Охотники за привидениями

      Монстр-дом горел громко. То тут, то там проламывался пол, трещало дерево, рушились стены, лопалось стекло, падали картины и балки… И в этом громыхающем хаосе Уён решительно продвигался вперед, закрывая лицо от дыма рукавом.       Глаза слезились, дышать становилось все тяжелее с каждым шагом, внешний жар усиливался, а внутренности тем временем жгло холодом, разрывая сознание противоречивыми сигналами пекла и инфернальной стужи. Но самое страшное было в другом — Уён не имел ни малейшего представления, куда ему идти. Коридоры путались, лестницы двоились перед глазами, однообразные комнаты сливались в единое целое… Но мужчина стиснул зубы и упрямо брел по разваливающемуся дому, выкрикивая имя единственного друга в надежде, что тот услышит его и откликнется.       Но Сан не слышал. И мысль о том, что единственный его друг может стать последним сводила Фатума с ума.       На пару секунд Уён вынужден был остановиться, схватившись левой рукой за стену, а правой — за грудь. Мистический холод прожигал тело насквозь, хотелось разорвать кожу, выломать ребра и достать наконец тот лед, что мучает его, не давая нормально жить.       — Су-у-уки! — в отчаянии прокричал Уён, поднимая голову к потолку. — Суки!! Что же вам надо?! За что?!       Ноги Фатума подломились, и он упал на колени, кашляя от дыма и продолжая орать на Небеса, Ад и все человечество разом, умоля их вернуть ему Сана и не дать погибнуть невинному ребенку. О себе убежденный эгоист в тот момент даже не вспоминал.       И внезапно Небеса — или черт знает, кто там его услышал! — откликнулись на его слезы. В одном месте — в самом центре, чуть правее сердца — он вдруг почувствовал островок тепла. Уён удивленно отнял руку от груди и посмотрел на ярко светящийся лунный камень и тонкую полоску света, уходящую за угол.       — Путеводный луч… — прошептал мужчина, вытирая слезы и поднимаясь на дрожащие ноги.       Не тратя ни секунды драгоценного времени, мужчина бросился за светом. Через пару минут случилось сразу несколько событий. Снаружи послышались сирены пожарной и скорой машин, а Уён нашел завал, под которым в его видении погребло охотника и Сонхуна.       — Сан!!       Фатум упал на многострадальные колени перед горой и, продолжая звать напарника, принялся отбрасывать в разные сторону доски и куски цемента, но, к сожалению, тяжелые обломки ему не поддавались, даже несмотря на то, что он пытался изо всех сил. В попытках разобрать завал, он чуть не задохнулся и сломал два ногтя, но даже не заметил этого.       — Я здесь! — раздался тихий голос. — Эй! Я здесь!       — Сонхун? — опознал голос Уён, замирая и напряженно прислушиваясь. — А где Сан? Сан с тобой?       — Кажется, он отключился… Я не могу выбраться. Помогите мне!       — Ясно, — пробормотал Уён, игнорируя крики из-под завала и судорожно собираясь с мыслями. — Так-так-так… Сонхун! Жди меня, я приведу помощь! Старайся дышать через ткань и оставаться в сознании. Я сейчас! Я сейчас!       В этот раз путеводный луч привел его на улицу, на которую он буквально вывалился, скатившись по ступенькам и окончательно отбив себе коленные чашечки.       — Кислородную маску! — засуетились люди вокруг вырубившегося на секунду Фатума. — Врача!       — Нет… Нет! — пришел в себя и начал отбиваться от докторов Уён. Страх за Сана придал ему сил, он даже смог встать без поддержки. — В доме мужчина и ребенок, они под завалом, я покажу… Я покажу!       — Вам необходима медицинская помощь, — строго возразил пожарный. — Не беспокойтесь, ситуация под контролем, мы найдем их.       — Не найдете, — замотал головой Уён и чуть было не проблевался от столь резкого движения. — Я покажу!       Пожарный, похоже, был склонен применить силу к упрямцу, но внезапно за него вступился Чонхо.       — Он пойдет, даже если вы свяжете его ноги и поползет, если свяжете руки, — резонно заметил провидец. — А план дома слишком сложный для поисков, вы не успеете к пострадавшим. Идите за ним, иначе смерть двоих людей будет на вашей совести. Один из них маленький мальчик, брат вон той девочки.       Чонхо указал на Минги, заботливо качающего Донмин, которая уснула от пережитого стресса. Укушенная Уёном рука была перебинтована.       — Ладно, ведите! — быстро сориентировался пожарный. — Мы за вами. Дайте ему каску!

***

      Только когда Сана и Сонхуна увезла скорая, Уён позволил себе рухнуть на землю без сил. От госпитализации он отказался наотрез, а когда фельдшер стал настаивать, то Уён начал неистово кусаться и царапаться. В конце концов Чонхо вступился за коллегу и не дал скорой забрать его против его воли.       — Тихо, тихо… — ласково прошептал Чонхо, садясь рядом с Фатумом на траву, и положил руку ему на плечо, готовый в любой момент одернуть ее, если охотник снова начнет кусаться. — Разожми ладонь. Уён, ты порезался о кулон, у тебя кровь идет, разожми ладонь. Я наложу бинт.       — Я не могу, — на автомате выдохнул мужчина, еще сильнее стискивая лунный камень. — Я не могу… Не могу…       — Они спасены, все хорошо. Ты спас их. Можешь расслабиться.       — Колокольчики, — простонал Уён, отпуская кулон и хватаясь за голову. Чонхо понял, что он плачет. — Почему опять звенят колокольчики на битом стекле...? За что…?       — Колокольчики? — нахмурился Чонхо. — Какие колокольчики? Может, ты слышишь сирены?       — Нет, колокольчики! Ебаные колокольчики… За что? — Уён продолжил плакать, держась за голову и раскачиваясь взад и вперед. — За что?       Вменяемым Фатум не выглядел, поэтому провидец оставил свои попытки достучаться до его травмированного событиями разума.       — Минги, помоги сделать ему перевязку. Потом подвезешь меня к родителям девочки, а затем отвезешь Уёна в больницу к Сану, — сухо приказал Чонхо. — Не спускай с него глаз, он не в себе, но, я надеюсь, скоро оклемается. А если так и не выйдет из состояния шока, то отправь его к докторам. Я же разберусь с родителями и вернусь к дому, проведу ритуал по очищению места от негативных остатков, вернусь в город на машине Сана, а Хонджун тем временем займется полицией. Они наверняка заинтересуются поджогом дома с двумя несовершеннолетними внутри...

***

      — Он придет в себя, — успокоил Уёна Сонхва, протягивая ему кофе. — С ним ничего серьезного. Врачи говорят, что это практически чудо.       — Это и есть чудо, — отстраненно заметил Фатум, сверля взглядом табличку на двери больничной палаты, за которой отдыхал Сан. — Он должен был умереть, я чувствовал это. Но не смог принять.       — И ты спас его, — с мягкой улыбкой напомнил Сонхва. — Его и ребенка. Ты — герой. Хонджун просил передать, что тебя ждет огромная премия.       — Я нарушил приказ, — усмехнулся Уён. — Даже два: Сана и Чонхо. Они запрещали мне спасать их. Похоже, мне нужен штраф, а не премия.       — А мы никому не скажем, — подмигнул координатор. — Выпей кофе, тебе полегчает.       — Ты в курсе, что со мной?       Неожиданно Уёну захотелось поговорить. И пусть одержимый демоном Сонхва был не самой лучшей кандидатурой для исповеди, журналист принял решение открыть ему правду. Или хотя бы ее часть.       — О чем ты? — вежливо поинтересовался Сонхва.       — Ты в курсе того, что с моей душой? — с ледяным спокойствием уточнил Уён.       — Не совсем… А что?       — У меня трещина в душе. И она все больше и глубже с каждым днем. Моя душа рассыпается на кусочки.       — Какой ужас… Уён…       — Не надо сочувствия, — отрезал журналист. — Я справлюсь и без жалости. Дело в том, что Сан меня лечит, одним лишь своим присутствием он склеивает разбитые части.       — Он стал для тебя близким другом, — заметил Сонхва. — И ты доказал сегодня свою преданность и любовь.       — У меня никогда не было друзей, — вздохнул Уён. — Мне так было спокойнее. Сан — первый мой друг за все время.       — У тебя не было друзей? — вскинул брови мужчина. — Никогда?       — А я смотрю, ты удивлен, что я не душа компании? — иронично парировал Фатум. — У меня были… знакомые. Знакомые знакомых. Коллеги. — Уёну вдруг вспомнился Юндже, его верный консультант по юридическим вопросам: — Люди, которые вроде как пытались быть мне друзьями, но которых я постоянно отталкивал. И все в таком роде.       — Это грустно.       — Не грустно, если тебя устраивает такое положение вещей. Мне было комфортнее не иметь близких. Как оказалось, если у тебя есть друзья, то ты до смерти боишься их потерять. Так сильно, что готов прыгнуть в огонь, не задумываясь и не сомневаясь ни секунды, вопреки всякому здравому смыслу. Я никогда такого не чувствовал, и я не справляюсь с этими чувствами…       — В конце концов ты справишься, — тихо заверил его Сонхва. — Обязательно.       — Знаешь, когда я думал, что Сан не очнется, что он не доедет до больницы или что он уже умер в машине скорой помощи… — Уён перевел дух. — В тот ужасный момент я слышал то ли звон колокольчиков, то ли треск битого стекла. Я слышал этот звук и раньше, но сегодня он был необычайно громким, и я наконец понял, что он значит. С таким звуком трескается моя душа. Представляешь, моя душа ломается, если я думаю, что в моей жизни больше не будет этого дурака с идиотскими идеями и совершенно нездоровым оптимизмом? Как это случилось? Как я дошел до такого?       — ATEEZ — это судьба. Тебе было суждено прийти к нам и обрести семью.       — В рот я ебал эту судьбу! — неожиданно зло отозвался Уён. — Из-за нее Сан чуть не погиб, из-за нее маленький мальчик чуть не сгорел заживо. Я не желаю такой судьбы! Я буду бороться с ней!       Сонхва не стал его отговаривать, глядя на мужчину с печальным пониманием. Он тоже проходил этот период — боль, гнев, желание бороться и победить непобедимых... Но рано или поздно Фатум поймет, что высшие силы куда более могущественные, чем простые смертные. Рано или поздно наступит благостное принятие.       И тогда его сердце зачерствеет окончательно, как произошло это с Сонхва в тот момент, когда он выбрал сдаться.       У тебя никогда не было выбора, — ехидно прошипел голос в голове. — Ты был обречен стать моей игрушкой. А потом ты сдохнешь, и я выберусь на свободу. И первое, что я сделаю — убью всех твоих друзей твоими руками, чтобы последнее, что они видели в своей жизни — как добрый и милый Сонхва скармливает им их собственные кишки под соусом из крови их родителей или же медленно снимает с них кожу по маленькому кусочку…       — Ваш друг проснулся, — сообщил вышедший из палаты врач. — Можете его навестить, только не слишком утомляйте. Он еще слаб.       — Фатум, я… — Сонхва глубоко вздохнул, стараясь приглушить голос демона. Жаль, что в больницу нельзя бы притащить полюбившееся лего. — Я пойду, мне что-то нехорошо. Передавай Сану привет от всех нас.       — Я вижу его в твоих глазах, — невпопад сообщил вдруг Уён, встав со скамейки. — Твоего внутреннего демона. Он как пульсирующая тень за твоими зрачками, я замечаю, когда он активизируется.       — Ох, это… — растерялся Сонхва. — Неожиданная новость. Твой дар и правда силен. Юнхо прав, если мы будем развивать его, то однажды ты станешь…       — Я не об этом, — перебил его Уён. — Тяжело бороться с тем, кто сидит в твоей голове и кого ты при всем желании не увидишь. Но я вижу. А значит у меня есть шанс вытащить его оттуда. Спасибо за кофе.       Он тебя не спасет! — заявил демон, но Сонхва почудился плохо скрываемый страх в его голосе. — Никто тебя не спасет! Ты — мой!       — Я тебе не верю. К тому же Сана он спас, — уверенно прошептал координатор. — Так что, кто знает…?       Демон не ответил. Лишь продемонстрировал пару кадров любимых самоубийств и затем затаился где-то глубоко-глубоко. Наверное, спрятался невидимой тенью за зрачками.

***

      — Ты придурок, — заявил Уён Сану с порога. — Но я принес тебе кофе.       — Ты вернулся, — улыбнулся охотник, с усилием приняв сидящее положение.       Грудь Сана опоясывали бинты, на голове сверкала редкая проседь, рассеченную бровь закрывал пластырь, правую кисть скрывали бинты, остальное тело скрывало тонкое одеяло, а с другой стороны торчали голые ступни — Уён пробежался взглядом по напарнику и к своему облегчению не заметил ничего страшнее, чем ушибы и царапины. Пусть он и слышал, как врачи изумлялись тому, что мальчишке сломало ногу обломками и обожгло руку от плеча и до кисти, а у мужчины, который закрыл его собой, даже легких ожогов не было — амулет упас! — но все равно переживал. Получив наконец подтверждение случившегося с охотником чуда, Фатум немного успокоился, но в то же время удивился, почему Сану позволяли светить голыми телесами и не выдали одежду, правда ответ на этот вопрос нашелся быстро. На стуле рядом с кроватью лежала больничная пижама, но она налезла бы Сану разве что на одну руку. С размерчиком пациента тут явно не рассчитали.       — Конечно, вернулся! — фыркнул Фатум, проходя в комнату. Стакан с кофе он поставил на тумбочку рядом с кроватью. — Или ты думал, что я брошу ATEEZ из-за того, что ты долбоеб? Я тебя, наверное, удивлю, но я знаю об этом с первой минуты нашего знакомства.       — Ты вернулся за мной в дом, — пояснил Сан. — Ты спас меня и мальчишку.       — Да, — невозмутимо кивнул Фатум, прячась за маской равнодушия. — Так и было. Не хотелось идти на похороны, знаешь ли. Мне не идет смокинг.       — Неправда, — весело хмыкнул Сан. Уён вопросительно поднял бровь. — Смокинг определенно смотрелся бы на тебе великолепно. Но я ценю твою щепетильность в вопросах стиля. Спасибо.       Повисла неловкая пауза.       — Ты обещал быть в порядке, — произнес Фатум, не глядя на напарника. В качестве объекта разглядывания он выбрал тумбочку со стаканчиком кофе, на котором было написано его имя: Чон Уён. И сердечко. — И с трудом сдержал обещание. Из чего я делаю вывод, что ты не только долбоеб, но еще и пиздабол.       — Прости, что тебе пришлось пережить это, — искренне извинился Сан, привычно не обратив внимание на грубости в свой адрес. — Я знаю, как это больно. Я никогда не желал кому-либо подобного, так что… Прости.       — Ну уж нет! Разбежался! Одними извинениями ты не отделаешься, господин Чхве! — с наигранным возмущением ответил Уён. — С тебя неделя обедов! Минимум! И пирог твоей мамы, тот, что с яблоками.       — С радостью покормлю тебя неделю и даже больше. А мама просто завалит тебя пирогами, это я тебя гарантирую.       Повисла еще одна пауза, чуть менее неловкая, чем предыдущая. Уён думал о том, что он бесповоротно изменился и теперь даже если ему приставят к голове пистолет, он не сможет предать ATEEZ и написать про них «разоблачающую» статью.       А Сан думал о том, что ему не нравится больничное желе и что он и сам бы не отказался от маминого пирога.       — Спасибо тебе, — прервал тишину Уён. — За то, что жив. Я бы сломался, если бы было иначе. Впрочем, довольно соплей! Я убедился, что ты не склеил ласты и не ебнулся окончательно, так что моя миссия выполнена и я могу уже уходить. А тебе нужен отдых.       — Тебе тоже, — заботливо заметил охотник. — У тебя измотанный вид. Так что езжай домой и отдохни. Обещаешь?       — Раскомандовался, — насмешливо укорил его Фатум. — Сначала спину и голову залечи, а потом уже приказы раздавай, командир. В общем, до встречи. И не разлеживайся тут долго, ты нам нужен, дурень.       «Ты нужен мне!» — признание повисло в воздухе, но даже будучи непроизнесенным оно читалось в непривычно теплом взгляде Уёна, и Сан легко уловил столь важную фразу, ответив на нее счастливой улыбкой.       — Командир Дурень к вашим услугам! — весело отсалютовал охотник. — Есть, лечиться! Есть, не разлеживаться! Командир дурень приступил к исполнению и скоро будет готов к выписке! А еще командир Дурень тоже ждет встречи в штабе и просит покормить Смузи, а то она устроит бедлам на кухне, а потом найдет сладкие припасы Чонхо и сожрет их, а Чонхо потом сожрет меня.       С нежностью глядя на живого, бодрого и относительно здорового Сана, Уён впервые за долгое время не чувствовал никакого холода ни в груди, ни снаружи — его место заняла чистая, ничем не замутненная радость. Но это сильное чувство так его смутило, что, только ощутив его, он тут же сделал строгое лицо, молча кивнул на последнюю просьбу и поспешно покинул палату.

***

      Вернувшись после кормления рыжей любимицы Сана домой, несмотря на просьбу напарника Уён не стал отдыхать. Вместо бессмысленного лежания в кровати или валяния на диване, он принялся делать то, что ему давалось лучше всего — расследовать. Взявшись за новое дело, он по традиции стер все, что было написано на доске в его комнате, после чего вооружился ноутбуком с блокнотом и разложил гадальные карты рядом с хрустальным шаром.       Пора было разобраться с их будущим.