I'd Sail the Seven Seas for You || Ради Тебя Я Переплыл Бы Семь Морей

      Соник не может уснуть, и далеко не из-за боли в спине. Он ужасно волнуется. Всё, что он может, — это лежать и вспоминать травмированное тело Сильвера на палубе; его избитое окровавленное лицо, застрявший в ладони нож, пулевое отверстие в колене. Он очень сильно сомневается, что Сильвер когда-нибудь сможет ходить. Соник не успел как следует разглядеть, но травма колена была поистине ужасающей. Либо тот выстрел был очень неудачным, либо Шэдоу пугающе хороший стрелок.       Соник не много знает о смертельных ранениях, но достаточно, чтобы переживать. В бёдрах и у колена артерии, а на палубе было так много крови… Сильвер умрёт до суда? До того, как Соник успеет с ним попрощаться? Его хоть перевяжут или просто оставят истекать кровью в темноте?       Проходит несколько часов, прежде чем он слышит, как экипаж готовится встать на якорь у островов. Учитывая численность экипажа, это должно занять всего пару дней, хоть и корабль довольно большой. Наклз возвращается, чтобы отнести сундук с их вещами на пляж, и ничего не говорит, кроме того, что Сильвер жив, когда Соник спрашивает о нём. От этого ответа становится только страшнее.       Чуть позже Соник находит в себе силы встать и выйти из каюты. Он тоскливо смотрит на лестницу, но там слишком людно, чтобы он смог незамеченным пробраться в бриг. Поэтому он присоединяется к Наклзу на пляже и делает вид, что ему интересно узнать о месте их остановки. Он спрашивает, может ли он помочь с разгрузкой, с костром или ещё с чем-нибудь, но Наклз отказывает ему, ссылаясь на раны. Конечно, даже просто поднимать руки ему очень больно, но Соник чувствует тревогу, и ему страсть как хочется на что-нибудь отвлечься.       Наконец, когда солнце прячется за горизонтом, а приливные волны становятся слишком высокими, чтобы продолжать работать, экипаж усаживается вокруг костра, чтобы поесть и отдохнуть. Повар приготовил для всех рагу из мяса какого-то дикого животного с острова, и хотя оно очень вкусное, Соник чувствует себя слишком плохо, чтобы поесть. Он усаживается на бревно вдали от остальной команды и бездумно помешивает хрючево в миске ложкой. В конце концов, некоторые матросы начинают петь какую-то пиратскую песню, и к ним присоединяется большинство остальных. Сейчас практически все заняты на острове, так что на борту корабля не будет дежурных. К тому же сейчас ночь, а значит, если верить словам Наклза, он может пойти к Сильверу.       Поэтому Соник берёт свою миску и кружку, огибает костёр по широкой дуге и вбегает по трапу на корабль.       Спускаться с посудой в руках непросто, но Соник справляется, хоть и спотыкается разок, из-за чего плечо вспыхивает болью. Один единственный фонарь в бриге и тот не горит, но Соник ожидал этого, поэтому заранее сунул в карман кусочек кремня. Понадобилось несколько попыток, но в конце концов ему удаётся поджечь фитиль. Даже здесь всё ещё слышны приглушённые звуки пения снаружи, но когда Соник проходит дальше в бриг, хриплый напряжённый голос становится всё отчётливее. Сильвер тоже поёт. Или пытается, во всяком случае.       Пират, кажется, не замечает даже, что Соник приближается к нему. Он сидит, прислонившись к прутьям, его запястья привязаны к ним за спиной, и он бормочет слова песни себе под нос. Его колено перевязано, и хотя ткань насквозь пропиталась кровью, на полу не было большой лужи крови. Ладонь у него тоже перевязана — бинтом с другой ладони, и теперь его отметки психокинетика видны. Лицо Сильвера опухло из-за побоев в тот день, по щекам текут слёзы. Соник не может понять, его глаза закрыты намеренно или он не может их открыть из-за того, что они сильно опухли.       — Сильвер, — шёпотом зовёт Соник. Пират, кажется, не слышит его, поэтому принц осторожно касается чужого плеча.       Сильвер пытается вздрогнуть, но это больше похоже на мышечный спазм, чем на движение. Он приоткрывает правый глаз и поднимает взгляд, со вздохом узнаёт Соника и снова закрывает глаз.       — Здаров, С-Соник, — произносит он на выдохе.       — Я принёс тебе немного еды, — Соник садится рядом, но понимает, что так он не сможет поесть. Принц тянется к верёвке вокруг запястий пирата. — Подожди, сейчас я тебя развяжу.       — Нет.       Принц удивлённо поднимает глаза, хотя Сильвер смотрит в другую сторону и не видит его лица.       — Что?       — Ты… в беду попадёшь. Опять.       — Я просто… — Соник смотрит на верёвку, затем на миску и кружку и вздыхает. — Мне придётся снова тебя связать, когда я буду уходить, но ты не сможешь поесть вот так.       У Сильвера трясутся плечи и дёргаются пальцы на раненой ладони, пока Соник развязывает верёвку.       — Вряд ли у меня получится поесть.       — Я помогу.       Верёвка завязана на узел, и Сильвер ругается себе под нос, когда Соник случайно задевает рану на ладони. У принца самого пальцы трясутся, и потребовалось слишком много времени, чтобы развязать узел и стянуть верёвки. Соник видит ссадины и облезлый мех.       — Можешь повернуться? — спрашивает принц.       Сильвер отдёргивает руки от прутьев и пытается повернуться, но тут же вскрикивает и закашливается.       — Неужели ты опять Изумруд притащил? — хрипит он.       — Прости, Наклз его конфисковал. Вот.       Соник просовывает руки в камеру, чтобы помочь пирату удержаться в вертикальном положении, и с его помощью Сильверу удаётся медленно сесть лицом к прутьям. Он прислоняется к ним лбом и закрывает глаза. Соник набирает в ложку немного рагу и протягивает ему, ожидая, что он возьмёт ложку в руки, но вместо этого Сильвер просто открывает рот.       Они молча сидят в тёплом свете фонаря; Сильвер прислонился к прутьям, пока Соник его кормит. Это так нежно и интимно, что Соник этим почти что наслаждается. Разумеется, он наслаждался бы этим в тысячу раз сильнее, если бы Сильвер не был полумёртвым. Он видит, с какими усилием и болью он глотает маленькие кусочки мяса. Сильвер съедает примерно половину, прежде чем застонать и согнуться почти пополам, поэтому Соник даёт ему немного грога и сам доедает оставшееся. Потом они просто сидят вместе. Пальцы Соника находят нетравмированную руку Сильвера и, не задумываясь, он берёт её. Сильвер сжимает его руку в ответ.       Рука у него грубая, мозолистая от постоянной жизни в море. Отметки психокинетика на тыльной стороне ладони выпуклые, как шрамы, и Соник рассеянно проводит по ним большим пальцем. Его собственные руки довольно гладкие, мозолей совсем немного, да и те только от тренировок с мечом или от поводьев лошадей, но если сравнивать с руками Сильвера, то его руки практически шёлковые.       — Я, наверное, лягу, — наконец шепчет Сильвер после почти часового молчания. Он отпускает руку Соника и изо всех сил пытается удержать свой вес, медленно ложась, и хотя Соник не может сделать многого по ту сторону решётки, он очень старается ему помочь. Сильвер вздыхает, когда ему удаётся лечь, и снова тянется к чужой руке. Соник позволяет себе удивиться лишь на долю секунды.       Сильвер прячет раненую руку на груди, частично свернувшись клубком, лбом он всё ещё упирается в прутья. Прежде чем Соник успевает осознать, что делает, он просовывает другую руку сквозь прутья и проводит пальцами по грязным иглам. Серый ёжик тут же напрягается, и Соник быстро отдёргивает руку.       — Прости…       — Нет, нет, ты просто… удивил меня, — бормочет Сильвер, снова расслабившись, — вот и всё. Это… это приятно.       Когда удивление вперемешку с легким испугом проходят, Соник кивает, хоть Сильвер и закрывает глаза, и продолжает гладить чужие иголки. Он развязывает синюю ленту, удерживающую его верхние иглы, и расчёсывает их пальцами. Очень медленно дыхание Сильвера выравнивается, и он погружается в сон.       Соник долго сидит на месте, держа Сильвера за руку и расчёсывая его иглы. Он думает о том, что сказали ему Наклз и Шэдоу, а ещё обо всём, о чём рассказал ему Сильвер. Интересно, что сказала бы его мать, если бы узнала, что он влюбился в пирата. Но больше всего ему просто хочется, чтобы Сильверу не пришлось проходить через всю эту боль.       Звук открывающегося люка выводит его из полусонного состояния, и он выпрямляется с коротким зевком. Фонарь почти потух, но света всё ещё достаточно, чтобы увидеть хмурое лицо Наклза.       — Что вы делаете? — шипит ехидна. — Мне казалось, я сказал вам не спускаться сюда.       — Нет, ты сказал мне подождать до ночи, — поправляет его Соник, — и я так и сделал.       Наклз рычит со вздохом.       — Вы просто невыносимы.       Сильвер стонет, потому что их голоса, видимо, разбудили его. Он зевает, долго и широко, и Соник замечает, что у него нет одного зуба — верхнего клыка. Должно быть, Шэдоу накануне выбил его. Сильвер осторожно приподнимается на локте, но затем он поднимает глаза и замирает, увидев Наклза. Они так близко, что Соник может почувствовать, как пират ощетинился, защищаясь, и ему даже не нужно смотреть на него.       — Всё хорошо, — уверяет его Соник, сжав ладонь. Он чувствует биение чужого сердца сквозь кожу.       — Это не то, что кажется, — быстро говорит Сильвер, почти буквально спотыкаясь на словах. Его хриплый голос выдаёт вставший в горле ком. Лицо опухло сильнее, чем раньше.       — Разве? — Наклз приподнимает бровь, его взгляд сужается. — Потому что мне кажется, что ты обвёл его вокруг пальца.       — Всё не так, — настаивает Соник. — Мы ведь уже говорили об этом ранее. Знаю, ты думаешь, что он обманывает меня, и что я глупый, раз повёлся, но это не значит, что я перестану ему помогать.       — Он и правда обманул вас, — Наклз теперь смотрит на принца, а не на пирата. — Он водил вас за нос и подобрался к вам там близко, что украл нож и ключ.       Сильвер прижимает уши к голове и снова ложится на пол.       — Слушай, ты если пришёл избить меня, то поторопись и не болтай попусту, а?       Наклз усмехается и скрещивает руки.       — Ты вообще мне не сдался. Я пришёл за принцем. На тебя мне плевать.       — Накс, можем мы просто… — начинает Соник, но страж прерывает его.       — Экипаж уже спрашивал, куда вы ушли. Уверен, вы не хотите, чтобы кто-то из них нашёл вас здесь после всего, что случилось вчера.       — Прости за это, — бормочет Сильвер. — Я и не думал, что ты… пойдёшь на такое ради меня.       — Ничего. Всё в порядке, — Соник на ощупь находит верёвку на полу, — но, полагаю, это значит, что мне придётся снова тебя связать.       — Верно… — Сильвер с трудом садится, ругаясь себе под нос, когда шевелит разрушенным коленом, и просовывает руки сквозь прутья позади.       Чувство вины сдавливает ему горло, когда Соник снова связывает его запястья, возясь с верёвкой. Он не знает, что, по мнению матросов, может сделать Сильвер. Он не может ходить, а в его левой ладони буквально дыра. Но если он не хочет, чтобы у кого-то из них были неприятности, то он должен снова его связать.       Наклз опускается на колени рядом.       — Это делается не так, — говорит страж. — Я покажу.       Он быстро обматывает веревку вокруг прутьев и запястий Сильвера и затягивает так туго, что пират вскрикивает.       — Осторожнее, — говорит Соник, когда у Сильвера от боли дёргаются пальцы.       Наклз не отвечает. Он делает узел и поднимается ворча.       — Теперь идём, пока кто-нибудь не увидел нас.       — Подожди, мне нужно завязать ему иглы. Кто-то заметит, если они будут распущены, и заподозрят неладное, потому что сам он не смог бы их распустить.       Наклз снова не отвечает, поэтому Соник берёт ленту и ещё раз осторожно проводит рукой по иглам Сильвера. Они растрёпанные и непослушные, но Сильвер, должно быть, всегда их связывает, потому что на месте удерживающей их ленточки иглы слегка сплюснуты. Пират сидит неподвижно, пока принц завязывает его иглы, и откидывает голову назад, чтобы хоть слегка коснуться чужих рук тогда, когда тот заканчивает.       — Спасибо, — шепчет Сильвер, из опухших глаз вытекает несколько слезинок.       — Идём, — ворчливо говорит Наклз. — Я не стану спасать вас, если кто-то вас увидит здесь.       Соник собирает посуду с пола и следует за стражем к люку, но оглядывается через плечо на Сильвера. Его голова опущена, подбородком он уткнулся в спутанный длинный мех на груди. Он выглядит до того несчастным, что у Соника сердце болит. Всё, что он может сделать, это пожелать, чтобы всё было по-другому. Но если бы всё было по-другому, они бы никогда не встретились, и эта мысль становится почти невыносимой. Весьма эгоистичная мысль, если так подумать, и Соник ненавидит себя за неё.