Птицы и Монстры / Birds and Monsters

      Рон Уизли вышел из вокзала Кингс-Кросс вслед за родителями и братьями, его тело всё ещё немного болело от крепких объятий, которыми встретила его мама, когда он выходил из поезда. Было немного неловко перед друзьями Невиллом и Гермионой, тем более что мама сразу же принялась вытирать ему лицо. Но, конечно, он был счастлив снова видеть её, как и отца с младшей сестрой Джинни. Он очень скучал по ним, что понял только сейчас, когда они сели в заколдованный Форд Англия.       Без этих чар в машине никогда бы не поместилось семь человек, но мать запретила отцу использовать другие модификации автомобиля, поэтому им пришлось приспосабливаться к обычному маггловскому движению. Так что дорога домой могла занять некоторое время. Рон внутренне вздохнул и задался вопросом, почему они не могли просто воспользоваться каминной сетью, но его отец, вероятно, просто наслаждался возможностью хоть раз сесть за руль машины.       — А как прошёл ваш учебный год в Хогвартсе? — наконец спросила мама его и его братьев.       Все начали переговариваться между собой. Близнецы рассказывали о своих многочисленных шалостях, а Перси о своих обязанностях старосты. Рон был особенно рад возможности снова рассказать историю с троллем (даже, если мама не считала её особо забавной).       Между тем Джинни всё это время была странно молчалива. Однако во время короткой паузы она наконец заговорила: — А… а каким был Гарри Поттер? — её лицо слегка порозовело.       Рон снова внутренне вздохнул. Значит, Джинни всё ещё не отказалась от своего увлечения Гарри Поттером. Что же ему теперь ответить? «Да, каким был Гарри Поттер?» — задался вопросом Рон. Ведь он не так уж много с ним общался. В первую неделю обучения в Хогвартсе Рон даже нагрубил ему однажды. Тогда он был просто зол на всех Слизеринцев, потому что они со Снейпом были так несправедливы к гриффиндорцам. В остальном же он не мог сказать ничего особенного о мальчике, в которого была влюблена его сестра.       Он решил придерживаться правды.       — Я не могу сказать о нём ничего конкретного, — сказал он. — Он учится в другом факультете, так что мы мало общаемся друг с другом.       — Точно, — прокомментировали близнецы. — Следующий Тёмный Лорд Гарри Поттер пришёл в Слизерин, — начали смеяться они.       Лицо Джинни покраснело, но на этот раз от гнева. — Это неправда! Гарри не Тёмный Лорд!       — В любом случае, он, безусловно, очень хороший ученик, — вставил Перси. — Профессора очень довольны им, за исключением профессора Снейпа.       — Рон, что ты можешь сказать о нём? — похоже, это действительно было важно для Джинни.       — Как я уже сказал, ничего особенного, — ответил Рон. — У нас было всего несколько совместных уроков, и я нечасто видел его вне занятий. Но у меня такое чувство, что он не очень популярен среди других Слизеринцев. А другие факультеты, по сути, не имеют ничего общего со Слизерином.       — Значит ли это, что… у него нет друзей? Что он одинок?       — Кажется, у него есть один друг. Когда я его вижу, он всегда с Дафной Гринграсс. Похоже, они действительно неразлучны.       Рон не заметил, как его отец нахмурился при имени Гринграсс, однако в этот момент близнецам снова пришлось сделать одно из своих замечаний.       — Очень жаль, Джинни, но, похоже, он уже нашёл будущую миссис Поттер.       Джинни снова покраснела и отвела взгляд.       Затем Перси вовлёк их отца в разговор о его работе в министерстве. Разговор о законе о защите магглов, над которым работал их отец, показался Рону, Фреду и Джорджу настолько скучным, что вскоре они задремали.

***

      После того как Гарри вернулся в Хогвартс со станции Хогсмид, он не знал, чем заняться. Ему хотелось избавиться от мрачных мыслей, которые терзали его с тех пор, как Дафна уехала, поэтому он решил ещё раз навестить Хагрида.       Так и получилось, что они оба сидели в хижине Хагрида с печеньем и травяным чаем и весело проводили время вместе. Лишь изредка поглядывая на дремавшего рядом Клыка, Гарри замечал, как сильно скучает по Дафне. Обычно именно она гладила наглую собаку, когда они приходили к Хагриду.       Хагрид, казалось, умел правильно истолковывать его взгляды.       — Клык тоже скучает по Дафне, — утешительно произнёс он. — Но время до сентября пройдёт быстро, вот увидишь. Не успеешь оглянуться, как она уже вернётся.       «Если бы это было на самом деле так,» — подумал Гарри. Хагрид и понятия не имел, как обращались с Дафной её родители. От одной этой мысли у него забурчало в животе, и он почувствовал, как в нём снова поднимается гнев. Да, в конце концов, они заплатят за всё, что сделали. За то, что они сделали с Дафной!       Однако от мрачных мыслей Гарри отвлёк Хагрид, который вдруг встал из-за стола и достал что-то из большого сундука.       — Вообще-то это должен был быть твой подарок на день рождения, Гарри, — сказал он. — Но я думаю, что будет хорошо, если я подарю его тебе сейчас. Может быть, это отвлечёт тебя от мыслей.       Хагрид усмехнулся и протянул ему предмет. Это была красивая книга, переплетённая в красную кожу. Гарри открыл её, и от увиденного у него перехватило дыхание. Она была полна волшебных движущихся картинок. Его родители улыбались и махали ему с каждой страницы книги. Он провёл кончиками пальцев по картинкам.       — Я разослал совы всем старым школьным друзьям твоих родителей и попросил у них фотографии. Знал, что у тебя их нет. Тебе нравится?       Гарри крепко сжал книгу в руках. Это были его родители, его семья. Его переполняла радость.       — Спасибо, Хагрид! Спасибо!       Хагрид только улыбнулся ему, видимо, довольный тем, что Гарри так понравился его подарок.       Пока Гарри листал книгу и рассматривал фотографии мамы и папы, у него вдруг возникла идея, что он может подарить Дафне на день рождения. Он только не знал, осуществима ли его идея, но вообще-то в этом волшебном мире это должно быть возможно, как казалось Гарри. Правда, для этого ему придётся отправиться на Косую аллею.       Поэтому он попросил своего друга:       — Хагрид, не мог бы ты как-нибудь сводить меня в Лондон? Вообще-то мне запрещено покидать территорию замка, но с тобой это не проблема. Тогда я смогу купить себе школьные принадлежности.       — Конечно, Гарри. Как только ты получишь список на следующий год, мы можем пойти. Мне всегда что-нибудь нужно оттуда.       Гарри надеялся, что его идея осуществима, и Дафна будет рада своему подарку так же, как и Гарри. От одной мысли о Дафне и её отсутствии у него снова заурчало в животе.

***

      Боль. Жуткая, ужасная физическая и душевная боль. Именно это чувствовала Дафна, ковыляя к своей спальне. Боль, которая была ей так хорошо знакома, но о которой она почти забыла за последние несколько лун. Но теперь она вернулась, причём сильнее, чем когда-либо прежде. Ведь даже если ей и удалось на короткое время заглянуть в рай, демонов ада нельзя было изменить. И они карали каждое чувство надежды без жалости.       Она почувствовала вкус крови и поняла, что если попытается заговорить, то её голос будет едва слышен.       Она прошла мимо комнаты сестры. Дверь была открыта, но Дафна этого не заметила. Не заметила она и маленькую девочку, которая тихо сидела на кровати с пустыми глазами. Совершенно безразличная.       Дафна добралась до своей тёмной холодной комнаты. Каждое движение причиняло боль, когда она освобождалась от пропотевшей одежды. Влажной тряпкой она вытерла с лица засохшие слёзы. Рутина.       Осторожно забравшись в слишком большую и совершенно пустую кровать, она свернулась калачиком. Ощущение полного одиночества захлестнуло её, когда она попыталась закрыть глаза.       Яркий красный цвет. Вот что увидела Дафна сквозь веки. Она услышала громкие крики, выражающие жестокую агонию, и поняла, что это и её собственные крики. Она кричала, кричала, кричала…       Дафна открыла глаза. Внезапно она почувствовала боль. Яркий красный цвет превратился в пламя. Весь мир вокруг неё горел. И она тоже горела.       Она чувствовала, как пламя обжигает её. Она почувствовала запах горелого мяса. Она чувствовала, как кровь стекает вниз, прямо ей в глаза.       Смерть! Пожалуйста! Я хочу умереть!       Но Дафна не умерла. Она продолжала жить. Всё дальше и дальше. Вечность боли.       Музыка. Именно её услышала Дафна в какой-то момент своих адских мук. Но слышала — не совсем верное определение. Она чувствовала музыку, которая, казалось, исходила из глубины её сердца. Приятное тепло наполнило её, сменив жгучую боль от охватившего её пламени. Внезапно пламя стало изумрудно-зелёным.       Музыка стала громче, она была очень красивой. Дафна почувствовала, как по её щеке потекли слёзы счастья.       Появился странный запах. Она откуда-то знала этот запах, но откуда он ей знаком? Он казался ей таким родным, как будто она чувствовала его очень часто, но она никак не могла его определить.       Внезапно она поняла. Гарри! Это был запах Гарри. Раньше она никогда не обращала внимания на то, как он пахнет, но это был он! Конечно! Так же пахло, когда она обнимала его. Или он обнимал её, да это и не имело значения. Внезапно возникло точно такое же ощущение, Дафна чувствовала себя в безопасности, защищённой. Она почти чувствовала его руки вокруг себя, но никого не было. Не было его рук. Она была совершенно одна в этом море зелёного пламени.       Затем она услышала крик птицы и подняла голову, к ней приближалась птица с красными и золотыми перьями, Казалось, что у неё огненный хвост.       Фоукс!       А потом всё вокруг потемнело.       Темнота. Вот что увидела Дафна. Или не видела. Она не чувствовала, что у неё есть тело, которое может видеть. Однако она ощущала приятное тепло и чувство безопасности. А ещё она ощущала тот же запах, что и прежде.       Ей показалось, что она улыбается. А может, и нет, ведь у неё не было тела.       Внезапно появился свет.       Он был всё ближе, и, наконец, она что-то узнала. Фоукс! Феникс, казалось, сидел на терновом кусте, однако здесь он не имел ничего общего с тем величественным существом, которое она видела в кабинете Дамблдора. Он выглядел ощипанным и больным. Фоукс задыхался, и с его одеяния падали всё новые и новые перья. Внезапно он вспыхнул. Дафна закричала бы от ужаса, если бы у неё был голос. Фоукс превратился в огненный шар и издал ужасный крик, от него не осталось ничего, кроме тлеющей кучки пепла на полу. Некоторое время ничего не происходило, потом в золе что-то зашевелилось, и вдруг из пепла высунула голову крошечная сморщенная новорождённая птичка.       Он жив!       После этого перед глазами Дафны пронеслось множество образов. Казалось, за несколько секунд она наблюдала множество лет. Она видела, как Фоукс становится всё больше и больше. Она видела, как он путешествует по всему миру: моря, пустыни, леса. Он выглядел просто прекрасным, но в какой-то момент эта красота снова начала угасать. Он становился всё более хрупким и терял всё больше и больше перьев, пока, в конце концов, не стал выглядеть таким же ощипанным, как и в самом начале. Он снова вспыхнул, на этот раз на вершине одинокой горы, высоко над облаками. И из пепла старой птицы восстал новорождённый Фоукс.       Всё это повторялось снова и снова. Дафна уже давно перестала считать. Снова и снова она наблюдала этот вечный цикл смерти и возрождения, разрушения и нового начала, понимая, какую трагическую красоту он несёт в себе.       Улыбка. Вот что можно было увидеть на лице спящей Дафны в её слишком большой кровати в холодной и тёмной комнате. По крайней мере, на несколько часов Дафна почувствовала себя в безопасности, счастливой и свободной от боли.

***

      Смятение. Именно это почувствовал Гарри, проснувшись утром. Его сны этой ночью почему-то сильно отличались от обычных, если это вообще были настоящие сны, ведь он почти ничего не видел. Только один раз, как ему показалось, на долю секунды он увидел Дафну, залитую кровью. Но в остальном его сны той ночью были в первую очередь чувствами. Чувства. Тепло, безопасность, близость. Это было похоже на объятия, только без физического контакта, лишь в его разуме.       Он до сих пор помнил этот запах. Он был необычным, но каким-то знакомым, он напоминал ему вкус апельсинов. О давно забытой тоске по солнечному дню в полях полных подсолнухов. Он откуда-то знал этот запах, но откуда?       Тряхнув головой, Гарри решил встать и отправиться на кухню завтракать.

***

      Домовые эльфы, как всегда, оказали Гарри тёплый приём, и ему понравилось, что завтракать можно было не в Большом зале, а на кухне. В Хогвартсе без учеников было довольно пустынно. Многие преподаватели также использовали лето для отпуска и отдыха, поэтому сейчас в замке не было, наверное, и дюжины человек. Немногие оставшиеся преподаватели также предпочитали, чтобы еду им приносили в личные комнаты. Гарри, однако, решил всегда ходить на кухню, чтобы поесть. Это, по его мнению, также поможет справиться с надвигающимся одиночеством.       Он размышлял о заклинаниях, которые он будет отрабатывать в Выручай-комнате позже (в конце концов, он не хотел отставать от Дафны, которая, вероятно, уже тренируется как сумасшедшая), как вдруг рядом с ним появился человек. Гарри испуганно поднял голову. Рядом с ним стоял их уважаемый директор Альбус Дамблдор. Он не заметил, как тот подошёл к нему. «Нужно быть осторожнее», — тихо предупредил он себя.       — Доброе утро, Гарри, — сказал Дамблдор, садясь напротив него.       — Директор.       — Как поживаешь, мой мальчик?       Гарри не ответил, но настороженно посмотрел на Дамблдора. Что ему теперь от него нужно? Один из домовых эльфов подошёл к их столу и поставил перед Дамблдором большую кружку горячего шоколада.       — Спасибо, Минки. Пахнет чудесно, как и всегда.       Дамблдор начал пить, наблюдая за Гарри сквозь свои очки-полумесяцы. Гарри смотрел на него неподвижно, скрестив руки.       Наконец Дамблдор громко вздохнул.       — Гарри, я знаю, что наше начало было не самым лучшим. Я совершил ошибки, за которые хотел бы извиниться от всего сердца. Я хотел бы попытаться восстановить хотя бы часть утраченного доверия, — на этом месте Гарри фыркнул, но директор продолжал без перерыва. — Как ты смотришь несколько частных уроков на лето со мной? Есть ли что-то, чему ты действительно хочешь научиться, и в чём я мог бы тебе помочь?       Этот вопрос привлёк внимание Гарри. Несмотря на всю свою неприязнь к директору, он, несомненно, был великим волшебником с огромным опытом. Гарри мог только представить себе наставления Дафны о том, что личные эмоции не должны мешать ему учиться полезным вещам. Проклятье, она даже заставляла его уделять внимание урокам зельеварения.       Но о чём же ему попросить Дамблдора?       Он, конечно, знал бесчисленное множество видов магии. Гарри вспомнил о заклинании, которое завораживало его с тех пор, как он впервые прочитал о нём в тёмной книге в Выручай-комнате. Он также не мог полностью забыть о своём отвращении, поэтому он счёл нужным немного шокировать Дамблдора.       Сдержанно усмехнувшись, он ответил директору:       — Я хочу научиться колдовать Адское пламя.       Дамблдор побледнел, а Гарри внутренне рассмеялся. Именно такой реакции он и ожидал.       — Гарри, это очень тёмная магия. Я не могу научить тебя этому… и ты не должен иметь дело с чем-то подобным…       И тоже именно тот ответ, которого он ожидал. Дамблдор всё ещё смотрел на него в шоке.       — Какая жалость, — пожал плечами Гарри. Однако у него была и другая идея о том, чему бы он хотел научиться. Хотя он и не мог представить, что Дамблдор согласится на это, пусть это и не будет тёмной магией, но это определённо будет полезным навыком. — Тогда я хочу научиться аппарировать.       На это Дамблдор никак не отреагировал. Он лишь пристально смотрел на Гарри, пока на его лице не образовалась морщина.       — Согласен, — сказал он наконец после глубокого вздоха.       Теперь Гарри оставалось только удивляться. Он действительно не думал, что Дамблдор согласится на это.       — Но, Гарри, никто не должен об этом знать. Строго говоря, мы выходим за рамки дозволенного законом, — Дамблдор заколебался, но затем продолжил: — Пожалуйста, приходи ко мне в кабинет завтра в восемь часов вечера.       Гарри лишь коротко кивнул, а затем встал и вышел из кухни.       — До свидания, директор.

***

      Ночью предыдущий сон Гарри повторился, в каком-то смысле. Это по-прежнему была смесь чувств и ощущений, как будто он держал в объятиях другого человека, или кто-то другой его. Тепло, безопасность, близость, приятные ощущения. А ещё он снова заметил этот запах. Но в отличие от предыдущей ночи, на этот раз Гарри смог определить принадлежность. В самом начале сна он увидел знакомую пару глаз, всего на мгновение, но они были льдисто-голубыми, как врата в чужой мир. Гарри очень хорошо знал эти глаза, ведь он часто смотрел на них с восхищением, даже когда увидел их в первый раз. Это были глаза Дафны! И запах тоже был её. За последние несколько месяцев он каким-то образом стал ему знаком, но раньше он никогда не замечал его и не задумывался об этом. Однако теперь не было никаких сомнений, что это именно запах Дафны. Он словно держал Дафну в своих объятиях. Или как будто она держала его, впрочем, это не имело особого значения.       Что всё это значило? Ему никогда не снились подобные сны. Да и были ли это вообще сны? Может, он просто обманывает себя во время сна? Но это было так реально, реальнее, чем когда-либо прежде. И что означало то, что в самом начале он на долю секунды почувствовал острую боль, словно тысячи раскалённых игл вошли в его тело?       Все эти запутанные вопросы не давали покоя Гарри, когда он склонился над чёрной книгой в кожаном переплёте в Выручай-комнате. Дамблдор не хотел учить его заклинанию, но это не означало, что Гарри не мог испробовать его самостоятельно. В конце концов, он сам выучил немалое количество заклинаний с помощью книг в этой комнате.       Он снова пролистал страницу.       «…разрушительное пламя… разрушение… сила природы… адские создания… опасно…»       Он просто обязан овладеть этим заклинанием!       Гарри глубоко вздохнул, сжал палочку и произнёс:       — Puranaeros Stugaeto!       И… ничего не произошло. Разочарованный, Гарри попробовал снова.       — Puranaeros Stugaeto!       Но снова ничего не произошло. Ни пламени, ни даже небольшого жара.       Неужели он что-то упустил? Нет, слова были правильными. И определённого движения палочки тоже не требовалось. Нужно было просто сильно захотеть наколдовать разрушительный Адский огонь. И он это сделал, верно?       Гарри попробовал ещё раз. На этот раз он сосредоточился на гигантской огненной буре, которую хотел создать, на палящей жаре. И действительно, он почувствовал живое пламя. Ощущение силы пронеслось сквозь Гарри.       Он сжал свою палочку обеими руками.       — Puranaeros Stugaeto!       Гарри почувствовал, как ощущение силы пронеслось по его телу через вытянутую руку в палочку, которая стала значительно теплее. Он мысленно видел пламя, ощущал его жар. Его палочка начала испускать клубы дыма.       Внезапно Гарри почувствовал, что палочку выхватывают у него из рук. И действительно, он рывком упал вперёд, выронив палочку из рук. Гарри задыхался на полу. Его сердце бешено колотилось, и ему казалось, что он только что пробежал марафон. Он был весь в поту.       Его палочка лежала на полу перед ним, продолжая слабо дымиться, но вскоре это тоже прекратилось.       Гарри никогда в жизни не чувствовал себя таким измотанным.       Он долго лежал на каменном полу, прежде чем снова смог ясно мыслить. Очевидно, заклинание всё ещё оставалось за пределами его возможностей. Но дело в возрасте или в том, что ему не хватало силы воли, чтобы овладеть заклинанием? Как бы то ни было, ему не стоит пытаться овладеть им ещё какое-то время…

***

      Несмотря на то, что попытка Гарри наколдовать Адское пламя потерпела неудачу, его частные уроки Аппарации с Дамблдором были гораздо более успешными. На первом занятии были рассмотрены основные теоретические принципы, но Гарри было разрешено опробовать их на практике во время последующих встреч в течение следующих недель. Для этого Дамблдор частично снял защитные чары, которые делали невозможным аппарирование в пределах Хогвартса. На одиннадцатый вечер ему удалось исчезнуть в кольце на полу в кабинете Дамблдора и вновь появиться в другом кольце в метре от него. После этого они увеличивали расстояния, и через семь недель Гарри смог аппарировать через несколько этажей Хогвартса. Это была тяжёлая работа, стоившая Гарри много сил, но он очень хотел овладеть этой магией. Однажды, правда, он немного не сконцентрировался и явился к месту назначения с одной бровью. Дамблдор, однако, сказал, что он может радоваться, что не разлетелся на осколки, ведь это было бы гораздо больнее. Отсутствующая бровь уже отросла, чему способствовало несколько применённых магических бальзамов.       Дамблдор стремился поговорить с Гарри во время всех их встреч, и Гарри отвечал по необходимости. В конце концов, ему что-то было нужно от Дамблдора, и тогда он должен был сделать это хотя бы из вежливости. Но, тем не менее, он избегал вопросов Дамблдора о личных подробностях его жизни и планах (и планах Дафны). Так что говорили они в основном о занятиях в Хогвартсе и о магии в целом. Дамблдор, казалось, был доволен тем, что между ними возникло хоть какое-то подобие «доверия», но Гарри не простил Дамблдору его прежнего поведения. «Неужели старик снова решил, что между нами всё в порядке?», — подумал Гарри. Но он никогда бы ему не доверился…       Он также продолжал видеть сны. Они становились всё более реалистичными, ему даже казалось, что он чувствует сердцебиение Дафны. Или это было его собственное сердцебиение? Как бы то ни было, он был счастлив каждый раз, когда ложился в постель после долгого дня и закрывал глаза, даже если время от времени он всё ещё чувствовал жгучую боль, прежде чем наступали приятные ощущения.       Утром в день своего двенадцатого дня рождения Гарри получил книги от Дамблдора, Макгонагалл и Флитвика. Он вежливо поблагодарил за подарки, но на самом деле у него был доступ к гораздо более полезным и полным (и, возможно, не таким подходящим по возрасту) книгам в Выручай-комнате.       После этого Гарри провёл замечательный день на свежем воздухе и солнце с Хагридом, кульминацией которого стал полёт на спине гиппогрифа. Гарри всё ещё ухмылялся при мысли об этом, когда в изнеможении вошёл в общежитие Слизерина, но от увиденного зрелища у него перехватило дыхание.       Домовой эльф подпрыгивал на его кровати, издавая радостные звуки. Однако одет он был в подобие наволочки с отверстиями для рук и ног. Гарри никогда не видел такого у домовых эльфов Хогвартса.       Заметив присутствие Гарри, домовой эльф соскользнул с кровати и поклонился так низко, что кончик его длинного носа почти коснулся земли.       — Эм, привет? — с любопытством произнёс Гарри.       — Гарри Поттер, — сказал эльф высоким пронзительным голосом. — Добби так долго ждал встречи с вами, Гарри Поттер, сэр… Какая честь…       — Спасибо… но кто ты такой? И почему ты здесь?       — Добби — это Добби, сэр. Просто Добби.       — И что тебе здесь нужно, Добби? — Гарри всё ещё был в замешательстве. Он был уверен, что никогда раньше не встречал Добби. Неужели он работал в Хогвартсе? Но почему же тогда эти странные тряпки служат ему одеждой?       Добби ответил с серьёзным выражением лица:       — Добби здесь, сэр Гарри Поттер, чтобы сказать вам… Это трудно, сэр… Добби не знает, с чего начать…       — Пожалуйста, присядь, Добби, — вежливо сказал Гарри, указывая на кровать, на которой теперь сидел Гарри. К его ужасу, Добби разрыдался.       — Сядь! Никогда… никогда… — всхлипывал домовой эльф.       — Прости… Я не хотел тебя обидеть, — что было не так с этим существом?       — Обидеть Добби! Добби никогда не просили присесть к волшебнику… как к равному…       И вот Добби сидел на кровати, как большая уродливая икающая кукла. В какой-то момент он немного успокоился и теперь смотрел на Гарри с выражением восхищения в водянистых глазах.       — Ты ещё не встречал достойного волшебника, — ободряюще сказал Гарри.       Добби слегка покачал головой. Внезапно он вскочил и начал биться головой о столбик кровати.       — Плохой Добби! Плохой Добби! — закричал он.       — Что ты делаешь? — ошеломлённый, Гарри затащил домового эльфа обратно на кровать.       — Добби пришлось наказать себя, Гарри Поттер, сэр, — ответил эльф, слегка прищурив глаза. — Добби чуть не сказал плохо о своей семье, сэр…       — Твоей семье?       — Волшебная семья, которой служит Добби, сэр… Добби обязан вечно служить одному дому и одной семье…       — Они знают, что ты здесь? — с любопытством спросил Гарри. Добби вздрогнул.       — О, нет, сэр, нет… Добби придётся жестоко наказать себя за то, что он пришёл к вам, сэр Гарри Поттер. За это Добби придётся прищемить уши дверцей печи. Если они когда-нибудь узнают, сэр…       — Но разве они не заметят, если ты прищемишь уши дверцей?       — Добби сомневается в этом, сэр. Добби всегда приходится за что-то себя наказывать, сэр. Иногда семья напоминает Добби, что Добби забыл несколько наказаний…       — Но тогда почему бы тебе не уехать? Почему бы тебе не уйти?       — Домовой эльф должен быть свободен, сэр. А семья никогда не освободит Добби… Добби будет служить семье до самой смерти, сэр…       Гарри не знал этого. Так ли обстоят дела с домовыми эльфами в Хогвартсе? Вообще-то они всегда производили на него довольное и счастливое впечатление.       — Могу ли я чем-нибудь тебе помочь? — осторожно спросил Гарри.       Добби закричал своим высоким голосом:       — Гарри Поттер спрашивает, может ли он помочь Добби… Добби слышал о вашем величии, сэр, но о вашей доброте Добби никогда не знал…       — Успокойся, Добби, — Гарри попытался успокоить домового эльфа. — И я не велик, правда.       — Гарри Поттер скромный и смиренный, — с благоговением произнёс Добби, его глаза, похожие на шары, сияли. — Гарри Поттер не рассказывает о своей победе над Тем Кто Не Должен Быть Назван.       — Волдемортом?       Добби закрыл руками уши летучей мыши и застонал:       — Ах, не произносите имя, сэр! Не произносите!       Гарри просто молчал. Он действительно не понимал, что здесь происходит.       Наконец Добби заговорил снова, вытирая лицо уголком грязной наволочки:       — Гарри Поттер — сэр доблестный и храбрый. Уже в младенчестве он победил Того Кто Не Должен Быть Назван. Но Добби пришёл защитить Гарри Поттера, предупредить его, даже если потом ему придётся прищемить себе уши дверцей печи. Гарри Поттер должен выбраться из Хогвартса!       — Что?! Я не могу выбраться отсюда! Только здесь я…       — Нет, нет, нет, — пищал Добби, тряся головой так сильно, что у него закладывало уши. — Гарри Поттер должен отправиться в другое место, где он будет в безопасности. Он слишком велик, слишком хорош, чтобы терять себя. Если Гарри Поттер останется в Хогвартсе, ему будет угрожать смертельная опасность.       — Почему? — удивлённо произнёс Гарри.       — Существует заговор, сэр Гарри Поттер. Заговор, чтобы в этом году в Школе чародейства и волшебства Хогвартс произошло самое ужасное. Добби знает об этом уже несколько месяцев, сэр. Гарри Поттер не должен подвергать себя опасности. Он слишком важен, сэр! — Добби весь дрожал.       — Что за ужасные вещи? — сразу же сказал Гарри. — Кто их замышляет?       Добби издал странный задыхающийся звук, а затем снова ударился головой о столбик кровати.       — Всё в порядке! — воскликнул Гарри, хватая эльфа за руку, чтобы успокоить его. — Ты не можешь мне сказать, я понимаю. Но почему ты предупреждаешь меня? — внезапная неприятная мысль поразила его. — Постой, это ведь не имеет никакого отношения к Вол… извини, Сам-Знаешь-Кому? Ты мог бы просто пожать плечами или кивнуть.       — Не Тот-Кто-Не-Должен-Называться, Гарри Поттер, сэр, — Глаза Добби были широко раскрыты, и Гарри показалось, что он пытается дать ему подсказку.       Гарри, однако, совершенно растерялся.       После нескольких минут неловкого молчания Добби снова начал дрожать и спросил скрипучим голосом:       — Так вы покинете Хогвартс, Гарри Поттер, сэр?       — Я не могу, Добби! Моя жизнь в Хогвартсе — это всё, что у меня есть. Без этого я бы…       — Но вы должны покинуть Хогвартс, сэр! Вы просто обязаны!       — Нет! — Гарри гневно вскочил на ноги, его руки сжались в кулаки. — Я не собираюсь уезжать. Ты слышишь? Ни за что!       Добби задрожал ещё сильнее и начал громко всхлипывать. С треском, похожим на удар кнута, Добби исчез, оставив после себя глубоко растерянного Гарри.

***

      Гарри решил никому в Хогвартсе не рассказывать о визите домового эльфа. Он и сам не знал, как к этому отнестись. Может быть, Добби просто сошёл с ума? В конце концов, он вёл себя совсем не так, как домовые эльфы Хогвартса. Но он расскажет Дафне. Может быть, она сможет с этим разобраться.       С наступлением лета он всё больше скучал по Дафне. Он скучал по разговорам с ней, по смеху с ней или даже просто сидению рядом с ней, когда они делали домашнее задание. Он так привык к постоянному присутствию Дафны в течение учебного года, что теперь её отсутствие было ещё более ощутимым и болезненным.       Его сны, которые возвращались каждую ночь, хоть немного успокаивали. Теперь ему даже казалось, что в этих снах он чувствует волосы Дафны между своими пальцами. Теперь он был уверен, что эти сны реальны, каким-то образом он был связан с Дафной в своих снах, хотя и не представлял, как такое возможно. Они смогут подумать об этом вместе, когда воссоединятся. А пока он просто наслаждался своими загадочными снами и тем чувством счастья, которое они ему дарили.       В остальное время Гарри проводил дни либо с Хагридом, который даже несколько раз брал его с собой в Запретный лес, либо в Выручай-комнате. Там он каждый день практиковался в заклинаниях. Ему даже удалось заставить манекены, которые были созданы в комнате, бросать в него заклинания и проклятия. Из-за этого он много раз получал болезненные удары, но его рефлексы, несомненно, быстро улучшились и продолжали совершенствоваться.       Через две недели после дня рождения он, как и планировал, вместе с Хагридом посетил Косую аллею. Помимо необходимых школьных принадлежностей, ему удалось купить подарок для Дафны. Он был не из дешёвых, но Гарри это не волновало. Он просто надеялся, что Дафна будет этому рада.       Последние несколько недель летних каникул показались Гарри вечностью, и он погрузился в постоянную рутину ежедневных тренировок и ночных снов, которые всё ещё были лишь жалкой заменой настоящей близости и общения.       Именно поэтому всё тело Гарри дрожало от приятного предвкушения, когда первого сентября он наконец-то добрался до станции Хогсмид.

***

      Гарри беспокойно зашагал по платформе. Она уже была заполнена студентами, но ещё больше студентов выходило из поезда. Только одного человека, которого он хотел увидеть, нигде не было видно.       Своим поведением он привлёк к себе много внимания, но ему было всё равно. Невысокая рыжеволосая девушка, мимо которой он проходил, смотрела на него расширенными глазами. «Наверное, первокурсница», — подумал Гарри. Он снова проклял свой шрам.       Где она? Неужели она сошла в самом конце поезда? Он должен был…       Внезапно из толпы перед ним вышла Дафна. Гарри узнал бы её медовые светлые волосы среди тысяч других. Она беспокойно оглядывалась по сторонам, словно тоже кого-то искала.       Их взгляды встретились, и Гарри показалось, что весь мир остановился. Он не слышал ничего, кроме собственного дыхания. И он не видел ничего, кроме лица Дафны и её льдисто-голубых глаз.       В мгновение ока оба упали в объятия друг друга. Всё тело Гарри дрожало, он почувствовал, что Дафна тоже дрожит. Он был вне себя от счастья. Наконец-то она вернулась!       Он осторожно приподнял голову Дафны и увидел, что по её щекам текут слёзы. Он осторожно вытер слёзы и заглянул в её глубокие глаза. Гарри наклонился вперёд и поцеловал Дафну в губы, как будто это была самая естественная вещь в мире, его сразу же охватило приятное тепло. Дафна ответила на поцелуй и крепко обняла его. Никогда прежде ничто не казалось Гарри таким совершенным! Он снова почувствовал себя полноценным, как будто последние две луны он был каким-то неполноценным, как будто часть его самого отсутствовала.       В какой-то момент Гарри оторвался от Дафны, задыхаясь, его глаза искали её глаза.       — Дафна… С тобой всё в порядке? — нерешительно спросил Гарри, зная, что пришлось пережить Дафне.       Дафна лишь слегка покачала головой, и по её щеке снова побежали слёзы, а пальцы крепко вцепились в его плащ.       Потрясённая, она заговорила:       — Нет… Я не хочу лгать, Гарри… Но всё позади, я выжила. И теперь я снова здесь!       Гарри осторожно обнял свою подругу, наслаждаясь воссоединением с ней, и нежно погладил её по спине.       Внезапно их вырвал из раздумий знакомый голос.       — Это очень трогательно. Грязнокровка и предательница крови. Какая милая пара, — Драко Малфой бросил на них насмешливый взгляд, притворяясь, что его тошнит. Крэбб и Гойл за его спиной сделали то же самое, издевательски смеясь.       Жестокий гнев охватил Гарри. Он высвободился из объятий Дафны и встал перед ней, защищаясь.       — Отвали, Малфой, — сердито позвал он, доставая свою палочку. — Depulso!       С громким криком Малфой пролетел по воздуху и рухнул на землю в нескольких метрах от него, завывая от боли.       Гарри хотел бы поступить с ублюдком гораздо хуже, но он сдержался. Всему своё время, когда-нибудь…       Он обернулся к Дафне, которая тем временем вытирала слёзы с лица и криво усмехалась.       — Ты знаешь, что за это ты получишь отработку от Снейпа?       — Всё в своё время, — Гарри улыбнулся в ответ. — И я точно не буду один, учитывая то, что ты сделала с Паркинсон в день отъезда.       — Вот чёрт…       Они оба рассмеялись. Гарри взял Дафну за руку, которую она с радостью протянула ему. Вместе они двинулись в сторону карет, которые должны были доставить их обратно в Хогвартс.       Гарри был счастлив воссоединиться с Дафной. Всё было так, как и должно быть! Когда они остались одни в карете, Гарри снова заговорил. — Дафна, в моих снах…       — Я знаю, Гарри. Давай поговорим об этом позже. Сейчас я просто хочу насладиться этим моментом.       Дафна положила голову на плечо Гарри, удовлетворённо закрыв глаза. Гарри, в свою очередь, обнял свою партнёршу и опустил голову на её волосы, учуяв её запах, который действительно напомнил ему апельсины и подсолнухи. От счастья он глубоко вздохнул. В этот момент, когда они были вдвоём в этой карете, всё было по-настоящему прекрасно.