Девушка в красном

Монстры и призраки действительно существуют. Они обитают внутри нас, и порой именно они одерживают вверх.

Стивен Кинг

      — Куда направляемся? — скрестила руки на груди Лилит, откидываясь на сиденье автомобиля.       — Домой, — лениво растянул губы в усмешке Бернард.       — Куда, черт возьми, домой? — нахмурилась она. — Мой дом там. В Мистик Фоллс!       — Ах да, конечно, теплый семейный очаг, полный любви и поддержки, — цокнул языком он, картинно закатывая глаза. — Проблема в том, что ты осталась без опекуна. А наша великодушная семейка решила взять тебя под крыло. Разве не трогательно? Лилит молча сглотнула подкатившийся ком и, стиснув челюсти, уставилась в окно.  Ее папа однажды поведал ей, что родился и провел часть жизни во Франции, пока не уехал, чтобы взять в жены Мари. А точнее — пока не сбежал. Семья Жака была не просто богатой, а невероятно влиятельной. Статус требовал поддержания, и для этого ему пришлось бы соединить свою судьбу с какой-нибудь достойной партией. Да, браки по расчету — это, конечно, скучно и архаично, но в случае с Жаком даже если бы он не встретил Мари, он бы все равно сбежал. Потому что его род — это не просто чокнутая семейка, а настоящие психопаты. В семь лет Жак узнал о «семейной традиции». Отец с выражением скрытого торжества в голосе сообщил ему, что в их роду есть нечто особенное, что передавалось из поколения в поколение. Это охота на вампиров и оборотней. Да, сначала все было вроде бы «по делу»: защита людей, все дела. Но потом, как и бывает с такими традициями, все пошло не туда. Охота стала скучной. Теперь Делоны не охотились, они просто ждали, пока им доставят «улов». А дальше… Дальше начиналась их любимая часть. Пытки. Изощренные, жестокие, доведенные до искусства. В том самом подвале, где за стеклом располагалась идеально подготовленная комната для пыток, а снаружи для зрителей были выставлены трибуны. И именно туда сейчас направлялась Лилит… Да, жизнь — штука непредсказуемая. Непредсказуемая до абсурда, просто пиздец. Никогда не знаешь, что случится в следующий момент. Может, внезапная женитьба на каком-то незнакомце, а может, дерьмо прилетит прямо в лоб. Вот только дерьма в последнее время как-то многовато…       — Мне нужно позвонить, — произнесла Лилит. — Мои друзья, наверное, волнуются за меня.           — Разумеется, волнуются, — протянул Бернард, бросая на нее взгляд. — Но, к счастью, город у вас крохотный, сплетни разносятся как надо. Им любезно сообщат, что тебя забрала любящая семейка в связи с трагической кончиной твоего… Ну, скажем так, «отца». Так что не переживай, дорогая, никто не останется в неведении. Может, оно и к лучшему. Впутывать сюда Деймона, тащить за собой угрозу для его жизни — так себе дружеский жест. Придется разбираться самой, как-нибудь, но самой.

***

      Город Бордо встретил Лилит прохладным утром и ароматом свежей выпечки, который разносился по узким улочкам. Город сразу дал понять, что он тут не просто для красоты, а главная винная столица Франции. Здесь даже воздух, казалось, был с градусом, а местные, похоже, появлялись на свет уже с бокалом в руке.  Что ж, в таком милом месте, где все дышало элегантностью и романтикой, притаилось нечто иное. Чуть дальше от городской суеты раскинулся роскошный особняк — ослепительно белый, с безупречными фасадами и огромной территорией. Снаружи он выглядел, как дом из рекламного буклета о сладкой жизни, но внутри скрывались самые жуткие вещи.  Комната, в которую провели Лилит, выглядела так, будто ее обставляли по принципу «чем дороже, тем лучше». Огромные окна, задрапированные тяжелыми бордовыми шторами, пропускали лишь мягкий рассеянный свет, играющий на мраморном полу. Потолок украшала массивная хрустальная люстра, а стены были расписаны тонкими золотыми узорами, напоминающими старинные дворцовые залы. В центре стояла огромная кровать с балдахином. Рядом стоял бархатный диван глубокого винного цвета, а на маленьком столике красовался фарфоровый чайный сервиз. По бокам — массивное зеркало в позолоченной раме и шкафы, полные старинных книг.   Лилит подошла к окну, осторожно отодвинув тяжелую штору, и с удивлением заметила, что окно открывается. Странно… Разве они не думали, что она может сбежать? Просто сорвать кулон, кинуться в окно и исчезнуть. Но как только ее взгляд зацепился за охранников, стоящих на страже, вся эта идея моментально рассыпалась в прах. Слишком рискованно. Слишком… Глупо. И, похоже, если она решит сбежать, эти ребята устроят поиски. Все-таки, если они прилетели в Америку, чтобы забрать ее из какого-то забытого городка, наверняка у них на нее есть какие-то планы. Какие только? Она предпочла бы не узнавать. Особенно если они в курсе ее маленького секрета. Лилит вздрогнула, когда дверь в ее новую комнату распахнулась.       — Вы все еще не переоделись, мисс? — произнесла домработница. — Вам следует поспешить, мистер Делон не любит ждать.       — Да-да, просто… Дайте мне пять минут, — отмахнулась она, хватая одежду. Среди них была обычная белая водолазка и белые штаны.  Через несколько минут Лилит провели вниз, в гостиную, где ее уже поджидал тот самый мистер Делон — отец Жака и, по совместительству, а-ля дедушка Лилит. Этого типа она уже видела раньше — его лицо мелькало на старых семейных фотографиях. Только там он выглядел моложе, а сейчас… Сейчас же время щедро расписалось на его лице морщинами и сединой на волосах. В руках он держал трость с массивной рукояткой в форме головы хищной птицы — то ли в знак того, что годы берут свое, то ли просто для антуража. На удивление, старик выглядел очень добродушно. Все черты его лица были мягкими, однако не стоило забывать, что под этим фасадом — монстр.        — Как мне к вам обращаться? — нарушила тягучую паузу она.       — Мы с тобой не кровные родственники, и ты так и останешься никем, несмотря на то, что мой сын удочерил тебя, — произнес он.  Лилит тихо фыркнула, ее взгляд скользнул по их одежде — оба в белом. Как и те двое, что ее сопровождали. В то время как все слуги щеголяли в черном. Видимо, тут все дружно помешались на странном дресс-коде. Для чокнутых.       — Тогда зачем я здесь? — спросила она.       — Все-таки мой сын остается моим сыном, а, как нам известно, у тебя больше никого нет. Не правильно оставлять тебя одну.       — Как «благородно», мистер…       — Филипп, — вставил он.       — Мистер Филипп… — проговорила Лилит.        — Твой отец поступил некрасиво, сбежав. Должен был занять свое место, чтить традиции, передавать их дальше… Но что сделано, то сделано, — цокнул он. — По крайней мере, после себя он оставил… «Некое» дитя. Пусть и не родное, но, думаю, там, на небесах, он уже осознал, что все должно вернуться на круги своя. Филипп неторопливо поднялся с кресла, отряхнул невидимые складки с безупречного пиджака и скользнул по Лилит оценивающим взглядом        — Ты займешь его место, — осведомил он. — А теперь иди за мной. Один плюс — о настоящей сущности Лилит, похоже, никто не знал. А вот минус… Минус заключался в том, что «занять место» вовсе не означало уютно устроиться за столом, подписывать бумаги и управлять бизнесом. Нет, все оказалось куда прозаичнее и, судя по всему, гораздо менее приятно. Она без лишних слов последовала за ним, но стоило ступеням резко пойти вниз, как у нее неприятно сжалось сердце. Туда, вниз, в самое сердце традиций… Лилит, конечно, понимала, что рано или поздно ей придется столкнуться с этой стеклянной комнатой, но так сразу? В первый же день? Без душа, без еды, без малейшего шанса выспаться после перелета? Потрясающе. Их гостеприимство определенно стоило запомнить. Когда массивная железная дверь с глухим скрежетом ушла в сторону, перед ней предстала до боли знакомая картина — прямо из рассказов папы.       — Ну как тебе? — спросил он, явно гордясь этим кошмаром.  Она нахмурилась. Сказать ему все, что она на самом деле об этом думает?       — Судя по тому, что ты не задаешь вопросов о том, что это за место и почему мы здесь, могу предположить, что мой сын все рассказал тебе, — произнес Филипп. — Бросил свою семью, родителей, не удосужился даже позвонить за все эти годы. Но рассказал тебе об этом месте. Как это прекрасно! Видимо, угрызения совести не дали ему покоя. Может, все так, как я и думал? Он, в конце концов, хотел быть с семьей. Хотел стать частью этой традиции. Только вот связался не с той дамой, как ее там… В груди закипало. Мари… Ее звали Мари! Мари Блейк, а после того как вышла замуж, стала Мари Делон. Женщина, которую Жак любил всем своим существом, всем сердцем. Женщина, подарившая Лилит ту самую материнскую любовь! Не просто какая-то там женщина!  Лилит тихонько выпустила воздух из легких…       — Так даже лучше, не придется с тобой церемониться. Рассказывать что к чему, — сказал он, указывая пальцем, чтобы она присела рядом с ним в первый ряд. К ним подошла домработница, поинтересовавшись, что они будут пить и есть. Она в свою очередь вежливо отказалась — впереди намечалось нечто явно неприятное, и уж точно сейчас было не до еды. Но Филипп, разумеется, настаивал. А Лилит жопой чуяла: лучше сделать так, как он хочет. Спустя пару минут возник стакан негазированной воды и блюдце с нарезанными фруктами  — именно то, что она заказала. У Филиппа же стояли мясная и сырная нарезки, сопровождаемые бокалом красного вина. В этот момент в стеклянную комнату вошли двое в черном, волоча за собой тело. Пристегнув его к стулу, они молча удалились, оставив за собой лишь давящий воздух. Именно тогда взгляд невольно зацепился за три кнопки возле Филиппа — красную, желтую и зеленую.       — Что это за кнопки? — едва успела задать вопрос Лилит, как тут же пожалела об этом. Пока они ждали еду, Филипп уже успел изложить ей свои правила. Хотя, как он сам выразился, это были лишь «мудрые советы», которые ей стоит принять к сведению Например, «леди должна уметь держать себя в руках». Никаких бурных эмоций, резких движений, а тем более непочтительных взглядов. Ведь сдержанность — признак благородства. И, конечно же, «старших надо уважать». Внимать каждому слову, не задавать ненужных вопросов и выполнять все, что скажут. Ах да, и напоследок — «нужно подстроиться под систему». Доказать, что ты достойна находиться здесь. Что ты не просто заполняешь пустое место. Но самое важное — следовать этим советам. Иначе… «Последствия бывают разными»…       — Ах, ты любопытная, — усмехнулся Филипп, обнажая ряд белых зубов. Видимо, сама мысль, что кто-то интересуется этим местом, действительно вызывала у него чувство гордости. —Так вот, зеленая кнопка — это вербена. Если вампир вдруг решит сбежать, и с ним никак не могут справиться, нажимают ее. А вот желтая кнопка — аконит.        — А красная кнопка? — спросила Лилит.          — Красная кнопка, — начал он с усмешкой. — Это для тех, кто не справляется. Если кто-то из гостей или семьи решит, что наши правила — это не для него.  Простыми словами, человека кикнут. Убьют за непослушание.       — Даже если это член семьи? — снова поинтересовалась она.       — Сначала дают предупреждения. Их три. Но если кто-то упорно не врубится, что к чему — приходится действовать по-другому.  Лилит с трудом проглотила. Все, что ей оставалось — это следовать правилам. И тогда, наверное, все будет в порядке…       — Ах! Да начнется шоу! — провозгласил он, весело хлопнув в ладоши, когда тело на стуле вдруг задвигалось. Она почувствовала, как ее кулаки сжались, а по спине пробежал холодок. Лилит повидала немало крови в своей жизни. После каждого полнолуния она неизменно просыпалась среди растерзанных тел, кожи да костей, что больше напоминали мясную лавку, чем остатки когда-то живых людей. Но как именно она их убила — она не помнила. Лишь видела уже готовую картину. Но то, что развернулось перед ней сейчас, выходило за рамки. Кровь заливала пол густым багровым морем. Вампир, изувеченный и сломленный, висел в цепях, растянутых в разные стороны. Двое мужчин тянули его руки, пока те не оторвались с хрустом рвущихся сухожилий. Лоскуты кожи, ошметки плоти — все это «палачи» заботливо собирали, а затем насильно запихивали бедолаге в рот, заставляя жевать собственное мясо. Как только его желудок не выдерживал и выворачивался, они лишь ухмылялись, снова заталкивая рвотную массу ему обратно в рот.  Мерзость. Омерзительная, выверенная до мелочей пытка, от которой у Лилит внутри сворачивал желудок. Чего только стоили эти крики… Филипп не сводил с нее внимательного взгляда, выискивая малейший намек на слабость. Каждый раз, когда желание отвернуться или зажмуриться поднималось — в ее сознании всплывал его голос: «Три предупреждения — и тебя ждут последствия.» Так что выбора не оставалось. Приходилось заставлять себя смотреть, механически впихивать в рот кусочки фруктов, чувствуя их липкую сладость на застывшем языке.       — Ну же, скажи, что с ним сделать. Подумай хорошенько, — неожиданно раздался голос Филиппа.  Пульс громыхал в ушах, словно гул барабанов. Глаза расширились так, что голубой цвет почти исчез, уступив место черным бездонным зрачкам. Она медленно перевела взгляд на изувеченного вампира. Бедняга… А может, вовсе и не бедняга? Кто знает, сколько грехов он несет на своих плечах? Может, и сам когда-то с наслаждением терзал чужие тела, выслушивал мольбы, от которых теперь сам содрогается. Но что бы он ни совершил — никто не заслуживает подобной участи.       — Мисс… Лилит, — щелкнул зубами Филипп. — Я все жду твоего ответа, или ты подумала, что этот вопрос не для тебя?       — Я… Совсем нет, — пробормотала она. Внутри, под кожей, уже скребся звериный инстинкт: либо она, либо этот вампир. — М-может… Вырвать клыки? Или… Язык?       — Не оригинально, — изрек Филипп, ударив тростью по полу так резко, что Лилит невольно вздрогнула. Она моментально перевела взгляд на охранника, который сжимал дубинку так сильно, что его пальцы побелели.        — Вытащить почку, легкие? Можно все сразу, — предложила она.        — Это уже было, — произнес Филипп, нахмурившись. — Похоже, ты не следишь за ходом дела. Теперь у тебя последний шанс.       — Я… Думаю, может, — протянула Лилит, пока ее взгляд не упал на зеленую кнопку. — Заставить его обтереться вербеной. Все тело, лицо, задницу, яйца, — выдала она, глубоко вздыхая.        — А это звучит забавно… — утвердительно кивнул Филипп. Нажав на кнопку громкоговорителя, он приказал немедленно выполнить указания. Зрелище было ужасным: кожа вампира покраснела, а от тела валил пар.   «Дыши», — приказала себе она, когда стены начали сужаться, а от отчаянных, резких криков вампира в ушах возникало ощущение, что барабанные перепонки вот-вот лопнут…

***

      Казалось бы, после такого эмоционального удара должен был быть хотя бы небольшой перерыв, но нет. На следующий день Лилит снова оказалась в подвале. И теперь уже не как зритель.       — О, нет, сегодня ты направляешься туда, — провозгласил Филипп, указав пальцем на стеклянную клетку. — Ты воспроизведешь все, что видела вчера, до последней детали, но не забудь добавить свою «изысканную» фантазию. Лилит обрабатывала информацию так, словно ее сознание было старым радиоприемником, который вдруг решил настроиться на другой канал, но никак не мог поймать нужную частоту. То есть изрядно тупила.       — Первое предупреждение, начинай быстрее, — произнес Филипп. — И твое лицо, — сморщился он, наблюдая за целым спектром эмоций, разворачивающимся на ее лице. — Убери это все. Тошно смотреть.  Ей буквально приказали скрыть все эмоции, будто они — нечто ненужное. И это при том, что на восстановление этих самых эмоций было потрачено немало времени и средств… Стиснув зубы, Лилит шагнула в эту комнату. Тишина, словно тяжелое одеяло, накрыла трибуну. Взгляд ее устремился на вампира, и в ее мыслях эхом повторялось: «Мне так жаль». Но, как бы ни хотелось ей сохранить эту жалость, выбор был ясен — либо он, либо она.  Костяшки на руках пекли от ударов, каждый следующий был все сильнее, пока изо рта вампира не начала струиться кровь. Лилит замерла, но именно в этот момент вампир ловко плюнул ей сгусток крови прямо в лицо… С трибун прокатился смех, но она лишь закрыла глаза и спокойно вытерла кровь с лица. Лилит потянулась к руке вампира, ломая каждый его палец. Затем, взяв зажигалку, провела ею по его лицу и пальцам. В его глазах сверкали злость, боль и желание разорвать ее на кусочки. Это желание она разделяла. С радостью бы взяла лопату и тихонько закопала бы себя. Однако умирать было страшно. Она развела его руки в стороны и, приложив всю силу, начала пытаться их вырвать. Но ее усилия были напрасны — физически ей не хватало сил, чтобы разорвать его тело. Лилит взглянула на Филиппа, который с легкой усмешкой наблюдал за ее усилиями, пожимая плечами.       — Ну что, милая, время не стоит на месте, — прозвучал голос Филиппа. — Мы все с нетерпением ждем продолжения. Второе предупреждение. «Милая» — так ее называл папа. Как это слово вылетело изо рта этого старого придурка? Лилит тяжело задышала, как будто чьи-то крепкие руки сжали ее шею, перекрывая доступ к кислороду. Вот бы разорвать ему шею и повесить его, как рождественскую гирлянду. Но она заставила себя успокоиться, выдохнула и запихнула злость подальше. Она резко схватила руку вампира, стремительно отводя ее за спину и выпрямляя до предела. В ушах зазвучал долгожданный хруст. Теперь предстояло полностью освободить руку от тела. И в поле зрения мелькнул топор. Она схватила его и с силой опустила на его плечо, затем снова и снова, не давая себе остановиться. Лезвие входило в плоть с липким, влажным звуком, а брызги крови летели во все стороны, покрывая ее с головы до ног. Лилит с трудом сглатывала мучительные позывы рвоты, давясь терпким, металлическим запахом крови, который словно въедался в горло, пропитывал легкие, оставался на языке противным привкусом. Несмотря на трудности, рука все же отделилась от тела. Лилит подняла взгляд на Филиппа, будто надеясь, что он, в порыве неожиданной щедрости, решит завершить это представление. Хотя бы на первый раз, авансом. Но Филипп лишь зевнул, как и остальные зрители… «Собрать куски мяса, запихнуть в рот, вызвать рвоту и снова запихнуть. Осталось немного», — как четкую инструкцию, повторила она про себя. Она сделала все, как было вчера. Только в этот раз вампир резко вцепился ей в руку, клыки вонзились в ее кожу. Лилит рванулась назад, пытаясь выдернуть руку, но лишь сдирала кожу, оставляя алые полосы. Чем она вообще думала, суя пальцы в пасть вампира? Во вчерашней пытке сначала вырвали все зубы, а уж потом лезли ему в рот.  И тут, как на зло смех с трибун пронзил слух — подкрался незаметно, как убийца. Подошел вплотную, резко взмахнул ножом, и вся память рассыпалась, как праздничный каравай. Лилит вдруг осознала, что не может вспомнить, что было дальше во вчерашних пытках. А ведь задание было четким — повторить все до мельчайших деталей. Она замерла, будто вросла в землю, опустив руки. Где-то на периферии взгляда мелькнуло движение. Филипп, не спеша, потянулся к какой-то кнопке. Бог знает за какой именно… Лилит скользнула быстрым взглядом по вампиру, которого сама же превратила в кусок отбивной. Пути назад не было — она уже ступила на эту дорогу, и теперь единственный вариант был идти до конца. Какая-то тьма сомкнулась над ней, будто вода над головой дайвера. Полное погружение. Она догадывалась, что больше не всплывет на поверхность. Останется здесь, в глубине… Внезапно ногти вонзились в плоть, выдирая клочки кожи, которые медленно оседали на пол. Закончив с этим, она взяла нож и цепь, пропитанные вербеной. Лилит провела лезвием по животу, оставляя глубокий, ровный разрез, и, не колеблясь, просунула внутрь цепь. «Крик» На этот раз он даже прозвучал в ушах странно — как мед, густой и тягучий, сладко растекающийся по воздуху, прилипая к сознанию. Она сделала второй надрез, просунув руку в тело, чтобы нащупать конец цепи. Теперь цепь была закреплена. Лилит крепко сжимала два конца цепи, двигая ее в стороны, словно проходила зубной нитью между зубами. Крики вампира, умоляющего прекратить, были определенно слышны, но ее это не останавливало. Держа цепь, она вставила ее ему в рот. Лилит сжала его челюсти и руками откинула его голову назад. Цепь вырвалась из тела, таща за собой внутренности — часть кишечника, оторванный фрагмент желудка…  Схватив полотенце, она торопливо вытерла кровь с лица. Взгляд скользнул по трибунам, задержавшись на Филиппе, который быстро прикрыл рот.  Сегодняшний день наконец-то подошел к концу, и Лилит смогла вернуться в свою комнату. Но не совсем, ведь ее все еще ждал ужин внизу. Она остановилась перед зеркалом и посмотрела на свое отражение. Она выглядела так, будто провела ночь на кладбище, сражаясь с армией зомби, которых закапывала обратно голыми руками. На руках свежие царапины, побитые костяшки, волосы спутаны с кусочками плоти, кожа покрыта пятнами высохшей крови. Под покрасневшими глазами черные разводы — следы размазанной туши. Лилит отвела взгляд, не в силах смотреть на себя. Жалкая.  Она зашла в душ, села под горячие струи, прижимая колени к груди, пока вода смывала с нее кровь, окутывая плотным облаком густого пара. Она не могла понять, то ли это вода так стекала по ее коже, то ли это были слезы, что расплывались в потоке. Она не знала, и мы не узнаем.       — Дамы и господа, — произнес Филипп, величественно вскинув подбородок. — Наше новое детище, за которое мы, безусловно, обязаны поднять бокалы. За мисс Лилит! Она смотрела на него, но будто сквозь. Похвальная речь о ее дебюте пролетела мимо нее. Но она очнулась, когда раздался звон бокалов. Решив, что можно приступить к трапезе, Лилит жадно вцепилась в лобстера. Пальцы ловко разломили панцирь, ногти с хрустом соскользнули по хитину, отделяя сочное мясо. Она ела быстро, бездумно. Внутри клубился дикий голод. Не просто физический — нечто большее. Жажда разрушения, острое, почти лихорадочное желание пролить еще больше крови, чем уже было пролито… Тем временем бокалы замерли в воздухе, ведь Лилит не «чокнулась» ни с кем из новой семьи, да и команды на ужин не было. Филипп, не спеша, повернул бокал так, чтобы увидеть, как вино медленно тянет свои следы по стеклу. Он отпил немного, потом поставил бокал обратно на стол и, бросив взгляд на всех присутствующих, слегка кивнул, давая понять, что можно приступать к трапезе. Затем, будто с удовольствием, подозвал повара и с ненавязчивой улыбкой велел принести еще тарелку с лобстером для Лилит. Ночь окутала особняк плотным покрывалом. Внизу еще звенела посуда — слуги поспешно убирали остатки ужина. Лилит, переодетая и устроившаяся в постели, уже почти провалилась в сон, когда дверь ее комнаты внезапно распахнулась.       — Ну ничего себе, тебе прям королевские покои отвели, — протянул Бернард, бесцеремонно переступая порог. — Моя комната куда скромнее твоей.       — Да, еще и с непрошеными гостями в комплекте, — подметила она.  Бернард скривил улыбку, едва сдерживая смех.        — Наверное, ты переживаешь из-за утраты отца. Друзья вдалеке, незнакомое место, чужие лица. Совсем одна, — заявил он, удобно развалившись на краю кровати.        — Все в порядке, спасибо, — отозвалась Лилит. — Если мне не изменяет память, Филипп велел всем идти по своим комнатам, — добавила она.       — О да, туда и направлялся, — ответил он. — Твоя комната оказалась по пути, вот я и заглянул. Ты сегодня прямо феерично выступила, давно не было такого зрелища. Тебя будто с цепи сорвали.  Наверное, ей стоило сказать что-то вроде «спасибо», но в этот момент лямка от майки предательски соскользнула, обнажив плечо. И хотя Лилит мгновенно поправила ее, Бернард, конечно, заметил каждую деталь.       — Думаю, нам стоит познакомиться поближе, раз уж ты теперь часть этой семьи. Может, сыграем в бильярд или кино посмотрим? Что думаешь?       — О, я уверена, что знакомство подождет до утра, — отпарировала Лилит. — Время ко сну, Бернард. Спокойной ночи.       — Спокойной ночи, — ответил он с улыбкой, будто знал, что именно сегодняшняя ночь будет не такой уж спокойной для нее.  Когда дверь закрылась, Лилит мгновенно вскочила с кровати. Подперев ее стулом, она начала изучать комнату, ища что-то, что могло бы стать ее защитой. Взгляд зацепился за вешалку для платья, и, не раздумывая, она сломала ее, превращая в импровизированное оружие. Острая часть вешалки оказалась под подушкой, после чего она позволила себе заснуть. 

***

      Прошло четыре месяца. В Мистик Фоллс появилась некая Кэтрин Пирс, и, как всегда, ее возвращение вызвало настоящий переполох. А вот Лилит все еще была во Франции. О доме ей оставалось только мечтать, ведь покинуть это проклятое место было невообразимо сложно, если не считать сегодняшнего дня. Филипп по каким-то своим неведомым планам сообщил ей, что сегодня дом будет практически пуст. Многие отправлялись на какое-то там важное собрание, и это был тот самый шанс, которого она ждала.  Как только вечер накрыл дом, Лилит спустилась по лестнице. На кухне она наполнила стакан водой из кувшина, но пить не спешила. Потягивая воду, она беззаботно шагала по первому этажу, изучая обстановку. Охранники и остальные работники, видимо, решили, что отсутствие хозяев — это шанс на небольшой отдых. Кто-то болтал, кто-то лениво тянул сигарету, а кто-то, уткнувшись в телефон, совершенно не замечал всего, что происходило вокруг. Все как по нотам — момент, когда можно ускользнуть.  Вернувшись на кухню, Лилит поставила пустой стакан у раковины. Она уже почти приняла решение, что побег вот-вот состоится, когда ее взгляд случайно остановился на Бернарде. Очень некстати.       — Ну что, может, составишь мне компанию? Поиграем в покер, или может в бильярд? — произнес он.       — Я бы с радостью, но у меня тут, как на зло, голова раскалывается, так что лучше полежу, — ответила Лилит.  Но как только она направилась к двери, он внезапно оказался перед ней, загородив путь.        — Да ладно, за несколько месяцев мы ни разу не провели вместе время, не думаешь, что это выглядит немного грубо? Ты уже не в первый раз отказываешь, а мы ведь все-таки семья, — сказал он.        — Честно, голова реально раскалывается, — ответила она, и как будто в подтверждение ее слов боль действительно ударила по ней.       — Может, таблеточку? — предложил он.       — Все нормально, мне просто нужно прилечь, — произнесла она, но ощущение странной тяжести в голове становилось все сильнее.  Вдруг ее голова как-то резко закружилась, и внутри все заколыхалось, как при опьянении. Тошнота в животе накатила, а ноги стали ватными. Она сделала шаг, но реальность поплыла перед глазами, а уже через мгновение почувствовала, как теряет равновесие и вот-вот упадет. Но Бернард оказался рядом, подхватив ее в последний момент.       — Ого, ты как-то неважно выглядишь, — сказал он, слегка наклонившись, чтобы рассмотреть ее лицо, небрежно откидывая ее волосы назад. — Прям вся бледная. Что, может, я помогу тебя в комнату отвести?        — Что-то не так… Что происходит? — спросила она.        — Ты выпила воду, — подсказал он. Лилит сразу вспомнила о воде в кувшине, которую она пила всего несколько минут назад.       — Ты что-то подмешал, — догадалась она и оттолкнула его от себя. Но ее спина больно ударилась о кухонную мебель. Перед глазами плыло, как в тумане. В ушах звенело, но до слуха дошел скрип пола. — Не подходи!       — Ш-ш, тише, все хорошо, — успокаивал он, приближаясь. — Если бы ты была хотя бы немного вежливее, может, этого всего и не случилось бы. Мотая головой в стороны, Лилит пыталась прогнать туман в голове, но услышала скрип пола снова. В панике она бросилась вперед, крича: «Помогите!» — зная, что где-то в доме есть охрана. Но чьи-то руки крепко схватили ее. Подняв глаза, она увидела перед собой Себастьяна.       — Себ… Себастьян, помоги, — выдохнула она, но он только оттолкнул ее, как ненужную вещь.  Лилит рухнула на пол, и в голове зазвенело, как в пустой банке, накатывая волнами тошноту. Перед глазами все окончательно расплылось. Она перевернулась на живот и начала ползти к кухне, отчаянно стараясь не потерять сознание. За спиной слышались их шаги, и смех… Смех был таким, что мороз по коже шел. Ощутив на кончиках пальцев холодную поверхность мебели, она схватила ручку ящика и, сжав ее, потянула.       — Знаешь, нам нравится, когда кто-то пытается убежать, — сказал Себастьян, усмехнувшись.       — И когда сопротивляются, — подхватил Бернард.  Лилит ощутила холод металла, когда ее пальцы, наконец, нашли нож.        — Ой, ножик? Серьезно, Лилит? — проговорил Бернард. — Не стоит играть с такими игрушками. Давай-ка его сюда.        — Да и мы тебе покажем ножики посерьезнее, — подмигнул Себастьян, поправив промежность.   Держа нож крепко обеими руками, Лилит вытянула их вперед.        — Ну-ну, дедушка будет сильно недоволен, если узнает, что ты решила нас покалечить, — цокая языком, заметил Бернард.  Она переводила взгляд с одного на другого, чувствуя, как они все ближе приближаются. На лице застыла мрачная тень, а уголки губ поднялись.       — Дедуля точно будет зол, — сказала она. — Похоже, я ему очень понравилась.       — Никто тебе не поверит, — возразил Себастьян.        — Ты так уверен? Давай проверим, — ухмыльнулась Лилит, прежде чем вонзить нож себе в живот. Темнота моментально накрыла ее с головой.       — Сука, — выругались одновременно Себастьян и Бернард, бросаясь к ней.

***

      После того случая Лилит больше не пересекалась с Бернаром и Себастьяном. Как она и предполагала, Филипп был совершенно очарован ею. Это принесло свои плоды — он был на ее стороне и собирался передать ей 5% акций компании по разработке биотехнологий. Также они часто играли в гольф, попивая вино, болтая не только о делах, но и обо всем на свете. Разумеется, его общество не доставляло ей никакого удовольствия, но во время одной из таких встреч она узнала, что фамилия Делон — это не просто французская аристократия. У этой династии в Америке тоже есть свои «корни». Новость не слишком воодушевляла, но вот радостная все-таки нашлась. Бал в честь помолвки сына Филиппа. Вечеринка. Множество гостей. Охрана и все остальные будут заняты безопасностью и обслуживанием, а не какой-то девчонкой, решившей «прогуляться» по территории…  Официанты с серебряными подносами скользили среди гостей, предлагая бокалы шампанского. Лилит взяла один, не спеша поднеся его к губам. Легкие пузырьки приятно взрывались по телу, внушая надежду.        — Почему ты стоишь в стороне? Потанцевать бы не помешало, — заметил Филипп, подходя к ней. Лилит лишь взглянула на него, не выражая никаких эмоций. — Что так смотришь на меня? Твой возраст вполне позволяет подумать о замужестве. И, учитывая, как ты прекрасно влилась в наше общество, не сомневайся — очередь за тобой точно будет. Второй брак за столь короткий срок — это уже, конечно, перебор. Но она лишь коротко кивнула, без лишних слов, и устремилась к первому встречному парню. Несколько танцев — ровно столько, чтобы убедиться в одном: Филипп увлекся беседой с другими людьми. Тем самым Лилит смогла покинуть зал. Она пробралась вглубь дома и направилась в свою комнату. Там, быстро переодевшись в удобную одежду, она схватила сумку и направилась к окну. Все было рассчитано, но при спешке она сорвалась и приземлилась на спину. «Черт!» — прошептала она, быстро поднимаясь и оглядываясь. К счастью, никто не обратил на нее внимания, и под звуки оркестра Лилит ринулась вперед. Семья Делон владела огромным лесным участком, и чтобы вырваться из этого кошмара и дотянуть до города, Лилит сорвала с себя кулон. Проклятая тварь моментально окутала ее, липкая и мерзкая, но через мгновение она уже стояла в центре города, где царил праздник. Что, безусловно, было ей на руку. Прошел час с момента ее побега, и, скользя по закоулкам города, Лилит наконец наткнулась на то, что искала. Она встретила пару голубых глаз, прежде чем приняла решение. Напасть. Это был единственный способ выбраться отсюда и заставить семью Делон забыть о ее существовании. Возможно, Лилит накажет судьба за это, но ее волновала лишь одна мысль: выжить. Сбежать отсюда. А совесть? О, с ней она как-нибудь разберется позже… Лилит инсценировала свою смерть так, будто она пыталась сбежать, обокрав семью. Сумма денег и украшений была внушительной, что делало версию об ограблении вполне реалистичной. Учитывая, что она пыталась сбежать с деньгами и была бы готова бороться за свою сумку, весьма логично предположить, что ее убили. Все казалось идеальным. Лилит вытащила камень из кулона и аккуратно спрятала его в узкий карман джинсов. Чтобы тело стало невозможным для идентификации, она извлекла зубы и сожгла труп. Финальным штрихом стал кулон, который теперь висел на шее мертвеца. Золото плавится при температуре 1 064°C, и это означало, что ее кулон должен был остаться нетронутым — верный знак, что это была она. Из сумки она вытащила пузырек с кровью и, спрятав его в кармане, подкинула сумку бездомным. Вскоре кто-то обнаружит ее и начнет носиться с ней по ломбардам.

***

Португалия. Лиссабон. Месяц после побега.

      — Да, Деймон, это я, Лилит, — проговорила она в трубку телефона.        — О, черт, ты жива? — раздался его голос. — Если ты еще не усвоила пару уроков, как ловить тех еще сучек, то можешь не возвращаться.  Шутка, конечно, забавная, но, наверное, только потому, что с головой уже не все в порядке. Но, как вы уже догадались, да, Деймон знал о семье Делон. Он был достаточно близким другом Жака, но вот в каком городе они жили — это уже другой вопрос. Хотя, скорее, стоит сказать, что он просто забыл. Кто бы мог подумать, что эта информация ему когда-то пригодится? А вот о сущности Лилит Деймон, конечно, не знал. Почему? Хм, почему — вопрос интересный. Нейтан тоже не знал. Знала только подруга Майя — как-то так сложилось, без особых причин.        — Я в Лиссабоне, — уведомила она.       — Лиссабон? Ты не могла выбрать Мадрид, Лондон или хотя бы Берлин?       — Откуда мне было знать, куда ехать? У меня нет телефонной книжки под названием «Друзья Деймона». Ах да, у тебя вообще нет друзей.       — Ауч, — откликнулся он. — Я надеюсь, за тобой не следят и ты хотя бы осторожна?       — Я весьма осторожна. Никогда не думала, что придется использовать инструкцию папы «как инсценировать свое убийство», но, в общем-то, она пригодилась, — сказала Лилит.              — Я тебе говорил, что твой отец был чертовски крут?  Ключевое слово в этом предложении — «был». Со всем этим кошмаром во Франции Лилит как-то позабыла о горечи утраты.        — Так, не кисни. Я позвоню одному приятелю, который мне задолжал, и он организует все документы, чтобы ты вернулась в Америку, — произнес Деймон. Новые документы, разумеется, были оформлены не без помощи внушения вампира. Деймон тем временем убедил всех, что никто не приезжал за Лилит, а она просто уехала, чтобы оправиться после смерти отца. В общем, он сочинял историю о том, где она была, что делала и почему теперь носит другую фамилию. В аэропорту Лилит заметила кулон, похожий на тот, который когда-то носила. Но на этот раз это была позолоченная бижутерия. Купив его, она аккуратно положила камень внутрь и надела на шею. И только когда Лилит села в самолет, она, наконец, смогла выдохнуть. А когда оказалась перед домом Сальваторе, в ее сердце зародилась уверенность — все действительно позади. Открыв входную дверь, Лилит громко окликнула:       — Деймон! Как же хотелось прижаться к кому-нибудь, ощутить капельку тепла… Но вместо этого ее будто окатили ведром ледяной воды.       — Какого черта, Деймон?! — спросила она, ошарашенно разглядывая незнакомца, прикованного к стулу.       — Я бы с радостью обнял тебя, но, как видишь, слегка занят, — небрежно бросил Деймон, продолжая тыкать несчастного каким-то растением. Кожа пленника шипела, словно он оказался на сковородке. — Ах да, я вас не познакомил! Лилит, перед тобой ценный экземпляр под названием «оборотень». Хотя теперь уже не ценный… С этими словами он без лишних церемоний вырвал сердце несчастного и швырнул его в другой конец комнаты. «Пиздец, приехали…» — обреченно пронеслось в голове Лилит.