В̷ р̷у̷к̷а̷х̷ п̷а̷л̷а̷ч̷а̷

      В темноте было не совсем хорошо видно, но бурые пятна на полосатой жилетке я заметила, опустив глаза на брюки парня, поняла, что он с ног до головы в крови.       — Поехали, — приказным тоном, обратился ко мне Харучьë.       — Не думаю, что сейчас они не работают, Господин, — опустив глаза на колени, ответила я.       — Господином будешь…       — Я помню, вы говорили, мужчину в своей постели.       — Это намëк, куколка? — ухмыльнулся Харучьë.       — А? Что? Нет, простите. Просто я не знаю, как вам обращаться, — мои глаза бегали по полу, то ли от страха, то ли от неловкости ситуации.       — Можно просто Харучьë. Разрешаю, — пристально смотря ответил парень, а я сглотнула, чувствуя как сердце вот-вот выпрыгнет из груди.       — Ты слишком напряжённая. Конечно я напряжённая, в моей квартире серийный убийца, который пришёл расправиться со мной.       — Держи, — протянул мне небольшой зип-пакет с белыми таблетками Харучьë, — Успокоишься быстро.       — Что это, Госп… Харучьë-сан?       — Не волнуйся, лисëнок. Плохо не будет, обещаю.       — Вы хотите меня отравить ими?       — Нахуя мне это делать? Мне ведь флешка нужна, а где она знаешь только ты, — усмехнулся парень и вытащил одну таблетку протягивая мне. Я конечно не доверяла ему, от слова совсем, но таблетку приняла и выпила, не знаю почему, возможно у меня не было выбора? Харучьë открыл окно, а я поëжилась от холодного ветра доносящегося с улицы.       — Курить хочу, потерпишь, — покосился на меня парень. Свет от зажигалки осветил лицо Харучьë, и закурив сигарету он почти сразу выпустил дым в окно. Почему то мне стало чуточку спокойней, может от того, что скоро наконец-то всё закончится? Уже не важно плохо или хорошо, главное — закончится.       — Сука! — шикнул Харучьë, прижав руку под ребром.       — Что-то случилось? — привстала я, рассматривая парня.       — Отъебись, — прошипел в ответ он мне. Харучьë засунул сигарету в рот и стал расстëгивать жилетку. Скинув её, я заметила большое кровавое пятно сбоку под ребром.       — Давайте, я помогу, — мне хотелось сорваться со стула, было видно, что ему больно.       — Отъебись, я сказал! — перешёл на крик Харучьë. Он снял белую замызганную кровью рубашку, и я увидела рваную рану. Харучьë скомкал её и прижал к кровавому месту.       — Вам бы обработать, — я непрекращала предпринимать попытки помочь ему.       — Заткнись! Либо я отрежу твой язык и заставлю проглотить его! Я опустила глаза в пол и сжала край юбки, периодически поглядывая на парня. Докурив сигарету, что была до фильтра сожжена, Харучьë выкинул её в окно, а потом опустился на стул через стол от меня. Он несколько раз выдохнул и прикрыл глаза.       — Неси что у тебя есть там. Бинты, и чем можно обработать. Без шуток, не думай съебаться, — на этот раз спокойным тоном произнёс Харучьë. Я кивнула и направилась в ванну. Собрав оттуда ватные диски, бинт и перекись. Когда снова вернулась на кухню, Харучьë облокотился на спинку стула, смотря в потолок. Я осторожно подошла и включила настенный светильник, он слегла прищурил глаза, а затем взглянул на меня.       — Ну, что смотришь, куколка? Господину нужна твоя помощь. Я подошла к нему вплотную и присела на колени. Брызнув перекисью на рану, что сразу же зашипела, я стала осторожно промакивать ватным диском кровь, слегла дуя. Оценив ситуацию, я поняла, что рана не глубокая, небольшой разрыв тканей, пару швов и всё, в принципе и без них можно обойтись. Я продолжала обрабатывать рану, снова взбрызгивая перекисью и дуя бурлящую пену. Неожиданно, мужские пальцы стали гладить мои волосы, зачесывая их назад.       — Как ты это бережно делаешь, — с лёгкой ухмылкой смотрел на меня Харучьë, продолжая нежно гладить по голове.       — Вам же больно, я вижу, — с долью неловкости посмотрела на него, снова опустив глаза на рану. Я старалась не обращать внимания на эти приливы нежности Харучьë, ведь прекрасно понимаю, что он и носом не поведёт, когда захочет поиздеваться надо мной или вовсе прикончить. Замотав вокруг его талии бинт, я отошла к кухонному ящику за ножницами, а затем отрезала остатки.       — Всё готово, — привстав сообщила я, положив ножницы на стол. Харучьë расслабленно сел и стал медленно разглядывать меня снизу-наверх.       — Сядь ко мне на колени, — безэмоционально произнёс он.       — Ч-что?       — Два раза повторять не буду. Дыхание участилось, пока Харучьë прожигал дыру во мне. Тело покорно слушалось, и я аккуратно села на колени Харучьë.       — Не так. Он приподнял меня и снова осмотрел, взяв за выпирающие кости таза, Харучьë притянул к себе, и мне пришлось сесть как он сказал, оседлав сверху. Его ладони легли на мою пятую точку, а пальцы сжали ткань юбки.       — Расслабилась, лисëнок? Руки поднялись по спине выше, залезая под блузку, а пальцы задели застёжку на лифчике. По телу побежали мурашки, когда он ловким движением расстегнул бюстгальтер и стал гладить спину без каких-либо преград. Одна рука стала гладить мою шею, а большой палец прошёлся по губам.       — Даже не сопротивляешься? Какая хорошая девочка, — тихо шептал он в губы, пристально смотря своими красивыми глазами в мои. Обхватив ладонью лицо, Харучьë облизнул свои сухие губы и прижался к моим. Я не могла сопротивляться, и не хотела? Поддаваясь напору парня, позволяла раз за разом накрывать мои губы. Сознание мутнелось, в глазах бегали цветные мушки, а Харучьë засасывал мою губу оттягивая на себя.       — Я ведь не такой страшный. Правда, лисëнок? Его язык толкнулся в мой рот, по-хозяйски гуляя по его стенкам, а затем коснулся моего собственного. Я прижималась снова и снова к его губам, совершенно забыв, кто передо мной, отдаваясь мгновению, растворяясь в этом сладком и одновременно опасном искушении. Губы Харучьë опустились на мою шею, лишь слегка касаясь, а потом острые зубы стали кусать кожу. Я чувствовала, как теряю, нет, не сознание, а контроль, моё тело уже не принадлежит мне, теперь оно от и до розоволосого парня, что нагло залезает мне под юбку, и оставляет горячие болезненные укусы на шее. Картинку размывают цветные пятна, мигающие мушки прыгают перед глазами и я теряюсь в небытие этого свечения.

***

Харучьë оторвался от шеи Акеми, заметив, что она больше никак не реагирует на его прикосновения.       — Да уж, видимо такие замухрышки как ты, никогда не пробовали ЛСД, — рассматривая застывшее лицо Акеми, говорил Харучьë. Девушка находилась в сознании, но глубоко погруженной в собственный мир. Она была словно тряпичной куклой, которая медленно моргала не издавая никаких эмоций.       — Трахать тебя в таком состоянии, мне не интересно. Жаль, а так хотелось поразвлечься с тобой, куколка. Санзу прижал два пальца к сонной артерии и она моментально вырубилась падая на плечо парня. Акеми уткнулась носом в его грудь, а Харучьë гладил её длинные блондинистые волосы, вдыхая аромат жасмина и арбуза.       — Знаешь, лисичка, мне даже как-то не хочется убивать тебя, — накручивая прядь её волос на палец, шептал Харучьë. Розоволосый зарылся в шею девушки, осторожно покрывая поцелуями.       — Ты такая… — Санзу сам для себя не мог ответить, какой она являлась, но точно знал, что Акеми совершенно другая, даже по сравнению с её дерзкой и амбициозной сестрой. Он кусал щëки изнутри: от злобы которую до сих пор испытывает к девушке, от странных чувств, что пронзают тело, словно раскалённые острые иглы, и от вопроса: «Она разве не боится меня? Или делает вид?». Даже если Акеми делает вид, то Харучьë это сильно подкупает, что она без страха взяла инициативу обработать ему рану, а как бережно дула на неё, чтобы смягчить боль. А как пахла Акеми… Ему казалось, что ранее он не чувствовал запаха лучше, чем от этой девушки. У него было достаточно женщин и он прекрасно понимал о чём идёт речь; другие девушки пахли мясом, таким грязным и пропавшим, тело было пропитано похотью и страхом, но от блондинки ни намёка на это. Для него раскрывалась загадочность, свежесть — словно гуляешь по чарующему таинственному лесу, в нём так тихо и хорошо. Почувствовал он это именно тогда, когда впервые вдохнул запах девушки, когда коснулся её. Харучьë сильнее углубил нос в копну волос Акеми, фанатично вдыхая сумашедший запах.       — Нет, лисёнок, — шептал тихо мужчина, — Решим вопрос с флешком, а потом нужно избавиться от тебя. Мне эти проблемы не нужны. Он приподнялся, немного хмуря брови от боли под ребром, перекинув удобно девушку направился в комнату. Харучьë нёс Акеми, что растекалась на его руках, а потом осторожно положил её на диван. Девушка уткнулась в спинку и стала тихо посапывать, мужчина укрыл её пледом поглаживая по волосам. Достав мобильный, он набрал номер клиники.       — Здравствуйте. Клиника Яспис. Слушаю?       — Акико, ты на месте?       — Господин Харучьë? Добрый вечер. Да, сегодня на ночь осталась, что-то случилось?       — Случилось. Подлатать меня нужно, скоро буду.       — Ожидаем. Санзу скинул трубку, убрав в карман брюк мобильный, ещё раз взглянул на Акеми.       — До утра точно проспишь. Отдыхай, лисичка. Розоволосый встал и направился на кухню. Прихватив рубашку, Харучьë быстро накинул её на себя и вышел из квартиры Акеми. Спускаясь по лестнице, он закурил сигарету и хлопнув дверью подъезда направился к автомобилю. Сев в салон, мужчина сразу выжал газ держа путь в клинику принадлежащей Бонтен. Не прошло и десяти минут, как Санзу остановился на парковке и выкинув бычок уже третьей по счëту сигареты, он вышел из автомобиля. На входе уже стояла Акико, ожидая гостя сложив руки за спину.       — Харучьë-сан, — склонила голову девушка.       — Нет времени на любезности, Акико, — отмахнулся Санзу.       — Прошу в смотровую, — протянула руку брюнетка. Акико шла впереди, позади неё шёл недовольный Санзу. Дойдя до кабинета, девушка открыла дверь впуская первым мужчину. Харучьë, как дома расположился на кушетке, ожидая когда Акико начнёт осматривать его. Брюнетка натянула перчатки и расстегнула запачканную кровью рубашку. Взяв с медицинского лотка ножницы, она стала осторожно разрезать бинты на теле мужчины.       — Вам кто-то помог перевязать рану? — взглянув исподлобья спросила Акико.       — Зачем тебе это знать? — вскинул бровь розоволосый.       — Да так, слишком аккуратно сделано и… — вздохнув, девушка нахмурила брови, внутри стало как-то странно, словно запах исходящий от мужчины был ей очень знаком. Акико прислонилась ближе, ещё раз глубоко вдыхая, сердце бешено заколотилось, но она сама не понимала от чего. Говорят же, близнецы чувствуют друг друга, даже на расстоянии, но сейчас Акико мало понимала, куда попала её сестра.       — Ты меня нюхаешь? — осклился Санзу.       — Простите, у вас очень приятный парфюм, Харучьë-сан, — неловко улыбнулась в ответ девушка.       — Подкатываешь ко мне? — ухмыльнулся розоволосый, перебирая чёрные волосы Акико.       — Что вы, Господин, я же замужем.       — А трахаться с Майки тебе это не мешает. Подняв небесно-голубые глаза на мужчину, девушка их сузила.       — Что ты блять так смотришь на меня? Весь Бонтен в курсе, как ты добилась должности в клинике.       — Между мной и Господином Сано исключительно рабочие отношения, — спокойно ответила девушка, разматывая бинты.       — Правда? Тогда, думаю, он будет не против, если я загну тебя раком на этой кушетке и оттрахаю до изнеможения? Акико взглотнула, продолжая выполнять свою работу. Промокнув рану стерильной салфеткой, она отошла взять инструменты с автоклава. Достав из шкафа нить и изогнутую иглу, она сложила всё в лоток и подошла снова к Харучьë.       — Рана не глубокая, но думаю лучше зашить, чтобы не было проблем.       — Хорошо увиливаешь от вопроса, — улыбнулся розоволосый. Акико проглотила всё, чтобы не сказать ничего лишнего номеру два Бонтен.       — Анестезию вкалываем?       — Виски есть?       — Здесь нет. В моём кабинете.       — Неси. Акико заметно нервничала, но всё же сняла перчатки и направилась на выход из смотровой. Санзу ухмыльнулся и достал пачку с сигаретами. Прикурив, он откинулся на кушетку, расслабленно выдыхая клубы дыма. Девушка пришла довольно быстро, неся бутылку и бокал.       — Здесь стерильное помещение, Господин, — осмелилась прошипеть Акико.       — Простерилизируете снова, — затянувшись, ответил розоволосый. Девушка налила в бокал виски, передавая мужчине.       — Думаешь, мне этого будет достаточно, — приподнял бровь Харучьë протягивая руку. Акеми отдала мужчине бутылку, что вальяжно развалился по кушетке куря сигарету, а потом отпивая с горла бутылки алкоголь. Затянувшись в последний раз, Харучьë оглянулся и кинул сигарету в ведёрко, где плавали использованные медицинские отходы.       — Ебашь, — приказал Харучьë, отпив ещё раз удобно устроившись. Акеми снова натянула перчатки, вдевая кетгут в ушко иглы, ещё раз обеззаразив рану, девушка принялась за работу.       — Блять! — вскрикнул мужчина, сжимая челюсть до боли в зубах.       — Я предлагала вам анестезию.       — Завались, сука! Харучьë снова отпил алкоголь, чувствуя как раз за разом, игла протыкает кожу. Спустя пятнадцать минут мучений, Акеми сделала хирургический узел и срезала остатки нити.       — Полежите немного, может кружиться голова, — проговорила девушка, убирая медицинские инструменты. Санзу отвернулся к окну и достал мобильный. Открыв приложение, проверил на месте ли Акеми. Увидев, что девушка так же безмятежно спит, всё в том же положении, заблокировал телефон, снова убрав его в карман брюк.       — Ваш подчинённый приходит в себя. Крови потерял много, поэтому пришлось влить донорскую, — сказала Акико, складывая инструменты в автоклав.       — Прекрасно. К нему можно зайти?       — Можете, но он спит.       — Тогда заеду на днях.       — Вам обязательно нужно будет проверить швы, и на обработку не забывайте приезжать.       — Мне есть кому обработать, — ответил Харучьë, поднимаясь с кушетки. Акико кинула взгляд на мужчину, что направлялся на выход из смотровой. Её не покидало странное ощущение, но с чем оно связано, брюнетка так и не смогла понять, поэтому продолжила уборку помещения. Санзу вышел на улицу, отпив несколько глотков виски, он взглянул на небо. На улице уже светало, а воздух был как никогда свеж. Вздохнув, парень направился к машине.

***

      Я проснулась с первыми лучами солнца, в горле неприятно першило, была ужасная сухость во рту и слегка болела голова. Осмотрев комнату, я поняла, что нахожусь одна. С трудом помню вчерашний вечер, но точно помню, что Харучьë был здесь, где же он сейчас? Прислушавшись, не услышала ни малейшего намёка, что в квартире есть ещё кто-то кроме меня. Может это был сон? В двери стал прокручиваться замок, а потом она резко распахнулась. Это был он. Харучьë, не разуваясь, прошёл в комнату, а я вжалась в спинку дивана, укутавшись пледом. Розоволосый парень присел со мной рядом и улыбнулся, зрачки глаз были до предела расширены, а носа коснулся запах алкоголя.       — Ну что, куколка? Поехали? — он очертил контур моего лица пальцами, продолжая странно улыбаться.