Девушка в красном

Теперь, когда мы научились летать по воздуху как птицы, плавать под водой как рыбы, нам не хватает только одного: научиться жить на земле как люди.

Джордж Бернард Шоу

      — Мисс, что можете сказать о шестидесятых? — спросил он.  Ученица лениво оторвалась от окна и посмотрела на него. Улыбка с его лица медленно сползла, когда в этой ученице он узнал свою жену. Это что, очередная злая шутка судьбы? Или… Клаус сузил глаза, изучая ее лицо с той же внимательностью, с какой игрок всматривается в выпавшую комбинацию, осознавая, что только что сорвал куш. Солнце мягко скользило по ее чертам, подчеркивая плавные линии скул и изгиб губ. Кожа — молочная, гладкая, живая, теплая, словно у Белоснежки, но без сказочной наивности, без той приторной чистоты, что обычно приписывают сказочным героиням.       — Разве не вы наш учитель, мистер Зальцман? — голос, знакомый до боли, выдернул его из оцепенения. — Ну же, расскажите нам о шестидесятых. Или вы не подготовились к сегодняшнему уроку? Конечно, могу взять инициативу на себя и поведать про Вьетнамскую войну или про то, как тысячи хиппи заполонили улицы Сан-Франциско, проповедуя мир, свободу и, разумеется, наркотики. Но, насколько мне известно, сначала учитель дает информацию, потом мы ее изучаем, и только после этого от нас требуют знаний. Или теперь мы решили пропустить первую часть и сразу перейти к раздаче двоек? Это была она. Голос. Внешность… Клаус медленно выдохнул. Не просто удача. Это был призовой фонд лотереи, джекпот в казино, золотой билет Вилли Вонки и парочка бриллиантовых слитков сверху!!! Перешептывания в классе становились все громче и громче, отдельные фразы ловко пробирались сквозь общий шум: про конец года, про внезапные проверки, про испорченные оценки.       — Ну-ну, дамы и господа, — позволил он себе усмешку. — Буду великодушен. Не стану портить вам конец года. Он вернулся к уроку, но теперь, раз за разом бросая взгляды на нее. Не изучающе — нет, этот этап он уже прошел. Скорее с тем выражением, каким смотрят на крайне любопытный подарок судьбы, в реальность которого еще только предстоит поверить.

***

      Благополучно завершив свой «рабочий день», Клаус, в облике Аларика Зальцмана, оказался в самом эпицентре собрания. Играть в учителя было не так уж сложно. От него требовалось немногое: минимум слов, максимум наблюдений. Чуть больше скромности, чуть тише голос.       — Назначь меня сегодня смотрителем на танцах, Клаус сделал первый ход, — сказал Деймон, посмотрев на учителя.       — И что потом? — спросила Елена, но ответа так и не получила. Потому что в комнате внезапно воцарилась тишина. Все взгляды разом устремились на дверь, которая только что открылась. На пороге стояла она. Девушка в красном. Девчонка из класса. Та самая, которую он спрашивал о шестидесятых. Ученица и по совместительству жена. И вот тут у Клауса, без преувеличения, случился ступор, но он не был идиотом. Детали быстро начали складываться в единую картину. Она…       — Ты опаздываешь, Лилит, — подметил Деймон. Да-да, Лилит. Клаус внутренне скрипнул зубами. Разочарование? Нет, это было разочарование века!!! Мало того, что он потратил месяцы на поиски этой девчонки, а потом, махнув рукой, решил, что это не стоит его времени, но где-то в глубине души все же надеялся, что, возможно, однажды их дороги пересекутся. И вот теперь он встречает ее вот так. И, как вишенка на этом торте, она оказывается ведьмой. А он терпеть не мог ведьм. Проклятые, лживые, вечно плетущие заговоры создания, которые всегда, ВСЕГДА, вставали у него на пути.       — Оу, извиняюсь, обычно меня не посвящают в планы, — заявила Лилит, снимая солнцезащитные очки. Она расположилась на диване рядом с Деймоном, скрестив ноги и делая вид, что ей совершенно неинтересно то, что происходит. Ну просто поймите: мало того, что ей снова пришлось оказаться рядом с людьми, которые вызывали у нее чистейшую, концентрированную злость, так они еще и вдруг решили переобуться на ходу. Вчера — изгой. Сегодня — полезная. Как удобно.       — Мы найдем его, и что потом? Какой наш план? — раздался голос Елены.       — А что, мы вообще знаем, как он выглядит? — для приличия вставила свои пять копеек Лилит. Тишина. О, так они действительно не знали! Лилит медленно перевела взгляд на присутствующих, словно не веря, что кто-то мог быть настолько тупым.       — Подождите, дайте-ка я уточню, — выпрямилась она. — Мы, значит, устраиваем грандиозную охоту на первородного вампира, даже не зная, как он выглядит? И при этом у нас была Кэтрин, единственная, кто его видел, и вы ее не допросили? Не замуровали в подвале, облив вербеной, пока она не выдала вам все, что знает? Вампиры, как я слышала, не особо любят боль. Вроде бы достаточно одной сломанной конечности, чтобы они стали разговорчивыми… Да и, ладно, предположим, пытки — это неэтично, но у нас тут даже ведьма есть, — медленно повернула голову Лилит, глядя в сторону Бонни. — Причем не просто ведьма, а ведьма с силой сотни мертвых ведьм. Она могла бы влезть в голову Кэтрин. Да, промах был очевиден. Но, учитывая, что Клаус не собирался раскрывать себя раньше времени, такое опущение еще можно было бы списать на глупую ошибку, досадное недоразумение, человеческий фактор.       — Скорее всего, он старше шестнадцати и без прыщей, — бросил Деймон, прерывая зловещий монолог. Очевидно, он решил, что настало время разрядить обстановку. Или, по крайней мере, попытаться не усугублять ее дальше, потому что Лилит, судя по всему, была настроена сжечь тут всех морально, если не физически.       — До полнолуния сколько? Что вы вообще так напряглись? — продолжила язвить она. Деймон попытался усмирить ее взглядом, каким взрослые смотрят на ребенка, которому уже десять раз сказали «не трогай», но он снова тянет руку.       — Ему нужно полнолуние, чтобы свершить свой обряд, — продолжила она. — А сегодня, о ужас, не полнолуние. Значит, в его планах максимум немного попугать вас, а не развязать кровавую бойню. Так что расслабьтесь, дышите глубже и не ведите себя так, будто сегодня ваш последний день на Земле. Хотя, погодите… Для кого-то это как раз-таки последние деньки. Ох, и знатно так Лилит разболталась. Где-то в комнате кто-то тихо выдохнул сквозь зубы, кто-то сжал кулаки, а кто-то уже явно мысленно считал до десяти, чтобы не сказать что-то, о чем потом придется пожалеть.       — Он угрожал убийством невинных жителей, если я не явлюсь, — сказала Елена. Она выдохнула, быстро взяв себя в руки, и вернула разговор в нужное русло. — Давайте к делу. Что будем делать, когда найдем его?       — Я — план, — уверенно заявила Бонни. — Он понятия не имеет, сколько во мне силы. Если найдете его, я его убью. Клаус, который до этого лениво наблюдал за всем этим цирком, лишь покачал головой.       — Всe не так просто. Это самый опасный вампир, — напомнил он.       — О, так ты еще и здравомыслящий? Ну, наверное, не зря же ты учитель, — протянула она, слегка склонив голову набок. — Кто бы мог подумать, что в этом доме хоть кто-то способен делать логические выводы. Они встретились взглядами, и он вдруг понял, что смотрит на совершенно другого человека. Не в смысле «поменяла прическу, цвет волос или стиль одежды» — нет, это было глубже. Перед ним сидела Лилит, но не та, с которой он провел ночь в Бостоне. Та девушка казалась живой и легкой. А теперь… Теперь даже ее глаза, которые когда-то напоминали солнечное голубое небо, стали холодными и пустыми, словно замерзший океан. Что-то в ней изменилось.       — Они правы, если он… — начал было Деймон, но внезапно, без предупреждения, рванул к Бонни. Плохая идея. Очень плохая. В следующее мгновение его отбросило назад. Он грохнулся на пол, прокатившись пару метров, и остался лежать, глядя в потолок.       — Я впечатлен, — выдохнул он, широко распахнув глаза. Клаус тоже был впечатлен. И не потому, что восхищался силой Бонни, а потому, что находился в теле жалкого учителя и был беспомощным.       — Во мне много силы, я это чувствую. Не важно, что он первородный. Я смогу положить любого на своем пути. Я могу убить его, Елена. Знаю, что могу, — с уверенностью заявила Бонни, и это заявление вызвало в комнате волну надежды. Все тут же приободрились, кто-то даже на секунду позволил себе поверить, что все не так безнадежно, как казалось минуту назад. Вот только одна Лилит, похоже, смотрела на все это чрезмерно скептически.       — Место погибших ведьм… — догадалась Лилит. — Оу, да у нас тут бомба с часовым механизмом! Караул! Всем прятаться! — наигранно воскликнула она, театрально вскинув руки и поднявшись с дивана.       — О чем ты? — нахмурился Стефан.       — Знаете, если надувать шарик слишком долго, то в итоге он лопнет? Ага. Лилит попала в точку. Бонни прекрасно понимала, к чему все идет, и никто не должен был знать, что сила, которую она получила от мертвых ведьм, может не только дать ей преимущество, но и убить ее.        — Заткнись, Лилит, — резко бросила она, не позволяя ей разболтать лишнего. — Ты вообще не в нашей команде, забыла? Что она вообще здесь делает? Она ведь только язвит, подшучивает и умничает, но ни разу не предложила ничего полезного!       — Осторожнее, Беннет, из тебя тут такой поток магии хлещет, что мне сложно себя сдержать. Лилит всего лишь протянула руку, ни на миллиметр не сокращая расстояние, но этого оказалось достаточно, чтобы Елена тут же шагнула вперед, вставая перед Бонни. Она горько усмехнулась внутри себя. Серьезно? Неужели они действительно так плохо о ней думали? Неужели считали, что она могла бы сделать это?       — Эй, девчонки, — вмешался Деймон, поднимая руки в примирительном жесте. — Давайте, оставьте ваши разборки на потом. У нас тут есть тема поважнее. И вроде как стороны действительно подавили в себе эмоции, даже собирались разойтись, усесться по местам, как вдруг раздался комментарий:       — Чудовище. Слово прозвучало тихо, но его услышали все. Бонни почти сразу пожалела о том, что сказала это вслух. Это слово как-то само сорвалось с губ, но извиняться она не собиралась. Как и остальные не стали делать ей замечания или пытаться оспорить сказанное. Или хотя бы попытаться сгладить момент. Чудовище. Лилит никогда не понимала выражения «слово ранит сильнее ножа». Но теперь почувствовала это на себе.       — И вот как, скажите, оставаться собой, когда тебе говорят, что ты чудовище? — хмыкнула Лилит. — Значит, тебе остается лишь подтвердить эти слова. Она без лишних предупреждений схватила Деймона за руку, и в тот же миг ощутила, как по венам разливается тепло. Ему потребовалась ровно секунда, чтобы понять, что она делает, а потом комната наполнилась мучительным шипением и отборными матами в ее адрес. Вытянув немного магии, Лилит одним движением отправила в воздух ящик с кухонной утварью, а затем метнула его содержимое. Ложки, вилки, ножи — весь арсенал устремился в сторону Бонни. Конечно, Стефан, как самый предсказуемый человек в этой комнате, тут же рванул вперед и оттолкнул ведьму в сторону, разрушая всю прелесть зрелища. Ну и ладно. Лилит не пыталась устроить резню кухонными приборами. Она просто хотела показать очень важную вещь — времена, когда она жила по библейскому принципу «подставь другую щеку», давно закончились.       — Уберите ее, — потребовала Елена, испугавшись за свою подругу-ведьму, которую едва спас Стефан.       — Как жаль, что владельцев дома нельзя просто так вышвырнуть, — сказала Лилит.        — Что? Вы переписали дом на нее? — моргнула Елена, явно не веря в услышанное.       — Почему ты не сказал? — тут же насторожился Стефан, метнув взгляд на брата.       — Это был лучший вариант. Давайте не об этом, мы вообще-то собрались, чтобы обсудить план. Деймон потер ладонями лицо, выдохнул и, не слишком сильно, но с явным намеком, сжал плечо Лилит: «Сиди. Молчи. Желательно дыши потише, а лучше вообще активируй режим невидимости.» Клаус же абсолютно нихрена не понимал. Что, впрочем, никого бы не удивило — такое тут, похоже, происходит регулярно…

***

      Куртка была аккуратно повешена на крючок, а взгляд скользнул к настенным часам. Два часа. Всего два часа до этих пресловутых школьных танцев, где ему, великому и ужасному Клаусу Майклсону, предстояло разыгрывать спектакль добропорядочного учителя истории, следящего за порядком. Он потер шею, ощущая, как в мышцах оседала злость. Еще бы, день выдался богатым на сюрпризы, и, что самое примечательное, все они были просто отвратительны. Ведьма Беннет, которая теперь носила в себе столько силы, что действительно могла его убить. И, конечно, вторая ведьма. Та самая девчонка, которую он когда-то даже удосужился искать, а теперь, как выяснилось, лучше бы вообще не тратил на нее свое время.        — Какое же разочарование! — рыкнул Клаус, раздраженно проведя рукой по лицу, и даже стоны Катерины, обычно столь мелодично страдальческие, не приносили ни капли удовольствия. — Ладно, у этого Аларика есть что-нибудь винтажное?  Ящик за ящиком выдвигался с протяжным скрипом. Разумеется, ожидалось найти нечто достойное — хорошо сшитый костюм, возможно, что-нибудь из классики, пусть даже из жалких восьмидесятых. Но вместо благородных тканей и признаков хорошего вкуса он обнаружил…       — Арбалеты, деревянные пули, пистолеты? — с легким недоумением вытащил один из предметов и покрутил в руках он. — Кто этот парень?       — Местный охотник на вампиров, — равнодушно пояснила Катерина, тяжело вздохнув и бросив взгляд на свои проткнутые ноги.       — Ах… Это объясняет его одежду…       — Он, по крайней мере, разбирается в бурбоне, — произнес колдун, протягивая стакан с янтарной жидкостью. Клаус принял стакан, лениво прокручивая его в пальцах и наблюдая, как свет мягко преломляется в жидкости. Он поднес его к губам, позволяя прохладному стеклу коснуться кожи, и сделал неспешный глоток.       — Я знал, что у нас есть что-то общее, — усмехнулся он. — Касаемо нашей новой знакомой… Возможно, мне показалось, но когда эта девчонка коснулась одного из братьев Сальваторе, я заметил алое свечение.       — Тогда это действительно сифон. Красное свечение — их отличительная черта. Когда они черпают магию, их руки вспыхивают алым, и это означает, что от этой девчонки надо избавиться. Избавиться? Нет-нет, где же в этом удовольствие? Где тот момент, когда она осознает, кто стоит перед ней? Когда поймет, что тот, кого она, возможно, считала всего лишь мимолетным эпизодом, теперь стал самым реальным кошмаром? Он должен был предстать перед ней в своем истинном облике, увидеть, как эмоции пробегут по ее лицу. Эмоции… Клаус вдруг нахмурился, осознав нечто любопытное. Она злилась, это было очевидно, он чувствовал ее злость, пронизывающую воздух вокруг, но на ее лице… На ее лице не было ничего. Ни злости, ни раздражения, ни презрения. Только холодное равнодушие. Безразличие, доведенное до совершенства, маска, выточенная годами, настолько идеальная, что даже он почти на нее купился. Или все же нет? Скорее всего, ему просто показалось.       — У меня с ней еще есть личные счеты, так что избавляться от нее пока не в моих интересах, — бросил Клаус, постукивая пальцами по стеклу стакана. — Но раз уж ты тут, Катерина, расскажи-ка мне о ней. О Лилит.       — Я ничего о ней не знаю.       — Катюша, не расстраивай меня. Ты же жить не можешь без того, чтобы совать свой любопытный нос в чужие дела. Неужели не накопала хоть что-то? Или ты теряешь хватку? Он скользнул взглядом по столу, задерживаясь на ножах. Приятное напоминание о том, что разговоры с Катериной всегда шли продуктивнее, когда в них добавлялось немного мотивирующих деталей. Она проследила за его взглядом и с преувеличенным вздохом сложила руки на груди.       — Все, что я знаю, мне сказала Кэролайн, — начала она. — Когда я вернулась в этот до ужаса скучный город, ее в нем уже не было. Вроде как траур. Смерть отца. Куда-то уехала зализывать раны, — пожала плечами она. — Когда она объявилась, то перебралась к Сальваторе. Деймон взял ее под свое крыло и, как по мне, чересчур опекает. Потому что, как мне любезно сообщили, эта малышка просто голыми руками разобралась с одним из сильнейших колдунов. Причем в тот момент, она даже ведьмой не была.  Клаус моргнул, осознавая сказанное, и едва заметно склонил голову набок, пытаясь уловить в ее словах хоть каплю преувеличения.       — Продолжай.       — Клаус… Если бы я не была похищена, я могла бы рассказать больше, — напомнила Кэтрин с притворной жалостью.       — Увлечения, хобби, круг общения? — лениво перечислил он.       — Почему ты так ею заинтересован? — прищурилась она. Клаус фыркнул. Заинтересован? Нелепая мысль. Сама идея того, что он может испытывать интерес к ведьме — абсурд и оскорбление в одном флаконе.       — Время близится, — напомнил колдун.        — Точно, — опомнился Майклсон. — Мне нужно, чтобы ты занялся ведьмой. Ведьмой Беннет, — уточнил он. — О другой ведьме я позабочусь сам.       — Если она настолько сильна, она почувствует меня за милю. Я не смогу к ней приблизиться. Это должен сделать ты.       — В этом теле? — изогнул бровь он. — Я хилый учитель истории. Она сильнее меня. Не меня, Клауса… Ну, вы понимаете, о чем я.       — Ни одна ведьма не справится с такой силой. Это убьет ее, — уверенно заявил колдун. — Ты должен только спровоцировать ее.       — Спровоцировать ее умереть? — уточнил он, позволяя усмешке промелькнуть в уголках губ.       — Это несложно. Просто атакуй, пока ее тело не сдастся первым. Аларик продержится дольше, чем она, а я смогу защитить тебя заклинанием.       — Что ж, это я могу, — произнес Клаус.

***

      Лилит официально подала в отставку. Она уже сообщила об этом Деймону, и, хотя он явно не был в восторге от такой новости, возразить особо не смог. А что он ожидал? Что она с радостью бросится в бой ради подруги, которая больше ей не подруга? Благородство — это, конечно, замечательно, но не до такой же степени. Особенно когда речь идет не просто о разборках на заднем дворе, а о столкновении с первородным вампиром. И все же… Почему тогда она стояла напротив школы, сложив руки на груди и сверля здание задумчивым взглядом? Наверное, потому что, как ни крути, но чья-то задница сегодня требовала страховки. И, если уж совсем честно, Лилит скорее переживала за Деймона, чем за кого-то еще. Из школьного здания доносился привычный гул вечеринки — смех, громкие разговоры, топот ног. Из динамиков разносились знакомые аккорды The Beatles, пока в помещении задыхались от облаков лака для волос и сладковатого запаха пунша. Это все било по нервам. Волчонок внутри недовольно метался, рычал, требовал крови, и, честно говоря, она не могла его винить. В этом городе было полно тех, кого стоило сожрать заживо. Гул в голове становился все невыносимее и пересилить его она не смогла. Выругавшись себе под нос, Лилит нашла место в тени железного забора. Она присела на корточки и обхватила голову руками.       — Ты тут писаешь? Лилит медленно повернула голову в сторону и встретилась взглядом с Майей.       — На газон? При толпе народа? Да, конечно, это именно то, чем я сейчас занята, — ответила она.       — Ну, и не такое случается, — пожала плечами Майя. — В туалете, между прочим, уже кто-то совокупляется, так что после этого меня вряд ли удивит, если кто-то решит облегчиться прямо на лужайке. Рассмеявшись, Лилит снова посмотрела на Майю вопросительно.       — Разве ты не должна быть на работе?       — Должна, — вздохнула она, проводя рукой по лицу. — Но свет вырубило, так что нас распустили по домам. Лилит прекрасно поняла, почему в ее голосе звучало разочарование. Сегодня был выходной, а это значит — прощай хорошие чаевые. Денег в семье Майи и так было в обрез, и она не знала, что Лилит весь этот год тайно передавала небольшие суммы ее братьям. Совсем немного, но даже эта кроха для них значила многое.        — Дурацкая вечеринка, — сказала Майя. Она блуждала взглядом по школьному двору, пока не наткнулась на компанию подростков, делящих между собой бутылку сомнительного пойла. Майя ухватила Лилит за руку, и спустя мгновение они уже оказалась в центре танцпола. Прожекторы окрашивали волосы то в красный, то в синий, музыка громко пульсировала в ушах. Лилит не собиралась напиваться, вовсе нет. Она должна была быть начеку. Но что-то пошло не так. Она выпила всего пару стаканов, но напрочь забыла, что за весь день толком не поела. Поэтому алкоголь ударил в голову мгновенно.        — Черт. Мне надо идти, — вздохнула Майя, глянув на часы. — Мама попросила забрать братьев, она задерживается на работе.       — Мне пойти с тобой? — предложила Лилит.       — Нет, развлекайся. Но не теряй голову. Просто выплесни негатив в танец и после — сразу домой, — строго посмотрела на нее она. — Я предупредила Джереми, он отведет тебя.       — Ладно. Потерять голову. Принято, — кивнула Лилит.       — НЕ потерять, балда! — закатила глаза Майя и, не удержавшись, дала ей легкий подзатыльник.       — Ах да, точно. Забыла добавить частицу «не», — улыбнулась Лилит. Майя еще раз сканирующим взглядом пробежалась по подруге, затем кивнула, махнула рукой и скрылась в толпе. Несколько минут безудержного танца только для себя, когда тело само диктовало ритм, а каждое движение выкидывало наружу накопленный негатив. Казалось, еще немного — и станет легче. Но мир вдруг поплыл перед глазами, и Лилит осознала, что, возможно, стоит немного сбавить темп. А еще лучше — что-нибудь съесть, прежде чем ее организм окончательно подаст сигнал SOS. Лилит прищурилась, выискивая взглядом спасительный стол с закусками, и, увидев его вдалеке, направилась туда.       — Я не верю. Кэролайн не смогла организовать нормальную еду? — возмутилась она, пробегая взглядом по ассортименту, в котором преобладали сомнительного вида закуски.       — Возмущена уровнем кухни?  Лилит повернула голову, и вот он. Аларик. Точнее, человек, который был Алариком.        — Я возмущена уровнем деградации, — поправила она. — Это же должно быть мероприятие в стиле 60-х, верно? Где мой ростбиф, где мой настоящий фруктовый пунш? Хотя, знаешь, возможно, пунш как раз-таки аутентичный, потому что, судя по вкусу, в него что-то подмешали.  Клаус скользнул по ней взглядом, отмечая, насколько удачно на ней сидел этот стиль 60-х. Высокая талия джинсов подчеркивала изгиб бедер, ремень создавал иллюзию еще более тонкой талии, а рубашка, завязанная на узел, открывала соблазнительную полосу кожи на животе. Волосы, обычно падающие мягкими волнами, теперь были идеально прямыми, и свет фонарей играл на их поверхности, придавая всему облику слегка кинематографический оттенок. Ведьма в привлекательной обертке. А где же метла, остроконечная шляпа и длинный нос?       — Ты слишком расслаблена. В любой момент может появиться Клаус, — напомнил он о себе, наблюдая, как она взяла виноград и, слегка пошатываясь, развернулась спиной к столу.       — Возможно, меня сложно напугать, — произнесла она.       — Возможно, ты просто глупа.       — Вы же понимаете, что если я глупа, то это только подтверждает ваш провал как учителя? — хмыкнула она. — Если он решит нас убить, он нас убьет. Беспокойство тут ничего не изменит. Она положила виноград в рот, и в тот же миг капля сока сорвалась с ягоды, медленно скользя по ее шее вниз, оставляя за собой влажный след. Еще один ведьминский трюк, отметил Клаус, заставляя себя отвести взгляд.       — Тем более он pompeux le dindon.       — Напыщенный индюк? — переспросил возмущенно он, не веря своим ушам. А она, похоже, не обратила внимания, что ее учитель внезапно понял французский язык.       — Потому что так и есть. Хотя нет, он больше похож на павлина. Да, точно павлин — распустил хвост, гордо расхаживает где-то, наблюдает за нами, надеясь, что одно упоминание его имени вызовет массовую панику, слезы, дрожащие руки и срочное написание завещаний, — сказала она. — Хотя, я его не сужу, видимо, ему чертовски скучно живется.       — Ладно, а что бы ты сделала на месте Клауса? — поинтересовался он.       — Хм… Ну, для начала, я бы прислала отрезанную голову. Это всегда производит впечатление. Особенно эффектно смотрелась бы голова Беннет. Он усмехнулся, чуть склонив голову набок. Очаровательная жестокость. Впрочем, он был уверен, что при одном взгляде на настоящую окровавленную голову она резко утратила бы свое задорное воображение.       — Хотя можно было бы заменить ее на Кэролайн в шапке обезьянки из «Аладдина». Чисто ради эстетики, — добавила она, кивнув в ее сторону.  Он лениво перевел взгляд на Кэролайн. Ах да, еще один член клуба спасателей Елена. Обладательница безупречных светлых волос. Но потом он вернул свое внимание к Лилит. Клаус заметил, как голубые глаза вдруг вспыхнули… Грустью? Нет. Злостью? Возможно. Но стоило секунде пройти и как будто кто-то задул свечу. Все погасло. Выражение лица стало безразличным, отстраненным, будто и не было перед этим едва уловимого огня. Вот оно. Доспехи.  Клаус был прав и он слишком хорошо знал, как люди возводят стены. Видел, как они прячутся за ними, держатся за них, цепляются, как за последнюю защиту от мира. Он мог разрушить их, разнести в щепки, заставить тех, кто прятался за ними, выйти. Хм. Можно было бы и ее заставить? Но нет. Связываться с ведьмой — плохая идея.

***

      Лезвие ножа ритмично стучало по разделочной доске, оставляя после себя ровные жюльены белых грибов, аккуратные брюнуаз из перца, тонкие полукольца лука. Все нарезалось с безупречной точностью, будто в руках был не кухонный инструмент, а скальпель опытного хирурга. В воздухе витали свежие ароматы зелени, чеснока и чуть уловимый запах напряжения, накрывавшего кухню плотным куполом.       — Я все еще жду объяснений, что здесь вообще происходит, — потребовала Дженна, сверля взглядом спину Аларика, который, словно ничего не случилось, просто вошел в дом и принялся играть в хозяйку, будто они не были в ссоре.       — Я хочу поделиться с тобой одним из своих страшных секретов, — изрек он, чуть изогнув губы. Стефан, который до этого спокойно стоял в стороне, вдруг напрягся. Позвоночник вытянулся, плечи застыли, как будто его внутренний инстинкт уже предупредил, что ничего хорошего из этого не выйдет. Ах, как же приятно было дергать за эти ниточки!       — Ох, Стефан… Сам расскажешь, или мне это сделать? Где-то наверху послышались шаги. Вся компания разом повернула головы к лестнице, и вот, пожалуйста, к дневному спектаклю присоединился новый персонаж. Лилит, потирая виски, неторопливо спускалась босиком, одетая в длинную мужскую футболку, которая спадала ей чуть ли не до колен. Голова гудела, словно внутри засела толпа, и каждый ее представитель стучал по стенкам черепа кастрюлями. Все ее состояние можно было описать одной фразой: ее переехал индийский автобус. Дважды. Смешивать алкоголь было определенно не лучшей идеей. Но единственное, за что можно было сказать спасибо — Джереми, похоже, сдержал слово и не оставил ее валяться где-нибудь на улице. Правда, было одно «но»… Окинув взглядом пространство вокруг, Лилит ощутила неприятное покалывание в груди. Да, конечно. Дом Гилбертов. Вариант, конечно, не худший, если бы не маленькая деталь: она вообще-то не общается с Еленой. И уж точно не была в восторге от перспективы лицезреть ее первым делом с похмелья.       — Лилит… — подошла ближе Дженна, понизив голос, но, разумеется, недостаточно, чтобы это не услышали остальные. — Вы с Джереми… Гм… предохраняетесь? Лилит замерла. Секунду. Две. Глаза ее расширились так, будто она только что осознала, что проснулась не в доме Гилбертов, а на сцене какого-то ток-шоу, где ведущий в розовом костюме вот-вот скажет: «А теперь встречайте — мать вашего будущего ребенка!».       — О, ради всего святого, — наконец моргнула она. — Нет! То есть вообще нет! Абсолютно нет! Мы с Джереми не встречаемся! Он… Э… Он вообще-то с какой-то девчонкой из школы встречается! Я просто… Я выпила чуть больше, чем следовало, и каким-то образом оказалась здесь.              — Просто знайте, что молодежь должна быть ответственной, — продолжала Дженна. — Один неловкий вечер — и вы уже не просто школьники, а родители.       — Уверяю вас, мое желание родить ребенка и усложнить себе жизнь в ближайшее время сопоставимо с желанием добровольно засунуть руку в мусорный бак. Очень низкое. Прямо-таки отсутствующее. Надо же, какой неожиданный сюрприз для Клауса. Ведьма, которая до этого старательно держала фасад абсолютного безразличия, сейчас выглядела так, будто ей пришлось выпить целый стакан уксуса. Даже забавно. Тяжeлый вздох, ленивый взгляд по кухне, и еe внимание привлек верхний шкафчик, где хранились стаканы. Сушняк давал о себе знать, и всe, о чeм сейчас мечтала Лилит, — это стакан ледяной воды. Она потянулась за стаканом, издав что-то среднее между недовольным пыхтением и выдохом. Как оказалось, все нормальные стаканы благополучно обосновались в посудомоечной машине, а на полках остались только те, которыми пользовались редко. Вздох. Ладно. Встать на носочки, вытянуть руку, почти достать…       — Ох, ты ж… — пробормотала она, немного подпрыгнув, но, как назло, пальцы все равно не дотянулись. Она уже собиралась послать все к черту и просто попить воды из-под крана, как вдруг позади раздался вздох. Через секунду мимо нее протянулась рука, легко доставая стакан. Она повернула голову и увидела Аларика.       — Спасибо. Наполнив стакан ледяной водой, она не успела сделать и глотка, как рядом оказался Стефан. Он подошел к ней, наклонился и что-то зашептал ей на ухо. Клаус, наблюдая за происходящим, ухмыльнулся. Вот он, долгожданный момент истины. Когда Лилит поймет, что ее уважаемый мистер Зальцман вовсе не учитель, а тот самый первородный. И вуаля. Удивление. Настоящее. Живое. О, это было восхитительно. Кажется, Лилит не робот, а вполне себе человек, способный испытывать эмоции! Она метнула взгляд на Стефана, затем на «Аларика». В голове вспыхнул главный вопрос: какого, мать его, черта?!Только сейчас до нее дошло, что она понятия не имеет, чем закончился вчерашний вечер. Последнее, что она помнит, — как встретила одноклассников, которые, естественно, предложили выпить. И, учитывая ее настроение, весь этот шум, раздражающие лица и отвратительное чувство беспокойства, она не нашла в себе сил отказаться.  И вот теперь ее терзало беспокойство. Жива ли Бонни? Кэролайн? Да, она желала им кармического возмездия, но не в формате кровавой бойни. А Деймон? Она же собиралась защищать его зад! Впервые за долгое время Лилит захотелось приложиться лбом об столешницу. Какой позор! Какая безответственность!       — Не знала, что явился сам Дьявол, — сказала Лилит, ставя стакан на столешницу , и направилась в сторону «учителя». Их взгляды встретились, и Клаус почти видел, как в ее голове бешено крутятся шестеренки. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, пока Лилит не опустила глаза и не уставилась на разделочную доску.              — Ка-ба-чок, — протянула она с таким выражением лица, будто он только что преподнес ей на блюде голову младенца. — Терпеть не могу кабачки. И людей, которые вчера держали весь город за яйца, а сегодня мирно шинкуют овощи, как будто не при делах, — прошептала она.        — Если кабачок тебя так оскорбляет, могу предложить морковь, — произнес он, откладывая кабачок в сторону и беря морковь. — И знаешь, когда я режу, я успокаиваюсь. Это ощущение лезвия в руке, ммм. В этом есть нечто… Завораживающее, ты не находишь?       — Завораживающее? Разрезать морковку? — скептически выгнула бровь Лилит. — Я предпочитаю резать то, что еще может моргнуть. Она сказала это с таким невозмутимым видом, что Дженна закашлялась, а Стефан застыл, пытаясь решить, стоит ли ему вмешаться или проще сделать вид, что он этого не слышал.       — О, дорогая, в таком случае, боюсь, ты упускаешь всю прелесть процесса, — изрек Клаус, не отрываясь от своей работы. — Ведь иногда… Самое приятное — это наблюдать, как оно перестает моргать.       — Вы говорите о готовке, да? Просто уточняю, потому что звучит так, будто кто-то тут всерьез обсуждает способы расчленения, — спросила Дженна.        — Конечно, о готовке, — широко улыбнулся Клаус. — Мы же все цивилизованные люди. Кстати, Дженна, будь любезна, принеси мне… Скажем, бутылку красного вина. Оно прекрасно дополнит наше блюдо.       — О, нет, — тут же скрестила руки она, сдвинув брови. — Я ничего не принесу, пока мне не объяснят, что, черт возьми, здесь вообще происходит!       — Дженна, дорогая моя, — вздохнул он. — Неужели ты действительно хочешь обсуждать все эти тайны на голодный желудок? — приподнял он бровь, смерив ее многозначительным взглядом. — Тебе явно стоит выпить перед тем, как узнать правду. Обещаю, что вскоре все расскажу.  Дженна подозрительно сощурилась, явно раздумывая, стоит ли доверять человеку, который с таким обаянием предлагает ей сначала напиться, а потом узнать правду. Но, в конце концов, зачем усложнять себе жизнь? Тем более, она как раз недавно покупала бутылку вина — на случай «чрезмерно тяжелого дня», и, кажется, этот день подходил под описание идеально.       — Зачем ты все это устроил, Клаус? — спросил Стефан, когда Дженна вышла из дома. Клаус скинул руку в его сторону, мол, тише. Кажется, кто-то другой собирался задать ему вопрос, и он, разумеется, был куда более заинтересован в этом собеседнике.       — Почему тело учителя? Неужели ты такой страшный? — поинтересовалась Лилит.       — Я полагаю, что, напротив, я вполне себе в твоем вкусе, — уверял он, наклоняясь чуть ближе. Он произнес это с той беззастенчивой уверенностью, что могла бы выбесить кого угодно, но Лилит даже не дрогнула, лишь медленно отвела взгляд, скользнув по его нынешнему облику, будто всерьез взвешивала его слова.       — О, разумеется, — фыркнула она, скрестив руки на груди. — Учитывая, что мой вкус — это мужчины, которые не вызывают у меня непреодолимого желания воткнуть в них что-нибудь острое, боюсь, ты пролетел. Но, кажется, и Лилит пролетела. Потому что в один миг нож, еще мгновение назад безобидно рассекавший овощи, теперь прижался к ее шее. Острие давило на кожу, обещая прервать ее дыхание при малейшем движении. Оба ее запястья оказались скованы одной рукой Клауса.  Со стороны раздался звук — Стефан бросился вперед, но Клаус даже не дернулся, он только чуть сильнее прижал нож.       — Если ты, дорогой друг, еще на миллиметр приблизишься, полагаю, нам всем придется узнать, насколько глубоко я могу вонзить этот нож. Стефан сжал кулаки, бросая взгляды то на Лилит, то на Клауса, но вскоре опустил руки, давая понять, что не двинется с места. Воздух застрял в легких, выдох получился слишком резким, судорожным, но удержаться было невозможно. Лезвие холодило кожу, чужие пальцы плотно сжимали запястья, а Клаус… Он был слишком близко. Ближе, чем позволяла какая-либо зона комфорта, ближе, чем стоило бы. Его дыхание касалось кожи, а он, казалось, получал от этого несоразмерное удовольствие. Какого, мать его, хрена? Лилит не совсем понимала, каким образом оказалась в подобной ситуации. Либо ее язык довел, либо у него просто было паршивое чувство юмора, но как-то слишком резко их невинный обмен колкостями перерос в ситуацию, в которой она могла остаться без головы. Лилит непроизвольно сглотнула, что оказалось ошибкой, потому что Клаус заметил это. Разумеется, заметил. Его губы тронула легкая усмешка.       — Нервничаешь?  Она хотела ответить, выдать что-нибудь едкое, колкое, но язык прилип к небу. Все, на что ее хватило — это раздраженный выдох.       — О, мне определенно нравится это выражение лица, — продолжил Клаус, наблюдая за ней с интересом, каким энтомолог смотрит на редкий, но потенциально ядовитый экземпляр. — Так вот… Пока наша дорогая Дженна героически пробирается сквозь завалы в своей машине в поисках бутылки… Я, пожалуй, воспользуюсь моментом и раздам пару весьма ценных советов. Бесплатно, между прочим. Его голос звучал почти дружелюбно, если бы не обстоятельства. Лилит ощутила, как нож чуть сильнее вдавился в ее кожу.       — Ты ведьма, будь умницей и держи свои загребущие ручки подальше от моего ритуала. Я слишком долго ждал этого момента, — «советовал» он, наблюдая, как ее дыхание стало учащенным. — И если кто-то решит мне помешать… Боюсь, что этот кто-то окажется на жертвенном алтаре рядом с Еленой, — сказал он. — А тебе, Стефан, советую не испытывать судьбу. В конце концов, этот мир полон очаровательных дам. Может, пора искать другую? Лилит скосила взгляд на Стефана. Судя по тому, как он сжал кулаки, перспектива «сменить девушку» его не особо воодушевила.       — Отпусти ее, Клаус, — потребовал Стефан. — Вчера Лилит сказала Деймону, что она не собирается вмешиваться. И ты сам видел: когда мы разбирались с тобой, ее там не было. Так что отпусти ее.       — Правда? — удивился Клаус. — Ах, как неловко вышло. А я-то не в курсе был. Лилит, дорогая, почему же ты не предупредила заранее? — добавил он. — Оказывается, ты не так глупа, как я думал, — продолжил он, но в следующий момент его внимание привлекли ее попытки вырвать руки из его хватки. — Или… Все-таки тупа? Она прожгла его взглядом, но в следующую секунду он оказался еще ближе, чем прежде. И вот это уже был перебор. Лилит судорожно выдохнула, но едва не подавилась этим воздухом, потому что, черт возьми, насколько же абсурдна вся эта ситуация. Учитель истории слишком близко к ученице, его губы были в паре сантиметров от ее. Если бы кто-то сейчас вошел, это выглядело бы… Не то чтобы уместно. Это совершенно не законно.       — Что здесь происходит?! — голос Дженны резанул воздух, как пощечина. Клаус моментально отступил, как ни в чем не бывало. В ту же секунду по кухне разнесся звонкий сигнал таймера. В духовке что-то щелкнуло, свет погас, а по всей кухне пополз запах запеченного мяса.       — Дженна! Ты как раз вовремя, — сказал он с невозмутимой улыбкой. — Мясо готово!

***

      На столе лежал сочный стейк рибай, рядом с ним — обжаренные овощи. А еще картофельное пюре и соус из красного вина с нотками черного перца и розмарина, который идеально дополнял вкус стейка. Обстановка была натянутой, это было ясно по каждому из присутствующих. Стефан и Дженна ковырялись в тарелках с выражением, как будто им совершенно не нравилась еда, но на деле их тарелки очень быстро опустели.        — Дженна, ты веришь в вампиров? — спокойно спросил Клаус, заставляя всех вокруг сжаться в своих стульях. — Нет? Хах, ну и не удивительно. А кто в них верит? Но, несмотря на твое мнение, они оставили неизгладимый след в истории. А как учитель истории, могу сказать, что они меня крайне интересуют.        — К чему вообще этот разговор? — спросила она.       — Ты, наверное, не особенно рада, что у меня есть свои тайны, правда? — продолжал Аларик, точнее Клаус. — Ну так вот, дорогая, вот один из моих секретов… Я одержим вампирами! — заявил он, с легким театральным вздохом. — Да-да, я это сказал! Вот!       — Ты шутишь?!       — Вовсе нет. А ты, Стефан? Ты тоже одержим вампирами? — спросил Клаус, посмотрев на него.        — В литературе, — быстро среагировал он, стараясь увильнуть от прямого ответа. — Брэм Стокер. Да, это глупо, но мне это нравится.       — А ты, Лилит? — спросил он. А Лилит не собиралась отвечать. Она была слишком увлечена стеной, смотрела на нее так, будто могла прожечь взглядом. Видимо, она все еще злилась из-за ситуации с ножом. Клаус не мог не признать — с эмоциями ей действительно шло лучше. Этот взгляд. Этот смертельно-голубой цвет ее глаз, как океан, полный акул.       — Я знаю, это все выглядит как безумие, но вампиры действительно существуют, — сказал он, доедая последний кусок мяса. — Может, мне налить еще вина?       — Проваливай, — бросила Дженна, звонко швырнув вилку на стол. — Я не знаю, чего ты пытаешься добиться и зачем мне все это говоришь, но…       — Дженна…       — Я сказала: «проваливай»! — крикнула она.       — Ты ее слышал? — произнес Стефан, вставая со стула.       — Боюсь, я не хочу уходить, — ответил Клаус.       — Ладно, уйду я! — сказала Дженна, вскочив со стула.       — Ты никуда не пойдешь! — рыкнул Клаус, протягивая руку к ножу, но его жест был перехвачен. Лилит, не моргнув глазом, резко вонзила нож в стол, прямо между его указательным и средним пальцем.       — Лилит… — судорожно вздохнула Дженна.       — Уходи, — спокойно сказала она. — Стефан, убери ее. Встав со стула, она подошла вплотную к нему и коснулась пальцами его подбородка, слегка приподнимая его вверх.       — Ты серьезно? Ты вот так, в чужом доме, думаешь, что можешь вести себя, как захочешь? За тысячу лет жизни так и не научился элементарным манерам? Она стояла перед ним, как маньяк, который, будучи в своей стихии, смотрит на жертву без единого колебания. Глаза не выдавали ни жалости, ни сожаления, ни страха, лишь безразличное спокойствие. Это не была просто маска, скрывающая ее эмоции. Это было умение их выключать. Клаус знал этот взгляд. Он видел его раньше. Это был взгляд тех, кто ступил на темную дорожку, когда все моральные преграды уже не играют роли. Тот самый путь, когда ты совершаешь что угодно, когда твои действия не остановит ни сострадание, ни сомнение, когда ты можешь убить без сожаления, потому что эмоции просто не работают. Как у вампиров, которые могут отключить свои чувства и идти по жизни, не вспоминая о своих поступках. Смотря на нее, он все больше задавался вопросами. Это был ее первый шаг на эту скользкую дорожку или она давно уже ходит по ней? Может быть, кто-то вел ее, подталкивал? Кто этот человек? Кто научил ее, как избавиться от человеческих чувств? Или, может, все гораздо проще? Может, она социопат? Люди, которые не испытывают чувства вины или сострадания, для которых боль других — это лишь абстракция, не имеющая никакого значения? Ох. Определенно она была загадкой. Но не той, которую можно разгадать за пару шагов. О, нет, она была сложней. И он был уверен в одном — он разгадает ее.       — Что будет, если я заберу всю магию из этого тела? Ты сдохнешь? — наклонив голову, Лилит чуть подалась вперед. Она крепко держала его подбородок, и если бы не сила ее нажима, то можно было бы подумать, что это почти романтический жест. Но, увы, он чувствовал, как из него выжимали силы. Тело пекло, а боль была такая, что он едва сдерживал желание стиснуть зубы.       — Дорогуша, если ты убьешь это тело, что меня остановит от выбора тела Дженны? Давай, убей меня, — насмешливо произнес Клаус. Лилит услышав его команду, начала вытягивать магию быстрее. Клаус не мог сдержать стон. Ощущение было таким, будто его изнутри обжигали раскаленным металлом. Провоцировать ее — это был абсолютно тупой ход.       — Лилит! Ты можешь навредить Аларику. Остановись! — сказал Стефан, схватив ее за плечи.  Волна холодной дрожи прокатилась по телу. Она съежилась, как будто пробудилась от сна, осознав, что ее действия все-таки имеют последствия. Однако, Лилит тут же начала высказывать свою точку зрения. А точнее оправдываться. Якобы все ради великой цели, конечно. Чтобы спасти множество жизней, можно было пожертвовать одной. Алариком. Стефан, как обычно, начал свою бесконечную тираду о том, что такие жертвы им не нужны. Клаус, сидящий в тени, наблюдал за всем этим, ощущая, как разогретое тело постепенно остужается. Он взглянул на свои руки и сжал их в кулак. Скоро он вернется в свое тело — настоящее, полное силы и бессмертия. И это случится сегодня. Что касается Лилит, то… Сегодня вечером ей стоит быть осторожной. Пусть оглядывается по сторонам. Потому что в темноте ее будет ждать не кто иной, как он.

***

      Темные улицы Мистик-Фоллс были пустынны, лишь редкие фонари слегка освещали тротуары, кидая длинные тени на обочину. Лилит шла в сторону дома, уставшая и опустошенная. Вся эта история с Клаусом выматывала.  К ногам упал камень. Она резко остановилась, настороженно оглядела пустую улицу. Повернувшись, она внезапно ощутила резкий удар в затылок, от которого весь мир закружился. Перед глазами все поплыло, а затем поглотила тьма.