто думать об этом воспоминании. Вы должны быть способны почувствовать силу воспоминания в себе. В вашем сердце. Оно должно заполнить вас. Хотите попробовать еще раз и в этот раз уделить этому больше внимания?       Гарри закрыл глаза, вспоминая тот момент, когда он оказался в Выручай-комнате с Дафной после их битвы в Комнате. Как она рассказала ему обо всем. Как они были в объятиях друг друга, подтверждая свой договор. Он считал, что никогда не был так счастлив, как тогда. Гарри попытался вернуться в то состояние, почувствовать то облегчение и счастье. И действительно, он почувствовал губы Дафны на своих губах и её пряди между его пальцами.       — Expecto Patronum.       Гарри почувствовал, как его охватило приятное тепло. Его руку покалывало, а палочка слегка вибрировала. Открыв глаза, он увидел, как из кончика его палочки вырывается белый туман.       — Очень хорошо, Гарри, — радостно похвалил Люпин.       Гарри посмотрел на Дафну, на лице которой отразилось глубокое разочарование. Тем не менее она улыбнулась ему.       – Молодец, Гарри.       Люпин повернулся к Дафне. — Какое воспоминание ты использовала, Дафна?       Улыбка Дафны застыла.       — Я не хочу этого говорить.       Люпин выглядел удивленным, но вскоре полностью взял себя в руки.       — Конечно. Такие воспоминания могут быть очень личными. Но ты уверена, что воспоминания достаточно сильны?       — Думаю, да, — тихо сказала Дафна. — Это самое прекрасное воспоминание, которое у меня есть… — Гарри шагнул к своей девушке и сжал ее руку.       — Попробуй представить, насколько счастливой ты себя чувствовала в тот момент, — сказал Люпин. — Ты должна почувствовать себя такой же счастливой, какой была в момент воспоминания.       Они попробовали еще несколько раз, но Дафна каждый раз терпела неудачу и от этого становилась все более угрюмой. Гарри еще два раза удалось создать туманные клубы, но и они были далеки от тех телесных Патронусов, о которых он читал.       — Думаю, на сегодня достаточно, — наконец закончил Люпин их индивидуальное занятие. — Давайте встретимся через неделю.       — Может, встретимся завтра? — спросила Дафна. Гарри пришлось улыбнуться, особенно когда он увидел изумленное лицо Люпина. Да, Дафна не сдастся, пока не овладеет этим заклинанием, он знал это.       — Да, конечно, — сказал Люпин. — Если хотите, мы встретимся завтра вечером.       — Спасибо, профессор, — сказала Дафна, прежде чем повернуться к Гарри. — Думаю, на сегодня мне хватит.       Это удивило Гарри. Он думал, что Дафна составит ему компанию, когда он будет говорить с Люпином о своих родителях.       Дафна, казалось, заметила его взгляд, и на ее губах появилась легкая улыбка.       — Тогда ты сможешь говорить свободно, Гарри. — Она нежно поцеловала его в губы, а затем тихо прошептала ему на ухо: — У меня тоже есть претензии к одному моему соседу по комнате. — Гарри ухмыльнулся Дафне, и она, оторвавшись от него, ответила зеркальной улыбкой. — Я буду ждать тебя в гостиной.       Дафна вышла из кабинета, где Гарри остался наедине с Люпином. Гарри с любопытством разглядывал мужчину, который, по его словам, был другом его отца. Однако минуты проходили в молчании. Люпин сидел за своим столом, сцепив руки и склонив голову. Что с ним было не так?       — Профессор, — наконец сказал Гарри, — разве вы не хотели рассказать мне о моих родителях? Вы сказали, что вы – их друг.       Люпин поднял голову и вздохнул, после чего взял книгу, которую пролистывал, когда Гарри и Дафна вошли, и передал ее Гарри. — Мы все учились в Гриффиндоре в один год, — мягко сказал он. — Это несколько фотографий тех времен…       Гарри открыл книгу и посмотрел на смеющиеся лица четырех мальчиков, которые, возможно, были на несколько лет старше, чем Гарри сейчас. Он сразу же узнал своего отца, ведь тот выглядел точно так же, как на фотографиях, которые дал ему Хагрид. Дикие, неухоженные черные волосы. Он похож на меня, подумал Гарри. Он также узнал Люпина, который на фотографии выглядел гораздо моложе, но уже имел многочисленные шрамы на лице. Рядом с ним стоял маленький, пухленький мальчик, которого Гарри не знал. А рядом с ним…       — Это Сириус Блэк?       Люпин вздохнул.       — Да, Гарри. Это Сириус Блэк. Он был лучшим другом твоего отца…       — А потом предал его, — прошипел Гарри. — Кто этот четвертый мальчик?       На лице Люпина поселилась глубокая печаль.       — Это Питер. Питер Петтигрю.       Гарри вспомнил. Значит, это тот самый мальчик, который спустя годы попытается отомстить за его родителей и будет расчленен Блэком. Его палец коснулся фотографии мальчика. Он отомстит и за него.       Гарри просмотрел книгу. Почти на всех фотографиях четверо мальчиков были вместе. Однажды они обнимали более молодую МакГонагалл, которая, казалось, протестовала, но Гарри увидел, что ее глаза блестят от удовольствия. Гарри пришлось улыбнуться.       Наконец он увидел фотографию своего отца, сидящего на одеяле для пикника у озера. Рядом с ним сидела красивая рыжеволосая женщина с ярко-зелеными глазами. Мама.       — Это было первое свидание твоих родителей, — улыбнулся Люпин. — Джеймс добивался ее несколько лет, но она постоянно отказывала ему. Мы не знали, как ему это удавалось, но в какой-то момент она согласилась пойти с ним на свидание. Она… она была самой доброй и мягкой женщиной, которую я когда-либо встречал… — Гарри увидел, как Люпин смахнул с лица слезу.       Он просто не понимал одного.       — Профессор, — сказал он. — Если вы так хорошо дружили с моими родителями… то где же вы были? Где вы были после их смерти? Почему я узнал вас только сейчас?       Лицо Люпина застыло.       — Я боялся этого вопроса, — пробормотал он так тихо, что Гарри почти не услышал его. — Тогда я совершил ужасную ошибку…       — Почему вы не помогли мне?       — Я… Я собираюсь рассказать тебе кое-что о себе, Гарри. Я пойму, если после этого ты возненавидишь меня, если после этого ты больше никогда не захочешь иметь со мной ничего общего. Если…       — Что вы хотите мне сказать?       Люпин бросил на Гарри страдальческий взгляд.       — Я оборотень, Гарри…       Гарри молча слушал, как Люпин в течение следующего часа рассказывал ему о том, как в детстве его укусил оборотень по имени Фенрир Грейбек. Как Дамблдор привел его в Хогвартс. Как он познакомился с отцом Гарри, Питером Петтигрю и Сириусом Блэком и подружился с ними. Гарри удивился, когда Люпин рассказал о том, как его друзья стали для него анимагами. Он не знал об этом раньше. Наконец, они дошли до момента смерти его родителей.       — Я… Я не горжусь собой, — заикался Люпин. — Я был пьян несколько дней, возможно, даже недель. В моей жизни было три настоящих друга. Двое из них были мертвы. Третий был убийцей и предателем. Я был в полном расстройстве. Несколько раз я подумывал о самоубийстве. Но я был слишком слаб. Слишком слаб. Я был трусом. Я сбежал, я покинул страну. В какой-то момент… В какой-то момент я снова взял свою жизнь под контроль. Я много путешествовал. Но никогда не задерживался в одном месте надолго. Когда я находил работу, то мог задержаться лишь на несколько месяцев. Я всегда уезжал до того, как люди узнавали… что я оборотень.       — Но вы никогда не связывались со мной, — произнес Гарри.       — Не связывался, — вздохнул Люпин. — Я забыл тебя. Хотел забыть тебя. Хотел забыть все. Я был трусом. Я не заслуживаю твоего прощения, я знаю это. Но, пожалуйста, знай, что я сожалею… обо всем.       Гарри молчал несколько минут, размышляя. Ему нужно было многое переварить. В конце концов он пришел к решению.       Он посмотрел на Люпина, который снова стыдливо опустил голову.       — Прежде всего, профессор, — спокойным тоном сказал Гарри. — Меня не волнует, что вы оборотень. Это не имеет никакого значения. — Люпин удивленно поднял глаза. Гарри глубоко вздохнул, прежде чем продолжить: — Тогда вы совершили ошибку. Вы были мне нужны. Я не могу простить вас за это. Но я не держу на вас зла. Вы объяснились и извинились. Я благодарен вам за это. И все, что произошло, все, что я пережил, сделало меня тем человеком, которым я являюсь сегодня.       — Ты не ненавидишь меня? — дрожащим голосом спросил Люпин.       — Нет, профессор, я не ненавижу вас. Когда-то вы, возможно, могли бы занять важное место в моей жизни, но… но вы упустили этот шанс. Вам придется с этим жить. Но я хотел бы иметь с вами хорошие отношения. В том числе и ради моих родителей.       — Я… Думаю, это больше, чем я мог ожидать…       — Увидимся завтра вечером, профессор. Доброй ночи, — сказал Гарри, выходя из кабинета. То, что он сказал, было правдой. Он не держал зла на Люпина, но и не испытывал любви. Время покажет все остальное.       Он вернулся в подземелье. В общей комнате Слизерина он увидел Дафну, сидящую у окна, за которым виднелась темная вода озера. Она улыбнулась ему, когда он подсел к ней.       — Как все прошло? — спросила она.       Гарри рассказал ей все, что сказал ему Люпин. И как он отреагировал.       — Как ты думаешь, я поступил правильно? — спросил он после этого у своей напарницы.       — Ты поступил так, как считал нужным, — ответила Дафна. — Никто не может просить большего. И он все еще нужен нам.       Гарри улыбнулся.       — А как все прошло у тебя?       — О, думаю, дорогая Пэнси в обозримом будущем не сможет нормально сидеть, — сказала Дафна с блеском в льдисто-голубых глазах. — Очень жаль.       — Мне ее жаль, — рассмеялся Гарри. — Мы позаботимся об Уизли в другой раз?       Дафна слегка покачала головой.       — Это сложнее. Он на другом факультете, и я не хочу портить отношения с МакГонагалл. В любом случае это была моя ошибка. Я знала, что они только и ждут удобного случая, чтобы нанести удар. Я не должна была так отвлекаться. Гарри, в будущем нам нужно быть еще более осторожными.       Гарри кивнул.       — Да. Но я не знаю, смогу ли я быть таким же сдержанным по отношению к Уизли и всем остальным, как ты.       — В конце концов, каждый получит по заслугам, — сказала Дафна, наклонившись к Гарри. — Просто пообещай мне, что не наделаешь глупостей по собственной инициативе. Я лучше вырвусь из Азкабана вместе с тобой, чем буду ждать тебя снаружи.       Их губы встретились, и вода в озере мягко плескалась об окно рядом с ними.              

***

      На следующий вечер Гарри и Дафна отправились в кабинет Люпина, чтобы снова попрактиковаться в использовании заклинания Патронуса. Гарри удалось повторить успех предыдущего дня, но у Дафны ничего не получалось: ее палочка оставалась совершенно беспомощной. В конце вечера Дафна была так раздражена, что Люпин назначил следующий урок на следующую неделю, несмотря на протесты Дафны. Гарри, однако, был вынужден согласиться с Люпином. Дафна была настолько напряжена, что продолжать попытки было бессмысленно. Небольшая передышка до следующих попыток может пойти им на пользу.       Итак, учебный год продолжался. Слухи о противостоянии Гарри и его одноклассников распространились по школе, как лесной пожар, и поэтому другие ученики избегали их обоих еще больше, чем раньше, если это вообще было возможно. Когда Гарри и Дафна выходили в коридор, ученики резко меняли направление. Когда они садились на траву на улице, все остальные тут же вставали и уходили. А в классе они занимали весь последний ряд.       По крайней мере, большинство учителей относились к ним нормально. В случае со Снейпом это означало, что он сохранил свою обычную злобность и неприязнь к ним. МакГонгалл и Флитвик, напротив, продолжали вести частные уроки для них обоих. К этому времени они оставили школьную программу и перешли к более специфическому использованию магии. Гарри был особенно заинтересован в совершенствовании своих навыков боевой трансфигурации. Если бы он мог создавать физические препятствия в Комнате, а не полагаться только на свои щитовые чары, Волдеморт не смог бы так легко преодолеть его защиту.       Уроки Хагрида также продолжали быть увлекательными, ведь он явно принял их слова близко к сердцу. В остальном Гарри и Дафна в основном оставались в Выручай-комнате, где изучали книги и свитки, которые принес им Добби. Медленно, но неуклонно они работали над ними.       Шла вторая неделя занятий, когда Гарри и Дафна, как обычно, гуляли по утрам вдоль озера. Было еще довольно прохладно, поэтому они оба надели свои толстые плащи.       Гарри играл пальцами Дафны в своей руке, громко смеясь.       — А ты видела лицо Грейнджер, когда ты распознала руну пятого века? Вот это был кайф!       — Могу себе представить, — с ухмылкой ответила Дафна. — Но я просто видела эту руну тысячу раз. Валейдис постоянно использует ее для описания едкого тумана.       — Не напоминай мне об этом! Сколько страниц этой части мы уже прошли? Две? Из ста?       Оба подростка захихикали, как вдруг услышали лай. Гарри повернул голову и посмотрел, откуда доносится шум. И действительно, на краю леса стояла огромная чёрная собака. Гарри напрягся, вытаскивая палочку.       — Думаешь, он опасен? — прошептала Дафна. — Он действительно гигантский для собаки. — Дафна была права, подумал Гарри. Даже Клык выглядел бы крошечным по сравнению с этим монстром.       — Не знаю, — пожал плечами Гарри. — Если не считать его размеров, он выглядит вполне безобидно, не так ли?       Собака снова залаяла, но это был не угрожающий лай. Скорее, он звучал дружелюбно, как и лай Клыка, когда он увидел их. Черный пес, виляя хвостом, медленно шел к Гарри и Дафне, его язык высовывался из пасти, и казалось, что пес улыбается, если бы собаки вообще могли улыбаться.       Собака была всего в нескольких футах от них, когда Гарри опустился на колени.       — Ну, кто ты такой? И откуда ты взялся? — Пес еще сильнее завилял хвостом и двумя быстрыми прыжками оказался прямо перед Гарри. Он обнюхал Гарри своей большой мордой, а Гарри погладил его по шерсти. — Дафна, он очень мягкий.       Дафна тоже опустилась на колени рядом с собакой, которая явно наслаждалась поглаживаниями Гарри. — Но он также выглядит немного изможденным, не так ли? — сказала Дафна, и Гарри заметил, что пес действительно покрыт несколькими небольшими ранами. Дафна подняла палочку и произнесла несколько исцеляющих заклинаний, отчего вокруг воющей собаки появилось серебристое свечение.       Однако когда свечение угасло, собака залаяла так, что это прозвучало почти как благодарность Гарри. Затем собака повернулась к Дафне и лизнула ее в лицо.       — Фу!       Гарри громко рассмеялся, но ненадолго, потому что вслед за Дафной собака лизнула и лицо Гарри. Теперь настала очередь Дафны смеяться над Гарри.       Оба подростка гладили собаку еще несколько минут, пока им не пришлось вернуться в замок, чтобы успеть к завтраку. Они помахали собаке на прощание, и та, виляя хвостом, побежала обратно в лес.       — Интересно, очень интересно, — шутил Гарри на обратном пути. — Сначала Клык, а теперь этот пес. Похоже, собаки — твоя слабость, Даф.       Дафна многозначительно улыбнулась ему в ответ и сжала его руку.       — Я уже говорила тебе, в чем моя слабость, Гарри Поттер.              

***

      Дафна смотрела на Патронуса Гарри, летящего над головой, и его сияние освещало всю комнату.       — Фантастика! — восторженно воскликнул Люпин. — Абсолютно невероятно. Телесный Патронус! Гарри, это восхитительно!       Дафна почувствовала, как приятное тепло наполняет ее тело. Патронус Гарри был фениксом, как Фоукс. Только больше. Она с любовью посмотрела в сияющее лицо Гарри.       — Гарри… твой Патронус — феникс…       Гарри повернулся к ней, на его лице отразилось понимание.       — Ох…       Дафна шагнула к Гарри и поцеловала его. — Я так горжусь тобой, Гарри. Как ты это сделал?       У нее сжалось сердце от этого вопроса. Ей до сих пор не удавалось вызвать Патронуса, как она ни старалась. Неужели она сделала что-то не так? Она так сосредоточилась на том, как была счастлива, когда Гарри заключил её в свои объятия, когда сказал ей, что любит её. Несмотря на ее происхождение, несмотря на ее прошлое и грехи. Проклятье, ей достаточно было взглянуть в его ярко-зеленые глаза, чтобы ее охватило чувство любви. Неужели этого было недостаточно?       Насколько счастливее должны быть воспоминания? У нее больше ничего не было. Ни одного приятного воспоминания в ее жалкой жизни. Только те, что она пережила с Гарри.       — На этот раз я попробовал кое-что другое, — вырвал ее из размышлений Гарри. На его лице заиграла счастливая улыбка.       — Что ты придумал? — Люпин задал вопрос, который задавала себе и Дафна.       — Я бы предпочел обсудить это только с Дафной, — нерешительно ответил Гарри. — Может быть, вы оставите нас одних на минутку, сэр?       — Конечно, Гарри. Я жду вас снаружи, — сказал Люпин и вышел из кабинета.       Дафне было любопытно, что расскажет ей Гарри. Они всегда неохотно говорили о своих воспоминаниях, когда рядом был Люпин. По понятным причинам.       — Что ты понял? — с любопытством спросила Дафна.       Гарри взъерошил волосы, как он всегда делал, когда смущался. Дафна также заметила, что его щеки слегка покраснели. Это было что-то новенькое.       — На этот раз я не совсем использовал воспоминание, — сказал Гарри. — Скорее, что-то, что я однажды представил себе…       — Что? — Дафна услышала, как ее сердце заколотилось от волнения, когда Гарри посмотрел на нее своими сияющими глазами. Она могла полностью потерять себя в этих глазах, в этих воротах в незнакомый мир.       — Помнишь, как на прошлый Хэллоуин мы сидели на дюнах и смотрели на падающие звезды? — Дафна кивнула, вспомнив свое тогдашнее желание. — В Комнате… когда огонь становился все ближе и ближе, мне пришлось вспомнить тот момент. — Тогда Гарри впервые признался ей в любви. — Но дело не только в этом. Я представлял себе будущее, Дафна. Наше будущее. — К этому моменту его лицо стало ярко-красным.       Сердце Дафны бешено заколотилось в груди.       — Какое будущее? — спросила она, задыхаясь.       Гарри взял ее за руки, и Дафне показалось, что он может заглянуть своими сверкающими глазами прямо ей в душу.       — Я видел нас, Даф. Взрослыми. У нас был ребенок. Мы были семьей…       Я был так счастлив, Дафна! Это не было воспоминанием, но все равно я был так счастлив. Я очень хотел остаться в живых, чтобы иметь возможность создать это будущее вместе с тобой.       Дафна была потрясена. Он никогда раньше не говорил ей об этом. Конечно, на прошлый Хэллоуин он пошутил, что, возможно, когда-нибудь у них будет своя маленькая семья, но она не знала, что он подумал об этом, когда ему угрожала смертельная опасность, что именно это желание позволило ему погасить Адское пламя. Как сильно она желала того будущего, которое описал Гарри!       Тень упала на её сердце. Но, возможно, она никогда не сможет подарить Гарри детей… Она была бесплодна, как сказала ей мадам Помфри. Вполне возможно, что эти мечты так и останутся лишь мечтами. Пустые желания, мимолетные, как утренний туман.       — Только не эти мысли, — настойчиво произнес Гарри, схватив ее за плечи. Он просто слишком хорошо её знал. — Мы уже обсуждали это, не так ли? Мы найдем решение! Не волнуйся, Дафна. Я останусь с тобой навсегда.       Он нежно поцеловал ее в губы. Дафна обхватила его за шею и со всей силой ответила на поцелуй, крепко обняв его.       Он был прав, черт возьми!       Она должна была перестать постоянно беспокоиться. Этот мир был жестоким и безжалостным. Если ты чего-то хочешь, то должен бороться за это и не позволять себе уклоняться от чего-либо. Мир менялся каждый день, и ничто не оставалось неизменным. Кто бы мог подумать, что маленькая девочка, которая не желала ничего, кроме любви родителей, и каждую ночь плакала, чтобы уснуть, окажется дочерью самого темного волшебника в истории человечества? Кто бы мог подумать, что эта девочка влюбится в Гарри Поттера? И кто бы мог подумать, что Гарри Поттер, сияющий герой волшебного мира, вернёт любовь этой маленькой бессердечной девочки? Кто бы мог подумать, что Гарри Поттер сможет полюбить Дафну Гринграсс…       Только дураку могла прийти в голову такая идея. И все же они стояли здесь, в объятиях друг друга, прижавшись губами. В этом мире все было возможно. Даже то, что она, эта маленькая, жалкая девчонка, могла обрести счастье.       Они были хозяевами своей судьбы и сами распоряжались своей жизнью, никто другой! У них будет своя семья!       Дафна хотела остаться с Гарри навсегда. Она хотела иметь детей и стать любящей матерью, которой у нее никогда не было. Гарри, наверное, был бы отличным отцом…       Она почти видела картину перед глазами. Гарри и она на дюне, под ними — бескрайнее море. Гарри нес на плечах ребенка, который смеялся, глядя на родителей. У ребенка были такие же красивые зеленые глаза, как и у Гарри. Вокруг них прыгала большая собака, радостно лая. Дафна почувствовала, как по ее щеке потекла слеза. Это было то будущее, за которое она хотела бороться!       Она сжала свою палочку и отстранилась от Гарри.       — Expecto Patronum.       Все тело Дафны охватило приятное тепло. Ее палочка завибрировала, и из ее кончика вырвались серебряные лучи. Лучи перетекали друг в друга, образуя перья и крылья, а Гарри и Дафна изумленно наблюдали за происходящим.       Наконец Патронус Дафны завершил свое превращение, и Дафна смотрела прямо в серебряные глаза Фоукса. Патронус расправил крылья и поднялся в воздух. Он был прекрасен.       — Expecto Patronum, — услышала она слова Гарри, и к двойнику Фоукса присоединился другой, чуть более крупная серебристая птица феникс. Оба феникса закружились в воздухе.       Дафна посмотрела прямо в глаза Гарри, в эти прекрасные изумрудно-зеленые радужные глаза, которые так завораживали и пленяли ее.       — О, Гарри, я люблю тебя! — Она бросилась в его объятия и снова крепко поцеловала его. Гарри ответил на поцелуй так же страстно, его руки обвились вокруг ее талии, крепко обнимая ее. Дафна просто обожала его прикосновения. Она слегка приоткрыла рот, и его язык нашел ее.       Их интимное единение было внезапно прервано, когда дверь кабинета со скрипом открылась.              Гарри с неохотой оторвался от Дафны, услышав, как Люпин снова вошел в кабинет. Разочарование Дафны было очевидным, и Гарри почувствовал то же самое.       Люпин смотрел на двух серебряных фениксов, круживших над их головами.       — Но… но, — заикнулся он в изумлении. — Как вы это сделали? Два феникса? И это феникс Дамблдора?       — Это Фоукс, — тепло сказала Дафна. — Он мой ангел-хранитель. Поэтому вполне уместно, что он мой Патронус, не так ли?       Гарри с любовью посмотрел на Дафну. Как же он мечтал увидеть её такой. Он подразумевал всё, что говорил ей. Он верил в их счастливое совместное будущее и готов был сделать всё, чтобы оно стало реальностью. Побаловать себя приятными воспоминаниями — это, конечно, хорошо, но ничто не может быть сильнее мечты, желания, ради которого стоит жить.       — Вы двое просто невероятны, — ошеломленно пробормотал Люпин.              

***

      Овладев чарами Патронуса, Гарри и Дафна, по крайней мере, избавились от одной из своих проблем. Однако дел у них по-прежнему было более чем достаточно, и большую часть времени они проводили в своем убежище в Выручай-комнате.       Во время утренних прогулок они часто встречали огромного черного пса, который, казалось, радовался каждому их появлению. Ему очень нравилось, когда его гладят и взъерошивают, и Гарри и Дафна с удовольствием удовлетворяли это желание.       Статьи о них в «Ежедневном пророке» тоже становились все реже. Видимо, у них закончилось топливо для новых статей.       Однако это не меняло враждебного поведения других студентов, но Гарри и Дафну это не волновало. Они были друг у друга, и этого было достаточно для них обоих.              Это произошло незадолго до Хэллоуина, когда Гарри и Дафна сидели на покрывале для пикника у озера, наслаждаясь одним из последних теплых дней в году. Гарри почувствовал губы Дафны на своих, их языки боролись друг с другом, когда они целовались. Это так волнующе, подумал Гарри, вздрогнув. Его правая рука провела по мягким волосам Дафны и медленно скользнула глубже. Дафна тихонько застонала.       Внезапно на пару упала тень, и они услышали сдавленный смешок. С большой неохотой Гарри оторвался от Дафны, чтобы взглянуть в лицо директору школы Альбусу Дамблдору, который весело смотрел на них обоих. Откуда он так внезапно взялся, недоумевал Гарри.       — Добрый день, профессор, — запыхавшись, поприветствовал он директора, в то время как Дафна выглядела немного огорченной.       — Ах, Гарри, какой чудесный день, действительно, — с улыбкой ответил Дамблдор.       — Вы выглядите так, будто вам что-то нужно от нас, — сказал Гарри. — Что именно, профессор?       — Ты как всегда внимателен. Но на самом деле мне ничего от вас не нужно, я хочу сделать предложение. — Дамблдор погладил свою длинную белую бороду. — Скоро Хэллоуин, и я помню, что в прошлом году вы оба провели этот день в одиночестве.       — Я не пойду на праздник, если вы именно этого хотите.       — Нет, Гарри, я этого от тебя не жду, — ответил Дамблдор, слегка покачав головой.       — Для тебя это годовщина смерти родителей, а не праздничный день. Нет, я видел в газете, что вы оба посетили могилу твоих родителей летом. Я хотел бы предложить вам отправиться на кладбище в Годриковой впадине в Хэллоуин. Конечно, только если вы захотите…       Гарри был так удивлён, что совершенно забыл о том, что его, как обычно, раздражает «Ежедневный пророк».       — Вы хотите отвезти меня в Годрикову Впадину? На могилу мамы и папы?       — Да, Гарри, если ты хочешь. Нам придется принять некоторые меры предосторожности, но — простите за самонадеянность — я думаю, что это мне по силам. А ты что думаешь?       Гарри просто не мог понять Дамблдора, и, возможно, это была лишь попытка их директора остаться на своей стороне, но в тот момент Гарри было всё равно. Он обменялся взглядом с Дафной, которая смотрела на него с любящим выражением лица, подтверждая его решение.       — Я бы хотел принять ваше предложение, — ответил Гарри. — Спасибо, сэр.       Это очень много для меня значит.       Договорившись о времени и попрощавшись, Дамблдор исчез так же быстро, как и появился. Предположительно, у директора были свои способы передвижения по территории школы. Гарри пожал плечами и снова повернулся к Дафне.       — Так на чем мы остановились?       На губах Дафны расплылась озорная улыбка.       — Мы безобидно целовались. Совершенно невинно. Пока у некоего джентльмена не развязались руки.       — Ты — какая угодно, Даф, но точно не невинная, — рассмеялся Гарри, наклоняясь вперед, чтобы снова завладеть губами Дафны.              

***

      На Хэллоуин Гарри и Дафна, как и большинство других студентов, посетили Хогсмид. Это был их первый визит в деревню. Но поскольку им ничего не было нужно, они просто гуляли по улицам и магазинам и покупали сладости. Они также хотели побаловать себя сливочным пивом в трактире «Три метлы», но вскоре отказались от этой идеи, заметив враждебные и подозрительные взгляды других посетителей. Они могли бы прожить и без такой неприветливой атмосферы.       Вместо этого они пошли по тропинке к замку. До этого момента Гарри всегда ходил по этой дороге один, после прощания с Дафной на платформе, и он решил, что с любимым человеком рядом идти гораздо приятнее.       Перед воротами на территорию замка они встретили Дамблдора. Он наложил на них дезиллюминационные чары, чтобы их не узнали, и аппарировал после того, как Гарри и Дафна схватили его за руки, прямо на кладбище в Годриковой Впадине.       Там они разделились. Дамблдор преклонил колено перед могилами Кендры и Арианы Дамблдор, которые привлекли внимание Гарри во время его прошлого визита. Значит, он не ошибся в своих предположениях: они действительно были родственниками Дамблдора. Заметив глубокую печаль на лице Дамблдора, Гарри решил не беспокоить его. Вместо этого он подошел к могиле родителей, держа под руку Дафну, которая крепко взяла его за руку.       Как и в прошлый раз, он заговорил с ними, рассказывая о том, как он жил с момента своего последнего визита. Дафна соткала красивый венок из жёлтых цветов и положила его на надгробие, а Гарри выпустил из земли фиалки, узнав от Люпина, что это были любимые цветы его матери. Могила теперь выглядела почти как маленькая клумба, подумал он. Когда слезы, наконец, навернулись, Дафна обняла его, а Дамблдор ждал на некотором расстоянии.       Ни один из них не произнес ни слова, когда они вернулись в Хогвартс. В Большом зале банкет должен был быть в самом разгаре, но Гарри и Дафна не собирались на него идти.       Тем больше было их удивление, когда к ним подбежала профессор Макгонагалл с очень обеспокоенным лицом. — Альбус, наконец-то ты здесь, — позвала она.       — Что случилось, Минерва? — спросил Дамблдор, и Гарри увидел, как напряглось его тело.       — Блэк, — ответила МакГонагалл. — Он был здесь. Он пытался проникнуть в общую комнату Гриффиндора. Ему удалось сбежать. Учителя, дементоры, авроры — все его сейчас ищут, но пока тщетно.       Гарри и Дафна удивленно посмотрели друг на друга. Зачем Блэку понадобилось идти в гриффиндорскую башню? Разве он не знал, что Гарри в Слизерине? Дафна судорожно вцепилась в руку Гарри. Он успокаивающе погладил ее пальцы.       — Все в порядке, Даф. Он ушел, — прошептал он ей. Однако втайне он не хотел, чтобы Блэк исчезал. Он хотел найти его и убить.       Словно угадав его мысли, Дафна сжала его руку и ответила:       — Когда придет время, я прикрою твою спину.       Два профессора тем временем разговаривали и теперь снова повернулись к ним двоим.       — Гарри, Дафна, пожалуйста, идите к другим студентам в Большой зал, — сказал Дамблдор. — Мы последуем за вами.       Они спокойно вошли в зал, в котором собрались все студенты Хогвартса, и нервный ропот сотен голосов разносился по воздуху. Гарри и Дафна заняли места у стены и наблюдали за тем, как Дамблдор сообщает студентам, что в целях их же безопасности этой ночью все они будут спать в Большом зале. По мановению палочки Дамблдора весь пол покрылся сотнями пурпурных спальных мешков.       Гарри был далеко не уставшим, но, тем не менее, они с Дафной взяли два спальных мешка и легли рядом на пол. Его сердце учащенно забилось при мысли о том, что незадолго до этого по замку прошел Сириус Блэк. Если бы они были в Хогвартсе, то могли бы столкнуться с ним. А вот выжил бы он после этой встречи — совсем другой вопрос.       Свечи были потушены, и только искусственное звездное небо над ними освещало зал.       Все больше студентов ложились спать, и постепенно шум вокруг затихал. Гарри почувствовал, как Дафна придвинулась к нему ближе и наконец положила голову ему на грудь. Улыбаясь, Гарри обнял свою девушку, и вскоре они оба заснули.              

***

      Улыбаясь, Дамблдор и МакГонагалл смотрели на двух детей, которые, прижавшись друг к другу, мирно спали. Дамблдор все еще не знал, что думать о Гарри и Дафне. Конечно, он не забыл их слова перед Зеркалом Еиналеж на первом курсе и с тех пор не спускал с них глаз. Он ни в коем случае не хотел допустить, чтобы они вступили на темный путь, который в конечном итоге приведет их к гибели.       Дамблдор понимал, что во многих ситуациях он потерпел неудачу. Он не пропустил защитные чары, которыми Гарри и Дафна обложили свои спальные мешки. Конечно же, он заметил и их палочки, лежащие рядом с ними. Ему было обидно, что эти двое посчитали эти меры необходимыми.       В этих двух детях было столько ненависти и злости, порождённых болью и страданиями. Однако в них было и столько любви. Они любили друг друга, это было очевидно. Он сам убедился в этом во время их визита на кладбище.       Дамблдор вспомнил, что рассказал ему Ремус: о боггарте Дафны и реакции Гарри на него. С сожалением он покачал головой. Конечно, Гарри и Дафна должны были почувствовать, что мир отвернулся от них. И поэтому они могли найти утешение только друг в друге. Этот мир был поистине жестоким местом…       Он не знал, верить ли слухам о них. Конечно, поразительно, что родители Дафны внезапно погибли… Однако он не увидел лжи в глазах Дафны, когда она сказала ему, что не является убийцей. И Фоуксу она тоже нравилась…       Дамблдор вздохнул. В такие дни он чувствовал свою старость. Куда делась уверенность его молодости? Чему он должен верить?       Он повернулся к своему заместителю, которая по-прежнему смотрела на двух детей.       — Мне нужно поговорить с Северусом и Ремусом, — тихо сказал он. — Минерва, позаботься о наших учениках.       МакГонагалл подняла голову, в ее глазах появился блеск.       — Всегда, Альбус.              

***

      Минерва МакГонагалл видела в своей жизни много разных детей, особенно во время преподавания в Хогвартсе, и поэтому могла безошибочно распознать их особенности. У Гарри Поттера и Дафны Гринграсс было не самое лучшее детство. Скорее всего, они даже подвергались насилию.       Конечно, дети никогда не говорили об этом, но их поведение выдавало их самих.       Как они выглядели, когда опоздали на первый урок. Как они избегали других учеников и, прежде всего, вздрагивали от физического контакта. Как они никогда не говорили о личных вещах Филиусу и ей. Как им особенно хотелось выучить защитные заклинания. Как они неустанно тренировали свои магические способности и уже стали самыми блестящими учениками, которых она когда-либо учила. Список можно было продолжать до бесконечности.       Макгонагалл много раз видела, как жестоко обращаются с детьми, но эти двое особенно ранили ее. Каждый раз, когда она смотрела в лицо юного Гарри, она видела Лили и Джеймса. Они были так молоды. Слишком молоды, чтобы оставить своего сына одного в этом мире…       Она не верила слухам, которые ходили об этих двоих. Они не совпадали с ее опытом общения с ними. Гарри Поттер и Дафна Гринграсс не были безжалостными монстрами и охотниками за наследством, как называли их другие студенты. МакГонагалл было глубоко стыдно, что даже студенты ее собственного факультета оказались не на высоте. Иногда дети могут быть такими жестокими…       МакГонагалл была рада, что эти двое хотя бы нашли друг друга, потому что они приносили взаимную пользу. Достаточно было посмотреть на них, чтобы заметить это. Достаточно было увидеть, как они обнимаются и счастливо улыбаются во сне. Что же им снилось?       С этой мыслью МакГонагалл отвернулась. В этот вечер ей предстояло еще многое сделать. Альбусу не нужно было просить ее: Минерва МакГонагалл всегда заботилась о своих учениках. Самые хрупкие из них хотя бы на время сна смогли обрести покой, в то время как всего в нескольких милях от них человек, обуреваемый ненавистью, вновь поклялся отомстить.