Девушка в красном

Смысл жизни не в том, чтобы ждать, когда закончится гроза, а в том, чтобы учиться танцевать под дождем.

Вивиан Грин

      После нескольких часов пыток под названием «учеба», наконец-то наступил ланч. Лилит, почти на автопилоте, подошла к стойке раздачи и схватила свой школьный паек: пасту болоньезе, листовой салат, кусок тыквенного пирога и шоколадное молоко. Она повернулась и по инерции, пошла к своему столу — точнее, к тому самому столу, за которым она теперь уже не имела права сидеть.  Как-то странно… Мягко говоря, отвратительно.  Вся ее школьная жизнь вертелась вокруг них. Совместные перемены, когда они лениво шатались по коридорам или забивались в пустой класс, чтобы пересидеть урок. Дебильные переписки на скучных занятиях, где они обменивались убойными мемами и стебались над учителями. Совместные проекты, которые в итоге превращались в хаос, потому что вместо работы они ржали, ели и обсуждали, кто какую дичь вытворил на выходных. А теперь этого всего не было. Она будто оказалась в шкуре изгоя, хотя вполне могла подойти к другим одноклассникам и, теоретически, завести новые знакомства, но вот только она не хотела этого. Лилит нашла свободный столик и села, настроившись вдоволь насладиться этим обедом в гордом одиночестве. Ну, насколько это было возможно, раз к ней очень быстро кто-то подсел.       — Ты что тут забыл? — уставилась на него Лилит.       — Ммм, дай-ка я подумаю… Ах да, собираюсь съесть свой ланч, — намотал на вилку спагетти Джереми.       — Ты сидишь со мной, — намекнула она.       — И? Я и раньше сидел с тобой. Кстати, что-то не пойму: вы поссорились?        — О-о-о, так твоя заботливая сестра тебе ничего не сказала? — ехидно приподняла бровь она.        — О чем ты вообще? — спросил он, продолжая уплетать ланч.       —  Ну, я теперь очень страшный, злой монстр, — окинула его взглядом Лилит. Она схватила нож и начала ловко вертеть его меж пальцев. Троица за соседним столиком замерла, заметив ее манипуляции. Елена попыталась привлечь внимание Джереми, но тот был так поглощен своим обедом, что видел перед собой только макароны. Лилит продолжала вращать нож, и вдруг — бац! Он вонзился прямо рядом с подносом Джереми. Троица подпрыгнула, как стая перепуганных куриц.       — Если хочешь яблоко, могла бы просто попросить, — сказал Джереми, не удосужившись даже поднять головы.  Лилит сдержала приступ смеха и окинула яблоко подозрительным взглядом.       — Ммм… Зеленое, как лотерея: либо попадется сочное и сладкое, либо сухое и кислое, — сморщила нос она.       — У меня есть шоколад, будешь? Ты едва коснулась своего ланча, — предложил он. Лилит взглянула на свой поднос. И правда. Мысль о холодных макаронах вызвала у нее неприятные мурашки. — Держи, — положил на стол батончик темного шоколада Джереми.       — Ох. Ты, правда, растопил мое злое сердце, — с ироничной улыбкой произнесла она, бросив взгляд на шоколад.       — Может, это не мое дело, но… Не нравишься ты мне в последнее время.       — Слышу это так часто, что уже не удивляюсь, — ответила она.        — Я имею в виду, что ты сильно изменилась, — добавил Джереми. И правда, Лилит Делон больше не существовала. Она была похоронена вместе с той девушкой, там, во Франции. Вместо нее сидела Лилит Блейк.       Звонок разнесся по школе, и, как по заказу, день продолжил свою беготню. Уроки тянулись медленно, как тараканы по ночному полу, но вот наконец — последний. Физкультура. В раздевалке раздался привычный хор нытья: «Не могу, не хочу, не буду». Но, как обычно, никого это не волновало и всех выкинули на поле. Разминка началась с привычного набора мучений: растяжка, наклоны, прыжки. Те, кто состоял в школьной футбольной команде, сразу заняли свои места, а их личная группа поддержки прилипла к краю поля, болтая и лениво потягиваясь. Лилит, к счастью, не была частью этой тусовки… Но…        — Лилит Блейк, ты сдулась, — подметил учитель по физкультуре, наблюдая, как она безуспешно пытается отдышаться.       — Да, я и сама это вижу, — выдохнула она, облокотившись руками на колени.       — Я думал отправить тебя на соревнования. Каждый…       — Да-да, знаю. Каждый год классы соревнуются друг против друга.       — Верно… В общем, займись этим, а то в забеге не хватает людей. Может, за лето подтянешься, — не особо надеясь, но все же сказал учитель. — А сейчас давай еще один круг! Лилит громко цокнула языком, но послушно двинулась вперед.       — Моя бабушка и то быстрее бегает, а она мертва! — донесся за спиной бодрый крик. — Как думаешь, ты способна двигаться быстрее, чем бездыханный труп моей бабули?!  Лилит из последних сил удержалась от соблазна упасть в траву и прикинуться тем самым трупом. Ноги налились тяжестью, дыхание сбивалось, а желание существовать на этом уроке стремительно падало. Долгожданный свисток учителя прозвучал, и толпа измученных учеников хлынула в раздевалку. В воздухе сразу повисла смесь запахов дезодоранта, пота и дешевой ванили. Повсюду мелькали футболки, кто-то натягивал джинсы на влажную кожу, а кто-то, стоя в одном нижнем белье, горячо обсуждал последние школьные сплетни. Гул голосов заполнял помещение, превращая его в настоящий курятник. Лилит стянула с себя спортивную футболку, когда ее взгляд наткнулся на Кэролайн. Блондинка уже переоделась, сбросив форму черлидерши, и теперь что-то увлеченно рассказывала одной из девчонок, жестикулируя руками. Внутри все еще бурлила злость, медленно растекаясь по венам, отравляя каждую мысль. Как же хотелось вгрызться Кэролайн в шею, отобрать у Бонни всю ее магию, а Елену оставить в живых — пусть смотрит. Пусть мучается от собственной беспомощности, от осознания, что не может ничего сделать. Пусть ее долбаная совесть сожрет ее изнутри. Лилит провела ладонью по лицу, а потом, не удержавшись, шепнула себе что-то под нос. «Хоп»! Дверца шкафчика резко распахнулась, встретившись с лбом Кэролайн.       — Ай! — вырвалось у нее, и та недовольно потерла лоб, оглядываясь в поисках виновника. Лилит лениво зевнула, делая вид, что вообще не в курсе происходящего. Ну а что? С ведьмами надо дружить. А то можно случайно получить шкафчиком по ебалу.       Вылетев из раздевалки и вскоре покинув здание, Лилит направилась домой, проходя мимо компании курящих учеников, сгрудившихся у угла школы. Войдя в дом, она схватила с кухонной полки пакет с сухофруктами и направилась в свою комнату. Лилит не хотела столкнуться со Стефаном. Хоть он и не менял свое отношение к ней, она все равно ощущала его пристальный взгляд, следящий за каждым ее движением. Это напрягало и злило. А злости было и так слишком много, и ей срочно нужно было куда-то ее деть. Лилит, покачиваясь на стуле с карандашом в зубах, взглядом скользнула по комнате и вдруг заметила коробку. Это была та самая коробка с мамиными блокнотами, красками и кистями. Она не раздумывая потянулась к коробке, открыла ее и достала один из блокнотов. Сделав плавные линии карандашом, она почувствовала, как гнев, словно старое пятно на ткани, постепенно исчезает, растворяясь в мыльной воде.       — Ты чем это занимаешься? — поинтересовался Деймон, подходя ближе.       — Рисую.       — Это что? Дикобраз, утыканный ножами? — усмехнулся он, разглядывая ее творение.       — Вообще-то это волк, — хмуро ответила Лилит.       — Оу… У тебя явно талант…       — Благодарю, — ответила она, бросив последний взгляд на рисунок. И да, возможно, рисование — это не ее. Совсем не ее.       — Тебе кстати, посылка из Нового Орлеана пришла, — оповестил он, поставив коробку на стол. — Что ты там такого заказала, а? Она не стала медлить и схватила ножницы. Открыв коробку, она начала рыться в ее содержимом. Там был а-ля набор «Как стать ведьмой за три дня»: книги с заклинаниями, травы, свечи, камни, старинные амулеты, флаконы с непонятными жидкостями. Лилит усмехнулась про себя. Похоже, она нашла себе занятие, которое хоть немного укротит эту злость внутри.

***

      Дни, как в калейдоскопе, продолжали мелькать, перетекая один в другой. Май уже начинал пыхтеть на горизонте, а значит — лето не за горами. В школе все шло своим чередом: контрольные сданы, а значит, можно было забыть о химии и отложить все эти гадкие формулы в долгий ящик. Осталась лишь та самая организационная суета — вечеринка в стиле 60-х, с цветастыми платьями и теми самыми шариками, которые Лилит раньше должна была вешать. Но теперь этого не было. И, возможно, даже слава Богу. Потому что больше ей не приходилось слушать Кэролайн с ее бесконечными просьбами: «Ну, Лилит, ты же подруга, ну, пожалуйста, помоги, ну, давай повесь еще несколько шариков». Все это теперь осталось в прошлом.  Конечно, не скажешь, что Лилит оставила в прошлом ситуацию с троицей. Нет. Злость все еще просыпалась, как только она думала о том, как ее просто выбросили на обочину. Обида сидела где-то глубоко, как застарелая рана, но она научилась держать ее под контролем. Все, что требовалось — меньше с ними пересекаться.       Пробежав около пяти миль, Лилит поняла, что пора возвращаться. Лес вокруг все еще хранил спокойствие вечернего часа, когда солнце неохотно опускалось за горизонт, оставляя за собой теплый отблеск заката. Тишина, царившая здесь, медленно уступала место звукам города. Мимо пронеслись дома с оранжевыми крышами, низкие заборы и плотно задернутые занавески. Еще несколько улиц — и дом был бы уже рядом. Но тут кто-то окликнул ее.       — Лилит! Нет, это не может быть он. Все было так идеально — спокойствие, стабильность, пустые улицы, вечер, который можно было бы провести в одиночестве. Все шло по плану…       — Интересная тактика — делать вид, что не слышишь. Особенно без наушников. Лилит нехотя остановилась, чувствуя, как знакомый голос пробуждает в ней что-то неудобное, что-то, от чего хотелось бы сбежать. Это были чувства.       — Что тебе нужно, Нейтан? — спросила она, стараясь звучать как можно более отстраненно, будто между ними никогда ничего не было. Словно их губы не сталкивались в порыве необузданной страсти, словно он никогда не прижимал ее к кровати, словно его руки не блуждали по ее телу, а шепот самых красивых признаний никогда не касался ее слуха.       — Мне нужно поговорить, Лилит. Просто поговорить. Удели мне немного времени, ладно?       — Думаю, ты и сам знаешь ответ, — бросила она, развернувшись, но он не дал ей уйти. Его пальцы сомкнулись на ее руке, останавливая.       — Всего пять минут, Лилит. Я не прошу о многом. Она закрыла глаза и глубоко вдохнула. Хотелось уйти, бросить что-то колкое, но ноги не слушались, а сердце билось быстрее, чем ей бы хотелось. Она устала чувствовать. До одури хотелось забыть все, что было, стереть память, как карандашный набросок. Двигаться дальше, научиться отпускать. Но любовь — черт бы ее побрал — делает людей глупыми. И таблеточек, дорогие друзья, от этого не придумали. Люди до сих пор слишком мало знают о любви, чтобы научиться ею управлять. И вот ты снова превращаешься в ту самую дурочку, которая дает еще один шанс.

***

      Лилит проснулась от мягкого, теплого света, который ели-ели пробивался через шторы. Тело приятно ныло, мышцы как будто смазаны маслом, а мысли… Их просто не было. Вместо этого в ее голове царило облако сахарной ваты.  Нейтан спал рядом, положив руку на ее живот. Она могла часами смотреть на его лицо, на тени, играющие в волосах, на четкие линии скул и подбородка. Губы… Эти губы… Она не смогла удержаться и осторожно провела пальцем по его губам. Он вздрогнул и чуть шевельнулся, но не проснулся. Лилит улыбнулась и, тихо встав, начала одеваться.        — Ты уходишь? — прозвучал сонный голос.       — Подруга ждет, — ответила она, одеваясь. Нейтан, не отводя взгляда, наблюдал за ее спиной, когда она натягивала белую майку.       — Может, ты передумаешь? Оставь эти планы, останься.       — Уже пообещала, но завтра я свободна, — ответила она. Он приподнялся с кровати и оставил нежный поцелуй на ее плече. Затем, коснулся верхней губы, а потом — нижней. Его поцелуи, мягкие и исследующие, начали бродить по ее лицу — подбородок, кончик носа, лоб, виски, щеки. Лилит не успела опомниться, как оказалась под ним, а его тело нависало над ней, не давая выбраться.       — У тебя зрачки расширены, — сказал он, не отводя глаз, улыбаясь.       — Это просто анатомия. В темноте зрачки расширяются.        — Ага, анатомия… Анатомия желаний, — усмехнулся он. — Думаю, подруга не обидится, если ты задержишься на часик. Он медленно спустил губы ниже, на ее шею, а она затаила дыхание, ощущая, как каждый поцелуй оставляет на ее коже горячий след.        — Ладно, можно и задержаться на часик, — прошептала она.

***

      — Я нашла крутое кино, ты оценишь, — сказала Майя, нажав на кнопку пульта.       — Мм… И о чем оно? — спросила Лилит, раскрывая упаковку с тканевой маской. Она аккуратно вытащила ее и распределила по лицу, чувствуя, как аромат лаванды мгновенно заставил ее прикрыть глаза.       — Это фильм, где девчонка решает провести вечер одна, а на нее нападают какие-то психопаты, — сказала Майя, открывая упаковку с горячим сырным попкорном.       — Почему это звучит как ужастик?       — Потому что это и есть ужастик, — ответила она, потирая ладошки в предвкушении. Лилит мельком взглянула в окно, где темнота уже окутывала город, как старая шаль. Вечер подкрался тихо, почти как воришка, и после кина ей предстояло пробираться через улицы Мистик Фоллс. По тому самому городу, который давно утратил свою репутацию безопасного места. На полу валялась открытая упаковка от маски, на которой гордо красовались слова «расслабление» и еще что-то там, что явно не имело никакого отношения к тому, что происходило. Ну да, расслабление… Видимо, три бакса были выкинуты зря. Вечер, как ни крути, все равно был уютным. На столе стояла банка газировки и сырный попкорн, который пах так, что было невозможно удержаться от очередной горсти.       — Тут такое дело… — начала Лилит, жуя попкорн. — Я снова…       — Не говори мне, — перебила ее Майя. — Ты же опять с ним, да? Ты опять с этим парнем, который, мягко говоря, не стоит твоего времени, да? Твоя чрезмерная привязанность к людям однажды доведет меня до нервного срыва.        — Я больше не буду терпеть, — заявила она.  — Еще один косяк — и я от него ухожу. Это точно.       — Зачем тогда все эти страдания? Почему снова с ним? Да ты посмотри вокруг, у нас тут целый зоопарк парней! Вот тот же Тим из магазина запчастей, всегда улыбается как рекламный буклет и масло везде умеет менять.       — Тим? Ты серьезно? — едва не поперхнулась попкорном Лилит, сдерживая смех. — Это не тот, с которым ты была на прошлой субботе?       — Да и что? За него можно не переживать. Он проверенный. Знаешь, очень хорош в постели, да и мечтает о том, чтобы построить что-то серьезное. Подумай сама, мысли у вас схожи.       — Подожди, ты его мне так подала, что теперь просто неудобно отказывать, — не удержалась и рассмеялась Лилит.       — Ну, я не говорю, что он лучший кандидат для твоего сердца, — прищурилась она. — Если честно, тут в городе есть еще парочка таких, кого стоит заметить. Вот, скажем, Роберт Граймс…       — Речь не о том, кто красивее или интереснее. Речь о том, что я не могу просто взять и выключить свои чувства, — пожала плечами она.       — А, чувства? — стукнула себя по лбу Майя. — Так вот о чем речь. Я, конечно, не особо в этом специалист, но когда у меня болит зуб, я не сижу и не страдаю, надеясь, что все как-то само пройдет. Я просто иду и вырываю его, потому что чем быстрее избавишься от проблемы, тем легче будет.       — Взять и забыть, а если я потом пожалею об этом? — подняла бровь Лилит.       — Это не «забыть», это «отпустить». Ты ведь не можешь просто взять и выключить чувства, как телефон. Но иногда, может, стоит перестать позволять им так управлять твоей жизнью?  Лилит, конечно, не признает этого вслух, но факт остается фактом: отношения с Нейтаном давно уже перестали быть чем-то красивым. Все меньше хорошего, все больше неприятного, но, видимо, она недостаточно набила себе синяков, чтобы остановиться.       — Все ужастики одинаковые. Глупый убийца гонится за грудастой дурой, которая всегда убегает наверх, вместо того чтобы просто выбраться из дома! — негодовала Лилит. И вот, как по заказу, из-за закрытой двери донесся странный звук. Лилит сразу умолкла, и их взгляды с Майей встретились.        — А ну-ка, сходи, проверь, — подтолкнула Майя подругу.       — Еще чего, твой дом — сама и иди! — сказала она.       — И это подруга называется? — фыркнула Майя, шагнув к двери.        — Ты серьезно? Может, это просто что-то упало или… — замерла на секунду Лилит, как раз когда звук повторился. — Да мы можем просто вылезти через окно и спокойно свалить, зачем нам вообще это все проверять?!       — Эй! Кто там? Кто там? — спросила Майя, открыв дверь.       — Никогда не спрашивай: «Кто там?» Ты же смотришь ужасы! Это желание смерти… Еще бы вышла и проверила, что тут за странные звуки, — пробубнила она.  Тем временем Майя реально вышла из комнаты, оставив подругу одну. Лилит начала прищуриваться, пытаясь разглядеть что-то подозрительное в темных углах, но тут взгляд сам по себе скользнул к окну. Ну да, как вариант, может вылезти какое-нибудь чучело — по крайней мере, в три раза хуже, чем эти первородные вампиры.        — Майя, Майя! Не оставляй меня! Ты что, с ума сошла? Тебе что, в голове все крестики-кружочки перепутались?! — как-то неожиданно Лилит впала в панику, но звук повторился, и, проклиная все на свете, она схватила поднос с едой и, не раздумывая, вылетела из комнаты. — Майя! Возвращайся обратно!       — Бу!!! — неожиданно выкрикнула та, выскакивая из угла.       — АААААА!!! — завизжала она, замахиваясь подносом.       — Эй! Ты чуть не убила меня! — возмутилась Майя, с грацией уклоняясь от подноса, так что Лилит, промахнувшись, отправила его прямо в стену.       — Никогда не подходи к человеку с подносом в руках!        — Спокойно, паникер, — усмехнулась она. — Это просто окно. Ветер туда-сюда, туда-сюда. Никаких маньяков, успокойся. О, да! Конечно, окно. Никакой паники, все по плану. Ветер, ночь, Мистик Фоллс — что тут необычного? Распахнуло окно. Ну да, и что? Не стоит переживать, правда. Никаких подтекстов, все абсолютно логично…

*** 

      На одном из верхних этажей старого многоэтажного дома окно было тоже распахнуто, покачиваясь под ласковыми дуновениями ветра. Мужские руки закрыли его и окинули взглядом пространство. Обветшавшая кирпичная кладка, кожаный диван, переживший слишком много, чтобы остаться стильным, стопка тетрадей и одинокая чашка с недопитым кофе. Мужчина подошел к зеркалу, взглядом скользнув по своему отражению. Он провел рукой по щетине и, хмурясь, еще раз пригляделся.       — Кто этот парень? Экспедитор? — спросил он, неторопливо направляясь к комоду и оценивая весь убогий ассортимент одежды. Из этой груды хлама он выбрал две более-менее приличные рубашки. — Ладно, плохой или еще хуже? Перед пленницей, которая не только не могла пошевелиться, но и была обязана произносить каждое слово, которое от нее требовалось, предстали две претендентки: строгая черная и дерзкая зеленая в клетку.       — Тебе больше идут темные тона, — промурлыкала Кэтрин, мельком устремив взгляд на рубашки.        — Вот за это я тебя и ценю, дорогая, — ухмыльнулся он, выбирая черную. — Ладно, контрольный вопрос: клинок и белый пепел у Сальваторе, так?        — Клинком убили Элайджу, он в подвале дома Сальваторе, — напомнила она все подробности.       — Хорошо, пусть пока там и остается. Меньше всего мне хотелось бы воскрешать Элайджу, он портит все веселье, — застегнул пуговицы он.        — Не забудь, ты в ссоре со своей девушкой, — напомнила Кэтрин.       — Точно. Тетя Елены, — кивнул он, мельком взглянув на свое отражение в зеркале. — Потому что я не рассказал ей весь этот феерический балаган с вампирами, ведьмами и прочей чертовщиной. Какое упущение… Что еще?       — Это все.  Ответ явно его не устроил. Он развернулся и медленно двинулся к ней, с удовольствием отмечая, как она напряглась.       — Такая нервная, — ухмыльнулся он, заправляя выбившуюся прядь ей за ухо. — Я же даже не угрожал. Пока.       — Пожалуйста, Клаус, просто убей меня. Я сказала тебе все, что знаю. Клаус рассмеялся. Искренне, с явным удовольствием. Нет, смерть была бы слишком простым выходом. Катерина знатно ему так поднасрала. До конца своих дней она будет жить в страхе — загнанной, вымотанной, вынужденной вечно оглядываться через плечо.        — Я верю, что ты в это веришь. Но чего ты можешь не знать? Что они могут от тебя скрывать? М-м? Что-нибудь? — спросил он, склонив голову. — Скажи мне. Его зрачки расширились. Это было внушение. Одно мгновение — и вот Кэтрин уже не контролировала собственные губы, язык сам произносил слова, которые она предпочла бы оставить при себе.       — Они пытались узнать, сможет ли Бонни убить первородного без клинка, — выдала она. Вот тебе и на. Клаус замер. Несколько секунд просто смотрел на нее, переваривая услышанное.       — Бонни? Лучшая подруга двойника? — уточнил он, скептически приподняв бровь. — Ты же сказала, что у нее больше нет способностей. Что тот колдун забрал ее магию!       — Их нет… Или не было, — раздраженно выдохнула она. — Я не знаю! Ты меня похитил, забыл? Я не в курсе событий!       — Надо в этом разобраться… — задумчиво протянул он, проведя пальцами по щетине. — Что-нибудь еще? И давай договоримся, дорогая моя. Если я что-то спрашиваю, ты не играешь в недомолвки. Ты скажешь все. Четко. Полностью. Без пауз на драматические вздохи.       — Лилит. Живет у Сальваторе, — выдала Катерина. Клаус приподнял бровь, скрестив руки на груди, пытаясь выжать хоть каплю смысла из этой информации, потому что, ну правда, спасибо, Катерина, это многое прояснило.       — Ну так что с ней?       — Она ведьма, — оповестила она. И все. Буквально за долю секунды он навис над ней, упираясь руками в подлокотники ее стула.       — Две ведьмы?! — рявкнул он. — И ты, маленькая лгунья, даже словом об этом не обмолвилась?!       — Ну, вообще-то, технически она не совсем ведьма, — пробормотала она. — И потом, ты спрашивал о ведьмах. О Беннет, конкретно! А Лилит — это… Ну, что-то между. Не совсем ведьма…       — Между? Катерина, ты сейчас серьезно? Это что, новая раса? Полуведьма, полу-хрен-пойми-кто?       — Она сифон, — вздохнула Кэтрин, качнув головой. — Я сама не знаю, что это значит. Позади раздался нервный голос одного из колдунов:       — Что? Сифон? Мы так не договаривались, Клаус!       — Ох… Так ты знаешь, кто такие сифоны? — протянул он, едва заметно склонив голову набок. — Ну, давай же, «порадуй» нас, расскажи, что это такое.       — Они… Редкость, почти миф. У них нет собственной магии, но они могут воровать ее из любых источников. Из всего, что пропитано магией — древних книг, зачарованных стен, амулетов… — выдохнул он. — А если они прикоснутся к ведьмам, вампирам или другим сверхъестественным существам… Одно касание — и все, до свидания.       — Такого не может быть, — качнул головой Клаус, сжав челюсть. — За все свое существование я никогда не слышал о подобном, а ты хочешь сказать, что у Сальваторе живет девчонка с функцией «смерть одним касанием»?       — Первородного сифоны вряд ли убьют, но, думаю, смогут высушить тело, — предположил он.       — Почему ты ее не убила?! — рявкнул Клаус, посмотрев на Катерину.       — Ты забыл? Ты меня похитил! Ах да. Точно.       — Если она и правда сифон, то это плохо. Очень плохо. От нее надо избавиться, — сказал колдун. Тут даже спорить было не о чем. Клаус, конечно, любил сюрпризы, но не такие. Так что вопрос о том, что делать с этим существом, даже не стоял. Однако всему свое время. Взглянув на часы, те показали, что вообще-то ему уже давно пора. Все-таки теперь он в шкуре учителя.        — Ну что ж, с этим разберемся позже. А пока… — произнес он. — Пора играть роль порядочного преподавателя. Клаус неторопливо закинул телефон в карман, поправил рукава рубашки и скользнул взглядом по комнате, словно проверяя, ничего ли он не забыл. А затем, вспомнив об одной хитрожопой дамочке и его пальцы плавно скользнули по столу, выхватывая нож.       — Возьми его и воткни в себя, — внушил он, передавая ей нож. Катерина, конечно, была бы не против выразить свое возмущение. Возможно, даже попыталась бы превратить этот момент в драматичную сцену с криками и проклятьями. Но, увы. Ее тело не принадлежало ей. Воля растворилась под силой внушения, и теперь оставалось только мысленно проклинать его, пока ее собственные руки сжимали рукоять ножа и загоняли его в ногу.       — Вот видишь, — с довольной улыбкой прокомментировал Клаус. — Мы же можем работать в команде! — сказал он. — Теперь вынь его. Она послушно вытащила лезвие. Кровь медленно впиталась в ткань брюк.       — И пока меня не будет, повторяй. Снова и снова. А когда надоест — поменяй ногу. Катерина мысленно выдала ему целый монолог ненависти, но, разумеется, ни слова не сорвалось с ее губ.       — Не будь такой угрюмой, Катерина. Веселье только начинается…

***

      В классе царил типичный хаос, который наступает, когда учитель задерживается больше, чем на пять минут. Ученики болтали, кто-то смеялся, кто-то листал учебник исключительно для вида, но большинство уже всерьез начали надеяться, что урока сегодня не будет. Но потом дверь распахнулась и разумеется, стало тихо. В класс неспешно вошел учитель истории, насвистывая себе под нос.        — Здравствуйте, класс… — поздоровался он, прочистив горло. — Что мы сегодня проходим?       — Из-за сегодняшних танцев мы всю неделю проходили шестидесятые, — ответила одна из учениц.       — Ах да, шестидесятые, — протянул Клаус, скользя глазами по классу. И вот. Драгоценный двойник. Ой, ну вот тут он едва не выпрыгнул из собственных штанов. Этот момент стоил того, чтобы задержать взгляд на двойнике чуть дольше.        — Эм… Так… Шестидесятые значит… — задумчиво произнес Клаус. — Хотел бы я сказать что-нибудь хорошее про шестидесятые, но стремное было время. Кроме Битлз, конечно. Они были неплохи. Что еще? Кубинский кризис, полет на Луну… Уотергейтский скандал…       — Уотергейт был в семидесятые, мистер Зальцман, — раздалось исправление из первого ряда. Клаус чуть приподнял бровь и медленно перевел взгляд на разоблачительницу его исторической безграмотности. Ах, Елена Гилберт.       — Точно. Перепутал. Шестидесятые, семидесятые… Спасибо, Елена, — невозмутимо отозвался он.  Продолжая урок, он мельком скользнул взглядом по классу, отмечая для себя интересные детали. Его внимание ненадолго остановилось на одной из брюнеток. Ну, если верить «болтливой» Катерине, вся доблестная компашка Елены дружно заседала в одном классе. И если ее слова были правдой, то вполне возможно, что это была Бонни Беннет. Хотя, справедливости ради, в классе была еще одна темнокожая девушка, так что пока что приходилось делать выводы на глазок. Но вот кто точно бросился в глаза сразу, так это Стефан Сальваторе. О, какая у них с ним была история… Клаус даже позволил себе короткую ухмылку. Но самое занятное? Стефан ничего об этом не помнит.       — Представьте себе, какая эпоха! — воскликнул он. — Политическая нестабильность, культурные потрясения, убийство Кеннеди… Шик, блеск, упадок цивилизации! — сказал Клаус и хлопнул в ладоши. — Так-с, мои юные «гении». Давайте-ка проверим, насколько глубоко вы вникли в предмет. Где-то в классе раздался чей-то сдавленный стон. Кто-то поспешно захлопнул учебник, кто-то сделал вид, что срочно умер. Как мило. Майклсон неспешно двинулся вдоль рядов, играя с паузами, с удовольствием растягивая момент, пока не остановился. У окна сидела ученица, отстраненная, будто все происходящее ее не касалось.          — Мисс, что можете сказать о шестидесятых? — спросил он.  Ученица лениво оторвалась от окна и посмотрела на него. Улыбка с его лица медленно сползла, когда в этой ученице он узнал свою жену.