Девушка в красном

Люцифер — это не краснолицый уродец с клыками и копытами. Он может быть красив. Он умеет соблазнять. Он может выглядеть и говорить так, что ты продашь душу лишь бы быть с ним рядом. Ведь он падший ангел и когда-то был любимцем Господа.

К. Старк

      Клаус… Это имя пронеслось в ее голове раз тридцать, ударяясь о стенки черепа, как мячик в пинболе. И с каждым новым повторением глухое осознание медленно, но верно прокладывало путь в ее сознание. А потом… Она издала протяжный стон и закрыла лицо ладонями.       — А ведь если бы ты была чуточку вежливее, уже давно знала бы, кто я, — с насмешкой отметил Клаус. Лилит что-то невнятно пробормотала себе под нос, возможно, список самых отборных проклятий или молитву о срочном телепорте в другую вселенную.       — Ничего не хочешь объяснить? — поинтересовался Деймон, сузив глаза.       — Действительно, может, стоит ему рассказать… Женушка? — нарочито медленно растянул каждое слово Клаус, словно смакуя сам факт ее уничтожения. Лилит по-прежнему видела перед собой только темноту — в основном потому, что ее ладони все еще плотно закрывали лицо. Но даже так она ощутила, как выпали глаза у Деймона, словно кто-то случайно рассыпал бисер по полу.       — Не говори, что это… Тот парень из Бостона…             — Ах! — простонала она.                — Лилит… — сказал Деймон, обращая на себя внимание.               — Что?! — спросила она, убрав ладони от лица.               — Как ты могла переспать… С ним?!       — Прости, но на его лбу не было написано, что он Никлаус Майклсон! И что такого? Ты сам немногим от него отличаешься, — подметила она.  Раздался звонкий смех. Огонь в груди Лилит взметнулся выше. Она начала осознавать, что все это время он просто забавлялся. Это все была игра. И, судя по его выражению лица, чертовски забавная. Щеки пылали с такой силой, будто ее только что бросили в раскаленную огненную яму, а сверху еще и подкинули дровишек.       — Воу-воу-воу, тише, дорогуша, — произнес Клаус, наблюдая, как она закипает.       — А ты! Я тебя убью! — прорычала она, сжав кулаки так сильно, что костяшки побелели.       — Дорогая, если бы я получал по доллару за каждое подобное заявление… Уже мог бы купить себе еще один особняк. С бассейном. И фонтаном в виде тебя, разумеется, — сказал он. — Но, к сожалению, убить меня — это уже полвека как неактуально.

***

      С тех пор, как в ее жизнь вернулся Клаус, по совместительству бостонский засранец и, что уж там, «законный» супруг — Лилит напрочь забыла, что такое сон. Ночи превратились в изнурительную пытку, где бессонница душила за горло, словно ревнивая любовница. И что самое паршивое, Клауса даже не было рядом. Он укатил на поиски своей драгоценной стаи, оставив после себя хаос похлеще любого урагана. Однако, что бы она себе ни твердила, ее ночные бдения были связаны вовсе не только с ним. Нейтан. Признаться в «измене» — так себе затея. Ощущение, будто вызывают на суд или готовят к публичной казни. Вариант «не признаваться» выглядел куда заманчивее, и Лилит даже всерьез пыталась его рассмотреть. Но, увы, лучше уж признаться самой, чем если он узнает от кого-то другого. Например, от Клауса. Результатом еще одной отвратительной ночи стало не менее отвратительное утро. Внешне и внутренне Лилит напоминала нечто среднее между зомби и жертвой побега из психушки. Темные круги под глазами, вялые движения, ощущение, будто ее тело сделано из свинца, а не из плоти и костей. Она выглядела так, словно провела ночь не в своей постели, а в переулке захудалого района Бостона, куталась в газетные обрывки и обсуждала философию бытия с местными бродягами. Встав с кровати, она бросила взгляд на часы и… Лилит уже как полчаса должна была сидеть в школе, причем на первом уроке у Аларика. И если кто-то думал, что быть знакомой с учителем дает какие-то привилегии, то этот кто-то глубоко заблуждался. Конечно, к первому уроку она уже опоздала, но зато эффектно ворвалась в школу ко второму. Урок химии тянулся медленно, как, собственно, и остальные уроки. Где-то между всем этим Аларик, разумеется, не смог пройти мимо и устроил персональную лекцию о важности образования, ненавязчиво вынеся мозг. Лилит засыпала буквально на каждом уроке, едва удерживаясь, чтобы не впечататься лицом в парту. Сон был нужен ей так же остро, как утопающему воздух. И когда, наконец, наступил долгожданный ланч, вместо того чтобы пойти и поесть, она сладко вырубилась в раздевалке. И это был, мать его, лучший момент за весь день. В ее сне не было вампиров, оборотней, ведьм и сомнительных браков. Только покой, умиротворение и… Пончики. Они буквально сыпались с небес, аппетитные, пышные, покрытые глазурью, источая восхитительный аромат. А потом появился еще один. И еще. И вот они уже танцевали канкан, пока ее желудок стоя аплодировал им. Сон был прекрасен. До тех пор, пока его не разрушил шум.       — Не зарывайся, дрянь. Еще раз полезешь — пожалеешь, — донесся чей-то голос.       — Ты не вступишь в группу поддержки, — теперь голос был более знакомым.       — Думаешь, мне нужно твое одобрение? Лилит устало закатила глаза, прикрывая лицо ладонью. Разборки куриц. Зашибись. Она резко подскочила на ноги, чувствуя, как кровь застоялась в ногах после сладкой дремоты, и, развернувшись, окинула взглядом присутствующих. Ну разумеется. «Любимая» троица гуппи в своем репертуаре. А перед ними — новенькая. Лилит закатила глаза. Ну, конечно же. Кэролайн Форбс, великий и ужасный диктатор мира группы поддержки, решила вычеркнуть новенькую из списка претенденток еще до того, как та вообще успела доказать, что умеет хоть что-то. Протяжный, откровенно страдальческий стон сорвался с губ Лилит, заставляя всех тут же замолчать и обернуться на нее.        — Клянусь морскими ежами, сейчас три курицы начнут махать помпонами перед Дьяволом, выпрашивая котел попрохладнее! — пригрозила Лилит. Взгляд ее был таким, будто на завтрак она ела трупы своих врагов, разрезая их мясо своими острыми скулами. — Что, Кэролайн, боишься, что твою мертвую задницу кто-то может уделать? — спросила она, на что бывшая подруга скрестила руки на груди. — Или, может, тебя гложет страшная мысль, что твой престол королевы помпонов под угрозой? Какой кошмар. Форбс вскинула подбородок, ее губы изогнулись в надменной улыбке, но глаза метали молнии.       — Я жду тебя на поле. Троица гордо удалилась, а Лилит лишь хмыкнула и посмотрела на новенькую, которая теперь с нескрываемым интересом ее разглядывала.       — Ты вроде как на тренировку собиралась, — напомнила она. — Уделай эту курицу, раз уж решила влезть в этот серпентарий. Только сразу скажу: Кэролайн Форбс за свои помпоны глотку перегрызет кому угодно. И если ты реально решишь ее уделать, будь готова к тому, что она не остановится, пока тебя не сравняет с газоном.       — А ты… Ли… — протянула новенькая, продолжая рассматривать ее с каким-то странным выражением лица.       — Прости, но я не ищу новых подружек, — холодно ответила она, стянув с себя футболку, чтобы переодеться в спортивную форму.  Однако, она ощутила себя легко… Слишком легко. Лилит заметила, как у новенькой расширились глаза, и, нахмурившись, проследила за ее взглядом вниз.       — Ах, твою ж… Вот что значит «собиралась в школу на автопилоте». Она стояла топлесс, как Бог ее создал. На ней не было бюстгальтера. Лилит медленно прикрыла глаза, позволяя осознанию ситуации смачно врезать ей. Не меняя выражения лица, она развернулась спиной, стянула с вешалки спортивную форму и молча переоделась, демонстрируя безразличие олимпийского уровня.       По окончании занятий, едва выйдя из школы, Лилит сразу заметила припаркованный напротив желтый «Жук». Конечно, Майя. Кто еще мог встречать ее после такого выматывающего дня, если не подруга, свято уверенная, что еда и кофе решают все жизненные проблемы? Сев в машину, она огляделась, и ее глаз нервно дернулся. На зеркале, как всегда, болтались розовые кубики, а руль был укутан в пушистую пурпурную отделку, от которой хотелось либо ослепнуть, либо просто смириться и умереть. Такое ощущение, что Майя не просто любила яркие цвета — она ими дышала, жила, поклонялась им, как божеству.       — Подруга, если ты когда-нибудь попадешь в аварию, тебя признают невиновной просто потому, что салон этого циркового фургона ослепил водителя, — пробормотала Лилит, забирая у нее стаканчик с холодным кофе и бумажный пакет, источающий такой аппетитный аромат, что ее желудок тут же напомнил о своем существовании. — Как же вкусно пахнет…        — Не испытывай мои нервы на прочность, — предупредила Майя, крутанув руль одной рукой, а второй сжимая стаканчик с кофе. — Прекрати жевать этот круассан и выкладывай.       — Ну, короче, это полный пиздец. Я в глубокой жопе, — философски заключила Лилит, продолжая методично разжевывать булку.       — Насколько глубокой? Если вскарабкаться, ты сможешь выбраться или тебе уже проще там обосноваться? — уточнила Майя, сделав музыку чуть тише.       — Ох… Только если кто-то не расскажет Нейтану раньше, чем об этом расскажу я… — обреченно уставилась в окно Лилит.        — Думаешь, стоит париться? — бросила на нее быстрый взгляд она. — Я, конечно, никогда не горела желанием защищать Нейтана, но ты реально считаешь, что он имеет право злиться? В конце концов, если кто и вляпал вас обоих в это дерьмо, так это он. Лилит молча смотрела в окно, наблюдая, как проносятся за стеклом деревья.       — Он любит тебя, — попыталась утешать ее Майя. — Пусть меня тошнит от одной этой мысли, но какая-то любовь у него все же есть. Другое дело, что это уже не совсем нормальная любовь… В машине заиграла знакомая мелодия — мягкий перебор гитарных струн, с которым у Лилит почему-то всегда ассоциировались теплые июньские ночи, когда воздух густо пропитан запахом скошенной травы и нагретого за день асфальта. Звук охватил пространство, проникая под кожу, заставляя ее невольно прикрыть глаза и чуть расслабить плечи. Доехав до места, Майя достала из багажника бутылку красного сухого и упаковку хрустящих сырных палочек. Лилит сбросила обувь и ступила на слегка прохладный белый песок, собираясь насладиться моментом… Пока не заметила, что ее подруга стоя у машины, ловко открыла бутылку и залпом начала хлестать вино прямо из горла.       — Эй! Может, для начала хотя бы сядем? — возмутилась Лилит.       — А смысл? — беспечно пожала плечами та, заедая вино сырной палочкой. — Ты все равно будешь за рулем.       — Вот крыса, — пробубнила она, покачав головой. Ветер играл легкими порывами, пробегая по пустынному пляжу, где не было ни души, ни постороннего шума, лишь звуки волн да отдаленный крик чаек. Лилит опустилась на песок рядом с Майей, наблюдая, как та мечтательно уставилась в горизонт. Она уже видела этот взгляд. Приторно-романтичный. Можете себе представить? Майя влюбилась. Этим летом на море она в первый раз влюбилась, но, к сожалению, это ни к чему не привело. Она тут, он в шести часах езды от нее. Любовь на расстоянии, все дела…       — Вы хоть переписывались? Созванивались? — спросила Лилит, делая небольшой глоток вина.       — Нет, зачем. Но, чтобы забыть его, я переспала с Томасом, — буднично сообщила она.       — Что? Во второй раз? Это же твое правило! — удивленно подняла брови Лилит.       — Я скучала, он скучал… — пожала плечами Майя. — Он — мужчина, я — слегка подвыпившая женщина. В тот вечер мы были созданы друг для друга. Лилит фыркнула, а Майя, ухмыльнувшись, снова сделала глоток вина.       — А ты? Придумала, как сказать Нейтану? — перевела тему она.       — Нет, — сказала Лилит, нервно впиваясь зубами в несчастную сырную палочку, словно пытаясь разгрызть не только ее, но и собственные проблемы. — Если ты имеешь в виду, придумала ли я, как обернуть измену в красивую сказку с моралью — то нет. Но, если что, вакансия открыта, так что принимаю креативные предложения. Майя многозначительно приподняла бровь и задумчиво постучала пальцем по бутылке вина.       — Ну, давай подумаем… — протянула она. — Как насчет классики? «Нейтан, ты знаешь, я была в глубоком эмоциональном стрессе, и… Мне просто нужно было почувствовать себя нужной!»       — Отлично. Если мне вдруг захочется отыграть дешевую драму на дневном телевидении, я воспользуюсь этим вариантом.        — Ладно, — хмыкнула Майя, поднося бутылку ко рту. — Просто сказать: «Слушай, а ведь если подумать, это вообще-то твоя вина».       — Зашибись, — заявила Лилит.        — Ну, а что? — развела руками она. — Он изменил тебе. Ты была в говно-эмоциональном состоянии, потом появился алкоголь, потом появился Клаус, а потом… Ну, «доброе утро, супруг». Лилит сжала переносицу, сдерживая смешок.       — Отличный вариант. Как раз в стиле «я вообще-то жертва обстоятельств, не виновата, оно само».       — Так ты же и правда жертва обстоятельств! — возмутилась Майя.  Они отвлеклись от темы, когда увидели закат, как краски неба менялись, разгораясь все ярче, словно огонь, который вот-вот проглотит весь горизонт. Майя наблюдала за ускользающим светом. В ее руках теперь была пустая бутылка, которую она вертела.       — Вдруг он тоже сейчас на берегу сидит, тоскует, пьет вино и думает о тебе? — предположила Лилит, не отрывая взгляда от неба. — А может, ревет в три ручья и пишет тебе десятое сообщение за сегодня, просто отправить боится?       — Или уже давно нашел себе кого-то, а я тут, как идиотка, устраиваю похоронный марш по отношениям, которых даже не было, — фыркнула Майя. — Все, пошли купаться! Сегодня последний теплый день, а завтра похолодает, так что у нас нет выбора! Она перевела взгляд на подругу, которая, скинув одежду, сорвалась с места и понеслась к воде. Закатное солнце окрашивало ее силуэт в мягкие золотистые оттенки, словно подчеркивая момент, который, как знала Лилит, был обречен с самого начала. Конечно, это всего лишь летний роман. Конечно, у него не было будущего. Но все равно… Все равно Лилит хотелось, чтобы ее подруга была счастлива. Мысли прервал громкий визг — Майя, подпрыгнув, с диким энтузиазмом шлепнулась в воду, издав звук, на который бы даже свинка Пеппа обернулась с уважением. Лилит стянула с себя одежду и бросила ее на песок. Одна нога, вторая. Короткий разбег вдоль пляжа, ветер бил в лицо, а песок приятно щекотал ступни. Сердце отбивало бешеный ритм. Доски мостика громко скрипнули под весом, и оттолкнувшись, она сложилась в бомбочку, чтобы по полной программе накрыть подругу волной. Вода окатила ее ледяным ударом, заставляя легкие судорожно сжаться. Лилит вынырнула с воплем, больше похожим на рев медведя, которому отказали в законном ведре меда.       — Майя! — судорожно хватала воздух она, пытаясь отдышаться. — Ты сказала, что вода теплая!       — Ну… Относительно! — захохотала та, брызгая ее.  Лилит сжала зубы, ощущая, как холод пробирается под кожу, цепляется ледяными когтями за мышцы. Господи, в этой воде только пингвинам комфортно! Еще чуть-чуть — и здесь можно будет разводить айсберги. Подплыв ближе, Майя обвила руки вокруг Лилит и, прижавшись лбом к ее плечу, трогательно пробормотала:       — Я тебя лю…       — Майя, отплыви на два метра, пока я тебя не утопила… — застучала зубами от холода она. 

*** 

      Обычные люди проводят выходные в постели до обеда, пьют кофе с круассанами, гуляют в парке или устраивают уютные вечера с бокалом вина. В выходные никто не суетится, не страдает, не попадает в череду смертельно опасных событий и уж тем более не планирует убийства.  Лилит закончила с водными процедурами, нанесла крем, нацепила охлаждающие патчи и, похлопав себя по щекам, вышла из ванной. В наушниках звучала аудиокнига по психологии — ровный голос лектора монотонно рассуждал о когнитивных искажениях, создавая иллюзию спокойствия. Иллюзию, которая продержалась ровно до того момента, пока она не заметила:       — Деймон! — прошипела она. Он вальяжно раскинулся на ее кровати с видом человека, оплатившего люкс в пятизвездочном отеле. И, конечно же, в уличных ботинках.       — Наконец-то! — захлопнул книгу он, кинув ее в сторону. — Давай спускайся, мы собираемся обсудить план по убийству Клауса.       — Что? Убийство? Ну конечно. Она ведь не в идеальном мире, где суббота — это день отдыха, пледы и свечи. Она в Мистик Фоллс, где выходные — это очередной смертельно опасный аттракцион, на который билеты раздают бесплатно.              Кофе давно остыл, пенка осела, оставляя после себя неприглядные разводы на поверхности, и Лилит с отвращением отставила кружку в сторону. Ее взгляд медленно поднялся на стоящую перед ней девушку. Та самая новенькая. Только теперь Лилит знала, что это вовсе не просто новенькая. Это сестра Клауса. Мозг отчаянно пытался переварить этот цирк абсурда. Ладно, случайно заключить брак с древним гибридом — с кем не бывает, правда? Но. Теперь выясняется, что его сестра, та самая, с кем Лилит столкнулась в раздевалке. Та, кто увидела ее сиськи в первый же день знакомства…       — Он убил мою маму и врал мне всю тысячу лет! — взорвалась Ребекка. — Наша семья давно была трещащим, шатающимся домом из хлипкого картона, и мы это знали. Но он… Он просто взял и добил его. Лилит, конечно, не знала всей семейной хроники Майклсонов, но что-то тут определенно не клеилось. Слишком гладко, слишком чисто. Как те сделки, где обещают золотые горы, а потом выясняется, что ты подписался кровью и теперь в долгу у самого Дьявола. На бумаге разумеется все выглядело логично: Клаус — зло, Клаус — угроза, Клауса нужно устранить, и тогда мир, любовь и пони в яблоках. Вот только Лилит уже не раз видела такие комбинации. Когда ловко расставленные фигуры, эффектные речи и выгодные обещания приводили к одному и тому же финалу — к грандиозному наебу. И все бы ничего. Плевать на моральную сторону вопроса, плевать на последствия. В конце концов, смерть Клауса ей только на руку: никаких мужей, никаких сложных разговоров с Нейтаном.        — Клаус — монстр, от него надо избавиться, и вы все ужасно глупы, если не сделаете это, — заявил Майкл, скользя по присутствующим презрительным взглядом. В комнате повисло напряженное молчание. Кто-то вскинул бровь, кто-то едва заметно качнул головой, но в целом реакция была одна: все дружно посмотрели на Майкла с подозрением. Ну да, конечно. Помимо сестры Клауса тут еще объявился его горячо «любящий» отец. Лилит не знала, как он вообще сюда попал, но было очевидно одно — этот тип не просто мстительный, он одержимый. Всю свою бессмертную жизнь он гонялся за собственными детьми с одной единственной целью: зачистить семейный «позор». Вампиризм, по его мнению, был ошибкой. Ошибкой, которую он намерен исправить, загнав своих отпрысков в могилу. Но, разумеется, отдельное, почетное место в его личном Аду занимал Клаус. Бастард. Плод предательства. Не его сын, не его кровь. И именно он стал главной целью всей этой многовековой вендетты.       — Монстрами не рождаются, — пробормотала Лилит, опираясь локтем о стол. — Ими становятся. Только вот это должно было остаться в мыслях. Но нет. Она ляпнула это вслух. И теперь на нее смотрел Майкл. Нет, не просто смотрел, а прожигал глазами, будто она только что плюнула на могилу его предков. Однако, она была права.  Монстрами не рождаются. Монстрами становятся. Монстр — это не что-то врожденное, не дефект, не проклятье, которое вдруг падает с неба. Монстр — это процесс. Это годы боли, страха, предательства. Это рубцы, которые не успели зажить, это гнев, который слишком долго кипел внутри. Это отчаяние, которое рано или поздно превращается в ненависть. И зачастую первый камень в этом фундаменте закладывают те, кто должен был защищать. Родители. Те, кто должен был быть надежной опорой, вместо этого рушат почву под ногами. Те, кто должен был уберечь от боли, сами делают первые порезы. Те, кто должен был научить любить, вместо этого заставляют бояться. И вот тогда что-то внутри трещит, рвется, ломается. Без шансов на восстановление. Лилит знала это слишком хорошо. Ее биологический отец был еще той тварью.        — Допустим, мы вам верим. Но зачем она нам? Она же бесполезна, — бросил Стефан, даже не удостоив Елену взглядом. Голос ровный, безжизненный, будто выбитый из камня. Клаус заставил его отключить эмоции, и теперь он был тем еще мерзавцем.       — Все здесь имеют свою роль, — ответил Майкл, делая шаг вперед. — И у нее в том числе.       — Ох, вы что, реально решили расписать это как театральную постановку? — выдала она на нервной почве. — Дайте угадаю: будет антракт, софиты, громогласное объявление «акт второй»? Может, еще билеты продавать начнем? Майкл проигнорировал ее выпад, лишь медленно обвел взглядом всех присутствующих.       — У каждого есть цель. Кто-то должен заманить Клауса, кто-то отвлечь его, кто-то обеспечить, чтобы он не ушел, а кто-то — нанести финальный удар. Ага. Вот и оно. И на какой же акт, интересно, записали Лилит? В свете софитов она явно не хотела блистать, а вот оказаться статистом, который в итоге оказывается жертвой — так себе перспектива. И тут ее накрыло ощущение, которое никогда ее не подводило. Это было не просто плохое предчувствие. Это было очень плохое предчувствие. А предчувствиям Лилит верила. Оно зудело на затылке, скручивало внутренности и орало прямо в ухо:  УБИРАЙСЯ ОТСЮДА К ЧЕРТЯМ СОБАЧЬИМ! В принципе, было бы несложно. Просто сказать: «Вы там без меня справитесь». Просто развернуться и уйти. У нее, между прочим, в комнате лежал пледик, свечи, все для уютного субботнего вечера, а не для кровавой бойни. Так она и сделала: встала со стула и тихонько двинулась к выходу под общий шум, но не тут-то было.       — Ты будешь отвлекать Клауса, — вдруг заявил Деймон, будто это нечто само собой разумеющееся.       — Прошу прощения, что?       — Все просто. У каждого здесь есть своя роль. И ты знаешь, почему именно эта — твоя, — сказал он. Деймон медленно склонил голову на бок, молча глядя на нее, и в его взгляде читался немой вопрос: Ты действительно хочешь, чтобы я сказал это вслух? Здесь? При всех? Про Бостон?       — Нет. Нет. Это даже не обсуждается. Я не буду в это вмешиваться, тем более с такой ролью.        — Лилит, прошу тебя, — мягко произнес Деймон.  Она стиснула челюсть. Предчувствие жгло затылок, требуя срочно выходить из этой комнаты. Все кричало о том, что это дерьмовая идея — закончится плохо, но… Клаус был угрозой. Настоящей. Осязаемой. Они все это увидели еще во время ритуала. И Лилит, разумеется, осталась.

***

      Цитрусовый аромат лака для волос смешивался с тягучей ванилью духов Майи, заполняя пространство удушающей сладостью. Лилит сморщила нос и чихнула.       — Святые котики, как же тебе идет это платье! — всхлипывала Майя, прикладывая пальцы к своим пудро-розовым губам. — Ты даже не представляешь, насколько! Оно источает элегантность, чувственность, страсть… — прикусила губу она, заговорщически наклонилась ближе и шепотом добавила: — Грязную, порочную страсть.       — Я выгляжу так, будто сейчас поднимусь на сцену и объявлю: «А теперь, дамы и господа, ваши купюры — мои!» Платье… Это была провокация, а не наряд. Красная ткань мягко обтягивала тело, подстраиваясь под каждую линию. Тонкие бретельки едва держались на плечах, создавая опасную иллюзию, что стоит сделать неосторожное движение — и все, занавес поднимается, шоу начинается. Однако нет, платье не выглядело пошло или вульгарно, но открывало слишком многое — плечи, ноги, декольте. Лилит никогда не носила столь обтягивающие и откровенные наряды, и именно поэтому чувствовала себя не в своей тарелке. Чертова Майя.  Она так сладко расхваливала это платье, будто речь шла не о ткани и нитках, а о проклятом философском камне. «Это не просто наряд, это чудо! Оно подчеркнет все, что надо, сведет с ума всех, кого не надо, и, главное, заставит тебя почувствовать себя женщиной». Ну и, конечно, вишенка на торте — ценник. Всего 50 долларов. На этом Майя сыграла мастерски. Но Лилит все еще не могла понять, каким образом этот кусок материи оказался в ее шкафу, а теперь вот и на ней. Но факт оставался фактом: платье было куплено, надето и теперь откровенно насмехалось над ее представлениями о комфорте. Собравшись, они направились в город. Сегодня в школе проходила вечеринка выпускников — мероприятие, которое Кэролайн организовывала с таким энтузиазмом, будто на кону стоял престиж всего учебного заведения, а не просто очередной повод нарядиться и выпить. Однако по дороге к школе небо затянуло темными, тяжелыми тучами, и через несколько минут хлынул дождь. Не просто дождь, а настоящий ливень, который с силой хлестал по крыше машины, стеклам, дорогам, наполняя ливневки до краев. Казалось, природа решила отыграться за что-то, затопив улицы. Когда они добрались до школы, выяснилось, что зал тоже затопило — водопад с потолка и озеро на паркете не вписывались в планы организаторов. Вечеринку экстренно перенесли в дом Тайлера. Странно. Неприятно странно. Этот ливень, внезапный форс-мажор, изменение локации — вызывало нехорошее предчувствие.       Лилит стояла у входной двери, лениво поглаживая пальцем горлышко бокала. На улице гремела музыка, толпа гудела, а воздух был насыщен смесью алкоголя и чего-то, что щекотало ноздри тревогой. Майя ушла в туалет — «буквально на минутку», но, похоже, ее минутка измерялась в каком-то другом, неведомом для Лилит времени. Она сделала глоток, позволяя вину разлиться теплой волной по горлу, и подняла глаза. Почти сразу ее взгляд наткнулся на Деймона. Он стоял у барной стойки, перебрасываясь парой фраз со Стефаном, но в какой-то момент его глаза скользнули к ней — слишком быстро, слишком пристально. Лилит прищурилась. Что за тревожный взгляд? Что он означает? Она шагнула вперед, пробираясь сквозь толпу, и вдруг ее внимание зацепилось за что-то странное. Вернее, за кого-то. Чужие лица. Слишком много незнакомых лиц. Она намеренно задела рукой проходящего мимо парня и почувствовала… Магия. Лилит нахмурилась. Пройдя еще немного вперед, ее пальцы невзначай скользнули по чьей-то руке — снова магия. Потом еще. И еще. Черт. Каждый пятый в этом доме был не человеком. Холодок пробежал по позвоночнику, а в груди заклокотала тревога. Тайлер. Гибрид Клауса. Он ему подчиняется. Все это не просто так. Эта вечеринка — ловушка. Лилит резко развернулась, выискивая в толпе Деймона. Нужно было немедленно сворачивать этот долбаный план и валить отсюда, пока не стало слишком поздно. Она шагнула вперед… И тут же наткнулась на Тайлера.       — Привет. Лилит вскинула брови. Тайлер поздоровался с ней? Тайлер? Они уже два года как не разговаривали, даже на уровне простого «привет-пока». Если и случалось оказываться в одной компании, то максимум обменивались презрительными взглядами.       — Привет? — подозрительно произнесла она.       — Как вечеринка? — спросил он, будто они лучшие друзья, а не люди, которые игнорируют друг друга уже который год.       — С каких пор мы с тобой общаемся? — хмыкнула Лилит, скрестив руки на груди. — Клаус велел? Скулы Тайлера напряглись, выдавая его. Значит, она угадала.       — Хочу тебя предупредить: тебе лучше уйти, — сразу перешел к делу он.       — Это ты говоришь от себя или от своего хозяина? Тайлер снова напрягся, словно у него свело челюсть, и Лилит едва заметно усмехнулась. Ну да, с чего бы вдруг он решил вдруг проявить заботу?       — В доме полно гибридов, — выдал он. Не новость, блин. — И если что-то случится с Клаусом… Все гибриды получали приказ убить каждого, кто здесь находится. Вот это уже было новостью. Живот сжался в тугой узел, холодок пробежался по позвоночнику. Тело среагировало моментально, но Лилит даже бровью не повела. Спокойное лицо, ровная осанка.       — Я видел Майю, — продолжил Тайлер. — Найди ее и уходите. И Лилит тут же побежала. Первый этаж. Туалеты. Она резко толкнула дверь, оглядела помещение — Майи нигде не было. Второй этаж. Она вбежала по ступеням, окидывая взглядом длинный коридор. Открытые двери, чужие лица, пустые комнаты — снова ничего. Пульс застучал в висках. Воздуха вдруг стало мало. Лилит выбежала на улицу, вдыхая влажный, пропитанный дождем воздух, но облегчения он не принес. Пальцы дрожали, кулаки сжались, а в голове стучало одно-единственное слово: где? Она осмотрелась. Возле сцены людей было еще больше, чем в доме. Толпа бурлила, смеялась, танцевала. Над их головами переплетались гирлянды, заливая двор теплым приятным светом, но Лилит от этого тепла только морозило. Громкая музыка ударила по сердцу, гулкая басовая вибрация прошлась по коже. Толпа, как стая зверей, словно сорвалась с цепи, забирая ее вглубь. Легкая тревога теперь развернулась настоящим ужасом. Дыхание сбилось. Грудную клетку сдавило так, будто на нее рухнула бетонная плита. Казалось, что она тонула. Исчезала. Будто кто-то быстро стирал ее из этого мира ластиком. Майя. Если с ней что-то случилось… Если она уже где-то в кустах с разорванной шеей… Если кто-то затащил ее в комнату и держит там, зажав рот, не давая закричать… Или если стоит прямо сейчас в другом конце двора и спокойно пьет свой чертов коктейль, пока она прожигает себя изнутри этими мыслями. Лилит судорожно сглотнула, пытаясь вернуть себе хоть немного контроля, но процесс уже был запущен. Она двинулась вперед, стараясь пробраться сквозь толпу, но чем дальше шла, тем сильнее ощущала, как стены из человеческих тел сжимались вокруг нее. Воздух. Ей нужно было больше воздуха. Больше пространства. Грудь сдавило, дыхание сбилось, сердце забилось в бешеном ритме. Она потянулась к горлу, но голова закружилась. Глаза помутнели, ноги стали ватными. Тело начало заваливаться назад, но столкнулась с чем-то твердым. Чьи-то руки крепко обвили ее за талию, удерживая от падения. Теплое дыхание коснулось ее виска, и, прежде чем она успела сообразить, ее вывели из толпы. Когда шум вечеринки остался позади, Лилит наконец смогла вдохнуть. Глубокий вдох, медленный выдох. Грудь больше не сдавливало, но напряжение все еще пряталось в мышцах. Сердце больше не гремело в ушах, но все равно билось слишком быстро, словно загнанное в угол. Пальцы дрожали, но уже не так заметно. Она прикрыла глаза, позволяя панике окончательно отползти. А потом силы будто ушли. Ноги подкосились, и прежде чем она осела вниз, чья-то рука легла ей на поясницу, твердо удерживая на месте. Она уже собиралась попытаться вырваться, но вдруг почувствовала на своей коже легкие, неторопливые движения пальцев. Едва уловимые, но до жути знакомые. Те же самые движения, которыми Мари, ее приемная мама, когда-то успокаивала ее в детстве после кошмаров. После панических атак. И это всегда работало. Всегда. Этих прикосновений Лилит не чувствовала уже шесть лет. Она прикрыла глаза на долю секунды, а тело жадно впитало эту успокаивающую нежность, как высохшая земля жадно впитывает первый дождь. Теплое дыхание скользнуло по ее коже, пробираясь к самому позвоночнику, а невидимая тяжесть, давившая на плечи весь вечер, вдруг стала легче. Где-то на краю сознания мелькнуло тревожное осознание, что все это не совсем правильно. Но она отключалась. Глаза закрылись, и она позволила себе упасть, зная, что, возможно, будет больно, когда приземлится на землю.        — Ты в порядке? Выглядишь напуганной. Его пальцы неспешно скользнули вверх по ее руке, оставляя за собой едва ощутимое тепло, и замерли у щеки. Кончиком пальца он медленно обвел контур ее скулы, а затем скользнул вниз по линии шеи. Касание было легким, почти неуловимым, но достаточно весомым, чтобы воздух между ними стал тягучим, как расплавленный мед. А этот запах? Его запах. Глубокий, теплый, терпкий, с едва уловимой сладостью, застывшей на самом краю восприятия. Лес, древесная смола, что-то пряное, чуть обжигающее, и что-то необъяснимо притягательное, уникальное, присущее только ему. Лилит вдруг осознала, что он буквально заполнил собой пространство, проникая в каждый вдох. В какой-то момент ей показалось, что ее просто перелили в его бутылку. И она тонула. Тонула в нем, в этом аромате, в этом медленном касании. Пальцы сомкнулись на ее подбородке, заставляя поднять взгляд. Медленно, словно пробуждаясь от глубокого сна, Лилит приоткрыла глаза. Он улыбнулся — едва, уголками губ, будто дразня, прежде чем мягко потянул ее ближе. Они стояли так, едва дыша, и он мог видеть, как теплый свет люстр отражался в ее глазах, напоминая крошечные звезды, затерявшиеся в бескрайней ночи. Лилит чувствовала его дыхание — медленное, теплое, скользящее по ее губам, отчего внутри все сжалось в напряженном ожидании. Ее взгляд упал ниже. Губы. Ему не пристало иметь такие губы. Четкий изгиб, мягкая линия, и… Ямочки. Две. Правая чуть глубже левой. Сердце пропустило удар. Лилит резко распахнула глаза и дернулась назад.       — Дорогуша, я скучал, — произнес Клаус.  Тело вмиг окунулось в холод, словно ее резко заперли в морозильной камере. Сердце дрогнуло, сбиваясь с ритма, и в голове промелькнула абсолютно идиотская мысль — что это мог быть Нейтан. Хотя какой, к черту, Нейтан? Его в городе не было, запах был совершенно другим, да и разница в росте говорила сама за себя.       — Как жаль, что это не взаимно, — фыркнула Лилит.  Его глаза прошлись по декольте, задерживаясь ровно на столько, чтобы она это заметила, а затем двинулись ниже — по изгибу талии, по линии бедер, по подолу платья, которое и так было преступно коротким.       — Разве? — протянул Клаус, явно наслаждаясь моментом. — А я-то думал, ты все еще обижаешься из-за… Ну, знаешь, маленькой нестыковочки, — намекнул он. — Однако посмотрите-ка, как меня встречают? Объятия, прикосновения… Еще немного, и ты бы сама потянулась…       — Ох! Давай не будем преувеличивать, — покачала головой она, дернув за край платья, словно от этого оно могло стать хоть на сантиметр длиннее. — Легкое помутнение рассудка, не больше. Бывает. Особенно, когда тебя втаптывают в танцпол во время панической атаки. Все вокруг плывет, лица размываются… К тому же, я не сразу поняла, что это ты. Так что не воображай себе лишнего.       — Вот как? — протянул он, чуть склонив голову, изучая ее выражение лица. — Ну-ну, значит, когда ты прильнула ко мне так близко, что могла сосчитать удары моего сердца, ты все еще пребывала в этом самом «помутнении рассудка»? Лилит молча выдохнула носом, глядя куда-то в сторону.       — Так… Мне надо идти, — наконец произнесла она. — Найти кое-кого… Но стоило ей сделать шаг, как он молниеносно сомкнул пальцы вокруг ее запястья. Оторвать руку, конечно, было бы радикальным решением, но весьма заманчивым. Но ее взгляд зацепился за Деймона, который, стоя поодаль, стремительно покачал головой, всем своим видом говоря: не вздумай уходить, задержи его. Она приподняла бровь, обдумывая ситуацию. Так, значит, еще не все потеряно? План еще в стиле? Лилит провела языком по верхним зубам, прежде чем медленно развернуться обратно, одарив Клауса самым очаровательным, самым невинным взглядом, на который только была способна. А потом вдруг осознала, что выглядела, мягко говоря, подозрительно. Буквально минуту назад она пыталась сбежать, а теперь — милашка, глазки строит? Все это было настолько нелепо, что в какой-то момент ей даже самой захотелось закатить глаза. Но, учитывая, что ее сегодняшний вечер уже тянул на полноценный диагноз, можно было списать все это на легкое психоэмоциональное отклонение.       — Ты ищешь свою подругу? — вдруг произнес Клаус.       — Допустим, — осторожно произнесла она.       — Она во дворе. Нашла себе компанию. Сейчас играет в beer pong, — пояснил он, проследив, как она сузила глаза, явно не спеша ему верить. — Проверь телефон. Лилит колебалась, но все же вытащила его. Экран загорелся, и вот оно, чудо цивилизации — пропущенное сообщение. «Я на заднем дворе у фонтанчика! Нашла классную компанию, играем в бирпонг! Давай быстрее, я жду тебя!» Она раздраженно цокнула языком. О, прекрасно. Просто идеально. Пока она носилась по всему дому в панике, мысленно оплакивая свою подругу, та, оказывается, прекрасно проводила время, бухая в кругу новых друзей. Отлично. Просто отлично. Лилит подняла взгляд на Клауса, все еще полный подозрения, но тот лишь покачал головой, будто заранее знал, что у нее сейчас в голове.       — Думаешь, это не она написала? — спросил он. — Позволь прояснить ситуацию. Вредить твоей подруге не в моих личных интересах.       — В смысле? — нахмурилась она.       — В смысле, у меня на тебя еще есть планы, любовь моя, — ухмыльнулся он, позволяя словам медленно осесть в воздухе между ними. Вот это поворот. Очередной. Прекрасно. Просто сказочно. Новая игра, новые правила. У Лилит появилось острое желание зарядить Клаусу локтем в челюсть и сбежать. Может, так и поступить? Однако за его спиной мелькнула знакомая фигура. Кэролайн. Та нахмурилась, яростно замахала руками, жестами буквально вопя: «тяни время, давай!» Лилит едва сдержала раздраженный выдох. О, как же ее подмывало развернуться и уйти просто назло. Просто потому, что это была Кэролайн. Но, увы, она обещала. Лилит скосила взгляд на Клауса. Что дальше? Предложить ему выпить? Сомнительно. Будет слишком подозрительно, если после всего их разговора она вдруг потянет его к вину. Нет, надо что-то получше. Что-то, что выглядело бы естественно. Что-то…Семейное. Ах да, парные семейные разборки — идеальное прикрытие. Бывало ли что-то более естественное, чем жена, предъявляющая претензии мужу?       — Ну раз у тебя на меня какие-то планы, полагаю, нам стоит их обсудить? — произнесла она, скрестив руки на груди. — Так вот, есть проблема.       — И какая же? — промурлыкал он.       — Ты, — отрезала Лилит. — Не знаю, какие цели ты преследуешь, но мне бы очень хотелось, чтобы ты перестал. Ты, конечно, симпатичный, допустим. Но я никогда не стану одной из тех дурочек, которые водят вокруг тебя хороводы, словно ты гребаная рождественская елка.       — Так значит, я симпатичный? — уточнил он, приподняв бровь. Лилит вздохнула, ощущая, как внутри все закатывает глаза вместе с ней. Отлично. Именно этого она и хотела избежать. Она ведь специально выбирала слова осторожнее, старалась сгладить углы, чтобы ненароком не задеть его эго. Но, похоже, именно ее попытка сказать мягче и зацепила его внимание.       — Ты… Ты вообще слушал, о чем я говорила?       — Абсолютно, — подтвердил он. — И выделил для себя самое важное.       — Я не шучу, — заявила Лилит. — Ты правда думаешь, что можешь просто так вломиться в мою жизнь и перевернуть все с ног на голову? Все, что ты делаешь — это просто развлечение, не больше. Но если вдруг, каким-то чудом, тебе взбрело в голову, что у нас может что-то получиться… То нет. Между ними повисло напряжение. Клаус не отводил глаз, изучая ее.        — Если я чего-то хочу, то я это беру. Если я что-то хочу… Считай, оно уже мое, — ответил он.  Клаус сделал шаг вперед. Лилит в точности скопировала его движение, но в противоположную сторону. Его аура излучала власть, величие над всеми, создавая вид, что остальные люди — маленькие букашки по сравнению с ним. Она уже успела дать ему внутреннюю характеристику: стихийное бедствие. Ураган в человеческом обличье. Она даже могла представить, как сама погода склоняется перед ним, позволяя ему вершить хаос. Он снова сделал шаг, и она снова недовольно дернулась назад, стараясь показать ему, чтобы он держал дистанцию, но что-то ей подсказало, что он даже не знаком с этим словом.       — Ты и я, — сказала Лилит, глядя прямо в его глаза. — То, что было в Бостоне, не повторится. Да, ты меня красиво обвел вокруг пальца, браво, аплодирую стоя. Но давай на этом и закончим.       — Ладно, — слишком легко согласился он.       — Замечательно, — ответила Лилит, медленно кивнув.       — Здорово, — добавил Клаус, чуть приподняв уголки губ.       — Хорошо, — прошептала Лилит, сужая глаза. Вот вам бесплатный урок по детской психологии. Запрещаете ребенку что-то? Угадайте, что он сделает первым, как только вы отвернетесь? Точно. Теперь замените ребенка на мужчину — и получите тот же самый принцип. Все повторится. Еще как повторится.       — Лилит? — родной мужской голос обволок ее.  Она резко обернулась и сердце тут же сделало кульбит. Нейтан. Именно сейчас? Именно здесь? Он стоял в нескольких шагах, засунув руки в карманы, молча переводя взгляд то на нее, то на Клауса. Внутри разлилась тревога, холодная и липкая, стянувшая грудь тугой петлей. Не раздумывая, она рванула к нему, схватила за руку и, даже не оглядываясь, потянула за собой. Они быстро пробрались на второй этаж.       — Что ты тут делаешь? — поинтересовалась она.  Он не ответил сразу. Взгляд его медленно опустился вниз, пробежался по ее фигуре. Судя по выражению его лица, платье не вызвало восторга. Ни малейшего. Скорее, наоборот — в его взгляде скользнул не то упрек, не то недовольство, будто он пытался понять, зачем, ради кого она его вообще надела.       — Вот так вот? — наконец заговорил он. — Что я здесь делаю? Ни привет, ни обнять, ни поцеловать? Лилит зажмурилась, мысленно шлепнув себя по лбу. Да уж, звание «Лучшая девушка года» ей явно не светит.       — Прости, я… День — просто кошмар… — пробормотала она, прикрывая глаза, прежде чем тихо добавить: — Я скучала. Она подошла ближе и обняла его, осторожно, будто проверяя, как он отреагирует. Несколько долгих секунд ничего не происходило. И вот тут ее тело уже начало напрягаться, но в итоге он все же обнял ее в ответ. Лилит крепко прижалась к нему, утыкаясь носом в шею. Запах хлопка и бергамота моментально вторгся в ее сознание, смывая остатки тревожности. Его ладони медленно скользнули по ее спине, оставляя после себя тепло, а по коже пробежали приятные мурашки. И, наверное, этот момент длился бы чуть дольше, если бы она не почувствовала чей-то взгляд. Пронзительный. Холодный. Лилит чуть повернула голову — и столкнулась с ним. Клаус. Он стоял внизу, частично скрытый полумраком вечеринки, но его присутствие ощущалось, будто удар током. Лицо потеряло всю прежнюю развязность. Уголки губ больше не дергались в ухмылке. Желваки на скулах играли слишком явно. О нет, не сказать, что она ему нравилась. Не сказать, что он испытывал к ней какие-то особенные чувства. Здесь было что-то другое. Принцип? Возможно. Игра? Определенно. Контроль? Без сомнений. Тогда почему его взгляд вдруг потемнел? Почему в этом выражении скользнуло нечто, чего Лилит раньше не видела? Возможно, потому что его игру нарушили. Возможно, потому что теперь на доске появилась новая фигура. Нейтан. Что-то в этом явно ему не понравилось. То, как она прижималась к другому. То, как ее руки обнимали не его. То, как кто-то другой сейчас заполнял ее мысли, ее внимание. И вот это было проблемой.