Испорченный контракт

«Обещанная страна грёз»

      После веселой ночи полные луны понемногу угасали, искрящиеся звезды усыпали ночное небо своим мерцающим светом. Из окон домов медленно стал пропадать свет, жители города, утомленные ночной забавой, отправлялись на покой. Шумные улицы стихли, замерли в ожидании нового дня. Люди в тишине укладывались спать — одни утопали в мягкие подушки, другие обнимали своих близких, третьи закутывались в теплые одеяла. Их лица отражали усталость и умиротворение, глаза закрывались, открывая дверь в мир сновидений. Постепенно в домах затихали все звуки, оставаясь лишь шепотом в темноте. Ночь прикрывала своими чарами спящих людей, унимаясь в уют и покой. Только далекий сверчок слегка трещал за окном, напоминая о вечернем веселье, которое осталось в прошлом. Пастор перебегал от одной тени к другой, стараясь лишний раз не попадать под свет фонарей. Ночь была неспокойна, отряды жандармов рыскали на каждом углу, ловя тех, кто нарушает комендантский час, так еще и ночные улочки казались лабиринтом, и заблудиться в них было лишь вопросом времени. — Ладно… Я все-таки заблудился… — Уставши выдохнул Николас, остановившись в очередном переулке, который ничем не отличался от других. — Лучше дождусь рассвета, так будет меньше вопросов, если меня увидят, и ориентироваться будет проще. — Пастор положил ящик на землю, а сам сел на землю, облокотившись о стену, поглубже натянув капюшон. Только Николас расслабился, как послышался шорох и шум за углом. Мужчина отодвинул плащ и уже собирался потянуться к пистолету. Но тут к его ногам подбежала небольшая крыса. — Оу… Это ты… — Успокоился пастор и немного улыбнулся. Крыса подбежала к сумке пастора и начала ее обнюхивать. — Голодна? Понимаю… — Похоронщик, стараясь не спугнуть ночного гостя, открыл сумку и оторвал от хлеба небольшой кусочек, после чего протянул зверьку. Крыса тут же схватила еду и побежала прочь. — Всегда пожалуйста… — Вслед пробормотал Николас. Ночные улицы и переулки были словно окутаны мистической аурой наполненной загадочными тенями и тревожными звуками. Под светом фонарей, искаженные фасады старых домов кажутся живыми, словно они наблюдают за происходящим в них действиями. Тени длинных аллей сквозь старые винтажные окна с замысловатыми узорами на рамах углубляют пробуждение мистических затейников и тайных дармоедов. Проносящиеся по улицам фигуры кажутся призраками, скрытными агентами, принцами в обнищавших мундирах или дамами в изысканных нарядах. Одной из таких теней и был Николас. Веки понемногу слипались из-за необыкновенной тишины и спокойствия, которые похоронщик не слышал уже долгое время, находясь в поезде. Сон не заставил себя долго ждать и голова пастора опустилась на грудь.

***

— Эй! А что ты делаешь? — К мальчику подошла девочка чуть старше и выше его. — … — Мальчик ничего не сказал, лишь молча продолжал что-то копать в песке. — Ты что-то потерял? — Девочка подошла чуть ближе и немного наклонилась вперед, пытаясь что-нибудь разглядеть. Но молчаливый собеседник обратил на нее внимание, только когда ее длинные, белоснежные волосы коснулись его плеча. — Твои волосы белые… почему? — С интересом спросил мальчик, перестав копать. — Хех, взрослые говорят, это потому что меня при рождение поцеловал ангел! — Широко улыбнулась она в ответ. — Круто! Я бы тоже хотел, чтобы меня поцеловал ангел! — Уголки губ мальчика немного приподнялись. — Пхе, может все-таки расскажешь, что ты потерял в песке? Давай я помогу! — Я не потерял… — Снова погрустнел мальчик и вернулся к работе. — Я копаю могилу… Улыбка на лице девочки исчезла и подойдя чуть ближе она увидела рядом с мальчиком исхудавшее тело маленького зверя. — Я нашел его недалеко от приюта. Видимо еды совсем не было… Другие дети тыкали в него палкой, а когда им наскучило, я его забрал. — Песок был жесткий и раскаленный. Ямка становилась все больше, но руки мальчика все сильнее уставали, и на них появлялись ожоги. — Я не уйду отсюда, пока не закончу, по этому, если хочешь посмеяться надо мной как остальные, то валяй… В ответ девочка лишь молча обошла его и села напротив, начав так же копать яму. — Ч-что ты делаешь? — Недоумевая спросил он. — Как что! Копаю! — Возмущенно ответила она. Частицы жесткого, раскаленного песка ощущаются на ладонях как острые иголки, проникая в мягкую кожу и вызывая сильное покалывание. Песок скользит между пальцами, застревает под ногтями, создавая боль и дискомфорт. Каждое движение кажется медленным и тяжелым, как будто ты буквально пробираешься сквозь твердый камень. Дыхание становится тяжелым, а руки становятся покрытыми мелкой пылью, которая прилипает к коже и вызывает зуд и раздражение. Складывалось ощущение, что ты копаешь не песок, а металлическую стружку. Но детей это не останавливало ни на секунду, и спустя некоторое время, могила была вырыта, тело похоронено и закопано. Дети стояли все в поту, грязи, с мозолями и ожогами на руках. — Ты знаешь молитвы? — Спросила девочка. — Нет… — Тогда я тебя научу! — Девочка взяла руки мальчика и сложила их вместе. — Садись на колени, сложи вот так руки, закрой глаза и повторяй за мной. Он с большим вниманием и интересом повторял слова своей новой знакомой, стараясь соблюдать интонацию и четко выговаривать слова, несмотря на усталость. После окончания молитвы они поднялись и направились обратно к большому дому. — Спасибо… — Словно вытягивая из себя эти слова, сказал мальчик, остановившись и смотря в землю. Девочка, шедшая впереди, остановилась и недовольно развернулась. Ее щеки были надуты, сама она выглядела злобно: «Дурак!» — Недовольно выкрикнула она. — Друзей за такое не благодарят! — Недовольно возмутилась она. — Друзей… — В глазах мальчика за долгое время появилась искра. — Да! Друзей! Ты мой друг! — Девочка подошла к мальчику и схватила его за плечи. Мальчик поднял голову и на него смотрели фиолетовые глаза, которые в свете заката, сияли ярче любых звезд. — Спасибо… — На глазах мальчика начали понемногу проступать слезы. — М? Прости! Я не хотела кричать! — Запаниковала девочка. — Нет… Все хорошо… Просто у меня никогда не было друзей… — Вытер нос и слезы мальчик. — И у меня. — Паника сменилась на мягкую улыбку. — Я Николас Д. Вульфвуд. — Наконец назвал он свое имя. — Хех! Какое необычное для этих краев имя! — Обрадовалась девочка. — Сказали, что оно было написано на бумаге, когда меня нашли. — Красивое имя! — Широко улыбнулась девочка, продолжая смотреть в глаза Николасу. — Спасибо… — Щеки мальчика покраснели. — Ну, волчонок, теперь мы будем держаться вместе! — Девочка обняла Николаса за плечо и посмотрела куда-то вдаль заходящем солнцам. — Хорошо! — Обрадовался в ответ Николас. — А как… как тебя зовут? — Осознал мальчик, что до сих пор не знает имени своей подруги. — Хех! Я ….

***

— Так-так-так! Черные волосы, черные очки, огромный ящик, немного смазливое личики и запах как от пепельницы. — Топот туфель и голос мужчины разбудил пастора. — Всю ночь тебя искали, думали крысы сожрали! Хах! Как там тебя, деревянный волк? — Почти рассмеялся мужчина. — Ммм… Почти угадал, вы кто такие? — Загораживая рукой лучи солнца, которые пробивались даже сквозь темные очки, спросил пастор. Перед похоронщиком стояли двое мужчин в довольно приличной одежде. Белый костюм двойка, розовая рубашка и цилиндр с котелком. Они совсем не были похожи на грабителей или бедняков. — Пхах! Я Анджело, а это Микки. — Показал пальцем мужчина на себя и на большого громилу. — Да ну нахер! Те самые! — Удивился Николас и, отряхнувшись, поднялся на ноги. — ХАХ! Я знал, что мы свою славу получим! — Обрадовался Анджело, посмотрев на своего товарища. — … — Лицо Николаса резко сменилось безразличием и он достал из кармана пачку сигарет. Глубоко затянувшись папиросой, пастор выдохнул густой сгусток дыма, словно из-за всех сил сдерживая гнев. — Слышите? — Монотонно спросил похоронщик. — М? Я ничего не слышу. — Ответил Анджело. — А ты Мик? Микки молча помотал головой. — Это сейчас во мне умерла вера в человечество… — Разочарованно ответил Николас, потушив сигарету, которую выкурил меньше, чем за минуту. — Вы два дебила! Мне ваши имена ни о чем не говорят! Пока я вам ноги в жопы не запихал, говорите, зачем меня искали? И кто вас послал? — Еще и хамло, каких поискать, ты точно тот кого мы искали! Босс сказал, что высадит тебя после концерта и нам надо тебя проводить, где потише. — Потерев затылок ответил мужчина. — А, так вы от Хара. — Поняв, откуда такие недалекие парни его знают, сказал Николас. — Да, друг! Пол города обыскали! Тебя в итоге Микки запалил. Думали сначала, что ты бомж левый, но проверить было не лишним. — Пфф, ну спасибо. — Уже подустав спросил Николас, потерев переносицу. - Ладно, куда идем? — В «Сладкое Сердце»! — Радостно ответил Анджело. — Я погляжу тебя жизнь ничему не учит… — Монотонно сказал похоронщик. — Да расслабься, друг! Это лучшее место в Ноябре! — Воскликнул мужчина. — Эй, Мик, помоги с багажом нашему другу! — Не, не, «разобьешь». — Отогнал рукой мужчину пастор, вспоминая случай в баре Вэша, и схватил свой ящик. — Ну, как скажешь, друг! Давай за нами! — Похлопал своего немного расстроенного товарища Анджело и направился в сторону улицы. — Ток держись рядом и особо по сторонам не пали, пусть все продолжают думать, что тебя загасил твой светловолосый брат. Ноябрь отличался от остальных городов своей непревзойденной, утонченной архитектурой. В отличие от технологичного Августа или торгового Апреля, он был более спокоен и изыскан. Метал не украшал здания, вместо него были высокие колонны, арки и балконы. А на месте, где могли стоять бандитские притоны, расположились библиотеки и кафе с мраморными фонтанами и статуями из белого камня. Весь город будто олицетворяет понятие «искусство». — Ну как тебе? В первый раз в городе? — Спросил, у украдкой осматривающегося пастора, Анджело. — Тут так чисто и аккуратно, даже не уютно становится. — Немного скривился похоронщик. — Пхах, слова обывателя, что никогда не касался прекрасного! — Язвительно ухмыльнулся мужчина. — Я священник, из прекрасного можно увидеть только лик божий и сады блаженные. — Ни одними словами в мире нельзя передать всю иронию и сарказм, которыми говорил пастор. — Вооооооу. — Протянул здоровяк Микки, словно познав тайны бытия. — Хах! Неплохо, друг! Я даже захотел сходить в храм! — Широко улыбнулся Анджело. — Да направит тебя Отец Понимания! — Театрально воскликнул Николас, сложив ладони вместе. — Кто? — Да так… в одной книжке прочитал. — Ладони похоронщика раздраженно сжались в кулак. — Скажи лучше, где сейчас патлатый? — Он сейчас залег на дно, после всей гадости, что он тут устроил. — В смысле? А что тут произошло? — У вас там внизу как в глухом бункере? — Немного озлобленно спросил Анджело, удивляясь незнанию Николаса о чем либо. — Твой друган поубивал законников, завалил всех главарей группировок и это за несколько месяцев! — Так это из-за него в городе так не спокойно. — Пастор натянул поглубже капюшон, увидев отряд жандармов проверяющих документы у одного из прохожих. — Эт да, такого шума тут не было со времен, когда босс грабил банк, хотя даже тогда крови пролилось меньше. — Ммм… — Недовольно и разочарованно протянул похоронщик. — Но отдаю должное, после того, как твой друг вывел из игры больших криминальных шишек, наше влияние здесь выросло и теперь жопы чиновников в наших руках! — Радостно похвалился мужчина. — Пфф. — Небрежно фыркнул себе под нос Николас и посмотрел в сторону огромного здания с куполом. — Это и есть театр? — Верно, друг! Если и есть на этой богом забытой планете место прекрасней, то это Аврора! Театр Аврора — это великолепный памятник культуры и искусства. Его монументальный фасад украшен изящными колоннами и статуями, что придает ему величественность и великолепие. Купол театра, покрытый блестящими мозаичными панелями, сияет на солнце, создавая впечатление, будто он окутан магическим светом. Большие ворота, украшенные резьбой и золотистыми узорами, приглашают гостей внутрь, словно портал в мир искусства и великолепия. Роскошные фонари с изысканными украшениями и каменной кладкой оживляют окружающее пространство. Огромные мраморные ступени ведут к главному входу, где находятся стражи в мантиях и коронах, заставляющие поклониться перед дивным творением архитектуры. Фронтон здания украшен скульптурами и рельефами, изображающими героев театра. Весь этот великолепный архитектурный ансамбль вызывает уважение, восхищение и изумительное чувство благоговения перед духом и творчеством человека. — Хар сказал, что там может быть патлатый. — Тоже верно, через пару дней там будет поставлена пьеса в честь пятидесятилетия, как город в небо поднялся! Такое пропускать нельзя! Сама Мадонна будет там! — Что за Мадонна? Уже не в первый раз слышу про нее. — У вас там на земле хотя бы книги читают? — Раздраженный невежеством пастора, съязвил Анджело. — Она словно облачение из мягкой паутины, легкое и воздушное, изящное тело наполнено грацией и красотой. Ее тонкая талия и грациозные руки ловко исполняют плавные движения, словно перья, покоряя пространство. Ее нежные ножки едва касаются земли, улетая от нее снова, она словно птица в полете, великолепно выражая каждое движение своего тела. Ее взгляд полон страсти и силы, она олицетворяет в себе искусство и женственность, она — самая прекрасная балерина, воплощение танца и красоты. Ее голос — это как серебряный звон колоколов, который проникает в самую душу и заставляет сердце трепетать от его красоты. Ее внешность словно создана для сцены — длинные, изящные руки, изящная фигура, магнетические глаза, исполненные страсти и таланта. Ее движения грациозны и изящны, словно плавно плывущая лебедь на воде. На ее лице отражается вся палитра чувств, от нежности и страсти до горечи и скорби. Ее наряды олицетворяют великолепие и изысканность, подчеркивая ее изящество и красоту. Она — воплощение оперного искусства, воплощение того, что называется истинным талантом и страстью к музыке. Ее выступления захватывают души зрителей, заставляя их забыть обо всем, кроме мгновения волшебной музыки, играющей в их сердцах. — Прервал жалобу своего товарища Микки. Оба мужчин молча стояли и смотрели на громилу, который во всех красках и подробностях описал Мадонну. У обоих чуть челюсти не упали от количества прекрасных эпитетов и выражений, который посыпались на девушку, которой рядом даже не было. Ни у Николаса, ни у Анджело не хватило бы и нескольких дней, чтобы назвать хотя бы половину того, что выдал их молчаливый товарищ. — Мгм… — Утвердительно мыкнул похоронщик и медленно развернулся в сторону, куда шел. — Здесь вообще есть нормальные люди… — Полушепотом пробормотал себе Николас и достал сигарету. (Позже, в тот же день) Ну, прошу любить и жаловать! Кафе «Сладкое Сердце»! — Мужчины подошли к красиво украшенному дому в два этажа, с различными вывесками, узорами и картинами. Никогда еще сочетание белого и розового не смотрелось так гармонично. Столики под навесом снаружи, где уже сидели посетители, большая вывеска с названием, большое панорамное окно, через которое было видно зал. Это место можно было описать одним словом — уютно. — Идем, а то я уже проголодался! «Сладкое Сердце» — место, где смешивались ароматы специй, звуки музыки и живой разговор. При входе в кафе гостей встречает буйное разнообразие красок и фактур — роскошные ткани на стенах, великолепные картины и скульптуры, изысканные предметы интерьера. Здесь царит атмосфера изысканности и роскоши. Взгляд притягивают мраморные столы и стулья, на которых сидят великолепно одетые гости, наслаждающиеся легкими закусками и изысканными напитками. По комнате звучит нежная музыка, создающая приятную фоновую обстановку, которую играли музыканты-виртуозы. Бармены великолепно владеют искусством смешивания напитков и угощают посетителей изысканными коктейлями, приготовленными по старинным рецептам. А на полках стеклянных витрин блестят разнообразные бутылки с винами, ликерами и другими алкогольными напитками. Сюда приходят как знатные аристократы, искусствоведы и поэты, так и простые горожане, желающие насладиться или атмосферой роскоши и изыска или же просто сыграть в карты и бильярд. Весь этот мир алкогольных напитков, искусства и общения создает уникальный дух процветающей эпохи расцвета Ноября и погружает посетителей в уютную атмосферу культуры и искусства. — ВИИИИИТОООО! — Выкрикнул Анджело, не успев толком зайти в зал. — МЫ ГОСТЯ ПРИВЕЛИ! — О! УЖЕ БЕГУ! — Послышался голос где-то в подсобке бара. Через пару мгновений из небольшой комнаты выбежал, отряхиваясь от пыли, молодой парень в белой рубашке, розовом фартуке и такой же бабочкой. — Рад знакомству, я Вито! — Не ожидая своего собеседника, парень выхватил руку Николаса и, приветствуя, крепко ее потряс. — Ээээ, взаимно, наверно? — Недоумевая ответил пастор. — Я Николас. — Прекрасное имя, моего дядю так зовут! Как вам город, уже успели осмотреться? А как вам кафе? — Не умолкал ни на секунду парень. — У вас тут… миленько… — Пытался вытянуть из себя культурные слова пастор, стараясь из последних сил не заткнуть назойливого бармена. — Рад слышать, что вам все нравится! Кстати, ваш номер уже готов! Держите! — Бармен протянул ключ с биркой, на которой была цифр «1». — Ну-ну-ну-ну-ну-ну, Вито! Не успел гость к тебе зайти, а ты уже хочешь его обобрать до нитки! — С улыбкой сказал Анджело, выхватив ключ у парня. — Да ладно тебе, Анджи! Ты же знаешь как редко в город стали приходить туристы! Мне скоро воск для волос будет покупать не на что! — Поправил прядь блестящих светлых волос бармен. — Бесплатно, Вито? — Ехидно улыбнувшись, спросил мужчина. — Да ты с ума сошел! — Бесплатно, Вито? — Повторил точно так же Анджело, но немного наклонился вперед. — Максимум половина! — Настойчиво сказал парень. — Бесплатно, Вито? — Мужчина с улыбкой закрыл глаза, и мягко пару раз покивал. — Да что ты заладил, бесплатно! Бесплатно! — Начал нервничать бармен. — Ладно! Только, чтобы ты заткнулся! Треть цены! Анджело летящей походкой подошел к Вито и положил руку ему на плечо, после чего наклонился к его уху. — Дорогой мой брат-крохобор. Совсем забыл сказать, приютить нашего друга попросил сам босс, а теперь представь, что будет с тобой, когда он узнает, как ты обдираешь с его «друга» последние гроши. Парень проглотил ком в горле. — Он из тебя пинцетом нити ДНК выдернет, и ты по швам расползешься. — Прошептал на ухо Анджело, стряхивая пыль с плеч парня. — ОООООО! А что же вы сразу не сказали, что вы от босса, господин Николас! — Манера речи Вито изменилась так же резко, как удар серпом по колоскам пшеницы. — Для вас, это наш… — парень попытался вырвать ключик номера у Анджело — Наш… — Кряхтя, под улыбку издевающегося мужчины, парень наконец вырвал ключ. — Наш лучший номер! — Наконец вручив ключик, сказал бармен. Николас молча взял ключ от номера и, аккуратно обходя всех и стараясь никому не смотреть в глаза, направился к лестнице наверх. Зайдя в номер сразу ощущается уют и комфорт. Первое, что встречает, это яркий свет закатных солнц из огромного окна, из которого открывается завораживающий вид на городской пейзаж, прикрытый шелковыми занавесками. В уголке номера уютно расположена удобная кровать с мягкими подушками и теплым покрывалом. Цвета комнаты соответствуют всему кафе — белый, розовый и их оттенки. На столике рядом с кроватью утонченно сервирована ваза с фруктами, которые можно заказать в столовой внизу. Роскошная ванна с маслами и кремами, и белоснежный унитаз ждет за ширмой в другом конце номера. А рядом с тем самым окном стоит мягкое кресло с орнаментом, где можно насладиться великолепной музыкой из радио. Похоронщик немного осмотрелся, но у него уже не было сил удивляться, слишком много «интересных» людей он повстречал за этот день. Поставив ящик с крестом недалеко от кровати, он скинул с себя плащ, ботинки оставил у двери, а рубашку, брюки и кобуру с пистолетами положил на кровать. Очки же аккуратно расположились на подушке. — Ммм… неужели нормально приму ванну в тишине и покое? — Пастор подошел к шикарной мраморной чаше, на которой висели несколько полотенец. — Хм, даже в лучших вагонах поезда не было столько масел. — Осмотрел немыслимое количество банок и тюбиков мужчина. — Пфф, у Лизы было и то меньше всего этого барахла. Покрутив ручки холодной и горячей воды, из крана полилась чуть-ли не кристально чистая вода, наполняя ванну. Николас, прочитав несколько названий масел, от которых только глаза и разбегались, выбрал несколько самый безобидных на вид и немного добавил в воду, надеясь, что не повторит ошибку, которую совершил в Сентябре, затопив пол вагона пеной. — Фух, вроде обошлось. — С облегчением выдохнул похоронщик и немного зачерпнул пены. Она была такой мягкой и воздушной, словно трогаешь облако. Плавно и медленно нога за ногу, пастор входит в это облако пены, словно волшебное царство, где каждый пузырек кажется магическим заклинанием. Его тело окутывает чувство непередаваемого комфорта и расслабления, погружаясь в мягкость и тепло. Он закрывает глаза, погружаясь в этот мир изысканных запахов и нежности, ощущая себя как минимум настоящим королем в своей ласковой бане. Каждый мускул его тела расслабляется под влиянием пузырьков пены, окутывая его нежной лаской и умиротворением. А весь мир за окном показался далеким и непостижимым, когда он погрузился в бескрайний океан пены и безмятежности. — Как спокойно… — Смог с трудом разомкнуть губы Николас, перед тем как его сознание уже успело отправиться в мир сновидений.

***

— ОДИННАДЦАТЬ ЧАСОВ! ОТБОЙ! — Женщина, в облачении, напоминающее монахинь, стучала половником по сковороде. — ОДИННАДЦАТЬ ЧАСОВ! ОТБОЙ! Все дети легли на свои койки, которые скорее напоминали старую заброшенную лодку, покрытую слоями ржавчины и пыли. Матрас на ней провалился в центре, словно глубокая яма, готовая поглотить тебя с головой. Подушка выглядит так, как будто ее не стирали уже десятилетия, и запах ее напоминает скучающую влажность плесени. Качать эту койку невозможно, поскольку скрипит каждый раз, когда двигаешься, будто пытается привлечь к себе всякое внимание, а с учетом, что койки двухъярусные, то всегда был шанс того, что сосед сверху ночью упадет на тебя. Чтобы хоть немного облегчить себе сон на таком жалком подобие хоть мизерного удобства кровати, приходиться придумывать массу трюков и вставок, чтобы не потерять главное — заснуть хоть на какое-то время, несмотря на все ее «изыски». — Эй, волчонок! Спишь? — Шепотом спросила девочка, свесив голову со второго яруса койки, от чего ее волосы падали ниц, словно белоснежный водопад. — Ага. — Прошептал сквозь сон мальчик. — А как ты тогда мне отвечаешь? — В ее голосе читалась явная улыбка. — Ты же знаешь, как сестра сердится, когда кто-то нарушает тихий час. — Николас открыл глаза и старался говорить как можно тише. — А ты не шепчи так громко и она не услышит! — Громким шепотом ответила девочка. — ЭЙ, ВЫ ДВОЕ! Хватит разговаривать, а то опять без завтрака оставят! — Послышался чей-то голос в зале. — Пфф, как будто кусок сухого хлеба и грязную воду можно назвать завтраком… — Недовольно проворчала девочка себе под нос. Николас не стал терять времени и накрывшись с головой одеялом засопел. Ночная собеседница же, увидев как небольшой кокон одеяла начинает похрапывать, аккуратно спустилась и юркнула под одеяло на нижней койке. — Эй! Ты чего делаешь! Нас же накажут! — Возмутился незваной гостье мальчик. — Я уснуть не могу, наверху очень холодно и одиноко. — Даже в полной темноте было видно, как она надула щеки от возмущения. — Ммм… хорошо, но покрывало на себя не перетягивай. — Сказал Николас и перевернулся на бок, спиной к соседке. — Хе-хе-хе… — В полной темноте, под одеялом, послышался легкий смешок, не предвещающий ничего хорошего. — Ай-ай-ай! Холодно! Перестань! — Запаниковал мальчик, стараясь кричать в подушку, чтобы их слышало как можно меньше людей. — Перестану, если скажешь, что тебе вчера снилось. — Девочка беспощадно продолжала пробегать ледяными руками под кофтой Николаса. — Ничего… Просто кошмар… — Холодно отникнулся мальчишка и перестал ерзать от прикосновений. — Эй… я просто хотела помочь… — Девочка убрала руки из-под кофты. Еще несколько минут дети просто молча лежали и не двигались. Тишину нарушал лишь топот старших сестер за стеной и этажом выше. В приюте почти никогда нельзя было остаться наедине со своими мыслями, везде шум, разговоры, куда не посмотри, везде ходят взрослые и следят за каждым движением. Только ночью есть возможность немного побыть в окружение таких же детей. Да и то есть стукачи, которые только и ищут способ подластиться к старшим, чтобы получить столь желанный кусочек свежего хлеба, а если ты чуть-ли не породнился с сестрами, то можешь получить даже совсем маленький, но кусок жаренного мяса. За такое многие дети были готовы и убить друг друга. — Мне снились глаза… — Неожиданно и тихо сказал Николас, от чего его соседка растеряла весь сон, который почти нагнал ее. — Какие глаза? — Непонимающе спросила она, пододвинувшись немного поближе. — Зеленые… Они сияли в темноте так ярко и подходили ко мне, словно это был тот большой жук, которого мы видели на днях… — Голос начал дрожать, как и все тело. Девочка ничего не сказала, лишь крепко обняла Николаса, который в ответ повернулся лицом к ней и так же обнял. — Они стали приходить все чаще… и с каждым разом они все больше и ярче… и ближе… — Тсс… Тише, волчонок… Это всего лишь сны… — Прошептала она, поглаживая по голове дрожащего Николаса и прижав его к груди. — Я рядом, значит ничего с тобой не будет. — Угу… — Покивал мальчик. — Останься, пожалуйста, со мной… — Конечно останусь, у тебя покрывало теплее. — Ехидно ответила девочка. В ответ она услышала только как Николас немного посмеялся в себя, после чего они оба уснули.

***

Глаза пастора резко распахнулись и он заерзал в ванной, от чего много воды повыплескивалось. — Что-то много странных снов начало сниться… — Похоронщик сел в ванной и потер глаза с шеей. — И вода уже вся холодная… — Голова сейчас адски болела, словно на нее упала наковальня, а шея ныла и тянула, будто его недавно пытались повесить. Ему и раньше снились кошмары, но они не были связаны с его прошлым, они были более обыденными и от них голова не раскалывалась. Пастор еще немного посидел, после чего уже нормально вымылся и вышел из воды. — УЖЕ УТРО?! — Воскликнул Николас, подбежав к окну, из которого лились лучи утренних солнц. — Да, молодой человек! И Вам доброе утро! — Поприветствовала соседа, пожилая дама из дома напротив, кокетливо улыбаясь. Хоть и виды из окна были впечатляющие, было видно площадь, немного край города, а рядом стоял дом, на углу которого было окно, которое как раз смотрело прямо на апартаменты похоронщика. И сейчас, виды у соседки были куда интереснее, чем городская суета. — ОХ! БЛ… — Быстро зашторил занавески пастор, только сейчас заметив, что был полностью голый. — Рада была знакомству! — Весело послышалось за окном. Мысленно помолившись, что старушка предпочитает посещению различных кафе для фриков, вязание и прослушивание музыки, Николас накинул рубашку, брюки и надел очки. Крест он решил оставить в номере, никто не зайдет в комнату, кроме уборщицы, да и не сможет она его поднять, да и вряд-ли кто-то сможет. Но выходить без защиты тоже нельзя, хоть город и не шел ни в какое сравнение с теми, что на земле, риск быть жертвой вора или убийцы все равно есть. Похоронщик не особо любил заправлять рубашку, и это сейчас сыграло на руку. Оба пистолета хоть и немного не удобно, но все же поместились за ремень на поясе сзади. На выходе из номера были обуты туфли, а замок закрыт на ключ. Спускаясь по лестнице можно было увидеть как за баром сидели посетители, в столовой завтракали, а в зале просто сидели, слушали музыку, перекидывались в карты и гоняли шары в бильярде. Царила уютная атмосфера культурного заведения, а не захолустной дыры, в которой ошиваются головорезы. — ЭЙ! Деревянный волк! Давай к нам! — Анджело сидел в углу зала на диване за столиком, вместе с Микки и Вито. Николас, в некотором смысле, успел соскучиться по новым знакомым, хоть и мысленно хотел вырвать им языки, чтобы меньше слышать их назойливые и бесячие разговоры. Немного опешив он сел к ним за столик. — Доброе утро, друг! Как спалось? — С улыбкой спросил Анджело, расслабившись на диване. Анджело не особо выделялся среди остальных работников бара или от жителей города в принципе. Выглядит симпатично и аккуратно, что свойственно людям со статусов в Ноябре. Глаза карие, волосы каштановые, по бокам немного выбриты и собраны в небольшой пучок сзади. На улице он ходит обычно в цилиндре, в кафе же он его снял. Отличал же его от всех остальных шрам с левой стороны, проходящий через нижнюю и верхнюю губу и почти доходивший до нижнего века глаза. Но за смазливым личиком прятался коварный и довольно высокомерный прохвост, который мог узнать все, достать много чего и попасть куда угодно в городе. Своего рода кукловод, но вместо ниток - угрозы, шантаж и подкуп. — Доброе, могло быть и лучше. — Голос пастора был уставшим, что не удивительно исходя из весьма тяжелого и неудобного сна. — Нуууу, спать в ванной не самая лучшая идея. — Саркастично прокомментировал мужчина, на что Микки и Вито немного ухмыльнулись. — Вы за мной следили? — Брови похоронщика нахмурились, а голос погрубел. — Уборщица обычно по вечерам заходит, а поскольку вы дверь не закрыли, вот она и подумала, что никого нет. — Ответил Вито. — Виды конечно ей понравились, как говорят девочки, у тебя там есть на что смотреть, но как бы она не старалась, разбудить тебя у нее не получилось. — Продолжил Анджело. — Мммм… — Раздраженно протянул Николас, подняв очки на лоб и потерев виски указательным и средним пальцем. — Ууууу, вот и ответ, почему спать в ванной вредно. — Анджело пару раз пощелкал пальцами и к нему подошел второй бармен. — Принеси нам кофе, а вот ему… — Мужчина показал головой на пастора. — … сделай покрепче. Бармен молча кивнул и направился обратно на свое рабочее место, после чего через пару минут вернулся с подносом, на котором было четыре чашки кофе, сахар и немного выпечки. — Вот, держи, у нас сегодня насыщенный день! — Анджело кинул в кофе пару ложек сахара и пододвинул блюдце Николасу. — Что это? — Даже не подняв головы, а только почувствовав запах напитка спросил похоронщик. — Ээээ, это кофе… — Растеряно ответил Вито. — Вы никогда не пробовали кофе? — Я не то что не пробовал его, я даже не знаю что это. — Я начинаю бояться того, что происходит внизу. — Голос Анджело стал монотонным и холодным, словно он увидел свои кошмары наяву. — Как вы там живете без кофе? Это же дикость! Услышав такие хвалебные отзывы о напитке, который отдавал довольно диковинным запахом, а на вид был похож на ту бурду, что наливают в забегаловках на окраине города, которую настаивали на крысиной моче и кактусах, Николас немного отпил из чашки. — Тц… Очень горький и странный вкус. — Наигранно, недовольно скривил лицо мужчина. Вкус напитка пришелся по душе пастору, но шанса безобидно поиздеваться над человеком он упускать не хотел. — Я его сейчас убью… — Ладони Анджело сами сжались в кулаки, а глаз начал дергаться. — Да и внешне похоже на какой-то понос. — Продолжал критиковать весьма вкусный напиток похоронщик, стараясь сдерживать улыбку. — АХ ТЫ… — Вскочил с места Анджело, желая наброситься на Николаса и забить его подносом до смерти. — Успокойся… — Спокойно, но явно нервничая произнес Микки, который видимо бережет свой словарный запас для восхваления Мадонны. — Мне надо подышать! — Глубоко вздохнув, спокойно сказал Анджело и, выйдя из-за стола, направился быстрым шагом к выходу, где, может по велению похоронщика, может потому что у него в принципе был неудачный день, навстречу мужчине вышел из-за угла гость, который плечом задел раздраженного любителя кофе. — ПРОЧЬ С ДОРОГИ, ДЕРЕВЕНЩИНА! — Грозно воскликнул мужчина и со всей силы пихнул испугавшегося гостя, от чего тот упал, а сам он вышел на улицу, захлопнув дверь. — У Вас нет сердца, господин Николас! — Недовольно отчитал Вито. — Хех. — Довольно ухмыльнулся пастор, отпив еще немного кофе. — Сам виноват, не все родились с серебряной ложкой в жопе. — Он и не рождался. — Спокойно ответил Микки. Микки всегда был тихим человеком, обычно всегда молчал, даже по делу говорил редко. Но если громила что-то говорит, то слушают все и никто не перебивает. — Мы с братьями родились в трущобах Февраля, а жизнь там — это погружение в кошмарный сон, из которого нет выхода. Там на каждом шагу встречаются кровь, грязь и болезни, которые плотно окружают жителей этого жуткого места. У каждой улицы, каждого дома есть своя атмосфера страха и опасности. Убийцы и насильники скрываются в тени, поджидая свою следующую жертву. Крики и стоны становятся обыденностью, а слезы и страх уже никого не пугают. Люди там вынуждены выживать любой ценой, борясь за кусок гнилого хлеба и каплю грязной воды. Там не было места надежде и мечтам, только безысходность. И во всем этом мы выживали как могли, грабили, убивали, а иногда что и похуже. — Свойственной себе красноречивостью рассказал Микии. Микки был куда крупнее своих братьев: широкоплечий, высокий, очень мускулистый и немного смуглый. Глаза были насыщенного янтарного цвета, волосы пепельные, по бокам полностью выбриты и сверху немного отстрижены. Украшали мужчину густые закругленные усы, явно ухоженные помадой. В мочках ушей были вставлены позолоченные серьги кольца. И весь образ, и по совместитльству отличительная черта, не смотря даже на размеры мужчины, подчеркивали татуировки листвы деревьев, что виднелись из под рубашки и доходили почти до ушей по шее. Хоть и татуировки на теле не были чем то экзотическим и редким, но листья дерева.... наталкивали на размышления и вводили в ступор. За Микки думали и говорили всегда его мускулы, невозможная и даже абсурдная сила была с ним с рождения, и именно это вселяло страх и уважение. Ведь не каждый человек без каких либо имплантов или других улучшений тела сможет смять недруга как консервную банку, наслаждаясь фонтаном искр его хромированного тела. — И как же вы оказались здесь? — Ухмылка на лице похоронщика давно сошла на нет. — Сначала нас заметил господин Ливио, и мы начали работать на него. Выполняли заказы на людей, доставки товара и все остальное, а после нас забрал к себе господин Харлок. — Присоединился к истории молодой Вито. — Ливио… Еще один криминальный авторитет? — Пастор достал из кармана сигареты и закурил, вспоминая, что уже слышал это имя от Харлока. — Он один из четырех лордов Февраля. — К разговору присоединился вернувшиеся Анджело, который уже успокоился и продолжил пить кофе, сев между Микки и Вито. — Как на улице? — С небольшой ухмылкой спросил Николас, демонстративно отпив кофе. — Как в трусах твоей мамаши, грязно, пыльно и воняет говном. — В непривычно грубой для себя манере ответил мужчина, наслаждаясь горячим напитком. В ответ пастор лишь шире улыбнулся, поняв, что строить из себя интеллигенцию у его собеседника долго не выйдет. — Вам известно что-нибудь о лордах, господин Николас? — Поинтересовался с надеждой Вито. С виду и не скажешь, что Вито хоть какое-то отношение имеет к Анджело и Микки, а уж тем более, что их связывают братские узы. Небольшого роста, щуплый с бледной кожей, светлые, чуть ли не белые волосы зализанные назад, на лице ни одной морщинки, шрама или прыща. Даже лица ангелов не были так чисты как его. Так еще и глаза ярко голубые. Казалость, что молейший шелест вестра может его сдуть или занести простуду. Но недостаток своего скромного тела он компенсировал знаниями и острым языком. Подхалимство, знание, простота и заурядность - сила, с которой Вито заставляет считаться. Умение слышать, слушать и поддержать разговор - можно считать даром в столь непростом мире. И в отличие от Анджело, Вито добивался информации языком и ушами, как своими, так и теми, что работают в каждом заведение города, а не силой и подкупом. — Ммм… вроде они управляют Февралем, больше я ничего не знаю. — Прошелся по аллее памяти пастор, но он и правда больше ничего не знал. — Лаааадно… тогда начнем с начала… — В этот раз голова разболелась уже у Вито. — Февраль довольно автономный город, даже скорее многие столицы зависят от его товара. Девяносто процентов черного рынка принадлежит ему, а это оружие, люди, наркотики, импланты и многое другое. — Разве совет Семиградья допускает подобное? — В этом и есть загвоздка, Февраль не входит в совет, что позволяет ему существовать и делать все что угодно. Так же и управляет городом совет из четырех лордов — это господин Ливио, он управляет наркотрафиком всего Гансмоука, Король нищих он же господин Аббадон, он отвечает за работорговлю и кибернетику, господин Харлок, он отвечает за оружие и перевозки, и «Госпожа» со своей правой рукой «Господином», они отвечают за общий порядок в городе и среди главных, они главнее. — «Госпожа» и «Господин»? Как-то очень странно звучит. — Довольно нестандартная формулировка сильно резала слух похоронщика. — И ты сказал, что лордов четыре, а ты назвал пять. — Мы их никогда не видели и имен их так же не знаем, к ним обычно обращаются по титулу. — Развел руками Вито. — И «Господин» скорее является помощником «Госпожи», вроде ее личного слуги, но, как нам доходчиво объясняли, авторитета и силы он имеет нисколько не меньше, чем остальные. — Хм… А сможете мне сказать, кто это. — Николас достал из кармана фотографию с целью, на которую ему дал заказ Харлок. — Вы его видели? Все трое братьев переглянулись и были весьма ошарашены человеком на фотографии. — А кто тебе дал эту фотографии и зачем тебе этот человек? — С подозрением спросил Анджело. — Пхх, ваш босс заказал его. — Ухмыльнулся пастор. Глаза у всех троих чуть на лоб не полезли, а сами они занервничали и вспотели. — А это и есть, господин Ливио. — Нервно улыбнулся Вито, мелькая взглядом сначала на Николаса, а потом на фотографию, на которой был изображен человек полностью покрытый рисунками, а половина лица у него была из металла, имитирующий череп. — Хех, вполне в духе вашего босса. — Похоронщик потушил сигарету о блюдце. Братья начали переглядываться и о чем то шептаться, иногда посматривая на Николаса. Так прошло несколько минут, кофе уже успел закончиться. — Кхм, друг. — Обратился наконец Анджело к пастору. — Мы не хотим оспаривать решение босса, просто мы были очень удивлены, что он поручил тебе убить его. — В смысле? — Ливио не простой головорез с улицы, и уж тем более с ним даже рядом не стояли фуфлыжники из этого города. — Он так опасен? — Не столько он, сколько его телохранитель и бойцы. — Нервно потер руки Анджело. — Можете подробнее рассказать про них? Мне нужно знать к чему быть готовым. — Спокойно попросил Николас у братьев. Братья быстро переглянулись, и поведать подробности решил Вито. — По большому счету, мы сами мало знаем, его телохранителя мы видели всего несколько раз, он всегда ходил в мантии до пола с капюшоном и даже лица видно не было. Единственное, с ним всегда летала железная птица. В голову пастора прокрались не самые приятные предположения, вспомнив как какой-то ворон с железными перьями прилетал при битве с «Десятым». — Что по поводу солдат, то это своего рода подопытные, которых сначала обрабатывает господин Аббадон, лишая их человечности, а позже их накачивают «Адамом», что делает их сильнее любого человека в несколько тысяч раз. — «Адам»? Это что-то вроде той «Евы»? — Вспомнил пастор, как Харлок несколько раз на крупных праздниках сам принимал ее и один раз дал ему самому. — Почти, «Ева» расслабляет человека, грубо говоря самый обычный наркотик, просто очень сильный, а «Адам» превращает любую боль в наслаждение, а в больших и постоянных дозах делает из человека — монстра. — Ммм… — Недовольно и беспокойно промычал Николас. — Ладно, подробности узнаю позже. Вопрос следующий — что питает этот город? — Ээээ… боюсь я не настолько разбираюсь в градоустройсве. — Покачал головой Вито, развел руками и пожал плечами. — Оооох… Вся надежда на то, что патлатый будет в театре. — Разочарованно выдохнул пастор. — Как мне получить билет или вроде того? — Об этом не беспокойся, мы пойдем с тобой. Но есть одно но! — Анджело уставился на Николаса, внимательно его рассматривая. — Не мог бы ты встать? Ожидая очередные язвительные комментарии, похоронщик вышел из-за стола и выпрямился. — Так, и? — Повернись спиной. — Попросил мужчина. Николас послушно повернулся, а затем немного покружился, словно на подиуме. — Ну, не хочу утрировать, но даже бомжи в городе одеваются лучше, чем ты. — Отчитал Анджело. — Пошел нахуй, чем тебе моя одежда не нравится? — Недовольно возмутился похоронщик и сел обратно за стол. — Тем, что она грязная, мятая, от нее воняет, цвета не подходят и стиль просто устарел! — По пальцам перечислил мужчина. — Тебя даже за уборщика в театре не примут, не говоря, чтобы пропустить в зрительный зал! — Хочешь, чтобы я одевался как ты? — Николас сложил руки на груди и головой указал на одежду Анджело. — Чтобы одеваться как я, тебе не хватит ни денег, ни вкуса. — монотонно, но с ухмылкой ответил мужчина. — Будет достаточно просто «приемлемо». — Платишь ты. — Отрезал пастор. — Без проблем. Мужчины до вечера просидели за столом, обсуждая вечер в театре и подробности того, что ждет Николаса в Феврале. Им принесли обед, который состоял из мясного супа со свежим хлебом, а в качестве гарнира печеная картошка со свининой. На ужин все насладились вкуснейшим рагу, салатами и дорогой выпивкой. А поскольку выходить в город пастору было не желательно, то развлекали они себя игрой в карты. Когда солнца уже понемногу заходили, братья попрощались с похоронщиком, отправившись доставать билеты и новую одежду. Собравшись за довольно долгий промежуток времени наконец покурить, Николас достал пачку сигарет, но та оказалась пуста. Оставив уже такой родной столик, за которым он просидел весь день, он подошел к бару и сел за стойку. — У вас есть сигареты? — Вежливо спросил Николас. — Конечно, сэр, Вам какие, из натурального табака или подешевле? — Натурального табака? Я думал его уже много лет как не выращивают. — Хех, сэр, Вы, видимо, прибыли из далека, в провинциальных городах обычно не могут его выращивать, но у нас все схвачено, и поставки идут прямиком из Февраля! — Хм! — Довольно хмыкнул пастор. — Сколько с меня? — Похоронщик достал из карманов небольшую сумку, пересчитывая деньги. — Тысяча двойных долларов, сэр! — ТЫСЯЧА ДВОЙНЫХ ДОЛЛАРОВ?! — Возмущенно выкрикнул Николас, чуть не выронив деньги. — ЗА СИГАРЕТЫ?! ДА ТЫ АХЕРЕЛ! — Простите, сэр, но хороший продукт стоит больших денег! — Виновато оправдался бармен. — Я оплачу. — Незаметно для обоих мужчин, за стойку сел джентльмен и не старый и не молодой, но явно старше похоронщика, в черном костюме. Бармен незамедлительно достал из-под стойки несколько пачек дорогих сигарет и протянул их пастору, забрав купюру в несколько тысяч. — М? А я уже думал, что не встречу здесь нормальных людей. — Николас положил пачки себе в карманы, а одну сигарету смачно закурил, наслаждаясь вкусом и запахом дорогого и качественного курева. — За такие сигареты и жизнь отдать не жалко! Спасибо! — Поблагодарил похоронщик и повернулся к богатому гостю. — Не стоит Мистер Вульфвуд! Считайте, это в честь нашего знакомства. — Протянул руку в черной перчатке мужчина. — Мы с Вами знакомы? — Немного нахмурил брови пастор и протянул руку, крепко пожав в ответ. — Теперь да. — Улыбнулся мужчина. Его лицо было покрыто небольшими морщинами, волосы были темные с небольшой сединой, глаза ярко голубые, а на щеке большой шрам, словно кто-то в упор выстрелил ему в нее, и теперь осталось напоминание. — Я Tertio decimo. — Мягко улыбнулся джентльмен. — Но это мало, что Вам скажет, поэтому зовите меня просто — Тринадцатый.