Некромансия

Эрен устало прислонился головой к стене лазарета. Голова ныла, тело слушалось с трудом, как после сложнейшей тренировки в кадетском корпусе. Друзей к нему не пускали, вообще никого не пускали. Хотя кто, кроме Армина и Микасы, мог бы вообще пожелать его навестить? Медсестра же приходила, ставила тарелку на прикроватную тумбочку, кормила с ложечки какой-то безвкусной дрянью и уходила, не проронив ни слова. Перевязанные кисти не позволяли даже толком почесаться. Подхватив карандаш с прикроватной тумбочки, Эрен сумел почесать затылок, но воспоминания трехдневной давности все равно не желали возвращаться в полном объеме. Случившееся в Тросте он помнил урывками. Они своей маленькой компанией из кадетского училища сдали последний экзамен, после чего им дали увольнительную и наняли омнибус — почти все будущие солдаты изъявили желание погулять в Тросте, ближайшем к кадетскому училищу городе. Молодежь радостно шумела, предвкушая развлечения. Инструкторы, сопровождающие своих подопечных, сдержанно посмеивались над кадетами. В городе сперва им предстояло посетить Гарнизон. Старые ветераны предложили молодежи примерить УПМ и подняться на Стену Роза. Вид оттуда и правда завораживал — город был как на ладони. Фабрика, где работал Кирштейн-старший, которую показал Жан. Конни возбужденно тыкал пальцем в другую сторону, где, по его словам, были деревни Рагако и Даупер, родные места самого Конни и Саши. Микаса и Армин грустно смотрели в другую сторону — в ту, где находилась разрушенная Сигансина. Потом Саше надоело грустить, они затеяли перепалку. Печаль потихоньку отступила под натиском жизнелюбия и оптимизма почти-выпускницы кадетского корпуса. Они как раз стояли на самой вершине, любовались городом, лежащим перед ними, и делились дальнейшими планами, когда прямо на центральной площади в небо рванулся столб темно-фиолетового пламени, после чего раздался грохот. Когда дым рассеялся, перед глазами кадетов предстала страшная картина — с десяток уродливых гигантов. Тех, что сожрали кучу народа в Сигансине. Дальше он запомнил, что они сорвались с места и помчались к площади, надеясь задержать титанов до прибытия подкрепления, ну или хотя бы увести их из центра, где в выходной была толпа народа. О том, чтобы упокоить такое количество монстров, он даже не задумался, сразу понял, что у них нет шансов, несмотря на таланты Микасы. Солдаты, закрыв лица какими-то тряпками, эвакуировали жителей, те хватали детей, жен, вещи, кажется, кто-то схватил даже козу. Дым змеился уродливыми щупальцами, стелился по улицам, и те, кто бежал через дым, падали на брусчатку и корчились в агонии, обращаясь в титанов. Эрен в ужасе мог только наблюдать, как люди, вдыхавшие это дьявольское снадобье, выгибались в муках, увеличивались в размерах, как их лица теряли всякое подобие разума, стекленели глаза, зубы становились острыми, а огромные руки начинали тянуться к тем, кто раньше жил по соседству с ними. Потом он помнил, что мимо него с диким криком пролетел черный петух, а следом за ним тенью мелькнули три фигуры в темно-зеленых плащах со знакомой всем жителям Стен эмблемой — черепом на фоне скрещенных крыльев. А потом огромная рука сбила его, летевшего на помощь Разведкорпусу, прямо в центр темного костра. Следующее, что он помнил — стоящие перед ним люди с холодными глазами. Разведчики, те самые. Голова болела, похоже, в чувство его приводили затрещинами, перед глазами было мутно. Он понял только, что лежит на руках у Микасы в каком-то вонючем переулке. — Очнулся, сопляк? У нас мало времени. На распределении ты выберешь Разведкорпус. Иначе все вокруг узнают твою большую тайну, — говоривший окинул его подозрительным взглядом, словно сомневаясь, что его собеседник вообще имеет мозги. — И тогда тебя убьют без суда. Эрен кивнул, потому что говорить у него не хватило сил. О какой тайне шла речь, он тогда не понял, но на всякий случай согласился. И даже не стал объяснять, что вообще-то и так хотел в Разведкорпус. От кивка у него снова закружилась голова. Разведчики скрылись за домами, а Эрен снова погрузился в блаженную темноту. Вопрос, что же такое случилось в Тросте, что Разведкорпус обратил на него столь пристальное внимание, оставался без ответа. Эрен с досадой сжал губы и понял, что на него снова накатила слабость. Голова все еще ныла, оставалось только упасть на кровать и погрузиться в беспокойную дремоту.

***

— Готовы, сопляки? — скучающий голос капитана Леви донесся до кадетов, и Эрен узнал в нем того, кто угрожал ему в том самом переулке Троста. Церемонию распределения Эрен пропустил — его не выпустили из лазарета — поэтому сейчас смотрел на тех, кто собирался ехать с ним. Вчера к нему зашел Шаддис, скривился на словах о желании вступить в разведку, попытался переубедить и в итоге дал подписать документы, подтверждающие его вступление в желаемую организацию. К огромному его удивлению в группе были почти все, с кем он успел сблизиться за время учебы. Девять из десяти лучших выпускников сидели на лошадях в ожидании отъезда. Но если в случае Микасы вариантов не было, да и Армин не раз говорил, что пойдет с друзьями, то остальные стали неожиданностью. Райнер с Бертольдом прощались с Энни, которая, как и собиралась, отправлялась с отрядом Военной Полиции. Армин, уже сидящий на лошади, ласково гладил своего питомца, книжка довольно шелестела страницами, щурила все свои шесть глаз, облизывалась длинным розовым языком и подставляла корешок под тонкие пальцы. Саша снова что-то жевала, пытаясь быть как можно более незаметной. Впрочем, судя по лицам разведчиков, им было бы безразлично, даже если бы на их глазах жрали титана. К друзьям подъехал Жан. — Командующий Эрвин Смит вчера такую речь толканул, — негромко пробормотал он Эрену. — Про долг перед людьми, свободу и все такое прочее, вот тебе и результат. Микаса равнодушно пожала плечами. Эрен задумчиво посмотрел на подругу, которая всегда была молчаливой, а после падения Стены Мария стала еще и мрачной. Армин вздохнул. — Это еще что? — голос капитана раздался совсем рядом. Армин испуганно вздрогнул. — Керинрин, — выдавил он, прижимая к себе книгу. Та испуганно прижалась к хозяину. — Мой цукумогами… — Капитан, простите, — Эрен вмешался в разговор. — Это все, что у него осталось от дедушки, — последние слова он еле выдавил, под тяжелым взглядом разведчика было сложно держать себя в руках. Однако тот только осмотрел питомца Армина, который подозрительно щурился в ответ перепуганными глазами, и брезгливо скривился. — Будет шариться по штабу — сожгу, — бросил капитан, отъезжая от них. — Смит, поехали уже. И отряд тронулся в путь.